Станислав Анатольевич Фетисов
ПиДЗа
Алкоголь заканчивался. Юлю берегли. Ерш наливал ей поменьше, а Тим иногда забирал Юлькину рюмку, переливая ее содержимое в свою. Но такая забота только отодвинула неизбежный момент.
– Ее сейчас стошнит, – пьяно озвучила Надька.
– Надо вывести на улицу, – поднимая Юльку под руки, сообразил Ерш.
Ноги ее не слушались, голова кружилась, выталкивая содержимое желудка наружу.
Облокотившись о перила крыльца, Юльку выгнуло дугой, и едкая жижа, брызнув фонтаном, полилась в полисадник.
– Юлю бы уложить. – сказала Лизка. – Пусть проспится. А то если Будулаю в таком виде привести, пиздец нам будет.
Юльку отвели в дальнюю комнату и положили на военную пружинную койку. Тим принес тазик:
– Слышь, малая, только в кровати не блюй. Вон, если что корыто рядом поставил. Поняла?
– Угу, – промычала Юлька, чувствуя, как подкатывает новый приступ тошноты.
– Тим! – крикнула Надька из соседней комнаты. – Мне Катюха звонит. У Михи Галопа сегодня тоже хата лысая. Дискотеку там замутили. Зовут.
– Бля, – выдохнул Тим, – а с этой че делать? – показывая на Юльку, спросил он.
– Да пусть дрыхнет. Проспится, домой пойдет, – заканючила Лизка, услышавшая имя Мишки Галопа.
– Ладно. Ерш, начисляй. По одной раздавим и айда в ночник до Светки, чтоб в гости не с пустыми руками.
***
– Тим, ты что ли? Отвали. Херово мне, – пролепетала Юлька.
Чья-то рука вдавила её голову в подушку.
– Заткнись, сука, и не дергайся, – прошептал Юле на ухо хриплый бас.
Девочка почувствовала, как колючая щетина, впивается ей в шею. Смрад больных зубов вперемешку с многодневным перегаром ударил в ноздри. Она попыталась обернуться. Тело не слушалось. Ее крепко держали. Локоть нападавшего больно давил Юльке в спину. Юлька закричала. Но крик утонул в подушке. Сильная рука, схватив волосы девочки, держала ее голову лицом вниз, не давая возможности сделать вдох. Тошнота подкатывала к горлу…
Юля стояла в темной комнате. Она видела кровать. Видела себя с раскинутыми в стороны руками и ногами. Видела, как судорожно дергается ее тело, поддаваясь приступу рвоты, как звонко бряцают безделушки на запястье, среди которых особым серебряным голосом, подпевал медальон.
Все тянулось слишком долго. Пьяное животное никак не могло до конца справиться с сильной Юлькой. Пытаясь ее скрутить, толстяк заходился одышкой, наваливаясь Юльке на спину. В шуме собственного кашля он не слышал, как открылась входная дверь.
Тим влетел в комнату. Удар ножа пришелся точно в шею. Фонтаном брызнула кровь, пульсирующая поднятым от возбуждения давлением. Следом, пьяно спотыкаясь, вбежала Надюха. Тим бил без остановки. Мертвое тело его отчима сползло с кровати на пол. Его свиные глаза, полные ненависти и отупения, мертво уставились в пустоту. В той пустоте они видели девочку.
Юлька смотрела, как Надька лупит ее по щекам, как, разжимая ей пальцами рот, пытается освободить его от рвоты. Как неумело пытается делать искусственное дыхание, ударяя маленькими кулаками по Юлькиной груди, стараясь достучаться до остановившегося сердца. Юльке было жалко Надюху. Было жалко Тима. И Генку отчего-то тоже было жалко. Но больше всех ей было жалко Будулая, которому снова выпала дурная судьба хоронить свою вторую Юлю.
Тиминого отчима унесли первого. Съехавший на пол матрас багровел пятном. Юлькино тело так и лежало на кровати, раскинув в стороны обмякшие руки. Браслет свисал с ее запястья, застряв медальоном в плетенье кроватных пружин. Когда тело перекладывали на носилки, зацепившийся кругляш разомкнул звено, медальон упал, и прокатившись несколько сантиметров, завалился в щель между половыми досками.
Спустя семь часов, когда в комнате затихли все звуки и последний полицейский ушел, погасив за собой свет, черная крыса выползла из гнезда с пищащими крысятами. Обнюхав незнакомый блестящий предмет, подхватила железку зубами, по-хозяйски потащив теплую штукенцию в свое жилище.
Глава 28
Смоленская область
Осень 2022 года
Чем дальше продвигается наука, тем больше у нее появляется вопросов. Фундаментальные вещи перестают работать, и то, что ранее казалось незыблемой догмой, отправляется в мусорное ведро истории, уступая место новым открытиям.
Я не особо верю в мистику. Точнее сказать, я просто никогда не задумывался над этим. Для меня все необъяснимое всегда жило где-то там: в книжках Кинга, в голливудских фильмах с диссонирующей музыкальной подложкой, в страшных историях у костра, в детских ночных кошмарах. И, вероятно, это «там» так и осталось бы именно там, в далеком прошлом, пылясь вместе с Кинговскими страшилками на задворках моей памяти, но случилось то, что случилось.
– Папа, а ты веришь в призраков? – однажды спросила у меня дочь.
Я уже было открыл рот, чтоб категорично выдать какую-нибудь мужицкую банальность, но решил действовать иначе.
– Давай подумаем. – предложил я Машке. – Вот ты когда-нибудь видела приведение?
– Ну… – задумалась Машуха.
– Только честно. Так, чтоб прям была уверена.
– Нет, – призналась дочь.
– Хорошо. Я тоже не встречал. А, допустим, кита видела?
– Кита, который в океане?
– Да, обычного синего кита.
– Нет.
– Но ты же знаешь что они существуют?
– То есть призраки реальны?
– Машуха, я не знаю. Честно. Но запомни одно правило: пока не доказано обратного – все возможно. Даже если мы того не понимаем.
***
С мамой Ани мы познакомились на следствии. Я ее сразу узнал. Они с Аней были очень похожи. Та же манера двигаться и разговаривать. Тот же озорно вздернутый кончик носа. Те же светлые волосы, собранные в аккуратный хвост, только с проседью. Хрупкая женщина держалась по-матерински спокойно и понимающе.
– Вы с Анечкой раньше не встречались? – спросила Светлана Владимировна, выходя в коридор из кабинета следователя.
– Нет, – чуть смутившись, ответил я.
– Вам сколько? Лет тридцать с небольшим? Она была немного младше вас.
– Выходит так, только…
– Вы где остановились? – перебила она меня.
– В гостинице.
– Приезжайте с супругой к нам в гости. Мы дом недавно достроили. С квартиры туда съехали. Уютно у нас. Почаевничаем, побеседуем, расскажете все, переночуете. Всяко лучше, чем по гостиницам.
– Хорошо, – не смея возразить, согласился я. Неделя, проведенная в кабинете у следователя, была неприятной. Чужой город и допросы сильно вымотали нас с Таней. Потому отказываться от домашнего гостеприимства не хотелось.
Таксист ехал медленно, боясь за подвеску новенького Соляриса. Ухабистая гравийка, шумевшая вылетающими из-под колес камешками, вызывала непременный лай собак.
– Приехали, – сказал водитель, остановившись у аккуратного газона, не смотря на ночные заморозки, лоснящегося изумрудной зеленью.
Двухэтажный блочный дом затерялся в лабиринтах садового общества. Участки, размежеванные ровными прямоугольниками по шесть соток, прятались за бесконечными заборами. Пристанище взрослых людей, которым опостылела серость городских панелек.
Нас встретил Анатолий Дмитриевич, Анин папа. Высокий, жилистый мужчина, оттого немного сутулый, но не скованный в движениях, широкой походкой шагал к калитке, распугивая добрый десяток котов, притаившихся под крыльцом.
– Добрый вечер! Вы Дмитрий и Татьяна? – улыбнувшись аккуратными усами, поприветствовал мужчина, – проходите! Света в доме, стол накрывает. Заждались уже, – пригласил Анатолий Дмитриевич.
Сидя за ужином, мы долго разговаривали. Даже Сашка и Настя, младшие Анины брат и сестра, несмотря на подростковый возраст и зависимость от гаджетов, не торопились выходить из-за стола, слушая нас.
Мы рассказали все: как подвезли Аню до ее гостевого дома, о чем говорили, как снова встретили ее на озере, взволнованную и просящую помощи.
– Вот, – Таня показала экран телефона с журналом звонков, – этот номер мне дала Аня, и на него я не смогла ей дозвониться.
«Аня Автостоп Эльбрус» – значился контакт, сохраненный моей женой.
– Это, и правда, ее телефон, – подтвердила Светлана Владимировна, – мы запрашивали у оператора информацию об использовании номера, но за все девять лет, с момента исчезновения Ани, номер не был активным.
– А что говорит следствие? – спросил Анатолий Дмитриевич.
– Следователь рассматривает версию, что кто-то использовал личность вашей дочери, пытаясь ввести нас в заблуждение. Скорее всего, это связано с терактом, произошедшим на озере, – ответил я.
– А знаете, – тихим голосом начала Светлана Владимировна, – ко мне Анечка приходила той ночью. Это потом я сопоставила даты, поняв, что именно тогда случился взрыв и сход селя. Мне доча ни разу не снилась за все эти годы. А тут…, – она запнулась, – Анютка была такая красивая и счастливая. Она гуляла по цветущему лугу. Улыбалась, смеялась. Показать мне хотела, что теперь у нее все хорошо. И озеро я то видела. Покой она нашла. И вы ребята, как-то тому подсобили. Пусть полиция ищет, доказывает, объясняет, а мне и так все ясно. Я материнским сердцем чувствую. Анютка явилась к вам, чтоб вы ей помогли. Чтоб нашли, наконец, ее. Чтоб душа ее на небо отправилась. К Боженьке, – дрогнувшим голосом закончила Светлана Владимировна.
– Ребята, у вас когда самолет? – спросил Анатолий Дмитриевич.
– Мы еще не брали билеты. Следователь сказал пока быть здесь, – ответила Таня.
– Если хотите, можете в городе пожить у нас на квартире. Там все есть, и от центра недалеко, – предложил Анатолий Дмитриевич.
– Спасибо, – согласились мы.
– Ребят, можно вас попросить? – обратилась Светлана Владимировна. – Мы Анечку послезавтра земле предаем. Привезли ее. Приходите, пожалуйста, проводить в последний путь.
***
Я долго не мог уснуть. Все крутились в голове сказанные Светланой Владимировной слова. Конечно, мы с Танюшкой много проговорили и перебрали кучу всевозможных версий событий, но хотелось для себя расставить точки над «и». Сложив воедино доступную мне информацию, я начал собирать пазл.
Девять лет назад Аня поехала в путешествие на Эльбрус. Лена, подружка, с которой они должны были отправиться вместе, по семейным причинам не смогла тогда составить компанию Ане. Она последняя, с кем разговаривала Аня по телефону. В полиции Лена рассказывала, что Аню и вправду подвезла попутка с супружеской парой. Познакомившись, ребята договорились вместе подняться к озеру. Аня звонила им в назначенный день, но никто не взял трубку, и она пошла одна. Что-то случилось на том озере. Аню убили. Скинули ее тело в озеро. Туристы из Краснодара, последние, кто видел Аню живой, проходили подозреваемыми по этому делу, но никак не сумели пролить свет на ее исчезновение. И вот, спустя девять лет, мы едем туда же. К нам подсаживается попутчица Аня, голосующая на трассе. Или ее призрак, или что там еще? Самому от таких мыслей не по себе. Заинтригованные ее рассказом, договариваемся вместе идти на озеро. В условленный день телефон Ани выключен, и мы с Таней вдвоем совершаем подъем. На ночевке у озера, Таня слышит крик. Аня. Она спускается с перевала. В панике просит помощи для подруги, попавшей в беду. Направившись за ней, мы поднимаемся тропой. Тропой, по следам убегающего человека. Человека, по неизвестной до сих пор причине, замыслившего совершить теракт. Было ли так спланировано Аней, или это совпадение, я не знаю, но беглец, решив, что его преследуют, ранит меня и нападает на Таню. Танька молодец. Справилась. Но взрыв все равно происходит. Озеро мелеет, помогая обнаружить Анино тело.
По факту, преступник убит. Тело Ани, пусть и через девять лет, но найдено и будет предано земле. Мы живы, здоровы, с кучей появившихся проблем, но все же.
Верю ли я в мистику? Я не могу ответить на этот вопрос, но то, что с нами произошло, заставляет думать о вещах, не укладывающихся в мое привычное понимание мира. Мира, в котором все связано между собой.
Глава 29
Смоленская область
Осень 2022 года
Аню проводили скромно. Вдалеке от шумного города маленькое деревенское кладбище ютило уже третье поколение Павловых.
Когда-то прадед Ани, чудом избежавший раскулачивания, сумел сохранить добротный дом из сруба и, подстроившись под новый режим пролетариата, вырастил двух сыновей и дочь. Сыновья те сгинули в окопах Ленинграда, сдерживая натиск фашистов, а дочь, бабка Ани, пройдя войну санитаркой, вернулась в родной дом, где и родила Светочку от молодого смазливого фельдшера Володьки. Светлана Владимировна, теребя браслетик дочери, рассказывала историю своей семьи, глядя на надгробия предков.
– Теперь вот Анечка, – вытирая слезы, прошептала она, – А следом и мы с отцом. Нам места хватит под березкой.
– Такси подъехало, – дернула меня за рукав Таня.
– Вы нас извините, мы, наверное, поедем, – подойдя к Светлане Владимировне, попрощался я.
– Спасибо вам за все. – чуть приобняв ее, сказала Таня. – Простите, если что не так. Держитесь!
Светлана Владимировна понимающе кивнула в ответ. Анатолий Дмитриевич проводил нас до ограды.
– Спасибо, что пришли попрощаться с Аней, – сказал он.
Мы крепко пожали друг другу руки. Посмотрев в глаза, Анатолий Дмитриевич улыбнулся уголком рта:
– Хоть мы и знакомы то пару дней, но я вижу, хорошие вы ребята. – сказал он. – Не забывайте своих родителей. Навещайте их почаще.
Мы сели в такси. Разговаривать не хотелось. Приемник, настроенный на местную волну, поздравил школьников с началом осенних каникул. Заиграла популярная песня. Исполнитель, нечетко артикулируя, пытался изображать восточный акцент. Хотелось пить.
– Остановите, пожалуйста, у магазина, – спустя некоторое время попросил я водителя.
Авто, заскрипев тормозами, прижалось к обочине центральной улицы поселка. Покореженный жестяной ларек, отголосок девяностых, доживал свой век, прячась в захолустье провинции.
– Можно бутылку воды и жвачку, – попросил я в окошко.
– Дядь, сигареткой угостишь? – окликнул за спиной детский голос.
Я обернулся. Девчонка со светлыми взъерошенными волосами лет десяти – одиннадцати, со школьным рюкзаком на плечах, прищурившись изучала меня взглядом. Рядом скромно стоял паренек, ее ровесник.
– Малышня, а не рано вам курить? – попытался возразить говоривший во мне родитель.
– Тебя не спросили, – хамовато ответила девочка.
– Чего!? – удивился я.
– Юль, пойдем, не видишь что ли, городской он, – потянул подругу в сторону парень.
– Слышь, Геныч, отвали, – дернулась девчушка, зашагав тропинкой вдоль дороги.
– Молодой человек! Уснули или что? – громко позвала продавщица.
Я встряхнул головой, сам не понимая, отчего завис, глядя вслед удаляющейся паре детишек.
Спустя несколько дней, листая новости в интернете, я увидел лицо той девчонки. С экрана смартфона, нагловато улыбаясь, на меня смотрели ее голубые глаза. Фото, скорее всего, было взято из школьного альбома, только вот в углу снимка черной тесьмой тянулась траурная лента.
Глава 30
Лондон
1596 год
В углах комнаты, потрескивая черной копотью, горели свечи. Он любил когда было светло. Девушка, еще не до конца оправившись от зелья, удивленно хлопала глазами. Она пыталась шевелить отекшими запястьями, продетыми в металлические оковы. Она лежала ничком на жестком помосте, покрытым сырым затертым ковром, воняющем затхлой плесенью. Ее широко разведенные руки и ноги стягивали веревки, которые были ввязаны в чугунные кольца, торчащие из каменной кладки стены. Голое тело девушки саднило и чесалось от укусов насекомыми. Влажный спертый воздух застоялся сладким запахом разложения, впитавшимся в гнилую солому, которая была разбросана по каменному полу. На ее маленьких ступнях запеклись глубокие порезы. Длинные светлые волосы слиплись в запекшейся крови. Она хотела кого-нибудь окликнуть, но нитки стягивали швами ее губы. Сознание медленно возвращалось, заставляя тело дрожать от ужаса воспоминаний.
– Она очнулась, – приоткрыв дверь гостевой комнаты, доложила Сара.
– Отлично. Приготовь все, – ответил приказным тоном высокий, хорошо
поставленный мужской голос.
Сара, гулко застучав туфельками по мозаике плиточного пола, торопливо направилась к каменной лестнице, парадно спускавшейся в холл особняка. Войдя в подсобку, соседствующую с кухней, она нашла большой моток льняных ниток. Сунув его под мышку, Сара прихватила стоявший рядом на полке глиняный стакан с иглами.
– Бетти! – крикнула Сара, – скажи Олли, пусть принесет из погреба бутылку виски.
– Куда принести? – отозвалась из кухни Бетти.
– Мне, в подвал.
Пересекая гостиную, Сара направилась вглубь зала, где, укрывшись от любопытных глаз, стоял резной, ростом выше ее, полированный шкаф. Свободной рукой нащупав ключ, свисающий в складках платья, она открыла дверцу гардероба. В нос ей ударил привычный, но от того не менее отвратительный подвальный смрад. Пламена настенных ламп чуть дрогнули тронутые сквозняком, расшевеливая тени скульптур, безмолвно застывших по бокам лестницы, ведущей в подземелье. Арочный ход шел вниз и упирался в просторный холл. Навстречу Саре из полумрака вышел грузный человек. Он был вполовину выше ее ростом и почти касался лысой головой сводчатого потолка.
– Это я, – сказала Сара.
Мужчина что-то промычал в ответ. Парализованная часть его лица провисла приоткрытым ртом и опущенным глазным веком. Мутный маленький глаз заметно косил. Шаркающей походкой, чуть клонясь назад в противовес огромному пузу, великан скрылся в тени коридора и уселся на стул, жалобно скрипнувший под ним.
Было тихо. Камеры в преддверье праздников пустовали, испаряя сырость после влажной уборки. На ближайшие дни заказов не поступало, и лишь один гость отдыхал в их особняке сегодня. Особенный гость. По правде сказать, они все были особенными. Но желания господина виконта в изысканности превосходили многих.
Сара поставила на полку моток ниток и стакан с иглами. Дощатый стеллаж, тянувшийся вдоль стен коридора, пестрил всевозможными инструментами и приспособлениями. Пыточная старого Уилла позавидовала бы разнообразию механизмов и орудий, аккуратно разложенных на нем. Но виконта не интересовали все эти металлические игрушки. Ему нужны были только нить, игла, кожаная семихвостка и крепкий алкоголь.
Она пнула ногой наглую крысу, попавшуюся ей на пути. Поганые грызуны расплодились после того, как барон заказал поквитаться со своей женой, уличив ее в измене. Заперев супругу в металлическую клетку, он лишил ее возможности двигаться и обмазал неблаговерную сырым мясом, с удовольствием наблюдая, как специально пойманные крысы, изморенные двухнедельным голодом, жадно вгрызаются в плоть женщины.
Послышалось мычание и ерзанье. «Отлично. Зелье перестает действовать, – подумала Сара, – Виконт любит, когда игрушка в сознании». Она открыла дверь. Девушка замычала еще громче, пытаясь повернуть голову в ее сторону. Проверив узлы, Сара отметила про себя, что ловко научилась обращаться с веревкой. Ноги разведены достаточно широко. Тело лежит на нужной высоте. Освещение хорошее. Столик подготовлен. Старуха останется довольна ее работой, если только капризный виконт опять не придерется к какой-нибудь мелочи.
– Сара, – громыхнул бас в коридоре, – Петушок виски принес, – гоготнул великан.
– Пусть оставит там, – выглянув из комнаты, отозвалась Сара.
Напоследок окинув помещение взглядом и не обращая внимания на усиленно забившееся тело девушки, Сара, довольно шмыгнула носом и закрыла за собой дверь.
Глава 31
Лондон
1596 год
Виконт принял из рук Сары корзину, в которой лежали нужные ему предметы. Он уже предвкушал удовольствие, почти физически чувствуя резкую боль, смешанную с вожделением. На первой сессии виконт сам зашил жертве рот, пока та была в отключке. Он ненавидел, когда они скулят, моля о пощаде.
Дожидаясь в покоях, пока девушка очнется от дурмана, виконт перебирал в пальцах ее отрезанное ухо, еле сдерживаясь, чтобы не удовлетворить себя раньше времени. Такая она была хорошенькая.
«Да, старуха в этот раз не подвела!» – подумал он, открывая дверь камеры. Виконт сходу хлестнул семиплеткой, рассекая кожу на спине жертвы. Девушка взвизгнула.
Он схватил за волосы ее дрожащую голову и крикнул в уцелевшее ухо:
– Слушай внимательно! Тебе будет больно! Очень больно! Но если ты станешь сопротивляться, я сделаю твою боль нестерпимой и долгой! Поняла?! – в доказательство своих слов, он бил наотмашь тыльной стороной ладони по ноющей ране на месте отрезанного уха. Девушка, давясь криком, спешно закивала. Из ее рта тянулись кровавые слюни.
– Хорошо, – манерно растягивая гласные, спокойно ответил виконт.
Он взял со столика глиняный стакан с иглами, выбрал самую длинную и, загнув ее полумесяцем, поддел получившимся крючком льняную нить. Потом откупорил бутылку виски и жадно глотнул из горлышка. Алкоголь обжег горло. Перехватило дыхание. Часто дыша, виконт расстегнул пуговицы нательной рубашки, обнажив худой торс. Мелкие шрамы, похожие на рваные порезы и укусы насекомых покрывали его тело. Точно оспины, они роились на коже. Первый прокол пробежал нервным импульсом к мозгу. Грубая нить, цепляясь волосками за край отверстия, заставила виконта морщиться от боли. Оттянув левой рукой складку кожи, он снова вонзил иглу себе в живот, делая петлю для фиксации. Попробовав на прочность узел, он подошел к ней сзади. Следующий стежок предназначался ей. Она дернулась, но опыт его не подвел: одним движением он пробил иглой упругую кожу девушки, вытягивая из ее ягодицы уже смазанную кровью нить. Девушка забилась в приступе боли и паники, мешая его «волшебству». Несколько ударов плетью по спине на время притупили сознание жертвы, позволив ему продолжить.
Он сделал около десяти швов, соединяя свою и её левые стороны. Теперь самое трудное. Главное не кончить раньше времени, иначе все напрасно. Пах разрывало вожделением, но виконт всячески пытался отстранить охватившее его возбуждение, оттягивая финал. Он вошел в нее и продолжил накладывать швы. Шить справа было неудобно. Кровь текла по животу, липко чавкая от касания с ее промежностью. Она заскулила, но дергаться не посмела. Хотя это уже было не важно. Работа почти завершена. Пах, прочно притянутый к ее ягодицам, оставлял немного пространства для движения. Он выпустил иглу, и та повисла на нити, торчащей из бока его живота. Дотянувшись до бутылки, виконт щедро плеснул алкоголь на израненную спину девушки, заставляя ее выгнуться от боли. Теперь не нужно себя сдерживать.
Он бил плетью умело, не давая ей возможности терять сознание. Хлесткие удары приходились на руки, плечи, шею и спину. Она извивалась в судорогах, доставляя ему несказанное удовольствие.
Второй раз он кончил, когда девушка была уже мертва. Голова ее свисала, чуть сгорбив изрубленную спину, больше походившую на тушу животного из лавки мясника. Виконт устало срезал швы. Смочив ткань в тазу с теплой водой, заранее приготовленной Сарой, он принялся обтирать собственные порезы. Он был доволен.
***
Сара провожала виконта к экипажу. Шагая по гравийной дорожке, виконт, ссутулившись, заметно хромал. Глубокие тени залегли под глазами помощника графа.
– Я вернусь в следующее новолуние, – непривычно тихо произнес он, – скажи старухе, пусть мне отыщет девушку с красными волосами.
– С красными волосами? – переспросила Сара.
– Да.
– Это будет нелегко.
– Ты цену не набивай! – оскалился виконт. – Делай, что тебе велено.
– Но вы же знаете, хозяйка тяжело болеет, почти ни с кем не видится, оттого, всеми делами приходится заниматься мне, – смея смотреть ему в глаза, ответила она.
– Я знаю, иначе не говорил бы с тобой. Это старухе, – он протянул Саре увесистый кисет, – а это, тебе, – виконт достал из кармана точно такой же мешочек и вложил его в руку Сары.
– Все будет сделано, – неуверенно ответила Сара.
«Времена наступили тяжелые, – думала Сара, шагая обратно к дому». Сара знала, что хозяйка скоро должна преставиться, оттого она, Сара, не смыкая глаз, день и ночь ладила дела, возлегшие на ее плечи. «Еще и этот, – скривилась Сара, вспоминая про начальника городской стражи». Военный словно с цепи сорвался, узнав об исчезновении из барделя своей любимой шлюхи, которая после игр с графиней, упокоилась на дне темной Темзы. «Шныряет, выискивает. Совсем близко подобрался, – текли мрачные мысли в голове Сары, – теперь вот Виконту красноволосую подавай, – морщилась она». Сара сделала несколько глубоких вдохов. Не помогло. «Все наладится!» – сказала она себе, открывая парадную дверь.
Глава 32
Лондон
1577 год
В «Дом желаний» – так старуха назвала это место – Сара попала много лет назад. Отчаявшаяся от нищеты девушка только переступила порог совершеннолетия. Она продавала себя пьяным матросам в портовых забегаловках. В один из промозглых вечеров ее купил ухоженного вида джентльмен.
К ее удивлению, господин не проявил интереса к тому, чем торговала Сара. Напротив, он сказал, что женщины, как объект вожделения, его не интересуют.
– Почему же вы не воспользовались услугами молодого Рори? – поинтересовалась Сара, – по части содомии, это к нему.
– О-о-о, – засмеялся мужчина, – вы не так поняли. Меня вообще не интересуют никакие интимные утехи. Я, еще будучи ребенком, как это правильно сказать, – замялся он, – в общем лишился возможности получать от того удовольствие.
– Вы кастрат? – в лоб спросила Сара.
– А вы не из робких. Это-то мне и нужно, – удовлетворенно кивнул он.
– Так чего же вы хотите?
– Сара, – начал мужчина, – вы знаете, что чем богаче человек, тем у него более… более тонкие… нет… изысканные желания?
– Откуда мне это знать?! Я обычная портовая шлюха. Моей платы хватает разве что на ночлег и еду. И клиенты у меня такие же. Вон, хромой Сэм вчера мне заплатил, а сегодня сам под таверной скулит, просит у дружков на выпивку.
– Все верно. Вам многому нужно учиться. Что скажете, если я предложу вам работу?
***
Сара училась быстро. Нейт ей не соврал: чего только не желали богатые господа, приезжавшие в поместье. Пряча лица под кожаными масками, они показывали свое истинное лицо. На первое время Сару приставили к железной Гретте в комнаты унижения. Бить, топтать, связывать, испражняться на них, было самым безобидным, о чем просили гости. После дешевой жизни проститутки, Сара с удовольствием плевала в лица богатеньких сэров. Она с неподдельной страстью душила белокожие шеи с пульсирующими венками, наполненными голубой кровью, и смотрела в выпученные, обезумевшие от вожделения глаза. Один из постоянных посетителей, имя которого держалось в тайне, лишился уже третьего пальца на ногах, каждый раз кончая и скуля от блаженства, когда Сара, раскаленными щипцами отнимала у него частичку его плоти. Позже Сара узнала в нем священника, встретив на улицах города босоногую процессию, во главе с безперстным падре, совершающим крестный ход в честь какого-то праздника.
Шли годы. Сара стала частью большой семьи. Хозяйка, женщина почтенного возраста, державшая дисциплину стальной хваткой, прониклась к Саре доверием, поручая ей все более важных гостей. Сара и сама не заметила, как втянулась в темные дела.
Оказалось, не все богачи хотели получать боль. Многие желали боль причинять. И игры, которые заказывали гости, носили настолько изощренный характер, что Сару порой охватывал ужас от жестокости их фантазий.
Она никогда не забудет свой первый заказ. Хозяйка поручила Нейту найти игрушку для уважаемого гостя. Сказала, что искать такую лучше в провинции, подальше от города. Что она должна быть чистая, не больная. И без лишнего шума.
Нейт все устроил. Бедную крестьянку, дочь земледельца, похитили, когда та отправилась на пастбище доить скот. Пара нанятых головорезов запихнули перепуганную девушку в повозку и доставили в распоряжение Сары.
Сара на всю жизнь запомнила обеденный стол, праздно уставленный фарфоровой посудой с педантично разложенными столовыми приборами из серебра и свечами в дорогих канделябрах. Запомнила взгляд девушки, полный страха и мольбы о пощаде. Сара больше никогда не смотрела им в глаза.
Гость пировал, на живую отрезая части тела привязанной к столу жертвы. Он пил вино и мило беседовал со своей матушкой, которая сидела рядом и изредка улыбаясь, демонстрируя старческое слабоумие.
Тогда Сару стошнило впервые в жизни.
Глава 33
Лондон
1596 год
К своим неполным сорока, Сара усвоила многое, подчеркнув для себя красным главное правило: ты либо пастух, либо волк, либо овца. Но овцой Сара быть не хотела, оттого научилась пресекать в себе всяческую жалость по отношению к слабым. «Раз кто-то готов платить, – думала она, – значит, кому-то придется страдать. И этот кто-то не я!»
Сара уже давно перестала задавать себе «глупые» вопросы. Ее не беспокоили переживания, и сон ее не тревожили мучительные кошмары. Она смирилась. Потому новый заказ виконта вызвал в ней разве что чувство сильной усталости от прибавившихся хлопот.
– Нейт, – зайдя в дом, Сара позвала старого евнуха.
– Да, дорогая, – сладко отозвался тот, как всегда, тихо выплыв из полумрака просторной залы.
– Распорядись на рассвете приготовить экипаж. Нам нужно навестить падре.
– Это будет дружеский визит? – хитро улыбнулся Нейт.
– Помощь твоих разбойников в этот раз не понадобится. У меня к падре деловой разговор, – задумчиво ответила Сара. Она мысленно перебирала варианты рождающегося в голове плана.
– Как скажешь, моя хорошая. Я направляюсь проведать госпожу. Ей что-нибудь передать? – лукаво взглянул на Сару Нейт.
– Передай ей, что все в порядке. Я справляюсь. Ты же знаешь. – устало ответила Сара. – Пусть ни о чем не беспокоится и скорее выздоравливает.,
– Знаю, моя девочка, конечно, знаю, – тихо себе под нос, отозвался евнух.
***
– Моя голубка! Что вас привело в дом Божий? – голос святого отца отражался в высоких сводах храма, – неужто пришли покаяться?
– Оставьте ваши нравоучения прихожанам, святой отец, мне нужно всего лишь с вами поговорить, – серьезно сказала Сара.
– Ваш разговор может подождать, пока я освобожусь? – падре посмотрел на Сару. – Скажем, через час. Приглашаю вас отобедать со мной. Согласны?
– Да, святой отец! И с вашего позволения, недолгий час ожидания я проведу в вашем прелестном розарии. Полагаю, в это время года он бесподобен своей красотой!
– О, конечно. Раз вы хотите полюбоваться цветами, я попрошу подать нашу скромную трапезу в сад. Поистине, эти прелестные цветы призваны своим видом напоминать нам о прекрасном творении Бога, – падре, слегка хромая, направился к выходу.
«Святоша заигрывается все сильнее, – думала Сара, – кстати, надо распорядиться, чтобы лучше закрепили крест. Святоша растолстел». (В последний свой визит святой отец велел прибить себя к кресту, желая уподобиться своему кумиру). «Только вряд ли у несчастного Спасителя вожделением топорщило набедренную повязку. – Сара, ухмыльнулась собственной колкости. – Надо падре поберечь, а то, глядишь, раньше времени отправится к своему Богу, а он пока еще нужен мне здесь».
