Светлана Пригорницкая
Родинка в законе
–– Спасибо что подвезли, – выдавила она жалкую улыбку.
Мужчина перевернул страницу журнала, бегло просмотрел заголовки статей и, свернув, бросил на соседнее сидение.
–– И подвёз, и билеты купил. Через час открывается посадка на наш рейс.
–– На какой рейс? – глупо хлопнула глазами Анфиса.
–– На Ростов, – словно само собой разумеющееся, буркнул мужчина. – Мы же выяснили, что ты из Ростова-на-Дону. Следовательно, чтобы разобраться, с твоими проблемами, надо, как минимум, инкогнито вернуться домой.
–– С какими проблемами? Откуда вы знаете про мои проблемы?
–– Про них, по-моему, знает вся республика Коми.
Волосы под шапкой зашевелились. Попробуй теперь вспомнить, что она могла наговорить в порыве откровения.
– Это всё неправда, – испуганно пролепетала Анфиса, стараясь определить в какую сторону бежать. – Мало ли, что по-пьяному скажешь.
– Это точно, – тяжело вздохнул Илья, всматриваясь в мелькающие на табло линии. – Выпить целую бутылку «Паласио де Ориенте», изящно закусив кусочком сала – это круто. Кстати, на будущее – не пей. Не твоё это, Анфиска. Переговорить тебя не смогли даже бывалые алкаши, а уж информации ты вылила, на год вперёд разбираться. А вот и наш выход открылся.
Мужчина поднялся, вытянул ручку чемодана и, не оборачиваясь пошёл в сторону накопителя. Анфиса удивлённо посмотрела на привязанный к руке полиэтиленовый пакет. Ну надо же, и напилась, и неизвестно как доехала, а пакет с пальто не потеряла. Хотя, вряд ли она сама догадалась привязать пакет к руке. Прямо не Илья, а бородатый ангел-хранитель. Расстегнув пуговицы, она быстро скинула тулуп, надела любимое пальто и бросилась следом за новым знакомым. Василисин тулуп так и остался лежать на деревянном сидении.
Толпа уставших, угрюмых пассажиров выстроилась, образовывая некое подобие очереди и Анфиса, кусая губы, понуро встала в хвосте. В голове серой дымкой колыхнулось воспоминание о прохождении паспортного контроля, вопросы, задаваемые служащими аэропорта… Наверное, Женя Лукашин, по сравнению с ней, спортсмен, комсомолец и просто красавец. В свете последних событий жалость к себе, любимой, переполнила сердце, заставляя её картинно вздыхать и закатывать глаза.
Не обращая внимания на её красноречивое сопение, Илья набирал в мобильном телефоне одно сообщение за другим, изредка похохатывал, цокал языком и качал головой.
–– А вы тоже в Ростов едете? – понуро спросила Анфиса, стараясь как-то напомнить о себе.
–– Да, – бросил мужчина, не отрывая взгляд от экрана. – Не оставлять же тебя одну в такой ситуации. У меня друг в Ростове, заодно его навещу.
Полёт прошёл, как в тумане. Неулыбчивые стюардессы медленно толкали перед собой тележки, наполненные бутылками и картонными коробочками. Перекидываясь ничего не значащими фразами, девушки раскладывали на откидные столики судочки с бутербродами, разливали соки и шли дальше. Бросая косые взгляды на Илью, Анфиса в который раз за вечер, просчитывала, что могла наговорить после столь обильного возлияния. Пожалуй, это был первый случай, когда она назюзюкалась до подобного состояния. Но вино так приятно щекотало гортань, казалось лёгким и терпким одновременно, а окружающие ребята такими весёлыми и участливыми, что Анфиса, потеряла контроль. Закончив нехитрый ужин, Илья уткнулся в газету и, казалось, снова забыл о её присутствии. Тяжело вздохнув, Анфиса скосила глаза, подсматривая название. «Парламентская газета». Инженер, любитель детективов, теперь ещё и парламентёр. Впрочем, не «Вестник же уголовника» читать. Расслабившись, Анфиса, наконец, получила возможность спокойно рассмотреть попутчика. Встретившись взглядом на вокзале в Чинья-ворыке, она не посчитала нужным обратить внимание на незнакомого мужчину, в вагоне поезда, везущего их в Сыктывкар, сначала спала, как сурок, потом напилась. И теперь, при тусклом освещении готовящегося ко сну авиарейса, получила возможность рассмотреть своего спасителя. На вид мужчине можно было дать, как тридцать пять, так и сорок лет, маленькая аккуратная борода, пожалуй, делала внешность нового знакомого несколько типичной, присущей положительным инженерам, авиастроителям, учёным, фильмы о которых так любила смотреть бабушка. Чуть вздёрнутый нос, длинные ресницы… В молодости, наверное, имел успех. Хотя, обручального кольца нет. Значит, докобелировался, а сейчас и рад бы стакану воды и спокойной старости, а фиг. Об этом раньше надо было думать.
Пять часов пересадки в Москве и, наконец, родной аэропорт. Подходя к раздвижным дверям, Анфиса мельком глянула на ряд встречающих и вздох, тяжёлым комом застрял в горле. Среди букетов, улыбок, счастливых лиц она сразу выделила знакомую фигуру Гурмана. Вцепившись руками в блестящие перила, старый знакомый не сводил цепких глаз с выходящих пассажиров. Присев от неожиданности, Анфиса резко затормозила. Сердце колотилось, как отбойный молоток, а глаза мигом наполнились слезами. Словно потерявшийся тушканчик, она судорожно завертела головой и шмыгнула за колонну. «Когда же кончится этот кошмар?» затравленно пронеслось в голове.
– Это Гурман?
Анфиса повернулась на знакомый голос. Значит, про Гурмана она тоже рассказала. Интересно, осталась хоть какая-то информация, которую она не выложила бы первым встречным? Взяв протянутый Ильёй носовой платок, она долго вытирала глаза, обдумывая дальнейшие действия. От платка шёл лёгкий весенний запах. Кажется, чем-то подобным душился Димка. Стеклянная дверь закрылась, даря ей ещё несколько минут безопасности, но выходить всё равно придётся.
–– Успокойся, – пробормотал Илья. – Наверное, кто-то тебя сдал. И скорее всего этот «кто-то» – твоя невежливая родственница. Гурман правильно просчитал время и ждёт тебя с этого рейса. Просто пересидим здесь и выйдем со следующим потоком. Надеюсь, он не обратит внимание на пару, прилетевшую из-за границы. Через десять минут начнут выходить пассажиры рейса из Анкары.
–– Откуда ты всё знаешь? – снова подозрительно сжалась Анфиса.
–– У тебя над головой табло разгрузки багажа. И прекрати видеть во всех врагов.
Просидев, на всякий случай, ещё полчаса, Анфиса вышла из аэропорта под руку с Ильёй. Гурмана в толпе не было.
Всё время, пока такси везло их по знакомым улицам, Анфиса вытирала катящиеся слёзы. То, что сообщила Балуеву о её прилёте Василиса не вызывало сомнений и от сознания этого факта на душе было обидно и противно.
–– Как ты думаешь, – тихо позвала она Илью, – откуда они узнали, что я прилечу именно этим рейсом? Вообще-то я планировала пересидеть пару дней в Сыктывкаре, потом возвращаться.
–– А у тебя было где пересидеть? Есть родственники? Знакомые в Сыктывкаре? – Не глядя на попутчицу спросил Илья. – Может у тебя денег достаточно, чтобы переждать несколько дней в гостинице? Или ты планировала пересидеть всё это время на вокзале?
Анфиса раздражённо поджала губы. Ни друзей, ни знакомых в Сыктывкаре у неё не было. И да, скорее всего Василиса точно знала, что денег у неё осталось не так много, чтобы шиковать в незнакомых местах. Угадав её мысли, Илья спрятал в бороду улыбку и продолжил:
–– Думаю, что люди Балуева в ближайшие дни будут отслеживать всех прилетающих. Просто нам повезло, что сегодня очередь Гурмана. Остановив такси перед маленьким рестораном, Илья почти силой заставил её позавтракать. Заказав кофе с круассаном, Анфиса надеялась, что настроение улучшится, но на душе стало ещё тоскливее.
***
Улица, на которой жил друг Ильи находилась недалеко от центра, хотя Анфиса, прожившая уже не один год в Ростове, даже не знала о её существовании. Поднимаясь на третий этаж незнакомого дома, она поймала себя на мысли, что совершенно не боится идущего сзади малознакомого мужчину. Пожалуй, если бы сейчас он стукнул её чем- то тяжёлым по голове, она бы даже обрадовалась. Чувство апатии посещало Анфису с периодичностью раз в неделю, но не имело ничего общего с сегодняшним шоком, оставшимся после побега из Чинья- ворыка и встречи с Гурманом. Теоретически она понимала, что оказалась между молотом и наковальней, вернее, между своей семьёй и вражеским кланом. И после событий последних дней даже не знала, с кем ей предпочтительнее встретиться.
Погремев связкой ключей, Илья, наконец, открыл дверь, оббитую потёртым дерматином. Анфиса брезгливо поджала губы. Даже дверь её квартиры выглядела презентабельнее. Бедненькие нынче у инженеров друзья. Внутри квартира оказалась не лучше. Маленький квадратный коридор вмещал светло-коричневый шкаф с пыльным зеркалом и потёртый коврик у входа. Оставив чемодан у порога, Илья прошёл в комнату. Раздвинув шторки, долго возился с задвижками. Наконец, повернув ригель, распахнул настежь окна. Опершись о косяк, Анфиса безразлично разглядывала интерьер. Впрочем, если это можно было назвать интерьером. Пройдя взглядом по пустым полкам, она удивлённо отметила, что в квартире нет даже намёка на жизнь. Не было ни фотографий, ни маленьких безделушек, как ничто лучше характеризующих хозяев. Даже две чашки на столе были белые и совершенно безликие. Точно такие расставляла нянечка на детских столах в садике, дежурные солдаты в казармах, волонтёры в социальных столовых. Что-то скребнуло в душе, но усталость, замешанная на депрессии, заглушила чувство самосохранения.
Проснувшись на следующий день, Анфиса долго лежала с закрытыми глазами. Не хотелось вспоминать прошлое, ни думать о будущем. Чистая кровать, мерное тиканье раритетных ходиков на стене, что ещё надо, чтобы встретить новый день. Входная дверь стукнула. Анфиса резко открыла глаза. В жизни сложилась ситуация, научившая её не доверять даже родным людям, может ли она чувствовать себя в безопасности в квартире человека, которого знает всего несколько дней? От двери пахнуло облако морозного воздуха и по коридору протопали тяжёлые шаги.
Кухня ожила. Громыхнула сковородка, зазвенели вилки-ложки. Тихо пыхнул включившийся газ. Сквозь шуршаще-шипящий фон кухни прорывался довольно приятный голос Ильи, напевающий
«Señorita». Кажется, Анфиса слышала эту песню в приложении «Шазам». Расслабившись, она даже начала подпевать. Надо признать, что к положительным качествам Ильи теперь придётся прибавить ещё и хороший голос, и вкус.
Острым обонянием Анфиса никогда не отличалась. Да и готовка не входила в перечень её любимых занятий, поэтому вдвойне странно было ощутить и распознать аромат яичницы и поджаренного хлеба. В голове вяло проскользнула мысль, о том, что надо бы встать и помочь, но утро было таким тусклым, а кровать такой тёплой, что, наплевав на приличия, она перевернулась на другой бок и завернулась поплотнее в одеяло.
Мелкие трещинки на стене переплетались с грязными разводами, и Анфиса довольно улыбнулась. Не права Никуля, не единственная она свинка в этом мире. У неё по крайней мере такой въевшейся грязи не было. Хотя, наверное, к своей грязи она привыкла и видела её, как элемент интерьера, некую дизайнерскую находку. Носят же люди рваные джинсы, мятые футболки… Грязно-белый цвет успокаивал и, чтобы окончательно не расслабиться, Анфиса отвернулась от стены и продолжила изучение комнаты. Кажется, приблизительно такая же по планировке квартира была у её бабушки. И даже мебель шестидесятых годов чудным образом сохранилась, возвышаясь на тонких ножках и гордо подпирая стены. Вспомнив, что квартира однокомнатная, Анфиса задалась вопросом, где же ночевал новый знакомый. Пройдя взглядом по маленькому залу и не найдя ни раскладушки, ни свёрнутого матраса, она решила, что хозяин – барин, где хочет, там и спит. И тут же забыла о бытовухе.
Рядом с кроватью лежала новая футболка и тёплые домашние штаны. Кажется, этот Илья продумал всё до мелочей. Одевшись, Анфиса поплелась в туалет. Вернувшись, удивлённо протёрла глаза. Упс! Белая скатерть, ножи-вилки. Осталось только сделать реверанс и повесить салфетку на шею. Илья искоса глянул на её растрёпанные волосы, но ничего не сказал.
Омлет таял во рту. В какой-то момент Анфиса даже поковыряла содержимое тарелки, пытаясь разобраться, что же добавил туда Илья, что простенькое блюдо стало таким вкусным. Наверное то, чего никогда не было у Анфисы: любовь, хорошее настроение. Нет, готовка, уборка вызывали у неё сонливость, раздражение и никаких положительных эмоций. Собирая с тарелки последние кусочки, Анфиса впервые за последние два дня вспомнила, что вся косметика осталась в Чинья-ворыке, как и одежда, обувь, предметы гигиены. Скорее всего, она всё это встретит в ванной, недаром же Илья выходил из дома спозаранку, но это было не то. Сколько дней придётся провести в чужой квартире, до сих пор неясно. Теперь перед ней возникла новая проблема: как намекнуть Илье, что лёгкая пробежка по магазинам была жизненно необходима.
–– Я с утра прошёлся по местам твоей боевой славы, – собирая грязные тарелки, начал разговор Илья. – Домой зашёл, на работу…
Анфиса непроизвольно стукнула вилкой о край тарелки и сжавшись, прошептала:
–– А адрес я тоже в пьяном монологе указала?
–– Нет. Но вчера ты так спешила лечь спать, что даже не подумала убрать на место документы. Относясь таким образом к вещам, – Илья поучительно поднял указательный палец, – ты должна быть готова, что любой интересант очень быстро узнает и твой адрес, и остальные данные.
«Так спешила лечь спать… таким образом любой интересант…»: передразнила мужчину Анфиса. Да у неё паспорт, где упал, там и валяется. Поэтому то, что её личные данные при необходимости может узнать «любой интересант» совершенно не удивило.
–– Я назвался твоим родственником, – продолжил Илья, выходя из комнаты. – Елена Васильевна, дама с собачкой, тут же рассказала, сколько человек тебя искали. Описала внешность соискателей на интервью с мадмуазель Капитоновой. Ну и от себя прибавила несколько подробностей из личной жизни данной мадмуазель. Насколько я понял, Смирнов в поле зрения местных бабушек не попадал. Зато несколько раз приходил Гурман и всю ночь на лестничной площадке дежурил ещё один фраер. Около садика тоже дежурит крепыш. Там я, на всякий случай, интересоваться не стал, чтобы не вызвать подозрений.
Настроение, улучшившееся после завтрака, снова упало до нулевой отметки. Хотя, было бы удивительно, если бы за время её отсутствия проблемы как-то рассосались сами собой. Выйдя вслед за мужчиной, Анфиса исподлобья смотрела, как стекают капли с чистых тарелок, выложенных горкой на столешнице.
–– Я так понимаю, утро прошло бодро, – пробормотала она. – Какие планы на передобеденное время?
Вытирая чистую посуду серым вафельным полотенцем, Илья проигнорировал её вопрос.
–– Давай для начала пройдёмся по фактам. Смирнов и компания должны были везти крупную сумму наличных денег. Наверное, была причина не пользоваться услугами банковских переводов. Через положенное время Балуев узнаёт, что деньги не приехали и находит завонявшиеся трупики в квартире твоего любовника. Отравлены все, кроме хозяина. Далее, за три дня, которые мужики должны были находиться в пути, шеф получает сообщения, что всё идёт по плану и не волнуется. Теперь версии. Согласно официальной: Смирнов за эти дни вкладывает деньги в камень. Зная сумму, это не просто бриллиант, а более чем крупный экземпляр. И прячет его в камеру хранения. Сбежал он из города или затаился где-то здесь? Это тот вопрос, на который мы должны ответить в первую очередь. Но вот тут как раз и начинаются непонятки. Такой большой камень не может выпрыгнуть ниоткуда. Ростов не Нью-Йорк-сити. Камень надо было найти, сторговаться. И скорее всего всё это было проделано не в Ростове. На это нужно время. Да и утаить такую сделку было бы сложно. Уже пошли бы слухи. А в нашем случае ничего подобного не прослеживается. Значит, скорее всего, камушек, который твоя сестра взяла из камеры хранения, был куплен в ближайшем ювелирном за три копейки. Сверхсекретные сведения о тебе и о липовом бриллианте тут же перебрасываются нужным людям. Внимание общественности переключается на тебя, и Смирнов с деньгами спокойно уходит в другом направлении. Это версия номер один. Теперь версия номер два. Украв деньги, Смирнов прячет их в камере хранения, но тебе зачем-то рассказывает о бриллианте. Может быть планировал купить, но не успел. Твоя сестра, забрав сумму, решает поддержать миф о драгоценном камне. Поэтому, по пути покупает фионит или какой- нибудь другой камень, напоминающий бриллиант и отвозит его Диме. Вместе, они запаковывают фальшивку в каблук и, убедив тебя, что в городе оставаться опасно, отправляют в Чинья-ворык. Скорее всего информацию они сразу же слили, потому что в аэропорту тебя ждали. Цель всё та же: отвлечь внимание нужных людей на глупышку Анфису. Светить деньги через банк они бы не стали. Зная, какие товары ездят в грузоперевозочных контейнерах фирмы Капитоновых, можно предположить, что вывезти деньги и вложить их за границей для Вероники не проблема. Вот тебе варианты. Выбирай какой нравится.
Не нравился Анфисе ни первый вариант, ни второй, но своего объяснения событий у неё не было. Очищая маленький мандарин, она обиженно кусала губы, проклиная тот день, когда познакомилась со Смирновым.
ГЛАВА 7
ПО СЛЕДУ
Всего пару недель назад подполковник Караваев считал, что нет ничего интереснее, чем простенькие «танчики». Скачав «Battlefield» Владимир Константинович, понял, чего ему не хватало для счастья и теперь с упоением водил самолёты, взрывал танки, пытаясь вырваться из окружения. До конца рабочего дня оставалось полчаса, а пройти следующий уровень так и не удалось. Рука непроизвольно дрогнула. Танк, соскользнув с заданной траектории, ярко вспыхнул. Грубо выругавшись, подполковник снова перешёл на уровень ниже и уверенно повёл восставшую из пепла боевую машину к цели. Земля, вокруг геройски продвигающегося по территории противника танка, взрывалась, окрашивалась в кровавые тона, бегущие следом солдаты нелепо передвигали ноги и подполковнику казалось, что даже компьютер устал, стараясь пройти непокорный уровень.
Дверь кабинета распахнулась. Рука снова дёрнулась и танк загорелся, потеряв последнюю жизнь. Раздражённо щёлкнув мышкой, Караваев закрыл игру и поднял на вошедших покрасневшие глаза.
Амбалы Балуева сделав, как всегда, поверхностный осмотр помещения, дали «добро» на вход «главного» со своим помощником.
Глухо кряхтя, Балуев долго располагался в кресле напротив хозяина кабинета. Расстроенно перекладывая бумаги на другой конец стола, Караваев понимал, что разговор предстоит непростой. Метания в поисках главных фигурантов в деле об исчезновении денег местного мафиози медленно, но уверенно заходили в тупик. Ничем новым порадовать гостя Караваев не мог, поэтому его появление в своём кабинете, пометил в душевном календаре, как «негатив дня».
Краем глаза Караваев заметил, что сегодня в окружении Балуева появился новый парень. «Ну, хоть один без бритого затылка» – раздражённо подумал он, искоса разглядывая новичка. Шипение кофемашины и звон посуды, доносившийся из приёмной, разбавляли повисшую тишину.
Вынув из кейса несколько листов, Балуев молча швырнул их хозяину кабинета. Один из документов, скользнув по столу, повис на краю. Неловко развернувшись, подполковник локтем смахнул его и нырнув под стол, на лету подхватил листок.
–– Тётя Анжела вернулась, – громко прошептал один из охранников. Парни грубо заржали, складываясь пополам.
У вошедшей секретарши поднос дрогнул в руках. Медный, в восточном стиле кофейник закачался. На пластиковую поверхность брызнули несколько коричневых капель. Кусая губы, Людочка поставила поднос на стол и выскочила из кабинета, закрыв за собой дверь. Балуев раздражённо покачал головой. Кажется, событие, случившееся в аэропорту, уже известно всему обслуживающему персоналу.
Лицо подполковника медленно наливалось кровью. Глаза метали искры, но выпереть из кабинета охрану Балуева он не решился. Не поднимая глаз, Балуев стукнул ладонью по столу. Удар был не громкий, но в кабинете на минуту наступила гробовая тишина. Парни дружно замолчали, сверкая понуро склонёнными, бритыми макушками.
–– Чем порадуешь, подполковник? – задал гость стандартный вопрос, точно зная, что новостей в деле нет.
–– Ищем, – буркнул Караваев, цепляя на шею, сдёрнутый в порыве «сражения» галстук.
–– Капитону предъяву отправили?
На этот раз вопрос адресовался охранникам и подполковник, взяв тайм-аут, продумывал варианты ответов на неприятные вопросы.
–– Ещё два дня назад, – тут же отреагировал один из парней. – Сначала Капитон пытался спрыгнуть, типа, кто такой этот Смирнов и какое отношение имеет к ним. Но мы разложили на пальцах, что младшая Капитонова уже несколько месяцев таскается к Смирнову не реже двух раз в неделю. Но главное, что именно ей он оставил пакет и маляву.
Балуев тяжело вздохнул и раздосадовано хрустнул сложенными в «замок» пальцами. Не складывалось что-то в этой партии. Но что, он понять не мог. А теперь ещё и не с кого спросить.
–– Ну этот факт скорее играет на руку Капитону, – буркнул он, переведя тяжёлый взгляд на стоявшего за спиной парня. – Брюлик-то оказался липовым. То есть подставлял он её.
–– Сегодня утром с нами связалась Василиса и попросила неделю на тёрки.
–– Ладно. Где сейчас Ника?
–– Ищем, – в разговор вступил новичок. – После звонка Василисы, Вероника Грибанова с Программистом взяли билеты до Сыктывкара, но во время пересадки в Москве Программисту стало плохо и из аэропорта их забрала «скорая». Естественно, никто такого кульбита не ожидал, поэтому, пока сориентировались, было уже поздно. В больнице Капитоны пробыли часа два, получили необходимую помощь и выписались в неизвестном направлении. У Василисы до сих пор никто не появлялся.
Балуев откинулся на спинку стула. Закрыв глаза, он раздражённо думал, что нет ничего хуже, чем разборки между равными. Впрочем, Михаил Сергеевич прекрасно понимал, что ни о каком равенстве речь не идёт. Георгий Капитонов прочно стоял на ногах, когда они с Гурманом ещё «мелочь по карманам тырили». Связываться с ним не хотелось, тем более что факты, которые он мог предоставить, оказались совсем не козырными.
–– Слушай, напомни-ка мне, что там про машину узнали?
–– Машина выехала в два часа ночи, – ответил всё тот же новенький парень. – За рулём находился человек, похожий на Смирнова.
Караваев прислушался. В голосе незнакомца проскользнули знакомые нотки. «Командный голос», как говорили в старом фильме
–– Что значит, похожий на Смирнова? – он с любопытством оглядел паренька. И выправка, явно, профессиональная.
–– В шапке и куртке Смирнова. Может быть Смирнов, а может быть и не Смирнов. Я пересмотрел все камеры, но, он, по-видимому, знает расположение «глаз». Отворачивался. Лицо разглядеть не удалось.
–– Странно всё это. Слышь, шустрый, – повернулся Балуев к докладывающему обстановку парню. – Достань мне срочно график выполнения заказов капитоновского «Логиса».
–– Достал, – тут же отрапортовал «шустрый», вынимая из кармана обычный тетрадный листок, испещрённый мелким почерком
–– Как звать? – удивлённо поднял глаза Балуев.
–– Артём Сухацкий.
–– Профи, а на вид, такой же дебил, как и остальные, – не сдержал завистливого вздоха Караваев.
–– А по факту Уфимский юридический институт.
–– Чего ж в сявках бегаешь? Проворовался?
–– Превышение. Вероника Георгиевна Грибанова передала все заказы другой фирме и на две недели отправила сотрудников генерального офиса в оплачиваемые отпуска.
– Значит, всё-таки, Верка, – расстроенно закусил губу Балуев, изучая записи. – Что с младшей Капитоновой?
–– Пару дней назад, когда наши «языки» из ИТУ Чинья-ворыка сообщили о фальсификате и о том, что младшая Капитошка укатила, мы организовали встречу. Приехала девушка в компании какого-то фраера, пока живёт у него. Из дома носа не показывает. Слежку не снимаем.
–– Что-то ещё, чего я не знаю?
–– Пересмотрели видео с камер наблюдения на вокзале за тот день, когда Смирнов, предположительно, положил пакет на хранение, но безрезультатно. Половина камер на сегодняшний день не работают, типа, кризис разыгрался. Одна даёт просмотр на блок, где расположены ячейки, но что творится внутри – не видно. Холод в тот день стоял собачий, бомжи по вокзалу, как вентиляторы носились. Отметили пару ребят, похожих на Смирнова, но стопроцентной гарантии нет. Все прутся закутанные по самые уши, лиц не разглядеть. Что ещё? Узнал номера телефонов, с которыми связывался Смирнов после отъезда. Первый звонок сделан в пять утра, недалеко от Янтарного, разговор длился пять минут тридцать три секунды. На номер Капитоновой Анфисы Георгиевны. Второй звонок был сделан в десять часов утра в детский сад «Чебурашка», где работает всё та же Капитонова-джуниор. Трепался пару минут. Потом только эс-эм-эски сбрасывал на наш номер. Связался с ребятами-специалистами, чтобы отследили из каких пунктов были посланы мессенджи и где сейчас находится аппарат. Как только получу результаты, можно будет решать, в каком направлении скакать дальше. Последний раз машину Смирнова зафиксировали под Янтарным.
Балуев, не скрывая довольную улыбку, бросил косой взгляд на Караваева: есть и у нас толковые кадры.
–– Как думаешь, зачем вернулась Капитонова-младшая?
–– Может сама во всём разобраться хочет. Капитонова всё-таки.
–– Глаз с неё не спускать. Полную информацию о сопровождающем фраере: кто такой, откуда взялся… При первой же возможности хочу с ней поговорить. Игорь, ты значение слова «поговорить» усёк? – обернулся Балуев к Гурману. – Совсем не обязательно хватать за волосы и тащить в машину. Культурно пригласите. Подключай Уфимского. Ржать у вас в паре здорово получается. Посмотрим, что наработаете.
ГЛАВА 8
ВСТРЕЧА С БАЛУЕВЫМ
Прижавшись лбом к холодному окну, Анфиса долго отогревала лунку горячим дыханием. Увидев отходящий от остановки автобус, она попыталась рассмотреть запорошённый снегом номер. Так и есть, тридцать пятый. Сейчас повернёт, проедет пять остановок и затормозит рядом с широкой дорогой, ведущей к садику. Закрыв глаза, Анфиса представила длинный стол в актовом зале, накрытый льняной скатертью, Наталью Леонидовну в белом халате, расставляющую блюда с котлетами, солёными помидорами и что там ещё девчонки принесли из дома. Пьяненький к вечеру дворник, по совместительству непризнанный гений, пишущий в стиле ню, травит анекдоты, живописно изображая каждый персонаж и все хохочут. И ёлка. Огромная, пушистая… Совсем не такая, как стоявший на полке серебристый макет новогоднего дерева, украшенный светящейся звездой. Рядом с макетом вертел головой и пел свой нескончаемые «джин-гол-белс» маленький Санта Клаус, призванный заменить Деда Мороза. А в садике Деда Мороза в этом году изображал папа Ирочки Головиной. Он так старался на репетиции, что девчонки даже начали посмеиваться, что Анфиса свела Деда с ума. Столько стараний коту под хвост… Как бы не закончился в садике последний в этом году утренник, но он уже позади. И все счастливы. А она первый раз в жизни встречает Новый год в чужой квартире, рядом с малознакомым мужчиной, без подарков, без друзей, без родственников….
На сегодняшний день Анфиса уже знала, что Илья спит на кухне, неудобно скрючившись на узеньком диване. Ещё знала, что он замечательно готовит паэлью, не храпит и ведёт себя по отношению к ней совершенно по-джентельменски. Сегодня на новогоднем столе коронным блюдом будут суши. Причём делал их Илья сам. Анфиса хотела помочь, но мужчина выпроводил её из кухни, пояснив, что приготовление блюда предполагает полное единение с производимым продуктом и её присутствие назвал неуместным.
Праздничный концерт на первом канале в этом году показался ей на тройку с плюсом, а сознание того, что опять придётся есть ненавистные суши и завывать от фальшивого восторга, не поднимало настроения. В этом отношении Анфиса всегда завидовала Нике. Сестра никогда не шла на поводу у чужого мнения и не скрывала, что манты и хачапури любит гораздо больше, чем тампури, тапасы и прочие прибамбасы зарубежных кухонь.
Автобус ушёл, лунка снова затянулась морозной дымкой, а часы пробили восемь раз. В животе забурлило. И не мудрено, обедала она в час дня, после чего старалась нагулять аппетит для новогоднего ужина. Исподтишка глянув на накрытый стол, Анфиса схватила маленький бутерброд с красной икрой и быстро засунула в рот. Лопающиеся шарики заливали язык маслянистым соком, раздражали рецепторы и впитывались по пути, так и не докатившись до желудка. Есть захотелось ещё больше. Закрыв глаза, Анфиса представила огромные сочные манты. Воспоминание оказалось таким реальным, что нос даже поймал фантомные запахи горячей жирной начинки, сочащейся из тонкого теста. Дверь распахнулась. Анфиса расстроенно вздохнула. Сначала в комнате появилось огромное блюдо, наполненное разноцветными ролами и судочками с соусами. Ролы были разложены на двухъярусных подставках для тортов и грозили в любой момент рухнуть. Следом, осторожно ступая, чтобы не нарушить конструкцию, шёл Илья. Понимая, сколько усилий он прикладывает, чтобы обеспечить её защиту и охрану (даже пытается провести какое-то расследование), Анфиса убрала с лица плохое настроение и постаралась мило улыбнуться. Стол снова напоминал картинку из гламурного журнала. Белая скатерть с кружевом ришелье по краям была немного старомодна, но очень гармонично вписывалась в интерьер. Красивая посуда, даже фужеры из богемского стекла. Обмакнув ролл в соус, она привычно состроила восторженную гримасу. Впрочем, суши оказались с российской изюминкой, во всяком случае рис был хорошо проварен, чего ей всегда не хватало в настоящих деликатесах.
Молчание за едой Никуша называла хорошим воспитанием. Ведь своими вопросами ты можешь помешать другому человеку, но именно сегодня, за праздничным столом, Анфисе очень не хватало простого человеческого общения. Хотелось, чтобы, как раньше, кто-то поздравил, поцеловал в макушку, рассказал какая она классная и развернул специально для неё любимую шоколадную конфетку. Отпив глоток вина, она подумала, что надо что-то сказать, хотя бы поздравить, но слов почему-то не находилось. Подняв глаза, она неожиданно наткнулась на взгляд Ильи и сердце испуганно встрепенулось. Вроде взгляд, как взгляд, а словно в душу залез, увидел то, что глубоко спрятано и пожалел. Да, именно жалость, стариковская какая-то, всезнающая и всепрощающая. В очередной раз Анфиса задумалась, что вот уже несколько дней живёт в обществе человека, о котором ничего не знает.
Поднявшись, Илья вышел на кухню. Тут же хлопнула дверка холодильника. Вернувшись, мужчина принёс запотевшую бутылку шампанского. «Anna de Codorniu» прочитала название Анфиса, пока Илья выворачивал пробку. «Тоже из провинции Нахера? – иронично подумала она и тут же одёрнула сама себя. – Где бы ты сейчас была, если бы не вино из провинции Нахера?» Разлив искристую жидкость, Илья поднял фужер. Анфиса уже не спрашивала откуда берётся в доме праздничная посуда, дорогие фужеры. В этом доме всё появлялось и исчезало словно по мановению волшебной палочки. Хотя появлялось и исчезало только самое необходимое. Нужно для праздничного стола два прибора, появилось два прибора, надо чтобы исчез мусор, появился рулон пакетов. И ничего лишнего.
