Сборник статей
Профилактика экстремизма в системе образования. Выпуск 2
Как бороться с экстремизмом? Размышления на полях форума «Религия и мир»
В.В. Золотухин,2Высшая школа экономики, г. Москва
Любой разговор об экстремизме предполагает конкретизацию: о каком экстремизме мы говорим, в каком социально-политическом аспекте необходимо оценивать проявления радикальных убеждений, какие следствия может влечь за собой небрежение контекстом.
Как представляется, из событий в Керчи и последовавших за этим компетентных дискуссий на форуме «Религия и мир» следует вывести определенный итог (как негативный, так и позитивный).
1. Электронные технологии сами по себе не могут считаться виноватыми в распространении девиантного поведения. Проще говоря, попытки искусственно ограничить пользование интернетом/социальными сетями или затруднить доступ к ним проблему не решают. Зверства и жестокость существуют столько же, сколько сам человеческий род.
2. Предложения радикально реформировать социальную реальность еще менее реализуемы. Да, люди сегодня атомизированы, многие страдают от одиночества. Некоторые спикеры, считая отказ от «традиционных ценностей» одной из основных причин распространения экстремизма, предлагают каким-то образом возродить традиционную общину, только вот сделать это невозможно: история назад не ходит.
3. Радикализация молодежи и ее склонность к экстремизму не могут быть устранены путем замены идеологии: либеральной на консервативную, атеистической на православную, космополитизма на государственный национализм. Дело в расстановке акцентов. Раскол проходит внутри идеологий: может быть и есть мирный неоязычник, так же, как и радикальный православный. Борьба за «традиционные» ценности уводит нас в сторону, тем более что неясно, что под ними, собственно, должно пониматься.
4. Далеко не всегда экстремист обозначает себя как противник государства. Многие правые радикалы охотно разделят ностальгию умеренных консерваторов по традиции, традиционной общине, массовой религиозности. Социальный идеал они, несомненно, усматривают в прошлом. Ксенофобские протуберанцы при этом извергаются на «инославных» (прежде всего евреев), мигрантов, иностранцев и т.п. В числе присутствовавших на «Христианском форуме» мне довелось видеть человека в майке с российским гербом и подписью «Моя честь – верность». Знает ли этот человек, что носит на своей спине высказывание Гитлера, ставшее девизом СС и ныне запрещенное в Германии и Австрии как экстремистское? Вопрос остается открытым. Следует отметить, что для национальной безопасности «патриотические» экстремисты представляют не меньшую угрозу, чем «прозападные». Вероятно, они представляют еще бОльшую угрозу, т. к. используют популистскую риторику и маскируются под государственников.
После четырех негативных тезисов формулирую четыре позитивных.
1. Экстремистские убеждения разделяются людьми, визуально (и иногда даже в общении) неотличимыми от неэкстремистов. Экстремист – это далеко не всегда скинхед с бешеными глазами или бородатый боевик. Часто это самый обычный молодой человек, живущий в соседней квартире, адекватный в общении, никоим образом не проявляющий психопатическую жестокость и т.д. Соответственно, необходимо грамотное, междисциплинарное, максимально освобожденное от идеологической ангажированности осмысление радикализации молодежи. Помочь в этом могут специально подготовленные эксперты в ряде областей: религиоведения, психологии, педагогики и т.д. Кроме того, на уровне прихода, если речь идет о священнике; школы, если речь идет об учителе, нужно понимать, какие проблемы могут быть у учащегося: что дает основание конкретному человеку радикализироваться? Имеет смысл вчувствоваться, постараться посмотреть его глазами, восстановить его картину мира, сохраняя доверительную дистанцию: не отталкивать, не поучать грубо. Если в коллективе есть моббинг (попросту травля), следует решительно ее останавливать, а не предоставлять травимым возможность «закалить характер».
2. Необходима взвешенная работа с выстраиванием коллективной идентичности. Экстремистские убеждения предполагают гипертрофию естественного противопоставления «Мы – Они». Экстремизм начинается там, где инородец/иноверец расчеловечивается, превращается в сорняк, который надо выполоть; во вредное насекомое; в мусор, который надо убрать. Любая охранительная риторика должна при возможности исключать возможность экстремистского ее перетолкования.
3. Необходимо неутомимо вести просветительскую, разъяснительную работу. Рука об руку с различными радикальными взглядами идет мракобесие. Люди отказываются лечиться и прививаться, потому что боятся «заговора врачей и/или капиталистов»; отказываются учиться, потому что «нам правды не скажут», «прошьют под Систему» и др. Такие опасные виды мракобесия обычно исходят от родителей и фактически десоциализируют детей.
4. Склонные к проявлениям экстремизма религиозные сообщества следует пристально изучать, в том числе с использованием включенного наблюдения. Это необходимо, чтобы понимать, каков в них протестный потенциал, насколько популярны экстремистские идеи, насколько на собраниях, на мероприятиях слышатся ксенофобские лозунги.