Татьяна Филатова
Живи
Выше я писала, что в 2010 году в Москве погиб мой дядя. Ему было 34 года. Мне было столько же, когда я проходила химию. И я очень боялась этой цифры. Я боялась не перейти этот рубеж.
Я оправилась (насколько можно так сказать) после декабрьского букета сопутствующих болячек только к Новому году. Химия, разумеется, была отложена до моего выздоровления. Мы встретили 2023 год и отлично провели время с семьей, а шестого января я поехала в отделение гематологии на свой пятый курс.
Прошло уже почти три месяца, как я полностью облысела, я привыкла к процедурам в больнице, привыкла к ощущениям после вливания химии, у меня имелся большой запас всевозможных лекарств от кашля, насморка, стоматита, больного горла и тошноты. Я ехала с надеждой, что еще два курса (которые и без того сдвинулись из-за моих постоянных болезней) – и можно растить косы!
Утром по приезду в отделение я сдала кровь, а уже в обед врач сообщила мне, что химию мне вливать нельзя: показатели печени зашкаливают более, чем в десять раз. Я стала упрашивать, надеясь, что есть шанс. Я не хотела оттягивать лечение (читай: отравление). Но доктор была непреклонна. И, разумеется, права: если бы мне влили химию, я бы ее не пережила. Норма АЛТ и АСТ в организме человека – примерно до 45 МЕ/л, у меня же было более 500.
Пять дней мне капали печеночные препараты, но показатели только ухудшались. Меня выписали, направив к гепатологу для назначения лечения печени. Именно тогда меня снова коснулось нехорошее предчувствие.
Когда я приехала к гепатологу, показатели АЛТ и АСТ превышали уже цифру 800. У моей печени было предциррозное состояние, словно я – алкоголик со стажем. Ритуксимаб, химия, два курса антибиотиков во время болезни и прочие препараты, которыми был пропитан мой организм, сделали свое дело.
Мне снова стало страшно.
Гепатолог прописала таблетки (которые мне все еще необходимо пить). Все, что мне оставалось – это ждать, когда они подействуют, и моя печень будет в состоянии перенести еще два курса химии.
Показатели уменьшились вдвое уже через три недели. Я была счастлива. Самочувствие мое при этом было нормальным: химия потихоньку вымывалась из меня, я почти не болела, были силы работать и даже стали отрастать волосы… В феврале у меня уже была словно очень короткая стрижка. И от ее вида мне становилось еще больнее: я понимала, что этим волосам не суждено долго продержаться на моей голове.
В первых числах марта, когда моя печень вернулась в свое нормальное состояние, я все же легла на пятый курс химиотерапии. Я решила, что приложу все усилия, чтобы перерыв между пятым и шестым курсами был не более 21 дня – ровно столько, сколько положено прописанной мне программой лечения. Я делала все, чтобы ничем не заболеть: бесконечно полоскала рот для профилактики стоматита, брызгала горло и нос, пила препараты для печени. (К слову, витамины во время химиотерапии полезны человеку так же, «как мертвому – припарки»).
К шестому курсу, который я прошла в конце марта (а не в конце декабря-начале января, как планировала изначально), на моей голове еще были короткие волосы, но они были мертвыми: безжизненно торчащей соломой, утратившей мягкость и податливость. От малейшего касания они сыпались.
Свой тридцать пятый день рождения третьего апреля я встречала в очередном парике… А за спиной было семь месяцев ужаса, шесть курсов агрессивной химиотерапии, море слез отчаяния и камней в груди, десятки внутренних толчков, во время которых я говорила себе: «Если я сдамся – лучше не станет».
Рубеж был пройден.
Я знаю, что таких женщин, как я, к сожалению, слишком много. Мы долго что-то терпим, надеясь, что нам это зачтется. А потом наш организм дает сбой, и вместо почета за терпение мы получаем билет в один конец. Но вот только садиться в такой поезд совсем не хочется… Мне хотелось предостеречь многих, ведь на своей работе я часто встречаю девушек, которые мне очень напоминают меня когда-то…
Милые девочки, юные, славные,
Что так привыкли во всём уступать,
Знайте и помните: вы – это главное!
Нет, не супруг, и не дети, не мать.
Да, вы мне скажете – это неправильно!
Как это важно – для близкого жить.
Обществом девочка с детства направлена
Всем угождать, быть послушной, служить.
Милые девочки, слёз не щадящие,
Ваше здоровье в той каждой слезе.
Если такое у вас настоящее,
Дальше – лишь хуже на вашей стезе.
Верьте, я знаю, была я наивная,
Молча терпела и верила всем.
Эта позиция бесперспективная -
Так вы себя не найдёте совсем.
Я подарила здоровье кричащему,
Слушала мерзости так много лет.
Я не доверилась сердцу стучащему,
Я всё хотела увидеть просвет.
Но нет просвета, где тьмой всё затянуто,
Где над тобою нависший кулак.
Сколько же девочек в мире обмануто,
Скольких несчастных потом косит рак…
Как много девочек здесь, в онкологии –
Как их гнобили их мамы, мужья…
Я убедилась в такой аналогии -
Часто в больницу приводит семья…
Вот потому, мои девочки милые -
Нет, не терпите ничто, никогда!
Тело, душа – да любое насилие
Вам принесёт только много вреда.
Я – вам пример этой жуткой, но истины.
Просто бегите от зла наутёк!
Будьте себе драгоценны, единственны,
Вытрите слёзы вы с бархатных щёк.
Всё, что мы терпим, молчим – нам аукнется:
Порченой кровью и болью в сердцах.
Пусть же все девочки в мире научатся
Сразу бежать, где есть боль и где страх.
13.11.2022
Цель жизни – это просто жить. Радоваться каждому новому дню, новым шансам, успехам и удачам. Учиться на проигрышах и множить выигрыши.
Однако, когда стоишь на пороге смерти, сложно позитивно смотреть в завтрашний день.
Я видела своих детей, и мне было больно оттого, что я вижу: их поступки по отношению ко мне и к их собственной жизни говорили об огромном количестве боли, накопленной в их сердцах. А люди, как известно, расплескивают вокруг себя то, чем наполнены. Их поступки часто доводили меня до слез. Поэтому в тот момент моя цель была такой: выжить для того, чтобы помочь моим детям обрести счастье, путем избавления их от тех травм и боли, которую мой бывший муж и я нанесли им в их детстве. Я прекрасно осознавала, что такие проблемы решаются только в кабинете клинического психолога, но в моей большой (и совсем не дружной) семье (я имею ввиду родственников) никто, кроме меня, не верит в то, что работа психолога поможет.
На момент написания этих строк, моя дочь живет у моей бабушки (ее прабабушки, у той, которая из Москвы). Бунтующий и травмированный подросток, которому остро нужна помощь психотерапевта, нашел «спасение», а главное – вседозволенность – у бабули. Мои родственники продолжают внушать моим детям, что их главный враг – это мама, лишая их возможности разрешить все проблемы, ведь младший сын в данный момент регулярно работает со специалистом и сам желает изменить свое отношение к жизни. Бабушка, вероятно, закрывает свои собственные нереализованные потребности. А подростку, который ищет самостоятельности и независимости от матери, это удобно и выгодно.
Мне же больно.
Но я жду.
27 апреля 2023 года мне провели ПЭТ-КТ – компьютерная томография всего тела. Исследование должно было показать: наступила долгожданная, выстраданная ремиссия, или же мне понадобится еще минимум два курса химиотерапии. Признаюсь: я не верила в ремиссию.
Я знала, что впереди – майские праздники, и вероятность того, что результаты придут в этот период, мала.
Но вечером первого мая на электронную почту мне пришло письмо с пометкой «ПЭТ». Помню, как прижалась спиной к стене и медленно села на пол, скачала вложение из письма, открыла его…
Каждый абзац – это описание определенного участка моего тела. Я читала с замиранием сердца. Я знала, что опухоли были буквально везде. Я читала каждый раздел, в конце которого была фраза: «Лимфоузлы не увеличены, без повышения метаболической активности». И так каждый отдел моего тела: область головы и шеи, органы грудной клетки, брюшной полости, малого таза, костная система и мягкие ткани.
В конце было заключение: «ПЭТ/КТ данных о наличии очагов/ткани с патологическим метаболизмом 18F-ФДГ, характерной для опухолевого процесса, не получено».
Не получено.
Я и сейчас плачу, когда пишу это.
Я не могла поверить. Победа. Моя победа.
Сквозь страх и боль, сквозь нередко возникающее отчаяние, сквозь слезы, сквозь грешные мысли: «А вдруг мне эта болезнь дана в избавление» – я пришла к победе.
После моего первого курса химии моя мама написала мне смс. Сперва она писала мне библейские цитаты и таким образом, видимо, хотела направить меня к Богу, чтобы я не «ушла» без покаяния. Я ей ответила, что после всего, сказанного ею мне ранее, странно слышать от нее слова о Боге, а то, что нужно молиться, я и так помню. На что она написала: «Бог тебе дал болезнь, чтоб тебя к Себе вернуть. Сначала муж был важней всего, а потом накачанная жопа. За свои грехи прощения вымаливай».
Оставлю это без комментариев…
Отец живет в десяти-пятнадцати минутах езды от места, где я проходила лечение. То, что я получаю химию так близко от его дома, знала моя бабушка – его мама. И, если бы он спрашивал у нее об этом, она сказала бы ему. Возможно, она и говорила. Отец ни разу не написал, не позвонил, не спросил, как я себя чувствую, нужна ли мне поддержка.
Я уже писала о том, что множество людей из моего родного города присылали мне сообщения с предложениями помощи: предлагали помочь финансово, поддерживали словами.
Отношение же родителей к тому, что со мной случилось – для меня остается болью. Я понимаю, что они такие, какие есть. Я все понимаю. Я принимаю их и отпускаю. Так учит психология. Но я сама – родитель. И в моем родительском сознании это необъяснимо.
На свой тридцать пятый день рождения, почти за месяц до того, как я узнала о ремиссии, менее, чем через неделю после последнего курса химии, я написала эти слова:
Спасибо, Господи, за этот сложный год,
За испытания, сродни ударам в кузне,
Не за закат, дай Бог, а новый лишь восход,
За ощущение свободы – я не узник,
Я не заложник окружающих тисков,
Да и вообще ни перед кем я не заложник.
И пусть превыше нормы шишек, синяков -
Я зарисую всё, я сам себе художник.
Спасибо, Господи, за данный небом шанс
И понимание, что всё же я не вечна.
Да, согласись, слегка расшатанный баланс,
Но тьма в счастливой жизни, к счастью, скоротечна.
Благодарю за силы, данные в тот час,
Когда они нужнее были даже хлеба.
Огонь не стих, и уж тем паче не погас.
Пусть не за пазухой, но под зеницей неба.
Дано не будет свыше, чем смогу снести
(Убереги только детей, молю, Всевышний).
Встречалось всякое на жизненном пути,
Любой урок, хоть для чего-то, но не лишний.
Спасибо, Господи, ещё за жизни круг -
Переосмыслен мною дар такой немало.
Дороже стало мне намного слово друг -
Борьба моя мне слишком много показала.
Спасибо, Боже, что отсеялись не те:
Кто добровольно, струсив, с кем сама рассталась.
Порой не просто, знаешь, было в пустоте,
Да ты же видел – сердце с болью тогда сжалось.
Нельзя найти себя без правильных потерь.
А я искала. Ты светил мне в помощь светом.
Зато покой и мир в душе моей теперь,
И бьётся жизнь в Тобою сердце отогретом.
Спасибо, Господи, за этот сложный год…
Он был не прост. Ну так и я не лыком шита.
Позволь ещё на циферблате стрелкам ход.
Да, било больно… Но отнюдь я не разбита.
02.04.2023
Глава 11
О спорт, ты – жизнь!
Я уже писала о том, что на протяжении всего лечения я тренировала людей и тренировалась сама. Я очень люблю свою работу, но работать тренером тренажерного зала, когда у тебя онкология, когда ты проходишь химиотерапию – это очень тяжело.
Однажды один мужчина, разговорившись со мной во время моей собственной тренировки в зале, заметил следы от уколов на сгибе руки. Он в шутку спросил: «На химии?», подразумевая фармокологию, которую используют некоторые спортсмены. Я ответила, что на химии, но не на той, о какой он говорит, а потом указала пальцем на свою прическу и добавила: «Это – не мои волосы». Мужичку было слишком неловко в тот момент…
В день, когда мне вливалась химия, я начинала пить преднизолон (об этом препарате я писала выше): первые пять дней по двадцать таблеток в день, а затем постепенное уменьшение еще в течение пяти дней. Самочувствие было ужасным. Я ходила на работу не выспавшись, у меня жутко болела голова. Это помимо побочных заболеваний. Температура редко не превышала норму. Мне приходилось постоянно пить обезболивающие препараты. Я худела. Я была безумно слабой. Один раз, возвращаясь домой, я на пару секунд задремала в лифте, пока тот поднимался на тринадцатый этаж.
Но я упорно продолжала тренировать и тренироваться.
Мне противопоказан массаж, прямые солнечные лучи (мне нельзя загорать, соответственно море для меня надолго под запретом), посещение сауны и физические нагрузки. Во время своей первой госпитализации я спросила у доктора, смогу ли я заниматься в спортзале. Она не сказала мне «да» или «нет», а она сказала, что это мне ни к чему. Бабушек, которые лежали со мной в отделении, доктор ругала даже за работу на огороде, ведь после нее бабульки чувствовали сильную усталость и слабость. На последующих госпитализациях я молчала, не признавалась, что занимаюсь. Но это было видно и так: как бы я не теряла вес, спортивно сложенную фигуру, хоть и сильно похудевшую, было не спрятать. Медсестры улыбались, когда я подавала руку для забора крови или установления внутривенного катетера, говорили: «Спортсменка наша приехала». Дело было в моих венах: благодаря постоянным физическим нагрузкам, развитой мускулатуре рук и минимальному слою подкожного жира, вены выпирают и легко просматриваются. После химии благодаря спорту они быстрее восстанавливались, были прочными. За все мое лечение мне ни разу не проткнули вену, а для гематологического/онкологического отделения это редкость, ведь вены «горят» и прячутся. Я боялась, что вена, по которой пускают химию, лопнет: тогда не миновать внутреннего ожога в том месте. Я видела такое у других.
В новом зале я медленно набирала обороты, клиентская база пополнялась вяло. Причина – мои постоянные отъезды в больницу. Но в январе и феврале, когда я восстанавливала свою печень, у меня было больше времени, ведь я не ложилась на химию. Без приема преднизолона, мои мышцы восстанавливались и возвращали форму, иммунитет понемногу приходил в чувства, и я этим воспользовалась по максимуму. От клиентов не было отбоя: я приходила в зал к восьми утра и уходила после десяти вечера. Максимальное количество проведенных тренировок в один день – тринадцать. Люди записывались в очередь, чтобы попасть именно ко мне. Довольные и благодарные клиенты оставляли о моей работе приятные отзывы, что повышало мой рейтинг. Я стала лучшим тренером в своем клубе, и держу это марку по сей день.
Я действительно люблю свою работу. Я люблю работать с людьми, которым нравится то, что мы делаем. Мотивация – главная составляющая тренировочного процесса. Моя мотивация – это я сама. Я много раз могла сложить руки и покорно ждать, что же со мной будет. Я могла забросить спорт, тренерство, ссылаясь на онкологию, усталость и депрессию. Но спорт – это лучший антидепрессант. Находясь в том состоянии, я мотивировала людей, подталкивала их к новому образу жизни, пересмотру ценностей и привычек. Я никогда не говорила: «Посмотри на меня! Вот я, пройдя все то, что прошла, получив в награду от прошлой жизни рак, работаю в парике и не ною». Нет, я этого не говорила. Но люди, узнав о том, что я нахожусь в процессе лечения химиотерапией, были действительно в шоке. Моей целью тогда было – не подавать вида, что я болею, не показывать, что мне плохо. И у меня это получалось. Во-первых, я ненавижу жалость: сочувствия, сожаления, фразы «как же так», «мне тебя жалко», «бедная»… Мне так говорили женщины, с которыми я лежала в больнице. Нет, я не бедная! У меня все замечательно. Временные трудности, с которыми я столкнулась, закалили меня. Все, что нас не убивает, делает нас только сильнее. А во-вторых, я не хотела ощущать слабость, поэтому старалась вести такой же образ жизни, как если бы я не болела.
И я стала сильнее. И жестче. Меня очень забавляет, когда новички в зале, оправдывая свою лень и нежелание заниматься и худеть, жалуются мне на свою жизнь. Наш диалог выглядит примерно так (взяты реальные фразы из практики):
Клиентка: Ну у меня ребенок!
Я: У меня двое.
Кл.: У меня проблемы с щитовидкой!
Я: У меня тоже (выясняется, что мы пьем одинаковое количество гормонов).
Кл.: У меня остеохондроз/сколиоз (хотя это как раз показания к тренировкам).
Я: У меня ревматоидный артрит.
Кл.: Мне 32 года!
Я: Хмм… Я старше.
Кл.: У меня… (перечень всяких мелких болячек).
Я: Бинго. Рак последней стадии.
На самом деле об онкологии я говорила не всем и лишь тогда, когда убеждалась, что клиент со мной в совместной работе надолго. Мне не хотелось этим привлекать внимание.
Я уверена, что спорт помог мне выжить. Не в первый раз. Тогда, еще живя с бывшим мужем, мой путь к принятию себя и становлению моей личности начался именно со спорта. Я каждый раз понимала: Я МОГУ! Вероятно, благодаря постоянным тренировкам и здоровому питанию, я смогла дотянуть до начала лечения. И я не сомневаюсь, что именно тренировки и постоянное пребывание в тренажерке помогли мне преодолеть рак. Я благодарна Богу, я благодарна врачам. Но я благодарна и себе самой. Я – молодец! В зале я не помнила о том, что болею. Я всегда выглядела прекрасно: внешний вид, макияж, прическа… Да, даже прическа! Ведь я покупала одинаковые парики и меняла их каждые две-три недели, чтобы не было заметно следов эксплуатации. Это длилось долгих девять месяцев. Я тренировалась, порой боясь, что парик спадет. Хоть он и сидел плотно на гладкой голове, страх этот присутствовал всегда. Непосвященный человек никогда бы не понял, что это парик, лишь присмотревшись слишком близко.
Я создавала вид здорового человека, потому что я хотела чувствовать себя здоровым человеком. Я ходила в зал не только для того, чтобы зарабатывать деньги, но и для того, чтобы не вспоминать о том, что я болею.
Конечно, совсем забыть не выходило: постоянно осипший голос, язвы на языке и невозможность даже нормально пить воду, кашель и прочие неприятные моменты, но я надевала наушники, перчатки, брала тяжелые гантели и исцелялась…
Я – тренер, который не приемлет отговорок. Я не понаслышке знаю, что такое тяжело. Со мной сложно расслабиться, за это меня и ценят. Я часто повторяю фразу: «Если мне не жалко себя, с чего мне жалеть вас?». Но эти слова я всегда говорю с юмором и с любовью. Кто бы мог подумать, что то, что со мной произошло, будет мотивировать других людей? Как знать, может быть, Бог для этого и послал мне все те испытания (а совсем не в наказание, как говорила мне мама), чтобы через них я смогла показывать людям, что в их жизни не так уж все и плохо, не стоит складывать руки. Ведь важно не то, что с нами происходит, а то, как мы на это реагируем.
И эту книгу я решила написать в первую очередь для того, чтобы мотивировать людей. Все неприятности, с которыми мы сталкиваемся, даже самые страшные, способны нас или убить, или закалить. Что именно из этого – это уже выбирать нам.
Я – тренер, и я должна выглядеть, как тренер. Вопреки всему. Даже, когда на голове нет волос. Тренер – это спортсмен, это двигатель, это образ. Тренер не может быть толстым, сутулым, ленивым, несчастным. Тренер не может не уметь делать того, чему учит. Тренер одним своим видом мотивирует к стремлению, к продвижению, к жизни.
Тренер – это не профессия. Тренер – это состояние души.
Когда я узнала о наступлении ремиссии, я поблагодарила руководство своего клуба за то, что тогда, в начале моего пути, они дали мне шанс. За то, что с пониманием отнеслись к моей ситуации. И как бы дальше ни сложилась моя жизнь, я всегда буду им признательна за это.
Спорт – это одна из основ здоровой жизни. Я прошла химиотерапию, но даже после этого выгляжу моложе многих моих сверстников (что, кстати, позволило мне выйти замуж за человека, который намного моложе меня). Я не пользуюсь услугами косметолога, не прибегаю к сторонним манипуляциям со своей кожей. Правильное питание, здоровый образ жизни, отсутствие вредных привычек (я не курю и не пью совсем, даже по праздникам, даже чуть-чуть) и регулярные тренировки – вот залог здоровья. От онкологии не застрахован ни один человек, даже фитнес тренер, а те, кто подвержен постоянному стрессу, какому была подвержена я, еще и находятся в группе риска. Но спорт помогает предотвратить многие неприятности со здоровьем, лечит от неврозов, помогает избежать депрессию. Мне же спорт помог «справиться со всем тем дерьмом, которое на меня наваливается в жизни, и при этом не сойти с ума».
На тренировках я помогаю людям научиться всему тому, чему научилась сама: гордиться собой, любить и уважать себя, видеть свои достижения и ценить самодисциплину, которая обязательно развивается у всех, кто регулярно посещает спортзал. Дело не только в похудении или наборе массы. Дело в самоуважении, в любви и заботе о самом себе. Еще в 2019 году я написала книгу «ПП: Похудеть Просто», где рассказывала не только о правильном питании, но и о мотивации, с которой можно достичь многого. С того времени жизнь много раз ставила мне подножки, и я падала, каждый раз вставая и становясь все увереннее и увереннее. С того времени я значительно выросла. Этот рост был крайне болезненным, но благодаря нему я безмерно уважаю себя.
Мотивация – это то, что должно поднять вас с дивана. Поднять, чтобы заняться любимым делом. Поднять, чтобы найти (или создать) работу мечты. Заняться спортом, похудеть или бросить курить. Прочитать первую книгу в жизни или записаться на курсы фотографа. А может уйти от человека, жизнь с которым приносит лишь боль? Мотивация – это генератор, который будет поддерживать ваш внутренний двигатель. Без мотивации первый поход в тренажерный зал может стать последним, как и первая прочитанная страница книги, как и первый день без сигарет и алкоголя, как и первый поданный иск на развод.
Я согласна поделиться с вами своей мотивацией. Нет, я не хвастаюсь. И эта книга – не автобиография. Эта книга – это мотиватор к жизни. Название у этой книги не просто говорящее, оно кричащее: «ЖИВИ». Не стоит откладывать намеченное на завтра. Завтра – это никогда. Знаете, в какой день недели самое большая посещаемость тренажерного зала? – в понедельник. Догадайтесь, почему. А в какой месяц года в зале не протолкнуться между людьми? – в январе. Угадали причину? Люди начинают новую жизнь с понедельника или с нового года. Как правило, до конца недели или календарного года посещаемость падает вместе с мотивацией этой категории людей. А постоянные посетители ходят практически каждый день, спокойно и планомерно делая свое дело.
И дело ведь не в спортзале. Дело в вашей жизни.
Мне столько раз хотелось опустить руки или шагнуть в окно. Меня столько раз одолевало отчаяние и мысли: «Да пошло оно все!». Но я продолжаю бороться и сегодня. Потому что жить и проживать жизнь – это принципиально разные вещи.
Ну какие могут быть оправдания?!
Ну вот найди мне отговорку, чтоб не жить,
Чтоб причитать по-стариковски "мне уж поздно",
Что жизни нечего уж больше предложить,
Моменты прошлого в душе мусоля слёзно.
Ну вот скажи, что тебе хуже, чем другим,
Что лишь к тебе судьба и мир несправедливы,
Что мы не можем делать то, чего хотим,
Да и вообще – ну так, не очень перспективы…
Скажи – непруха, а другим всегда везёт.
Считай со звёзд и гороскопов оправданье.
Тверди, что хочешь, но отдай себе отчёт,
Что только повод для нытья – твои страданья.
Себя сложивши добровольно к алтарю,
Не совершаешь хоть какие-то попытки.
Я знаю жизнь и то, о чём я говорю -
За всё оплачено по полной и без скидки.
Я знаю боль и знаю судорожный страх.
Но чем помогут вниз опущенные руки,
Когда держать всё нужно в этих же руках?
Страданья ваши – не от боли, а от скуки.
Ну вот найди мне отговорку, чтоб не жить,
Не жить буквально, а на полную катушку?
То не судьба, ты руки сам решил сложить,
Так самовольно заключив себя в ловушку.
03.11.2022
