Павел Ан
Камень Трокентана. Книга 1
Глава 28
Наместник города – его закон.
(Поговорка жителей Вартаны)
Несмотря на опасность нападения степных волков, движимых чарами оборотня, отряд остановился на ночлег возле логова. Как рассказывали Рони и Коли, волки непрерывно беспокоили их своим воем на протяжении последних двух суток, но для такого большого отряда степные волки, даже в большом количестве, не представляли серьёзной угрозы. Однако, в эту ночь никому не пришлось сомкнуть глаз. Волки обступили весь лагерь. В округе их было, наверное, не меньше сотни, так что повсюду стоял ужасающий вой. Видимо, это была последняя, отчаянная попытка оборотня вырваться наружу, и она не жалела для этого подвластных ей волков.
Вскоре волки настолько осмелели, что решились напасть на весь лагерь, несмотря на ярко зажженные по его периметру костры. Оборотня держали в центре лагеря посреди освобождённой от травы поляны, на освещённом месте на виду у всех, чтобы у неё не было ни малейшего шанса на побег. Бой был довольно кровавый, но скоротечный, множество степных волков были убиты или ранены. Но они были настолько одурманены и действовали так отчаянно, что погибли бы всех до одного, если бы в разгар боя Антелин не подошла к оборотню и не заставила её подышать порошком сонной травы. Она носила его с собой и использовала как лекарство от бессонницы или в случае необходимости быстро и крепко уснуть, чтобы хорошо выспаться пред каким-нибудь предстоящим событием.
Поддавшись дурману травы, оборотень уснула, и нападение тут же прекратилось. Волки не только отступили, но и ушли далеко в степь.
Как только рассвело, весь отряд немедленно пустился в обратный путь. Правда поехали теперь иначе, на север до дороги, по которой к полудню и добрались до Ипсы. Всё это время оборотня везли в мешке, привязанном к одной из лошадей. Лошадь после этой поездки стала очень нервной и оставалась такой до конца жизни.
Отряд вновь начали сопровождать волки, которых набиралось всё больше и больше. Также оборотень всё хотела испугать везущую её лошадь, чтобы та понесла от страха и унесла её куда-нибудь в степь. Но эту возможность предусмотрели, так что и саму лошадь держали сразу несколько человек за несколько верёвок. Окончательно надежды на спасение пропали после того, как спустя несколько часов пути, по дороге встретили ещё одни посланный к ним на встречу от наместницы отряд, которая весьма кстати решила перестраховаться, видимо, почувствовав неладное.
Наместница догадалась, что возвращаться будут обратно по дороге и направила по ней ещё пятьдесят человек. И тем ни менее, даже такой крупный отряд, охранявший оборотня, волки сопровождали почти до самых ворот Ипсы.
Слух о поимке вселявшего во всех ужас оборотня мгновенно разлетелся по городу ещё с момента как в него въехал Грума. Теперь же, по случаю возвращения отряда, в городе прекратилась вся идущая в нём работа, и все жительницы вышли на улицу, ведущую от городских ворот к дому наместницы. Сама наместница вышла на улицу и, закутавшись в тёплый плащ, сидела в поставленном для неё кресле, с нетерпением ожидая прибытие отряда, так как об этом ей донёс посланный вперёд гонец.
Появление в городе отряда было встречено всеобщем радостным ликованием. Винилин уже практически спала сидя на лошади, и как не старалась бодриться, не могла скрыть свою сильную усталость. Но, тем ни менее, она выехала вперёд и отрапортовала о доставке опасной преступницы и освобожденных гномов. Новость об этом была встречена возгласами радости и аплодисментами. Гритилин поприветствовала её, а также гномов, расспросив их о самочувствие.
Затем настал момент, которого все с нетерпением ждали.
– А где же сама оборотень? Покажи-ка её нам, – сказала наместница.
Вокруг наступила полная тишина, стоящая вокруг толпа подошла поближе, некоторые сидели на крышах окрестных домов. К наместнице подвели уже изрядно понервничавшую лошадь и, наконец-таки, отвязали мучащий её груз. С оборотня сняли мешок, и все увидели бледную черноволосую женщину, с огромными чёрными глазами полными отчаяния и злобы к окружающим. Гритилин даже наклонилась, чтобы получше рассмотреть её лицо.
– Нет, – сказала она наконец. – Она не знакома мне.
– Зато она знакома мне, – сказал Антелин. – Знайте же все, что она не порождение земли тьмы, а наша перебежчица, перешедшая на сторону врага во времена Кордена, в Весенне. Ещё тогда она убила сама или погубила кознями многих из наших, и вот теперь была поймана доблестными гномами, жителями подземного царства.
Услышав эти слова, связанная женщина злобно зарычала и начала извиваться. По толпе прокатился возмущенный ропот.
Антелин вдруг почувствовала, что сейчас может начаться самосуд и пленного оборотня просто растерзает разъярённая толпа.
– Она достойна смерти! – продолжила Антелин, повысив голос. – И она её получит, но прежде она должна поведать нам, о своих тайных союзниках, которые могут скрываться и в нашей среде, мы должны узнать кто и как ей помогал в совершении злодеяний, и когда и как она сблизилась с тьмой, чтобы справедливо наказать всех виновных в этом и пресечь дальнейшее, связанное с ней зло. Поэтому мужественные гномы разумно поступили, захватив её живой и предав нам на суд, чтобы мы могли подробно выведать это. После чего, как я полагаю, госпожа наместница немедленно предаст её справедливой публичной казни.
Ропот в толпе немного утих, а потом начались раздаваться крики, скоро перешедшие в один громкий крик.
Смерть ей! Смерть убийце! Смерть изменнице!
В поднявшемся шуме уже ничего нельзя было сделать, пленницу уволокли в дом наместницы, где посадили в специально сделанную для неё клетку и, развязав, сковали тяжёлыми железными цепями.
Винилин сразу пошла спать, Антелин и гномы отправились проведать Алорон. Ей уже было гораздо лучше, так что она уже прогуливалась по своей комнате. Когда снаружи поднялся внезапный шум, она подошла к окну и с интересом смотрела на улицу, пытаясь понять, что происходит.
Она была очень рада видеть Антелин и гномов, которые также были рады видеть её живой и уже близкой к выздоровлению. Вдоволь поговорив друг с другом и поделившись последними новостями, они оставили было Алорон отдыхать, но той захотелось пойти и посмотреть на оборотня, хотя, она его уже и видела мельком раньше. Но ей хотелось убедиться, что теперь оборотень никуда не убежит, и можно чувствовать себя в полной безопасности.
Они спустились в судебный зал, где и была поставлена клетка. Возле клетки постоянно дежурили десяток стражников. Кроме того, наместница лично сидела в этом зале занимаясь своими делами и принимая посетителей, которые всё время косились на сидящего в кандалах оборотня.
Женщина с взъерошенными волосами сидела посреди клетки, прижав голову к коленям. Руки её были скованы настолько тяжёлыми кандалами, что она просто не могла поднять их вверх. Кроме того, она была прикована цепью к клетке за обе ноги.
Алорон с остальными тихонько подошли к клетке, смотря на скованную женщину. При их приближении та вдруг подняла голову и, увидев Алорон, остолбенела.
– Ты жива! – воскликнула она. Её изумление тут же сменилось сильным приступом ненависти, она бросилась в сторону Алорон, даже несмотря на тяжёлые кандалы какими была прикована. Но державшая её цепь не позволяла ей приблизиться к краю клетки. Тогда женщина начала извлекать страшные проклятия и ругань, сначала на Алорон, потом на Антелин, а потом на всех остальных.
– Смотри, видишь, она жива, – сказал Грума. – Не порадуешься ты больше о её смерти, а по поводу твоей смерти мы устроим большой праздник и будем там петь, танцевать и пировать на славу.
Алорон, которая сначала было немного испугалась, осмелела и подойдя к Антелин обняв её, стала с интересом смотреть на беснующуюся женщину. Это привело её ещё в большую ярость, она рычала, изрыгая страшные слова, пускала пену, громко вскрикивала, но никто из стоявших вокруг её не боялся. Так продолжалась пока одна из служанок не запустила ей метко в голову огрызок съеденного ей яблока.
Замолчи плешивая, не оскорбляй своей руганью эти стены!
Оборотень вдруг приутихла, а потом, бессильно упав на пол клетки, вдруг зарыдала в полный голос, так что её было слышно на весь дворец. Антелин вдруг стало жалко её, хотя, она прекрасно понимало, что женщина рыдает не от раскаяния в содеянном, а просто от бессильной злобы и жалости к самой себе.
Но на неё никто не обращал внимания, все принялись заниматься своими делами, а Алорон с гномами ушли ужинать. Антелин осталась и подошла к сидевшей на престоле наместнице, укрытой пледом и что-то читавшей.
– Её надо бы допросить.
– Суд начнётся завтра. Завтра и допросим, а теперь тебе надо отдохнуть.
– Надо допросить её без свидетелей, есть вещи, про которые не должно знать всем, и которые она может рассказать нам.
Гритилин подняла на неё глаза, отвлекшись от чтения.
– Это какие же?
– Как она получила эту способность превращаться в волка, и была ли она в земле тьмы, и что там видела, кто послал её сюда и зачем.
Гритилин задумалась.
– Да, пожалуй, ты права, – сказал она наконец. – Но не думаю, что она просто так с нами разговориться, ну да ладно, давай попробуем.
Она приказала всем, включая стражу, покинуть зал, так что остались только она и Антелин.
Оборотень уже прекратила рыдать, и теперь просто молча лежала на полу клетки лицом вниз.
– Итак, проклятая, я хочу говорить с тобой, отвечай мне на мои вопросы, смерти ты не избежишь, но я могу сделать её более лёгкой.
Женщина даже не пошевелилась.
– Это бесполезно, Антелин, она ничего не скажет, разве что если мы начнём пытать её.
– Как ты приобрела способность быть оборотнем? – обратилась к ней Антелин.
Женщина вдруг дико захохотала и, подняв голову, повернулась к Антелин. Глаза её горели злобой и презрением.
– А что, тоже хочешь получить?
– Люди думают, что оборотни живут на севере в земле тьмы, но это не так, у жителей северных земель нет такого знания, оборотни были лишь в древности, а теперь, такое можно встретить лишь за горами на юге.
– И там нельзя встретить, – ответила женщина. – Да, я королева, королева ночи, повелительница жалких животных и людей. Из-за меня ночь непроглядна, а земля непроходима. Там, где я живу, царит страх и ужас.
– Этого больше не будет, – ответила ей Гритилин. – Да и не было того, если бы ты не пряталась от нас в степи, королева, и если бы у нас не было столько дел помимо тебя, с тобой уже давным-давно бы разделались.
– Когда это ты стала королевой? – спросила её Антелин. – Или ты сама так себя назвала.
– Я королева по праву древних королей. Тот, кто имел такую власть, сделал меня королевой, и его древняя мудрость дала мне мою власть и силу.
– Неужели у северян есть такие знания, думаю, если бы они дали их перебежчице чужестранке, то, тем более, и сами пользовались ими, и наши земли наводнили бы оборотни.
– Жалкие северяне лишь искра от былой мощи и силы, их ничтожество проявляется в том, что вы всё ещё существуете.
– А кто же мудрее их? – спросила Антелин. – Или ты ходила на юг к оркам?
– Нет, эти жалкие создания нужны лишь для того чтобы разрушать землю и держать в повиновение рабов, у них нет ни мудрости, ни знания, только чужая воля поведёт их.
– Неужели твоя? – спросила с усмешкой Гритилин.
– Жалкое ничтожество, ты ухмыляешься, не зная по своей глупости великую таящуюся силу, силу, которая уничтожит вас и сделает из северян и орков то, чем они должны быть.
– Если и есть такая тёмная сила, то ты не могла быть допущена к ней. Чем ты лучше северян или орков? Даже те не рассказали тебе ничего.
Женщина даже зашипела на неё от злости.
– Северяне и орки ничтожны, как и вы все, а я избранная, я выше вас всех на голову, мои знания и мощь велики.
Всё это женщина произносила с таким пафосом, и при этом её вид и положение дел были настолько жалкими, что выглядело это очень комично, и Гритилин не выдержала и расхохоталась.
Женщина заскрипела зубами от злобы и было кинулась к ней, но цепь не пускала её.
– Не обижайся на неё, – сказала Антелин. –Но ты так много сказала о своей мощи и о древних знаниях, не подтвердив свои слова авторитетом твоего повелителя, так, что кроме смеха твои слова ничего не вызовут даже у северян и орков, все подумают что ты просто бахвалишься.
– Мой повелитель очень древний и великий, он владеет целой вселенной, своей собственной вселенной. Его сила, его воля наполнят и этот мир. Он преодолеет и поглотит всё, так что видимое истлеет как ночное сновидение.
– И как же его зовут, столь великое существо? – спросила Антелин.
– Апос великий и непревзойдённый.
– Первый раз о таком слышу, – сказала Гритилин, продолжая смеяться от той важности, с которой заключенная произносила свою речь.
– Ты глупа и откуда тебе знать, – фыркнула на неё та.
– Не может быть, – сказала Антелин. – Апос это одно из древних могучих существ, оно владело этими землями около двух тысяч лет назад, но он уже давно сгинул.
– Нет, не сгинул, он не может так просто покинуть этот мир, –злобно и с усмешкой ответила женщина.
– Ты всё придумала, – сказала ей Антелин. –Видно, у тебя повредился рассудок от одиночества и смрада твоей пещеры, он, наверное, приходил к тебе во сне или даже наяву и что-то приказывал, странно только, что тебе не являлся сам тёмный повелитель.
– Что!? Ты не веришь мне! А как я по-твоему получила такую способность становиться волком и иметь власть над зверями?
– Как-то иначе, видимо, на севере тебя такой сделали, я даже готова поверить в то, что это сделали южные орки, хотя это и полная нелепица, но в то, что это сделал Апос не поверю никогда, как и ни кто из живущих.
– Что мне до этого, жалкое ничтожество, веришь ты или нет моим словам, или верят ли им все остальные.
–Думаю, для тебя это важно, так как если бы тебя действительно послал бы великий повелитель древности Апос, тогда мы бы могли покориться под его власть и силу, чтобы спасти свои жизни, будучи хотя бы рабынями у него, тогда как нет возможности сопротивляться столь великому повелителю. Ну и тебя бы мы, конечно, не казнили бы, и быть может, даже даровали бы тебе свободу.
Гритилин с удивлением посмотрела на неё, но Антелин подмигнула ей.
– Да, – заговорила Гритилин серьёзным голосом. Мы уже было подумали, что действительно вернулся древний повелитель, но как можно верить твоим словам, ты только выставляешь его память на посмешище своими речами.
Оборотень смутилась, она с удивлением смотрела на женщин.
– Как, вы готовы покориться Апосу? Вы же воюете с тьмой!
–Мы воюем с жалкими северянами и ничтожными орками, которые только позорят имя тьмы и не имеют истиной силы, которой мы бы покорились, если бы она и вправду была, – сказала Антелин.
Оборотень замолчала задумавшись.
– Ты лжёшь, Антелин, я тебя знаю. Покорилась бы тьме, да у тебя было тысячу возможностей это сделать, или ты с годами стала умнее? Но великий Апос существует в этом мире, и он не нуждается в столь ничтожных слугах, и даже на рабов вы не годитесь, так что не надейся на пощаду, а в то, что вы отпустите меня, я в это не поверю!
Она запнулась, лицо её наполнилось злобой. Видно, ей бы очень хотелось верить в то, что её какими-нибудь правдами или неправдами отпустят, но теперь она сама проговорила очевидное и вдруг поняла, что надежды для неё нет никакой. Тем более, это подтверждал холодный взгляд Гритилин, в нём уже читался смертный приговор.
Женщина вдруг отчаянно завопила и у нее началась истерика, которая продолжалась очень долго. Разговаривать с ней было больше не о чем, на крик прибежали стражники, которые по приказу Гритилин тут же заступили на свой пост.
Две госпожи взяли паузу и пошли перекусить у тёплого камина в кабинете Гритилин, заодно обдумывая произошедший разговор. Впечатление осталось очень неприятное, так что теперь и уюта никакого не чувствовалось
– Она к тому же и безумная, – сказала Гритилин, откинувшись на спинку кресла. – Видимо, она долго жила одна, да и рассудок её помутился от различных трав и грибов, которые употребляют связанные с тьмой люди.
– Да, этот рассказ про Апоса сущая нелепица, но всё равно это меня очень удивляет. Дело в том, что про Апоса нам известно только лишь из личных записей Варнена. Такого рода вещи хранятся в Анафисе, в хорошем помещении и под охраной, и она никак не могла бы их прочесть, тем более что именно этот текст он записал на Амилит, а этот язык мало кто знает. Откуда же она знает про то, что был этот Апос?
– Возможно, тёмные земли хранят предание про него, и когда она была там, то проведала об этом.
– Возможно, – сказала Антелин задумчиво. – Но вопросов тут много. Когда я видела её в последний раз, она была психически здоровой, хоть и тогда уже предалась злу, но никаких магических способностей у неё не было, тогда она ещё не была оборотнем. Если она вдруг стала им на севере, то почему же на нас до сих пор не обрушились сотни таких же созданий и не сделали непроходимой нашу степь? Да и в рассказах соседних с нами дикарей ничего про такие вещи не слышно, как в рассказах о настоящих событиях, так и в легендах. Хотя, про жителей тёмной земли рассказывают всякое, но такого про них никогда не было слышно.
– Ну да, в главном она нас обманула, сплела какую та нелепицу, хотя, я не так хорошо знаю про тёмную землю и всякие там сказания дикарей как ты, но я тебе верю. Нам действительно очень важно узнать, как она стала оборотнем, пока она жива. Мы вновь поговорим с ней только уже более круто, и она нам всё расскажет, уж будь уверена.
– Не думаю, – сказала Антелин. –Она живёт в постоянных мучениях, мучая и ненавидя саму себя, разве ты не наблюдала за ней? Она не скажет ни слова, хоть бы мы разорвали её на кусочки, это бесполезное занятие, к тому же мы не должны прибегать к методам земли тьмы.
– Но это очень важно, а хитростью у нас ничего не вышло.
– Что-то да вышло, мне надо подумать. В рассказе про Апоса что-то есть, почему она именно про него заговорила, да и по тому как она говорила, вовсе не было заметно, что она хитрит, тем более теперь когда у неё совсем сдали нервы, и она явно не владеет собой.
– Ну, может она и вправду так считает, – согласилась Гритилин. –Но это просто потому, что она спятила. Возможно, она и в правду видит некие видения под действием грибов из северных лесов и принимает их за реальность, но что нам с того, так мы не установим истиной причины.
– Может ты и права, – сказала задумчиво Антелин. – Но всё же непонятно, неужели северяне научились этому чёрному искусству делать человека оборотнем? Но нет, она тут уже два года за это время, могли прийти сотни оборотней из северных земель, и мы бы не выходили за стены городов кроме как отрядами не менее пятидесяти человек, и вся страна была бы в постоянном ужасе, но нет, ничего такого нет. Одно могу сказать точно, она стала оборотнем не в северной земле, но где же?
– Может она бывала на юге, где-то очень далеко, дальше орков?
– Зачем ей туда отправляться в столь опасный путь, да и для этого ей надо было миновать почти все наши земли. Когда ей удалось бежать, то весть об этом с её описанием была ту же разослана по всем окрестностям, особенно же в Барту. Выбраться по суше из Вессена, не миновав Барту практически невозможно. Учитывая то, что шла война, окрестности Барту очень хорошо охранялись днём и ночью, чтобы всякие лазутчики не покидали Вессен. Да и вообще, занимаемые нами земли хорошо охранялись, чуть ли ни всем живущим на них населением, спрятаться незаметным человеку было просто невозможно. Тем более женщине предательнице. Ты заметила, Гритилин, небольшой шрам у неё, идущий от губы до подбородка? Это сделала я, не пытая её и не издеваясь, а просто сделав её особую примету как опасной преступнице, которая за свои дела заслужила смерть, чтобы каждый встречный легко опознал, что она враг. Тогда всем взятым в плен в Вессене делали такие знаки, про что знали все жители. Любые встретившие её тут же донесли бы об этом или задержали её. К тому же, учитывая совершенные злодеяния, её искали специально несколько сотен человек, долгое время прочёсывая окрестности. Её даже несколько раз замечали и в итоге загнали в горы в районе Карандора, но там её след пропал. Долгие годы ничего не было о ней известно, я думала, что она давно умерла, а нет же.
– Да уж, одни загадки, – сказала Гритилин. – Но всё же, нам стоит вытянуть из неё ответы.
– Не вытянем, – сказала Антелин. – Только если хитростью, но для этого надо правильно задать ей вопрос, хоть мне и вовсе не хочется вновь разговаривать с ней.
– Мне тоже, не дождусь уже завтрашнего дня, когда она получит справедливый приговор. Думаю, у меня тогда с плеч спадёт очень большой камень.
– С моих тоже, – сказала Антелин. – Меня на самом деле очень угнетало то, что ей удалось тогда уйти от расплаты, и что я не сопровождала её конвой, хотя, это и забылось со временем. Я не боялась её всё это время, но тогда надо было казнить её на месте. Ну теперь, я думаю, что буду ночевать возле её клетки и не смотря на усталость не сомкну глаз, пока она не получит по заслугам.
– Я составлю тебе компанию, – сказала Гритилин.
Наступила длинная пауза. Антелин задумчиво смотрела на горящее перед ней в камине пламя огня.
– Не могу думать, мысли в голове как вязкая каша, – сказала она.
– Это потому, что ты устала, тебе надо просто отдохнуть.
– Да, надо, но почему всё так не вовремя. Она тяжело вздохнула. Ладно, я прилягу ненадолго, думаю, пару часов сна меня взбодрят, распорядись, чтобы мне постелили в судебном зале.
– Не думаю, что там ты не выспишься, даже отсюда слышно как эта тварь воет на весь город.
И действительно, если прислушаться отчётливо слышался леденящий душу волчий вой.
Пойду туда.
Они вернулись в судебный зал и застали следующую картину. Несколько стражниц, которым вой и истерические вопли изрядно надоели, пытались заставить оборотня замолчать. Сначала это было просто в форме жестких предупреждений, но после того, как они не подействовали, стражницы принялись метать в неё огрызки от яблок, которые полагались им на ужин. Целые яблоки было кидать жалко, так как есть их потом после попадания в оборотня уж точно никто бы не стал.
Предпринять более радикальные по усмирению узницы меры, стражницам мешал строжайший приказ не открывать клетку и не заходить вовнутрь. К приходу начальства им в какой-то степени удалось установить тишину, так как узница, уступив натиску насмешек и огрызков, перестала выть, кинулась к прутьям клетки и начала изрыгать страшные проклятия в адрес стражниц, большей частью на чёрном непонятном для них языке. Стражницам, видимо, понравилось метать огрызки, и так как они не понимали, чего там несёт эта безумная, то не обижались, а только продолжали забавляться, выдумывая всякие колкие оскорбления и метая в узницу огрызки.
Антелин вошла в комнату и замерла в дверях. Гритилин тоже остановилась, наблюдая за зрелищем. Обязанности требовали от неё прервать это издевательство, но видимо, ей не очень хотелось это делать, так, что она пока просто стояла незамеченной возле Антелин и наслаждалась зрелищем. Она повернулась к Антелин, хотев поделиться с ней своими впечатлениями, но тут увидела её крайне изумленное лицо.
– Что случилось? – спросила она.
– Не может быть, ты знаешь на каком языке она ругается?
– Честно говоря, нет, но звучит неприятно.
– Это древний язык Анемир, нынешние северяне не разговаривают на нём. И она не просто ругается, а перемешивает ругань с тёмными заклятьями, переходящими в проклятия.
– Да! Ну тогда это надо прекратить, ещё не хватало, чтобы она занималась тут колдовством. “Элион!” – окрикнула она старшину стражниц. – Немедленно прекратите и заставьте её замолчать, она произносит на вас колдовское заклятие, дуры, остановите её!
Оборотень ухмыльнулась и завопила ещё громче и быстрее на чёрном языке. Произносимые ей тёмные слова, звучали очень зловеще, вдруг все почувствовали, как бы подбирающийся со всех сторон цепенящий ужас.
– Замолчи немедленно! – завопила на неё Элион, но её голос сорвался. В комнате как бы потемнело и вдруг как бы повеяло могильным холодом, откуда-то, казалось из головы, послышались жуткие, усиливающиеся стоны. “Прекрати!” – ещё раз крикнула Элион, подходя к клетке.
Но тут всё и вправду резко прекратилось.
Одна из стражниц, совладала с цепенящим ужасом и выхватив лук, выстрелила в оборотня. Стрела попала ей прямо в сердце. Она вздрогнула и замерла на полуслове. В её глазах вдруг появился дикий испуг. Они округлились и как бы вылезли из орбит. Лицо её перекосилось от выражения дикого ужаса. Она отпрянула от решётки, пытаясь поднять закованные в колодки руки как бы защищаясь от кого-то невидимого, но споткнулась и, упав навзничь замерла.
