Слава Доронина
Наследник на его условиях
15 глава
Зен забирает Лето через полчаса, и я остаюсь одна, думая, что наконец-то могу расслабиться. Повесив на ручке двери табличку, чтобы не беспокоили, иду в спальню. Утыкаюсь носом в подушку, предвкушая, как сейчас оторвусь за насыщенные и утомительные дни, но уже через пять минут возвращаюсь в гостиную и набираю ресепшен. Прошу, чтобы прислали горничную и сменили постель.
Невыносимо спать на простыне и наволочке, пропитанных запахом мужчины, к которому меня безумно влечет. Будь неладен этот Дамианис! Поскорее бы уже приехала его взбалмошная дочка со своим «противозачаточным» лицом и поведением. Когда вижу Киру, все мои необузданные инстинкты затихают.
Горничная меняет постель, пока я пью чай и созваниваюсь с Никой. Мы обсуждаем свежие новости, и после этого я с огромным удовольствием иду в кровать. Засыпаю практически сразу и просыпаюсь от сильного позыва в туалет.
Живот почти отпустило и больше не тянет. Скорее всего, мне и впрямь нужно было выспаться и отдохнуть. Стрессы до добра не доводят. Даю себе обещание придерживаться сбалансированного режима, без перегрузок работой. А то слишком много забот выпало на мою долю: и проект, и уход за ребенком Дамианиса. Кстати, Зен вроде хотел, чтобы я помогла ему выбрать няню для Лето. Или он справился без моей помощи?
Беру телефон и прихожу в изумление, когда вижу время. С ума сойти! Проспала весь день… Это на меня совершенно не похоже.
Сначала подумываю о том, чтобы продолжить спать и никому не звонить, не выяснять ничего, но побеждает материнский инстинкт и трепетное чувство к девочке.
Дамианис отвечает на пятом гудке.
– Привет, как Лето? – интересуюсь я.
– С ней все хорошо, – бодро отзывается Зен. – Мы прошли обследование, подали документы в сад, а вот няню не подобрали. Мне не понравилась ни одна кандидатура.
– Ты ведь хотел, чтобы я тебе помогла.
– У тебя на двери висела табличка «Не беспокоить». Я решил, что это лично для меня. – Зен даже не пытается маскировать сарказм.
– Вообще-то я умею держать слово. Но хорошо, что ты не стал будить. Я только недавно встала. Отдохнула замечательно.
– Я бы тоже не отказался, – зевает Зен.
На заднем фоне слышен быстрый говор Маугли. Зен отвечает ей по-гречески, чем снова раздражает. Еще немного, и я действительно побегу покупать учебники. Хотя в этой ситуации куда проще обучить английскому языку Лето. В дальнейшем ей обязательно пригодится. Нужно подкинуть Зену идею.
– Лея не может сама тебе сказать, она просит тебя нас навестить. Я купил фрукты, у нас тут что-то вроде ужина и семейной вечеринки. Как ты смотришь на то, чтобы присоединиться?
Безусловно, отрицательно, только говорю почему-то совершенно другое:
– Приду через пятнадцать минут. Но лишь из-за Лето и еды. Не хочется идти в ресторан и доставку тоже лень заказывать. Заодно с интересом послушаю, как ты провел собеседования с нянями.
Мне искренне жаль, что пропустила это зрелище. Возможно, мой интерес к Зену поубавился бы после его придирчивых: «Фи, вы не подходите. Следующая!»
А еще при упоминании фруктов я представила себе сочные яблоки, дыню или арбуз, возможно, бананы. Все хочу! Желательно побольше. И прямо сейчас.
– Отлично. Тогда ждем тебя. Стиль одежды свободный. Хотя, если бы знал, что так сложится, снял бы номер с бассейном и попросил тебя прийти в бикини.
Я нервно закатываю глаза, завершая наш разговор.
Могла бы поиздеваться над Дамианисом, как он надо мной утром, – одеться во что-нибудь легкое и откровенное, – но не буду этого делать. Из принципа.
Вот как, спрашивается, избежать эмоциональной привязки? К тому же Зен почему-то живет в соседнем номере, хотя у него вилла неподалеку.
Надев свободный белый сарафан в пол и причесав волосы, я выхожу из номера, чтобы через несколько мгновений оказаться в том, который расположен рядом. Дверь открыта, и меня встречает Лето. Едва переступаю порог, она обнимает за ноги и прижимается с такой силой, будто мы год не виделись.
– Лея сегодня только и делала, что про тебя спрашивала. Лишь недавно нашел чем ее занять. Оказывается, ей нравятся фрукты.
– Кому же они не нравятся? – ласково улыбаюсь я малютке и треплю ее по спутанным волосам.
Наверное, предложу Зену забрать у него Маугли до утра. Искупаю ее, причешу, почитаем сказку, а то она опять превращается в дикого неухоженного зверька.
Я прохожу в номер. Он ничем не отличается от моего, разве что комнаты больше и есть балкон. На нем Зен с Лето и расположились.
На столе очень много фруктов. И среди всего разнообразия есть те самые, о которых я мечтала. Точнее, мы с малышом. На удивление, от мысли о сочном и жирном стейке тут же становится нехорошо. Может, так климат и страна на меня влияют, а не пол ребенка?
– Налегайте, девочки, – гостеприимствует Зен.
– А ты?
– Я пас. – Он показывает на комод, где стоит бокал с темной жидкостью. – У меня сегодня другие развлечения.
– Что так? – иронизирую я.
– Забыл, каково это – воспитывать детей.
– А что с няней? – Сажусь за стол и беру ломтик арбуза.
От него такой умопомрачительный аромат исходит – как бы слюной плитку не закапать.
– Плохо. И сейчас объясню почему. Из фирмы откликнулись три женщины. Все хорошие, порядочные, одна мне очень даже понравилась. Но потом Лея задала вопрос, который спутал все мои карты. Я отправил претенденток по домам и запросил новые анкеты.
– И что же Лея спросила?
– Как общаться с тобой, чтобы ты ее понимала, а она могла тебе ответить? В перспективе Лее понадобится учитель английского. Собственно, надо искать няню со знанием двух языков. Те, что были на собеседовании, знали только греческий.
Я широко улыбаюсь.
– Что смешного я сказал?
– Абсолютно ничего. Буквально десять минут назад я подумала о том, что ты только что озвучил. На дураков мы мало похожи, следовательно, у умных людей мысли сходятся.
Зен прицокивает языком:
– Проблема в том, что поиск няни займет время, а один я не справлюсь. Не согласишься помочь?
– Так это коварный ход? Заманить в номер, накормить фруктами, упасть передо мной на колени и просить побыть эти дни вместо няни.
Зен лукаво щурится. А мне хочется язык себе откусить. Даша, какого фига ты с ним флиртуешь? Аукнется же подобное поведение и улыбки. Лучше бы арбуз жевала и помалкивала.
– Что я буду тебе за это должен?
– Прекратишь подкатывать, распускать руки и засовывать язык мне в рот. На том и сочтемся.
– Вообще-то я рассчитывал другое услышать. Побольше выходных, прибавка к заработной плате. Нет? Не хочется?
– А это пойдет бонусом. Ну и если серьезно, Зен… – Убираю веселость с лица. – Ты играешь на чувствах других людей. На моих, на чувствах Лето. Да, так совпало, я тебя ни в чем не обвиняю. Но девочка привыкнет ко мне, я к ней, а вместе мы с тобой не будем. С твоей стороны жестоко – не подумать о таких нюансах, не считаешь?
– С моей жестоко, не с твоей? Ведь я и так и эдак оказываю тебе знаки внимания и никуда не гоню.
Аж аппетит пропадает. Перевожу взгляд на Лето, которая ест арбуз прямо с косточками, а потом вдруг резко меняется в лице. Поднимает встревоженные и напуганные глаза на Дамианиса, что-то быстро у него спрашивает. Чуть не плачет.
Подумав, что Лето плохо, собираюсь вскочить со стула и бежать за телефоном, чтобы звонить на ресепшен и вызывать врача, но реакция Зена обескураживает. Он начинает смеяться так искренне, так задорно, что я вдруг, позабыв обо всем на свете, ловлю себя на мысли, что любуюсь им.
– Что произошло? – ничего не понимаю.
Зен, отсмеявшись, отвечает Лето и поворачивается ко мне. У него такой потрясающий вид в это мгновение, Дамианис будто скинул десяток лет. Может, отцовство – это то, что ему необходимо, и я зря его поучаю?
– Лето съела много семечек и спросила, не вырастет ли у нее теперь в животе арбуз.
Настает мой черед смеяться. Чуть ли не до слез. Малышка решила, что зернышко в ее животе прорастет и даст плоды?
Целую Маугли в макушку и прошу Зена перевести ей мои слова. Он подключается и объясняет, что никаких арбузов в животе не вырастет, сколько бы семечек она ни съела. Лея опять что-то спрашивает у Дамианиса, затем подходит к нему и, видимо, просит ее пожалеть.
Смотрю на Зена, который обнимает Лето, и пронзает странным чувством. Вскоре ведь придется расстаться с этой милой, смешной девчушкой и вернуться домой… Непонятно почему, но эта мысль причиняет боль и безвозвратно портит мое настроение на остаток вечера.
16 глава
Быть заботливой матерью не так уж и сложно. Удовлетворить базовые потребности ребенка в моих силах. Забираю малышку к себе в номер и, уложив ее спать, думаю, что меня ждет бессонница, ведь я весь день провела в постели, но едва подношу голову к подушке, как тут же вырубаюсь. Снится продолжение нашей ночи с Дамианисом. Если так и дальше пойдет, то впору покупать обратный билет и бежать от дьявольского соблазна, пока не стало окончательно поздно.
Пережив яркий оргазм, открываю глаза. Судя по потопу в трусах, не только во сне я его испытала. Паршивец Зен, с лукавой улыбкой пьющий виски из стакана, стоит перед глазами и даже не собирается покидать мои мысли. Включаю ночник, чтобы убедиться, что это всего лишь остатки видений.
Обнадеживает, что контракт на полгода. Да и Егор обещал приехать со дня на день. Хотя что даст его приезд? Посеет вражду между мной и Дамианисом?
Не стоило нам с Зеном сближаться. Где были мои мозги? Влажное белье как бы намекает, что в очевидном месте.
Лето копошится во сне, зовет маму и жмется ко мне всем телом, а потом резко просыпается и просится в туалет. Веду ее, сонную, в ванную комнату, а потом обратно. Малышка засыпает почти сразу же, а я – уже нет. Хотя обещала себе соблюдать режим. Но как его соблюдать, когда возбуждаюсь во снах и вытворяю там такое, что вторую ночь подряд размышляю о том, чтобы пойти в соседний номер. Какая-то навязчивая, маниакальная идея. Может, взять и переспать с Дамианисом? В конце концов, ну что он мне сделает? Доставит удовольствие? Расторгнет контракт? В обоих случаях я в выигрыше.
Захожу в соцсети и листаю новости. На глаза попадаются слова «Сон не спасет тебя, если устала душа». Конечно устала! От преследующих картинок, как мы с Дамианисом занимаемся сексом. И устанет еще больше, если не переключиться обратно на работу. Она всегда спасала в трудных жизненных ситуациях. И сейчас поможет, я уверена.
Накинув халат, иду в гостиную и включаю ноутбук. Не знаю, сколько я сижу за бумагами и расчетами, – выныриваю, когда проснувшаяся Лето садится напротив.
– Завтракать будешь? – спрашиваю у нее.
Телефон с включенным приложением перевода речи стал моим незаменимым помощником. Как люди раньше жили без благ цивилизации?
– А Зен придет? – улыбается хитрюшка.
Надеюсь, что нет, но Лето говорю, что сейчас позвоню ему и уточню, придет он или нет. Отправляю ее умываться, заказываю еду и ради приличия приглашаю Дамианиса на завтрак.
Ожидаемо, что он соглашается и через несколько минут переступает порог моего номера. Едва сдерживаюсь, чтобы не пошутить про то, что семейный люкс нам бы подошел больше – чего мелочиться-то?
Зен, одетый с иголочки, проходит в гостиную. Не отнимая телефон от уха, садится за стол и пьет кофе, который официант только что принес из ресторана. Завершив разговор, Дамианис здоровается со мной и зовет Лето к себе. Девчушка забирается к нему на колени и чмокает в щеку. Зен у нее что-то спрашивает, а я словно в пол врастаю от увиденной картины, осознав, что так же беззаботно, как и Лея, хочу забираться на колени этого огромного мужика и целовать его, но только в губы.
Господи, может, я из-за беременности так отупела? Должно же быть логическое объяснение происходящему?
Зен обнимает Маугли за плечи, что-то шепчет ей на ушко. После чего она спрыгивает на пол и бежит в ванную.
– Что ты ей сказал?
– Что сейчас придет няня и они пойдут гулять.
– Няня? – удивляюсь я.
– Одна из моих домработниц согласилась помочь. Это вынужденные меры. Нам с тобой нужно быть в офисе. – Он поднимает запястье и смотрит на часы. – Тебе хватит пятнадцати минут, чтобы собраться?
Я в замешательстве. Не собиралась забивать на работу и половину ночи, у пока не могла заснуть, просидела за ноутбуком, чтобы иметь возможность развлекать Лето днем. А теперь вдруг выясняется, что планы меняются.
– Какой-то форс мажор? – все же решаюсь уточнить.
– Встреча с инвесторами. Мы подписываем контракт.
– Они согласились?
– Согласились. Только с Насибом, пожалуйста, будь аккуратнее, а то у меня инстинкты могут взыграть. Собственнические. В его глазах мы пара. К тому же в свете последних событий… – Зен ведет подбородком в сторону ванной, куда ушла Лето, – мне не нужны кричащие заголовки в газетах. Темперамент у меня буйный.
Хочется хлопнуть себя по лбу. Не память, а решето. Вылетело из головы, что инвесторы считают нас парой. Осталось фиктивный брак разыграть до кучи. Хотя про темперамент Зен мог бы и не говорить. В своих снах я его на себе уже ощутила.
Оставив Дамианиса без ответа, направляюсь в спальню. Планирую одеться как-то строго и по-деловому, но вспоминаю, что так и не сдала костюм в химчистку. Не хотелось бы, чтобы Зен решил, будто я его провоцирую, но… плевать. Пусть думает, что ему заблагорассудится.
Надев топ и юбку, выхожу в гостиную. Мы с Зеном сцепляемся взглядами. Он опускает глаза на мое декольте. Беременность сделала формы более женственными. Я в восторге. И похоже, не только я.
– Я помню о дресс-коде, но не успела сдать в химчистку свой костюм, – поясняю, ловя на себе горящий взгляд.
– Переодевайся, – хрипло произносит Зен.
– Прости… что? – На мгновение теряюсь.
– Обед деловой. Переодевайся, – повторяет он строже. – Инвесторы у нас на крючке, и это все лишнее. Скрой свои голые плечи и не выпячивай грудь.
Тут же вспыхиваю от негодования:
– Не буду я переодеваться!
Глаза Зена, подавляя, гипнотизируют меня в течение минуты. Уже собираюсь сдаться и найти в своем гардеробе что-то более закрытое, но пригодное для жаркой погоды, как звонок на сотовый Дамианиса приводит в чувство. Гордо вздергиваю подбородок, давая этому тирану и деспоту понять, что не буду делать так, как он настаивает.
Зен отвечает кому-то на греческом, зовет Лето и выходит с ней. Я спешу следом, прихватив сумку. В холле краем глаза замечаю, как в номер Зена входит девушка, и застываю как вкопанная. Это помощница по дому, которую он попросил приглядеть за Маугли? Больше похожа на фотомодель. Никак не вяжется с возникшим в голове образом.
Первый порыв – прокомментировать выбор Зена, но запрещаю себе это делать. Какая мне вообще разница, как выглядят его домработницы?
– Так, все, Лея под присмотром. – вернувшийся Дамианис опять впивается взглядом в мои плечи и декольте. – А тебе сейчас заедем и купим пиджак. – Он направляется к лифту.
Захожу в кабинку и задерживаю глаза на его лице, чувствуя, как между нами вспыхивает дикое напряжение. Зен смотрит хищно несколько долгих секунд, а потом делает шаг и вжимает меня в свою грудь. Я жадно хватаю ртом воздух. Хотя правильнее было бы не дышать, потому что все вокруг пропитано запахом Дамианиса и моим желанием.
Тон Зена из расслабленного становится низким и требовательным:
– Не устала притворяться, а?
Словно дежавю. Это все уже было в моем сне. Только в номере Дамианиса. И взгляд этот порочно-темный, выворачивающий внутренности, и нетерпеливые руки…
Зен касается шеи, заставляя сердце бешено биться. Ведет губами к подбородку и набрасывается на мой рот, блокируя попытки анализировать ситуацию.
– Прекрати… – шепчу в перерывах между поцелуями, чувствуя, как волны дрожи, идущие из солнечного сплетения, сотрясают все тело. – Хватит… – сопротивляюсь из последних сил.
– Не могу, Даша. – Его хриплый шепот вызывает рой мурашек на теле. – Хочу тебя. Ничего не могу с этим сделать, – произносит Зен с той же чарующей вибрацией.
Его ладони гладят мои бедра через ткань юбки, сжимают ягодицы. Его эрекция упирается мне в живот. Божечки… Зен хочет меня ничуть не меньше, чем я его!
Если бы не открывшиеся двери, я бы, наверное, прямо в лифте ему отдалась, но, заметив пожилую пару, которая смотрит на нас, открыв рты, немного прихожу в себя. Отталкиваю Зена и тороплюсь на улицу.
На свежем воздухе настигает расслабление. Правда ненадолго. В сумке начинает вибрировать мой сотовый. Достаю его и на автомате прикладываю к уху.
– Даш, я прилетел, – звучит в динамике голос бывшего мужа. – Через пару часов буду в офисе. Что ты хотела?
17 глава
Зен
Результат недавних действий в лифте плачевный: у меня стоит на Калиничеву. Даже когда она договаривается с бывшим мужем о встрече. Злюсь на себя, на эту русскую стерву, на дочь, которая влюбилась в Егора. На свое самообладание, в очередной раз давшее сбой.
– Кто звонил? – интересуюсь я, сохраняя невозмутимый тон, пока тело бесится от возбуждения.
– Егор. Они с Кирой приехали.
– Идем, – говорю требовательно и веду Дарью к машине, стоящей у входа в отель. – Нас ждут в офисе.
В течение всей поездки от Даши нет ни одной реплики. Прижавшись к двери, она смотрит в окно. Лучшее, что я могу сделать сейчас – не заводить разговоров и никак не трогать ее, иначе сорвусь. И тогда контракт с инвесторами нам не светит, потому что я затрахаю Дарью прямо в машине.
– Что ты имел в виду под словом «притворяться»? – спрашивает Калиничева тихим голосом, когда мы заезжаем на подземную парковку.
Поворачиваюсь. Рассматриваю ее хрупкую фигуру. Даша съеживается под моим взглядом. Кусает губы.
Этот вопрос вызывает приступ негодования. Я совсем не могу думать о работе последние несколько дней. Только об этой стерве.
– Позже поговорим. – Демонстративно поднимаю запястье и смотрю на часы.
Иначе последние крохи самоконтроля растеряю и случится непоправимое. После чего меня смело можно будет обвинить в изнасиловании.
Встреча с инвесторами проходит напряженно. По большей части из-за Насиба, взгляд которого без конца ныряет в декольте Дарьи. Вижу по горящим глазам араба, что он мечтает увезти белокожую красавицу к себе домой, надеть на нее чадру и заставить рожать наследников одного за другим. Но хрен ему, а не русская жена.
Поставив подписи на документах, договариваемся вечером отметить начало сотрудничества в ресторане на берегу моря. Дарья идет проводить наших теперь уже партнеров, а я вызываю юриста, чтобы закончить дела с органами опеки.
Бурман долго и внимательно изучает бумаги.
– Зачем тебе это? – интересуется, листая папку по второму кругу.
Откидываюсь на спинку стула и, взяв ручку со стола, перевожу взгляд в окно.
– Хороший вопрос. На который у меня нет ответа.
Оторвавшись от бумаг, Бурман пробегается глазами по моему лицу и опять склоняется над документами.
Мысли ускользают от Леи и возвращаются к Дарье. В последнее время я похож на бешеное животное, готовое сожрать ее. Стоит нам остаться наедине, инстинкты тут же срабатывают и накрывает неконтролируемым желанием. Возможно, за полгода контракта я удовлетворил бы свою похоть, и мы разошлись бы кто куда. Но как это сделать, когда Даша держит на расстоянии?
– На этом листе в двух предложениях ошибка. Неправильная дата твоего рождения, – отвлекает меня Бурман от страстных фантазий о Калиничевой. – В остальном все в порядке. Дело ты задумал хорошее, но не благодарное. Такие дети когда вырастают, узнают правду и создают своим приемным родителям кучу проблем.
Мозг кипит. Работы невпроворот, а в голове словно на повторе звучит вопрос Калиничевой. Не могу разгадать причины ее поведения. Неужели действительно не помнит, что вытворяла той ночью в моей постели?
Скрещиваю пальцы в замок, вглядываясь в небо за окном.
Есть у меня соображения на этот счет. Надо бы проверить.
– У тебя все? – киваю на бумажки.
– Да, все. Как подпишешь и отдашь в органы опеки, можешь считать, что девочка твоя. Официально.
– Вот и отлично. Спасибо, – благодарю я Бурмана и прощаюсь с ним.
Распоряжаюсь, чтобы секретарь занялся исправлениями в документах и отвез оригиналы в министерство, а сам звоню Кире. Есть разговор. Не очень приятный, но необходимый.
Оказывается, от своей любви к Калиничеву дочь совсем поехала мозгами. И от ревности к его бывшей жене ее тоже несет в криминальные дали.
– Кира, привет, как добралась? Как самочувствие?
– Всё хорошо, папуль, – бодро отзывается дочь. – Дома просто замечательно! Мне не хватало нашего бассейна и теплого солнышка. Только Виры что-то не видно. Неужели уволил эту приставалу? Правильное решение.
– Никого я не уволил. Дал Вире выходной.
Домработница половину дня пробудет в городе с Леей, но Кире об этом знать необязательно. Скажу, что взял опеку над девочкой, после их свадьбы с Егором.
Прикинув в уме, во сколько окажусь дома, продолжаю:
– Отмени планы, если есть, и дождись меня. Буду через час.
– Хорошо, папуль, – отзывается Кира и завершает разговор.
Спускаюсь вниз и прошу водителя везти домой, а не в отель. С Дашей мы поговорим позже. Если, конечно, дело дойдет до бесед, потому что я помутился рассудком, идя на поводу у своей похоти. Нужно бы взять тайм-аут, но озабоченный маньяк рвется из меня наружу.
Заехав по пути за любимыми сладостями дочери, звоню Вире, чтобы узнать, как у них с Леей дела. Помощница по дому заверяет, что все отлично. Затем прерывается, сообщив, что кто-то стучит в дверь. На том конце трубки слышится возня. После непродолжительной паузы Вира возвращается к беседе.
– Что там? – уточняю.
– Доставка цветов. Перепутали с соседним номером. Такой огромный букет! Просто загляденье!
Я сжимаю телефон с такой силой, что еще чуть-чуть, и, кажется, раздавлю его. Это Насиб. Больше некому. Пожирал Дарью глазами все два часа, что находился в моем кабинете.
– Хорошо. Если что, звони.
Машина въезжает в ворота, и я выхожу на улицу. Вокруг стоит оглушительная тишина. До недавнего времени всерьез задумывался о том, чтобы продать виллу. Теперь же не знаю, что с ней делать. Ребенку здесь будет хорошо. Ну и Кира провела тут свое детство.
Дочь я нахожу на шезлонге у бассейна. Она лежит в наушниках и с закрытыми глазами. Подхожу к ней, но не тороплюсь обнаруживать свое присутствие. Рассматриваю стройную фигуру, задержавшись на пока еще плоском животе. За грудиной начинает тянуть.
Калиничеву респект. Пришел и сказал, что они с Кирой ждут ребенка. Однако на этом моя благодарность заканчивается. Дочери нельзя рожать. Это ее убьет. В высшей степени безответственно – сделать ей ребенка, и легкомыслие Егора, честно говоря, обескураживает. Как и то, что Кира, осознавая все риски для своего здоровья и жизни, на это пошла.
Наклонившись, зачерпываю воду и брызгаю на шезлонг. Дочь тут же распахивает глаза и садится.
– Папа! – Она снимает наушники. – Ты меня напугал…
– Тогда бы за сердце схватилась. Как всегда делаешь.
– А теперь не хочу, – упрямо заявляет она.
Смотрю на дочь, представляя рядом с ней Лею. Внешне очень похожи. Словно две сестры. Надеюсь, со временем, они подружатся.
– Ты какой-то странный, пап… – смущается Кира, когда я долго не отвожу от нее взгляд.
Так и есть. Нас ждет серьезный разговор.
– Ходить вокруг да около не буду. Да ты и сама знаешь, бесполезно что-то от меня скрывать. Я в курсе твоей беременности и настаиваю на аборте.
Дочь меняется в лице.
– Нет… Ни за что. Нет!
– Кира…
– Я сказала нет! Я люблю Егора, хочу стать его женой и хочу этого ребенка. Если мое сердце остановится в момент родов, значит так тому и быть.
– Ты совершаешь глупость, Кира. Врач говорил…
– Правильно, пап! Говорил. Это прошедшее время. А жить надо настоящим.
– Если плевать на ребенка и себя, то пожалей хотя бы меня. Как мне потом с этим жить? А ребенку, если унаследует твое заболевание?
– Внука или внучку будешь воспитывать. Вместе со мной. Потому что я рожу его или ее и все будет хорошо.
Мне бы оптимизм дочери и ее безрассудство. Хотя безрассудства и своего хватает.
Между нами повисает напряженная пауза.
– Егор сказал тебе о моей беременности?
– Есть свои источники.
– Его бывшая? – зло выплевывает Кира. – Ну конечно она, больше некому! Как же я ее ненавижу! Можно как-то сделать, чтобы она исчезла? Давай закажем ее Леону! Пусть избавится от нее!
Игнорирую слова Киры про моего младшего брата.
– Кстати про Калиничеву. Помнишь тот вечер в ресторане, около двух месяцев назад? Ты рано ушла, сказав, что устала и хочешь отдохнуть.
– Не помню.
– Мы сделку заключили, отмечали небольшой компанией в ресторане на двадцатом этаже…
– Нет.
– Даша тогда за бывшего мужа очень радовалась. Вы на тот момент уже встречались с Егором тайно. Да?
– Сказала же, не помню такого. Что ты меня пытаешь?
Подобное упрямство и бегающие глаза Киры говорят о том, что очень даже помнит.
– Ты что-нибудь из своей гадости химической Калиничевой подмешивала в алкоголь?
– Пап, что ты хочешь от меня услышать?
– Правду.
– Я ничего не делала и к вульгарному поведению этой женщины не имею никакого отношения. Уверена, из-за этого они с Егором и расстались. Он устал терпеть ее сучьи выходки.
– Кира! – Я строго смотрю на нее. – Последний раз спрашиваю. Ты подмешала Дарье что-то в питье?
– Я же сказала, что нет. – Дочь отводит глаза.
– Напомнить, как я отмазал вас с Зубой от статьи? Ты могла бы с ним быть на одной скамье подсудимых.
– Я не виновата, что у одних мозги заточены под цифры и расчеты, а другие сильны в химических формулах, – огрызается Кира. – К тому же, папа, эта история давно в прошлом, ничем таким я сейчас не занимаюсь! А Калиничева шалашовка. Вот Егор с ней и развелся. На мужиков вешается Дарья Александровна. Разве тебе не было противно, что она тебя выбрала мишенью и флиртовала напропалую? А все для чего? Вызвать у Егора эмоции. Но ему на бывшую жену, к счастью, плевать.
– Уверена?
– Уверена!
Понятно. Можно не продолжать этот разговор. Женская ревность – опасное чувство. Еще тогда промелькнула мысль, что Дарья вела себя слишком сексуально и раскрепощенно. Но я списал это на эмоции, эйфорию от заключенного многомиллионного контракта, выпивку на столе. Свое вспыхнувшее желание тем же объяснил, но, когда между нами дошло до секса, мне окончательно снесло крышу.
Трахал Дашу полночи, как подросток, пока не вырубился без сил. Проснулся один. После полудня навалилась куча работы. Потом два перелета. Попытка поговорить с Калиничевой отложилась на неделю, а когда мы пересеклись, она сделала вид, что ничего не произошло. Вела себя официально, по-деловому. Это заинтересовало. Предыдущие любовницы осаждали мой телефон с первых же суток после проведенной вместе ночи. Тут же – обратная реакция и гробовая тишина.
– Я ведь все равно узнаю, – решаю еще раз надавить на дочь.
– Как? – нахально усмехается Кира. – А даже если и подмешала, что ты мне, беременной, сделаешь? Только тронь, папа, и скандал будет обеспечен. От ребенка я не избавлюсь, к суррогатной матери не обращусь. Достаточно того, что меня родная бросила. А я не брошу. Никогда. Смирись с этим. К тому же ты сам отец и вон как надо мной трясешься. Если аборт для тебя так просто, то возьми и убей меня. Сможешь?
Трясет меня и впрямь жутко. Никогда до этой минуты не злился на Киру так отчаянно. Возможно, прав был Бурман. Неблагодарное это дело – растить детей, хоть родных, хоть приемных. Проблем и без того невпроворот, теперь еще переживай за состояние дочери.
– Завтра к Вайлис поедешь. На полное обследование, – чеканю я.
– За этим и прилетела. Нервы, знаешь ли, не железные. Но я верю, что все получится. А если веришь, то так оно и будет.
– Постой… – Мозг скрежещет. – А Егор в курсе твоего диагноза?
– Думаешь, он бы позволил случиться беременности, зная, что я могу не выносить нашего ребенка? Ты вон на аборт отправляешь, и он тоже пошлет. Но я не собираюсь признаваться ему, что больна. Если Егор узнает, ты будешь первым, на кого я подумаю. И никогда тебя за это не прощу, понял?
Раздражением ошпаривает, словно кипятком. Хочется прочитать нотацию, что в двадцать лет убить себя из-за ребенка – безумная затея, но сам я что делал в этом возрасте?
Так что спокойствие, Зен. Хотя какое, к черту, спокойствие, когда собственная дочь ломает свою жизнь! Причем умышленно. А заодно и мою.
