Светлана Пригорницкая
Родинка в законе
Было бы странно, если бы гордая грузинка простила обидчиков. Но если до мужа и отца ей было не дотянуться, то отомстить Смирнову сам бог велел. Вряд ли Тамара Табанидзе провернула эту операцию из- за денег. Хотя, их тоже нельзя сбрасывать со счетов. Деньги никогда не бывают лишними в карманах олигархата, а девушке расходы сократили до минимума. Так что зуб там вырос немалый и разгуляться есть причина.
Ладно, Капитонова никуда не денется. О том, что к Смирнову за час до приезда ребят приходила женщина, они знали. Но никто даже не предположил, что это может быть кто-то, кроме Капитоновой. А фигурант, оказывается, поменялся. Шефу будет интересно послушать.
Боль медленно отпускала тело. Достав из кармана сигареты, Артём с удовольствием закурил. Если с Капитоновыми шеф поддерживал видимость нормальных отношений, то с кланом Заглиани-Табанидзе старался не пересекаться.
Пружины жалобно скрипнули. Константин удивлённо подумал, что на панцирной кровати он не спал со времён своего голодного детства. Даже не представлял, что где-то сохранился подобный раритет. Опустив ноги на пол, он достал из кармана пиджака, аккуратно повешенного на спинку стула, пачку сигарет и, щёлкнув золотой зажигалкой, закурил. Вообще-то, сегодня он не собирался посещать девушку, но выполняя утром пресловутый супружеский долг, случайно столкнулся взглядом с женой. Чуть раскосые, загадочные глаза Тамары, безразлично рассматривали, стоявшую на тумбочке, фарфоровую статуэтку. Остановившись, Константин несколько минут растерянно ждал, что жена заметит его изменившееся настроение и, хотя бы сделает вид, что принимает участие. Но девушка сонно зевнула и перевела взгляд на миниатюрный золотой колокольчик, висевший на ногте указательного пальца. Сердце залила волна обиды. Не закончив процесс, он встал и ушёл в ванную.
Глубоко затянувшись, Константин выпустил в потолок несколько идеальных серых колец. Потолок был плохо отштукатурен. Серые волны особенно чётко просматривались в свете дневного солнца. Впрочем, было бы странно, если бы съёмную квартиру содержали в идеальном состоянии. Раньше Костя пользовался услугами дорогих профессионалок, но все они чем-то напоминали его жену. Такие же высокомерные, заносчивые, считающие, что ему, Косте, за счастье оплачивать их роскошную жизнь. Уложив в кровать эту толстую, аппетитную деваху, улыбающуюся по поводу и без, Костя впервые расслабился.
С потолка взгляд медленно скользнул по комнате. Наверное, у всех представительниц женского пола присутствует какая-то необъяснимая тяга к шику, но, если в будуаре Тамары всё, до последней детали, было добротное, дорогое и качественное, то обвисшие, потускневшие от времени ламбрекены этой квартиры просто кричали о своём не элитном происхождении. Дымовые кольца, медленно поднимаясь, теряли чёткие очертания. Тяжело вздохнув, Константин затушил сигарету.
Сегодня вопрос о его личной жизни встал ребром. Костя уже не раз думал о разводе. А в последнее время, даже многолетняя дружба и сотрудничество с отцом Тамары не могли разрушить назревающее решение. Молочно-белая женская рука вынырнула из-за его спины и взяв сигареты и зажигалку, снова исчезла. Константин едва сдержал повисшие на кончике языка злые слова. Терпеть не мог, когда трогают его вещи. Особенно зажигалку. Почему-то зажигалку он ставил в один ряд с зубной щёткой, расчёской. В общем, вещь личная. А так как подарила её Тамара, то, даже интимная. Сделав ещё одну затяжку, он удивлённо прислушался. Обычно ко второй затяжке девушки начинали озвучивать свои пожелания, а эта…
«Один, два, три…» – начал он внутренний отсчёт.
–– Я вчера в бутике такую классную шубку видела. Недорого.
Девушка вальяжно потянулась, забрасывая на его колено полную белую ногу. «Рекорд» – восхитился Константин. Не уложилась по времени, зато приступила сразу к делу. Другие девушки, по крайней мере, начинали разговор с прелюдии. Рассказывали с придыханием какой он половой гигант, как они никогда раньше не ощущали ничего подобного и, приблизительно, к двадцать седьмой секунде, начинался конструктивный разговор об увиденных где-то бриллиантах, шубках и прочей муре. Не сказать, что он им верил, но после стандартного начала, кошелёк открывался как-то легче. Скинув навязчивую ногу, он потянулся за рубашкой.
Жизнь не баловала Костю Табанидзе. Но протирая стёкла на чужих иномарках, щуплый пятнадцатилетний подросток из малообеспеченной семьи, был на сто процентов уверен, что наступит день, и какой-нибудь незнакомый мальчишка будет так же драить его машину. И точно знал, что ни при каких обстоятельствах не позволит себе орать дурным голосом на рабочего человека, как иногда орали на него клиенты бензоколонки. Приходя домой, он устало жевал подгоревшую картошку, искоса разглядывая вытирающую слёзы мать. В тот год на экраны вышел сериал «Богатые тоже плачут» и женщина коротала дни в ожидании продолжения похождений бедной Марианны. Костя не хотел быть богатым, но точно знал, сколько денег ему нужно для счастья.
Это были те самые лихие девяностые. Он не бегал с автоматами, просто стал правой рукой всемогущего Давида Заглиани. Для кого-то тяжёлые времена, а Костя к двадцати пяти годам открыл свой первый автосервис. Именно тогда он был безгранично счастлив. Вот она птица удачи. Не пёрышко, не хвост, а целиком и полностью в его руках. Потом, как по накатанной, пошли автосалоны, мастерские… Плакать он не научился, но и счастья больше не испытывал.
Когда на одном из дней рождения Давид Заглиани начал разговор о том, что хочет уйти на покой и нянчить внуков, Костя правильно понял намёк. Старик, так же, как и он не хотел, чтобы в бизнес залез чужой человек. Дочь Давида никогда не нравилась Косте, но капитал дался такой кровью, что потерять даже половину казалось смерти подобно. Тамаре же было совершенно всё равно кто будет обеспечивать, отец или муж, поэтому и с её стороны проблем не
возникло. Первое время Костя искренне старался стать девушке хорошим мужем, но, что поделаешь, если ему с отроческого возраста нравились заводные, бойкие русские девчонки. С крутыми формами, молочной кожей и заливистым хохотом. С Тамарой не нашлось ничего общего, что могло бы хоть как-то связать их в одну семью. Когда жена повесила на стену первый сертификат из «Дворянского собрания», Костя долго хохотал. Столкнувшись с её презрительным взглядом, он понял: то, что, по его мнению, было непроходимой глупостью, для неё оказалось смыслом жизни. Костя стеснялся этой «филькиной грамоты», несколько раз пытался выкинуть, но Тамара, на уровне подсознания, определяла его злые намерения и пресекала на корню. За несколько лет совместного проживания количество сертификатов на стене увеличилось, и он давно уже перестал комплексовать по этому поводу.
Когда выявилась измена жены, Константин почувствовал себя виноватым и, глядя на летающую по кабинету Тамару, не знал какими словами успокоить озверевшего Давида. К своему неподдельному ужасу, Константин не почувствовал в той ситуации ничего смертельного, даже ревности не было. Даже знаменитая грузинская гордость молчала. С тестем они потом выпили мировую, а вот как вести себя с женой, он теперь не знал.
–– Так как насчёт шубки? – бегая пальцами по его спине, деловито спросила девушка.
«Как же её звать?» раздражённо пронеслось в голове, пока пальцы автоматически завязывали шнурки. А ведь говорила же. Совсем памяти нет. И встречаются уже не первый раз. Послать? При всей стервозности девушка сочетала в себе всё то, о чём он мечтал: белое толстое тело, инициативность и заразительный смех. Тяжело вздохнув, Константин достал кожаный клатч, отсчитал несколько сотенных купюр и, бросив доллары на кровать, направился к выходу.
Телефонный звонок застал его на пороге. Увидев высветившийся на экране номер жены, Костя раздражённо поморщился. Разговаривать сейчас не было никакого желания.
–– Мне нужны деньги, – не здороваясь, бросила Тамара.
–– Ну и… – удивлённо поднял брови Константин.
Совсем забыл, что после инцидента, он в присутствии тестя показательно поменял код в сейфе, намекая, что теперь блудной жене «рубль на обед и пять копеек на билет».
–– Код прежний, возьми сколько надо, – буркнул он в трубку, проклиная себя за мягкотелость.
***
Вид из окна вызывал сонливость и раздражение. Тамара запахнула полы халата и лениво опустилась на кровать.
С самого раннего детства она ощущала себя чужой в собственной семье. Отец обожал её, но какой-то сдержанной, холодной любовью. Выращенная в лучших грузинских традициях, мать, считала, что воспитание девушки состоит в умении приготовить сациви, чахохбили, хинкали и всегда быть готовой ублажить мужа.
Выйдя замуж и перейдя из дома отца в дом мужа, жизнь Тамары пошла по тому же кругу, с той лишь разницей, что покупки теперь оплачивал Константин.
Водяной матрас мягко качнулся. Утром домработница перестелила постельное бельё и новые простыни из египетского хлопка приятно согревали и расслабляли кожу, но, после разговора с мужем, отвратительное настроение вернулось снова. Не так много лет прошло с того дня, как они купили этот дом. Первое время ей доставляло массу удовольствия собственноручно благоустраивать и облагораживать его. Даже керамических гномов для лужайки она выбирала сама. Затем лично контролировала, как два пожилых таджика их вкапывали, с линейкой измеряя расстояние между гномами и высоту посадки. Тогда Тамаре казалось, что маленький дворец докажет всем и её элитное происхождение, и превосходный вкус. Постепенно жизнь стала превращаться в рутину. Муж был постоянно занят и выходили они только на скучные мероприятия, связанные с бизнесом.
Так было до встречи со Смирновым.
Припарковав свой новый «Lexus LC 500» на стоянке перед ночным клубом, Тамара вытерла злые слёзы. Достав из сумочки косметичку, долго рассматривала чуть припухшие от слёз глаза. Хорошо, что косметика качественная, а то сейчас сидела бы дура дурой. Видите ли, работает он много. Устаёт. А по бабам шляться не устаёт? Обида снова наполнила глаза слезами. Ей двадцать восемь лет, полжизни позади. Так и просидит в четырёх стенах. Ну уж нет. Сама повеселится, если у мужа другие заботы. Наспех припудрив под глазами, Тамара вышла из машины. У сверкающей неоновыми огнями витрины замедлила ход и незаметно провела рукой по бедру. Все эти Uniqlo, Michael Kors, классные, но никто, лучше её портнихи Сони не сошьёт платье. Только Соне удавалось спрятать её чересчур объёмные бёдра и без всяких операций нарастить грудь. Вспомнив о груди, обида снова поднялась. Если бы не отец с мужем, давно бы сделала себе четвёртый размер. Так нет же, в одну дудку дудят, что это небезопасно.
Вот и ладно. Сегодня она забудет о том, как должна вести себя порядочная женщина и оторвётся по полной программе.
Поставив перед собой правильную цель, Тамара улыбнулась и вошла в клуб.
До этой ночи в «Винтаж» Тамара ходила только с мужем или с подругами. Оказавшись в прокуренном помещении одна, она растерялась. «Ничего, – пронеслось в голове. – Надо просто выпить и всё будет как раньше». Не задумываясь, Тамара заказала абсент. До сих пор Костя категорически запрещал даже пробовать этот напиток. Значит пришло время попробовать. Тем более, что настроение само просит чего-то погорячее, чем лёгкий мохито.
–– Классный выбор, – проорало над ухом, перебивая грохот музыки. – Сегодня рвём печёнку в лоскуты?
Чья-то тяжёлая рука по-хозяйски легла на её бедро. Вот нахал. Да как он смеет? А по морде? Тамара решительно развернулась и тут же поникла. «Морда» у нависшего над ней парня была такая, что желание ударить тут же испарилось.
–– Пойду носик попудрю, – испуганно пискнула она, сползая с барного стула.
–– Валяй, попудряй и возвращайся. Я жду, – разрешил незнакомец, скользя сальным взглядом по её фигуре.
Стоя перед зеркалом в туалете, Тамара старалась успокоиться. Сердце бешенно колотилось где-то в районе горла. То ли раньше таких амбалов не пускали в подобные заведения, то ли, рядом с Костей никто не решался даже приблизиться к ней. Ноги противно подрагивали. Сейчас, главное, незаметно выйти из клуба и никогда больше не заходить сюда одной. Кажется, на сегодня хватит приключений. Встряхнув волосы, Тамара осторожно вышла из туалета. Раздвигая танцующих, она бросилась к выходу.
Когда до выхода осталось несколько метров, двери распахнулись. Увидев входящих мужчин, Тамара резко затормозила и, развернувшись, бросилась за колонну. В зал входили Балуев, Гурман и их компания. Что ж за день такой? Вернее ночь. Подождав, пока неприятные знакомые прошли, она на цыпочках вышла из зала.
Парковка перед клубом оказалась заставлена машинами и огромный внедорожник полностью перекрыл выезд её «Лексусу». Водителем Тамара была не лучшим, а уж принятый на грудь абсент и подавно не давал ей уверенности в успешном завершении сегодняшней вечеринки. Подставив лицо лунному свету, она решала – позвонить мужу или выдержать марку и вернуться домой на такси. Но случай всё решил по-своему.
–– Подвезти, красавица, – прошептал за спиной приятный мужской голос.
Поток горячего воздуха обжёг затылок, тонкий завиток завибрировал, раздражая ухо. В отличии от голоса парня в клубе, этот голос заставил сердце затрепетать. Попав в щекотливую ситуацию, она даже не знала, как себя вести. Алкоголь притупил чувство контроля и через пять минут, сама того не ожидая, Тамара оказалась на заднем сидении внедорожника в объятиях совершенно незнакомого парня.
Мимолётный секс оказался таким бурным и захватывающим, так отличался от рутинной, домашней обязаловки, что через несколько дней, Тамара выяснила имя незнакомца и сама его навестила. То, что половой гигант оказался водителем Балуева, не только не смутило девушку, скорее наоборот, завело ещё больше.
Впрочем, уже через пару свиданий пришло понимание, что член членом, а иметь Смирнова, даже в тайных любовниках, княгине Табанидзе не комильфо. Заказав столик в ресторане на окраине города, Тамара искоса наблюдала, как жадно облизывает юноша головы средиземноморских лангустов, убеждаясь, что сегодняшняя встреча будет последней. Так и вышло. Хотя Тамара ожидала несколько другую развязку.
Как отец узнал о её интрижке, осталось за кадром. Но увидеть его в таком состоянии ей довелось впервые. После того, как завершилось показательное шоу, устроенное отцом, Тамара попыталась связаться со Смирновым. Но парню, судя по всему, так хорошо объяснили точку зрения господина Заглиани, что он даже произносить имя бывшей любовницы не решался. А вскоре завёл себе новую пассию. И снова на те же грабли. Хотя дочь Капитона, по крайней мере, была не замужем.
Последние полгода прошли под знаком непробиваемой скуки. Деньги, оставшиеся на карточке из старых запасов, закончились, а пополнения не предвиделось. И сегодня Тамара решила положить этому конец.
Зло швырнув мобильник, она проследила, как трубка залетела за статую Давида. Наклоняться искать не хотелось. Ничего, потом вызовет прислугу. Поднявшись с кровати, она медленно подошла к окну и закурила. Дожилась. Она, потомок древнего княжеского рода, наследница огромного состояния, должна клянчить деньги. И у кого? У дешёвого безродного абрека. Кто из князей Заглиани перенёс больший позор? Сколько лет потрачено, чтобы слепить из дерьма конфетку. А сколько денег вбухано. И что? Кто-то сказал спасибо? То на софе развалится, то на журнальный столик ручной работы ноги забросит. А уж походы по ресторанам, вообще отдельная история. Раньше мог пиво к рыбе заказать. И объяснять, что сёмга и вяленный бычок из Бердянска – это не одно и тоже, бесполезно.
Нет уж, рождённый ползать и квакать, аристократом не станет, хоть стену до потолка сертификатами завесь.
Просить деньги у мужа было стыдно и обидно, но если раньше мать с отцом постоянно подкидывали средства на карточку, то сейчас этот источник доходов тоже был прочно закрыт. Конечно, отец последнее время давал понять, что конфликт исчерпан, и блудная дочь может вернуться в родительские объятия, но Тамара позорное избиение простить так и не захотела. Княжна Заглиани терпела безденежье, безразличное отношение мужа, но подписать мировую отказывалась. Полгода она зализывала раны, наращивала волосы и готовилась к полномасштабной войне. Каким образом Тамара собиралась отомстить обидчикам, пока виделось в густом тумане, но сам процесс накручивания настроения уже приносил удовлетворение.
«Возьми, сколько надо, – мысленно передразнила она. – Будешь ты мне ещё лимиты устанавливать из кровати своей толстозадой простокваши. Две трети твоего бизнеса официально принадлежит мне».
Бросив окурок в вазон с орхидеей, Тамара прошла в кабинет мужа. Кабинет Константина оставался единственным местом в доме, куда не коснулась рука модного дизайнера интерьера. В отличии от остальных комнат свой кабинет Константин обставлял сам. Всё здесь было просто и даже, по мнению Тамары, аскетично. Обычная офисная мебель, компьютер, туркменский ковёр ручной работы и гордость мужа – оригинал картины Айвазовского, купленный им пару лет назад за бешенные деньги. Пройдя к стене, Тамара в очередной раз попыталась проникнуться творчеством великого мариниста. И опять мимо. Ну не понимала она, как можно восхищаться серым остовом разбитого корабля, несущемся среди всклоченных ураганом серых кипящих волн. Картина с первого дня покупки вызывала в ней отторжение, страх и неприятие. Ну, у каждого свои вкусы. Отодвинув картину, Тамара набрала код сейфа. Денег оказалось, на удивление, много. Вспомнив, что на днях Константин с её отцом обсуждали покупку нелегальной партии машин, девушка неприязненно сузила глаза: не князья, на старых поездите.
Обернувшись, она раздражённо прикусила губу. Не в подоле же выносить деньги. Пройдя на кухню, Тамара долго искала, шкафчик, в котором лежат полиэтиленовые пакеты. Найдя россыпь супермаркетовских пакетов, свёрнутых поварихой в маленькие треугольнички, взяла один и на цыпочках вернулась в кабинет. Широким размахом руки смела аккуратно перетянутые банковскими лентами пачки. Одна пачка упала на пол. Несколько секунд Тамара изучающе смотрела, размышляя поднять или оставить мужу на бедность и наклонившись, подняла. Нечего разбрасываться добром. Всё-таки чьим-то трудом и кровью заработано.
Настроение сразу улучшилось. О последствиях своего поступка она предпочитала не думать. Будет день, будет и пицца. Но, с другой стороны, лучше всё-таки перестраховаться. Пожалуй, пару недель на Мальдивах или Канарах дадут время её вспыльчивым мужчинам понять свою ошибку и составить текст извинений.
Побросав в чемодан несколько платьев, Тамара вызвала такси и написала записку. «Уехала…» Куда? В общем-то, какая разница? Задумчиво постучав ручкой по зубам, она дописала: «куда захотела. Через две недели вернусь».
ГЛАВА 10
ПОХИЩЕНИЕ
Узнав по телефону, что младшая Капитонова сбежала, Балуев не скрывал гнева. Поток высказываний о них и об их профессионализме превзошёл самые смелые ожидания. Выскочивший в коридор Гурман, трусливо отказался общаться с шефом, сославшись на внезапно разболевшийся живот. Подслушивая эпитеты, из которых «засранцы» и «гавнюки» были самыми вежливыми, Гурман шипел, скрипел зубами, но на прямое общение так и не пошёл.
Как только Балуев замолчал, набирая в лёгкие воздух для второго акта, Артём быстренько ввернул информацию о Табанидзе. Шеф замер на полувздохе. Новость подействовала отрезвляюще. Пару минут Балуев кряхтел, прокашливался и, наконец, вполне нормальным голосом приказал: «Выкладывай».
Дальше всё пошло, как по накатанной. Через десять минут в ворота влетел джип. Саша Лопата, водитель Балуева, вежливо придержав перед Артёмом дверь машины, пересел на заднее сидение. Подобострастная улыбка приехавшего, без слов сказала кто теперь в джипе хозяин. Выводя тяжёлый автомобиль на трассу, Артём слушал по рации сообщения полиции и в очередной раз убеждался, что за деньги наши правоохранительные органы умеют работать так, что американское ЦРУ не успевало бы записывать.
Такси, на котором уехала Тамара, они догнали около туристического агентства. Водитель скучающе изучал рекламные проспекты, изредка поглядывая на входную дверь.
Натянув кожаные перчатки, Саша медленно вышел из машины. Поднявшись по ступенькам, он едва успел отскочить. Дверь гулко распахнулась и Тамара, не удержавшись, проскользнула прямо к высокой ступеньке. Успев в последнюю минуту схватиться за перила, она облегчённо перевела дух и, оглядевшись, медленно спустилась. Артём восторженно покачал головой. Казалось, что на тонких двенадцатисантиметровых каблуках, покачиваясь ползёт сверкающий в тусклых лучах солнца норковый стог. Чёрные длинные волосы девушки струились, растворяясь в коричневых волнах меха, солнцезащитные очки закрывали половину лица. Водитель такси ожил. Выскочив на тротуар, он бросился открывать дверцу машины.
Взвизгнув тормозами, такси вписалось в общий ряд и тут же пролетело на красный свет. Артём, не задумываясь, проследовал за ним. Хорошо, наверное, пообещала заплатить княгиня Табанидзе, раз таксист наплевал на все правила движения. Упустить Тамару он не боялся. Девушка вышла из туристического агентства и направилась в сторону аэропорта. Значит взяла самый горящий тур. Интересно, куда? На Сейшелы или в Гондурас. Впрочем, нет, не интересно. Искоса бросив взгляд на сопевшего рядом Гурмана, Артём раздражённо поморщился. Вот только врага ему на соседнем сидении не хватало.
То, что Тамара направляется в аэропорт, не вызывало сомнения. Артём слегка расслабился и позволил себе чуть отстать от объекта слежки. В кармане завибрировал мобильный телефон. Не сводя глаз с идущего впереди автомобиля, он долго возился, доставая из кармана аппарат.
–– Тамара Табанидзе взяла тур в Анталью, – отчитался Саша. – Разговорился с девочкой, которая ей документы оформляла, говорит, что у клиентки деньги из сумочки выпрыгивают. Если учесть, что чемоданчик тоже не пустой, то думаю, что есть смысл пошуршать и найти нашу пропажу.
Отключив телефон, Артём бросил трубку на панель. Легко сказать – пошурши. Как ты себе это представляешь? Подойти к жене олигарха и попросить обыскать её вещи? Такой вариант даже не со всякой женой дворника пройдёт.
Машина выехала за город. Движение стало поспокойнее. Открыв бардачок, Артём довольно хмыкнул: на самом видном месте лежала пластинка таблеток аспирина, помеченная красной полоской. Можно, как угодно, ругать Гурмана, но хозяйственник он сильный. Будь то квартира, где можно отсидеться, или документы липовые, или, как сейчас снотворное в упаковке от аспирина, всё всегда было вовремя и под рукой. Ну вот и славно. Осталось только найти момент, чтобы опустить «лекарство» девушке в стакан.
Следующий звонок Артём сделал Балуеву. Теперь тот постоянно был на связи, поднимая трубку по первому зову. Выяснить, кто из его ребят работает сегодня в аэропорту тоже оказалось делом двух минут.
***
Припарковавшись, Артём не торопился выходить из машины. Чем больше информации знаешь о клиенте, тем лучше пройдёт операция. Всё-таки не девочку с трассы предстоит забрать. Информации в интернете оказалось немного, но она достаточно полно охарактеризовала довольно мерзкий характер единственной дочери Давида Заглиани и жены Константина Табанидзе. Отца, конечно, жалко, а вот муж, пожалуй, тихо перекрестится, когда узнает куда улетела любимая.
Надвинув шапку на глаза, Артём вышел из машины и быстро преодолел расстояние, просматриваемое видеокамерой. Молоденький полицейский, «орлёнок» Балуева, уже ждал у входа. Суть дела он понял сразу и рьяно бросился исполнять приказ. Артём даже засомневался. Честно говоря, он предпочитал бы работать с человеком более уравновешенным. Через минуту «орлёнок» сообщил, что особа, которую они ищут заказывает кофе в одном из ресторанчиков аэропорта.
И операция началась.
–– Господин багон! Господин багон!
Глаза Артёма начали медленно выкатываться из орбит. Как он не заметил, что мальчишка картавит. Можно было придумать титул попроще. Граф, герцог, маркиз… Хотя, нет. Нельзя. Тяжело, оказывается, ребятам с подобной проблемой. Тут же со всех сторон раздался сдавленный смех, но парнишка, возомнивший себя юным Смоктуновским, не обращал внимания на неблагодарную публику. Размахивая чёрной мужской сумочкой, он продолжал играть понравившуюся роль.
–– Господин багон. Вы багсетку забыли.
Мелкая непродуманность и барон превращается в посмешище.
Ничего, придётся выкручиваться по ходу пьесы.
Забрав барсетку, Артём направился к барной стойке и заказал пятьдесят граммов коньяка. Свободных мест было не много. Подойдя к столику за спиной Тамары, он брезгливо вытер салфеткой липкое пятно на бежевом пластике. Конечно, Тамара не видит его, но достоверность должна быть во всём. Барон, значит барон.
Искоса глядя на табло, Артём продумывал следующий ход. Можно было просто заговорить о погоде или уронить что-нибудь, достойное внимания, Тамаре под ноги, но тут провидение пришло ему на помощь. Стайка гомонящих детей, в сопровождении толстой, закутанной в разнокалиберные платки женщины, подошла к столику Тамары. Грязные, горластые мальчишки дружно прижали руки к груди и завыли тонким фальцетом, создавая фон.
–– Помогите, Христа ради, – завела многодетная мамаша, закатывая глаза к потолку. – Дом сгорел, документы сгорели. Дети не емши два дня.
Артём осторожно развернулся. Наверное, Тамара не часто попадала в подобные ситуации. Удивлённо хлопая глазами, она обводила взглядом грязные лица и, кажется, не совсем понимала, что же от неё хотят.
Лучшего момента было и не придумать. Протянув руку, Артём незаметно достал из сумочки «княгини» объёмный кошелёк с эмблемой Гуччи на чёрно-красной ленточке. Самый старший из ребят удивлённо скосил глаза и чуть подвинулся, прикрывая его. Когда кошелёк уже почти спрятался за рукав куртки Артёма, мальчишка резко присвистнул, выкинул руку и выхватил у него тяжёлый брендовый аксессуар. Не сказать, что Артём не ожидал от пройдох чего-то подобного, но всё случилось так быстро, что он растерялся. Тут же все остальные ребятишки, как по команде, вцепились ему в ноги, не давая сдвинуться с места. Пожалуй, если бы не прыгучесть, выработанная на практических занятиях, воришке удалось бы сбежать. Уже у выхода из здания аэропорта Артёму удалось перехватить мальчишку.
Под шум, крики, рёв брыкающегося воришки, рядом материализовался знакомый полицейский. Матерясь, похлеще чем весь цыганский табор вместе взятый, парень увёл галдящую толпу в отделение.
Вернувшись в кафе, Артём с сожалением посмотрел на пустой столик. Его «багсетка» исчезла вместе с «семьёй погорельцев». Об инциденте напоминал лишь пузатый бокал, лежащий в коричневой, блестящей луже коньяка. Вернув кошелёк Тамаре, Артём вынул из стаканчика на столе салфетку и принялся старательно оттирать коричневое пятно на брюках. Тамара не заставила себя ждать.
–– Позвольте выразить вам благодарность, господин барон, – прошуршал тихий голос. Протянув ему белый носовой платок, Тамара чуть приподняла уголки губ.
Глядя в чёрные бездонные глаза девушки, Артём на миг засомневался в серьёзности обращения. Ну не может же нормальная двадцативосьмилетняя девушка в здравом уме и твёрдой памяти произнести эти слова. Приглядевшись, понял – может.
–– Очень рад быть вам полезен, княгиня.
–– Мы знакомы? – удивлённо подняла брови собеседница.
В этом месте логично было бы вставить элемент загадочности, но времени на реверансы не было, поэтому Артём решил идти ва-банк.
–– Та дама, с невероятным количеством детей, могла не знать вас, но мне это было бы непростительно. Безусловно, я сразу узнал очаровательную княжну Заглиани, в браке княгиню Табанидзе.
«Пожалуй, перебор» – подумал Артём. Подняв глаза на расплывшуюся в улыбке девушку, он понял, что даже если бы его речь состояла только из комплиментов, их всё равно было бы мало.
–– «Хеннесси»? – кивнула Тамара на коричневые потёки.
–– Простите, не могу пригласить вас за мой столик, – проигнорировал вопрос Артём. – Кажется, в этом ресторане убирают раз в неделю.
–– Пересаживайтесь ко мне, барон. До начала регистрации осталось полчаса, я буду рада скоротать их в вашей компании.
–– Тогда позвольте вас угостить. Официанта здесь не дождёшься. С вашего разрешения, пойду закажу лично.
Маленькая таблетка скользнула в ладонь и, упав на дно бокала, мгновенно растворилась.
Несколько раз перебрав вещи, лежавшие в чемодане, Артём досадливо закусил губу. Взгляд натолкнулся на Гурмана. Старательно пряча улыбку, тот делал вид, что всё происшедшее его не касается. Действительно, такого облома Артём не ожидал. Впрочем, вообще непонятно почему решили, что Тамара Табанидзе потащит всю сумму с собой. Кажется, даже при декларировании нельзя провозить более пятнадцати тысяч евро. Стоит ли удивляться, что оставшуюся сумму теперь придётся искать в другом месте. На соседнем сидении глухо похрапывала «княгиня». Смяв в кулаке кружевные трусики, Артём сдерживал себя, чтобы не засунуть элемент женского туалета в раскрытый рот представительницы местной элиты.
Затолкав разбросанные по салону автомобиля вещи в чемодан, он захлопнул крышку и, пересев на водительское сидение, резко вдавил педаль газа.
***
Когда из чемодана вывалились платья, нижнее бельё и несессер, Гурман вздохнул с облегчением. Уфимского он считал неплохим парнем, но такая быстрая смена приоритетов со стороны шефа, вызвала в душе адекватную реакцию. Если бы сейчас деньги нашлись, пожалуй, ему было бы трудно что-нибудь противопоставить, чтобы подрезать крылья столь головокружительному взлёту карьеры нового фаворита.
Для приличия Гурман изобразил тяжёлый вздох и, повесив на лицо соответствующее выражение, перевёл взгляд на спящую Тамару. Изменилась маленькая княжна Заглиани. Первый раз Гурман увидел девочку на праздновании шестидесятилетия Давида. Невысокий, угловатый подросток уже тогда вызвал его восхищение. Трудно объяснить, что привлекло Гурмана, может гордый взгляд, может постоянное детское желание привлечь внимание вечно занятых родителей.
На свадьбе Тамары и Кости Табанидзе, Гурман был, пожалуй, единственным гостем, который глядя на счастливо улыбающихся молодожёнов, жалел, как жениха, так и невесту.
Время шло, финансовый союз Заглиани-Табанидзе прочно держался, но обсуждая загулы Константина, Гурман всё чаще искал в потоке информации сведения о Тамаре и восхищался её холодной выдержкой. Изредка встречаясь в ночных клубах, он пару раз заметил её взгляды, брошенные исподлобья и, расстроившись, понял, что Тамара, как и большинство знакомых, в душе, побаивается его. Да и не мудрено, ведь всю сознательную жизнь мягкий, добрый, послушный мальчик Игорь Волынин пытался доказать себе и окружающим, что он крутой, что шлёпнуть врага для него раз плюнуть, а уж ляпнутое в молодости «жаркое из рёбрышек», говоря о каком-то барыге, на всю жизнь закрепило за ним кличку «Гурман».
