Полина Саймонс
Медный всадник
– «Чтобы выяснить, кто проиграет», – докончил Александр.
Оба улыбнулись и отвели глаза.
– У тебя лямки развязались, – неожиданно заметил он.
– Что?
– Лямки на спине. Повернись немного. Сейчас завяжу.
Она послушно повернулась к нему спиной и почувствовала прикосновение его пальцев, дергавших за атласные ленты.
– Так не туго?
– Нет, – выдавила она.
До нее только сейчас дошло, что он наверняка заглянул внутрь и увидел ее голую спину до самых трусиков. Татьяна смутилась так, что едва не обхватила себя руками. Александр смущенно хмыкнул:
– Значит, ты едешь до Полюстровского? Повидаться с двоюродной сестрой? Тебе скоро сходить. Или проводить тебя домой?
– Полюстровский? – повторила Татьяна, словно впервые слыша это слово. Она даже не сразу сообразила, в чем дело. А сообразив, схватилась за голову. – Ой нет, ты не поверишь, я не могу идти домой! Страшно представить, что со мной сделают!
– Но почему? – удивился Александр. – Может, я помогу?
Откуда у нее такая уверенность, что он в самом деле готов ей помочь? И почему вдруг на сердце стало так легко и она больше не боится отца?
Объяснив происхождение денег у нее в кармане и поведав обо всех своих неудачах, Татьяна вздохнула:
– Не понимаю, с чего вдруг отцу вздумалось послать меня за продуктами? Я самая большая растяпа в нашей семье.
– Не стоит так себя корить, – покачал головой Александр. – Кроме того, у меня есть идея.
– Правда?
– Сейчас отведу тебя в военторг, где ты сумеешь купить все необходимое.
– Но ты ведь не офицер, – возразила она.
– Почему же?
– Что, правда офицер?
– Разумеется. Александр Белов, старший лейтенант. Звучит?
– Еще как, только я все равно не верю.
Александр рассмеялся. Но если он действительно лейтенант, значит намного старше Татьяны, а этого ей не хотелось.
– А за что ты получил медаль?
– За воинскую доблесть, – скромно ответил он.
Татьяна тихо ахнула и с восхищением уставилась на него:
– Расскажешь, как все было?
– Да ничего особенного и не было. Где ты живешь, Таня?
– Недалеко от Таврического сада: угол Греческого проспекта и Пятой Советской. Знаешь, где это?
Александр кивнул:
– Я патрулирую весь город. Ты живешь с родителями?
– Конечно. С родителями, дедом, бабкой, сестрой и братом-близнецом.
– Все в одной комнате? – без особого интереса спросил Александр.
– Нет, у нас две комнаты! – радостно объявила Татьяна. – А мои дед и бабушка стоят в очереди еще на одну комнату, если она, конечно, освободится.
– И долго стоят?
– С двадцать четвертого года, – серьезно сообщила Татьяна, и оба засмеялись.
Они провели в автобусе целую вечность и еще одну секунду.
– Вот бы посмотреть на твоего брата. Никогда еще не видел близнецов. Вы дружите?
– В общем, да, но Паша иногда просто невыносим. Думает, раз он мальчик, ему все позволено.
– А ты так не считаешь?
– Ни в коем случае! – торжественно отчеканила Татьяна. – А у тебя есть братья и сестры?
– Нет. Я был единственным ребенком.
Александр растерянно моргнул, но тут же сменил тему:
– Мы сделали полный круг, верно? К счастью, военторг не так уж далеко. Пойдем пешком или подождем двадцать второго?
Татьяна молчала.
Он сказал «был»? Был единственным ребенком.
– Пешком, – медленно протянула она, задумчиво глядя на него и не двигаясь. Почему у него такое лицо? Словно застывший цемент. Словно он плотно сцепил зубы. До хруста. – Ты откуда родом? – осторожно поинтересовалась она. – У тебя… легкий акцент.
– Разве? – отозвался он, глядя на ее ноги. – Уверена, что сможешь ковылять на таких ходулях?
– Ничего страшного, – отмахнулась она.
Значит, он не хочет отвечать?
Бретелька сарафана сползла с плеча. Александр вдруг протянул руку и небрежно, кончиком указательного пальца вернул бретельку на место. Татьяна залилась краской. Еще одно ненавистное свойство: вечно она краснеет по любому пустяку.
Александр пристально смотрел на нее. Теперь на его лице было нечто вроде… восторга?
– Таня…
– Пойдем, – нетерпеливо перебила она, почти задыхаясь от нахлынувших чувств, понять которые она не могла и не пыталась.
Босоножки ужасно натирали ноги, но ей не хотелось, чтобы он об этом знал.
– Значит, магазин недалеко?
– Нет. Только нужно сначала зайти в казарму. Я должен отметиться. И еще придется завязать тебе глаза, чтобы не узнала дороги. Военная тайна!
Татьяна не смела взглянуть на него, чтобы проверить, шутит ли он.
– Итак, – начала она, стараясь говорить как можно беспечнее, – мы столько времени провели вместе и ни разу не заговорили о войне. Как ты думаешь, что будет?
Почему он так развеселился? Что смешного она сказала?
– Тебе так хочется обсуждать войну?
– Конечно, – произнесла она. – Нас всех это касается, верно?
В его взгляде по-прежнему светилось восхищение.
– Война есть война, – коротко бросил он. – Она была неизбежной. Мы ждали ее и готовились. Нам сюда.
Они направились мимо Михайловского замка, перешли короткий мост через Фонтанку, там, где от нее отделяется Мойка. Татьяна любила этот слегка изогнутый гранитный мостик. Иногда она взбиралась на низкий парапет и шагала взад-вперед. Но разумеется, не сегодня. Сегодня ей не до ребячеств.
Миновали угол Летнего сада и вышли на Марсово поле.
– Всегда есть два выхода: сдаться или бороться до конца. До последней капли крови. За Родину, – неожиданно объяснил Александр и показал вперед. – Смотри, казармы там, по другую сторону поля.
– До последней капли крови? – взволнованно повторила Татьяна, замедлив шаг. Ох как ей хотелось сбросить проклятые босоножки! – А ты пойдешь на фронт?
– Если пошлют, – кивнул Александр, останавливаясь. – Таня, почему ты не скинешь туфли? Босиком удобнее.
– Мне и так хорошо, – сказала она.
Откуда он знает, что она едва идет? Неужели это так заметно?
– Ну же, – настаивал он, – самой ведь легче будет.
Он прав. Татьяна с облегченным вздохом нагнулась и расстегнула босоножки.
– И вправду легче, – кивнула она, выпрямляясь.
Александр покачал головой:
– Какая ты крохотная!
– И вовсе нет! – обиделась она. – Это ты слишком высокий.
Ну вот, опять она красная как свекла!
– Сколько тебе лет, Таня?
– Больше, чем ты думаешь! – отрезала она, стараясь казаться взрослой и многоопытной.
Теплый ветер бросал волосы ей в лицо. Держа в одной руке босоножки, она попыталась пригладить другой непослушные пряди. Жаль, что резинка порвалась!
Александр молча откинул волосы с ее лба. Его взгляд скользнул с ее глаз на губы и замер.
Неужели у нее рот измазан мороженым? Наверняка так и есть. Какой стыд!
Она облизала губы, уделив особенное внимание уголкам.
– Что? У меня мороженое…
– Так сколько же? – настаивал он. – Скажи.
– Скоро будет семнадцать, – призналась она.
– Когда?
– Завтра.
– Значит, тебе еще семнадцати нет, – вздохнул Александр.
– Говорю же, завтра! – негодующе повторила она.
– Ну да, очень взрослая.
Его глаза снова блестели.
– А тебе?
– Двадцать два.
– Да-а-а? – разочарованно протянула она.
– Что, очень старый? – хмыкнул Александр, не скрывая улыбки.
– Древний старикашка, – в тон ему ответила Татьяна, тоже улыбнувшись.
Они медленно пошли по Марсову полю. Татьяна весело размахивала босоножками.
Оказавшись на тротуаре, она вновь обулась. Они перешли улицу и оказались перед непримечательным на вид четырехэтажным зданием, выкрашенным коричневой краской.
– Это Павловские казармы, – пояснил Александр, – где я квартирую.
– Знаменитые Павловские казармы? – Татьяна скептически оглядела здание. – Не может быть!
– А что ты ожидала? Роскошный дворец?
– Можно войти?
– Подожди у ворот, хорошо? Я только доложу о прибытии и сдам винтовку.
– Подожду, – кивнула она.
Пройдя через арку, они остановились у массивных железных ворот. Молодой часовой отдал Александру честь:
– Проходите, товарищ старший лейтенант. Это с вами?
– Нет, она подождет здесь, сержант. Татьяна, это сержант Петренко.
Сержант украдкой поглядывал на Татьяну, но та не обращала на него внимания. Она следила, как Александр идет по двору. Отдает честь высокому офицеру, что-то говорит группе курящих солдат, смеется… Он ничем не отличался от других, разве что был выше ростом, широкоплечий, белозубый, темноволосый и шагал шире остальных. Ничем, если не считать, что он словно лучился светом.
Петренко спросил, не хочет ли она сесть.
Татьяна покачала головой. Александр велел ей ждать здесь, и она с места не сойдет. Правда, ноги ужасно устали, но ничего не поделаешь.
Она продолжала стоять, глядя на железные ворота и чувствуя, что плывет на облаке судьбы навстречу чему-то неправдоподобно прекрасному, невероятному. Ею овладевало желание…
Желание жить.
Одним из любимых изречений деда было: «Жизнь так непредсказуема и именно этим мне не нравится. Ах, если бы только жизнь походила на математическое уравнение!»
Но сегодня Татьяна не согласилась бы с ним. Этот день был не похож ни на один из тех, что она провела в школе или на заводе. И вообще ни на какой другой день. Он был особенный.
Шагнув к часовому, Татьяна спросила:
– А штатских туда пускают?
Петренко улыбнулся.
– Смотря что получит за это часовой, – подмигнул он.
– Довольно, сержант! – раздался голос Александра. – Пойдем, Таня.
Винтовки при нем уже не было. И вдруг из маленькой двери, не замеченной Татьяной, вылетел солдат и так напугал ее, что она вскрикнула от неожиданности. Александр торопливо притянул ее к себе.
– Димка, ты что?!
Солдат довольно рассмеялся:
– Посмотрели бы вы на свои лица!
Татьяна тем временем пришла в себя. Неужели Александр действительно шагнул вперед, чтобы загородить ее? Какая глупость!
– А кто это с тобой? – смеясь, спросил солдат.
– Дмитрий, это Татьяна, – официально представил ее Александр.
Дмитрий энергично поздоровался с ней за руку и словно по забывчивости никак не разжимал пальцы. Татьяна осторожно отступила.
По сравнению с Александром он казался невысоким. Типично русское лицо: широкое, со слегка размытыми чертами, будто краски все выцвели. Нос курносый, а вот губы… губы тонкие, неприятно тонкие, как две связанные вместе аптечные резинки! На шее виднелось несколько бритвенных порезов. Под левым глазом – небольшая родинка. Медалей на гимнастерке не было.
– Рад встрече! – оживленно воскликнул Дмитрий. – Куда собрались?
Александр объяснил.
– Если хотите, – вызвался Дмитрий, – могу помочь донести покупки до дома.
– Спасибо, Дима, мы сами справимся, – кивнул Александр.
– Ничего, мне нетрудно, – настаивал Дмитрий, шагая рядом и не сводя глаз с Татьяны; Александр тащился сзади. – Интересно, Таня, как вы познакомились с нашим лейтенантом? – допытывался Дмитрий.
Татьяна обернулась и встретила тревожный взгляд Александра. Он догнал их и повел вниз по улице. Военторг оказался как раз за углом.
– Встретились в автобусе, – пояснила Татьяна. – Он пожалел меня и предложил помочь.
– Повезло вам, – отозвался Дмитрий. – Наш Александр обожает спасать бедных и угнетенных, особенно девушек.
– Я не слишком похожа на угнетенную, – пробормотала Татьяна, но тут Александр подтолкнул ее к входу в магазин, и разговор сам собой угас.
Очутившись за ничем не примечательной дверью с надписью «ТОЛЬКО ДЛЯ ОФИЦЕРОВ», Татьяна изумленно открыла рот. Здесь не оказалось ни единого покупателя, хотя весь магазин был завален мешками и ящиками. Пахло копченой рыбой, колбасой и дорогим табаком.
Александр спросил, сколько у нее денег, и она ответила, думая, что такая сумма поразит его, но он только плечами пожал:
– Мы могли бы потратить все на сахар, но следует проявить больше предусмотрительности, верно?
– Я не знаю, для чего покупаю все это, так что о предусмотрительности нет и речи.
– Покупай так, – посоветовал он, – словно в жизни ничего этого больше не увидишь.
Она молча протянула ему деньги.
Он купил четыре килограмма сахара, четыре килограмма пшеничной муки, три килограмма овсяной крупы и пять перловки, три килограмма кофе, десять банок маринованных грибов и пять – помидоров. Кроме того, она приобрела килограмм черной икры, а на оставшиеся рубли – две банки тушенки, чтобы порадовать деда. Она и себя не забыла, купив маленькую плитку шоколада. Александр с улыбкой объявил, что хочет сделать ей подарок, и протянул еще пять плиток.
Он предложил ей купить спички. Но Татьяна только фыркнула, заявив, что спички есть не будешь. Тогда он упомянул о моторном масле. Она объяснила, что у них нет машины, но он настаивал. Татьяна не хотела. Зачем тратить отцовские деньги на такие глупости, как масло и спички?
– Но, Таня, – рассудительно возразил Александр, – на чем ты станешь готовить, если нечем будет разжечь огонь?
Она сдалась только после того, как обнаружила, что спички стоят копейки, но купила всего одну большую коробку.
– Не забудь моторное масло, Таня, – напомнил он.
– Куплю, когда у нас будет машина, – отмахнулась она.
– А что, если зимой не будет керосина?
– Подумаешь, есть электричество!
Александр упрямо сложил руки на груди:
– Купи.
– Ты сказал, зимой? Какая зима, сейчас июнь! До зимы с немцами будет покончено.
– Скажи это англичанам. А еще лучше французам, бельгийцам, полякам… Они боролись…
– Если это можно назвать борьбой.
– Татьяна, послушай меня и купи масло. Не пожалеешь.
Она послушалась бы его, но в ушах звучал строгий голос отца, отчитывавший ее за глупые траты. Поэтому она наотрез отказалась. Зато попросила у продавщицы резинку и аккуратно стянула волосы на затылке. Александр заплатил. Татьяна спросила, как они донесут все это домой.
– А я на что? – вмешался Дмитрий.
– Думаю, мы обойдемся, – коротко бросил Александр.
– Но, Александр, у нас столько…
– Согласен быть рабочей лошадкой хоть до скончания века!
Дмитрий самодовольно ухмыльнулся. Татьяна заметила это и чуть поморщилась. Она еще помнила, как был потрясен Дмитрий, зайдя в магазин. Очевидно, и он впервые видел такое изобилие.
– Вы с Александром в одном полку? – спросила Татьяна, когда они набили продуктами ящики из-под яблок и вышли на улицу.
– О нет! Александр офицер, а я всего лишь рядовой. Мне до него тянуться и тянуться. Именно поэтому он послал меня на финский фронт.
– Не на фронт, – мягко поправил Александр, – а всего лишь проверить наши укрепления в Лисьем Носу. На что ты жалуешься?
– Не жалуюсь, а превозношу твою предусмотрительность, – саркастически бросил Дмитрий.
Татьяна украдкой взглянула на Александра, не зная, как реагировать на ироническое замечание Дмитрия.
– А где этот Лисий Нос? – поинтересовалась она.
– На Карельском перешейке, – пояснил Александр. – Ты сможешь идти?
– Конечно.
Татьяне не терпелось добраться до дому. Сестра умрет от зависти, когда она покажется в обществе двух военных. Сама она несла только кофе и икру, но руки уже занемели.
– Тебе не слишком тяжело? – заботливо спросил Александр.
– Нет, – солгала она, хотя боялась, что не доберется до автобуса. Ведь они идут к автобусу, верно? И не собираются тащиться на Пятую Советскую с Марсова поля?
Тротуар был узким, так что приходилось идти гуськом. Александр шел первым, за ним – Татьяна, Дмитрий замыкал строй.
– Александр, – протянула Татьяна, – а мы что, всю дорогу будем идти пешком?
Она уже запыхалась. Александр остановился.
– Дай мне это, – велел он и, опустив на землю свой ящик, поставил сверху тот, что несла Татьяна. – В таких босоножках ходить невозможно. Но все же попытайся. Вперед!
Тротуар стал чуть шире, и она смогла идти рядом с Александром. Дмитрий пристроился слева.
– Таня, как ты думаешь, мы получим по рюмке водки за свои хлопоты? – спросил он.
– Думаю, отец что-нибудь отыщет, – пообещала Татьяна.
– А ты часто гуляешь по вечерам? – допытывался Дмитрий.
По вечерам? Что за странный вопрос?
– Не очень, – застенчиво призналась она.
– И никогда не бывала в «Садко»?
– Нет. Но моя сестра бывала. Ей там нравится.
Дмитрий чуть подался вперед:
– Хочешь пойти с нами в «Садко» в ближайшую субботу?
– Э-э-э… нет, спасибо, – прошептала она, опустив глаза.
– Соглашайся, – настаивал Дмитрий. – Будет весело. Правда, Саша?
Александр не ответил.
Теперь они шли рядом. Татьяна оказалась в середине. Но скоро навстречу стали попадаться пешеходы, и Дмитрий начал держаться немножко позади. Татьяна заметила, что делал он это неохотно, словно сдавая территорию врагу. Сначала ей показалось, что врагами были прохожие, но скоро она поняла, что врагами были она и Александр, потому что им не пришло в голову подвинуться. Потому что они продолжали идти плечом к плечу.
– Устала? – тихо спросил Александр.
Татьяна кивнула.
– Хочешь немного отдохнуть?
Он поставил ящики. Дмитрий последовал его примеру, не сводя глаз с Татьяны.
– А как ты развлекаешься? – не отставал он.
– Развлекаюсь? Ничего особенного. Хожу в парк. Лето провожу на даче под Лугой, – бросила она и, внезапно оживившись, спросила у Александра: – Так откуда ты родом? Или мне угадать?
– Угадывай!
– Из тех мест, где много соленой воды!
– Значит, он тебе еще не сказал? – удивился Дмитрий.
– Я так и не смогла ничего из него вытянуть.
– Вот это да!
– Умница, Таня, – кивнул Александр. – Я из Краснодара. Это у Черного моря.
– Да, Краснодар, – подтвердил Дмитрий. – Бывала там?
– Нет. Я почти нигде не бывала.
Дмитрий посмотрел на Александра, который деловито поднял с земли ящики:
– Идем.
Они миновали церковь и перешли Греческий проспект. Татьяна так сосредоточенно изобретала повод еще раз увидеться с Александром, что устремилась мимо собственного дома и опомнилась, лишь когда уже почти дошла до Суворовского.
– Постоим немного? – спросил Александр.
– Нет, – покачала она головой, стараясь не выказывать владевших ею чувств. – Мы прошли мой дом.
– Прошли? Как это может быть? – удивился Дмитрий.
– Вот так и может. Он вон там.
Александр усмехнулся, но промолчал. Они медленно зашагали назад.
Подойдя к парадному, Татьяна объяснила:
– Я живу на третьем этаже. Подниметесь?
– Что поделаешь! – воскликнул Дмитрий. – Лифта, конечно, нет. Это вам не Америка, верно, Саша?
Александр пожал плечами.
Они молча взбирались по лестнице. В этот раз Татьяна оказалась сзади.
– Спасибо, – прошептала она в спину Александру, вернее, не столько ему, сколько себе. Просто выражала свои мысли вслух.
– Пожалуйста, – произнес тот не оборачиваясь.
Татьяна споткнулась.
Открывая дверь, она надеялась, что с психом Славиным им встретиться не доведется. Однако надежды ее не оправдались. Он лежал на полу – головой в коридор, ногами в комнате, как всегда грязный, вонючий и противный. Жирные седые лохмы закрывали лицо.
– Славин снова рвал на себе волосы, – вздохнула она.
– Думаю, это еще не самое худшее, – ответил Александр.
Славин, тихо рыча, пропустил Татьяну, но схватил Александра за ногу и истерически захохотал.
– Эй, товарищ, – вмешался Дмитрий, придавив сапогом его руку, – отпусти лейтенанта.
– Все в порядке, Дима. Я сам справлюсь, – заверил Александр.
Славин восторженно взвизгнул и еще крепче вцепился в его сапог.
– Наша Танечка привела домой красавчика-солдата… нет, двух красавчиков. А что скажет твой папа? Ой, не похвалит он тебя! Он не любит, когда в дом приводят парней. И двое – чересчур много для тебя! Отдай одного сестричке, солнышко мое!
Поморщившись, Александр выдернул ногу. Славин попытался было задержать Дмитрия, но, взглянув в его лицо, молча отодвинулся. И потом истошно завопил вслед:
– Приводи их всех! Приводи побольше! Потому что им недолго осталось гулять! Все полягут под пулями!
– Он был на войне, – пояснила Таня, – и с тех пор стал таким. На своих внимания не обращает. Только с чужими…
– Что-то сомневаюсь, – протянул Александр.
– Нет, правда, – уверила Татьяна, заливаясь краской. – Мы ему надоели, потому что не слушаем его.
– Преимущества коммунальной квартиры, – хмыкнул Александр.
– И что из того? – удивилась Татьяна. – Все так живут. Ладно, уже пришли.
Открыв дверь, она с улыбкой объявила:
– Заходи, Александр.
– А я?.. – протянул Дмитрий.
– И ты тоже.
Домашние сидели вокруг большого обеденного стола в комнате деда и бабушки.
– Мама! Папа! Я пришла! – крикнула Татьяна с порога.
Никто даже головы не поднял.
– Где ты была? – равнодушно бросила мать.
– Да посмотрите же, сколько еды я накупила!
Отец осторожно, чтобы не пролить, наклонил бутылку над рюмкой.
– Молодец, дочка, – пробормотал он.
С таким же успехом она могла вернуться и с пустыми руками.
Досадливо вздохнув, она обернулась к стоявшему в коридорчике Александру. На его лице читалось… Сочувствие? Нет… что-то более теплое…
– Клади ящики и идем со мной, – прошептала она. – Папа, мама, бабушка, деда, это Александр…
– И Дмитрий, – вставил тот, словно боясь, что Татьяна о нем забыла.
– И Дмитрий, – повторила она.
Родные недоверчиво уставились на Александра и Татьяну. Родители продолжали сидеть с рюмками в руках, а дед с бабушкой перебрались на диван, чтобы освободить место молодым людям. У родителей был грустный вид. Пьют за Пашу и заедают водку огурчиками?
– Ты и вправду молодец, Татьяна. Я горжусь тобой, – объявил наконец отец, вставая. – Садитесь, юноши. Выпейте с нами.
– Спасибо, не могу, – вежливо отказался Александр. – Служба.
– Это у тебя служба, а у меня увольнительная, – запротестовал Дмитрий, выступив вперед.
Папа, хмуро взглянув на Александра, налил Дмитрию водки. Какой мужчина откажется от выпивки?
Татьяна понимала, что у Александра, возможно, есть свои причины пренебречь гостеприимством отца, тем не менее папе больше понравился Дмитрий. Странно, что неприязнь или симпатия могут возникать на пустом месте. А вот Татьяне как раз очень импонировало, что Александр отказался выпить.
– Таня, а ты не купила молока? – спросила мать.
– Папа велел покупать только то, что долго хранится.
– Откуда вы родом? – спросил отец у Александра.
– Краснодарский край.
Метанов покачал головой:
– В юности я жил в Краснодаре. У вас совсем другой выговор.
– И все же я именно оттуда, – мягко ответил Александр.
Татьяна поспешила сменить тему:
– Александр, не хочешь чая? Я сейчас заварю.
Он подвинулся ближе, и у нее снова перехватило дыхание.
– Нет, спасибо. Мне нужно идти, Таня. Дежурство.
Татьяна сняла босоножки.
– Простите, – улыбнулась она, – мои ноги…
Она изо всех сил делала вид, что это ее совсем не беспокоит, тем не менее волдыри на большом пальце и мизинцах кровоточили.
Взглянув на ее ноги, Александр сокрушенно покачал головой. В его глазах снова появилось то же странное выражение.
– Уж лучше шла бы босиком.
В комнате появилась Даша и при виде военных остановилась как вкопанная. Сегодня она была особенно красива. От нее словно исходило сияние, и Татьяна вдруг подумала, что сестра слишком уж красива, но прежде, чем успела что-то сказать, Даша радостно воскликнула:
– Саша! Что ты здесь делаешь?
Она даже не взглянула на сестру.
Татьяна недоуменно подняла брови.
– Ты знаешь Дашу?.. – начала было она, но осеклась, заметив, как он растерялся, как смущенно потупился, как проступил предательский румянец на его смуглых щеках.
Сама Татьяна стала стремительно бледнеть. О нет! Такого просто быть не может!
Лицо Александра стало бесстрастным. Он беспечно улыбнулся Даше и произнес, не глядя на Татьяну:
– Да, мы с Дашей знакомы.
– Еще бы! – засмеялась она, ущипнув его за руку. – И все же как ты сюда попал?
Татьяна оглядела комнату, пытаясь убедиться, видели ли остальные то, что заметила она. Дмитрий жевал огурец. Дед читал газету. Папа подносил к губам рюмку. Мама нарезáла колбасу, а бабушка сидела с закрытыми глазами. Всем было не до нее.
– Военные помогли Татьяне донести продукты, – сообщила мать.
– Правда? – с легким любопытством поинтересовалась Даша. – Откуда ты знаешь мою сестру?
– Познакомились в автобусе.
– С моей младшей сестричкой? – ахнула Даша. – Это судьба!
Она снова ущипнула его.
– Давай сядем, – предложил Александр. – Кажется, мне все-таки необходимо выпить. – Он уселся у стены, но Даша с Татьяной остались стоять.
– Это тот, о ком я тебе говорила, – успела шепнуть Даша. То есть ей казалось, что она шепчет.
– Когда?
– Да утром же!
– Утром?
– Ты что, глухая? Это тот самый!
И Татьяна наконец поняла. Вовсе она не глухая. Просто утра не было. Были только ожидание автобуса и встреча с Александром.
– Конечно, – выдохнула она, запрещая себе давать волю чувствам.
Даша устроилась рядом с Александром. Грустно поглядывая на них, Татьяна принялась убирать продукты.
– Танечка, сложи все в шкаф, – велела мама.
– Не стоит возиться с рюмками, – предложил Александр. – Наливайте прямо в стаканы.
– Молодец! – восхитился папа. – Что ж, за новых друзей!
– За новых друзей, – хором отозвались остальные.
– Таня, выпей с нами, – позвал Дмитрий, и она было подошла, но папа сказал, что ей еще рано пить, и Дмитрий извинился.
Даша заявила, что выпьет за себя и сестру, и папа пошутил, что она уже и так сегодня много чего успела. Остальные рассмеялись. Только бабушка дремала, не обращая ни на кого внимания. А Татьяна кусала губы, желая одного: чтобы этот день поскорее закончился.
Она стала поднимать ящики и носить один за другим на кухню, ловя обрывки беседы.
– Укрепления следует достроить как можно скорее.
– Сейчас начнется переброска войск.
– Пора привести в порядок аэродромы. Установить зенитки. Нельзя терять времени.
Потом она услышала, как хвастается отец:
– Наша Таня работает на Кировском заводе. Только что окончила школу, на год раньше своих сверстников. Через год собирается поступать в университет. По ней никогда не скажешь, что училась лучше всех в классе!
Татьяна улыбнулась отцу.
– Не знаю, зачем это… Что ей взбрело в голову устроиться на завод? Это так далеко, а она еще совсем девчонка, – вмешалась мать.
– Ничего, ты всю жизнь все за нее делала, пора ей самой о себе позаботиться, – отрезал отец.
– Таня! – крикнула мать. – Ты все равно толчешься на кухне, так вымой хотя бы посуду!
Татьяна убрала все продукты в шкаф. Перенося ящики, она все время украдкой поглядывала на спину Александра. Карелия, финны, граница, танки, превосходство в живой силе и технике, предательские болотистые леса, через которые так трудно пробираться, зима тридцать девятого…
Она все еще была на кухне, когда из комнаты вышли Даша, Александр и Дмитрий. Александр не смотрел на Татьяну. Словно Даша перекрыла невидимый кран и вода, та вода, которая давала Татьяне радость и жизнь, иссякла.
– Таня, попрощайся! – крикнула Даша. – Они уходят.
Татьяне ужасно хотелось стать невидимкой, но увы…
– До свидания, – сказала она, не двигаясь с места и вытирая выпачканные мукой руки о свое белое платье с розами. – Еще раз спасибо за помощь.
– Я провожу тебя, – объявила Даша, взяв Александра за руку.
Дмитрий подошел к Татьяне и спросил, может ли он снова зайти к ней. Наверное, она сказала «да» или кивнула. Она почти не слышала его.
Александр наконец поднял на нее глаза:
– Рад был познакомиться с тобой, Татьяна.
Она, кажется, что-то ответила. А может, и нет.
Все трое ушли, а Татьяна еще долго стояла на кухне. Пока не появилась мать и не сказала:
– Офицер забыл фуражку.
Татьяна взяла у нее фуражку, но прежде, чем успела шагнуть в коридор, вернулся Александр – один.
– Фуражку забыл, – пояснил он.
Татьяна молча, не глядя на него, протянула ему фуражку.
Их пальцы на мгновение встретились. Татьяна вдруг вскинула голову и грустно на него посмотрела. Что делают взрослые в таком случае? Ей хотелось плакать. Но она умудрилась сглотнуть колючий комок и удержаться от слез.
– Прости, – сказал Александр так тихо, что Татьяна не была уверена, правильно ли его расслышала. Он повернулся и вышел.
– Что это ты вытворяешь? – нахмурилась мать.
– Ах, мама, скажи спасибо, что нам удалось хоть что-то достать! – огрызнулась Татьяна и, вспомнив, что хотела есть, намазала маслом кусочек хлеба, рассеянно откусила и выбросила остальное.
Идти было некуда. Везде люди. Как бы она хотела забиться в крохотную каморку, где можно было бы остаться одной и без помех заняться дневником.
У Татьяны не было своей комнаты и, следовательно, дневника тоже. Насколько она поняла из прочитанного, в дневниках содержались очень личные мысли, которыми не следовало делиться с посторонними. А ей приходилось держать свои сокровенные мысли при себе. Не станешь же ты выкладывать их той, с кем спишь в одной постели, даже если это твоя родная сестра! Лев Толстой, один из ее любимых писателей, всю жизнь, с самого детства, вел дневники. Но он писал их специально для того, чтобы их читали тысячи людей. Такие дневники Татьяне ни к чему. В своем дневнике она хотела бы сто раз подряд написать имя Александра и чтобы никто, кроме нее, не мог его прочитать. Хотела бы иметь комнату, в которой могла бы произносить его имя вслух с утра до вечера, и чтобы никто, кроме нее, не услышал бы ее.
Александр.
Татьяна понуро побрела в комнату, села рядом с матерью и сжевала печенье.
Родители говорили о деньгах, которые Даша так и не смогла снять со счета в закрывшейся раньше времени сберкассе. Немного потолковали об эвакуации, но ни словом не упомянули о Паше, да и как можно… А Татьяна ни словом не обмолвилась об Александре, да и как можно…
Отец нахваливал Дмитрия, очевидно считая его прекрасным молодым человеком. Татьяна молча слушала, стараясь не давать воли чувствам. Вернулась Даша и поманила сестру в спальню. Та послушно поднялась.
Закрыв за собой дверь, Даша возбужденно выпалила:
– Ну, что ты думаешь?
– О чем? – устало пробормотала Татьяна.
– О нем, конечно! Что ты думаешь о нем?
– Симпатичный.
– Симпатичный? И это все? Брось! Уж лучше признайся, что не встречала мужчины красивее.
Татьяна натянуто улыбнулась.
– Ну что, я была права? Верно?
– Права, права, – кивнула Таня.
– Просто невероятно, что вы с ним встретились вот так, в автобусе!
– Невероятно, – эхом отозвалась Татьяна, вставая и делая шаг к двери.
Но Даша резко загородила ей дорогу. Противостоять сестре у Татьяны сейчас не было сил. Впрочем, как всегда. Даша на семь лет старше. Умнее. Красивее. Привлекательнее. И всегда побеждает.
Татьяна обреченно опустилась на кровать. Даша устроилась рядом:
– А Дмитрий? Он тебе понравился?
– Наверное. Послушай, Даша, не стоит обо мне волноваться.
– А кто волнуется? – хмыкнула сестра, ероша ее волосы. – Присмотрись к нему. Похоже, ты ему приглянулась. – Судя по тону, сестра была немало удивлена. – Должно быть, твое платье помогло.
– Должно быть. Знаешь, я еле на ногах держусь. Полгорода пешком обошла.
Даша обняла сестру:
– А вот мне Александр нравится. Так сильно, что даже сказать не могу.
У Татьяны все внутри заледенело. Встретившись с Александром, гуляя с Александром, улыбаясь Александру, Татьяна успела понять, что его отношения с Дашей не просто мимолетный флирт из тех, что затевают в садах Петергофа или на ступенях Адмиралтейства. В этот раз, кажется, все серьезно.
– Не стоит ничего объяснять, – обронила она едва слышно.