Тала Тоцка
Флеш Рояль
Глава 19
Она уже всерьез начала жалеть, что дядя Джамиль оказался таким консерватором, как тут на берегу нарисовался Алан и позвал их к столу. Максим с видимым неудовольствием оторвался от Динки, спрыгнул в воду и тут же подхватил ее на руки. Нес до самого дома, несмотря на ее возмущенные протесты.
Алан шел сзади с ее мокасинами в руках и невесть чему улыбался, явно недоумевая, как молниеносно его брат преодолел период ухаживания и перескочил на следующий уровень. Только ведь жаловался, что у них все плохо. Динка спрятала улыбку на шее Максима и нарвалась на поцелуй.
– Макс, пусти, я помогу твоей тете, мы совсем увлеклись, – прошептала она ему прямо в губы.
Максим кивнул и вернул ей вертикальный вид. Динка помогала Елизавете накрыть на стол, а мужчины рассаживались на матрасах там же на террасе.
Когда Динка закончила с приготовлениями и вошла, Макс, опираясь рукой на согнутое колено, беседовал с Джамилем. Она открыто рассматривала его и даже благосклонно кивнула своему единомышленнику, который растекался счастливой лужицей: «А наш-то, наш-то какой, смотри! Ну, мать, порадовала, я уж думал крест на тебе ставить».
Она и сама за себя радовалась.
Лишь прикинула, куда ей сесть, а Максим уже поймал ее взгляд и приглашающе похлопал себе по колену. Пожалуй, не стоит усаживаться там на глазах у его родни.
Но с места вскочил Алан, подхватил ее под руки, – шурупы вместо пальцев, похоже, семейное, – и она опомниться не успела, как очутилась перед Доминым между его коленом и грудью.
Максим на удивление больше не выставлял напоказ всем желающим свою пылкую привязанность, а наоборот, если и обнимал ее или касался губами, то старался делать это незаметно. И так ощущалось в разы волнующе.
Вокруг сыпали шутками, вспоминали каких-то знакомых, а Динка просто вслушивалась в себя, ловила легкие прикосновения, обхватывала ладонью щиколотку Макса и ни о чем не думала.
Когда перешли к чаю, она снова вызвалась помочь. Парни многозначительно переглянулись, Алан ушел в дом.
– Диночка, детка, захвати мед, я забыла принести, – попросила Лиза.
Динка вышла в кухню, а когда вернулась, так и застыла возле порога с пиалой меда. В руках у Максима была гитара, он подкручивал колышки и бренчал по струнам, прислушиваясь к звучанию. Увидев Динку, он громко объявил:
– Концерт по заявкам радиослушателей, – и довольно ей подмигнул.
– Максим, ты что, поешь? – у нее даже голос пропал от удивления, одно сипение вырвалось.
– Нет. Поет Алан. Если я спою, то Батыр будет полночи выть, и соседи объявят нам войну.
Батыром звали местного алабая, на которого Динка без страха могла смотреть только сквозь пальцы, плотно прижатые к глазам. Видимо, Господь решил, что природной харизмы и фактурной внешности хватит с Домина с головой, раз обделил его голосом.
С первых аккордов она узнала «Отель «Калифорния». У Алана оказался хороший баритон с приятным тембром, а Макс играл просто виртуозно. Теперь Динка понимала, что он имел в виду в парке.
Да что там говорить, нынешняя кавер-версия нравилась ей куда больше оригинала. Хотя объективностью она похвастаться сейчас вряд ли могла.
Максим смотрел в глаза, она облокотилась о дверной проем, и так и стояла, не в силах сойти с места. Макс играл для нее, Дина это знала. А ведь она пошутила о гитаре, когда он объявил, что начинает за ней ухаживать. Сколько лет назад это было?
Елизавета с любовью смотрела на своих парней. Джамиль сидел серьезный, будто вслушивался в смысл. А Динка думала о том, что, если бы Максим правда принес ей золотую рыбку, она бы попросила только об одном.
Чтобы навсегда исчез Горец вместе с казино, службой безопасности и столичными раскладами. И остался один Максим Домин, сам по себе. В рваных джинсах, с гитарой и, главное, с тем бесшабашным мальчишеским взглядом со снимков.
Максим явно соскучился по инструменту. Скорее всего, в городе он вообще не играл, вряд ли там кто-то даже догадывался о его увлечении.
Горец-гитарист! Мда, следовало иметь более буйную фантазию, чем у Динки, чтобы представить такое.
Когда они с Аланом завели Nothing else matters «Металлики», Динка поставила пиалу с медом и украдкой облизала пальцы. Она так заслушалась, что мед чуть не пролился на пол.
Максим заметил, его взгляд изменился, и он откинул назад голову. Динка представила себе… Нет, конечно, она бы не позволила ему облизывать ей пальцы на глазах у его родственников. Но знакомая дрожь уже бежала по телу, ей снова пришлось прислониться к дверному косяку.
– Какие вы молодцы, мальчики! – восторженно проговорила Елизавета, глядя на парней, когда Макс отложил гитару. – Максим, а ты уже не танцуешь? Я помню тебя на выпускном, ты так красиво танцевал вальс! Лучше всех!
– Танцую, – кивнул Домин и хитро взглянул на Динку, – и Дина танцует. Мы вот вчера в парке станцевали в паре. У зрителей чуть челюсти не выпали.
Динка бросила на него гневный взгляд, но он улыбался так открыто и широко, что она лишь покачала головой. И как на него сердиться, когда он так на нее смотрит?
– И мы хотим посмотреть, – Алан явно решил помочь брату закрепиться на завоеванных позициях.
– Без проблем, – Максим поднялся и подошел к Динке, обнял за талию и потащил во двор. Алан убежал в дом.
– Ты с ума сошел, Домин? – лихорадочно зашипела она, упираясь. – Я не стану позориться перед твоими родственниками. Что они о нас подумают?
Особенно ей было жалко бедного дядю Джамиля. После такого танца тетя Лиза вполне может укладывать их на ночь прямо во дворе, поскольку прятаться уже особого смысла не будет.
– Вальс, Дина, – удивленно посмотрел на нее Максим, – а ты что подумала?
Он спрятал смешок у нее в волосах, а она лишь прикусила язык. О чем она еще может думать рядом с ним? Если у кого и снесло крышу, так это у нее. Она тихонько вздохнула.
– Ну что там с музыкой? – нетерпеливо крикнул Максим Алану. Тот еще немного повозился, и из открытых окон полилась мелодия.
Динка ожидала какую угодно, только не эту. Вальс гениального Доги, который стал признанным вальсом новобрачных. Ее любимый. Да, Алан, удружил.
– Ну что же ты, забыла, как танцевать? Давай, Динка, – Максим зашептал над самым ухом, она собралась, вложила в его руку свою и выпрямила спину, – раз-два-три, раз-два-три.
Сначала они просто вальсировали на асфальтированном пятачке перед домом под ритмичное «раз-два-три» Максима, пока Динка неуверенно вспоминала подзабытые движения. Потом музыка начала неуклонно ускоряться.
Домин крепче обхватил ее, и они понеслись по кругу, головокружительно вращаясь и делая полный оборот на каждой кульминационной ноте этого удивительного вальса. Макс умело кружил ее, не давая опомниться.
В конце концов, Динка просто доверилась ему и отдалась волнительному вихрю, окунувшись в музыку, в которой так причудливо сплетались торжественность и печаль.
Когда музыка закончилась, мир еще продолжал вращаться вокруг нее каруселью. Дина уткнулась в грудь Максима, закрыв глаза, чтобы вернуть себе устойчивое положение.
– Я тебя совсем закружил? – склонился Макс к ней.
– У тебя слишком длинные ноги, – пробормотала Динка, пытаясь оторваться от него и поднимая голову, – я за тобой не успеваю.
– Ну вы даете, ребята, – раздалось восхищенное Алана.
Елизавета снова роняла слезы, и даже Джамиль что-то там тер в уголках глаз. Да, Динка искренне была рада, что Максим пощадил нравственные устои своего дяди и ограничился вальсом. Они вернулись на террасу, и Макс притянул Динку на положенное ей место – между своей грудью и коленом.
Она пыталась держать глаза открытыми, но неровный сон по полночи давал о себе знать, предметы теряли четкие очертания и расплывались перед глазами. Динка сначала прислонилась щекой к колену, обхватив ногу Максима, а потом уже в полусне почувствовала, как он осторожно перекладывает ее к себе на грудь и съезжает по подушкам ниже, чтобы ей было удобнее.
Сцепила пальцы у него за спиной и уплыла далеко за темную нить горизонта.
* * *
Они так и спали на террасе, и тут даже дядя Джамиль не возражал – умаялась молодежь, что поделаешь. Рано утром сквозь сон Динка слышала, как Максим аккуратно переложил ее на подушки, поцеловал в висок, и они куда-то ушли втроем. Наверное, вчера не всю рыбу выловили.
Она еще немного подремала. Но уже гремела на кухне Елизавета, тявкал на голубя мелкий белый Бимас, и Динка окончательно проснулась.
Прохладный душ смыл остатки сна, а горячий кофе на залитой солнцем террасе добавил бодрящих ноток этому чудесному утру.
Улов был богатый, и Джамиль пообещал к обеду уху. Алан вывел Батыра к морю на прогулку, Максим с братом гоняли пса по берегу, а Динка пряталась от него на камне. К вечеру, когда у них с Максом получилось ненадолго остаться вдвоем, он прижался со спины и зашептал ей в волосы:
– Дина, я больше не могу. Я сказал тетке, что мы завтра уезжаем, сегодня еще переночуем здесь, а завтра съедем в отель. Можем в тот, где мы были.
Динка ничего не ответила, лишь закрыла глаза и кивнула, а потом обернулась и сама потянулась за поцелуем.
Но никакого завтра не было.
Через несколько часов Максиму позвонил Тимур, потом Максим звонил кому-то. Динка, отчаянно моргала и, кусая губы, смотрела, как меняются, каменеют черты лица, холодеют глаза.
И вот уже нет никакого Макса Домина, как и не было.
Вместо него отрывисто и властно раздавал команды Горец, который на нее даже не смотрел. Так, скользнул поверхностным взглядом пару раз и попрощался. Даже не обнял, лишь бросил неопределенное: «Дина, я позвоню».
За ними приехали парни на джипе – братья-близнецы тех, которые остались в «Рояле». С этими стрижками они Динке были все на одно лицо.
Домин спешно простился с родными, Динке они вообще предлагали остаться, чтобы Алан ее потом отвез на поезд. Но ей самой без Максима здесь оставаться не хотелось. И Горец тоже сказал: «Нет».
Они сели в разные машины, и Динка еще долго оборачивалась, пытаясь поймать его взгляд, но бесполезно. Горец смотрел куда угодно, только не на нее.
Единоликие парни отвезли ее на железнодорожный вокзал и посадили в поезд. Она ехала одна в двухместном купе, даже не мечтая уснуть, и бережно прокручивала в памяти последние три дня минута за минутой.
Ее встретил Тимур и привез на какую-то квартиру, просторную, с новым ремонтом. Зачем-то провел по комнатам, показал кухню, пока она, наконец, не остановила его.
– Зачем ты мне это показываешь, Тимур? Чья это квартира?
– Моя. Это моя квартира, Дина. Если тебя будут спрашивать, ты о Максиме ничего не знаешь, и эти три дня ты провела здесь.
– Что я здесь делала, Тимур? – удивленно спросила Динка, но, наткнувшись на мрачный взгляд, почувствовала, как щеки алеют, и опустила глаза.
– Об этом никто спрашивать не будет, – показалось, или в его голосе промелькнула злость? – Просто ты эти дни провела здесь со мной. У Горца проблемы, так надо, Дина.
– С какой стороны? – она справилась с собой и подняла голову. Проблемы могли организовать как недружественные организации, так и представители закона.
– С обеих. Вот, – он протянул ей пачку денег, – Горец сказал отдать тебе. Это какой-то остаток от долга. Я не в курсе, это ваши дела.
Динка взяла деньги, часто-часто заморгала, и вдруг слезы сами хлынули из глаз. Тимур вскинулся и испуганно протянул к ней руки.
– Дина, ты чего?
Но она уже ревела в голос, выронив деньги и закрывая лицо ладонями. Тимур подошел ближе и неловко обнял ее, притягивая к своему плечу. Динка отчаянно вцепилась в него.
Рыдать так было удобнее, а ей хотелось сейчас выплакать все свои страхи, потому что никому из подруг она не посмеет рассказать об их с Максимом поездке.
– Не плачь, с ним все будет хорошо, это не в первый раз, – Тимур осторожно гладил ее волосы, а потом его движения в одночасье стали настойчивее.
Он уже гладил не только волосы, а и плечи, и спину. Внезапно словно сорвался и начал исступленно целовать ей лицо, шею с жарким шепотом: «Дина, Диночка».
Динка забилась в его объятиях, дернулась и отбросила его руки, испуганно отскочив назад. Тимур, тяжело дыша, перевел на нее потемневший взгляд.
– Тимур, прекрати! Что ты себе позволяешь?
– Прости, Дина, прости, – он теперь сам выглядел испуганным и растерянно смотрел то на нее, то на свои руки. Похоже, для него это все оказалось не меньшим сюрпризом. – Я не сдержался. Ты же знаешь…
– Тимур, я ничего не скажу Максиму. Мы просто забудем, что здесь было, а сейчас я поеду домой, – Динка обхватила себя руками и обошла Тимура на безопасном расстоянии. Тот выглядел виноватым и покаянно смотрел на Динку.
– Я отвезу тебя, пожалуйста, Дина, – он шагнул к ней, она снова отпрянула. – Ты мне нравишься, я не смог сдержаться, больше это не повторится. Обещаю.
– Хорошо, договорились, – Динка вздохнула и подошла к Тимуру. Тот поднял с пола деньги, отдал ей и достал из кармана связку ключей. Динка их уже видела.
– Он сказал отдать тебе. Но ты пока там не появляйся, я скажу, когда можно будет.
Тимур довез ее до дома, поднялся с ней, несмотря на протесты и, лишь обойдя квартиру по кругу несколько раз, позволил ей войти. Если бы не тот неуместный порыв, Динка бы пригласила его на кофе, но сейчас в присутствии Тимура она ощущала себя крайне неловко и мечтала побыстрее остаться одной.
Выходя из квартиры, Тимур на мгновенье задержался на пороге.
– Диночка, я хочу, чтобы ты знала, если бы не Горец, я бы от тебя не отступился. Но я не хотел напугать тебя, пожалуйста, пообещай, что позвонишь мне, если будет нужно.
Динка с трудом выносила его взгляд и почему-то чувствовала себя стервой. Еще чего не хватало, может, броситься его утешать? Но Тимур говорил правду, поэтому она заставила себя пообещать.
– Хорошо, я позвоню.
А потом окликнула его, уже спускающегося вниз по лестнице.
– Тимур! – и когда он удивленно поднял глаза, просительно продолжила: – Можно я выйду в смену? Я дома с ума сойду.
Он кивнул и сбежал вниз.
Глава 20
Он позвонил только однажды, поздно вечером, Дина как раз собиралась ложиться спать. Бежала, спотыкаясь и хватая телефон, потому что точно знала, что это он. Голос, звучавший в трубке, был ровным и отстраненным.
Он говорил мало, спрашивал о всякой ерунде, а она послушно отвечала. Конечно, он так разговаривал, потому что был не один. Ей казалось, она прямо видит, как он сидит в комнате, переполненной людьми. И все, уставившись на него, слушают, о чем он с ней говорит.
– Макс, – тихонько звала его в трубку, – Максим, слышишь? Я хочу к морю, с тобой. Ты вернешься, Макс? Мы поедем с тобой туда еще?
А он снова спрашивал ее о сессии и о погоде. Приходилось давиться слезами и нести какую-то чушь, ненужную и неинтересную, пока он не сказал вдруг негромко:
– Конечно я тебя слышу, Дина. Поедем. Я вернусь, и мы поедем. Ложись спать, уже поздно, спокойной ночи, – и добавил почти шепотом, – моя девочка…
Сказал «моя» так, что она полночи не спала, кусая пальцы и сжимая подушку.
Почему она не сказала, что она его любит? Для нее это уже давно не новость, зато Максиму, возможно, было бы важно это услышать. Но язык словно припаяли к небу. Вот странно. Она могла сказать ему все, что угодно, а здесь готова была задохнуться от слез, но промолчать.
Тимур сообщил, что в доме Домина уже безопасно, и она может туда переезжать. Даже предложил свою помощь. Но при этом у него было такое каменное лицо, что Динка поспешно отказалась.
Она не собиралась там жить без Максима. Если с дома сняли наблюдение, значит и проблемы скоро решатся, Динка дождется его и у себя. Показалось или нет, но Тимур немного смягчился, когда отходил от покерного стола.
* * *
Под вечер полил дождь. Сегодня в студенческой общаге отмечали окончание сессии. Динке не очень хотелось идти, но сидеть дома и ждать звонка было еще хуже, поэтому она согласилась.
Можно было остаться ночевать у девчонок, но Динка решила ехать домой. Ее проводили, усадили в такси, и все должно было закончиться хорошо, если бы машина не заглохла. Прямо посреди проспекта в несущихся сплошным водопадом потоках воды.
Свободных машин рядом не оказалось. Таксист ругался с диспетчером, и тут Динка сквозь мутное, заливаемое водой стекло увидела подъехавший к остановке трамвай.
Она выскочила из машины под хлесткие струи ливня прямо в несущийся поток – занырнула по щиколотку! – и запрыгнула в открытую дверь. Ей бы только спуститься вниз от студенческого городка, из центра она уже как-то доберется домой.
Позже, прокручивая в голове события того вечера, она сама удивлялась, как такое могло произойти. Почему-то проездной лежал в кошельке, она слишком долго его доставала, потом кондуктор потребовала студенческий билет. Как раз трамвай подошел к следующей остановке. Двери открылись, а Динка слишком долго держала в руке кошелек, собираясь положить его назад в сумку.
Где он взялся, этот урод, выхвативший у нее кошелек и метнувшийся из двери в стену воды, она так и не поняла. Сидящие в салоне несколько человек ахнули, кондуктор всплеснула руками и выматерилась, а Динка смотрела ему вслед невидящими глазами. Она сегодня отправила маме деньги, и все, что у нее оставалось, ушло под дождь с этим мерзавцем.
Люди в салоне жалостливо смотрели на нее, в их глазах читался немой укор. Она и сама понимала, что раззява, но рыдать посреди полупустого салона тоже не лучший выход.
Дина на всякий случай порылась в сумке, хоть заранее знала, что денег там нет – все было аккуратно сложено в кошелек. Внезапно пальцы нащупали знакомую связку ключей.
Тимур сказал, что в доме Максима уже безопасно. Если она переночует там всего одну ночь, ничего не произойдет. К тому же, в доме могут быть хоть какие-то деньги. Конечно, не те пачки, перетянутые резинками, ей столько и не нужно.
В любом случае, днем уже будет проще, а вечером – в смену, и деньги у нее точно появятся. Его дом рядом, только пройти через аллею. Динка закрыла сумку и нырнула в вертикально стоящую толщу воды.
Она была мокрая насквозь, и босоножки по-хорошему лучше было бы снять. Но остановиться – лишь промокнуть еще сильнее. Хотя куда сильнее, осталось разве что раствориться в этом ливне.
Казалось, небеса решили опрокинуть на город всю имеющуюся в запасе воду. Динка свернула в знакомый переулок и подбежала к дому. Ключ от калитки самый большой, открыть получилось со второй попытки. Она вошла во двор и с удивлением уставилась на неярко освещенное окно.
Макс дома? Он вернулся, он наверняка звонит ей и не знает, где она! Динка бросилась к двери и замолотила со всех сил. Максим открыл дверь, с минуту всматривался в нее, словно пытался что-то вспомнить, а затем, схватив за руку, молча втащил в дом.
Она сбивчиво заговорила было об украденном кошельке. Но тут ее настиг муторный запах спиртного, густой и стойкий. И когда Домин закрыл дверь и повернулся к ней, весьма красноречиво пошатываясь, она поняла, что он сильно, нет, просто вусмерть пьян.
Да он вообще еле на ногах держится.
Максим продолжал вглядываться в нее, словно не узнавал. Затем коротко бросил: «Сними это!» – наверняка имея в виду платье, с которого на пол текли струи воды. Впрочем, как и с волос.
Повернулся и скрылся в гостиной. Там, несмотря на теплый летний вечер, горел камин. Динка сняла мокрые босоножки и сбежала в ванную.
Когда она вернулась в гостиную, Домин сидел в кресле с бокалом янтарной жидкости. Начатая бутылка виски стояла тут же на полу, рядом валялись еще две. Пустые. Как он еще жив? Увидев Динку, он указал ей на кресло напротив.
Кутаясь в знакомый халат, она подошла к камину и повесила рядом платье, чтобы быстрее просохло. Белье Дина просто отжала и надела снова. Было неуютно, но она лишь поплотнее запахнула халат и села в предложенное кресло.
– Пить будешь? – спросил он и, не дождавшись ответа, налил виски в другой бокал, щедро плеснув мимо.
– Нет, не буду, – голос дрожал, слова давались с трудом.
Сколько раз она мысленно рисовала себе эту встречу, которая после долгих и затяжных поцелуев неизменно заканчивалась одним. Он подхватывал ее на руки и нес наверх в свою спальню, где, к слову, она еще не была. Такой поворот сюжета ей не мог привидеться даже в безумном кошмаре.
– Будешь, – Макс качнул головой и уперся руками в колени, – пей, Дина. У меня сегодня друга убили. Пей.
Она схватила бокал и поднесла к губам, но пить не стала. Домин замолчал, глядя на огонь через призму невыпитого виски. Динка тоже молчала.
Она не знала о чем говорить, тем более, если это тот самый армейский друг, о котором Домин пару раз упоминал. Он и вывел Макса тогда на столичных альтруистов, которые помогли ему расправиться с убийцей своей семьи.
– Немец? – осторожно уточнила она, Максим кивнул.
Немец, Горец – как собачьи клички, будто им человеческих имен недостаточно.
– Я… Мне так жаль, Максим, – прошептала Динка.
Ей очень хотелось прикоснуться к нему, но она боялась даже пошевелиться, настолько пугал ее сейчас Домин. Таким далеким и чужим он казался.
– Жаль? – в его голосе ощутимо зазвучал металл.
Максим вдруг поднялся достаточно резво для двух с лишним бутылок виски, подошел и навис над ней. Захватив ладонью ее лицо, при этом больно сжав подбородок. Его мутный блуждающий взгляд споткнулся об нее, а затем он словно резкость навел.
– Красивая. Она такая же была, тоже студентка, как ты. И такая же правильная. Поверила, что он тренер по борьбе, пацанов в зале тренирует. Он влюбился в нее, дурак, как и я, надышаться не мог, жениться собрался. А она сдала его. Ментам. За деньги. Только это не менты были, их обоих сегодня расстреляли в его джипе.
Максим дышал тяжело и прерывисто, сверлил ее глазами, и Динке стало совсем страшно. Она представить не могла, что он может так смотреть. Злой, колючий, насквозь прожигающий взгляд.
– Что смотришь? – он продолжал сдавливать ее подбородок и всматривался в нее, а затем почти прошептал. Но для Динки это прозвучало как грозный рык. – Думаешь, ты другая? Нет, ты такая же, как эта его девка. Все вы одинаковые.
– Зачем я тогда сдалась тебе, Макс? – не сдержалась Динка. И хотя внутри все умоляло: "Молчи, молчи, он же ничего не соображает», – внутреннее упрямство взяло верх над разумом. – Тебе мало было твоих проституток?
– А ты думаешь, чем-то от них отличаешься? – он дернул ее на себя. Несмотря на то, что Домин с трудом держался на ногах, силы в его руках не убавилось. – Ошибаешься, милая моя. Ты такая как все. Они продаются, и ты тоже продаешься. Купить можно всех, вопрос цены. Как раз ты обошлась мне не очень дорого.
Его улыбка была больше похожа на оскал. Динке так и казалось, что он сейчас вопьется ей в шею клыками.
Она попыталась отстраниться, но Макс схватил ее обеими ладонями за шею и слегка сдавил. Прекрасно, он сейчас вовсе ее задушит в своем алкогольном бреду. Но душить не стал, а лишь снова потянул Динку на себя. Да пусть бы уже допил свою бутылку, может это свалит его с ног?
– И меня ты продашь, если дадут хорошие деньги, – он водил пальцами по ее шее, лицу, однако сейчас кроме отвращения она ничего не ощущала. Это был не тот Максим, чьи прикосновения ей снились каждую ночь. – Но я больше не подпущу тебя так близко, Дина. Ты уже однажды влезла в мою душу, и я не позволю тебе сделать это еще раз, слышишь?
– Макс, ты пьян, – она старалась казаться спокойной, хотя ее всю трясло от страха и обиды, – вызови мне такси, пожалуйста, я хочу домой.
– Ты никуда не поедешь, – все таким же жутким шепотом проговорил Домин и, обхватив ее лицо обеими руками, попытался поцеловать.
Удушающий запах виски и сигарет заставил ее отшатнуться, и Максим снова сжал руки, удерживая Дину возле себя.
– От тебя несет, как от бочки со спиртом, – сказала она, брезгливо отворачиваясь.
Неожиданно, он понял, отстранился, а затем, шатаясь и петляя, отправился в душ.
Лишь только за ним закрылась дверь, Динка схватила влажное платье, натянула на себя и бросилась к двери. Босоножки надевать даже смысла не было, она взяла их в руки и босиком выбежала на улицу.
Ливень перешел в обычный мелкий дождь, но теперь ей было совсем холодно. Динка поймала такси лишь только вывернула из переулка. Почему, почему она сразу не додумалась поехать в казино?
Пусть там сегодня Стас, а не Алексей, одолжить деньги можно и у него. Не говоря уже о том, что в «Рояле» вполне может торчать Тимур. Но с Тимуром связываться не очень хотелось. Ну зачем ее понесло к Домину?
Таксист сам вызвался позвать охранника. Наверное, побоялся, что Динка уже прибыла по назначению и просто исчезнет за дверью «Рояля». В таком-то виде? Охранник вызвал Стаса, тот дал ей деньги, и скоро Динка уже была дома.
Отлежалась в ванной, напилась чаю, а где-то через час раздался звонок, звонил Тимур.
– Дина, ты была сегодня у Максима? – его голос звучал глухо и обеспокоенно.
– Что случилось, Тимур? – ее снова стало трясти. И дальше она слышала, как в тумане.
– Горец машину разбил, ехал в казино пьяный в жо… Ладно, так ты была там?
Отпираться было глупо.
– Я так и подумал, что без тебя не обошлось. Он в таком виде никогда бы не сел за руль. Все, иди спать.
– Подожди, Тимур! – она даже крикнула от отчаяния. – А Максим?..
– Да что ему сделается, твоему Максиму? – снова эта злость в голосе. – Машина в ухнарь, а у него только пара царапин. А ведь автогеном из машины вырезали, – пауза, потом несмелый вопрос: – Дина, хочешь я приеду?
– Спасибо, Тимур, не надо…
