Слава Доронина
Наследник на его условиях
30 глава
– Не знаю, каких слов ты от меня ждешь, на языке одна нецензурщина. Но рядом дети, не могу позволить себе ругательные слова. Мне кажется, этот грек окончательно выжил из ума. Не понимаю, зачем Дамианис тебя добивался, зачем просил быть с девочкой? Зачем вообще полез к тебе, если в итоге взял и исчез? Да еще и таким ужаснейшим образом.
– Не знаю, Ника, – говорю я, собирая чемодан. – Но есть и хорошая новость: домой я вернусь вместе с вами.
– Да уж, просто великолепная, – цокает она языком.
Едва рассвело, я позвонила Егору. Бывший муж подтвердил, что теперь он женат на Кире и подбирает новую команду, чтобы завершить наш общий проект. Попросил подъехать в ближайшее время в офис и подписать документы, после чего я смогу вернуться в Россию. Не передать словами, что я испытала в тот момент. Да и сейчас продолжаю. Невыносимо больно!
Ника оставляет меня одну и уходит играть с сыновьями. Ближе к вечеру мы опять собираемся в моем номере. Я до сих пор пытаюсь впихнуть свои вещи в чемодан, иногда отвлекаясь на то, чтобы поплакать или поиграть с Леей. На душе тоскливо и погано.
Ближе к ночи звонит Ася. Ника тут же оживляется и ерзает, будто сидит на иголках, ожидая конца нашего разговора.
– С твоим Дамианисом у меня совсем вылетело из головы! Еще утром хотела тебе показать кое-какую новость, а ты меня своими огорошила. На вот, только посмотри на это. – Она берет телефон, что-то там ищет и через нескольких мгновений протягивает сотовый мне.
Прочитав пост с кричащим заголовком, поворачиваюсь к Нике, не веря своим глазам.
– Это правда?
– Ты у меня спрашиваешь?
– Ася ничего не сказала. Она сейчас в больнице, готовится к выписке…
– Вот приедешь в Россию, встретишься с ней и спросишь, что к чему. Умеете вы, девочки, выбирать себе мужей. Егор тебя вдвойне предал, раз беспрекословно выводит из бизнеса по просьбе тестя, муж Аси притворялся погибшим. Но Дамианис всех дальше пошел: передал через своего братца контакты клиники, где тебе в случае чего помогут избавится от нежелательных последствий вашей безумной ночи.
– Ночей было две. А вообще, три…
– Не вела подсчеты, – язвит Ника.
Опускаю взгляд и еще раз вчитываюсь в строки на экране. По телефону, конечно, спрашивать о таком неуместно, но через пару дней я буду в Москве и Асе уже не отвертеться от вопроса, как такое могло произойти. Она чуть с ума не сошла, когда узнала, что муж трагически погиб. А он, оказывается, все это время был жив?..
– Мне даже представить страшно состояние твоей подруги. Если тогда не сошла с ума, то сейчас вполне может, – озвучивает Ника мои мысли. – Документы, которые Егор даст тебе на подпись, сфоткаешь и скинешь Альберту, только потом подпишешь.
– Зачем? – Возвращаю Нике телефон.
– Пусть покажет их своему юристу. Я больше этому греку не доверяю.
– При чем здесь Зен? Мы с Егором после развода подписали документ у нотариуса. В случае разногласий любая из сторон может выйти из бизнеса, передав свою долю, но должна заплатить определенную сумму, что-то вроде неустойки. Егор, как ты понимаешь, выходить не собирался ни тогда, ни сейчас. Но и меня он отпускать не хотел, поэтому ввел этот дурацкий пункт, на который я имела дурость согласиться. Потому что тоже никуда не собиралась уходить. Мы, как команда, отлично работали, меня все устраивало. Последнюю сделку Егор заключал от своего имени, я лишь вначале ставила свои закорючки. Сейчас меня отовсюду выведут, получу деньги и с подачи Дамианиса никаких процентов платить Егору не буду. Вот и все.
– И хорошие деньги?
– Вполне. Буду считать, что это алименты Зена на его ребенка. Егора попрошу, чтобы молчал, а как прилечу в Москву, попла́чусь, что у меня от стресса случился выкидыш. И вообще… – Я сажусь на пол, выдохшись собирать вещи. – Знала бы ты, как я от всего устала. В Россию хочу. В родительский дом. К морю.
– После анализов, правильно я понимаю?
– После них, – киваю. – И что самое забавное, морально я ведь была готова воспитывать ребенка одна. Так оно и получается. А вот это все… – обвожу глазами номер, – постараюсь забыть. Может, чувства, любовь и семья – это прекрасно, но, похоже, не мое. Не везет мне с мужчинами. Поэтому рожу малыша и буду в нем растворяться без остатка. – Глажу свой живот, который только пару дней назад начал наконец округляться.
– Иди ко мне. – Ника раскрывает объятия, заметив слезы на моих щеках. – Редко вижу, как ты плачешь. В такие моменты у меня сердце сжимается. Очень за тебя обидно. Росла без материнской любви, рано вышла замуж, развелась после стольких лет брака. А сейчас и вовсе останешься одна с младенцем на руках…
– Лучше так, – всхлипываю я, – чем с человеком, который причиняет боль.
Причем такой силы, что, по ощущениям, я переживаю внутри атомную бомбежку. За что Дамианис так со мной? Или он так со всеми, кто решается открыто сказать, что от него хочет?
– Знаешь, что самое ужасное? – говорю тихо, утыкаясь Нике в плечо и позволяя себе огромную, но такую необходимую слабость.
– Что?
– Нет ничего хуже, когда понимаешь, что привязался к человеку, влюбился в него. Словно больная, ждешь сообщения или звонка, да хоть какого-нибудь чертового объяснения, за что с тобой так. А получаешь вот это все…
– Ох, Дашка. Влюбилась-таки… И как крепко…
Ничего не отвечаю, это и так понятно. Но кто знал, что все печально закончится?
– Вчера листала новости в соцсетях и мне попался вброс, – произносит Ника, дав мне от души выплакаться. – Женские форумы иногда теряют популярность и, чтобы привлечь к себе внимание, затрагивают спорную тему. И понеслось. У меня стойкое ощущение, что сейчас сижу на одном из них. Хотя нет, на двух параллельных, если вспомнить Асю и ее воскресшего мужа.
– Что за вброс? – Я шмыгаю носом.
– Ой, да бред…
– Может, это хоть немного меня отвлечет. Расскажи.
– Вряд ли. Абсурд, забей, – противится Ника.
Всхлипываю сильнее, давая понять, как меня это расстраивает.
– Ну ладно, слушай. Однако я предупредила…
Пихаю Нику локтем в бок. Она громко охает и продолжает:
– Мамашка, значит, пришла в продуктовый и оставила ребенка в коляске у входа. Возвращается, а младенца нет. Ей, естественно, становится плохо, она от ужаса не в себе и теряет сознание.
– Будет отсылка к моей беременности, да?
– Даш, ты сама попросила рассказать. Я случайно наткнулась на этот форум и статью, – повторяет Ника. – Но ради любопытства дочитала и посмотрела, что пишут женщины в комментариях. Этим и хочу поделиться.
– Ну хорошо, продолжай.
– Так вот. Эта мамашка потеряла сознание, пришла в себя в больнице. Рядом с ней сидит муж. Она начинает плакать, рассказывает про сына, а он сообщает, что с малышом все в порядке. Оказывается, муж его и забрал. Хотел проучить непутевую жену, которая оставляет ребенка одного, забегая в магазин за продуктами.
– Ты сейчас серьезно? – Я даже о своей боли и обиде забываю.
– Вполне. Женщине стало плохо с сердцем, предынфарктное состояние, месяц провела в больнице. Она этого козла, конечно, простила, и все бы ничего, в жизни и не такое бывает, но спустя года три или четыре он жену бросил и ушел к любовнице…
– Нет, посыл какой-то есть. Ты не просто так мне об этом рассказываешь.
– В комментариях что только не писали, – игнорирует Ника мою реплику. – Но в основном гадости. Как думаешь, в чью сторону?
– Мужчину обвиняли, что так жестоко обошелся с женой?
– Как бы не так! Обозленные женщины хаяли а мамашу.
– Да ладно? – искренне удивляюсь.
– Я, честно говоря, взбесилась. Понятное дело, что не стоило оставлять ребенка одного. Сама бы я так никогда не поступила. Но в комментариях эту мамку разнесли в пух и прах. Я в тот момент поймала себя на мысли, какие мы, женщины, быстрые на осуждение. Лишь единицы написали адекватные вещи и разложили ситуацию по полочкам.
– И все-таки, зачем ты мне об этом рассказала?.. – Чувствую подвох.
– Ты ведь понимаешь, что Зен еще появится в твоей жизни? И рождение ребенка многое поменяет в отношении Дамианиса к тебе и вашей ситуации в целом. Возможно, он захочет принимать участие в воспитании сына или дочки. Однако его способы добиваться своего и решать «проблему» были очень жесткими. Я даже не исключаю, что Дамианис и вовсе испугался: вдруг ты станешь чем-то большим для него, а дать тебе семью он не может? Поэтому, наверное, он и решил сразу все обрубить. Твои переживания более чем понятны, Даш. Если бы Альберт так со мной поступил, я бы не дала ему ни первого, ни второго шанса и воспитала замечательных пацанов сама.
– Мы бы вдвоем их воспитали. – Вытираю насухо щеки, больше не чувствуя себя размазней, которая только и хочет, что рыдать. – Я бы тоже Альберта за такое не простила. И Зена не прощу.
– Сейчас мы точно как те безумные мамки с женских форумов, – посмеивается Ника. – А я, между прочим, их пару минут назад осуждала. Но той женщине не следовало давать мужу шанс. В итоге это ни к чему хорошему не привело.
– Со стороны всегда легче судить. – Встаю с пола и смотрю на часы. – Завтра дособираю вещи. Я обещала Лее с ней погулять.
– И с Леоном?
– Надеюсь, без него. Видеть не хочу этих Дамианисов. Будь моя воля, забрала бы у них девочку. А то они и Лею сделают несчастной.
– Ну точно, две обиженные на жизнь мамки с женского форума, – продолжает подшучивать Ника.
– Пока одна. У вас с Альбертом изначально все было хорошо, – бурчу себе под нос, надевая кардиган.
31 глава
Лея сегодня много молчит и выглядит задумчивой. Ощущаю ее тревогу и вижу по глазам: девочку что-то беспокоит.
Я словно от сердца отрываю эту малышку. Так хочется наплевать на все нюансы и забрать ее с собой, в Москву. На душе тяжело от мысли, что это последняя наша встреча.
Отчасти понятен порыв Зена в тот роковой вечер. Дамианис поступил, как чувствовал. Отключил разум, доверился сердцу. Так же как и я буквально несколько ночей назад. К сожалению, не бывает так, чтобы человек, сделав выбор, не сталкивался с его последствиями.
После того как забеременела, я стала сентиментальнее и воспринимаю все в разы острее. Успокаиваю себя словами, которые часто слышала от отца. Он говорил, что сильные поступают так, как хотят, а слабые страдают так, как и должны. Если до встречи с Зеном я ощущала внутри силу, то теперь – уязвленность. То, что и подходит слабым, страдающим людям.
– Даша, почему ты не можешь поехать со мной? Давай я попрошу Леона и он возьмет тебя с нами? Он хорошо ко мне относится и обязательно согласится на мои условия.
Если бы все было так просто, маленький доверчивый зверек… Всем хочется поддержки, любви и тепла. Надеюсь, Лея сполна их получит.
– Мне нужно возвращаться домой, там ждут другие дела. Вик, Вит и Ника – моя семья. Я не могу остаться здесь или уехать вместе с тобой. – Глажу Лею по волосам, едва сохраняя спокойный тон.
Хорошо, что девочка не видит моего лица, потому что сейчас я плачу. Опять думаю о Зене и о том, как ненавижу его. Мало того, что Дамианис не смог поговорить со мной лично или хотя бы по телефону сказать все как есть, так еще и обрекает меня и эту кроху на новые муки.
Невыносимо причинять боль другому человеку, тем более такому маленькому и беззащитному. Неужели Зен не понимает, что с людьми так нельзя? Что я и Лея не игрушки, не роботы, а живые существа!
– Ты ведь приедешь ко мне? – с надеждой спрашивает Маугли.
– Я постараюсь, – сознательно иду на ложь, зная, что это наша последняя встреча.
Так для всех будет лучше. Недавно я говорила Леону о том, как подвижна психика у детей. Через год или два Лея обо мне и не вспомнит. Зато я навсегда сохраню в памяти эту очаровательную девчушку. Впрочем, не только ее. Зен – отец моего ребенка, это на всю жизнь свяжет нас с ним невидимой нитью, даже если Дамианис об этом знать и не будет.
– Помнишь, мы смотрели мультфильм и там девочка писала письма подруге? Ты будешь мне писать? – не унимается Лея.
– Мне придется выучить греческий. Или тебе английский. Будем общаться на нем.
– Я выучу. Мне хочется так много всего узнать! Леон сказал, что у меня есть старшая сестра, ее зовут Кира, но пока мы не можем увидеться, потому что она живет в другой стране и неважно себя чувствует. Как подрасту, попрошу его или Зена привезти меня в Россию.
– Хорошо.
Я пообещала себе не портить нашу последнюю встречу с Леей. Через пару часов поеду к Егору за документами, а прямиком из офиса – в аэропорт. Не смогу я еще раз прийти к своей Маугли. Расплачусь. В жизни бы не подумала, что можно так прикипеть к почти незнакомой девочке за столь короткий срок.
– Мне грустно, – добивает меня Лея.
В носу противно щиплет, а в глазах опять собираются предательские слезы.
– Не печалься, малыш. – Обнимаю ее, ощущая, как Лея прижимается к моему животу.
Пронзает мыслью, что у девочки не только Кира есть, но и вскоре появится еще один близкий человек.
Несмотря на запугивания Зена про плохую наследственность, я уверена, что у моего сына или дочки все со здоровьем будет хорошо. Или я просто хочу так думать. Потому что еще одного удара попросту не вынесу и сломаюсь.
– Будешь мороженое? – предлагаю и тут же вспоминаю, что малышка совсем недавно болела и не стоит нагружать ее горло. – А давай лучше по пирожному? Какое ты будешь?
– Никакое, – с той же грустью в голосе отвечает Лея. – Покажи мне лучше фото своего дома.
Я открываю галерею. Сначала показываю квартиру в Москве, где только недавно закончила ремонт. Было очень сложно его доделывать, ведь всю душу я уже вложила в наш дом с Егором, с такой любовью вила семейное гнездышко. Теперь все предстоит менять. Чтобы мне и ребенку было максимально комфортно. И то, наверное, не в этой квартире, а в родительском доме.
Удивительно, я летела в Грецию, твердо зная, какой вижу свою дальнейшую жизнь и чего от нее хочу, было столько планов. Но когда пожила тут, все перевернулось с ног на голову.
– А это еще один мой дом. Он там, где есть море, как и здесь. В этом доме когда-то жили мои родители.
– Как красиво! – восхищается Лея. – А где они сейчас?
– Их не стало.
– А давай мы попросим Леона разрешить мне поехать с тобой? И вместе там будем жить.
Ох, это было бы замечательно, но никто на такое не пойдет.
– Боюсь, это невозможно. По документам я тебе никто.
– Это неправда! Ты моя лучшая подруга. Или даже как сестра.
Прячу телефон в карман джинсов и обнимаю Маугли. Какая же она славная девочка.
Мы еще час гуляем по парку, я перевожу через приложение все, что она тараторит. С трудом получается понимать отдельные предложения, но наслаждаюсь каждой минутой, проведенной вместе. Если материнство – это вот так, то вскоре я стану самой счастливой на свете. А пока, конечно, об этом нет и речи.
Кажется, если бы я сейчас увидела Зена перед собой, то выцарапала бы ему глаза. И так едва сдерживаюсь, чтобы не высказать Леону в лицо все, что думаю о его брате. Может, и не нужно молчать? Но трезвый подход к ситуации не позволяет мне это сделать. Я привыкла просчитывать шаги наперед, а лишние откровения ничего хорошего в будущем не сулят. Уехать и обрести спокойствие – это то, что мне сейчас необходимо.
– Ну что, малыш, давай прощаться? Через несколько часов я сяду в самолет и улечу. Если бы у меня была дочка, я бы очень хотела, чтобы она была похожа на тебя. – Целую Маугли в макушку.
Девочка всхлипывает, обнимает меня за ноги. Мы обе пропускаем момент, когда рядом оказывается Леон.
– Идем, ребенок, – доносится из-за спины его голос.
Я выпрямляюсь и смотрю на брата Зена. Он выглядит мрачным и недовольным. Не нравится, что Лея плачет? А может, его мучают угрызения совести? Сейчас еще больше будут.
– Леон, – зову его, когда он берет девочку за руку и хочет увести. Достаю из сумочки заключение врача.
Ника согласилась под моим именем сходить в клинику, контакты которой дал Зен. У нее взяли необходимые анализы. Она даже якобы приняла контрацептив, выписанный врачом, когда та убедилась, что пациентка совершенно здорова.
Сегодня я отрезаю последние пути к отступлению. Если до недавнего времени терзалась сомнениями, что надо было рассказать Дамианису о беременности, то теперь понимаю: судьба сама подталкивала меня к необходимому и правильному решению молчать. Ну и в конечном итоге все, что ни делается, – к лучшему.
– Это для твоего брата.
Леон принимает листок, бегло просматривает его. И становится еще мрачнее.
– Как появится возможность, передам Зену. – Он задерживает на мне взгляд, от которого я начинаю жутко волноваться, но изо всех сил пытаюсь не показать вида.
– Берегите девочку, Леон. Она чудесная…
– Моя визитка осталась на ресепшене, – обрывает он, не дав сказать слова прощания. – На всякий случай возьми. Будет желание увидеть Лею, я всегда на связи. – Леон разворачивается и уходит вместе с плачущей Маугли.
Мне ничего не остается, как тоже развернуться и идти к такси, которое ждет возле входа в парк. Не хочу запоминать эту сцену, но она словно на повторе стоит перед глазами.
Плачу навзрыд всю дорогу до офиса. Мое сердце разбилось вдребезги в этой проклятой Греции. Даже после расставания с Егором не было так плохо, как сейчас. Но придется все забыть и жить дальше. Вот только как, если я ненавижу Зена? Никогда не прощу его за ту острую, адскую боль, которую он заставляет меня испытывать.
32 глава
Собираюсь с силами, чтобы переступить порог кабинета Михайловой. Две недели я только и делаю, что езжу из одного медицинского центра в другой, сдавая кучу анализов. Поначалу на своей машине колесила по городу, а потом оставила ее на подземной парковке и пересела на такси. Почему не сделала так изначально, не знаю. Столько бы времени и сил сэкономила.
– Добрый день, Даша. Как самочувствие? – интересуется Марина Борисовна, когда я все же решаюсь зайти.
– Конечности немеют. Особенно ноги. Да и в целом как-то непонятно… Вроде отдыхаю много, высыпаюсь, а сил нет. Постоянно хочется прилечь.
Уверенность, что с результатами анализов все будет в порядке, поблекла на фоне ухудшившегося самочувствия. Ну а что я хотела, стрессы не проходят бесследно. Со стороны кажется, что ничего особенного не происходит и я живу обычной размеренной жизнью, но в действительности – будто на пепелище оказалась. Не представляю, что делать дальше. К тому же последние силы я отдала на то, чтобы полностью обследоваться.
– Живот больше не тянет?
– Иногда.
– А с отцом ребенка что? Так и не уговорила его пройти назначенное мной обследование?
Отрицательно качаю головой.
Всякий раз, когда кто-то напоминает о Зене, за грудиной начинает ныть. Умом все понимаю, а сердцем – отказываюсь. Я даже номер Дамианиса удалила, а что толку? Память на цифры хорошая.
– Анализы неплохие, – замечает Марина Борисовна, листая заключения. – Но ты теперь до конца беременности в зоне повышенного риска.
– Да, мне уже сказали, – шумно вздыхаю. Я почти в каждом кабинете это слышала.
Сейчас никаких пороков в сердце ребенка не обнаружили, но нет гарантий, что на более поздних сроках они не проявятся.
– Ты же на юг собралась? – вспоминает Михайлова. – Напишу, какие лекарства нужно взять с собой и когда в следующий раз прийти на прием. Территориально где будешь находиться? Может, есть там знакомые коллеги. Отдохнуть в любом случае надо, а не туда-сюда мыкаться.
– Я буду в Геленджике. Планировала через месяц вернуться и вам показаться. Со мной подруга поедет. – Протягиваю визитку Аси. – Возьмите на всякий случай, для связи.
Марина Борисовна берет карточку и вчитывается в текст.
– Это, случаем, не та Дунаева, у которой муж недавно воскрес?
Нашумевшая история. Если бы не охранник, который ходит за Асей повсюду, то ее бы журналисты извели. Отбоя от них нет, так и норовят растерзать ее вопросами.
– Да, это она.
В глазах Михайловой вспыхивает интерес.
– Надо же. Я на днях об этом прочитала в каком-то новостном паблике и удивилась. Чего только не бывает.
На собственном опыте теперь знаю, что быть может все.
Марина Борисовна расписывает новые назначения и график приемов на два месяца вперед, затем звонит какой-то знакомой. Уточняет у нее, сможет ли та принимать меня в Геленджике, пока буду на отдыхе.
– Вот и замечательно. Поезжай и ни о чем плохом не думай. Вера Сергеевна Богатова нас подстрахует.
– Спасибо. Вы очень помогаете. – Забота и участие Михайловой трогают до глубины души.
– Все будет хорошо, Даша, – тепло улыбается Марина Борисовна. – Тут, знаешь ли, у каждого второго такая наследственность… – машет рукой. – Не нужно переживать раньше времени. К тому же медицина не стоит на месте. Будем наблюдать за сердечком твоего малыша.
Еще раз благодарю ее и выхожу из кабинета. Настрой у моего гинеколога что надо. В отличие от меня. Одна с младенцем на руках, плюс быт, еще и как-то зарабатывать предстоит, потому что деньги имеют свойство заканчиваться. Не знаю, как со всем справлюсь.
Спускаюсь на парковку и иду к машине Ники. Сегодня она вызвалась побыть моим водителем, пока Вик и Вит на тренировке. Сейчас по-быстрому перекусим где-нибудь, обсудим планы на выходные, и отправлюсь дальше вещи собирать. Я затеяла генеральную уборку. Уже четыре огромных пакета приготовила, чтобы вынести к мусорным бакам. И чувствую, это не предел.
Мы быстро завтракаем с Никой, и она отвозит меня домой. С Асей договариваемся встретиться ближе к вечеру и поболтать за чашкой чая, прогуляться по центру. Погода стоит замечательная – грех сидеть в четырех стенах. Нам с малышом нужно как можно чаще бывать на свежем воздухе.
Пока набиваю новый пакет старыми вещами, думаю о том, что сегодня, наверное, первый день, когда я не вспоминала о Лее сразу после пробуждения. На мгновение даже показалось, будто и не было ничего. И ночей с Дамианисом тоже. Если бы не его ребенок внутри меня, и впрямь бы решила, что мне все приснилось.
К шести приезжает Ася. Мы вместе относим пакеты на мусорку и идем к машине, где подругу ждет с водитель.
– Ты заметила, что мы практически синхронно переживаем не самые лучшие события в жизни? У тебя развод, у меня якобы гибель мужа. Я ведь выходила за Мишу с мыслью, что это раз и навсегда, понимаешь?.. – тихо говорит Ася.
– Вряд ли кто-то идет в загс с мыслью, что через пару годиков разбежится, – хмыкаю я.
– Если бы я сейчас еще и беременна, не дай бог, оказалась, я бы не вывезла. Как ты справляешься, не представляю…
Долго смотрим с Асей друг на друга, а потом садимся в машину.
В процессе обсуждения решаем вместо кафешки и прогулки ехать в кинотеатр. Выбираем смешную комедию, покупаем попкорн и занимаем места в зале.
Фильм действительно веселый. Время пролетает незаметно. Даже настроение поднимается и уходит напряжение. А то я на самом деле загрузилась из-за анализов и сумбурных размышлений о будущем. Никто не знает, что ждет впереди, – нужно жить настоящим.
Прогулку все же решаем не отменять. Почти два часа бродим по улице. Охранник и по совместительству водитель Аси не отступает ни на шаг и чем-то похож на нашу огромную тень.
Когда мы подъезжаем к моему дому и я замечаю на парковке машину, так похожую на внедорожник Дамианиса, вновь захлестывает воспоминаниями и пережитыми эмоциями, которые денно и нощно пытаюсь забыть. Я одновременно хочу и боюсь того, что Зен сорвется в Россию для личного разговора. Но, похоже, тешу себя напрасными надеждами. Никто ко мне не приедет.
– Всё в порядке, Даш? – спрашивает Ася, заметив мое состояние.
Пульс долбит в висках, дрожь в пальцах не прекращается, а когда я выхожу на улицу, добавляется еще и слабость в коленях.
– Не особо, – отзываюсь шепотом.
– Давай провожу.
Кое-как добредаю до подъезда, и и мы с Асей поднимаемся на лифте в квартиру, я сажусь на пуф возле двери. Пытаюсь понять, где и когда свернула не в ту сторону. В какой момент? Скоро уже отпустят мысли о Зене? Словно дырку в сердце просверлили и, когда она начинает хоть немного зарастать, по новой засыпают огромную щепотку соли.
– На вот, водички попей. – Вернувшись из кухни, Ася протягивает стакан воды. – И как с тобой куда-то ехать?.. – Сама же сказала, что с охранником поедем.
– Да, это немного обнадеживает. В случае чего Дима в обиду нас никому не даст и помощь мигом организует. Но я о другом. У нас когда все наладится, а?
Поднимаю голову и смотрю на Асю. Выглядит потерянной и разбитой. Я сейчас, похоже, не лучше. Может, любовь – это и хорошо, но явно не когда она с такими муками, какие мы обе испытываем.
– Без понятия, – неопределенно пожимаю плечами.
– Ладно, Дашуль, – вздыхает подруга. – Завтра заеду. Пока.
Ася уходит, и я остаюсь одна. Через несколько минут окончательно прихожу в себя и плетусь в гостиную, чтобы принять горизонтальное положение, но раздается стук в дверь.
Возвращаюсь в прихожую, решив, что это Ася что-то забыла. Открываю замки и замираю на месте, потому что это вовсе не она. Человека, который стоит на пороге, я прекрасно знаю, но не ждала его визита, тем более в такой поздний час.
Приходится несколько раз вдохнуть и выдохнуть, прежде чем пригласить нежданного гостя в дом.
