Сергей Николаевич Борисенко
Кому на МФ жить хорошо
По пути мы зашли в соседний двор и прихватили с собой ещё одну группу своих ребят. Славика хотели оставить, поскольку из двух именинников этот был уже полостью «готов», но он всё равно пошел со всеми.
Танцплощадка находилась в очень зелёном месте у дворца культуры: кругом было настолько много деревьев, что, находя -щуюся метрах в тридцати магистраль, было совершенно не видно и не слышно. Да, говорят, и наоборот. С магистрали музыка точно так же слышна не была. По другую сторону от танцплощадки, где – то совсем рядом находилось здание дворца культуры, но его увидеть тоже не получилось.
По периметру всего сквера росли густые колючие, красиво цветущие кустарники.
Пробраться через кусты было не реально. Так что эти кусты обрам -ляли полностью культурное место и тянулись они с двух сторон до – рожек, радиально отходивших от танцплощадки в сторону дороги, являясь естественным забором. Один радиус уходил в сторону центра города, другой, в сторону остановки транспорта, идущего в направлении нашей окраины.
Народу на площадке было не меряно! Вся публика из ребят и девчат заводчан. По именам мы их, конечно, не знали, но уже многие лица были знакомые.
Всё шло очень дружелюбно до того момента, пока на арену не вышел пьяный Славик.
Он стал распихивать нас, других танцующих, попадавшихся ему под пьяную руку. Такое поведение не могло ускользнуть от зоркого, хотя и тоже изрядно пьяного, взора местного «короля». Тот подошел к нашему Славику нетвёрдой походкой и стал с ним, о чем – то беседовать, явно желая «нарыть» скандал. Не такой человек Слава, чтобы заставлять других себя о чём – то долго просить. Ему очень быстро надоело пьяное бурчание незнакомого типа ему в лицо. Он отклонился на нетвёрдых ногах и резко подался вперёд головой.
Удар пришелся «в яблочко»!
Нос местного «короля» моментально превратился в кровавое месиво, а по обоим глазам наплыли фиолетовые круги.
Почти тут же танцплощадка полностью опустела от парней. На ней оставались лишь часть девчонок и мы.
Всё ясно! Нас ожидает весёлое окончание танцев и томный вечер.
А в скорости и музыка прекратилась. Пора возвращаться домой.
Да, и это главная задача! Нам предстояло добираться до дома. И проблема была бы нулевой, если бы ни пьяный, не стоящий на ногах Остроносов, которого не бросишь на растерзание.
Подхватив Славика под плечи вдвоем, в окружении остальных человек десяти мы вышли с площадки. Здесь начинались две радиальные тропы.
Посоветовавшись, мы решили пойти, всё – таки по той, что вела к остановке, потому что, скорее всего, нас ждут с обеих сторон.
Движемся по совершенно пустой дорожке и тут в её конце слышим крик:
– Вот они!
Нас встречало народу как первых космонавтов в Москве.
На нас надвигалась громадная толпа народу, и Славик сейчас был для нас тяжёлой обузой. С оглядкой продвигаясь, мы всё – таки настигли места остановки транспорта.
Отсюда никуда! Придёт первый попавшийся транспорт – прыгаем в него и едем!
В это время выпрыгивает из толпы кто – то один и летит на нас вперёд ногой.
Увернувшись от ноги, мы упустили из рук ничего не сообра -жающего нашего друга. Тот падает на асфальт. Его свёрнутые в спираль ноги придают телу вращательное движение и он, упав, закатывается под лавку. Пролетавший мимо меня кулак одного из нападавших я увидел в последний момент. Полностью уклониться от удара мне не удалось.
Летевший с большой скоростью кулак успел лишь терануть меня по губе и причинил что – то типа ожога. На губе моментально вскочил водянистый пузырь.
В этот момент подъехал к остановке наш троллейбус. Мы быстренько в него заскочили и не пустив никого из местных спокойно уехали.
Доехав до своей остановки, мы обнаружили потерю «бойца».
Славика с нами не оказалось!
Делать нечего. Требуется возвратиться чтобы разыскать его где – то на поле боя.
Пересев в идущий в обратную сторону троллейбус, мы вернулись.
Всю дорогу мы слышали воинственные крики молодёжи, которые нас потеряли, но доехав до места, мы увидели, что народ от сюда «рассосался», остановка пустая.
Но где искать нашу потерю? Главное, никто не помнит, куда он делся.
– Кто Славика нес?
– Я и Боря Хохряков!
– И куда вы его дели?
– О! Вспомнил! Когда на нас напали Славик упал на асфальт.
– Так его испинали?
– Нет, вроде. Не было такого. Не помню точно! А если «отметелили», то уже с остановки должны подобрать либо скорая, либо милиция.
С такими разговорами мы подошли к остановке.
По озирались по сторонам и вдруг видим, что под лавкой вроде что – то лежит, похоже на куртку Славика.
Подошли ближе, заглянули, а там наш Славик, цел и не вредим, спит как дома в кроватке!
Быстренько его извлекли из – под лавки.
Сейчас же подошел следующий троллейбус, идущий в нашу сторону. Мы теперь уже точно все погрузились и благополучно добрались до дома.
Дома успокоившись, сидим и думаем…
Ладно! Сегодня всё благополучно обошлось. А в понедельник нам на завод идти к эти же парням. Там то, каково будет?
И вот он, понедельник, наступил!
Приехав на завод, мы ничего страшного не увидели. Только заметили сильно увеличившееся к нам внимание окружающих.
Они нас внимательно рассматривали, что – то обсуждали меж собой и периодически тыкали в нас пальцами: то в одного, то в другого.
В цехе до обеда всё шло примерно так же. Но приставаний не было.
В сам обед, когда вышли из столовой, то увидели у входа довольно большую толпу молодёжи. Они явно нас дожидались.
– Ну что, пообедали?
– Пообедали.
– Как самочувствие после субботней взбучки?
– Да всё хорошо.
– А как мы вас погоняли?
– Да так, неплохо, главное за дело!
– Это точно, что за дело. Только вы не подумайте, что за того хмыря, конкретно. Он гад такой, что ему точно рожу нужно было набить. И вы это правильно сделали.
Просто вы гости, а в гостях стали задираться к местным. Вот только из – за этого всё и случилось.
– Так мы, наверное, если бы пошли в другую сторону, то спокойно ушли?
– Нет! Мы вас с обеих сторон ожидали. Человек по шестьдесят с каждой. А вы так ловко проскочили и почти никому не досталось.
– Да, можно сказать, что вообще никому и ничего не досталось. Только одному остаток от удара немного ухо рассёк, и мне губу обожгли.
– Как это «обожгли»?
– Да кулак пролетел с таким свистом, что, вскользь задев губу, не разбил её, а вот волдырь изготовил. Вот, видите волдырь
вскочил?
Все дружно начали смеяться.
– А вы нормальные мужики. Вы откуда приехали?
– Из Томска! Это Сибирь, до нас четверо суток на скором поезде!
–А у вас все такие как вы?
– Ну все не могу быть одинаковыми. Могут случиться и говнюки, но наш город студенческий, поэтому говнюки у нас не приживаются. Вот приезжайте сами к нам, увидите, а мы всегда будем рады вас встретить!
– Нет! Уж лучше вы приезжайте. Будем рады вам!
– А мы вам!
На этом весь конфликт был полностью разрешен.
Прослышал про наш конфликт и хозяин дома, в котором мы жили.
Он работал водителем – дальнобойщиком, ездил по Европе, возил всевозможные грузы. Был громадного роста и имел соответствую -щий его габаритам выдающейся живот. Нас поселила его жена пока он был в рейсе. Приехав, и увидев пятерых взрослых парней, он тут же поехал куда – то в совхоз и скоро вернулся, привезя половину кузова яблок. Он подъехал к дому со стороны нашего входа и вывалил весь груз прямо на траву.
– Это вам, парни, ешьте!
Через неделю он попросил нас помочь ему по хозяйству с выполне- нием строительно – ремонтных работ. Он наметил в саду бетонные дорожки и вот нас попросил их залить. Работы было не много, ду -маю и работа сама была не спешная, даже скорее всего надуман -ная. Просто ему очень хотелось с нами поближе пообщаться. Пока мы работали, хозяйка накрыла стол с богатым угощением. За столом, за стаканом водки он спрашивает у нас:
– Дык вы откуда приихалы?
– Из Томска.
– Из Омска?
– Нет! Из Томска.
– А это где?
– А это примерно там же, только ещё на тысячу километров восточнее Омска, в глубине Западной Сибири.
– А там сильно холодно?
– Да всяко, конечно, бывает. Но жить можно.
– Вот у нас в Белоруссии, в этом году зима была сильно холодная. Целую неделю, подряд, стояли морозы пятнадцать градусов!
– А у нас эта зима была теплая. Всего две недели постояли сорокаградусные морозы и отступили. Да и то пришлись на сессию. Так что мы их и не заметили.
– Боже мой! Минус сорок! Как же вы там живёте?
– Да это не так страшно в самом деле, потому что при таких холодах не бывает ветра. Зато красота неописуемая: стоит туман, из которого на всех предметах нарастает иней. Он покрывает все деревья, кустарники, заборы, дома… Красота сказочная!
– А неприятно при начале потепления. Ещё мороз не спал, а ветер уже поднялся…Вот тогда тяжело! Но это обычно не более одного дня.
Да! Если бы у нас такие морозы. То все партизаны бы замерзли в лесу!
– А Вы тоже воевали?
– Нет! Но партизанил. Еще пацаном был и был связным. Периодически ходил в лес к партизанам. Я в этом доме и жил до войны, только вот этих домов ещё не было, он показал через дорогу на соседние дома. Там сразу начинались болота, да такие, что немцы их страшно боялись, а наш дом, получается, был крайним. Глубина болота очень большая, а сверху только травяной дёрн. Корни травы мой пацанячий вес держали, не рвались, а взрослый пройти точно не мог. А я, когда иду, то подо мной болотная трава проваливается почти на глубину моего роста. Я выходил из дома, заходил в болото и меня уже никто не видел. Я шёл без опаски, но было очень тяжело. Потому что всё время приходилось как бы в горку идти. Представляете?
Мы представили пацана лет двенадцати – тринадцати бредущего по продавливаемому грунту, а под ним нет дна, который идет к своим и несёт какую – то важную информацию, а возвращаясь, он в любой момент может попасть под немецкий обстрел, а ещё хуже если схватят в гестапо…
– Да! Сильный, смелый, отважный народ белорусы! Просто – настоящие люди!
Хозяин довольный самим собой, довольный нами и произведён -ным на нас эффектом, ласково оглаживая своё огромное круглое пузо нежно произнёс:
– Это точно! Ежели взять белоруса, али какого другого народу – большая разница!
Глава 14
Impression (Впечатление)
Лагерный сад.
Место историческое. В далёком 1812 году в этом месте формировались полки для отправки на войну против наполеонов -ских войск. Стояли полки палаточным лагерем. Здесь формирова -лись, здесь обучались, отсюда ушли на защиту Москвы. Люди ушли, время ушло, а память осталась. Так до сих пор это место на высо -ком берегу реки Томь в городе называется Лагерный сад.
Место, любимое коренными Томичами и студентами, приез -жающими на учёбу. Место, где прогуливаются под ручку или в обнимку влюблённые парочки и в глубокой задумчивости бродят по аллеям учёные мужи с полными мыслей и планов головами. Место, которое меняется с годами, становясь только моложе и краше.
В семидесятых годах это был кусочек, практически, девствен -ного леса в черте города.
Правый, западный край этого сада был «оккупирован» стадионом политехнического института. Там имелось вытоптанное ногами студентов футбольное поле, рядом с которым располагался фанерный аквариум с находящимися в нем лыжной базой, тиром и раздевалками. За этим зданием были летние теннисные корты. Само здание, возможно и отапливалось. Но зимой в нем на полу всегда лежал не таявший лёд или снег. К нему примыкала часть зарослей очень похожих на дикий лес. Там можно было найти кусты смородины и малины, а если туда привести человека с завя -занными глазами, то он вряд ли сумел бы легко сориентироваться и понять, что он в пятидесяти метрах от центральной улицы города! Зимой вокруг футбольного поля с частичным захватом этой части сада и теннисных кортов, проходила лыжня.
Южная часть Лагерного сада упиралась в берег реки Томь. Но этот берег был и рядом и далеко одновременно, поскольку до него по прямой – рукой подать, а, чтобы добраться нужно было спус –титься вниз по не просто крутому обрыву, а вертикальному. Места- ми берег обрывался даже с «поднутрением» в грунт. Высота же обрыва в этом месте была метров тридцать – тридцать пять. Внизу повсеместно пробивались родники, сбегающие к реке, делая берег неустойчивым, очень опасным, постоянно обрушающимся. Этому процессу способствовало ещё и искривление русла под прямым углом и весь поток воды, а весной он представлял собой очень могучее зрелище, с разгона ударялся в берег и нещадно рушил его.
Бывало, что сегодня пришел на берег, постоял на крутизне, полюбовался далью, а на завтра этого места уже как не бывало! Внизу же лежит огромная глиняная куча вперемешку с деревьями и кустами.
Восточная часть сада нехотя становилась положе, постепенно понижаясь и переходя в Потаповы лужки. Дальше, за несколько километров отсюда виднеется место, где Томь делает ещё один крутой поворот. Это место всегда находится в голубоватой дымке и представляет собой такой же высоты выступ скального грунта и называется Синий утёс.
С северной стороны Лагерный сад упирается в самое начало центрального городского проспекта. Поспект тянется через весь город, нанизывая на себя корпуса институтов, жилые дома, театры, городскую и областную администрации, промышленные предпри – ятия и многое – многое другое. Именуется он, конечно, проспектом Ленина. А как же иначе? Хотя ему больше бы подошло название «Университетский». Поскольку начинается он сразу несколькими большими корпусами нашего института, а дальше… Ну где ещё имеется такой город, где на одной улице, больше того, по её одной стороне стояло бы сразу четыре главных корпуса четырех больших университетов!?
Сейчас в Лагерном саду стоит величественный монумент в честь защитников Отечества. Большая площадь перед монументоми все дорожки заасфальтированы или уложены тротуарной плит – кой, а когда мы учились тропинки имели более естественный, дикий вид. Вдоль сада параллельно берегу реки тянулась одна заасфальтированная тропинка, да и то вся вспученная и порушен – ная корнями деревьев, растущими под ней. Все остальные узень -кие, петляющие среди зарослей или широкие и достаточно прямые, все были проложены и поддерживались подошвами ног гуляющей публики.
Зимой они все были завалены глубоким снегом и превраща -лись в тропинки, где можно было идти только вдвоём, тесно прижавшись друг к другу, любуясь друг другом, белизной, и чистотой природы.
Весной снег начинал постепенно оседать, слегка темнеть, но ещё долго – долго лежал, даже когда уже его полностью вывозили из города.
Таять снег начинал вокруг деревьев. От яркого солнышка и увеличивающегося дня стволы деревьев прогревались и долго хранили в себе это тепло, постепенно отдавая его таящему снегу. Всего за несколько дней тепла вокруг деревьев образовывались глубокие, вытаявшие до самой земли круглые ямы. И, несмотря на то, что зима ещё ни один раз вернётся до наступления устойчивого тепла, около стволов деревьев из слегка оттаявшего грунта уже повыскакивали коротенькие, почти не зелёные палочки и ждут пригрева. Вот зима слегка отступила и эти палочки оказываются цветущими ярко жёлтым цветом шариками цветов мать – и – мачехи.
Летом, гуляя по Лагерному саду можно ощутить себя далеко за городом, в лесу. Через заросли больших и маленьких деревьев шум совсем рядом расположенного города, совершенно не долетает, а на глаза попадаются кроме всевозможных деревьев кусты ягодника, под ногами можно увидеть грибы. По деревьям и по тропинкам скачут сказочной красоты белки, совершенно руч -ные. Прыгают среди людей и выпрашивают для себя семечки или орешки. В кронах деревьев поют лесные птицы. Дятел добывает из – под коры питательных личинок, поэтому немилосердно долбит своим клювом по стволам деревьев. И этот стук разносится на всю округу. Дополняет картину леса поселившаяся в Лагерном саду кукушка. Она своим пением вещает каждому желающему о продолжительности его жизни…
Много прошло времени с тех пор.
Сейчас центральную аллею занимает целый мемориальный комплекс, куда приходят Томичи поклониться солдатам, когда – то отдавшим свои жизни за мирную жизнь людей. Сейчас это место в городе не менее любимо, но мне вспоминается милый сердцу старый Лагерный сад.
Она Томичка…
Согласно учебного плана нам надлежало сдать всем поголовно нормативы комплекса ГТО.
Если для сдачи основных видов программы нам вполне хватало не совсем оборудованного, но собственного стадиона, то с нормативами по плаванию задача так просто не решалась. Бассейнов в городе было «кот наплакал»: если сильно упереться в воспоминания, то, пожалуй, два вспомню, не то что сейчас…
Ближе всех к политехническому располагался бассейн стадио -на «Труд». Да и контакты, похоже, были межу ними давние и устой- чивые, поскольку «прогнать» через одну ванну больше пятнадцати тысяч студентов – это надо было оккупировать бассейн не на одну неделю. При этом было одно «притирочное» занятие, а на втором непосредственно сдача нормативов. Зачётный заплыв проходил у нас первой парой и освободившись около половины десятого ещё даже утра, мы направлялись на продолжение учёбы.
От бассейна добираться совсем не далеко до учебных корпу –сов. Но утреннее плавание забрало довольно много физических сил, а в сторону учёбы нужно было идти по улице, поднимаясь вверх. По – зимнему одетыми, после купания, да ещё скользить по раскатанным тропинкам…
Нет! Ну никак не хочется!
– Поехали на трамвае?!
– Поехали.
Идём к трамвайной остановке. Нам по Советской ехать влево, от центра города, и нашего трамвая ещё нет, мы не спешим.
В это время подходит к остановке трамвай, идущий в город. Время такое, что рабочий день уже начался давно у рабочих на предприятиях и у служащих в учреждениях, поэтому транспорт, зачастую ходит просто пустым. Но этот оказался не пустой. В нём находился один пассажир, точнее пассажирка, ещё точнее девушка очень красивая с мягкими чертами лица, с лучезарной улыбкой. Она улыбалась сама себе: потому что молодая, потому что у неё всё хорошо, потому что светит солнце в это зимнее утро… Просто потому, что она красивая девушка и она знает об этом.
Она улыбалась и смотрела в окно, видя, наверное, только себя, но взгляд её был устремлён в нашу сторону, и я его поймал.
Он меня приворожил, привлёк, потянул за собой. Это было сильнее меня, я безропотно пошел на этот взгляд. Девушка увидела загипнотизированного ею парня.
Она этот свой гипноз усилила, призывно махнув мне рукой, приглашая к себе в трамвай. По мановению её руки я изменил маршрут и пошёл на её призыв Но перед самым моим подходом, когда оставалось только сделать шаг, чтобы войти в вагон, дверь закрылась и трамвай уехал, увозя с собой прекрасный облик красивой девушки – томички. Обалдевшие от этого зрелища мои друзья потом долго меня пытали: куда я пошел, куда собрался ехать, зачем решил прогулять занятия? И вообще, почему я молчал и не откликался на их крики?
Ни на один их вопрос у меня ответа не было. Я про друзей не помнил, я друзей не слышал…
А вот полученное впечатление преследовало меня долго, пока я не понял, что это была не просто девушка, а мне показали, что моя любовь может быть только с первого взгляда. С этим пониманием я живу всю жизнь.
Что может быть красивее?
Если во время напряженной учебы мы все вместе решали
немного отдохнуть и пойти погулять, то это было чаще всего довольно поздно, и нередко наши прогулки доходили до Лагерного сада.
Там мы шли привычным маршрутом: по заснеженным или засыпанным падающей листвой тропинкам от главной аллеи в сторону Горбольницы. А там на свою улицу Вершинина и прямиком вдоль заводского забора к родному общежитию.
Наш сегодняшний маршрут выглядел именно так. Продвигались мы уже по Вершинке совершенно без всяких помех и препятствий, веселя друг друга кто как может.
Мы уже миновали заводскую территорию и вышли к перекрёстку улиц Вершинина и Учебной. Нам только миновать перекрёсток, дом, где проживали преподаватели нашего института и мы у цели.
Транспортом город забит не был, да и время было уже когда люди поужинав и отдохнув с газетами и у телевизора, укладыва –лись спать. Стало быть, перейти дорогу даже не нужно было дожидаться переключения светофора, всё равно никому мы не мешали.
Тем более в такой ситуации нас здорово удивило, когда Серёжа Дудин остановился на одном месте и сдвинуть его просто не представлялось возможным.
Серёжа стоял не двигаясь, ничего не объясняя, молча поводил головой, но при этом стараясь не менять своего обзора.
– Серёга, пошли!
– Серёга, что с тобой случилось? – на него никак не действова -ли наши обращения.
Постепенно до него дошло, что он стоит «замороженный» в одной позе и молчит, а обеспокоенные его друзья суетятся вокруг.
– Вон! – сказал он и только повёл глазами.
– Да что произошло, покажи!
– Да вон же, ну не буду же я тыкать пальцем! В окне общаги, на втором этаже…
Пока мы разбирались в каком окне второго этажа, вертели головами, скользили глазами по окнам, Дудин объявил:
– Ну всё! Кончилось, пошли.
– Что кончилось, что там было?
До самой нашей комнаты в общежитии он ничего не говорил. И только уже дома, сильно смущаясь и стесняясь он нам поведал, что проживающие на втором этаже девушки из меда, считая, что раз напротив их окон нет жилья и сами они проживают на втором этаже, то этого вполне достаточно, чтобы не закрывать шторы.
Серёга их застал в момент переодевания с учебной одежды в домашнюю, причём, по его словам они от одежды освобождались полностью, а он с расстояния тротуара и высоты своего роста комнату простреливал от окна до самой двери.
Долгие месяцы его, бедолагу, с тех пор преследовали эти видения. При этом он всегда приговаривал, что ничего красивее женского обнажённого тела он в жизни не видел.
С этим его мнением были согласны все жители нашей комнаты!
Гудок.
Железная дорога в Томске является тупиковой. За это низкий поклон недальновидным Томским купцам, занимающимся конным извозом. Боялись потерять свой барыш, а потеряли перспективу развития своего города на многие годы. И не факт, что сейчас самым крупным городом в Сибири был бы бывший Новониколаевск. Скорее бы Томск вырос до таких размеров.
Но между тем железная дорога имеется и выехать из города, равно как и приехать на поезде можно, а вот дальше – то ехать и некуда.
Строго говоря путь ещё тянется за город километров на двести на северо – восток, мимо небольших поселков и маленьких деревень, но никуда не уходит.
Навстречу ему с севера – запада к этому окончанию тянется тоже железнодорожная ветка, но тянется она, тянется, а дотянуться не может. Разделяет эти два хвоста несколько сотен километров непроходимых болот и глухой тайги.
Поскольку дальше Томска пассажирам ехать не куда, то стало быть они где – то здесь, поблизости и проживают. Стало быть, приехав в Томск на поезде и проголодавшись они, скорее поспешат домой, нежели в привокзальный ресторан. Значит и ресторану особо стараться не для кого. Вот знатоки ресторанной кухни не баловали его своим присутствием, не считали изысканными блюда этого ресторана.
Были в городе другие рестораны, в какие народ любил ходить, а уж в этот, называемый не очень уважительно «Гудок» народ шел если больше ни в одном из других не находилось места. По аналогии с этим рестораном существовал в понимании Томичей и другой «Гудок». Он находился тоже на железнодорожном вокзале, только не в Томске, а в соседней станции Тайга.
Расположена станция в восьмидесяти километрах от Томска и в отличие от него, находится прямёхонько на Транссибирской магистрали.
Поездов чрез Тайгу всегда проходило огромное количество: все поезда, идущие с Запада до Мариинска и далее до Владивос – тока не могли миновать Тайгу. Ну и, конечно, обратные поезда тоже. Поэтому и пассажиров на вокзале было, что называется «не протолкнуться». Ресторану местного железнодорожного вокзала всегда было кого кормить вкусно и качественно. Кроме того, в ресторане всегда имелось свежее пиво в неограниченном количестве, чего в Томске всегда не хватало.
Все эти факторы подвигали некоторых представителей класса студентов к прогулке на электричке.
На самом деле такая поездка была прямо спланирована расписанием движения электропоездов.
В субботу, после окончания занятий, собравшись группками, народ выдвигался к вокзалу.
В половине пятого вечера от вокзала отходила электричка в сторону Тайги.
Через два часа и за двадцать пять копеек она туда привозила транзитных пассажиров и желающие посетить ресторан.
Кто хотел попить пивка, сразу там и оказывались.
Обратно вечерняя электричка уходила в половине одиннадцатого вечера.
Четыре часа нахождения в ресторане вполне было достаточ – но, чтобы как следует, вкусно и не дорого покушать, напиться пива столько, сколько входит в ещё не растянутый живот студента и вполне довольным сесть в электричку и уехать обратно в Томск.
В половине первого ночи, когда ещё не весь народ после субботнего танцевального вечера разбрёлся по своим комнатам, сытые и довольные путешественники возвращались в общагу, создавая иллюзию своего постоянного присутствия в городе.
Летайте самолётами аэрофлота.
После окончания очередных летних каникул я возвращался на учёбу в Томск.
Я ранее уже упоминал, что каждое лето у нас что – то было, что существенно сокращало потенциальное время, отведенное на каникулы: стройотряд, производственная практика, военные сборы… Время на сам отдых оставалось не более двух недель.
Родители, чтобы максимально продлить каникулы, всегда отправляли меня на занятия самолётом.
Чтобы приобрести билет до Томска, нужно было вначале заказать бронь для пересадки в Новосибирском аэропорту на Томский рейс, а уже получив эту бронь, билет продавали.
Ответ на запрашиваемый полёт не всегда приходил положитель –ным. Тогда брал билет просто до Новосибирска, а уже на месте ориентировался: можно было случайно «урвать» место на самолёте, можно было ехать по железной дороге на поезде, идущий до Томска, можно было с тремя пересадками добираться электричками. Варианты были всегда.
Этот раз возник нестандартный ответ при покупке билетов:
– Новосибирск бронь не дал. Предлагаю лететь через Омск. Из Омска один раз в неделю летают самолёты до Томска, и Вы в этот день как раз летите. Правда, этот полёт будет немного дороже.
Я согласился и сразу приобрёл билет.
По времени полёта получается несколько дольше, но попадаю в Томск, практически, минута в минуту с планируемым рейсом. Да и маршрут у самолётов один и тот же: из Караганды самолет летит до Павлодара. Там короткая посадка и один летит в Новосибирск, а другой в Омск.
Настал день отлёта.
Погода прекрасная, а иной в Казахстане, особенно летом и не помню, небо ясное. Самолёт отправили своевременно и посадку в Павлодаре тоже совершили по графику. Там на всё про всё даётся тридцать минут: пассажиры все покидают самолёт и ждут объявления посадки в аэропорту.
За это время в аэропорту регистрируют новых пассажиров и вместе с остальными их провожают на самолёт. Но новых пассажиров зарегистрировали, тридцать минут прошло, а посадку не объявляют.
Я немного встревожился, вдруг прослушал объявление о посадке, но осмотревшись внимательно я заметил знакомые лица людей, с которыми выходил из самолёта, они были встревожены не меньше моего.
Собравшись небольшой кучкой мы ситуацию обсудили и решили обратиться в справочную службу аэровокзала.
Там сказали, что с самолётом и экипажем всё нормально, но не «дают неба для полётов»! Погода совершенно не испортилась, поэтому в нас кипело возму – щение. И только через три часа после посадки нам объявили отправление рейса.
Сформировался и взлетел самолёт без всяких проблем.
Через час с небольшим он благополучно приземлился в Омске. Но благополучно, может быть для всех, кроме меня, поскольку рейс, на который у меня было забронировано место уже к этому времени улетел в Томск.
Как и положено транзитному пассажиру, я обратился в соответствующую кассу. Там удивлённая тётенька, глядя на меня спросила:
– А где ты был? Мы тебя по громкой связи пятнадцать минут звали!
– Да я только что прилетел из Павлодара. Там наш рейс задержали на три часа!
– Из Павлодара, говоришь? Ну – ну! Понятно! Давай – ка свой билет. Сейчас что – ни будь придумывать будем.
Она отсутствовала не долго. Минут через пять, не больше, вновь появившись в окне своей кассы, спросила у меня:
– Тебе в Томск?
– Да!
– А в Новосибирск полетишь?
– Когда? Сейчас? Полечу!
– Отлично! Прямо сейчас прибывает самолёт Москва – Владивосток за вчерашнее число. На нём имеется одно место до Новосибирска. Полетишь?
– Спрашиваете! Конечно полечу! А что, правда вчерашний? – Правда! Он по техническим задержался с вылетом из Москвы. Это последний рейс самолёта ТУ104. После этого полёта его списывают.
– А с нами не спишут?
– Что ты! Неисправный не выпустят в полёт, не бойся!
А я как – то и не боялся. Просто кассирша оказалась словоохот -ливая, да и я сам не прочь был потрепаться.
За время нашей непродолжительной беседы женщина офор – мила мне место на проходящий рейс, посадку которого тут же
объявили. При объявлении они так и сказали, что самолёт за такой – то (вчерашний) день и пригласили желающих лететь до Новоси -бирска, на самолёте имеется одно свободное место, которое мне уже отдали.
После короткой передышки в Омске самолёт, прихватив с остальными пассажирами и меня полетел дальше.
Расстояние километров семьсот самолёт преодолел меньше чем за полтора часа. Не знаю, чем он так устарел этот ТУ 104, но мне он понравился. Внутри очень похож на более молодой ТУ 154, но только заметно теснее внутри салона.
Прибыли в Аэропорт Толмачёво города Новосибирска по расписанию, если можно так сказать про опаздывающий на сутки рейс. Впереди у меня было ещё пол – дня, чтобы разобраться: что же дальше предпринять, чтобы добраться до Томска.
Но самый первый и важный ритуал, который должен совер -шить каждый транзитный пассажир я решил совершить и обратился в кассу для таких пассажиров, так же как сделал это в Омске.
Но если в Омске реакцию работницы как – то предвидеть
было можно, то здесь случившейся реакции я никак не ожидал.
Девушка, находящаяся за стеклом, несколько раз молча с недоумевающим видом бросила свой взгляд на мой, уже весь испещренный всякими штампиками билет. Попросила мой паспорти внимательно сличила содержимое фотографии паспорта с наличествующей физиономией за её стеклом и задала вопрос:
– А как Вы здесь оказались?
– Прилетел из Омска на рейсе (я назвал его номер).
– Но Вы же должны были лететь в Томск, почему прилетели в Новосибирск?
– Меня на этот рейс посадили.
– Ничего не понимаю! Зачем Вас сюда отправили вместо Томска?
