Сергей Владимирович Еримия
Мы, кто катит этот мир
На скрип входной двери медвежонок не отреагировал. Оглядываются те, кого природа обделила нюхом, а это точно не тот случай. Лишь в глубине коридора послышался шум приближающихся шагов, как тот уже все знал. Черная пуговка чуткого носа моментально унюхала человека и идентифицировала его. Явление незнакомца, что в самом буквальном смысле свалился с неба, не сулило ничего сколько-нибудь интересного, хотя…
– Составишь мне компанию? – он не смог сдержать улыбку, глядя на задумчивое животное. – А я тебе вкуснятину принес, будешь?
Незнакомый запах заставил медвежонка отвлечься и повернуть голову. Черные глазки увидели то, что и ожидали увидеть – человека. Вот только стоял тот в подозрительной позе – выставил руку вперед, будто что-то забрать собирался или все-таки отдать?
– Держи! – подсознательно опасаясь дикого зверя, он протянул руку, чуть вздрагивающие пальцы держали кусок сахара. – Поверь мне на слово, это вкусно.
Оценивая обстановку, медвежонок несколько раз мигнул глазами и втянул ноздрями воздух. Коснулся носом руки человека. Понюхал пальцы, переключился на неизвестную белую субстанцию, что отдаленно напоминала снежок, но с совершенно другим запахом, аппетитным. Решение пришло мгновенно. Длинный шершавый язык слизал лакомство. Зверек замер, смакуя подаренный человеком сладкий кубик. Несколько раз мигнул глазами, подскочил на месте, завертелся юлой, плюхнулся в сугроб, выбрался оттуда, принялся бегать кругами, всем своим видом выказывая радость, что граничит с самым настоящим звериным счастьем.
– Надеюсь, мы уже подружились, – довольный реакцией, рассмеялся он. Присел, застегнул крепления лыж, стал в снег, осторожно выпрямился.
Вид прямоходящего млекопитающего, которое размахивает руками, стараясь, то ли взлететь, то ли просто устоять на месте, неимоверно развеселил зверька. Пушистая физиономия буквально светилась от смеха, а лапы забавно дергались, не иначе как хозяин острова пустился в пляс.
Пока же тот дурачился, ему удалось-таки совладать с неимоверно скользкими деревяшками, ну, почти удалось…
– Идем?
Идея явно понравилась медвежонку. Пусть короткие лапки не очень подходили для передвижения по рыхлому снегу, но ведь это самое настоящее приключение! К тому же, как оказалось, человек также неприспособлен к прогулкам подобного рода.
Падали они поочередно. То его лыжи разъедутся в разные стороны, то на пути животного окажется присыпанная снегом яма. Каждый раз смеялись вместе, веселились, чувствуя, как растет и ширится взаимная симпатия.
Скоро равнина осталась позади, сменившись пологим каменистым склоном. Больше всего перемена порадовала медвежонка. Лапки перестали проваливаться, что тут-таки добавило игривости настроению. Заметно воспрянув духом, тот прибавил скорости. Оглянулся, с насмешкой во взгляде посмотрел на человека, которому подъем давался гораздо труднее и быстро вскарабкался на гладкую округлую отполированную частыми ветрами вершину. Растянулся на камне, продолжая улыбаться невероятной своей улыбкой. Цветущий вид животного свидетельствовал о том, что он доволен прогулкой, хоть и изрядно устал, а лукавый огонек в глубине черных глаз намекал на то, что было бы неплохо подкрепиться.
Еще один кусочек сахара окончательно укрепил дружбу человека и животного, они стали друзьями настолько, что во время привала медвежонок доверительно положил голову ему на колени, чем не проявление дружбы? Правда, тяжелое это проявление…
Снег же все продолжал кружить. Красиво и неторопливо. Снежинки, раскачиваясь, опускались на укрытую зимним покрывалом землю. Не ощущалось ни малейшего дуновения ветерка, который мог бы ускорить их плавное падение, было одно лишь спокойствие, а с ним тишина.
Солнце – украшение короткого дня, источник бледного света и условного тепла, скоро распрощалось с немногочисленными жителями островка и плавно погрузилось в толщу вод. Попрощалось оно и, судя по всему, теперь уже надолго. С его уходом на остров и его окрестности опустились сумерки, светлые, чистые, подсвеченные рассеянным светом, усиленные белыми снежинками.
Сидеть на камне, глядя на то, как разрастается полутьма, скоро надоело. Он убрал голову животного с коленей, тяжело поднялся и медленно обернулся. Медвежонок, ничуть не обрадованный подобным поведением человека, которого действительно начал считать своим другом, невнятно зарычал. Рык получился не злобным, и даже не обиженным, просто как намек, мол, нехорошо так поступать…
Мгновение и все изменилось. Кардинально. Затих зверек, замер, оскалился, прижал уши к голове, будто испугался чего-то, поджал короткий хвостик и кубарем скатился со склона. Оставшийся в одиночестве он проследил за тем, как белая, белее свежего снега, спина животного скрылась вдали, медленно пожал плечами. Замер, лишь теперь ощутив то, что раньше него звериным чутьем учуял медвежонок – сопка, камень, покрытый редким мхом, цветным лишайником и тонким слоем снега, вибрирует. Часто, с нарастающей амплитудой. Он почувствовал себя как тогда, в маленькой спасательной капсуле, стремительно несущейся к земле.
Пик вибрации. Сильный толчок, что чуть не сбил с ног, еще один, истошные крики чаек, разбудившие дремлющий в каждом человеке суеверный ужас, отголосок далекого прошлого, и все успокоилось.
Осталась тишина, остались звезды. Такие холодные, такие далекие, вот только одна из них…
Он удивленно мигнул глазами, пытаясь отделить истину от вымысла. Не помогло, картина не менялась. Впереди и совсем недалеко виднелось что-то большое и неподвижное. Там, казалось, всего в сотне метров от берега, такой же нереальный, как и море, виднелся клочок суши. Окруженный белесой дымкой, слегка покачивающийся на восходящих потоках, он плыл по воде, а то и вовсе парил в воздухе. В вечерних сумерках он казался зеленым, насыщенного изумрудного цвета, будто лесом покрыты его склоны, будто не было до него дела ни зиме, ни снегопадам. Над ним же, освещая лишь его, виднелась одинокая звезда. Яркая и неподвижная.
Пытаясь все детально рассмотреть, он ступил несколько шагов вперед, но камень, практически лишенный снежного покрова – не лучшее место, чтобы стоять на лыжах, не говоря уже о том, чтобы идти. Он упал. Больно ударился коленом, с трудом устоял, чудом не свалился в море. Кое-как отполз обратно, поднялся, пригляделся, но было уже поздно. Все закончилось: короткое, но страшное землетрясение, условный день, давно перешедший в вечер, и даже снегопад. Осталась только ночь, остались только звезды.
Надо было возвращаться. Обратно в уютный домик. Там она, туда надо и ему и пусть все острова на свете подождут…
Глава 3
С первой попытки убедить себя взяться за дело не удалось. Не было рабочего настроения, затерялось оно где-то средь общей бесконечности. Несколько минут она рассеянно рассматривала обилие цифр на экране, чувствуя, как крепнет и ширится непреодолимое желание забросить все на свете, позабыть обо всем, а то и вовсе уснуть, пусть даже спать совершенно не хочется. «Значит, самое время выпить кофе, – тут-таки нашелся выход. А что, с одной стороны передышка, с другой – встряска. – Да, это было бы неплохо…»
Она поднялась, потянулась, вдавила кнопку чайника, подошла к окну, где стала свидетелем зарождения дружбы между человеком и медведем, ну, или наоборот. Неважно, главное, что они там договорились. Он стал на лыжи, сразу же упал, встал и снова не смог устоять. Вдоволь повеселился медвежонок, насмехаясь над человеком, но тут сам провалился в яму, что выглядело не менее эффектно. Теперь уже смеялись оба. Сомнений не было – они действительно подружились. Она же подождала, пока путешественники растворятся в идеальной белизне заснеженного пейзажа, медленно обернулась. Подошла к большому размером во всю стену зеркалу, внимательно, будто видела в первый раз, осмотрела себя, медленно пожала плечами, беззаботно рассмеялась.
– Нет, ну кто бы мог подумать! С виду взрослая женщина, – она прищурилась и подмигнула своему отражению. – Ладно, еще не слишком взрослая, тем не менее, не девочка. Вот откуда такая тяга к сказкам? Острова ей подавай, медведей! Хотя, спорить глупо, это очень даже миленько, да и получается, в принципе, неплохо. Правда, чувствую, чего-то не хватает, мелочи какой-то. Вот кто подскажет, чего? Злодея?! Да, пожалуй, сказка без некоего ярко выраженного антагониста она и не сказка вовсе. Тогда другой вопрос возникает, зачем мне эти бесконечные таблицы? Каким-то образом они должны привести меня к тому самому извечному злу? Ну не знаю, как-то это все слишком… сложно. Или все-таки да? Трудно сказать. Ладно, пойду пить кофе и работать, все-таки есть ощущение, что все движется в правильном направлении, остается только понять, куда именно…
Задорно подмигнув зеленым индикатором, включился старенький ноутбук. Надрывно зажужжал вентилятор, намекая на то, что ему тоже не очень хочется трудиться.
Глупые мысли отброшены. Воля в кулак. Нечеловеческое усилие над собой и она опустилась на стул, пододвинула умную технику к себе, внимательно вгляделась в экран. Хоровод информации закружил ее, грозясь сбить с ног. Бесконечные колонки данных пролились мощным цифровым водопадом. Спустя лишь минуту, условный поток увлек и ее. Работа захватила, апатия, властвующая на затерянном в морях островке, разом исчезла, остался только рабочий энтузиазм, сильное чувство, извечный соперник такой бесконечно приятной лености.
К желанию работать добавилось предвкушение. Она почти видела результат, почти ощущала его. Предвкушение витало в воздухе, кружило голову и увлекало за собой. Столь сильная концентрация эмоций, что захотелось энергично оттолкнуться от стола. Проехаться по полу до входной двери, броситься наружу, поделиться своей радостью с окружающим миром, пусть всего мира лишь островок средь бескрайнего океана…
– Никуда ты не побежишь! Даже и не надейся, – она вцепилась пальцами в столешницу, будто и вправду боялась не совладать с собой.
В то самое мгновение стол мерно задрожал. Зазвенела, подпрыгивая на блюдце, чашка, на поверхности давно остывшего кофе появились концентрические круги. Оборудование лаборатории заходило ходуном. Помещение наполнилось волшебным перезвоном, то стеклянные капельки, что висели на люстре, закачались. Дрогнули стены, покачнулся пол…
– Стоять! – крикнула она. Глубоко вдохнула, выдохнула. – Успокоились. Сделаем так, сейчас я соберусь с силами, доведу до ума то, что задумала, а после, так и быть, прогуляюсь, подышу свежим воздухом, тем более, они скоро вернутся…
Все замерло, только в абсолютной тишине механическим пульсом отдавалось тиканье часов, да ощущались затухающие отголоски недавнего землетрясения. Она огляделась, посмотрела в темный прямоугольник окна, удивилась тому, как быстро прошел день, да и был ли он! «Вот тебе и прогулка!» Вспомнила о нем, о них, блуждающих где-то в темноте. Еще потеряются чего доброго! Вскочила, включила свет. Подумала, обежала все комнаты, в каждой зажгла лампочку, прекрасно понимая, что энергии, накопленной аккумуляторами за короткий световой день, надолго не хватит…
– Для этого предусмотрен генератор, шумный он, правда, – ответила она своим мыслям и внимательно вгляделась в цифры на экране, то радовали они, то, как сейчас… – До чего же все это несвоевременно. Нервной становлюсь! Нет серьезно, идея уже почти сформировалась, надо было еще немного времени и…
Блеклое облачко досады набежало на ее лицо и исчезло. Она снова села за компьютер и погрузилась в водоворот цифр. Волна энтузиазма вновь накрыла ее, увлекая в свой особый мир. Что бы ни говорили, а излишняя увлеченность – страшная сила…
– И как тебе только не стыдно! Морда ты лохматая, – знакомый голос вывел ее из состояния крайней задумчивости. Его голос.
Обрывки мыслей, что пытались выстроиться в стройную конструкцию, тут-таки разбрелись, затерялись, оставив после себя лишь слабое послевкусие так и не родившегося замысла.
Знакомый же голос не умолкал. С каждым новым звуком, что проникал сквозь надежные с виду окна, ее мысли прятались все глубже, их яркость все меркла, стирались они. Усидеть было невозможно, да уже и не хотелось.
Она оттолкнула подмигивающий индикаторами ноутбук, приподнялась, выглянула в окно, искренне рассмеялась.
Снаружи здания, под стеной в прямоугольнике образованном электрическим светом, что пробивался сквозь чистое стекло, сидел медвежонок. Всем своим видом зверек выказывал стыд и искреннее раскаянье. Он даже лапками мордочку прикрыл, оставив открытым один глаз, которым поглядывал на отчитывающего его человека.
– Я тебя сахаром кормил, а ты меня бросил. И все из-за чего? Так, потрясло немного, друг называется!
Противно запищал динамик ноутбука, требуя обратить на себя внимание. Безо всякого энтузиазма она скосила глаза на яркий прямоугольник экрана, присмотрелась, не удержалась, села на стул и снова забарабанила по клавишам.
Разноцветные цифры на мониторе продолжали сменять друг друга. Следуя заложенному алгоритму, программа создавала математическую модель климата, собирала воедино разрозненную информацию, что накапливалась на протяжении нескольких лет наблюдений.
Снова запищал динамик. Картинка изменилась. Частота подмигиваний заметно снизилась, по всему видно – скоро система выдаст результат, до ужаса интересно, каким же он будет…
– Как дела у науки! – выпалил он с порога. Прошел по коридору, заглянул в лабораторию. – Судя по налету усталости на очаровательном личике, ты собрала столько информации, что на диссертацию хватит, кандидатскую, нет? На докторскую? Поздравляю!
Монитор погас и сразу же ярко вспыхнул. Эффектно получилось. Не было более никаких цифр, теперь все стало проще и нагляднее. Развернутая на весь экран, красовалась карта. На ней островок, со всех сторон окруженный светло-синими водами холодных морей. Рядом с ним, да всего в сантиметре, появилась и начала подмигивать жирная точка насыщенно-красного цвета.
– Там что-то есть, – его глаза вспыхнули точно таким же красным подмигивающим огоньком. Возможно, это просто отражение монитора, но кто знает…
– Это место, где зарождаются ураганы! – в ее голосе чувствовалась гордость, в нем сквозила радость, дополненная восхищением. – Немыслимо, невероятно, нет, так не бывает!
– Как это «так» и почему не бывает? – он, шутя, попытался сесть ей на колени, не желая допустить подобной наглости, она откатилась вместе с креслом, он свалился на пол.
– В том районе ничего нет, как минимум, не должно быть. Тем не менее… – не обращая внимания на грохот падения и пронзительный взгляд снизу полный фальшивой обиды, она подкатилась обратно к столу. Ему ничего не оставалось, кроме как подняться, стать рядом. – Смотри, я собрала данные по всем внезапным вспышкам погодного гнева в этом регионе за последний десяток лет…
Шустрые пальцы наперегонки побежали по клавишам. В полной тишине лишь слегка разбавленной тиканьем часов перестук звучал таинственно и даже немного зловеще.
– Собрала и что? – не выдержал он.
– Компьютер их обработал. Получается, что все природные катаклизмы зарождались именно здесь. Ураганный ветер дул из этого района, грозовые облака появлялись там же, шторм и тот в тех краях начинался, волны расходились от этой точки, просто как круги на воде. Но и это еще не все, землетрясения! Кстати, ты заметил? Меньше часа тому назад несколько толчков? Амплитуда небольшая, но знаешь, где находился эпицентр? Точно, именно в том самом месте…
– Так-так, на твоей карте север вверху? Я и не сомневался! А где мыс такое скалистый и будто диаметрально вытянут в длину? Был я там сегодня…
Она пожала плечами, повернулась к нему, в ее глазах, дополняя искорки смешливости, читалась легкое недоумение.
– Вот умеешь ты описать местность! Да тут все мысы скалистые, а как это «диаметрально вытянут в длину», я и вовсе не представляю, – она прикусила губу, не иначе как для того, чтобы не рассмеяться. – Ну, если ты там был, значит, знаешь, где он расположен, так сказать, на местности, в какой стороне. Слушай, а давай ты пальцем покажешь…
Смешливость победила. Она громко и от всей души расхохоталась. Он потоптался на месте, машинально выглянул в окно. Заметил медвежонка, который стоял, освещенный электрическим светом. Зверек застыл в несвойственной своей породе позе: вполоборота, на задних лапах. Мордочка гордо поднята вверх, передняя лапа вытянута вперед. Острые когти указывали куда-то в сторону от дома. Ну, просто не хозяин северных территорий, а памятник вождю мирового пролетариата.
Проследив за его взглядом, она расхохоталась сильнее. Понимая, что его заметили, медвежонок моментально спрятал лапу за спиной и скромно потупился…
– Ладно тебе, хватит насмехаться. Да, спортивное ориентирование это не моя сильная сторона, – он смущенно прокашлялся. – Слушай, а вот друг твой, он лапой куда показывал? Может, это оно и есть, ну то место, со скалистым мысом, все такое…
Не переставая хохотать, она увеличила карту. Ткнула пальцем в монитор, обернулась, наверняка собираясь что-то еще добавить, что-то веселое и язвительно, но нет. Положила руки на стол, уронила на них голову и замолчала. Ее плечи вздрагивали, а тишину разбавляли тихие всхлипы. Похоже, больше смеяться она уже не могла.
– Ты все? – он пододвинул еще один стул, сел рядом и терпеливо ждал. – Хорошо. Теперь слушай, стоя на этом самом месте, я что-то увидел, ага сразу после того как трясти начало.
– Понятно, – к ней снова возвращалась смешливость. – И?
Он отчетливо вспомнил видимую недавно картину. Странно, но по истечении некоторого времени та не померкла, напротив, стала ярче и обросла подробностями. Там была покачивающаяся равнина холодного моря, синяя-синяя, лишь вдалеке виднелась тонкая белая полоса – пена, что образовалась в результате накатывания волн на что-то постоянное, устойчивое. В тот миг этот объект казался чем-то странным и непонятным, зато со временем благодаря фантазии все стало на свои места. То был не остров, то было судно! Нет, не корабль, бороздящий моря и океаны, а что-то другое – станция, возможно, научная, может быть подводная. Просто всплыла она несвоевременно, вот и…
– Да, кое в чем ты действительно прав! – воскликнула она, показывая на монитор. На нем все еще была карта, но масштаб заметно увеличился. Не было островка, была лишь извилистая береговая линия, а в стороне овальным пятнышком виднелся маленький клочок суши. – Там еще один остров! Точнее, скала.
Его глаза растерянно замигали. Какой остров? Причем тут остров? Он взглянул на нее, на медвежонка, маячившего за окном, перевел взгляд на монитор, снова на нее. Нахлынуло то самое чувство, что возникало каждый раз когда ситуация стремительно выходит из-под контроля. Кстати, далеко не впервые…
– Действительно еще один остров, – пробормотал он. – Но нет, это не то, понимаешь, он был, как это сказать, круглым? Да?! Нет, но линии сглажены, будто округлые. Вот! Еще и зеленый он весь! Словом, я почти уверен – то, что я видел не скала, а искусственный объект!
– Не знаю, что тебе там привиделось, – она пропустила его слова мимо ушей, целиком и полностью поглощенная своими мыслями, – но это открытие! Это все… ладно, не все, но почти все объясняет! Это именно то, чего не хватало для полноты картины. Там центр всего. Центр притяжения, темного. Наверняка островок непростой…
– Это вне всяких сомнений! – воскликнул он. – Конечно же, непростой. Его создал человек, ладно, переделал человек. Да! То, что я видел – купол, ага, а под ним может скрываться… да все что угодно…
– Островок подходит. Во всех отношениях. К тому же сразу становится ясно, зачем мне нужны были все эти цифры. Они должны были привести меня туда. Аномалия, любопытство, энтузиазм, все такое…
– Конечно, так оно и есть, – бормотал он, рассеянно поглядывая на экран. – Там база со всеми вытекающими последствиями. В наши дни придумали столько способов убийства себе подобных и наверняка где-то там, в тайных лабораториях тестируют что-то еще более страшное. К примеру, климатическое оружие! Не знаю, что именно, бомбу, сотрясающую тектонические плиты, некие волны, вызывающие шторм, цунами и ураган. Да, влияние на погоду позволит буквально перевернуть мир. Мы должны, мы обязаны вмешаться…
– Подожди, ты вообще о чем? – она оторвала взгляд от экрана и повернулась к нему. – Или мне это только кажется, или мы говорим о разных вещах.
– Кажется! – он быстро замотал головой. – Тебе все это только кажется, а у нас полнейшее взаимопонимание. Кстати, что ты говорила у нас сегодня на ужин?
Если верить стрелкам, что неторопливо бегут по очерченному циферблатом кругу, вечер только подкрадывался к симпатичному домику, одиноко стоящему на плато, заброшенного на край света островка. Но часы, как и календарь не очень интересуют природу, у нее свое время, свои представления о размеренности его шага. Да, ранний вечер, но за окнами было темным-темно, лишь удивительно яркие и бесконечно далекие звезды лукаво подмигивали, незаметно двигаясь по темному небосводу…
– И каждый, на кого он взглянет, в тот самый миг превращался в глыбу льда, – таинственным шепотом, просто как страшную сказку любопытному ребенку, читала она.
Вечер у телевизора не задался. Смотреть фильмы, щедро сдобренные рекламой, не хотелось, новости надоели, под звуки музыки сами собой закрывались глаза. Он искренне обрадовался, когда она отключила компьютер и присоединилась к нему, устроилась на подлокотнике кресла, достала старую с пожелтевшими страницами книгу, начала читать…
– И превращал он тех, кто не желал ему кориться в глыбы льда. И леденели те на веки вечные. Был, правда, способ пробудить несчастного (ну, или несчастную) – жар сердца дорогого человека. Вот только великан зорко следил за садом оледенелых людей. Говорят, жилище его располагалось на высокой горе, нависал над гладью моря огромный, кажущийся и вовсе не имеющим стен, замок. Никому не удавалось ни отыскать пристанище великана, ни тем более сразиться с ним. Но нашелся-таки смельчак (иначе и быть не могло!) вступил он в бой с чудовищем и победил его. Лишь только отсеченная голова скатилась с плеч, разверзлась твердь земная, хлынул жар глубин и растопил снег застывших надежд. Растаял лед, растаяли сердца, – она вздохнула. – Словом, закончилось все хорошо…
Он прошептал что-то невнятное, и обнял ее. Она потянулась и хихикнула.
– Интересно, ты вообще слышал, что я тебе читала? По-моему ты где-то летал, мысленно, надеюсь неподалеку. А хотела я тебе сказать следующее. Согласно верованиям коренных народов где-то в этих местах на одинокой скале, что стояла просто среди моря, обитал некий ледяной злодей. Точное местоположение его жилища никому узнать было ни дано…
– Потому как остров этот был мобильным, – пробормотал он. – Свободно перемещалась «якобы суша» средь безбрежного океана, и узнать, где злодей окажется в конкретный момент времени, было попросту невозможно…
– А как тебе портрет? Был он в три человеческих роста, с животом необъятным, фигурой огромен, его ледяное дыхание замораживало, блеск единственного глаза слепил…
– Очень даже наоборот. Худой, невзрачный, еще и плешивый, да точно! Насчет дыхания – верю. Дыханием и правда убить может, только не холод тому причина, а нечто другое, удушающее по принципу действия. Ага, зубы нужно чистить. Блеск глаз? Это тоже понятно. В очках потому что… – бормотал он, засыпая. – В результате получаем словесный портрет самого заурядного сумасшедшего ученого. Выдумал что-то вот и строит козни. Ну, ничего, я до него доберусь, я это так просто не оставлю…
