bannerbannerbanner
полная версияВ Бездонном море тысяча ночей

Таня Соул
В Бездонном море тысяча ночей

Полная версия

Ночь тридцать пятая

Диана проснулась ночью. В темницу почти не попадал свет. Она подняла голову вверх, взглянула на решётку и ударила в неё потоком воды. На звук тут же приплыл один из охранников:

– Тише ты!

Она рыкнула на него, но успокоилась. Опираясь о стену, подтянув колени к груди, она сложила на них руки, а на руки положила голову. Сн      ова погружаясь в разорванный поверхностный сон, Диана вспоминала свои прошлое на поверхности. Сейчас, как никогда оно было ярким и таким реальным. Больше всего её терзали воспоминания о солнце, горячем и в то же время нежном, лениво выползавшим из-за горизонта по утрам и нехотя клонившемся к нему вечерами.

Яхта, на которой она согласилась выплыть в океан с тем богатым парнем, так настойчиво за ней ухаживавшим, называлась Амфитрита. В честь нереиды, которую похитил Посейдон и насильно сделал своей женой. И к будущему супругу, по иронии, Диану тоже заманил дельфин.

Она так отчаянно мечтала об океане, он снился ей по ночам и виделся даже днём. С самого детства её тянуло к большой воде. При такой непреодолимой тяге кто-то становится рыбаком, кто-то мореплавателем, а она стала одной из Оиилэ. Или почти стала.

Утром, чуть забрезжило солнце, её сон развеялся. Она привстала, всё тело ломило от неудобной позы, в которой она провела ночь. Чтобы размяться, она стала прохаживаться по темнице. Делая круг за кругом, она бездумно раскачивала языком один из зубов. И, почти как молочные зубы выпадают у детей, этот зуб выскользнул из десны. Она выплюнула его на руку. Словно по чьему-то приказу, остальные зубы тоже начали выпадать. Она выплюнула их на пол и снова села в свой угол, зажмурившись и мечтая снова заснуть и увидеть солнечный день на яхте.

Её мать так же, как и она, однажды пропала в океане. Отец не вынес горя и покончил с собой. Дедушка тогда забрал её к себе и старался дать ей ту любовь, которую должны были дать родители. Но он был уже в почтенных летах и, когда ей исполнилось одиннадцать, последовал за её отцом и матерью, в Мир голосов, как говорят в подводном мире. А она отправилась в детдом.

Когда ей исполнилось восемнадцать, она, не раздумывая, покинула свой приморский городок и уехала жить в районный центр, туда, где не было ни моря, ни болезненных воспоминаний. Но память о детстве и о бушующих, разбивающихся о камни волнах продолжала мучить её. Ночами ей снилась морская гладь. То спокойная, то взволнованная. И когда её ухажёр предложил ей выйти в океан на яхте, она не смогла отказаться. Теперь её мечта сбылась. Вокруг океан и ничего кроме.

Пустой желудок заурчал и болезненно сжался. Если она не ела, Аруог тоже, наверно, не ел. Она вспомнила, как он провожал её взглядом, полным боли. Ей было жаль, что она не смогла за себя постоять сама. Ей было жаль, что ему досталась такая слабая жена. Она до боли вонзила когти себе в руку, чтобы отвлечься от этих мыслей.

Время тянулось бесконечно. А новые зубы болезненно раздвигали дёсны, пробиваясь вперёд, спеша завершить её обращение. Чтобы через три дня советы смогли отправить на казнь Лунную жену, прошедшую все три ступени. И им незачем знать, что есть и четвёртая, завершить которую она успеет вряд ли.

К вечеру ей принесли еду, но она даже не дала им опустить её в яму, отказавшись. Аруог сказал, что они не могут обедать по-отдельности, иначе их Связь оборвётся. И хотя они провели прошлую ночь тоже отдельно, в глубине души Диана надеялась, что её родство с Ариан и превращение в Лунную жену помогут им сохранить брак.

После почти бессонной ночи на холодном жёстком полу, на второе утро заточения Диана услышала, как во дворе охранники взволнованно перешёптывались.

– Ну да, кто-то подбросил Главе писание из Лаан Гиугин. Океан свидетель, писанию тысяча лет. Древнее, как наши предки!

Ночь тридцать шестая

Маварэг проснулся чуть свет и первым делом спустился вниз и заглянул во внутренний двор. И только убедившись, что Рриану на месте, успокоился и попросил слугу приготовить завтрак.

Хотя подсказанная послом на площади идея изначально казалась ему удачной, теперь его начала беспокоить необходимость повторного сбора советов. Мааларр – хороший закон, один из самых жёстких в океане. Но законность смерти Лунной жены Главу волновала сейчас меньше всего. Как угодно, но эта Гаанэ должна была умереть до того, как завершит обращение. Когда они вели её в темницу, он заметил не только развитые перепонки на пальцах, но и длинные когти. Она завершила вторую ступень. Времени оставалось совсем немного, и промедление с советами может дорого ему обойтись.

Пока слуга готовил завтрак, Глава выплыл из магиу, чтобы посмотреть на пробуждающийся город. Его взгляд упал на исписанную иероглифами каменную доску, лежавшую прямо на пороге. Он поднял писание и стал читать, но чем больше он погружался в текст, тем больше изумлялся его содержанию. Он заплыл назад в дом, поспешил в свой кабинет и стал перечитывать. Ещё раз и ещё раз. Невероятно! Такое писание не могло просто так валяться возле его дома. Никому не нужное, подброшенное, словно оно ничего не стоило. Но Глава догадывался об истинной ценности попавшей к нему в руки доски. Если он правильно понял содержание этого писания, то у Лунной жены не было ни единого шанса на спасение.

Он с волнением приложил доску груди, подержал её так какое-то время и убрал в стол. Через день он покажет писание советам, и тогда Лунный наследник, наконец, лишится своей жены и силы.

Во время завтрака Маварэг возвращался в мыслях к своей находке, удивляясь собственной удаче. Когда слуга вернулся, чтобы убрать остатки еды со стола, Маварэг спросил у него:

– Гаанэ поела?

– Нет, господин, – виновато сказал слуга. – Она второй день отказывается от еды.

Маварэг зарычал.

– Хочет сохранить Связь! – процедил он сквозь зубы. – Подготовьте еду, я сам её отнесу.

Забрав у слуги тарелку с едой, Маварэг заплыл во двор и наклонился над темницей, в которой сидела Рриану. Девушка выглядела обессиленной и даже не подняла на него глаза. Он велел охране поднять решётку и спустился вниз к своей пленнице.

– Я принёс тебе еду, – сказал Глава, но девушка отвернулась от него, ничего не ответив.

Маварэг махнул охранникам. Они спустились, один из них схватил девушку и открыл ей рот, а второй взял у главы еду и стал насильно кормить пленницу. Она рычала, и отбивалась, и укусила, кормившего её охранника за руку. Тот закричал и схватился за кисть, из которой хлынула кровь. На его руке остались раны от острых, словно бритвы, зубов.

– Окрой ей рот, – приказал Маварэг державшему девушку охраннику. Тот снова надавил ей на щёки, и во рту Рриану блеснули новенькие и очень острые зубы Оиилэ.

Маварэг выругался. За ночь она завершила обращение! Он раздражённо бросил еду на пол.

– Проголодаешься, сама поешь. Со дна, как рыбы.

Убедившись, что охрана плотно закрыла решётку, Глава вернулся к себе в кабинет. Теперь, когда Лунная жена завершила третью ступень, найденное им утром писание было его единственной надеждой. Приплывший к нему посыльный отвлёк Маварэга от размышлений.

– Какие новости из Риа Ораил? – спросил Глава.

– Виан перейдёт в род Рэины через две луны, – ответил посыльный. – Я сам сегодня слышал, как Верховный жрец Анарэн назначал обряд.

– Туда ей и дорога. Пусть теперь они с ней мучаются. А что советы? Всех оповестил?

– Да, господин.

Ночь тридцать седьмая

Лэина с трудом поднялась с постели. Всё тело ломило, а то место, которого в день заключения Рриану в темницу касалось колье, жгло, словно к нему только что приложили раскалённое железо. Сегодня был назначен Большой совет племени, и она не собиралась его пропускать, даже если для этого ей пришлось бы добираться до магиу Главы ползком.

Она позвала служанку, чтобы та помогла ей одеться, накинула поверх строгого платья плащ и спустилась вниз, где её ждали отец и брат. Они взглянули на неё так, как смотрели на протяжении последних двух дней, с сочувствием, граничившим с жалостью. Лэине не трудно было догадаться, о чём они думали: «Она приняла ухаживания от Морского змея Рагавурра, и это только начало её страданий». Что ж, время покажет, чьи страдания начались в день, когда он забрал жену Аруога.

Она накинула капюшон, чтобы не смущать знакомых Оиилэ своим болезненным видном, и выплыла из магиу первой. День выдался солнечным, и она сощурилась, когда в глаза ударил непривычно яркий свет.

Они миновали площадь и Риа Ораил, подплыли к магиу Главы, и охрана проводила их во внутренний двор. Взгляд Лэины скользнул по усеянному решётками полу – в одной из темниц сидела Рриану. Она хотела проплыть вдоль них и найти свою названую родственницу, но отец остановил её и головой кивнул в сторону многочисленной охраны. Лэина, стиснув зубы, осталась на месте, думая о том, какую изощрённую пытку подготовил Лунной жене Глава: провести Совет племени там, где она сможет услышать свой приговор.

Постепенно двор заполняли Оиилэ. Род Арагерра собрался первым, рядом с ними в полном составе стояли советы рода Эгвэра и рода Рэины. Собравшись, все советы встали полукругом возле кафедры для выступающих. Всего в Улиан Гиугин было семь королевских родов и одна торговая община. У каждого рода и у общины был свой совет из двенадцати самых сильных Оиилэ. Также в городе действовал совет старейшин – это самые мудрые и уважаемые Оиилэ, их выбирали жители, и они служили советниками у Главы и выполняли судейство. На Большой совет племени сходились все советы родов, совет общины и совет старейшин – всего сто восемь человек.

К кафедре выплыл Глава племени и поприветствовал собравшихся. С краю в углу двора Лэина заметила Норага со свитой, среди которой был и посол.

– А они что здесь делают? – она показала на свиту Норага.

– Они официальные представители правящего города, – холодно ответил Маварэг.

Приземистый, но плечистый Оиилэ с длинными завязанными в хвост волосами выплыл вперёд. Лэина узнала в нём Гоина, главу рода Лаирэна.

 

– Из них только посол является представителем Ругоии Гиугин. Вот он пусть и останется. Большой совет племени – не место для чужаков, – сказал Гоин.

Нораг зарычал, но не смог возразить и покинул двор вместе со свитой. Рагавурр же спокойно остался стоять в стороне. Лэина поймала на себе его пристальный взгляд и отвернулась, как от чего-то вызывающего омерзение.

– У вас было три дня на принятие решения. По правую руку от меня пусть встанут те, кто считает, что Лунную жену нужно оставить в живых, – Глава показал на сторону, где стоял род Арагерра, – по левую же – те, кто требует казни, – он показал на сторону рода Лаирэна.

Советы начали занимать места, и Лэина заметила, что на стороне Лаирэна будет перевес.

– Я возражаю! – крикнул её отец. – Род Арагерра требует проведения совета по всем канонам. Пусть каждый из родов озвучит своё решение и причины.

Члены советов переглянулись и стали кивать: решение было сложным и требовало обсуждения. Все вернулись на свои места. Глава с недовольным видом освободил кафедру, и его место занял Ривэирр.

– Род Арагерра единогласно голосует за сохранение Лунной жене жизни. Потомки нашего рода готовы поручиться за эту Риа Илаи! – по двору прошёл шёпот. – Её послала нам сама Луна, чтобы мы смогли вернуть Гарранэёль в Лаан Гиугин и возродить Королевское племя. «Однажды потомки вернутся в покинутый город. И руки, разрушившие, научатся созидать». Мы достаточно разрушали старое! Не пришло ли время научиться строить новое?

Ривэирр спустился с кафедры и встал возле Лэины. Она ободряюще сжала его руку: это была хорошая речь.

По очереди каждый совет высказывал своё мнение.

– Род Эгвэра единогласно голосует за сохранение жизни Рриану, жены Аруога. Мы терпели и ждали слишком долго, и не этот ли день мы мечтали однажды увидеть? Вода застоялась в Улиан Гиугин, нашим Оиилэ нечем дышать. Пусть Лунная жена принесёт нам новое течение.

– Род Рэины голосует против казни. Королевская кровь начала просыпаться, и мы все это чувствуем. Потомки Лаан ещё прогуляются по улицам Королевского города!

Род Гэёлора настаивал на казни, как и род Нэровага. За ними к кафедре выплыл глава торговой общины.

– Совет общины разделился во мнениях, – начал он. – Он боится спешить с решением и сначала выслушает остальных.

Он уже начал спускаться, когда Лэина выплыла вперёд и закричала:

– К морскому дьяволу, совет общины! Вот Вы, конкретно ВЫ, что думаете?

Он посмотрел на неё, вернулся к кафедре и ответил спокойно, но уверенно:

– Я думаю, что мзда правящего города непомерна, а неуважение к нам возмутительно. Я думаю, что в Улиан Гиугин давно не было перемен. Я бы оставил Лунной жене жизнь.

Община оскорбилась прямолинейностью его ответа, но глава общины повернулся к ним и без каких-либо признаков сожаления в голосе сказал:

– Это моё мнение. И я не боюсь его озвучивать.

Род Иомин, младшей дочери Короля, разделился. В них не было смелости первых шести родов, и они склонялись к тому, что Лунная жена опасна, но были против казни и хотели бы найти другой выход из ситуации.

– Наши предки доверились прошлой Риа Илаи, и она принесла им немало горя. Улиан Гиугин только начал подниматься с колен, мы не можем так рисковать. Совет старейшин голосует за казнь, – сказал старец Игимур.

Ианур ударил по полу трезубцем и выплыл вперёд. Он окинул взглядом собравшихся:

– Мы не наши предки. И не наши потомки. Мы – это мы. Мы здесь и сейчас. История – не вчера и не завтра. История сегодня, и она в наших руках. Так чего мы боимся? ЧЕГО. МЫ. БОИМСЯ? Это наш город! Это наша Лунная жена! Это нам Океан даёт ещё один шанс. И мы будем глупцами, если им не воспользуемся!

Между советами начался спор.

– Они прячутся за понятиями рода, совета и племени. В них нет Воли Лаан, Ианур, – сказала Лэина устало. – Они готовы преклоняться перед ненавистными Ругоии до конца своих дней. Таких, как они, не спасёт ни Лунная жена, ни правящий трезубец. Остался род Лаирэна. Пусть выскажутся.

Но род Лаирэна не торопился к кафедре. Укор, брошенный Лэиной, разбередил горячую кровь советов. Они кричали и ругались, кто-то начал рукоприкладство. Лэина удовлетворённо кивнула, они сомневались. У них не было однозначного решения.

Глава племени выплыл к кафедре и попытался успокоить присутствовавших. Он поднял тяжёлую каменную доску над головой. Постепенно все замолчали. Маварэг положил доску на кафедру и стал читать. И с каждым его словом лица присутствовавших становились изумлённее.

– «Лунная жена, пробуждаясь, получает трезубец», – закончил Глава. – Это писание из Лаан Гиугин. У Лунных жён не три, а четыре ступени. У Маиланы, из-за которой пало племя Лаан, не было трезубца. И у Рриану, которая вчера завершила третью ступень, тоже нет трезубца. Эта Лунная жена ничем не отличается от предыдущей и принесёт нашему племени лишь страдания.

Глава старейшин попросил взглянуть на писание, перечитал его несколько раз и согласился со словами Маварэга.

– Предлагаю завершить голосование, – сказал Глава племени.

Из отдалённого угла послышался протяжный мужской голос:

– Позволите ли Вы послу Ругоии ознакомиться с этим необычным писанием? – посол медленно плыл к кафедре. В пылу обсуждения никто не обращал внимания на представителя Скалистого города.

Рагавурр славился своей страстью к изучению древних писаний и разбирался в них лучше, чем все старейшины Улиан Гиугин вместе взятые. Ведь посол побывал во всех городах Бездонного моря и в каждом многократно посещал библиотеку. Ходили слухи, что дома у него была собственная коллекция ценнейших писаний.

Рагавурр склонился над каменной доской и стал читать. Он медленно вёл пальцем вдоль строк. Один раз, два раза, три раза. Он прочитал писание трижды, прежде чем поднял взгляд на собравшихся.

– Здесь ничего не написано про четвёртую ступень, – уверенно сказал он. – Ступеней только три.

– Тогда почему здесь сказано…? – торопливо заговорил Глава.

Рагавурр снисходительно улыбнулся и покачал головой.

– Это писание не просто из Королевского города. Текст нетипичный… Его писала женщина.

– Лунная жрица? – удивлённо спросил глава старейшин. – Но даже если так. Здесь говорится про четвёртую ступень. Смотрите: «Лунная жена, пробуждаясь, получает трезубец».

Рагавурр заулыбался ещё шире.

– Вы неправильно читаете, старец Игимур, и Глава тоже. Эта фраза звучит так: «И та Лунная жена, пробудившись, получит трезубец». Посмотрите на первое предложение писания. Оно в будущем времени. Это не свод правил и не история, а предсказание. Текст писала женщина, а как известно, среди Оиилэ только женщины могут видеть истинные дороги Луны. Здесь говорится о той жене, которая сможет восстановить потерянное в океане равновесие.

– Даже если это предсказание, – возмутился Глава, – у Рриану в любом случае нет трезубца! Это предсказание не о ней. Предлагаю начать голосование.

– Род Лаирэна ещё не высказался, – крикнул коренастый мужчина. – Мы хотим своими глазами увидеть писание.

Доску передали их роду. Прочитав, они пустили её по кругу, чтобы каждый совет мог самостоятельно ознакомиться с текстом. Гоин, глава рода Лаирэна, выплыл к кафедре.

– Еще не поднялось сороковое солнце со дня погружения наземной жены Аруога. А до тех пор, она не является одной из Оиилу Эилин. Ни один трезубец не выберет хозяйкой пришлую Гаанэ! Если предсказание действительно о ней, то она получит трезубец не раньше сорокового дня. Предлагаю тогда и провести над ней суд племени.

Глава не сдержался и зарычал. Во дворе снова начались обсуждения, но уже без драк и криков. Теперь в советах почти не было разногласий.

Ночь тридцать восьмая

Лэина взволнованно плавала по главному залу их магиу.

– Они не подведут нас? – спросила она.

– Нет. Род Эгвэра и Рэины поддержат нас и помогут провести обряд в Глубинном храме, Анарэн тоже. Но надо как-то передать Рриану сосуд со Слезой, – ответил Ривэирр.

– Отдай его мне.

Она взяла у отца сосуд с прозрачной жидкостью и спрятала в карман плаща. Род Лаирэна хоть и поступил по совести, но не хуже остальных знал, что без благословения предков дитя Солнца не может присоединиться ни к одному из племён Оиилэ. Чтобы у Рриану появился шанс, обряд в Глубинном храме должен быть проведён вовремя. А согласятся ли предки им помочь, только Луне известно.

Лэина накинула капюшон и выплыла из дома. Она бросила взгляд на клумбы, которыми не занималась уже несколько дней, вздохнула и отправилась в сторону площади, пересекла её, проплыла мимо Риа Ораил и оказалась у особняка Главы племени. По периметру дежурила охрана, примерно двадцать Оиилэ. Попасть во внутренний двор магиу Главы можно было только через главный вход.

Она приблизилась к охраннику у входа и попросила аудиенции у Главы.

– Глава племени не принимает сегодня посетителей, – ответил охранник.

– У меня очень важный вопрос.

– Не положено никого пускать, госпожа. Приходите завтра.

Она оттолкнула его и прошла в дом. За ней вереницей потянулась остальная охрана. Один из них схватил её за руку и стал тащить назад, Она ударила его со всей силы, но он лишь немного сдвинулся в сторону. После происшествия с колье её силы до сих пор не восстановились. Поборовшись с охраной ещё немного, она сдалась. У неё бы не получилось совладать с ними в одиночку. Она раздосадовано бросила взгляд на коридор, ведущий во внутренний двор, выдернула руку из хватки охранника, и сама покинула магиу.

Лэина с силой сжала пузырёк у себя в кармане. Приходя в одиночку, она рисковала только своей репутацией. Остальных членов рода вмешивать в это было нельзя, иначе бы это привлекло внимание, и обряд в храме мог так и не состояться.

Она вернулась к своему дому и поплыла в сад: ей нужно было время подумать. Дорожки, выстеленные мельчайшим песком, петляли среди высоких водорослей, и Лэина не плавала, а бродила по ним задумчиво. Сама того не заметив, она оказалась на своей любимой поляне, где не так давно высадила диковинные мосс-шары. Она вздохнула и стала расхаживать по поляне, туда и обратно, от досады до боли сжимая кулаки. Тонкая кожа метки на её левой ладони порвалась от нажима одного из когтей. Лэина испуганно взглянула на выступившую кровь. Она случайно открыла Связь.

В зарослях послышалось движение. Кто-то дёрнул её за руку, и она уткнулась носом в мужскую грудь. Подняла голову – перед ней стоял Рагавурр. Она попыталась вырваться, но он держал её, как всегда, слишком крепко.

– Ты звала меня, милая Лэина? – спросил посол, легонько поглаживая её по лицу.

– С чего бы мне звать тебя?! – рыкнула она. – Ты что следил за мной? Да отпусти ты, – она снова дёрнулась.

Он улыбнулся и немного отстранился. Скользнул взглядом по её лицу, опустил глаза на шею и остановился на ожоге от колье. Он нежно, почти боязливо, коснулся обожжённой кожи, и Лэину обдало жаром то ли от боли, то ли от самого прикосновения.

Он достал из кармана колье и серьги и протянул ей.

– Я подарил их тебе не для битв. Возьми.

Она нехотя забрала украшения и положила в левый карман плаща. Сама Лэина больше не собиралась их надевать, но в свете последних событий знала, что с ними делать. Эти серьги и колье ещё пригодятся их роду.

Когда она убирала украшения в карман, случайно задела открытую метку, и Рагавурр поморщился. Он быстрым движением взял её левую руку и глубоким тёмным взглядом предупредил, что лучше не сопротивляться. Она позволила ему поднести свою раненую ладонь к губам. Лёгкое касание его губ пустило жгучий и пьянящий разряд тока по её венам. Голова закружилась, и дыхание ускорилось. Она ненавидела себя за эту реакцию. От каждого его взгляда её словно простреливало, она прирастала ногами ко дну и не могла пошевелиться.

Он отпустил её руку, как только рана затянулась, провёл кончиками пальцев по предплечью и плечу, поднимая волну мурашек, медленно переместился ей за спину, не прерывая касание и опуская его вдоль позвоночника. Лэина поёжилась и услышала, как он усмехнулся.

Опустив руку на правый карман её плаща, он склонил голову к самому её уху и прошептал:

– Я знаю, что в этом сосуде, Лэина-ламэ*.

*Милая и прекрасная Лэина.

Она ничего не ответила, и он продолжил:

– Я могу передать его в нужные руки…

Она горько усмехнулась. Передать в руки девушки, которую он сам заточил в темницу.

– Подумай. Кроме меня, тебе некому помочь.

Он был прав. И она это знала.

– Морской змей ничего не делает просто так… – сказала она с горечью. – Какую цену ты назовёшь?

– Я не назову её сейчас. Когда Лунная жена станет одной из Оиилэ, тогда ты узнаешь цену, – прошептал посол.

 

– Рагавурр из племени Ругоии, ты можешь назвать любую цену, кроме одной, – сказала Лэина твёрдо. – Я никогда не стану твоей невестой и не выйду за тебя замуж! Пусть лучше я погублю свой род, чем дам на это согласие.

Он рассмеялся, словно её ответ показался ему забавным.

– Договорились. Отдай мне Слезу.

В темнице, во внутреннем дворе магиу Главы, Диана еле отбилась от охранников, которые кормили её силой. Каждый день в обед она проходила через эту пытку и молилась Солнцу и Луне, чтобы её Связь с Аруогом не оборвалась. С каждым днём она становилась всё слабее и погружалась в преры      вистый сон не только ночами, но и среди дня.

Так и сейчас, присев в углу, она пустила голову на колени и заснула. Только в этот раз сон был глубже обычного, её затягивало в воронку и увлекало в темноту. Она почувствовала уже позабытое ею бесконечное падение.

Рриаануу.

Кто-то звал её вдалеке, но у неё не было сил, чтобы откликнуться. Она позволила давлению воды и притяжению опускать её ниже и ниже, туда, где нет ни единого луча солнца. Закрыла глаза.

Вдалеке послышались тяжёлые удары хвоста о воду. Она не повернулась на этот звук. Увлекаемая глубиной, она продолжала падать. Её душу тянуло ко дну.

Тишина не давила на неё. Впервые она чувствовала спокойствие в этом позабытом всеми месте. Отсутствие звуков ласкало слух, и только редкое дыхание морского дракона нарушало её спокойствие.

Вода вокруг остывала и обжигала кожу холодом. Лёгкие сжались под давлением. Она не могла дышать, и её это не пугало. Она просто продолжала падать.

Пока не достигнет дна, ей не за чем подниматься наверх.

Под давлением воды по телу начала расползаться боль. Даже закрытые глаза не помогали остановить резкое головокружение. Темнота поглощала её. И она отдавалась ей с радостью.

Водяное леденящее душу дыхание дракона коснулось кожи. Он был уже близко.

Казалось, время растянулось, превращаясь в бесконечность. Диана подумала, что, наверно, так и выглядит самое страшное наказание Океана. Вечная пытка падением в бездну, у которой нет дна.

От боли и отсутствия кислорода сознание начинало ускользать от неё. Она отпустила его. И продолжала падать.

Спина коснулась чего-то твёрдого. Диана открыла глаза – но вокруг было темно. Присела, опираясь рукой о дно. Пальцы нащупали что-от гладкое и холодное, от прикосновения будто сотни электрических разрядов прошлись по коже. Она подняла холодный предмет, собираясь ощупать. Он слегка вибрировал в руке.

Два жёлтых глаза сверкнули прямо перед её лицом, и по перепонкам ударило раскатистое рычание.

Рейтинг@Mail.ru