Сергей Эрнестович Поляков
Концепты и другие конструкции сознания
1.3.2. Концепты как репрезентации сущностей реальности
§ 1. Концепты, конституирующие и конструирующие сущности реальности
Конституирование[66] сущностей бывает преимущественно[67] чувственным и преимущественно вербальным. О конституировании можно говорить тогда, когда определяющую или важную роль в создании новой сущности играют чувственные репрезентации.
Чувственное конституирование предмета происходит в результате связывания модели-репрезентации некой доступной восприятию грани «реальности в себе» с образом нового обозначающего ее слова. Чаще всего это бывает в процессе усвоения ребенком родного языка. Гораздо реже это происходит при обозначении людьми новых физических сущностей – вновь обнаруженных животных и растений, вновь созданных веществ, аппаратов и инструментов и т. д.
Еще до связывания модели-репрезентации будущего предмета с образом слова ребенок обычно взаимодействует с соответствующим элементом-реальности. Например, он уже пользуется ложкой, хватает ее рукой, засовывает в рот, водит ею по столу, стучит о другие предметы и т. д. Ребенок, безусловно, воспринимает ее в качестве самостоятельной сущности, но в выделяемый людьми определенный предмет она превращается для него лишь в процессе чувственного конституирования, когда ее модель-репрезентация связывается с образом слова «ложка».
Сознание чувственно конституирует не только предметы, но и такие физические сущности, которые явно отсутствуют в «реальности в себе». Они обозначаются, например, понятиями свет, звук, цвет, жар, твердость, сладость, покраснение и т. п. Эти и подобные им сущности, конституируемые сознанием, не существуют без человека. Все они – порождения сознания, чувственно конституированная им вещественная физическая реальность… Само вещество, которое наш здравый смысл привык считать строительным материалом физической реальности, – не что иное, как очередная сущность, конституированная сознанием на основе множества чувственных репрезентаций предметов с помощью специальной вербальной конструкции. Например, такой: «Вещество – вид материи, то, из чего состоит физическое тело» (С. И. Ожегов, 1981, с. 71). И таких созданных сознанием физических сущностей множество. Причем все они построены на основе «непосредственных», «объективных» и «реальных» чувственных данных человеческого сознания.
Наряду с чувственным существует и вербальное конституирование – создание новой сущности с помощью вербальной конструкции, но обязательно на основе чувственных репрезентаций реальности. Исчерпав возможности чувственного конституирования сущностей «реальности в себе», сознание продолжает тот же процесс, но уже с помощью вербального конституирования. Для чувственного конституирования физической сущности, например предмета, необходимо и достаточно наличия чувственной репрезентации этой сущности и обозначающего ее слова. Вербальное же конституирование физической сущности требует наличия и чувственных репрезентаций, и, главное, специальной вербальной конструкции, описывающей новую сущность и особым образом систематизирующей соответствующие чувственные репрезентации, а также обозначающего ее слова.
Так, вербально конституируемая сознанием сущность, обозначаемая, например, понятием материя, была создана на основе чувственных репрезентаций множества предметов, с помощью специальной вербальной психической конструкции и образа соответствующего слова. Например, такой: «Совокупность всех физических объектов называется материей» (Б. Рассел, 2009, с. 37).
Если в отношении конкретных цветов, обозначаемых, например, понятиями красный, белый, зеленый и т. д., мы можем сказать, что эти физические сущности конституированы сознанием чувственно, то сама сущность, обозначаемая понятием цвет, конституирована уже вербально. Она создана сознанием на основе чувственных репрезентаций разных цветов, но лишь благодаря специальной вербальной конструкции. При этом структура самой вербальной конструкции может быть разной. Например, такой: «Цвет – субъективное ощущение, связанное со светом» (А. Ребер, 2000а, с. 453). Или такой: «Цвет – качественная субъективная характеристика электромагнитного излучения оптического диапазона, определяемая на основании возникающего физиологического зрительного ощущения и зависящая от ряда физических, физиологических и психологических факторов»[68].
Типичная вербально конституируемая сущность обозначается понятием множество. С одной стороны, множество – это нечто доступное чувственному репрезентированию. С другой стороны, в отличие от предмета его нельзя определить остенсивно, то есть просто указать на него, как мы указываем на предмет, и объявить: «Это – множество». Оно требует специальной конституирующей вербальной конструкции. Например, такой: «Множество – совокупность различных элементов, мыслимая как единое целое»[69].
Вербальное конституирование – это нечто вроде собирания пазла из имеющихся уже в сознании чувственных репрезентаций реальности и формирование из них новой сущности с помощью специальной вербальной психической конструкции. Сознание именно конституирует, то есть выделяет из общего потока своих чувственных репрезентаций, некий новый фрагмент «реальности в себе», а затем создает на его основе с помощью вербальной психической конструкции и обозначающего слова новую сущность.
Конституирующая новую сущность вербальная конструкция как бы проявляет для людей нечто уже чувственно репрезентированное ими в общем недифференцированном виде, но не оформленное пока сознанием в качестве отдельной сущности. Вербальная конструкция здесь завершает формирование сущности. Делает то, что начали, но не способны были самостоятельно закончить чувственные репрезентации. Рассмотрим, например, следующие вербальные конструкции: «Бригада – группа людей, выполняющих вместе работу»; «Валежник – сухие сучья, деревья, упавшие на землю»; «Верховье – часть реки, близкая к ее истокам, а также прилегающая к ней местность»[70].
Новая сущность – бригада появляется только после формирования специальной вербальной конструкции, конституирующей ее. Точно так же сухие сучья и деревья, упавшие на землю, сами по себе репрезентируются чувственно в качестве самостоятельных предметов. Но все вместе превращаются в новую сущность лишь благодаря особой вербальной конструкции, обозначаемой словом «валежник».
Абсолютное большинство понятий конституировано человеческим сознанием, и только небольшая часть понятий, главным образом научных, сконструировано[71] им. Конструирование – это создание сознанием новой сущности с помощью воображения. Конструирование сущностей тоже бывает чувственным и вербальным. Чувственное конструирование вымышленных сущностей сознание осуществляет, используя имеющиеся чувственные репрезентации того, что уже было воспринято им ранее.
Л. Витгенштейн (2008, с. 62–63) указывает, что, пытаясь вообразить то, чего не существует, мы делаем это, воображая несуществующие комбинации существующих элементов. Так, воображая несуществующего кентавра, мы представляем себе воспринятые нами ранее голову, торс и руки человека и ноги коня.
К сущностям, сконструированным из чувственных репрезентаций, можно отнести, например, большинство персонажей народных сказок и мифов: Кот в сапогах, Циклоп, Змей Горыныч, Царевна-лягушка и т. п.
Вербальное конструирование сущности осуществляется с помощью специально выстраиваемой сознанием вербальной конструкции, которая создается без использования чувственных репрезентаций или на основе отрывочных чувственных репрезентаций реальности. Такая конструкция превращается в концепт тоже лишь после обозначения специальным понятием. Например: «Ускорение – одна из характеристик движения, равная величине изменения скорости тела за единицу времени» (О. Репченко)[72]; «Процент числа – сотая часть этого числа» (Г. П. Шалаева и др., с. 87); «Месяц – единица исчисления времени – каждая из 12 частей, на которые разделяется астрономический год» (Д. Н. Ушаков, 2010, с. 389).
С помощью вербальной конструкции В. И. Вернадский (2009, с. 472), сконструировал гипотетическую сущность, которую обозначил понятием живое вещество. В. И. Вернадский пишет, что ввел его вместо понятия жизнь: «“Живое вещество” есть совокупность живых организмов» (там же). «Оно («живое вещество». – Авт.) сосредоточено в тонкой, более или менее сплошной, пленке на поверхности суши в тропосфере – в лесах и в полях – и проникает весь океан. Количество его исчисляется долями, не превышающими десятых долей процента биосферы по весу, порядка, близкого к 0,25 %. На суше оно идет не в сплошных скоплениях на глубину в среднем, вероятно, меньше 3 км. Вне биосферы его нет» (2009, с. 474).
Мы видим, что человек способен создавать новые сущности с помощью вербальных психических конструкций, которые он обозначает новыми понятиями.
Л. Витгенштейн (2008, с. 68) обращает внимание на другую сущность такого же рода, обозначаемую понятием смысл. Автор поясняет, что именно мы делаем смысл некой призрачной сущностью, одной из многих, которые мы создаем, когда хотим придать значение существительным, не соотносящимся ни с какими материальными объектами.
Множество такого рода сконструированных сущностей было создано исследователями на протяжении веков, особенно последних, с помощью вербальных конструкций. Пытаясь понять и описать реальность, исследователи с помощью собственных вербальных конструкций конструируют и обозначают новыми словами создаваемые ими сущности, которые, по их мнению, есть (или могут быть) в реальности. Причем часто достаточно сложно определить, присутствует ли на самом деле в окружающем мире что-то похожее на данную сущность, или это лишь продукт фантазии исследователя.
Л. С. Выготский (с. 52) тоже указывает, что науки при изучении того, что не дано нам непосредственно, конструируют, воссоздают предмет изучения методом истолкования или интерпретации его следов или влияний, то есть косвенно.
К. Поппер (2000б, с. 184–185) построил новый вербальный концепт, репрезентирующий присутствующую, по его мнению, в физическом мире сущность, которую он называет «предрасположенностью». Он (с. 184–188) утверждает, что существуют взвешенные возможности, даже не просто возможности, а тенденции, или предрасположенности, реализовать себя, которые так же реальны, как силы или силовые поля, а сами силы – это лишь предрасположенности приводить тела в движение. Предрасположенности автор предлагает рассматривать как свойства, внутренне присущие ситуации (частью которой является объект). Предрасположенности, как и ньютоновские силы тяготения, невидимы, но, подобно им, могут действовать: они актуальны и физически реальны. Мир, по его мнению, выглядит как мир предрасположенностей, как разворачивающийся процесс реализации возможностей и разворачивания новых возможностей.
В принципе, созданная автором новая физическая сущность, обозначенная им понятием предрасположенность, имеет не меньше прав на существование, чем другая, не менее гипотетическая физическая сущность – сила, сконструированная с помощью другой психической конструкции[73]. Но сила, в отличие от предрасположенности, уже не один век используется в физике и давно стала для людей привычной физической сущностью. В любом случае обе эти сущности, сконструированные с помощью вербальных конструкций, – родственные друг другу продукты человеческого сознания.
Г. Бейтсон так описывает процесс создания им самим того, что он называет новыми понятиями: «Когда я сталкиваюсь с неясным понятием и чувствую, что время для его строгого выражения еще не пришло, я придумываю для его обозначения некоторое расплывчатое выражение и не пытаюсь предрешать вопрос, наделяя понятие слишком значащим термином. Таким образом, я наскоро присваиваю ему какой-то короткий конкретный общеупотребительный термин… Я говорю о “веществе” культуры, о “частичках” культуры или об “ощущении” культуры» (2000, с. 116).
Автор вспоминает некоторые понятия, которые были сконструированы и привнесены им в науку: «Я считал, что существует один феномен, который можно назвать “этосом”, и другой, который можно назвать “структурой культуры”… Все, что мне оставалось сделать, – это разделить эти два вида феноменов, чтобы и другие люди могли проделывать тот же анализ, что и я» (там же).
По его (с. 115–117) словам, с понятиями структура культуры, этос и социология он обращался так, словно они были конкретными сущностями, изображая напрямую отношения между этосом и структурой культуры наподобие отношений между рекой и ее берегами. Река формирует берега, а берега направляют реку. Аналогично этос формирует структуру культуры и направляется ею. Г. Бейтсон искал физические аналогии, которые мог бы использовать при анализе изобретенных им сущностей.
Автор совершенно верно замечает, что первоначально новые понятия могут обозначать весьма сырые и нуждающиеся в значительной коррекции вербальные конструкции, которые тем не менее выполняют свою объясняющую реальность роль: «…фактически значительный вклад в науку может быть сделан с весьма топорными и корявыми концептами… Мы можем смеяться над той неуместной конкретностью, которая кишит в каждом слове психоаналитических текстов, однако, несмотря на все путаное мышление, идущее от Фрейда, психоанализ остается выдающимся достижением… монументом во славу важности и значения расплывчатого мышления» (с. 117).
Обсуждая прогресс науки, Г. Бейтсон (с. 118–119) пишет, что сначала строится расплывчатая структура на ненадежном фундаменте, а затем осуществляется ее коррекция. Иногда, по его словам (как, например, в физике), между первым сооружением здания и позднейшей коррекцией его оснований проходят века.
Исследователи давно обращают внимание на странные сущности, которые, с одной стороны, принято относить к физической реальности, а с другой – трудно обнаружить в ней. Г. Шпет, например, отмечает, что понятие развитие «не имеет места в области физико-химических процессов». Автор (с. 164–168) обращает внимание и на другие сущности, которые невозможно найти в окружающем мире: цель, целесообразность, происхождение и т. д. Г. Бейтсон (2007, с. 76–77) отмечает «неопределенность», стоящую за словом «стабильность».
Многие сущности окружающего мира исследователи конструируют, исходя лишь из отрывочных чувственных репрезентаций реальности и косвенно основываясь на других умозрительных вербальных конструкциях. При этом вербально репрезентировать недоступную восприятию реальность человек может множеством способов, а все построенные им ее вербальные модели могут считаться верными, если они помогают людям адаптироваться к ней и предсказывать ее будущие изменения.
Примеры таких вербальных конструкций: «Душа – в религии: сверхъестественное бессмертное начало в человеке, продолжающее жить после его смерти; Час – отрезок времени, равный 60 минутам»[74]; «Дезинтеграция – потеря или серьезное нарушение слаженности в какой-то системе» (А. Ребер, 2000, с. 218) и т. д.
Вербально сконструированные сущности обозначаются, например, понятиями квантовая струна, категория, коммунизм, тенденция, тайм, стратегия и т. д.
Новый вербальный конструирующий концепт может иллюстрироваться чувственными, преимущественно метафорическими образами хорошо известных человеку объектов окружающей реальности. Тем более что кинематограф теперь позволяет показать почти все. Однако не все сконструированные сознанием научные концепты могут быть проиллюстрированы сознанием даже метафорически… В… И… Вернадский (1988, с. 218), например, замечает, что ни М. Планк, ни другие ученые не смогли дать кванту «ясное выражение в образах нашего понимания мира».
Автору представляется странным и удивительным, что для вновь сконструированных человеческим сознанием физических сущностей, появившихся в физике в его время и обозначенных новыми понятиями, невозможно подобрать адекватные, иллюстрирующие их образы в привычном окружающем мире. Между тем сейчас только такие концепты и доминируют в физике, так как конструирование вербальных концептов позволяет сознанию репрезентировать сущности, недоступные непосредственному восприятию.
Сущности, формируемые с помощью конституирующих и конструирующих вербальных концептов, не могут обычно быть восприняты человеком непосредственно, то есть не могут быть прямо репрезентированы чувственно в отличие от элементов, составляющих эти сущности. Часто сложно определить, с какой именно сущностью, конституированной или сконструированной вербально, мы имеем дело. К таким сущностям относятся, например, те, которые обозначаются понятиями рейтинг, оценка, индекс, курс, коэффициент, кризис, успех, неудача, бозон Хиггса, гравитация, апартеид, нация, инфляция, дискриминация, урбанизация и т. д.
Формируя из известных понятий с помощью вербальных конструкций новые сущности, человек обозначает их новыми словами. Затем процесс повторяется. Подобное усложнение вновь создаваемых вербальных конструкций и их превращение в концепты новых все более умозрительных сущностей происходит многократно. Это позволяет сознанию создавать даже самые фантастические сущности, изначально опираясь на чувственные концепты. В результате возникают «пирамиды» из усложняющихся вербальных концептов, являющихся значениями все более и более общих понятий. Каждый их следующий «этаж» обобщает предыдущие. Причем на каждом «этаже» в качестве «маркеров» и аналогов вербальных концептов снова и снова вводятся новые обозначающие слова, образы которых используются сознанием как редуцированные понятия.
Соответственно, если мы рассмотрим вербальный концепт, составленный из самых отвлеченных понятий, то, возможно, не найдем иллюстрирующих его чувственных образов. Но если мы начнем исследовать составляющие его понятия и их концепты, то есть начнем движение «сверху вниз» от понятий абстрактных, сконструированных с помощью вербальных концептов, к понятиям все более конкретным, то рано или поздно мы обязательно придем к чувственным моделям-репрезентациям конкретных предметов.
Дело в том, что все концепты нижнего, базового уровня, из которых строятся более сложные смешанные и вербальные концепты последующих уровней, – чувственные. Таким образом, наши чувственные репрезентации лежат в основе даже самых абстрактных понятий. Все это свидетельствует об общности и единстве механизмов формирования концептов и их происхождении из чувственных репрезентаций.
Вербальные концепты довольно стабильны. Несмотря на многообразие индивидуальных субъективных вариантов каждого из существующих вербальных концептов, всем им присуще нечто сходное, делающее данное понятие узнаваемым и условно общим для всех его обладателей. Например, вербальный концепт, обозначаемый понятием закон, можно представить как «связь и взаимозависимость каких-нибудь явлений объективной действительности» (С. И. Ожегов, 1981, с. 185) или как «предел, постановленный свободе воли или действий; неминучее начало, основание; правило, постановление высшей власти… которому неизбежно следует вся вещественная природа…» (В. И. Даль, 1998, с. 1469), а можно представить и в виде многих других вербальных конструкций. Но все подобные конструкции сводятся к чему-то вроде следующей: закон – это жесткие правила, которым подчиняются явления природы и человек.
Кроме рассмотренных выше физических сущностей, с помощью вербальных концептов конституируются и конструируются также психические, социальные и трудно квалифицируемые сущности.
Социальные и психические сущности конструируются сознанием по аналогии с физическими предметами, помещаются им в реальность и гипостазируются. К вербально конструируемым сущностям относятся, например, такие: психические (греза, конфабуляция, доброта, знание, идентичность, групповое сознание, вытеснение, базальная тревога и т. д.); социальные (ересь, демократия, наказание, террор, нигилист, закон, тоталитаризм, договор, коммуна, федерация, свобода, справедливость и т. д.); трудно квалифицируемые (фора, комплекс, причина, качество, катастрофа, код, коллапс, кома, компенсация, квота, тезис, сюрприз, раунд, этот, всякий, результат и т. д.); вымышленные (все литературные герои).
Социальные и психические сущности по образцу физических предметов сознание наделяет свойствами. Например: справедливый, действенный, дурацкий закон; личная, неограниченная свобода; умная мысль; неэффективное решение и т. д. Они вступают в отношения с другими сущностями: затягивание принятия закона; свобода мысли; борьба за свободу и т. п… И даже действуют: закон работает, отменен; свобода требует жертв; настроение изменилось; пришло понимание и т. д.
Многие вербальные концепты репрезентируют предметы, являющиеся знаками. Значением этих предметов-знаков являются не модели-репрезентации данных предметов, как обычно, а специальные вербальные конструкции, репрезентирующие то, чего в окружающем физическом мире, совершенно очевидно, нет. Чем, например, на физическом уровне один окрашенный кусок материи (флаг), одна песня (гимн), одна круглая металлическая пластинка (медаль), одно ювелирное изделие (корона) отличаются от другого куска материи, мелодии (песни), круглой металлической пластинки, ювелирного изделия? По существу, ничем, но только если мы не знаем чего-то известного членам данного общества; другими словами, если в нашем сознании нет специальной вербальной психической конструкции – особого конвенционального знания о том, что люди, принадлежащие к данной культуре, договорились считать именно такой кусок материи, мелодию (песню), круглую металлическую пластинку или ювелирное изделие чем-то большим или иным, чем просто предметами, которыми они являются на самом деле. Если же такая специальная вербальная психическая конструкция появляется в нашем сознании, то некоторые предметы превращаются для нас в знаки или символы государства, особых заслуг, власти и т. д. И такими предметами-символами наполнен окружающий нас мир, который в действительности никакой символической нагрузки сам по себе, то есть без наших дополнительных психических конструкций, не несет, и символы эти находятся исключительно в человеческом сознании.
Мы постоянно сталкиваемся с сущностями, наличие которых в окружающем мире не столь бесспорно для нас, как присутствие там предметов. К таким сущностям относятся, например, секунда, тонна, метр, ошибка, индекс, показатель, достижение, цель, интересы, онтология, трансцендентность, экзистенция и т. д. В наличии некоторых таких сущностей в окружающем мире мы тем не менее уверены. В отношении других, например рассматриваемых наукой, полагаем, что эти сущности, скорее всего, присутствуют в мире, но недоступны нашему непосредственному восприятию. В отношении третьих сомневаемся, что они вообще есть в мире. В отношении четвертых понимаем, что данные сущности созданы людьми, но они полезны, так как помогают нам решать какие-то задачи.
Все перечисленные и множество других сущностей, точнее, вообще все сущности, с которыми мы имеем дело, были созданы сознанием наших предшественников и современников. Нередко сущности, которые первоначально были созданы лишь как удобные абстракции, со временем гипостазируются и начинают рассматриваться не только обычными людьми, но даже новыми поколениями исследователей уже как объекты реальности. Это, например, сущности, обозначаемые понятиями ракурс, ранг, квант, коэффициент, вероятность, класс, рейтинг и т. п.
Ответ на вопрос о том, как соотносятся с реальностью конституируемые и особенно конструируемые человеческим сознанием психические, социальные и даже физические сущности, во многом зависит от точки зрения исследователя. М. Борн, например, пишет: «Являются ли волны чем-то “реальным” или какой-то фикцией, помогающей описывать и предсказывать явления, – дело вкуса. Мне лично нравится считать волну вероятности даже в трехмерном пространстве вещью реальной, чем-то большим, нежели рабочий инструмент для математических вычислений. Ибо волна эта имеет характер инварианта наблюдения: она позволяет предсказывать результаты возможных экспериментов, и мы ожидаем именно эти средние числа, средние отклонения и т. д., если действительно производим эксперимент много раз при одних и тех же условиях» (1973, с. 152–153).
Тем не менее я все же добавлю, что мы не сможем ни чувственно репрезентировать эту волну с помощью наблюдения, ни доказать реальность ее физического существования. И то же самое справедливо в отношении подавляющего большинства других конституируемых и особенно конструируемых сознанием сущностей. Смешанные и вербальные концепты конституируют и конструируют множество сущностей, которые выходят за рамки таких привычных нам категорий, как объекты и явления, их свойства, действия и отношения.
