Серена Никки
Граффити любви
Глава 24. Школа выживания…
Голова работала четко и ясно. Все эмоции ушли на второй план. Сейчас главное сделать так, чтобы самолет имел возможность благополучно приземлиться, а еще обезвредить бомбу, но для начала нужно справиться с террористами. Они думают, что у них все под контролем. Как бы ни так.
Когда я жила в детском доме, то мы лишены были возможности по телевизору смотреть то, что нам хотелось, но новости по первому каналу воспитатели и остальные работники детского дома смотрели всегда. Это было традицией, а потом все активно обсуждали то, что происходит в нашем мире сегодня. Терминатору разрешали смотреть все, вместе с воспитателями.
Тогда в новостях периодически появлялась информация о том, что террористы захватили самолет. Это не было таким уж редким явлением, и Тимур Стрельников проникся этой темой. Он буквально уверен был в том, что когда-нибудь попадет в такую ситуацию, когда окажется на борту самолета, который подвергнется нападению. Наши внеплановые учения по выживанию в подобных условиях были серьезными. Проводил он такие учения только среди добровольцев. Я, конечно же, принимала в этом активное участие.
Видимо сейчас пришло время на практике применять знания, полученные еще в детстве.
Пробравшись к хвостовой части самолета, я прижалась спиной к стене, сидя на полу в салоне эконом-класса, прислушалась.
– Зачем ты брата моего немого потащил на это дело? От него толку мало.
– Зато Муста не предаст, и убивать умеет профессионально, – услышала я хрипловатый голос одного из террористов. В хвостовой части самолета, где обычно находится стюардесса, которая была убита первой, и сейчас, вероятно, ее труп находился там же, где были эти трое мужчин. Двое переговаривались, а один был немой. Немой. Я задумалась.
После послышалась очередная серия выстрелов в салоне бизнес-класса, и эти двое мужчин поспешили оставить своего приятеля, чтобы выяснить, в чем дело, а я нащупала в кармане свой складной нож. Да, мне удалось его протащить во время досмотра. Да и нас особо не досматривали тогда. Все очень спешили. Мой нож – это подарок Терминатора.
Один мужчина в салоне смотрел на меня очень пристально, внимательно, понимая, что я не собираюсь мириться со своей судьбой. Он был высоким. Его кожа был с характерным загаром, а волосы были черными. Его карие глаза были добрыми, и я понимала, что такому человеку можно доверять. Одежда мужчины чем-то напоминала одежду моего отца. Светло-серебристая рубашка, серый жилет, небольшой стильный шарф и бежевые брюки.
Он кивнул мне в знак того, что поможет в случае чего… Я резко встала и шагнула туда, где находился немой. Терминатор говорил: «Коль решила убить, не мешкай».
Нож был наготове и прежде, чем мужчина совершил выстрел, я ударила его в шею, одновременно пронзая ножом трахею. Небольшой выпад, и его оружие было перехвачено. Тут же позади меня оказался тот мужчина, который следил за мной.
– Кто ты такая, смелая девчонка? – пораженный моими действиями спросил незнакомец. Сейчас смертельно-раненый террорист задыхался. Его смерть была неизбежной, а я, приставив пистолет к его голове, совершила решающий выстрел, который оказался глухим, и благодаря тому, что шумовой фон в самолете был громким, да еще и гроза началась, никто не услышал выстрела.
Сейчас мы летели среди черных туч, и гром с молнией создавали дополнительный жутковатый эффект.
– Отвернитесь, я переоденусь в его одежду, а вы приберите здесь и спрячьте тело под сиденьем в салоне, – я говорила взволнованно, понимая, что действовать нужно быстро. Если узнают об убийстве подельника, никого точно не пощадят, а значит время шло на минуту или даже на секунды.
– Хорошо, – мужчина дождался, пока я переоденусь.
– Вы можете приступить к своей задаче, – у убитого террориста был пистолет, и я пересчитала патроны. Еще один пистолет я сняла с его пояса, и теперь нужно было действовать быстро. Я взглянул на двери салона бизнес-класса. Все преступники сейчас находились за закрытыми дверями, вероятно не ожидая никакой угрозы от пассажиров эконом-класса. Это было мне только на руку.
– Как Ваше имя? – быстро спросил незнакомец, который сейчас помогал мне. На вид ему было лет сорок. В его голосе послышался легкий акцент. Вероятно, он тоже итальянец.
– Пикассо, – бросила я через плечо.
– Пикассо? Вы серьезно, – удивился незнакомец, – а я хирург. Работаю и живу во Флоренции. Здесь гостил у друга. Он из России. Если будет нужна моя профессиональная помощь. Я к вашим услугам.
– Понадобится. Но сейчас не привлекайте внимания и спрячьте тело.
– Пикассо…– окликнул он меня.
– Что?
– Удачи, девочка. Правда на твоей стороне, даже если тебе придется убивать, – мы встретились взглядами, и его легкий кивок придал мне сил.
Отвечать я не стала, а уверенно пошла в сторону бизнес-класса. Самолет сильно трясло. Погодные условия не благоприятствовали. Мы можем погибнут и без помощи террористов.
Сейчас создавалось ощущение, что даже бог отвернулся от этих людей и от меня заодно. Я уверенно прошла между рядами пассажиров и теперь, когда мое лицо было скрыто под маской, люди испытывали страх. Матери прижимали своих детей к груди, которые не могли успокоиться.
Когда я прошла в салон бизнес-класса, то по спине пробежала холодок. В воздухе витал запах смерти. Я быстро нашла глазами своих. Отец был ранен. Его рубашка была пропитана кровью. Ник тоже был ранен в плечо, но пытался помочь моему отцу, а Дакота испуганными глазами оглядывалась по сторонам.
В зоне, где сидели пилоты, слышались странные звуки. Женские всхлипы и вскрики. Я догадалась, что там происходить. Половина пассажиров бизнес-класса были мертвы. Когда Дакота посмотрела на меня, я сделала то единственное, что пришло мне в голову. Я показала ей знак, которому научил нас Терминатор. Слегка согнула руку в локте и скрестила средний и указательный палец, от чего Дакота чуть не вскрикнула, а я приложила палец к губам, показывая, чтобы она сидела тихо.
Медленно раскрылась дверь, и появился один из террористов. Я тут же выстрелила в него. В голову, как учил Терминатор, и сделала шаг назад. Нервы были как натянутая струна. Все чувства обострились. Сейчас от меня зависела судьба всех этих людей.
Когда вышли двое, повторила выстрелы. Сделала это настолько быстро, что мне кажется, они даже понять не успели, что все-таки происходит. Измученные пассажиры, кому повезло остаться в живых, в том числе Ник и Борис недоумевали сейчас. Только Дакота поняла, кто я.
Если бы Ник понял, что к чему, уже бы подскочил ко мне, но я не могла позволить себе быть слабой и решила довести дело до конца, даже если меня все же убьют. Всегда считала жизни других ценнее своей и сейчас не пыталась что-то поменять.
Гробовая тишина казалось звенящей, а потом я уверенно шагнула в зону управления Боингом. Картина представилась ужасающая. Здесь насиловали девушку, ту самую, мужа которой уже убили. От ненависти к этим животным застилало глаза.
Доля секунды и двоих я убила сразу, а вот третьего нет. Пуля попала в легкое, и он выстрелил в меня. Попал в плечо. Я почувствовала жгучую боль, но опередила следующий его выстрел, и пуля попала в голову.
Я резко бросила пистолет и взяла тот, что висел на поясе. Выдохнула и, раскрыв дверь в кабину управления, увидела террористов, которые нависали над пилотом, угрожая ему. В следующую секунду хладнокровно совершила два выстрела.
Второй пилот был убит, и сейчас наши жизни зависели от одного пилота, который под угрозой смерти пытался справиться с погодными условиями, попутно пытаясь объяснить террористам, что до Пакистана топлива не хватит, а эти мерзавцы диктовали ему свои правила.
Не знаю, возможно, целью было просто уничтожить самолет в определенном месте. Ведь и дураку понятно, что если топлива не хватит, угрожай не угрожай, а самолет не долетит. Когда эти двое упали к моим ногам с пробитыми затылками, заговорила очень быстро.
– Где можно безопасно посадить самолет?
Мужчина обернулся. Его бледное лицо покрывал холодный пот, и он не понимал, что мне нужно. Ведь мой вид ничем не отличался от вида тех ребят, которые захватили этот самолет.
Я сдернула маску с лица.
– Я не с ними. Просто…– выдохнула, когда адреналин зашкаливал, я смогла сделать то, что сделала, а сейчас немного отпустило и хотелось кричать, но я понимало, что еще ничего не кончено. Были опасности: турбулентность и бомба.
– Хорошо, думаю, учитывая наше местоположение, можно запросить аэропорт Махачкалы. Слава богу, мы не пересекли границу. Если мы окажемся на территории Ирана или Турции, проблем не избежать. Сейчас будем надеяться, что наш перелет не помешает другим самолетам. Я сейчас сообщу диспетчерам о том, что случилось и запрошу аварийную посадку.
– Хорошо, я понимаю. Вам нужен второй пилот?
– Да, конечно, – взволнованно отозвался мужчина.
– Я постараюсь найти кого-нибудь, кто способен будет вам помочь. Подойдет человек, не обладающий знаниями пилота?
– Конечно. Любой мужчина сейчас подойдет. Выбирать не приходится.
– Сейчас, – проходя мимо трупов террористов, я краем глаза заметила, как девушка, еще живая, пытается выбраться из под убитого мужчины. Я резко отдернула его за плечи и отпустила. Его бездыханный полуобнаженный труп упал к моим ногам, а девушка казалось, задыхается. Ее состояние было плачевным. Такая психологическая травма не скоро пройдет.
Я протянула ей руку, одновременно помогая привести себя в порядок.
– Идите в салон эконом-класса. Там есть доктор, он поможет, – девушка прерывисто вздохнула, но кивнула. Я поняла, что она меня услышала, и она начала осознавать, что жива, и ее не убьют.
– Ваши дети живы, и вы им нужны, – мои слова как-то сразу заставили пострадавшую пассажирку прийти в себя.
– С-ппаси-бо… – она кивнула и поспешила удалиться.
Когда я оказалась в салоне бизнес-класса, заговорила громко, не узнавая собственный голос, в котором слышались итальянские нотки.
– Внимание!!! Террористы больше угрозу не представляют. Пилот попытается посадить самолет, как только диспетчеры ближайшего аэропорта выйдут на связь.
Никита, узнав мой голос, молниеносно подбежал ко мне, осматривая. В его глазах я увидела бурю чувств и эмоций. Изо всех сил он постарался сохранять спокойствие сейчас. Вероятно, он уже не верил в то, что увидит меня живой.
– Лучиана… – он тут же обнял меня, и я понимала, что он тоже ранен. Здесь убивали, и лишь по воле случая он был ранен не серьезно.
– Говорила же тебе, – отозвалась я, надрывно с трудом выговаривая каждое слово, – не связывайся со мной, я не везучая. – Потом выдохнула, почувствовав тепло его тела, прижавшись щекой к груди. – Где мне второго пилота найти? Можешь быть им, Ник?
– Подожди, так у Бориса образование есть. Он даже летал немного, но потом здоровье пошатнулось, и спустился с небес на землю, – я поверить не могла в то, что услышала, а речь Никиты была теперь обращена к его другу, который к слову не пострадал. – Борис, будешь вторым пилотом! Бегом помогать в отсек управления самолетом.
Борис тут же поспешил исполнять то, что буквально в приказном тоне потребовал от него Ник.
– Отец сильно пострадал? – спросила я.
– Да, пуля попала в грудную клетку, но он все еще жив, нужна помощь доктора.
– Будет, – я резко сорвалась с места, а Ник тут же последовал за мной.
– Док!!! – мой новый знакомый уже дал нужные препараты девушке и осмотрел еще двоих раненых. – Док, у моего отца серьезное ранение, поможете?
– Где он? – тут же поинтересовался мужчина.
– В салоне бизнес-класса. С ним девушка блондинка.
– Сделаю, что смогу, Пикассо. Да, и я не успел представиться. Мое имя Витторио. – У вас замечательная жена, – проговорил врач, глядя в глаза Никиты. Ее действительно Пикассо зовут. Или как это понимать?
– Спасибо, я это знаю, а ее имя Лучиана, – Ник не стал ничего говорить по поводу того, что я еще не жена, а только невеста.
– Ты ведь и сама ранена и муж твой тоже, – обеспокоенно отозвался Витторио.
– У меня не серьезное ранение. Нужно бомбу найти, а вы пока отцу Лучианы помогите. Если бомбу не обезвредим, будет все зря. У меня пуля на вылет прошла, а вот Лучика действительно надо осмотреть.
Меня тут же усадили в кресло, стянули куртку и хирург удалился, а потом вернулся с чемоданчиком, в котором были инструменты, бинты и медикаменты. Хирург действовал быстро и определил, что и у меня пуля прошла на вылет. Рану обработали и заклеили хирургическим пластырем. Ник тоже прошел процедуру обработки раны и получил порцию уколов. Мой новый итальянский приятель на этом настоял.
– Спасибо, док. Никита, нужно срочно бомбой заняться, а то нас по воздух так разметает, что хоронить нечего будет.
– А вот этого никак нельзя допустить. Поспешите, – отозвался Витторио и устремился в салон бизнес-класса.
– Я слышала, что они говорили про туалет. Шептались, когда я еще в салоне эконом-класса под сиденьями пряталась.
– Тогда надо поспешить, – сейчас мы действовали как команда. Ник прошел первым и осмотрелся. На первый взгляд все выглядело нормально. Учитель присел и встроенный шкафчик открылся, когда он нажал на пластиковую клавишу. В нише была бомба. Ник осторожно открепил ее и извлек наружу.
Мы прошли в салон эконом-класса. Там было достаточно света, и теперь все пассажиры с замиранием сердца смотрели на нас.
– Разобрать нужно, – заключила я. Ник кивнул, едва взглянув мне в глаза. Сейчас его взгляд был напряженным, сосредоточенным.
– У кого-нибудь есть с собой инструменты? – поинтересовался Никита. Пассажиры засуетились.
– Ник, ты знаешь, как ее обезвредить? – не удержалась я от вопроса.
– Ну, теоретически, да, – я была удивлена этому, но сейчас опустилась на колени рядом с бомбой, а с другой стороны от убийственного механизма находился Ник.
Инструменты нам подали. Дальше был самый тяжелый час в нашей жизни. Учитель аккуратно разобрал механизм бомбы и теперь отсоединял нужные проводки. Ошибка могла стоить нам наших жизней, и никто в салоне самолета не мешал, даже дети плакать перестали. Я видела, что Ник все делает правильно. Тот факт, что самолет ужасно трясло, оптимизма не добавлял, но мы надеялись, что нам должно повезти.
«Никита, прошу, сделай это». Про себя молила я. Я так хотела теперь жить. Мне совершенно необходимо было выжить, чтобы рассказать ему о ребенке, чтобы увидеть Флоренцию и чтобы познакомиться со своими родственниками. Мне так хотелось сейчас, чтобы выжили все, кто уцелел в этом нелегком перелете. Было много детей. Некоторых из них убили.
Детский дом заставляет детей взрослеть раньше, а в такие моменты, как этот террористический акт, перезагрузка получается очень быстрой жестокой травмирующей навсегда психику и детей, и взрослых.
Неожиданно я услышала характерный щелчок, и монитор на механизме погас. Бомба была обезврежена, и мы услышали со всех сторон крики радости. Самолет еще трясло, но меньше. И шанс на то, что мы выживем, увеличивался с каждой секундой.
– Вот и все, Лучик? – выдохнул Никита. Его губ коснулась едва заметная улыбка, а в глазах читалось растерянность. Мы оба еще не осознали до конца, что все почти закончилось. – А ты говорила, что ты не везучая. Ты всех нас спасла сегодня, – улыбка Никиты была такой нежной, такой теплой и родной.
– Я, я люблю тебя, Никита, – только и смогла проговорить я и расплакалась. Вот теперь меня прорвало. Ник заключил меня в объятия и прижал к груди.
– Лучик, не плачь, ты молодец. Ты не представляешь, какая ты молодец. Ты смогла сделать то, на что я не смог решиться. Да и малейшего шанса не имел это сделать. Не надеялся, что нам вообще кто-то сможет помочь. Лучик, мой лучик, я люблю тебя больше всех на свете, слышишь? Таких как ты не бывает просто. А папу мы подлечим и самолет посадим. Все будет хорошо. Теперь все будет отлично. Я услышала голос Дакоты.
– Ребята, подъем. Доктор сказал, что вам нужно принять лекарства, как только вы закончите, а они тут обнимаются.
– Да-ккк-ота, я просто немного перенервничала, – меня била мелкая дрожь. Напряжение отпускало, уступая место чувствам, тем, которые пришлось задушить, чтобы был шанс выжить.
– Ну да, понимаю. Мы тут все немного взбодрились. Идем же к доктору. Я только сейчас почувствовала боль в плече, а до этого словно не замечала ее. Никита помог мне подняться, и мы пошли в сторону бизнес-класса.
Когда нам дали очередную порцию лекарств, было принято решение всех погибших перетащить именно в салон бизнес-класса, а остальные выжившие пассажиры прошли в эконом-класс. Так мой отец, которому достали пулю и туго перебинтовали грудную клетку, был в сознании, и доктор обещал, что все будет в порядке.
– Никита, нужно узнать, удалось ли пилоту связаться с диспетчерами.
– Я сейчас схожу и все узнаю, а ты оставайся здесь со своим отцом, хорошо.
– Может я с тобой, Ник?
– Лучиана, тебе нужен отдых, и ничего уже просто случиться не может.
– Уверен, хорошо, тогда я действительно побуду с папой.
Неожиданно, откуда не возьмись на колени Дакоты прыгнул Персик и протяжно так мяукнул.
– Да, Персик, и не говори. Слов нет, одни слюни и те матерные, – перевела Дакота с кошачьего. И не покормили, и чуть не убили, и в туалет не пускали. Ужасный сервис.
Через какое-то время тучи рассеялись. Самолет перестало трясти, и я увидела солнечный свет. Впервые в своей жизни я посмотрела в иллюминатор самолета.
– Вау, как красиво!!! – а потом я ощутила теплые руки на своих плечах. Ко мне подсел мой Никита.
– Снижаемся, – шепнул мой учитель, и я выдохнула. Мне неважно было куда, главное, что самолет идет на посадку, и все хорошо.
Глава 25. Махачкала…
Боинг шел на снижение, а ко мне вернулась тошнота, и стало так плохо. Очень мутило. Ник протянул мне бумажный плотный пакет.
– Ты плохо переносишь самолет, Пикассо? – отозвалась Катя.
– Да, именно так, – сейчас время было не подходящим, чтобы открывать правду, и я почувствовала себя лучше, когда воспользовалась пакетом и тут же отправилась в туалет. Уединившись, я отдышалась, вытерла лицо и руки влажными салфетками, а потом вернулась на место.
– Лучик, сядь я пристегну твой ремень безопасности, – ровным голосом проговорил Никита. Я бросила взгляд в сторону отца. Он мирно спал. Доктор погрузил отца в медикаментозный сон, чтобы он не страдал.
Борис сообщил диспетчерской службе о наличии на борту самолета большого количества погибших и пострадавших. Сейчас главное было благополучно приземлиться. Никита держал мою руку в своей и изучающе смотрел на мое лицо. Я отвернулась от иллюминатора.
– Где мы, Никита? Что это за место? – я увидела море и была восхищена увиденным. Бескрайние просторы морской глади, едва различимые волны. Морская пена искрилась на солнце, создавая волшебное, невообразимое зрелище.
– Махачкала, а это Каспийское море. Отозвалась только диспетчерская служба Махачкалы, – неожиданно самолет затрясло и в момент, когда шасси коснулось раскаленного асфальта, я увидела искры и поняла, что обычно это не так жестко происходит и во все глаза смотрела на колесо. Боинг постепенно начал замедляться, и наконец, скинул скорость и остановился.
Не знаю, какое было ощущение у остальных пассажиров этого рейса, у меня было четкое осознание, что я вернулась из преисподней в обычный мир. Вся моя жизнь словно разделилась на «до» и «после». Взглянув на Никиту, я поняла, что он примерно так же себя ощущает сейчас. Чего мы только не пережили вместе. Мне кажется, что все-таки я невезучая, как черная кошка, ведь слишком много потрясений выпало на наши головы за последние два месяца.
Оставшиеся в живых пассажиры начали хлопать в ладоши, в знак признательности нашему пилоту, который посадил Боинг. После пережитого, он тоже был весьма взволнован. Когда он прошел в салон самолета, раздались слова благодарности и крики. Крики радости. Кто-то даже заплакал, и таких было не мало. Ник лишь нежно улыбнулся мне, а потом пассажиры стали медленно выходить из самолета. Нас встречали несколько автобусов. Еще стоял ряд реанимобилей, полиция, и даже пожарные машины присутствовали. Так сказать на всякий случай.
Мы не спешили. Дождались, пока папу погрузят на носилки и осторожно вынесут из самолета. Катя взяла Персика. Борис тоже вышел к нам, и мы, наконец, одними из последних, покинули самолет. Один мужчина, которого опрашивал полицейский, указал на меня, и служитель порядка подошел ко мне.
– Это Вы предотвратили террористический акт? – обратился ко мне полицейский с небольшим акцентом.
– Да… – ответила на его вопрос я, и мне казалось, он не до конца верил в то, что я на такое способна. Я и сама не верила в это. Скажем так, то, что я ощущала в момент, когда самолет захватили террористы, было сравни состоянию аффекта.
– Вам нужно проехать с нами, чтобы мы составить подробный протокол, – на его слова мой парень сразу нашел что ответить.
– Вы в своем уме? Лучиана настоящий ад пережила, а вы с нее какой-то протокол требуете.
– Все в порядке, Ник, я смогу ответить на все вопросы полицейских, а ты поезжай с папой.
– С ним Катя и Борис, а мы в полицию вместе поедем. Не оставлю я тебя больше одну. Даже не думай.
– Никита, ты зря паникуешь. У меня нет никаких дурных предчувствий, – а в следующий момент я отшатнулась, и учитель придержал меня за плечи и обнял.
– Уважаемый полицейский, я настаиваю на медицинском обследовании своей невесты. Все допросы прошу перенести на завтрашний день.
– Я могу приехать в больницу к вам, – он посмотрел на Никиту, который готов был его испепелить сейчас своим взглядом, – конечно, после того как Вас осмотрят, и Вы отдохнете, – заключил полицейский.
– Нас это устраивает? – обратился Ник ко мне, и я неопределенно кивнула.
– Ты что, хочешь меня в больничку определить? – удивилась я.
– Именно. Тебя надо обследовать. Стресс – это тоже очень серьезно, я буду рядом.
– Никита, хорошо я обследуюсь, а ты поезжай в гостиницу принесешь мне что-нибудь вкусненькое.
– Ты постоянно ищешь повод, чтобы избавится от меня. У меня закралось подозрение, что ты от меня что-то скрываешь, Лучик. Это так?
– Нет, не скрываю. Хорошо, едем в больницу. Я все равно хотела узнать, как там мой отец. Позвони Борису, узнай, в какую больницу их отвезли.
– Ну вот, это я понимаю, разговор двух взрослых людей.
– Что ж так жарко-то здесь? Где мы, Ник, повтори? – я нахмурилась. Голова снова закружилась, и тошнота давала о себе знать.
– Махачкала, Лучик. Это Махачкала.
– Да, вот тебе и Флоренция, – я вздохнула и осмотрелась. Вроде бы другой город, наша страна, а такое ощущение, что я в параллельную реальность попала. Люди другие. Все как то не так. Якорем в моей жизни теперь был Никита. Он рядом и все, для счастья больше ничего не надо, а Флоренция, Махачкала или еще какое-нибудь странное и необычное место на нашей земле, это не важно.
Такси не заставило себя долго ждать. Когда мы шагнули на улицу из здания аэропорта, в лицо ударило жаром. Воздух раскалился от высокой температуры. Небо напротив, казалось ярким. Было непривычно. Я скинула с плеч свою ветровку и вытерла лоб тыльной стороной руки.
Расположившись на заднем сиденье такси, я сразу же оказалась в объятиях Никиты. Он явно волновался за меня, а вот мне становилось все хуже. Жара была явно не на пользу. Мне хотелось пить и теперь съесть чего-нибудь кислого и сочного.
– Я хочу киви, – вдруг отозвалась я, а Ник слегка улыбнулся.
– Не уверен, что поможет, но я найду. Моя мама, когда была мной беременна, постоянно киви ела.
– Что, Ник?
– Ну, я о том, что киви от тошноты плохо помогает.
Я выдохнула. Странную параллель провел Никита, но вероятно это просто неудачный пример, а на первый взгляд мне показалось, что он обо всем догадался. Может сказать ему сейчас. Да нет в такси, точно нет. Момент подходящий нужен.
***
Наконец мы оказались в клинике. Ник придержал двери, и я прошла первой.
В просторном прохладном светлом холле я почувствовала себя намного лучше. Я заметила Дакоту с Персиком на руках. Девушка пила сок из стеклянной бутылки и второй рукой держала нашего кота.
– Пикассо, вас уже отпустили? Идите к нам. У нас для вас сюрприз, – отозвалась Катя.
Мы поспешили к мягкому диванчику, на котором расположились наши друзья.
– Так, Лучик, вы тут посидите, а я попытаюсь записать тебя на прием к врачу, – серьезно проговорил Никита.
– Да, запиши ее, а то бледная она что-то. Представляете, а я беременна, – отозвалась Катя.
– А я все думаю, почему моя Катёна все время что-то жует. Проявления беременности. Обычно токсикоз у девушек случается, а у нас отменный аппетит, – с гордостью заключил Борис.
– А как вы узнали? – поинтересовалась я.
– Да у меня задержка небольшая, я и сделала тест. Здесь купила. Вдруг закрались подозрения. Вот так-то, Пикассо.
– Ага, здорово, поздравляю, – как-то сдержанно поздравила я подругу, а Никита услышал признание Кати, но лишь улыбнулся и поспешил в сторону регистратуры. Борис такими глазами на подругу смотрел, что и самой захотелось признаться.
– Лучик, подержи котика, а то Катя беременно и, наверное, устала этого пушистика таскать, – отозвался Борис и протянул мне на руки Персика.
Неожиданно откуда-то донесся запах лекарств, и мне срочно нужно было в туалет. Кота вернула Борису и поспешила вдоль коридора в поисках спасительного помещения. Нашла. Снова приступ тошноты и рвоты. Чувствовала себя ужасно. Умылась, отдышалась и почувствовала слабость. Было легче, но идти не могла. «Почему мне так плохо? Вот Дакота прекрасно себя чувствует. Хорошо питается и вообще не переживает, а я. Долго я так не протяну». Достала телефон позвонила Нику.
– Ты где, Лучик? Врач ждет тебя. Я попросил ее подождать.
– В женском туалете. Я срочно хочу на ручки. Батарейки сели.
– Понял, сейчас, – вскоре двери распахнулись, и Ник тут же подхватил меня на руки. Вскоре я оказалась в кабинете врача.
У меня тут же взяли анализы, а потом Никиту попросили выйти. Осмотр врача гинеколога в соседнем кабинете и все. Мне выписали витамины. Подтвердили беременность и отпустили с миром. Рекомендации те же. Больше отдыхать и не волноваться. Я осторожно выглянула в коридор, в надежде, что Ник куда-нибудь отошел, но нет, стоит, ждет и уже заметил меня. Никита тут же подошел ко мне.
– Что сказал врач? – я успела спрятать записи врача в сумку, а протянула своему учителю только рецепт, в котором были прописаны витамины и больше ничего.
– Стресс, вот на фоне стресса головокружение. Сказали пить витамины.
– Странно все это, а больше врач ничего не сказал?
Никита подошел к двери, но она оказалась закрытой.
– Врача вызвали куда-то там, на планерку, кажется. Его нет, – пожала я плечами.
– Ладно, сейчас позвоню тому врачу, который еще в Брянске тебя осматривал, – и Ник тут же набрал номер доктора, но телефон женским голосом проговорил, что абонент сейчас не доступен.
– Ну, все, я хочу к папе. Его наверняка уже прооперировали.
– Хорошо. Сейчас отведу тебя к отцу, и куплю витамины, – отозвался Ник.
В реанимацию пустили только меня, и я осторожно пошла за медсестрой в стерильное помещение. Мне тоже выдали белый халат и бахилы, и я помахала рукой Борису, Кате и Нику.
Мне хотелось быть рядом с папой, когда он придет в себя. Еще в кабинете врача мне дали необходимые лекарства и какой-то жидкий напиток, после которого тошнота прекратилась, и появился аппетит. «Господи, как же я хочу киви. Все бы отдала за маленький зеленый фрукт».
Мой папа ровно дышал и я, сидя у его постели, осторожно держала за руку. Время словно остановилось. Множество приборов показывали, что с моим папой все в порядке. Давление, сердцебиение. Прохладное помещение и мягкое кресло сделали свое дело. Я, наблюдая за папой, сидя в кресле, которое предусмотрительно придвинул медбрат, забылась сновидениями. Теплая рука папы так успокаивала. Мой родной человечек. Досталось же тебе, мой хороший…»
