Сергей Иванович Чекалин
Жили-были…
27 декабря ударная группировка фронта в составе 1-й гвардейской, 18-й, 38-й, 1-й танковой и 3-й гвардейской танковой армий продолжала наступление. Противник на житомирском направлении ввёл в бой 48-й танковый корпус, в составе трёх танковых дивизий – 1-й, 7-й и СС «Адольф Гитлер», переброшенные из района Малина, и 18-ю артиллерийскую дивизию, прибывшую из-под Белой Церкви. Немцы резко усилили сопротивление и предприняли многочисленные контратаки в районе Коростышева. Все атаки были отбиты, и советские войска в течение дня вновь продвинулись до 25 км. Главные силы 38-й армии овладели населёнными пунктами Гардышевка, Андрушевка, Павелки, Вчерайше, Быстровка, Паволочь, а её передовые отряды, вырвавшись вперёд, находились уже в 40-45 км от важного узла шоссейных и железных дорог Казатина. Несколько медленнее наступала 18-я армия, преодолевавшая лесной массив восточнее Житомира.
28 декабря перешли в наступление 13-я (генерал-полковник Н.К.Пухов, Герой Советского Союза) и 60-я армии. 13-я армия, обходя Коростень с севера и юга, освободила около 150 населённых пунктов. 60-я армия, усиленная двумя танковыми корпусами, продвинулась более чем на 40 км в направлении г. Черняхов. Успешно продвигались вперёд на Житомир 1-я гвардейская (генерал-полковник А.А.Гречко), 18-я (генерал-полковник К.Н.Леселидзе) и 3-я гвардейская танковая (генерал-лейтенант П.С.Рыбалко) армии. Напряжённые бои с танками и пехотой противника завязались на флангах 38-й армии. 1-я танковая армия (генерал-лейтенант М.Е.Катуков), нанеся поражение частям 20-й моторизованной дивизии, освободила Казатин.
29 декабря 13-я и 60-я армии овладели городами Коростень и Черняхов, а приданные им танковые корпуса, оторвавшись от стрелковых дивизий, прошли на 15-30 км больше. 4-й гвардейский танковый корпус генерал-лейтенанта П.П.Полубоярова освободил город Червоноармейск и перерезал железную дорогу и шоссе, идущие от Житомира на Новоград-Волынский. 18-я армия форсировала р. Гуйва и обходила Житомир с юга.
Наиболее ожесточённые бои происходили на правом фланге 38-й армии. Здесь на узком участке фронта противник предпринял контратаку силами до 110 танков и потеснил наши правофланговые части, захватив три населённых пункта.
В этот же день 27-я армия, после предшествующих двухдневных боёв, также продвинулась вперёд.
К 30 декабря войска 1-го Украинского фронта прорвали оборону противника на 300 км по фронту и более чем на 100 км в глубину. Потери понесли восемь танковых, одна моторизованная, четырнадцать пехотных и две охранные дивизии противника.
31 декабря севернее Житомира продолжали наступать 13-я и 60-я армии, подвижные части которых блокировали Новоград-Волынский и отрезали пути отхода из Житомира на запад. Противник вынужден был отводить свои войска на юго-запад. 31 декабря Житомир был освобожден войсками 1-й гвардейской и 18-й армий.
В этом бою и погиб Кудинов Григорий Егорович.
Командиром 4 гв. танкового корпуса был генерал-лейтенант Полубояров Павел Павлович (29.05.1945 г. ему присвоено звание Героя Советского Союза, в 1962 г. – Маршал бронетанковых войск), его заместителем – полковник Жебраков Владимир Васильевич, начальником штаба – генерал-майор Нагайбаков Измаил Ахметович.
Из наградных документов
«Тов. Кудинов работал механиком-водителем в боях в районе Высокая-Пичь, Годыха. Показал образцы мужества и отваги. Гусеницами танка раздавил 1 пушку и в районе Годыха экипажем уничтожил 2 орудия, подбили 1 танк типа «Тигр» и до 20 гитлеровцев. Его танк был подожжён прямым попаданием снаряда и тов. Кудинов смертью храбрых погиб в боевом танке. За мужество и отвагу, проявленную им в боях с немецкими оккупантами, достоин правительственной награды».
Г.Е.Кудинов был награждён орденом Отечественной Войны II степени (приказ № 4/н от 21.02.1944 г.).
На всем фронте 38-й армии противник вёл сдерживающие оборонительные бои. Сильное сопротивление неприятель оказывал на правом фланге армии на рубеже Комсомольское и Турбов, где дивизии 74-го стрелкового корпуса генерал-лейтенанта Ф.Е.Шевердина продолжали медленно продвигаться вперёд. В центре и особенно на левом фланге враг оказывал слабое сопротивление и отходил в сторону Винницы и на юг.
Успешно продвигался на юг также правый фланг 40-й армии, наступавший на уманском направлении. Бои шли в 50 км к югу от Белой Церкви в районе населённых пунктов Черепин, Стрижевка. Левофланговые части 40-й армии сражались за Белую Церковь. Они охватили город с трёх сторон, свободными оставались только дороги на восток.
За достигнутые боевые успехи Президиум Верховного Совета наградил большое число военнослужащих (от солдат до генералов) орденами и медалями, 12 человек были представлены к званию Героя Советского Союза. Но, что следует отметить, командующий 1-м Украинским фронтом Н.Ф.Ватутин не попал в число награждённых, потому что за это время немцы два раза овладевали Житомиром…
13-я гвардейская танковая бригада ведёт своё начало с 1942 года, когда она была сформирована как 67 танковая бригада под Сталинградом. Отдичилась в боях под Воронежем в том же году. Весной 1943 года 67-ю танковую бригаду преобразовали в 13 танковый полк, а потом и в 13-ю танковую бригаду.
Мне не удалось найти в Интернете фотографии братской могилы в с. Годыха. Возможно, что её там и нет. Нет и каких-либо вообще фотографий этого населённого пункта. Единственное, что я разыскал, то это карту-схему Романовского района Житомирской области, на которой есть и с. Годыха. Вполне возможно, что некоторые могилы перезахоранивали, как это было и с моим дедушкой Серёжей, братом Григория Егоровича, который (дедушка Серёжа) погиб 15 февраля 1945 года в Кёнигсбергской провинции в местечке Оттилинхоф (в настоящее время этого населённого пункта уже нет). В 1964 году, к 20-летию Победы все многочисленные могилы наших солдат, разбросанные в окрестностях Калининграда (бывшего Кёнингсберга), перенесли в с. Цветково Гурьевского района (Калининградской области) на организованное в нём мемориальное кладбище. Можно полагать, что подобное произошло и в каких-то местах Житомирской области. Но найти это новое захоронение в настоящее время не представляется возможным даже, хотя бы, из-за отношений между нашими государствами, Украины и России. Правда, можно надеяться, что в случае победы России в текущих военных действиях с Украиной (начались боевые действия 24 февраля 2022 года), что-то и будет сделано в отношении захоронений наших солдат на территории Украины. Когда об этом (о том, что я ищу могилу брата моего дедушки) узнал мой коллега по писаниям Хомуций (он живёт в Украине; Годыха от него, находится в 200-х километрах) то он сказал, что в спокойное время съездит в Годыху, узнает про могилу. Я просто категорически попросил его этого не делать, даже и в спокойное время. Всё утрясётся, будут тому изменения, то это может стать и так известным…
Я ещё дополню и о единственной дочке Егора и Василисы, Любови Егоровны.
Любовь Егоровна (Собакина), сестра дедушки Серёжи, долгое время жила, как у нас говорили, на Славе, небольшой деревне на северо-восток от Красного Куста, непосредственно за бывшим Шанинским поместьем (раньше, по епархиальным сведениям, он назывался хутором Шанина). Помню, как мы с тётей Тоней (Антониной Васильевной) ходили к ним в гости. В своих воспоминаниях о детстве я рассказал, что во время этого похода я был в новых сандаликах, которые привезла мне тётя Тоня. Как я боялся их замочить при переходе размытой Панюшкиной плотины, что находилась под огородом моей бабушки Маши.
Потом Собакины, вся семья, включая и проживающую с ними Василису Леонтьевну (вместе с детьми Раисой и Алексеем), уехали в Пермь. Умерла Любовь Егоровна в 1979 г.
А до этого, весной 1975 г., в середине марта месяца, умер Афанасий. Мама ездила в Пермь на его похороны. Когда возвращалась с похорон, то уже в Москве машинально сказала таксисту «на Савёловский вокзал». Приехала на Савёловский и подумала, «как же это я так?». Но поехала, всё-таки, в Долгопрудный, к тёте Шуре. А в это время болел муж тёти Шуры, Павел Фёдорович. Он уже умирал в больнице. Как раз в день приезда мамы в Долгопрудный, в момент посещения больного, он и скончался. Там же была и тётя Шура. Сказала, что дядя Паша разговаривал с ними до самого конца, хоть и не очень связно, но говорил. А я после работы в этот день (14 марта) пришёл в больницу к дяде Паше, зашёл в помещение, в котором он находился, а там уже постель убрана. Главврач больницы разрешила тёте Шуре оставить умирающего дядю Пашу в ванной комнате, где для этого поставили кровать. Вот там он и умер, там его мы и навещали…
Детей у Мезиных было, кроме Василисы, ещё четверо: Иван, Константин, Александр и Анна.
Не знаю, когда умер Егор Пименович, а вот Василиса Леонтьевна прожила 96 лет, умерла в 1970 г. Она уехала, как я уже говорил, вместе с семьёй её дочки, с Собакиными, в Пермь.
После раскулачивания (1928-1929 гг.) семьи всех Пименовичей жили в землянках, собранных из кое-чего, оставшегося от своего хозяйства и оставленного им по доброй душе большевистской властью. Трофим Пименович, в частности, приютил у себя в доме и семью всех Кудиновых, Сергея Егоровича и Марию Васильевну с детьми, двумя дочками мал-мала меньше. Старшая, Зинаида, с 1926 г., Александра с 1927 г., а младшая, Мария, ещё не родилась, она родится только в конце 1929 г., 25 декабря. Они ещё не успели построить свою землянку, так скоротечно, перед самой зимой, прошло это раскулачивание. Всего набралось в доме Трофима Пименовича в ту зиму шестнадцать человек. Спали все на полу, в рядок. Мама и её сёстры, Александра и Мария, всегда с благодарностью вспоминали семью дяди Трофима.
Часть 2. Дедушки и бабушки
Глава 5. Чекалин Василий Васильевич
Дедушка Василий, Чекалин Василий Васильевич , родился в 1885 г. Получил, по-нашему, начальное образование, окончил сельскую школу I-й ступени. Кажется, она была двухклассной. Эта школа была открыта в селе Львово в 1890 г., в одном из строений барской усадьбы, которой владел Александр Николаевич Жерве, купивший это имение у бывшего его владельца Трофимова. Он и способствовал открытию этой школы, передав для неё одно из строений своей усадьбы. Дедушке в год открытия школы было пять лет. Вот эту школу он и закончил. Вряд ли он ходил в деревню Петровская в церковно-приходскую школу, тогда бы он так и сказал на следствии в 1932 году, когда была записана информация о его образовании.
Примерно в 1904-05 гг. был призван на службу в царскую армию; службу проходил где-то на юге Туркмении или Таджикистана. (Это были, примерно, годы войны между Россией и Японией, которую Россия позорно и бесславно проиграла.) К счастью, дедушке не довелось участвовать в этой войне. Скорее всего, потому, что к моменту его призыва война уже заканчивалась.
Я не помню его воспоминаний о той его службе, но отец говорил, что дедушка один раз рассказывал, как он в увольнение пошёл погулять в горы, которые находились недалеко от их части. Ведь горы для сельского жителя степной зоны – диковинка. Было жарко. Забрался он на небольшую горку, а как слезть назад, просто растерялся, до того оказалось круто. С большим трудом справился. Дело это известное, залезть на гору или даже горку почти всегда проще, чем слезть. Тем более, что человек он степной, с горами, даже горками, совсем не знакомый.
Во время Первой Мировой войны служил в царской армии, затем, в 1917-18 гг., – в Красной Армии. После службы в Царской армии он вернулся в родное село Львово (ещё до войны 1914 года), но вскоре уехал в город Борисоглебск и устроился там на работу. Известно, что ещё до начала Первой Мировой войны, они вдвоём со своим другом, на их общий капитал, открыли в городе Борисоглебске небольшое производство по изготовлению детских игрушек. Дело оказалось прибыльным, и дедушка на паях с этим другом купили в городе кирпичный двухэтажный дом для организации в нём производства игрушек и других товаров, а также заодно и магазина. Однако всему этому помешала Первая Мировая война, затем революция и последующие за ней события, которые привели к полной национализации всех частных производств. Вполне возможно, что в архивах города Борисоглебска тех лет имеются документы, подтверждающие покупку названными друзьями этого дома…
Город Борисоглебск был основан в 1646 году (а по другим источникам – в 1698 году). Первоначальное его название было Павловск (Новопавловск). Такое название просуществовало до 1704 года. В 1706 г. город вошёл в состав Азовской губернии, в 1719 г. был переведен в Тамбовскую провинцию, потом, с 1732 г., уже принадлежал Воронежской губернии. После образования в 1779 г. Тамбовского наместничества, его снова перевели под владение этого образования. В настоящее время Борисоглебск относится к Воронежской области.
В конце 1918 или самом начале 1919 г., вероятно, последнее, поскольку служба в Красной Армии у него отмечена в 1917-1919 гг., Василий Васильевич возвратился во Львово и решил прочно обосноваться в деревне. (Судя по последующим событиям, дедушка служил в Красной Армии до какого-то месяца 1918 г., а не до 1919 г., как это было впоследствии записано в его уголовном деле в ноябре 1932 г.) К этому времени ему шёл уже тридцать четвёртый год. Можно даже полагать, почему он решил основаться в деревне. После Революции 1917 г. землю на семью стали давать на едока, а не на человека мужского пола. Поэтому даже семьи, в которых было много женщин, становились «владельцами» сравнительно большого земельного надела. А в семье Василия Ивановича Чекалина, оставшейся после отделения от неё семьи старшего сына, Михаила, было двое мужчин, хозяин двора с женой Дарьей и с сыном Василием, да ещё три его незамужних дочери, Василиса, Мария и Федосья. Так что надел они получили на шесть человек, а не на двоих, как было бы раньше. Если исходить из примерной в тех краях площади надела, 1,2 десятины, то получалось на шестерых порядка 8 гектаров (в 1-й десятине 1,09 га).
Отсутствие в деревне в течение десяти лет, а с учётом службы в той и другой армиях – и больше, заметно изменило дедушку. По деревенским понятиям человеком он стал городским, с опытом работы, отличной от деревенской. Сам он деревенскую работу знал хорошо, до службы в армии работал на земле. Одет он был в пальто, на голове шляпа, что придавало ему вид господина или барина, не забытых с недавних ещё царских времен. Некоторая политическая грамотность в сочетании с его общей грамотностью, квалификацией и прочим, что было приобретено им в городе, относили его к разряду уважаемых людей, как, впрочем, и вообще всю фамилию Чекалиных из уважаемого рода или подворья Ларькиных. По возрасту настала пора ему жениться. В его положении выбор невесты был не трудным. Жених видный, в костюме, пальто и шляпе, чуть ли не городской, да ещё и из подворья Ларькиных. Был, значит в этом роду когда-то Илларион, Ларион, словом, Ларька. Может быть, что это прадедушка дедушки Васи, семья которого была проиграна в карты и прибыла во Львово из Архангельской губернии. От него и пошло это подворье. Вероятно, так оно и было. Прибыли во Львово примерно в конце первой половины XIX в. новые люди. Их всех и называли по имени старшего из них, а он и был – Ларька. Значит все из этого дома – Ларькины: Ванька Ларькин, Васька Ларькин, Мишка Ларькин, Василиса Ларькина, Маруська с Федосьей Ларькины, хотя все они – Чекалины. В связи с этим, можно предположить, что деда дедушки Васи звали Иван Илларионович. Это можно установить теперь только по архивным документам (метрическим записям в книгах церкви Владимирской иконы Божией Матери, что в селе Грязнуше, Ревизским сказкам, Переписным книгам и пр.).
Однако обычным, установленным путем сватовство не пошло. Сватались не родители, а сам дедушка, вдвоём со своим дружком, вероятно, тем, с кем на паях он собирался заняться бизнесом…
Село Петровское, что совсем недалеко от села Львово, через речку Бурначка, делилось на две части: Барские Петровские и Вольные Петровские. (В предыдущих главах «Чекалин Василий Иванович» и «Баранов Иван Николаевич» я сравнительно подробно рассказал о населённых пунктах Петровское и Львово.) Так вот, в Барских Петровских на хорошем счету было подворье Агафошкиных (как произносила моя бабушка Вера – АгаХвошкиных), пошедших, вероятно, от Агафона. В одной из семей этого подворья, Барановых, было две дочери. Старшая, Вера, моя будущая бабушка (ваша прабабушка), и младшая, Евдокия. Вот за одну из них и посватался Василий Васильевич Чекалин.
На вопрос, кого выбирать, дедушка сказал:
– Кто из них первая выйдет из дома, ту и будем сватать.
На наше с вами счастье и вышла из дома в стареньком домашнем рабочем платье, с ведром в руке, по хозяйству что-то делала, моя бабушка и ваша прабабушка.
В одно из воскресений рождественского поста, в конце 1918 г., в церкви Серафима Саровского, которая находилась в сельце Львово, дедушка подошёл к бабушке и говорит:
– Вера, в следующее воскресенье ждите сватов. Сватать тебя придём. А жених буду я.
Сватов у Барановых ждали-пождали в обещанное воскресенье, а они и не пришли.
Опять же в церкви, уже в следующее воскресенье, бабушка подошла к дедушке и говорит ему:
– Что же ты, жених, позоришь-то нас?
А дедушка извинился, сказал:
– Скота много тогда забили, надо было мясо продавать, отец и не отпустил. В следующее ждите. Обязательно будем.
На сговор собрались многочисленные Барановы, были все бабушкины братья: Степан (26 лет), Осип (24 года), Прокофий (18 лет). Все они, вероятно, были ещё холостыми, но точно на этот вопрос, думается, уже и не ответить. Могу сказать точно только в отношении старшего из них, Степана, поскольку знаю, что он женился в 1922-23 году на дочери (Марише) дедушкиного брата Михаила от первой его жены. Да и у Осипа сыновья, Василий и Валентин, были моложе моего отца, который родился в 1922 году. Тогда уж и Прокофий, 18-ти лет, поперёд своих старших братьев вряд ли был женат. Сговор проходил у Барановых, значит тут же где-то бегал и ещё один бабушкин брат, семилетний Иван (Ванька ещё, понятно, а не Иван), самый младший из детей Барановых, а также и 13-ти летняя сестра бабушки Евдокия.
Дедушка пришёл со своим другом и с сестрой Марией Васильевной, говорушкой и шутницей. Она там, на этом сговоре, и устроила шутки-прибаутки, так разговорилась, что вся бабушкина родня, а особенно её братья, в один голос стали отказывать. Или, говорят, ступайте подобру-поздорову (вспомнилась прошлая неявка на сватовство), или меняйте сходатаю (сваху). Нам, мол, такая не нужна. На что дедушка сказал:
– Не нужна – и не будет. Вам с ней не жить. А жить я собираюсь с вашей сестрой. За этим и пришли.
Этот ответ Барановым понравился. На том всё и порешили.
Когда был сговор, не знаю, а вот о венчании можно и предположить. Венчание в православной церкви не проводится в дни многодневных постов, в дни однодневных постов (среда и пятница), а также в дни перед однодневными постами, то есть во вторник и четверг. Нельзя венчаться в субботу, во время Святок от Рождества до дня, предшествующего Крещенскому Сочельнику.
Венчались бабушка и дедушка в январе 1919 г. Как известно, Декретом от 26 января 1918 г. наше государство перешло на новый стиль календарных дат: установили, что после 31 января следующий день полагать 14 февраля. Православная русская церковь на новый стиль не переходила. Это случилось однажды, осенью 1923 г., при Патриархе Тихоне, когда переход на новый стиль состоялся, но продолжался всего 24 дня, а потом снова был возврат к старому стилю. Если же посмотреть на календарь 1919 г. (нового стиля, действовавшего в гражданском обиходе), то можно увидеть, что 7 января 1919 г. (25 декабря 1918 г. по старому стилю) приходится на вторник. Дальше идут Святки, которые заканчиваются Крещенским Сочельником 18 января (суббота), а предшествующий Сочельнику день, 17 января (пятница), в который уже можно было совершать венчание (на святочной неделе пятница и среда не являются постными днями). Следующие дни, когда возможно было венчание, это понедельник 20 января и затем – воскресенье 26 января. Я больше склоняюсь на воскресенье 26 января. Если ориентироваться на то, что первая их дочка родилась 14 октября, то возможно венчание и 17 числа. Здесь поправить меня может только запись в церковной книге приписной церкви Серафима Саровского Чудотворца сельца Львово. Но, возможно также, что их венчание проходило не в приписной церкви во Львово, а в главной, в Грязушах, Владимирской Иконы Божией Матери. Тогда и метрические книги надо смотреть за начало 1919 г. именно этой церкви.
С этого времени и началась у бабушка другая жизнь, в другой семье.
Срочно жениться было и обязательным. Не только по природе, для продолжения рода, хотя это тоже главное, но и потому, что в хозяйстве его отца, Василия Ивановича, требовались дополнительные рабочие руки. Хозяйство было большое, крепкое. Земли у них в то время было 11 гектаров, в том числе, надельной – 7 гектаров (а не 8, как я посчитал выше), купленной и в аренде – по 2 гектара. Из живности было 4 лошади, 5 коров, 30 овец, 5 свиней. Управиться с таким хозяйством было сложно. Например, до Революции 1917 г. у них в семье работали два батрака. И предосудительного здесь ничего не было. Тем более, что с женитьбой Василия и земельный надел прибавлялся на одного пока человека.
К моменту замужества бабушке было уже несколько за двадцать два года. По тому времени это считалось много. Как тогда говорили, «засиделась в девках». Как и её мать, Евфимия Андреевна, примерно в таком же возрасте была сосватана.
В 1919 г., 14 октября, на Покров, родилась у них дочь, Антонина, затем, 17 марта 1922 г.– Иван, в 1925 г. – сын Михаил (даты рождения не знаю, вероятно, что близко ко дню Архангела Михаила, который отмечается 21 ноября по новому стилю), и через два года, 29 октября 1927 г., ещё одна дочь, Серафима.
Время тогда было для всех трудное. Все переменилось. Гражданская война. «Разруха в головах», как говорил профессор Преображенский из «Собачьего сердца» М.Булгакова. Коллективизация. Раскулачивание. Продолжение коллективизации и того же раскулачивания. Продразверстки за переданную крестьянам безвозмездно землю (в размере 70% до марта 1921 г. от полученной сельскохозяйственной продукции, а потом, с марта 1921 г., – продналог в 30%). Потом – налоги на всё, что есть в хозяйстве, и на то, чего нет. Словом, кто был никем, тот им и остался. Таким же крепостным, как и до 1861 г., если не хуже.
Для своего дома по хозяйству Василий Васильевич умел делать всё, и даже немного больше. Мог сшить упряжь, сделать телегу, сани, выполнить по дому плотницкие и столярные работы, шил тулупы, шубы, шапки, рукавицы, брюки, рубашки, тачал сапоги, валял валенки, лечил скотину от разных болезней, принимал новорожденных телят, ягнят, поросят. Не говоря уж обо всём остальном, что требовалось получить с огорода и всё это сохранить. К нему, как к ветеринару, часто обращались и жители деревни. А научился он всему этому от своего отца Василия Ивановича, который тоже всё это умел делать, надо полагать, научившись от своего отца Ивана и от деда Лариона (?). Но чему-то он, дедушка Вася, также научился, кроме того, и в годы городской жизни.
В 1928 г. дедушка с семьей переехал из сельца Львово в деревню Красный Куст и обустроил хозяйство на новом месте (вместе с ними переехали и его отец, Василий Иванович, и незамужняя сестра, Василиса Васильевна, Васёна – так её все в семье называли).
Перед самым переездом семья Чекалиных имела 12 гектаров надельной земли (к тем первоначальным 7 гектарам прибавились ещё и гектары на четверых детей Василия и Веры), да ещё 3 гектара было в аренде. Было 3 лошади, 3 коровы, 20 овец и 2 свиньи. Работал у них ещё молодой парень, в дедушкином уголовном деле 1932 года он записан как батрак, но это не совсем так. Этот парень был их дальний родственник, которого они поселили у себя, поскольку он остался сиротой. Вот он и помогал по хозяйству, как член семьи, а не батрачил. Но ведь тогда как, если этот парень не сын или брат, то, конечно – батрак. Если уж арестовали, то и навешать надо было побольше, в том числе и брата Михаила, бандита-антоновца, чего и в помине не было (об этом будет рассказ в следующей главе).
Переезд на новое место был связан, скорее всего, с тем, что в это время ещё продолжалась новая экономическая политика (НЭП), объявленная в марте 1921 года на очередном съезде ВКП(б). Это было некоторое отступление от социалистического хозяйствования, возвращение к капитализму. Крестьянам разрешалось после сдачи государству продналога (30% от общего объёма выращенной продукции) излишки продавать на рынке. Это относилось ко всякой сельскохозяйственной продукции, а также к различным изделиям для быта.
В.И.Ленин очень горевал, что пришлось отступить от коммунизма и возвратиться к капитализму. Но вслух он всему народу и в печати говорил, что НЭП вводится надолго и всерьёз. А своему другу и соратнику Льву Троцкому писал в письме, что хорошо бы этот НЭП поскорее отменить, что лет через семь и случилось. Как в песне про остров Невезения – «Им бы понедельники взять и отменить…».
Переход на капиталистическое хозяйствование предусматривал и возможность использования наёмного труда. Государство хоть и противилось такому положению, но поделать ничего не могло, без этого никак бы не получались основные положения НЭП. Такое хозяйствование обещало для тружеников вполне сносную жизнь. Семья Василия Ивановича занималась торговлей мясом. Для выращивания скота нужна была не только земля для посевов и посадок, но пастбища и сенокосы. А в окрестности села Львово уже не хватало земли и других угодий, очень населённые были эти земли. Поэтому и переехали Чекалины в более просторные по населённости места, в уже практически заселившийся Красный Куст.
Я проанализировал моих земляков, по всем домам Красного Куста. По тем, кого хорошо помню, и о ком рассказывали родители. В Красном Кусте первоначально собрались довольно крепкие крестьянские хозяйства, цель переезда которых на новое место была одинаковая, обеспечить себя хорошей работой и впоследствии – достатком. Например, Сурковы, Мамонтовы, Незнановы, Шемонаевы, Кожевниковы, Колмаковы, Поляковы, Елисеевы, Авиловы, Молостовы, Костромины, Панюшкины и другие.
Но эта политика, начавшись в 1921 г., благополучно, с помощью того же государства, как и мечтал Ленин, постепенно завершилась к концу 1928 г. А Чекалины как раз уже переехали, построили дом. В 1929 г. началось раскулачивание, стали отбирать нажитое добро, приобретённую сельскохозяйственную технику. Стали называть кулаками и тех, кто использовал в хозяйстве наёмный труд, хотя это и не запрещалось основными положениями НЭП. Но кому было до этого дело? Чекалины на новом месте ещё не обжились, так что здесь в разряд кулаков они не попали, не были раскулачены. А во Львово, если бы они остались там жить, этого было бы не избежать, и с меньшим достатком в тех местах раскулачивались.
Впоследствии, в 1930 г., вступили, конечно, в колхоз, который тогда назывался «Красный Куст», по названию деревни, и всей семьей, кто мог в то время, ходили на работу за трудоднями. В колхозе дедушка работал кладовщиком и одновременно кассиром.
То смутное, тяжёлое время, с неоправданным и поощряемым государством кровопролитием, описал А.И.Солженицын. В одной из своих книг он привел статью из газеты «Русское слово». Я здесь её тоже воспроизведу.
Тамбовские мужики села Покровского составили протокол.
«30-го января, мы, общество, преследовали двух хищников, наших граждан Никиту Александровича Булкина и Адриана Александровича Кудинова. По соглашению нашего общества, они были преследованы и в тот же момент убиты».
(Кто знает, может быть, Кудинов и родственником нашим был, моя мама, Зинаида Сергеевна-то, тоже из Тамбовской области, в девичестве была Кудиновой. Правда, фамилия эта не такая уж и редкая.)
Этим же «обществом» было выработано уложение о наказаниях за преступления (очень похоже, что списано с таких же «законов» Средневековья).
«Если кто кого ударит, то потерпевший должен ударить обидчика десять раз.
Если кто кого ударит с поражением или со сломом кости, то лишить жизни.
Если кто совершит кражу, или кто примет краденое, то лишить жизни.
Если кто совершит поджог и будет обнаружен, то лишить того жизни».
По тому же положению и действовали. Поймали вскоре двух воров с поличным. Немедленно устроили суд и приговорили их к смерти. Одного из них убили безменом по голове, вилами пропороли ему бок и уже мёртвого, раздев догола, выбросили на дорогу. Потом примерно та же участь постигла и второго вора».
Не лучше творили и сами власти. Десятками убивали в деревнях, тысячами – в городах, миллионами – в стране. Безвинных людей, «врагов народа». Вообще в то время, ещё при Ленине, а потом в течение тридцати лет при Сталине «врагами народа» были все поголовно. Не оставалось уже того народа, ради которого уничтожали врагов, сажали по тюрьмам. Говорю это так потому, что любого гражданина нашей свободной и демократической страны, как именовали её действующие правители, могли арестовать просто так, осудить неизвестно за что, по мыслимым и немыслимым обвинениям, даже несуразным и странным обвинениям (можно почитать литературу на этот счёт, я бы так назвал – страшную литературу), убить в тюрьме только за то, что человек осуждён, и не только осуждён, а просто находится под следствием. И так могло быть с каждым из десятков миллионов граждан, кроме одного человека, действительного врага народа, Сталина Иосифа Виссарионовича, по фамилии Джугашвили, по прозвищу Коба, в прошлом бывшего боевика большевиков, вора и бандита. Впрочем, таким он и остался в памяти тех, кто потерял в то время своих близких. Ни один успех в экономике страны, ни успехи индустриализации, ни победу в Великой Отечественной войне и успехов в другом нельзя поставить в оправданную заслугу правителю, убившему хотя бы одного человека. Пусть он и правитель, но провозглашённое равенство всех перед законом и определяет его как преступника. Сталин убил миллионы человек, разрушил сотни тысяч семей, заполнил детские дома детьми «врагов народа». Да, лично сам он не убивал, будучи на вершине власти. Но он своей властью заставлял делать это других, кого потом тоже расстреливали, сменяли одних убийц на других: можно проследить, например, историю смены одних из самых важных наркомов: например, Ягода, Ежов, Берия, Семичастный, Шелепин. Правда, Семичастного и Шелепина не расстреляли, как их предшественников, а просто мирно заменяли, последнего – на Андропова. Сталин лично подписывал расстрельные приказы, ввёл в стране тотальную систему доносительства и клеветы. Сейчас можно услышать, что при нём было хорошо. Вот тот, кто это говорит, первым и напишет при нём, новом, донос на своего соседа, сослуживца, своего друга, да и сам потом скоро и окажется жертвой такой же подобной клеветы. Потому что при нём все были «враги», а значит потенциально и тот, кто радеет о годах повальных репрессий. (Очень полно, на мой взгляд, описан Сталин Волкогоновым в книге «Триумф и трагедия». И ещё одна книга о том кровавом времени: С.П.Мельгунов. «Красный террор в России 1918-1923».)
