Саша Блик
Сны чужих воспоминаний. Книга 1
Четвёртый день в Молвасе
24
Утро принесло три вести. Хорошую, плохую и отвратительную. Во-первых, меня до сих пор не нашли. И это была хорошая новость. Плохая состояла в том, что у меня болело абсолютно всё, вплоть до кончиков пальцев. Настолько, что каждое движение вызывало тянущую боль во всех мышцах. Как ходить при таких обстоятельствах, я представляла слабо.
И тут наступал черёд самой отвратительной из новостей: мне хотелось в туалет. Что, в общем-то, было неудивительно… Но технически невыполнимо. Во всяком случае, здесь, на крыше, я не наблюдала ни одной потайной комнатки, где можно было бы уединиться.
С трудом поднявшись, я огляделась. Солнце уже успело разукрасить крыши Молваса и даже высушило росу. Подойдя к краю дома, я со вздохом оценила расстояние до земли. Падать на брусчатку не хотелось. Особенно после того, как я узнала цены на лечение сломанных ног. Это было дорого даже для одной ноги. А две ноги наверняка будут стоить в два раза дороже. Не то чтобы это имело хоть какое-то значение: денег мне не хватило бы даже на одну. Вообще ни на что бы не хватило. Сумка со всеми вещами и теринами осталась у преследователей.
На всякий случай отойдя подальше от края, я побрела вдоль улицы, надеясь найти крышу пониже, чтобы попытаться спуститься без риска разбиться насмерть. Сложность состояла в том, что рельеф местных крыш со вчерашней ночи совершенно не изменился. Изменилось лишь освещение. И теперь я с одной стороны хотя бы видела, куда иду, а с другой – перелезать и обходить сегодня приходилось не меньше, чем вчера. Только по сравнению с ночью прибавилась боль и слабость в конечностях. Да ещё солнце начало припекать, и мне с каждой минутой становилось всё жарче.
Словом, как бы мне ни хотелось передвигаться быстро и далеко, но, уткнувшись в отвесную стену дома, возвышающуюся надо мной по меньшей мере на три головы, я остановилась и завыла. Просто запрокинула голову и застонала в голос. В моём стоне было всё: переживания прошлой ночи, боль в мышцах и отчаяние от того, что я не представляла, куда мне вообще идти. Что делать, когда спущусь с крыши? Вряд ли найдётся добрый человек, желающий впустить незнакомую чумазую девушку в свою уборную. Тем более, за бесплатно.
Подумав об этом, я застонала громче.
Нет, я вовсе не ожидала, что на мой призыв откликнется какой-нибудь благородный мужчина в искреннем желании меня спасти. Пожалуй я уже начала догадываться, что рассчитывать на излишнее благородство от посторонних людей по меньшей мере глупо. Тем неожиданнее было этот самый отклик получить.
Из-за стены высунулась голова, и я снова завыла, на этот раз от ужаса. Попятилась, споткнулась и совершенно неграциозно плюхнулась на пятую точку.
«Демон,» – пронеслось в голове. Просто эта голова, она… Явно была нечеловеческой. Нет, глаза и уши были на месте, размер и форма черепа тоже. Только вся эта голова темнела на фоне неба жутким потусторонним пятном. Кожа у этого существа была чёрной. Как сажа.
– Ну что раскричалась? – спросила голова. – Чего тут сидишь?
Я зависла. Потому что демоны – они не разговаривают так спокойно. Рычат, ругаются, грозятся тебя уничтожить. Но чтобы вот так просто, словами – о подобном я не слышала.
– А вы… Не демон? – поинтересовалась я. Голос звучал жалко, но чувствовала я себя ещё более жалкой. Грязная, ободранная, с негнущимися ногами… Ох, куда бы забиться, чтобы никто и никогда не увидел меня в таком состоянии?
– Что? – усмехнулся собеседник. – Почему ты так решила? – Он поднял руку, провёл по щеке и посмотрел на ладонь. – Это из-за сажи?
Я заторможенно кивнула. А потом до меня дошёл смысл вопроса…
– Вы трубочист? – обрадовалась я. – Настоящий трубочист? Вы тут работаете?
Мужчина улыбнулся и как-то даже приосанился.
– Работаю, – кивнул он. – А вот что здесь делаешь ты, мне интересно.
Я сглотнула. Рассказывать про побег и погоню не хотелось. На вид мужчина казался приятным и вызывал доверие, но… Вчерашний старичок производил точно такое же впечатление. Так что в данный момент доверять собственному мнению относительно мужчин я была не готова. Пока нет.
– Так получилось, – протянула я, отводя глаза.
Незнакомец хмыкнул и огляделся.
– Что ж, как бы оно ни получилось, – сказал он, – но тебе пора слезать.
Я замялась. Ну, потому что я бы с радостью, но…
– Не могу, – призналась я. – Высоко.
– Конечно, высоко, – кивнул трубочист. – А ты чего ожидала, когда на крышу лезла, мм?..
– Бетти, – машинально выдала я. И замерла, осознав, что напрасно назвала это имя. А вдруг меня ищут вчерашние похитители?
– Красивое имя, – улыбнулся мужчина. – Я Джо.
Я кивнула, всё ещё размышляя, не слишком ли странно будет выглядеть, если я сейчас скажу, что пошутила, и назову другое имя. Наверняка, слишком. К тому же, подозрительно. Что ж, придётся просто быть с ним осторожнее.
Мужчина вздохнул, явно поняв, что ответа он не дождётся.
– Ладно, давай помогу тебе спуститься. Залезай сюда. – И он свесился со стены, протягивая мне руку. Я с тоской взглянула на препятствие.
– А это обязательно? – пискнула я с надеждой.
– Я бы и рад тебя обрадовать, – усмехнулся он, – но лестница у меня с той стороны.
При упоминании лестницы я оживилась и всё-таки ухватилась за широкую ладонь. Если мне не придётся карабкаться вниз по отвесной стене, я готова преодолеть это последнее препятствие.
Оказавшись наверху, я наконец узрела своё спасение: над краем крыши виденелась верхушка лестницы. Я могла спуститься на землю!
– Я пойду первым, – объявил Джо. – Подстрахую тебя.
Кивнув, я приблизилась к самому краю, наблюдая, как мужчина спускается. Внутри набатом стучала тревога. И хотя я в общем-то сомневалась, что он сейчас заберёт лестницу и убежит, в голове крутилась совершенно бредовая мысль: что если Джо связан с одним из тех мужчин, кто вчера хотел меня купить? Вдруг он специально переоделся трубочистом, измазался сажей и караулил меня на одной из крыш, чтобы передать подельникам?
– Я держу, спускайся! – послышался голос Джо.
Я взглянула вниз. Трубочист активно махал рукой, жестом показывая, чтобы я ползла к нему. Отвернувшись в нерешительности, пробежалась взглядом по крыше. Выцепила чёрное ведёрко с сажей, лопатку и верёвку со странным щетинистым приспособлением на конце. Вроде как, это и были инструменты трубочистов. Это меня и убедило, что вряд ли Джо подстроил нашу встречу – для того, чтобы обмануть доверчивую девушку, можно было ограничиться лишь лестницей и сажей на лице.
В любом случае, я была не готова продолжать свой путь по крышам. Тело категорически протестовало, и… очень сильно хотелось в туалет. Поэтому я решилась.
Поставила ногу на верхнюю ступеньку, примостила другую чуть ниже, и охнула. Ноги при сгибании отзывались болью. Зажмурившись, я переступила ниже. И ещё ниже…
К тому моменту, как я оказалась внизу, я была готова отдать что угодно, лишь бы какой-нибудь очередной целитель помог снять эту дикую боль во всём теле. Стараясь не делать лишних движений, я аккуратно ступила на брусчатку.
– И всё-таки, как ты оказалась на крыше? – повторил Джо свой вопрос.
Я неопределённо пожала плечами и произнесла уже озвученное:
– Так получилось…
– Мда… – мужчина придирчиво меня оглядел и поинтересовался: – Я так понимаю, у тебя всё болит.
Я жалобно вскинула взгляд и кивнула. Мужчина вздохнул.
– Да уж… К сожалению, сейчас ничем тебе сейчас помочь не смогу, – протянул он. – Разве что подождёшь, пока я закончу работу, и тогда…
Я активно замотала головой. Кажется, я ещё долгое время не смогу спокойно принимать помощь от доброжелательных мужчин. Даже внешне безобидных.
– Ничего не надо, спасибо, – выпалила я, и тут осознала, что кое-что всё-таки есть… Я потупилась и покраснела. О том, чтобы спросить о таком мужчину, даже подумать было стыдно… С другой стороны, я помнила, сколько времени потратила вчера, пытаясь хотя бы заговорить с незнакомыми людьми. А ведь вчера я была хотя бы чистой.
– Что такое? – напрягся Джо.
– Ты… Вы… – Я сглотнула. – Вы не знаете, где здесь можно найти… – Я глубоко вдохнула и выпалила: – Общественный туалет!
Повисла тишина. Я рискнула поднять взгляд. Мужчина смотрел недоуменно и явно о чём-то думал.
– Общественные уборные недалеко от площади находятся, – проговорил он. – Но туда идти далеко. Если хочешь… – Он поднял глаза на крышу. – Мы когда выполняем заказ, хозяева дома обычно разрешают пользоваться их уборной, чтобы… Так сказать… – он замялся. – Не важно. Короче, могу за тебя попросить.
Я оживилась. Конечно, дойти до площади можно было минут за двадцать практически из любой части города, но… Слишком я боялась встретить там своего вчерашнего знакомого. Ведь явно не случайно он меня там приметил. Наверняка каждый день ищет вот таких простушек, и потом заманивает к себе.
А сегодня слишком велик был шанс того, что меня станет искать не только Бек, но и тот мужик, что ловил вчера за ногу. И, возможно, даже загадочный Гэб вместе со своим экипажем. Словом, лучше бы мне как можно дольше не приближаться к площади.
– Пожалуйста! Если можно… – пролепетала я. И добавила, словно оправдываясь: – Мне… только умыться.
Мужчина хмыкнул и повёл к неприметной боковой двери.
Открыли нам на удивление быстро. Из-за двери выглянула служанка и окинула хмурым взглядом.
– Я трубочист, – представился Джо. – Трубу вам чищу. Можно этой госпоже воспользоваться вашей ванной?
Служанка прошлась тяжёлым взглядом сперва по Джо, затем по мне, и вдруг её лицо просветлело.
– Конечно можно, – улыбнулась она. – Возвращайтесь к работе, я позабочусь о девушке.
Я расплылась в благодарной улыбке. Всё-таки, молодым служанкам я доверяла больше, чем незнакомым трубочистам.
25
Оказавшись в маленькой комнатке особого назначения, я почувствовала себя невероятно счастливым человеком. Даже позволила себе на пару минут забыть, что осталась на улице совершенно одна. Без денег, вещей и запасной одежды. Без планов и перспектив. Вообще без ничего.
Тщательно умывшись и кое-как пригладив рукой волосы, я вымученно улыбнулась отражению. На меня смотрела потрёпанная, но симпатичная девушка. За последние сутки я даже успела забыть, как выглядит моё новое лицо в зеркале. Как и то, что оно вообще-то отличается от моего собственного.
А ведь, как ни посмотри, это добрый знак. Выходит, что бы я ни вытворяла в этом образе, доброе имя Виолетты Аллен не будет опорочено. И мои позорные попытки подойти к незнакомцам на улице, как и нахождение в городе без сопровождения, не скажутся на моей репутации. Главное не заходить слишком далеко и не ронять маскировку.
Что ж, я справлюсь. Сегодня же постараюсь и найду какую-нибудь подработку. Правда, я ничего, совсем ничегошеньки не умею, тем более без обращения к магии… Но, возможно, в каком-нибудь трактире требуется певица? Или актриса в театр? На крайний случай, всегда можно устроиться куда-нибудь подавальщицей. Вряд ли разносить по столам тарелки окажется слишком уж сложно. С этим даже мои непривычные к физической работе руки должны справиться.
Я критично оглядела собственный наряд. Конечно, в грязной и подранной одежде искать работу будет сложнее. Меня могут принять за какую-нибудь бродяжку, стащившую чужую одежду, и сдать страже. Значит, сначала стоило привести себя в порядок. Только вот где?
Намочив кусочек измазанной сажей юбки, со вздохом проследила, как с ткани стекает вода. Стирать я никогда не училась, всегда полагаясь на магию. Но не может же это быть так же сложно, как сдать зачёт по придворным манерам, верно? Ведь Ники без труда справлялась со стиркой. А раз так…
Приоткрыв дверь, я робко выглянула в коридор, надеясь найти там девушку-служанку. Нужно было попросить у неё разрешения задержаться. И заодно немного очищающего средства для одежды. Такой же существует, да? Не может быть, чтобы одежду стирали тем же мылом, что и руки: это же совершенно другая поверхность.
Только девушки в коридоре не оказалось.
Вместо неё напротив двери с благодушным выражением лица застыла прекрасная дама средних лет. Безукоризненный макияж, высокая причёска и бордовое платье внушали определённый трепет. Особенно тот факт, что она была одета таким образом уже прямо с утра. Никакой сонливости и видимой усталости. Она была безупречна и чем-то напоминала Наставницу из школы. Только её усовершенствованную версию.
Я даже носом повела, пытаясь уловить знакомый по прошлой ночи аромат очарования – настолько неземной казалась эта женщина. Но нет, ничего такого: обычный лёгкий парфюм.
– Добрый день, – пробормотала я. – А вы не видели тут…
Браво, Виолетта, ты лепечешь, как настоящая дура. Великолепно!
Однако нельзя было не отметить, что под покровительственным взглядом женщины я стушевалась. И, пусть это было нелогичным, я шагнула в сторону от двери и присела в безукоризненном реверансе, игнорируя зверскую боль в ногах. Почему-то в данный момент это показалось правильным.
– Доброе утро, госпожа, – произнесла я уже ровным голосом. – Сожалею, что вторглась в ваш дом, я сейчас же его покину.
Выпрямившись, я взглянула в лицо даме. Она явно была довольна, только чем именно?
А секунду спустя она заговорила. И от её голоса по телу побежали мурашки. Такой бархатный, мелодичный – он ласкал мой слух каждым звуком.
– Доброе утро, пташка. Я так рада, что ты здесь оказалась. – Она улыбнулась, а я испытала определённую растерянность. Она? Рада мне? Вот такой растрёпанной и непрезентабельной?
Но я молчала. Лишь глядела вопросительно. А она продолжала:
– Меня зовут госпожа Эрато. Госпожа Пенелопа Эрато. И я… в некоторой степени увлекаюсь благотворительностью. Даю приют таким вот заблудшим пташкам, как ты. В обмен на посильную помощь с вашей стороны, разумеется.
Я уставилась на женщину заворожённо. Она была такой красивой и утончённой, что у меня, кажется, отнялся язык. Мычать не хотелось, так что я продолжала молчать. Ладно, на самом деле я молчала, потому что мне стыдно было попросить эту прекрасную женщину позаботиться ещё и обо мне заодно. Я ведь тоже заблудшая пташка! Мне тоже нужна помощь! Но наверняка у неё и без меня множество воспитанниц. Я не могла даже представить девушку, которая не захотела бы остаться под крылом этой прекрасной женщины.
Она окинула очередным пристальным взглядом мою фигуру, задержалась на грязной обуви, ободранном подоле, испачканных рукавах и оцарапанных ладонях. Смутившись, я завела руки за спину, а женщина понимающе хмыкнула.
– Кто же тебя так потрепал, пташка?
Я замялась. Не могла же я в самом деле признаться, как ночью убегала по крышам от незнакомых мужчин. Только не этой идеальной во всём женщине. Перед ней хотелось казаться нежной и неиспорченной. Я надеялась, что однажды смогу так же гордо держать спину и смотреть на собеседника так же открыто.
Точно. Восхищение. Вот что я испытывала по отношению к ней. Восхищение и трепет. И мне вдруг отчаянно захотелось стать такой же безупречной, как она.
– Я… Просто упала, – честно соврала я. – И немного ударилась о камни мостовой.
– Камни, говоришь? – задумчиво протянула женщина. – Что ж, если ты останешься у меня, то я могу тебе гарантировать, что те камни тебя больше не тронут.
Осознав, что моё враньё раскрыли, я густо покраснела и опустила голову. А потом осознала, что же именно я только что услышала.
– Вы сказали, что я могу остаться у вас? – ахнула я. В сердце распускалась надежда.
– Ну конечно, пташка, – улыбнулась она. – Я буду очень рада, если ты присоединишься к нашей дружной семье.
Я едва не задохнулась от счастья.
– Да, конечно, я с радостью присоединюсь! – воскликнула я и призналась: – Если честно, я боялась, что вы не согласитесь меня к себе принять.
– Что ты, дорогая, – улыбнулась женщина. – Мне сердце не позволило бы выгнать на улицу такую… благородную девушку в безвыходной ситуации.
Я вопросительно вскинула взгляд. Неужели это настолько очевидно?
– Не смотри так удивлённо, – улыбнулась она, разворачиваясь и делая жест следовать за ней. – Одинокая девушка, в таком непотребном виде, да ещё и без сопровождения, просится в туалет? Конечно ты в безвыходном положении. Да к тому же Гельда доложила, что тебя привёл трубочист. А значит, ты сообщила ему о своём желании. Это правда?
Я потупилась. Признаться было стыдно, но что я могла?
– Да, это правда, – сказала глухо.
– Дорогая, я понимаю твоё отчаяние, но хочу, чтобы ты запомнила: подобное поведение недопустимо. – Прозвучало неожиданно твёрдо. – Мы не разговариваем с трубочистами. Ни с ними, и ни с кем, кто ниже нас по статусу.
Это было в какой-то мере ожидаемо и перекликалось с тем, чему меня учили в Школе Благородной Магии. В школе учились только девушки, и общение с противоположным полом было под строжайшим запретом.
– Хорошо, – кивнула я. – Я не буду разговаривать с мужчинами.
– О нет, пташка, – рассмеялась госпожа Эрато. – Разговаривать с мужчинами можно и нужно. Просто не с такими.
– А с какими? – заинтересовалась я.
– Я всё тебе объясню, – пообещала она, останавливаясь и распахивая дверь. – Но сначала я хочу, чтобы ты привела себя в надлежащий вид.
Комната оказалась небольшой, но уютной. И, кажется, в стене я увидела дверь, ведущую в отдельную уборную.
– Это всё мне? – прошептала я с благоговением.
– Всё тебе, – милостиво подтвердила госпожа Эрато. – Можешь набрать ванну и заняться приведением себя в порядок. А я пока распоряжусь об одежде.
Я заворожённо кивнула, делая шаг внутрь. Дверь за спиной мягко затворилась, вызвав непонятный озноб. Всё это было настолько удивительно, что напоминало сказку.
26
И действительно, происходившее иначе как сказкой назвать было невозможно. Сперва я приняла тёплую ванну с ароматной пеной, затем смогла переодеться в чистое платье. И к моменту, когда уже готова была идти на поиски служанки, чтобы узнать, могу ли присоединиться за завтраком к другим воспитанницам, открылась дверь. Завтрак пришёл ко мне сам. Да ещё и в сопровождении госпожи Эрато.
– Ну здравствуй, пташка, – пропела она. – Надеюсь, ты голодна.
На небольшой столик у окна служанка выставила чайник и мисочки с незатейливыми блюдами. После чего поспешила удалиться, оставив нас с госпожой наедине.
Хозяйка заведения грациозно пила чай, внимательно следя, как я поглощаю завтрак. Казалось, она подмечает каждый мой жест, и я невольно выпрямляла спину и вспоминала все правила этикета, усвоенные в школе. И испытывала гордость за собственные манеры, видя одобрительную улыбку на губах госпожи.
Лишь когда я, насытившись, отложила, женщина перешла к делу.
– Я рада, что ты появилась именно на моём пороге, пташка, – улыбнулась она. – К сожалению, наш город таит много опасностей, и доверять можно далеко не каждому.
– Вы правы, госпожа, – согласилась я. – И у меня была возможность в этом убедиться. К счастью, всё закончилось хорошо!
Госпожа натянуто улыбнулась и кивнула, принимая мою молчаливую благодарность.
– Надеюсь, теперь мы с тобой сможем познакомиться поближе, пташка?
Я покраснела, осознав, что до сих пор не представилась. Только какое мне имя назвать? Очевидно, что не своё. Всё-таки, меня ищет отец, а он не последний человек в городе. Не Бетти – под этим именем меня тоже ищут. И хотя серьёзность тех людей я ещё не до конца осознала, но лучше лишний раз не подставляться. Может быть, назваться Ники?
– Прошу прощения, что не представилась сразу, – пролепетала я. – Моё имя…
Госпожа остановила меня изящным жестом.
– Не стоит разбрасываться именами, дорогая. Одно из условий жизни здесь – это согласие оставить прошлую жизнь в прошлом. Ты готова к этому?
– Конечно…
– Я тебя не слышу, – поморщилась она.
На секунду перед внутренним взором промелькнуло лицо Фета, и я засомневалась… Но его тут же сменил образ Калеба, входящего в тёмный подвал и бряцанье цепи. Затем возник образ отца, говорящего, что он готов выдать меня замуж на кого угодно, лишь бы быстрее сбыть с рук. И последним вспомнилось, как я удирала по крышам от преследователей.
– Я готова, – ответила твёрдо, и женщина сдержано улыбнулась.
– Ну вот и хорошо. Тогда… – она на миг задумалась. – Тогда я буду называть тебя Канарейкой.
– Почему Канарейкой? – растерялась я.
– Потому что когда я впервые тебя увидела, ты напоминала выпорхнувшую из клетки экзотическую птичку.
Осознав, в каком виде я предстала перед этой во всех отношениях совершенной леди, я вновь смутилась. Но когда попыталась было оправдаться, госпожа вновь остановила меня жестом.
– Прошлое в прошлом, – произнесла она повелительно.
Я улыбнулась и коротко кивнула, принимая условия. Наградой мне стал одобрительный взгляд леди.
– Платье, что на тебе, сможешь носить на постоянной основе, – начала она. – Но для официальных мероприятий тебе приготовят другие наряды.
– Официальных мероприятий? – опешила я.
– Разумеется. Ты же не думаешь, что мы просто сидим внутри нашего прекрасного приюта как затворницы? Нет, мы устраиваем регулярные приёмы.
– Но я никогда о подобном не слышала… – я осеклась. Несмотря на то, что я жила недалеко от Молваса и часто посещала город во время школьных каникул, я всё же не могла быть в курсе всех событий.
В отличие от Оливии. Вот моя сестра точно могла бы знать о торжественных приёмах в доме госпожи Пенелопы Эрато. Но она бы мне о них не рассказала. Во-первых, мы были не в тех отношениях, чтобы обсуждать светские приёмы… Во-вторых, мы были не в тех отношениях, чтобы разговаривать вообще.
– Это закрытые мероприятия, – прервала мои размышления госпожа. – Исключительно для элиты.
Я глубокомысленно кивнула. Что ж, организовывать приёмы я умела. Даже экзамен по этой теме сдала, причём на отлично. Так что посильную помощь оказать точно смогу.
– Ну, раз замечаний больше нет, тогда продолжим. – Она произнесла это мягко, но в голосе мне послышалась сталь, не оставлявшая и шанса для возражений.
– Конечно, госпожа Эрато, – ответила я, отметая ненужные мысли и отдавая всё своё внимание собеседнице.
– Я хотела бы узнать, что ты умеешь делать, пташка, – пропела женщина. И прежде, чем я успела скривиться, вспомнив о своих, в общем-то, крайне скудных способностях, пояснила: – На приёмах мы устраиваем своего рода представление. Так мы развлекаем гостей. А после они… совершают добровольные пожертвования на существование нашего заведения. – Она склонилась вперёд, впиваясь взглядом в мои глаза. – Благодаря этим пожертвованиям мы можем принимать и заботиться о таких заблудших пташках, как ты, понимаешь?
Я твёрдо кивнула. Конечно, я понимала. Это была обычная схема организации благотворительных вечеров. Мы их тоже обсуждали на учёбе, в рамках темы допустимых активностей для замужних женщин. Благородные господа и дамы собирались в одном помещении, где их развлекали весь вечер, а под конец мероприятия хозяйка собирала пожертвования. Обычно они шли на поддержку больниц, детских приютов или заповедников для вымирающих видов животных. Особенно такие приёмы ценили мужчины, так как на них выстраивались новые деловые связи и зачастую заключались выгодные сделки. Но и женщины их тоже с радостью посещали. Во-первых, в качестве украшения собственного супруга, а во-вторых, чтобы встретиться со знакомыми и обсудить последние события – или попросту посплетничать. Потому что если сидеть дома безвылазно, то и с ума сойти недолго.
Словом, схема была мне вполне ясна. О чём я и сообщила госпоже. В ответ она откинулась на спинку стула и заметно расслабилась.
– Значит, ты понимаешь, что тебе желательно тоже участвовать в представлении, верно?
Я на миг задумалась. Конечно, будь у меня сейчас собственное лицо, я бы поспорила. Дочь Ноэля Аллена на сцене? Это был бы позор. И скандал. Грандиозный скандал.
К счастью, здесь и сейчас я была в другом образе. В образе Канарейки. Я улыбнулась, прокатив на языке это имя. Оно было удивительно милым, и очень мне нравилось. Что ж, как Канарейка я выступить могу. Ведь это поможет такому чудесному заведению.
– Я умею петь, – призналась я. – И танцевать. А ещё я осваивала некоторые виды рукоделия и если на ваших мероприятиях проводятся благотворительные аукционы…
Показалось, что глаза госпожи хищно блеснули. Но лишь на миг – уже через секунду лицо вновь было образцом благодушного спокойствия.
– Это прекрасная мысль, дорогая, – кивнула она. – И мы обязательно вернёмся к этому вопросу. А пока я бы хотела посмотреть, на что ты способна.
– Как, прямо здесь? – удивилась я. – А… что насчёт музыки?
– Я бы хотела услышать, как звучит твой голос без сопровождения, – возразила женщина. – Ты ведь сможешь?
– Смогу… наверное, – ответила неуверенно. Я никогда не пела а капелла, тем более соло. Более того, в процессе пения я раньше всегда использовала магию, чтобы исказить и немного подправить звучание собственного голоса, сделать его поистине ангельским и скрыть все возможные недостатки. А если уж и приходилось исполнять песню без музыки, то мы делали это исключительно хором. Стоит заметить, в те разы выходило довольно неплохо. Но что получится сейчас? Я вовсе не была уверена в результате.
И всё же я поднялась. Вышла на середину комнаты, присела в реверансе, стараясь не показывать, с каким трудом мне даётся это нехитрое движение после ночных приключений. И, получив одобрительный кивок, запела.
На мой взгляд, у меня получилось весьма сносно. Брови леди сперва взлетели на середину лба, а потом она принялась слушать очень внимательно. С таким вниманием меня не слушала даже Наставница. А ведь последняя в каждом выступлении старалась найти и подметить как можно больше ошибок.
Но госпоже Эрато моё выступление понравилось. Настолько, что она не стала просить продолжения, а предложила сразу перейти к следующему этапу – к танцам.
К сожалению, танцы в моём репертуаре были по большей части парными. Хотя, казалось бы, мужчин в нашем заведении не было. Но наши наставницы решили это довольно просто: девушки поочерёдно танцевали то мужскую, то женскую партию. Таким образом, на официальных приёмах и балах никто не должен был бы ударить в грязь лицом.
Однако и здесь мне повезло. В школе нам с кузиной посчастливилось принимать участие в нескольких выступлениях для Дня Успехов. В этот день в наше заведение приезжали родственники, чтобы пообщаться с наставницами и узнать об успехах собственного чада.
Кроме того, в этот день устраивалось большое представление для гостей. И хотя мои родители приезжали крайне редко… Да кого я обманываю, они не удостоили меня своим вниманием ни разу… Однако я всё равно продолжала неизменно участвовать в музыкальных постановках. Тем более, что по крайней мере одно знакомое лицо в зале присутствовало всегда. Отец Бетти, Теодор Штейн, каждый раз откладывал собственные дела, чтобы посмотреть выступление дочери, ну и моё заодно.
Порой мне даже казалось, что алхимик относится ко мне намного теплее, чем мой собственный отец. Как будто я для него была больше, чем просто кузина дочери.
Что ж, так или иначе, но сейчас я могла кое-что показать госпоже Эрато. Встав в позицию, я глубоко вдохнула… И начала повторять отточенные этой зимой движения под звуки воображаемой музыки. Единственное, что мне мешало – это непроходящая боль в суставах, которая и не думала никуда исчезать даже после ванны.
– Достаточно, – прервала меня, наконец, госпожа. – Движения интересны, но я вижу, что тебе что-то мешает.
Я замерла, понурившись.
– Прошу прощения, госпожа Эрато. Дело в том, что… У меня болят ноги. И руки тоже. И спина…
Сказала и покраснела. Стыдно было признавать свою слабость. Как и то, что, пусть и вынужденно, но довела себя до такого состояния, когда не могу свободно двигаться. В девушке должна быть лёгкость, воздушность. А я сейчас чувствовала себя старой каргой. В свои-то двадцать с хвостиком…
Послышались шаги, и через секунду мою голову осторожно приподняли за подбородок, заставляя взглянуть в глаза.
– Это не страшно, Канареечка, – произнесла она мягко. – В жизни порой случаются такие ситуации, когда телу наносится определённый вред. Для подобных случаев в моём заведении есть специальный человек.
Сказать, что я удивилась – ничего не сказать. Специальный человек здесь? Лекарь? Или целитель? Но это же… роскошь! Что же это за приют такой, где за воспитанницами круглосуточно ухаживает специальный человек? Видимо, пожертвования, которые отчисляют местные благотворители, поистине огромны! В таком случае… Мне нужно будет постараться и устроить самое лучшее представление из возможных!
– Я пришлю к тебе Гельду. Она поможет снять мерки и подготовиться к выступлению. Она же впустит лекаря.
Значит, всё-таки лекарь. Что ж, это в любом случае стоит очень недёшево. И вызывала искреннее восхищение забота госпожи Эрато о своих подопечных и то, на какие траты она готова была ради них идти.
– Вопросы есть?
– Есть… – Сказала и смутилась. Просто женщина явно вопросов не ожидала, и её взгляд моментально обжёг холодом. Появилось желание провалиться сквозь землю, лишь бы не видеть подобных реакций у этой прекрасной леди. Но, раз уж начала, пришлось договаривать. Втянув голову в плечи, пробормотала: – Госпожа, позвольте узнать, когда я смогу познакомиться с другими девушками?
– Почему ты спрашиваешь?
– Ну просто… Нам ведь предстоит жить вместе. И я бы хотела с ними подружиться.
После моих слов госпожа Эрато как будто слегка расслабилась.
– Вечером, пташка, – сдержано улыбнулась она. – Я официально представлю тебя вечером. И я искренне надеюсь, что на приёме ты покажешь себя с самой лучшей стороны!
Я проникновенно кивнула, и женщина шагнула было к двери, но внезапно остановилась и развернулась вполоборота.
– Мне кажется, что это излишне, но всё же я уточню. У тебя же не было связей с мужчинами… гхм… личного характера?
Я зависла. Это она о чём? А потом до меня дошло, и я мгновенно залилась краской. Неужели она считает, что я такой человек? Боится, что я смогу посрамить честь её заведения?
– Вы говорите о п-прелюбодеяниях, госпожа? – пролепетала я. – Нет, разумеется, никогда! Я и-исключительно за сохранение чистоты девушки до свадьбы!
Женщина проникновенно хмыкнула, благосклонно кивнула и покинула комнату.
