Серена Никки
Граффити любви
Глава 22. «Переутомление»…
Доброе утро было действительно добрым, и я все еще ощущала под своей рукой плечо моего учителя. Я чувствовала его дыхание ровное и размеренное. Мой Никита спал сладким сном. Еще бы, такую жаркую ночь мне устроил мой препод, что и вспоминать стыдно. Губы горели от поцелуев, а все тело сладко ныло от пережитой ночи. Уснули мы лишь под утро, и я сегодня просто обязана отправляться к ректору.
Мне нужно было успеть перед вылетом в Италию выполнить заказ. Я осторожно высвободилась и очень быстро привела себя в порядок. Я собрала рюкзак с красками и кистями, посмотрела на часы и на цыпочках подошла к двери, а потом обернулась. Мне хотелось добраться до места заказа быстро, и я посмотрела на туалетный столик. Ключи от БМВ моего парня так манили. Я умела идти со своей совестью на компромисс и взяла ключи, а еще прихватила документы на машину.
Сегодня мой наряд был весьма не броским: джинсы, свитшот с изображением группы «Король и Шут» и кроссовки черного цвета. Волосы я собрал в хвост, вставила наушники у уши и отправилась на работу. Завтракать мне не хотелось. Вчера я так объелась шашлыками, что голод меня точно не мучил.
На первом этаже мне встретилась лишь управляющая, и она хотела что-то спросить, но я поспешила выскочить на улицу. Сегодня было прохладно, и я не пожалела о том, что оделась теплее. Я выгнала БМВ из гаража и еще через мгновение мчалась в сторону загородного дома ректора. На автомобиле двигаться гораздо быстрее, чем на велосипеде или автобусе.
Когда я уже звонила в дверь ректора, осознала что забыла телефон дома. Раньше я частенько забывала телефон, но у меня не было парня, и все было нормально. Сейчас отсутствие у меня смартфона могло обернуться большой проблемой.
– Павел Владимирович, а я к вам. Заказ за мной, а я позволила себе расслабиться.
– Пикассо, ну и еще бы отдохнула. Мне же не к спеху.
– Нет, Владимирович, я скоро во Флоренцию улетаю. Когда я потом вернусь, не знаю. После небольшого отпуска у отца мы вроде как в Штаты собираемся.
– Что, Пикассо, замуж выходишь, или как? – полюбопытствовал ректор.
– Да нет пока, но Никита настаивает. Владимирович, я телефон дома оставила. Можно, я потом с вашей мобилы позвоню.
– Да конечно-конечно, – правда, у меня дела в академии, но ты можешь позвонить, как работу закончишь, я скоро вернусь.
– Хорошо. А когда диплом можно получить?
– Через три дня, – утвердительно сообщил ректор.
– А во сколько?
– В десять часов утра.
– Вот же, а у нас самолет в пять вечера. Думаю, мы успеем. Такой день насыщенный будет.
– Конечно успеете. Аэропорт-то в тридцати минутах езды от академии.
– Все, Владимирович, я работать, больше меня не отвлекайте.
– Не буду, – ректор поспешил удалиться, а я принялась за дело. Включила музыку. Сегодня мой выбор пал на группу «Король и Шут». Такое у меня сегодня было настроение. Снова стремянка, кисть и краски, и я забыла обо всем на свете.
***
Никита проснулся около трех часов по полудню и резко сел в постели. В доме было тихо, и он первым делом отправился в душ. В то, что невеста снова пропала, он не верил и был спокоен. Облачившись в светлые джинсы и белую рубашку с коротким рукавом, а еще белые кроссовки, он поспешил на первый этаж. Управляющая как раз вернулась с улицы и посмотрела на Ника.
– Мария Ивановна, а почему так тихо? Где Лучиана, Федерико, Борис и Катя?
– Ну, господин Федерико еще с утра уехал. Борис и Катя отправились в администрацию. Это связано с работой господина Грачева, а ваша невеста взяла вашу машину и уехала. Она не сказала куда направляется.
– Ну, снова начинается, – Ник набрал номер Лучианы и услышал, как мелодия сигнал вызова доносилась из спальни, – Так, Пикассо конечно безрассудна, но мы не ссорились и она все свои дела решила. – Ник задумался, а потом добавил. – Дела… к ректору Пикассо отправилась заказ выполнять. И где находится его загородный дом, интересно знать?
Никита набрал номер телефона ректора, и он отозвался.
– Павел Владимирович, добрый день. Моя бунтарка случайно не у вас?
– У нас. Она в загородном доме, хотела тебе позвонить, но я все еще в академии. Я адрес продиктую сейчас, а ты поезжай за своей принцессой.
– Хорошо, я вам очень признателен.
Никита вызвал такси и отправился по указанному адресу. Солнце уже клонилось к закату, когда машина такси въехала в главные ворота загородного дома ректора.
Никита расплатился и осторожно шагнул в сторону дома. Когда Ник прошел на открытую террасу, он замер.
***
Я стояла практически на одной ноге на верхней ступеньке стремянки и прорисовывала небо. Неожиданно стремянка покачнулась, и я поняла, что падаю. Сердце оборвалось. Почти долетев до пола, я поняла, что меня подхватили и удержали. Я в момент падения зажмурилась, даже как дышать, забыла, а потом осторожно приоткрыла один глаз.
– Фу, пронесло, – в глазах моего учителя читалось удивление, испуг от осознания того, что он мог не успеть, и желание меня придушить. – Привет, Ник, не представляешь, как ты вовремя появился. Я чуть не разбилась.
– О, не за что, радость моя, подать в мои объятия – это у тебя уже традиция. А раньше ты тоже часто падала со стремянки, до знакомства со мной?
– Да нет, это было только два раза, и оба раза ты был тому свидетелем, – Никита помог мне встать, а я покачнулась и чуть не упала. – Опять видимо гемоглобин упал. Голова кружится, и аппетита совсем нет.
– Аппетита нет? Ты что ничего не ела сегодня? – возмутился Ник.
– Да, но я не хочу, честное слово.
– Но ты должна хорошо питаться, – обеспокоенно проговорил мой учитель.
– Да, я знаю, но правда совсем не хочется.
– Так, на сегодня достаточно, Лучик. Ты выглядишь уставшей.
– Подожди еще пару часов, и я закончу с картиной, – Ник перевел свой взгляд на мою живопись. Он был восхищен и едва улыбнулся. Сочная зелень, розовый закат и фламинго. Ему понравилось.
– Нет, завтра я тебя отвезу, а сейчас домой возвращаемся. Тебе нужно поесть и отдохнуть.
– Никита но…– он приложил мне к губам указательный палец.
– Т-шш…– учитель притянул меня к себе, и тут же я ощутила его поцелуй на своих губах. Вот умеет он меня грамотно обезвредить и сделать, так как ему надо. Похоже на сегодня мой рабочий день действительно закончился. Ник отстранился и быстро закрыл все мои бутылочки, склянки и сообразил, как закрыть уже разведенную краску.
В этот момент в дверях появился ректор, и Ник бросил на него мимолетный взгляд. Учитель оперативно собирал мои вещи. Он делал это очень быстро, осторожно и аккуратно.
– Павел Владимирович, я бы хотел забрать свою невесту домой. Она завтра вам все дорисует. Я лично ее привезу. Она явно переутомилась. Работает на износ как всегда.
– Конечно-конечно, поезжайте. Да, тебе Пикассо сказала, что диплом через три дня вручают в десять утра?
– Вот как? В день нашего вылета значит, – задумчиво проговорил Ник.
– Да, только вылет позже. Мы с Дакотой успеем. Если что встретимся уже в аэропорту.
– Наверное, так и придется сделать. Мы в администрации с Борисом с утра будем, сами освободимся перед вылетом, сумки все с собой заберем, а вы кота прихватите, если что. Договорились? Документы на него готовы.
– План идеальный, – меня все еще мутило, но вида я не подала, ведь с Никиты станется и в больницу меня отвезти и там оставить. Он у меня заботливый, до невозможности.
– Идем, бунтарка, – тебе срочно нужно душ принять.
– Ага, душ – это хорошо, – я шагнула к выходу, вдохнув несколько глотков свежего воздуха, и моя голова все-таки закружилась. Очнулась я уже, когда мы подъезжали к нашему дому.
– Очнулась? Что-то мне не нравится, как ты выглядишь. Сейчас врач приедет, пусть посмотрит, что с тобой.
– Ой, да просто переутомилась. Зачем сразу врача?
– Лучиана, не спорь со мной. Если нужны какие-нибудь витамины или таблетки, мы все купим, и ты будешь восстанавливать свое здоровье.
Врач действительно приехал, тот самый, который когда-то осматривал меня после падения в тот первый мой день в этом доме.
Неожиданно Никите позвонил Борис, и мой учитель не дождался, что же скажет врач, поспешил к своему другу. Где носило Дакоту сегодня, я не знала, а врач протянул мне небольшую упаковку прямоугольной формы.
– Это что? – поинтересовалась я.
– Да так, сделай тест, я смею предположить, что ты беременна.
– Да бросьте. С чего бы это?
– Ну, наверное, с того, что у вас с учителем наверняка все серьезно.
– Хорошо, но я в это не верю, – я поднялась. Волосы были еще влажные после душа, но я успела отмыться до прибытия врача.
Я прочитала несложную инструкцию и сделала тест. «Безумие какое-то. Только этого мне для полного счастья не хватало». Тест вылежал положенное время, и я на него посмотрела. Одна полоска была яркая, а вторая была очень бледной нечеткой.
– И что это значит? Я слегка беременная или же не беременная? – озадаченная я вместе с тестом вышла к врачу на встречу.
– Ну что, милочка? Какой у нас результат?
– Странный результат, доктор. Мне кажется, что этот тест бракованный.
– Позволь взглянуть, – я протянула пластиковую полосочку, и врач слегка улыбнулся.
– И что вы можете сказать на это? Я не беременна? Или я слегка беременна?
– Ну, ты беременна, и как ты правильно выразилась, слегка.
– Что? – я буквально упала в кресло и схватилась за голову…– Да быть не может. А вы хорошо посмотрели?
– Я же сказал, что ты беременна.
– Да у меня задержка день, может два. Это вообще не показатель.
– Так, ты должна отказаться от работы с краской, и я выпишу тебе витамины. Никите сказать, или ты сама его в известность поставишь? Дело в том, что я в отпуск ухожу с завтрашнего дня. Лето, с женой на юг летим, и телефон будет недоступен.
– Конечно, сама скажу. Вы не переживайте.
Врач быстро написал рецепт и откланялся, а я прошла на кухню и вдруг заплакала. От радости или нет, я не знаю, просто захотелось пострадать. В таком состоянии меня застал отец.
– Лучик, что случилось милая? – осторожно спросил мой деликатный папочка.
– Папа, – я сначала кинулась в его объятия, и он растерянно меня обнимал, успокаивая, и говорил мне всякие ласковые слова на итальянском языке, но я понимала.
Около часа я пыталась успокоиться и, наконец, у меня получилось. Папа протянул мне стакан воды, и я залпом осушила стакан.
Я не заметила, как отец забрал из моей руки тест, уже все понял, и слова явно были лишними.
– Дети – это же прекрасно. Почему так плачешь, Лучик?
– Я заказ не закончила, а мне больше работать с краской нельзя, – почти шепотом проговорила я. Это не было причиной моих слез, но эта мысль была первой, о чем я сейчас вспомнила.
– О, но ведь это поправимо. Я закончу. Завтра отправлюсь вместо тебя. Ты доверишь Федерико Боттичелли свою работу?
– Папа, да конечно. Ты, пожалуйста, Нику пока ничего не говори, я ему потом скажу. Во Флоренции. Выберу подходящий момент и скажу.
– Ну, хорошо, раз ты так хочешь.
– Да, все мои слова, пожалуйста, папочка поддержи. У меня отравление. Краской надышалась, и мне нельзя больше писать. Я думаю, он проглотит эту правду.
– Да, ты умеешь говорить не правду с глазами такими честными, что и не подумаешь, что ты лжешь.
Папочка меня успокоил, и мы вместе съездили в аптеку и в кафе. Отец решил все свои дела в Брянске и теперь полностью посвятил себя общению со мной.
Ник, Борис и Дакота появились дома ближе к полуночи, а мы с папой смотрели кино. Фильм «Инферно» с переводом на итальянский язык, и я в итоге отвлеклась. А еще мы много говорили с папочкой на нашем родном языке. Было непривычно, но я чувствовала, что это мой язык. Я хоть и выросла в России, но была кровной итальянкой, и видимо природа взяла свое.
Никита подошел к нам и так внимательно на нас посмотрел.
– Семейство Боттичелли смотрит кино на итальянском языке? – Ник упал на диван рядом с нами и глубоко вздохнул. – Какой-то день сумасшедший просто. Лучик, что врач сказал?
– Отравление краской, выписал витамины, мы уже с папой купили, и мне нельзя пока больше писать картины. Ну и переутомление само собой.
– Я же говорил, что тебе больше отдыхать нужно. Ты все мне сказала? А то голос у тебя какой-то неуверенный. Ты не думай, я все равно врачу позвоню и у него еще все подробно узнаю.
– Ага, звони, я не против, – едва сдерживая смех, отозвалась я. Папа иронично покачал головой, но меня не выдал.
Мое «Переутомление» пока не раскрыли, и сегодняшний день я отметила для себя как начало новой жизни. Пусть малыш еще очень маленький, но я мама, и пора пересмотреть приоритеты.
Последние три дня Никита пропадал в администрации вместе с Борисом. Папа закончил мою картину у ректора, и вот наступил день, когда нужно было вылетать во Флоренцию.
Мы проснулись рано утро. Мой токсикоз давал о себе знать, и мне все сложнее стало изображать, что все в порядке. Папа несколько раз просил меня сказать Нику о моей беременности, но я решила, что сделаю это в Италии. Ох, не думала я тогда, что наши приключения только начинаются, но сегодня отличный солнечный день и пора получить диплом…
Глава 23. Судьба черной кошки…
– Дакота, ты опять просроченный пирожок купила, ведь завтракали недавно. Ты чего на фастфуд налегаешь? – мы добрались до академии на такси и сейчас спешили забрать свои дипломы в аудиторию ректора, где собрался весь поток выпускников. Я понимала, что после академии мы должны забрать кота и сразу отправиться в аэропорт, поэтому мой наряд располагал к путешествиям. Легкие джинсы бежевого цвета, белые футболка и кроссовки. Ветровка лежала в моем рюкзаке, который я планировала взять с собой. Отец тоже должен был своим ходом отправиться в аэропорт. Ник и Борис решали какие-то дела в администрации. Это как-то связано с работой Бориса.
– Да не налегаю я, просто есть хочу, а пирожки тут продают такие вкусные. Где мы потом такие пироги попробуем во Флоренции? Вот скажи?
Я пожала плечами, но зерно сомнения поселилось в моей душе. Не похоже это было на Дакоту. Она по жизни малоежка, а тут Катя уплетала пирожки, которые, к слову, терпеть не может. А вот меня так и вовсе тошнило от одного только запаха этих пирожков с капустой. И моя подруга решила съесть не один, а целых два.
Для себя я решила, что за подругой надо понаблюдать. А вдруг она тоже того, малыша ждет. Но если мне было паршиво то, моя Дакота превратилась в хомяка. Хотя, может и правда голодный человек, а я придираюсь.
Дакота сегодня была тоже в джинсах светло-голубого цвета и в белой блузке. У нас и самолет, и вручение. И для вручения у нас белый верх, а низ уже дорожный. Но у нас сегодня каждая минута на счету.
Все наши однокурсники толпились у входа в аудиторию, и было оживленно. Кто-то тоже уже был на чемоданах. Прямо в академию с сумками притащились. Правильно. Что время зря терять? Получил диплом и бегом во взрослую жизнь работать, ошибки совершать или прочь из страны, как мы за своими заморскими принцами и папочкой итальянских кровей. У него какая-то серьезная там родословная. Почему у него? И у меня тоже. Но все еще немного себя не совсем ощущаю итальянской леди. Но, как говориться, кого это волнует, Пикассо. Ты итальянка, и тебе пора возвращаться на родную землю.
Воздух был тяжелый в коридоре. Запахи сейчас я ощущала особенно остро. Мне кажется, я даже позеленела от желания в очередной раз освободить свой желудок.
Наконец, нас запустили в аудиторию. Дисциплина конечно у нас оставляла желать лучшего. Такое ощущение, что мы не высшее учебное заведение заканчиваем, а учимся в начальной школе. Чуть сумками по головам друг другу не надавали. Мы с Дакотой сели на привычные места. Третий ряд возле окна. Ректор долго говорил свою заключительную речь и вот, наконец, согласно списку, стали зачитывать имена и фамилии студентов, и все по одному начали подходить к ректору, чтобы получить свой долгожданный диплом. Дакоту вызвали первой, а вот меня все не вызывали, и вот наконец, когда все уже разошлись, а стрелки настенных часов показывали полдень, ректор назвал мое имя.
– Лучиана Боттичелли! – голос ректора был немного взволнованным. Я встала и подошла к моему другу. Да, ректор много раз меня выручал. Сейчас мне было немного грустно прощаться с ним, и я позволила ему себя обнять. Диплом был у меня в руках. Его бордовый цвет говорил о том, что не зря я сидела за партой в стенах академии.
– Владимирович, нам сегодня улетать, ну вы хоть позванивайте иногда. Мне будет Вас не хватать.
– Конечно, позвоню, ты еще услышишь голос старого ворчуна, и никакой роуминг и междугородняя связь меня не остановят.
– Обязательно звоните. Поверить не могу, что все закончилось.
– Еще как закончилось. Знаю, что вы стали хорошими специалистами и будете работать на достойных должностях.
– Ну да, года через три возможно. Я не уверена, что скоро приступлю к своим обязанностям.
– Что ты сказала. Неужели малыш? – едва сдерживая улыбке прошептал Владимирович.
– Вероятно, так врач сказал, и мне пришлось в это поверить.
– А Никита знает об этом, Пикассо?
– Нет, только мой папа в курсе, но я Никиту обрадую. Хочу сделать ему сюрприз.
– Только не перестарайся, а то Никита может не выдержать такого сюрприза.
– Я постараюсь, еще раз спасибо за все, Владимирович, а это вам, – я достала из рюкзака новый ежедневник ручной работы, а потом к нам подошла Дакота и вручила коньяк и конфеты. Конечно, банально, но главное внимание, и у нас особо времени не было выискивать подарки по магазинам.
Мы простились с ректором, и теперь Дакота пыталась вызвать такси до дома Ника. Котика надо было забрать. Время неумолимо тянулось, и такси запаздывало уже на полчаса. Когда мы добрались до дома Никиты, был уже второй час, и мы даже не отпустили водителя, боясь опоздать на самолет. Персика к перелету приготовили. Специальную переноску взяли и поспешили вернуться в такси.
Вот, уже все. Ничего нам не должно помешать, но мы попали в пробку. На железнодорожном переезде движение остановилось. Перегоняли грузовой состав…
***
– Где же они? Регистрация уже началась, а девчонок нет, и телефоны отключены.
– Разрядились, как всегда, – Никита нервно поглядывал на часы и не знал, что делать.
Господин Боттичелли уже прошел пункт досмотра и сидел в зале ожидания, а вот парни все еще оставались в большом зале в аэропорту, пытаясь дозвониться до Дакоты.
– Молодые люди, проходим досмотр. Вы же вылетаете этим рейсом во Флоренцию? Не задерживайте всех. Регистрация скоро закончится.
– Да, но мы ждем девушек, которые должны лететь с нами. Мы бы хотели дождаться их.
– Проходите. Проводим мы ваших девушек в самолет. Не переживайте.
– Идем, Никита. Едут девчонки. Мне Катя написала час назад, едут они. Идем, Ник. Все равно на одном автобусе поедем. Все в порядке будет.
– Предчувствие у меня нехорошее, Борис. Хотелось бы дождаться.
В итоге Борис прошел в пункт досмотра, а Никита остался, чтобы встретить девчонок, но время шло, а их все не было. До окончания регистрации оставалось несколько минут, и Никита решил сообщить Борису, что остается.
– Пропустите, у меня здесь связь сбоит, а мне нужно с другом увидеться.
– Только после досмотра.
– Да я остаюсь, не собираюсь лететь, просто друга хотел предупредить.
– Проходите досмотр, и сколько угодно встречайтесь с Вашим другом.
Ник выругался про себя, но досмотр прошел и стал искать Бориса, которого нигде не было. Сквозь стеклянную стену, через которую были видны подъехавшие автобусы и самолеты, которые виднелись вдалеке, Ник заметил, что и Борис, и господин Боттичелли уже садятся в автобус. Никита рванул с места.
Он шагнул в автобус в последний момент и стал пробираться к своему другу сквозь толпу.
– Борис, я хотел остаться дождаться девчонок. В итоге, когда прошел досмотр, чтобы сказать вам об этом, не застал. Почему Вы здесь?
– Стюардесса сказала, что наши девчонки в аэропорту, среди опоздавших пассажиров. Их привезут отдельным автобусом позже. Только не понял толком, в чем там дело. С Лучианой что-то, – пожал плечами Боря.
– Так я должен тогда в аэропорт вернуться.
– Сядут наши девочки в самолет. Не волнуйся, – Борис был, как всегда спокоен, а Никита рвал и метал, в прямом смысле этого слова.
***
– Регистрация уже закончилась, но вам повезло. Задерживается представитель администрации, Станислав Георгиевич Аверин. Только из-за него мы пропустим вас сейчас. А на котика документы есть?
– Милана, котик зарегистрирован. Помнишь, мужчина, брюнет, тут всех на уши поднял, когда регистрацию проходил, что животное будет, и оно соответствует документам.
– А… да-да. Котик, и вы Лучиана Боттичелли? – девушка скептически на меня посмотрела. Ну вот, мой зеленый бледный цвет лица после того, как я уже дважды здесь в аэропорту посетила санитарную комнату, никак не вязался с моим легендарным именем и фамилией. Дакота опять что-то купила и снова хомячила. На этот раз это были сухарики.
И вот, наконец, мы заметили его. К нам приближался представитель администрации. Какая-то важная шишка. Аверин Станислав Георгиевич был очень тучным мужчиной в дорогом деловом костюме. На нем были очень дороги часы и очки в золотой оправе. Ростом он был достаточно высоким.
Его даже досматривать не стали, и нас всех повели к небольшому минивэну, очень комфортабельному. Вероятно, он был выделен только для представителя местной администрации, а никак не для нас. Персик стал мяукать, и мне пришлось держать его на руках. Станислав Георгиевич лишь едва мазнул по нам пренебрежительным взглядом, словно мы какие-нибудь бродяжки в лохмотьях, не меньше.
Вскоре показался огромных размеров Боинг. В машине мы старались не разговаривать с Катей. Предчувствие опасности редко меня подводило, и сейчас я ее буквально кожей ощущала. Мне хотелось не на самолет, а в сторону аэропорта бежать, сломя голову.
– Чего замерла? Идем в самолет, – пробурчала Дакота и отправила себе в рот еще один сухарик.
Аверин важно прошел первым, а следом на борт самолета по широкому трапу поднялись мы с Персиком и Дакотой. Мой котик неожиданно вырвался и прошмыгнул в самолет. Я бросилась за ним и тут же присела между сиденьями. Катя поспешила в сторону бизнес-класса, а потом входная дверь наглухо задвинулась, и я услышала сначала череду выстрелов и крики, а потом выстрел, еще и еще.
Я как раз искала котика, и меня в прямом смысле не было видно. Катя, вероятно, успела добраться до наших парней. Вскоре, ту часть самолета, где находился бизнес-класс, загородили двое мужчин в масках с автоматами.
– Никому со своих мест не вставать! Кто встанет, тот получит пулю в лоб! Посмотрев в сторону, я увидела лужу крови и светлые волосы мужчины. Это был труп Станислава Геннадьевича. Он замешкался, а Катя протиснулась мимо него и успела добраться до своих. О том, что она, возможно, не выжила, думать не хотелось, а потом заговорил другой мужчина. Ему был присущ акцент, и было понятно, что он не русский.
– В самолете заложена бомба. Самолет должен приземлиться в Исламабаде. Если хорошо будете себя вести, умрете быстро, даже не почувствуете, но до Исламабада долетят все. Правда в виде трупов или все еще живые. Все зависит от вас.
Мужчина слегка улыбнулся. Его улыбка была похожа скорее на оскал, и его вид был устрашающим.
Говорят у кошки девять жизней. Черная кошка приносит несчастья, а я Пикассо. Я истратила свои жизни и кажется, живу в долг. А уж везение и удача это точно не про меня. Персик сбежал, и я лежала под сиденьем, наблюдая, как медленно растекается лужа крови от головы того самого Аверина, который еще пятнадцать минут назад презрительно кривился глядя на Катю, которая грызла сухарики и вообще ни о чем не волновалась. Приступ тошноты не давал спокойно дышать, а позволить себя обнаружить, означало смерть.
Кто его знает, что у этого террориста на уме. А теперь я стала вспоминать географию. Исламабад – это, так это столица Пакистана. Там войны, по-моему, не прекращаются никогда. Возможно, это представители этой страны, только вот что они в Брянске забыли? А еще мне хотелось узнать, где заложена бомба. Нужно было попытаться ее обезвредить. Теоретически мы с Терминатором это умеем. Он меня этому научил, и принцип механизма мне был известен…
Я ни разу не летала на самолете и немного побаивалась. А сейчас вероятность проститься с жизнью была достаточно высокой. Я почувствовала легкую вибрацию и приглушенный звук, который со временем стал усиливаться. Вероятно, запустили двигатели нашего самолета. Никто в аэропорту не знал, что происходит на борту самолета и адреналин зашкаливал. Испытывала ли я страх? Да конечно. Сейчас на кону моя жизнь и жизни моих близких, а еще других соотечественников, которые решили отправиться во Флоренцию. Теперь от нас зависит, жить нам или умереть и здесь не место сомнениям и страхам.
Я медленно стала пробираться в сторону хвостовой части самолета, осторожно проползая под сидениями. Кто меня видел, тот молчал. Люди смотрели на меня с надеждой, и в затравленных глазах читалась безысходность и желание жить. Как знаком мне это взгляд. Они все словно маленькие дети сейчас, и я готова была убивать ради спасения этих людей и благополучного перелета.
По странным ощущениям в животе я поняла, что самолет уже набирает высоту. Я продолжила пробираться в хвостовую часть и услышала еще выстрели. Убили мужчину, который решил проявить героизм и попытался кинуться на террористов, когда его жену или любимую потащили в сторону бизнес-класса «Господи, Никита, прошу не поступи так же. Мы справимся, только бы добраться до бомбы и заполучить оружие. Терминатор, когда ты учил меня драться, и я в кровь сбивая костяшки пальцев рук, не думала, что это мне пригодится. Сколько их? Контролируют бизнес-класс двое. Наверное, в секции управления тоже есть террористы. Еще двое в хвосте. В общем, где-то около восьми человек.
Неожиданно я услышала выстрелы в салоне бизнес-класса, и сердце предательски сжалось…
