Петр Ингвин
Вы не хотите летать
Глава 3. Пора. Полет. Добро пожаловать
Впервые за много лет в глазах сильной и волевой мамы Соня увидела слезы.
Все отошли, свет упал на землю и захватил ее, как песчаная буря, где вместо песка и пыли искорки света, которые горели изнутри, как звезды, и непрестанно двигались, словно живые. Уже в нескольких шагах все было по-прежнему, маму, папу и Мишку буря сияния не затронула. Было похоже, будто с Луны на Соню направили луч прожектора.
Застывшую с открытым ртом, ее окутала сверкающая пелена. Вне светового тумана все стало блеклым и невзрачным, будто все краски мира заменили одним серым цветом. Зато вверху…
Глаза отказывались верить. Захватило дух. Такого неба Соня еще не видела. От горизонта до горизонта бездонную черноту пересекал густой Млечный путь, и каждая звездочка в нем, казалось, глядела на Соню и приглашала в гости. Небо дышало радостью встречи и приглашало знакомиться ближе.
Рядом из дымки соткались две фигуры. Высокие, статные, с немигающим взглядом. От кожи исходило внутреннее свечение, одежду составляло нечто старинное, из намотанного вокруг тела полотнища. От фигур веяло той галактической пустотой, куда только что глядели глаза Сони.
Андрики. Настоящие. Здесь, на Земле!
Андрики поклонились. У Сони в голове раздался отчетливый голос, хотя ни на одном из лиц не двигались губы:
– Мы за тобой.
Соня оглянулась. Мама, папа и Мишка исчезли, их словно бы перенесло в другую Вселенную. Здесь были только свет и невероятное предвкушение счастья.
– Я готова.
Соню взяли под руки, и…
Во сне она летала по-другому. Сама. Сейчас ее несли вертикально вверх, но тело не висело на чужих руках, оно тоже летело, направляемое с боков. Пушистые влажные облака промелькнули за пару секунд, со всех сторон раскинулась безбрежная, отливавшая голубизной, мутно-свинцовая ширь. Ветер не бил в лицо, при этом чувствовались и скорость, и холод, и запахи. Невероятно. Еще одно чудо.
Запахи быстро исчезли. Разряженная стратосфера, куда не забирались обычные самолеты, дирижабли и, тем более, надводники-экранопланы, ударила по нервам бесконечной безжизненностью.
Глядеть вниз было страшно. И незачем. Вся красота и мощь мира находились вверху, и Соня смотрела вверх.
Луна. Звезды. Галактики. Прочерки метеоров. Планеты.
Соня узнавала каждую планету. Память не только находила и воспринимала, но и усваивала информацию, в отличие от нулей. Не нужен поток, не нужны очки дополненной реальности, чтобы назвать Марс Марсом или отличить Юпитер от Сатурна. Для нулей жизнь на Луне превратится в ад, они не приспособлены к жизни вне потока.
Соня покосилась на своих невероятных спутников. Вживую, если так можно сказать про андриков, их видели только взрослые – в прошлом, когда тоже были двенадцатилетними. Ни до, ни после училища андрики с людьми не пересекались. Изображения, вынутые из памяти тех, кто вернулся, показывали нечеловечески красивых существ – внешне людей, но бесполых и бесстрастных, эмоционально похожих на роботов, которыми, в сущности, они и были. Андрики – роботы будущего, исполнители воли своих создателей. Мишке во сне являлся именно такой.
Интересно, а кто-нибудь пробовал распечатать андрика на принтере – на домашнем или поселковом? Андрики – искусственные организмы, значит, их можно повторять. Когда вернется, Соня обязательно попробует.
Казалось, что за спиной у них развеваются крылья. Или это сияние оставляло за собой след, как комета свой хвост? Или воображение разыгралось.
Полет. Почти как во сне, но там Соня летала сама, а здесь, как пушинку на руках, ее несли чудесные андрики, похожие на ангелов с древних рисунков.
– Вы похожи на ангелов, – сказала Соня. В безвоздушном пространстве голос разнесся как звук скрипки в концертном зале – звонкий, чистый, вибрирующий. Отчетливый и глубокий. Будто живой. Как Сонин дом отличался от прочих, так голос в космосе не походил на звучание человеческой речи в атмосфере.
– Нас называли по-разному, в том числе и так, как ты сказала, – произнес андрик, который летел и поддерживал справа. – Каждый воспринимает по-своему, поэтому у нас много имен и прозвищ. Но суть одна. Твое дело – понять ее правильно, если хочешь перейти на следующий уровень.
«Следующий уровень» немного напугал, мама говорила о нем как о чем-то отвлеченном, о деле далекого будущего, когда люди будут повелевать не только пространством, но и временем.
– Я не хочу на следующий уровень. Я хочу домой. – Соня знала, что андриков нельзя обмануть, поэтому добавила: – Посмотреть Луну – и сразу домой. Так можно?
– Можно все, но люди этого не понимают.
– Значит, вы плохо объясняете.
– Мы не можем дать больше, чем человек способен взять.
Луна стремительно приближалась, и Соня умолкла. Расспросы подождут до приземления, а такой полет никогда не повторится.
До приземления? Ха-ха. Надо привыкать к «прилунению», на время учебы домом станет Луна.
Соня оглянулась назад.
Земля. Огромная. Цветная. Только ради такого зрелища стоит идти в космонавты. Изумительный вид казался отчетливым и близким, будто перед глазами поставили телескоп. На снимках из космоса все не настолько сочно и величественно.
В ушах звенело от невыносимой тишины.
На Земле у организма работал вживленный слой защиты от перепадов температуры, от воздействия химии и радиации и от других опасностей, а в крови находились микрочастицы с кислородом – когда воздух не поступал путем дыхания, кислород пускался из них в кровоток, и человек мог спастись или, если ситуация не позволяла, хотя бы не умереть до прибытия помощи. Соня пользовалась этим, когда купалась подо льдом. При андриках никакая защита не работала. Соню окружало безвоздушное пространство. Но она дышала. Как? Непонятно. Чудо.
Каждое чудо как-то объясняется. Соня не могла объяснить работу домашнего принтера, который из сваливаемого в него мусора, из почвы, из воздуха и из отдельно закупаемых добавок делал все, от еды на кухне до одежды в шкаф-рамке. Такие же принтеры, только большие, стояли в каждом поселке и создавали все необходимое, от стройматериалов, мебели и техники до роботов, которые все это соберут и установят. Принтеры казались чудом, но кто-то же изобрел их, изготовил и поставил на службу людям. И живой дом, который вырастил папа – разве не чудо?
У андриков чудес было неизмеримо больше. Они сами были чудом.
Соня вспомнила давно мучивший вопрос:
– Вы мужчины или женщины?
– Мы не люди и не можем быть мужчинами или женщинами.
– Андрики – это ваше самоназвание?
– Мы уже говорили, что нас называли и называют по-разному. Вы зовете нас андриками от слова «андроид», потому что для вас мы принимаем человеческий вид.
– А какие вы по-настоящему?
– Это видит тот, кто переходит на следующий уровень.
– В будущем все достигнут следующего уровня? Даже темные?
– Вопрос некорректен. Будущее и следующий уровень невзаимосвязаны, как и разделение на светлых и темных.
Круг серой пустыни над головой быстро рос и уже занимал больше места, чем оставшаяся позади родная планета. Изувеченная кратерами поверхность напоминала пенку молочного коктейля: если не выпить сразу, а на время забыть его, заигравшись или погрузившись в поток, круглые пузырьки постепенно исчезают или лопаются, их края становятся острыми, рваными и будто бы оплавившимися. Луна – стакан с забытым коктейлем, вид сверху. Умора. Стакан диаметром три с половиной тысячи километров. Сколько людей напьется из такой емкости?
С приближением двенадцатого дня рождения Соня усиленно изучала место будущего обучения. Луну покрывал реголит – смесь пыли и скалистых обломков от столкновения метеоритов с поверхностью. На поверхности температура держалась от минус ста семидесяти ночью до плюс ста тридцати днем, а на глубине в один метр сохранялось ровно минус тридцать пять. Идеальный холодильник.
Атмосферы у Луны почти не было, поэтому небо всегда черное и со звездами, даже если в глаза светит солнце. Размеры у кратеров были разные, но глубина у всех одинакова, будто по круглому мячу расползлись и высохли грязные капли. Ни больших гор, ни впадин. Шар, запылившийся от времени. Вернее, прилетевший из другого времени. Или его только доработали в другом времени, а над Землей он существовал постоянно? Наука молчит. Ученые думали, будто что-то знают, но появление андриков перечеркнуло прежние теории.
Андрики несли Соню в самый центр сиявшего перед глазами круга, к расположенным у лунных Апеннин Заливу Зноя и Морю Паров.
Четыреста тысяч километров – за несколько минут. Это как же нужно разогнаться? Если подсчитать скорость…
Сейчас не до расчетов. Глаза глядели вперед. Лунная поверхность быстро надвигалась, и полет стал напоминать падение головой вниз. Андрики молчали и с невозмутимыми лицами неслись вперед, прямо на серые скалы.
Когда до столкновения остались считанные метры, Соня невольно зажмурилась…
Не было ни встряски, ни вспышки, ни удара. Просто ноги вдруг почувствовали опору. Глаза открылись. Соня не заметила, как пролетела в глубину сквозь поверхностный слой и как перевернулась, но, даже если бы не зажмурилась, она ничего не увидела: мир исчез, все скрывала непроницаемая тьма.
Полет закончился, ноги стояли на твердой поверхности. Гравитация на Луне в шесть раз меньше, чем на Земле. Дома Соня весила тридцать пять килограммов, здесь – около шести. Во время учебы гравитацию сравняют с земной, поэтому Соня воспользовалась возможностью: присела, резко оттолкнулась ногами, и тело взметнулось вверх. Защитно выставленные руки не встретили преграды, потолка над головой не оказалось. Прыжок длился несколько захватывающе-длинных секунд. Едва призем… прилунившись, Соня прыгнула еще раз – с переворотом. Как на батуте.
Нет, это не батут. Это нечто непередаваемое, в человеческих языках не существует таких слов, лунные ощущения не сравнить ни с чем.
Вокруг посветлело. Соня замерла и огляделась. То, что ее окружало, оказалось скучным почти до слез. Обычный бетонный коридор с множеством дверей. Серый пол. Серые же прямоугольные двери. Серые стены. Оба конца коридора терялись в далекой дали.
– Мы внутри Луны? – на всякий случай уточнила Соня.
– Да, если считать в вашей системе координат.
Андрики поглядели вверх, и потолок исчез. Открылся невыносимо величественный вид на Землю – бело-голубую, родную, живую. Какой же контраст с окружившей серостью…
Получалось, что поверхность Луны – защитный купол, при необходимости он становится прозрачным, как стены живой комнаты. Освещение лилось со всех сторон – от пола, от стен, будто они тоже на ферментах, и от космоса. Солнце здесь не такое, как видно с Земли. Оно слепит, но не греет. Похоже на уличный фонарь в ночном парке: тьмы вокруг так много, что одинокая лампочка, насколько бы ни была яркой, теряется на общем фоне.
Андрики указали на ближайшую дверь:
– Твоя комната. Располагайся. Через десять минут построение. Форма одежды парадная. Просьба соблюдать осторожность, гравитация возвращается к привычной.
Пришлось схватиться за стену: ноги стали ватными и налились тяжестью, плечи сгорбились, шея едва удержала голову. Как же быстро человек привыкает к хорошему.
Андрики исчезли так же внезапно, как появились. Не ушли, не улетели. Растворились в воздухе. В мгновение ока. Были – и не стало, будто их выключили, как аппарат, который выполнил работу и больше не нужен.
Комната представляла собой такую же бетонную коробку, как коридор снаружи. Можно сказать, что внешний коридор – тоже комната, вытянутая в бесконечность.
В центре стояла кровать, прямоугольная, с матерчатым одеялом и такой же подушкой. На тумбочке, слева от кровати, сложена аккуратная стопка вещей. Кроватью и тумбочкой – угловатыми, из жесткого пластика – обстановка исчерпывалась, окна отсутствовали, но в стенах виднелись прорези и ручки еще двух дверей – справа и на противоположной от входа стороне. Прозрачный потолок, как и в коридоре, показывал Землю, солнце и звезды.
Первым делом Соня проверила двери – архаичные, тоже прямоугольные, как все в этой жуткой комнате. Они открывались вбок в одну сторону и только наружу. Ну, кому такое понравится? Питекантропам и неандертальцам? Так ведь вымерли все, а вкусы с тех пор очень изменились. Странно, что андрики не в курсе. Или нарочно издеваются?
Дальняя дверь не открылась, а за той, что в боковой стене, очень близко друг к другу расположились старинные унитаз, умывальник и душ. На гладкой стене – ненавистное зеркало-перевертыш права и лева. Погружение в античность продолжалось. Складывалось ощущение, что андриков заслали не из будущего, а из прошлого.
В пустоте раздалось:
– Жилье подстраивается под хозяина, следует выбрать оптимальный вариант.
– А какие возможны? – спросила Соня.
В воздухе, как в очках или в виде го-граммы, пронеслась череда картинок с названиями: «Конструктор», «Дом», «Лето», «Осень», «Зима», «Весна».
– Нужно определиться сразу, или я могу посмотреть все? – поинтересовалась Соня.
– Выбор можно менять в любое время, достаточно четко сформулировать желание.
Это как управлять потоком с помощью мыслей. На Земле используется мало, потому что мысленные приказы зачастую противоречивы: подсознание не всегда соглашается с сознанием, а язык вообще может скомандовать в этот момент что-то третье. Получалось, что на Луне такие же технологии, а современных ученых люди будущего обогнали только в некоторых направлениях. Значит, будущее, откуда прибыли андрики, не такое уж далекое?
– Из какого года вас отправили в прошлое? – задала Соня один из постоянно мучивших ее вопросов.
Это интересовало всех, взрослых тоже. Ответа не знал никто, хотя андрики не отказывались отвечать, когда их спрашивали.
– Время – понятие относительное, и вопрос в такой формулировке не имеет смысла, – раздался ответ.
– А если так: сколько земных лет прошло между нынешним годом и тем, когда вас перенесли к нам?
– Линейное время придумано людьми для удобства существования. Мир не живет в линейном времени, следовательно поставленный вопрос не имеет смысла.
– Тогда другое: сколько вас всего?
Неужели ответят?!
Ответили.
– Столько, сколько нужно.
– И все же: десять? Сто? Тысяча? Миллионы? Хотя бы – в каких пределах?
– Вопрос в такой формулировке не имеет смысла. Нас всегда столько, сколько нужно.
– Это правда, что у вас на всех одна личность, и что говорит один, слышат все?
– Каждый из нас – отдельная личность, но не в человеческом понимании, и нам не требуется общаться друг с другом, чтобы узнать что-то новое. Это максимально доступное вашему пониманию объяснение. Напоминаем, что время идет. Осваивайся и приготовься к выходу.
Для первого раза Соня узнала достаточно. Она поглядела на висевшие в воздухе картинки. Само собой, заинтересовал «Дом», изображение показывало пузыри на берегу реки, которые ни с чем не спутать. Этот вариант Соня оставила «на десерт». Предвкушение – само по себе удовольствие.
«Лето», «Осень», «Зима» и «Весна» изображали красивейшие места на Земле, разделенные по временам года: антарктические торосы с гуляющими вдали пингвинами, тропические и арктические водопады с алмазными брызгами и сиянием радуг, ущелья и каньоны, пустыни и саванны… Вместо стен устанавливался любой вариант, а потом настраивался на свой вкус – стоило приказать повернуться другим ракурсом, показать другое время суток или сместиться по поверхности планеты в нужную сторону. Расстояние, на которое смещать, ничем не ограничивалось и двигалось вплоть до следующего пейзажа.
Наигравшись с настройками, Соня перешла к «Конструктору». Разобраться с ним оказалось еще проще: из страниц каталога составлялось любое изображение, а при желании можно было добавить в коллаж что-то свое – взять из памяти или придумать с нуля. Соня знала ребят, чье воображение выдавало картины просто фантастические. Каждый из них наверняка станет художником или дизайнером. Зеленый закат с пятью солнцами в условиях грозовой аномалии – чтобы представить такое, требовался другой склад ума.
А Соня любила уют и предсказуемость. Она выбрала «Дом».
На глаза навернулись слезы: «Дом» оказался родным домом. Это была именно ее комната: пол из мха, пленка стен с видом на речку, оскалившийся зев принтера, цветочные шкафчики-полочки, мягкое ложе, живое и удобное – вместо страшилки правильных форм, которую ей предложили вначале. А если в своих комнатах окажутся мама, папа и Мишка? Невзирая на здравый смысл, Соня рванулась к стене с приказом «Дверь!»… Естественно, проход в другие помещения не открылся, других помещений здесь не было. Вид на бескрайний простор – иллюзия. Реален только выход в коридор.
А гиеник?
Соня ворвалась в недавний ужас санузла. Ура!
Не ура. Вживленный чип отключен. Как общаться с техникой? Никак. Утратив связь электронных систем между собой, самая нужная часть умного дома превратилась в бесполезный хлам.
Так, а шкаф-рамка? Она тоже электронная. Как же переодеваться?!
Рамка – это принтер «наоборот», она работала по тому же принципу, только снаружи внутрь. Гардероб выбирался заранее, при желании в него что-нибудь добавлялось. Можно было придумать свое, но это на любителя. Обычно Соня, входя в рамку, называла вид костюма, и он возникал вокруг нее из распыленных частиц. Современная одежда дышала, в жару вентилировала, в мороз грела. Чтобы переодеться, требовалось еще раз пройти через рамку, а снимались вещи простым приказом где угодно. Осыпавшиеся частицы пол всасывал и переправлял обратно в рамку. В неживых домах падавшая порошком или лоскутами одежда доставляла домашним роботам лишние хлопоты, а хозяевам неудобства. Это еще одна причина, по которой всем нравились живые дома. Правда, папа сказал, что живые полы и стены теперь устанавливаются и в обычные помещения – как первая ступенька к полностью экологичной среде обитания.
– Как мне пользоваться гиеником и рамкой? – спросила Соня.
– Ваша техника здесь не работает, – сообщил голос, – но мы пошли навстречу, и в гиенике запущены функции, которые имеются в стандартном санузле или аналогичные им: впитывание и подача воды. У всех должны быть равные начальные условия.
– А что с одеждой?
– Снять старую можно прежним способом – приказом осыпаться. Новая многоразовая лежит на полке.
Соня вытащила из-под цветущей завесы стопку вещей.
Из ткани. Как в несусветной древности. Уже Сонина мама одевалась в рамке, а Соня старинные вещи не носила ни разу.
Стопка перекочевала на кровать. Пижама, белье, закрытый купальник, белые гольфики, платье, майка и шортики. Соня рассмотрела каждую вещь по отдельности. Розовая пижама состояла из рубашки и штанов, ткань была мягкой и пушистой, спать в такой должно быть удобно.
Купальник – он и на Марсе купальник. Впрочем, на Марсе нет водоемов. Но как-то ведь там купаются? Люди не могут не купаться, иначе это уже не люди, а какой-то другой вид.
Желтые майка и шорты – это, как видно, местная замена спортивного костюма.
Цветастое платье с оборочками заканчивалось на середине бедер, ткань играла на свету и переливалась. В таком можно сниматься в историческом фильме. Еще бы шляпку с кружевными полями, вуаль на лицо и остроносые сапоги на каблуке-шпильке. Смехота.
А туфельки – черные, глянцевые и действительно остроносые – в самом деле ждали на полке у выхода. Рядом с ними примостились округлые цветные ботики на пористой подошве и застежках-липучках. Такое Соня видела на старых записях у спортсменов.
Ну уж нет. Если не дадут спрей-обуви, лучше ходить босиком. И пора бы выяснить, правильно ли поняты условия. Соня подняла лицо к потолку:
– Парадная форма – это платье и туфли?
– Да, – принеслось из ниоткуда.
– Туфли обязательны?
– До возвращения домой или перехода в другое качество необходимо соблюдать правила, одно из них – носить форму. Об остальном будет сказано на построении.
Правила, конечно, дурацкие, и все же правила. Придется их выполнять. Соня влезла в платье, поочередно вдела ноги в белые гольфики, последними натянула туфли. Да это же каторжные колодки, про которые говорилось в исторических передачах!
Надо привыкать.
Она вышла.
Пришлось схватиться за стену, чтобы мозг разобрался с увиденным. Длинный коридор исчез, пространство напоминало зеркальную комнату с бесконечным количеством дверей. Их накидали в безумных комбинациях, хаотически, как ножи в мишень. Одна дверь наползала на другую, располагалась за другой, как карты в колоде, под углом к другим, пересекаясь с ними в самых диких сочетаниях… Нет, сравнения с ножами и картами плохие. Скорее, здесь перемешались пространства виртуальных реальностей. Глаза не понимали, что видят, сознание отказывалось верить.
Из дверного сумбура вел единственный выход, и Соня побежала туда, чтобы голова не закружилась от невозможности происходившего. Одновременно из всех дверей выходили мальчики и девочки всех цветов кожи и волос, и было непонятно, как они не сталкивались между собой. Казалось, что одни проходили сквозь других, у всех был ошалелый вид, и все спешили к выходу.
Девочки различались цветом платьев, мальчики походили друг на друга как солдаты – все в одинаковых белых рубашках и черных брюках. На ногах у них тоже были туфли, еще более нелепые и неудобные, чем женские. На Земле так ходят правительственные чиновники, а раньше ходили многие, чтобы подражать чиновникам. В те времена власть давала дополнительные права. Позже права у всех выровнялись, ответственность власти выросла, и найти нужного человека стало трудно – мама рассказывала, что это главная проблема в их работе. Люди не боялись ответственности, но все хотели интересную профессию. Желающих отвечать за работу других всегда было мало.
Выход из дверного калейдоскопа вывел в помещение вроде зала для собраний или древней спортивной арены. Профессиональный спорт ушел в прошлое полвека назад – телесное модифицирование сделало рекорды и победы бессмысленными. Когда хотелось поиграть, скажем, во всем известные футбол или баскетбол, люди надевали очки и группировались по интересам. Для физического развития упражнения и спортивные игры не требовались. Достаточно вести здоровый образ жизни.
Соня улыбнулась: зал, куда собирались сотни учеников, напомнил ей бассейн, если спустить воду. Над головами – безбрежная чернота космоса с родной планетой, стены состояли из чего-то светлого и невзрачного, где не на чем зацепиться взгляду, пол – шероховатое покрытие вроде асфальта. Сгрудившиеся «на дне бассейна» ученики походили на рыб, вынутых из родной стихии. Все оглядывались, стоял опасливый гул, кто-то ворчал под нос, кто-то переговаривался, и все чувствовали себя неуютно.
Из прохода прибывали новые мальчики и девочки. Прошла еще минута, и зал заполнился до отказа. Было светло, но не ярко. В чистейшем воздухе, где не нашлось бы ни пылинки, пахло свежестью, которую Соня ощущала всего один раз в жизни, высоко в горах, куда родители брали с собою в отпуск.
– Смотрите! – кто-то указал влево от Сони.
Она обернулась вместе со всеми.
Рядом со стеной выше голов собравшихся материализовался андрик. Или появилась его го-грамма, поскольку ноги висели в воздухе. Впрочем, в отношении андриков Соня допускала все что угодно.
– Добро пожаловать на Луну, – объявил андрик. – Надеемся, путешествие не доставило хлопот и вызвало только положительные эмоции. Вас оторвали от семей и поместили в недоступное для ваших технологий место ввиду необходимости позволить самим выбрать судьбу. Здесь никто не поможет в главном решении жизни. От вас требуется смотреть, слушать и делать выводы. Когда мысли, намерения и действия достигнут критической отметки, вы покинете нас, и эта дверь закроется для вас навсегда. Но сейчас перед вами открыты все двери. Ваша цель – выбрать лучшую для вас и для всех.
