Ольга Вечная
Веселый Роджер
Глава 3
Отчеты непотопляемого пирата. Запись 2
Снова тот же матрас. Я ощущаю его жесткость лопатками, позвоночником, поясницей, провожу пальцами по простыне – не ошибся. Простыня всегда одинаковая: грубая, выбеленная, однотипная. Даже открывать глаза не нужно, чтобы догадаться, куда попал. В больницу. А запах? Смесь лекарств и хлорки… Раз я его чувствую, значит, недавно здесь, не успел привыкнуть. То есть самое интересное впереди. Вот бы поспать подольше. Врачи слишком редко используют искусственную кому, пора бы предоставить пациентам право выбирать. Это всё, разумеется, шутки.
А если серьезно: вам интересно, куда уходят ваши налоги? На таких больницезависимых людей, как я. Полис мой затаскан до дыр и походит на промокашку. Куда бы ни шел, ни ехал, в итоге оказываюсь в одном из подобных бюджетных заведений. Ну да ладно, это я тоже шучу.
Я попал в аварию, судя по последним ощущениям – не слишком опасную. Главное, что кроме меня больше никто не пострадал. Легко отделался, можно сказать. Впрочем, врача еще не видел, так что придется ждать вердикта. Врачи… сколько же раз они спасали мою задницу? Когда уже я достану их так сильно, что дадут спокойно отмучаться?
* * *
Увидев лицо матери, вдруг понимаю, что доктор меня обманул и на самом деле в ближайшее время все же придется отчаливать на тот свет. Я что, действительно умираю? Добрая улыбчивая медсестра не пожалела обезболивающих, и до этого момента казалось, будто авария – это лучшее, что могло случиться в жизни. Но сейчас впервые стало по-настоящему страшно.
– Как ты, сынок? – Мать берет меня за руку, смотрит в глаза.
Она неприлично обильно нарумянена для посещения больницы, но я подозреваю, что под слоем макияжа бледная, как ватман. Как же хорошо, что она тут. Не подумайте, что я из тех самых, которые до старости держатся за материнский подол. С двадцати лет живу отдельно, между прочим. И о моей личной жизни мама знает, как и положено мамам взрослых мужиков, скудно и урывками. Но сейчас, лежа на больничной койке, думается лишь о том, какое же облегчение, что она приехала. Затем просыпается совесть.
– Всё в порядке. Честно. Вы зачем все тут? Праздник же. Давайте, дуйте в ресторан и зажгите хорошенько за меня тоже. Е-е-е.
– Ага, в порядке, – фыркает Арина, поджимает губы так, что они белеют.
Злится, как и всегда. Если мое хладное тело когда-нибудь обнаружат где-нибудь закопанное, знайте: во всем виновата безграничная сестринская любовь. Чтоб ее.
– У тебя какой стаж вождения? Врезаться на прямой дороге в столб!
– В руках он сжимал пилочку для ногтей, – раздается робкий, смутно знакомый голос из-за спины родственников.
Это еще кто?
Девица прорывается вперед, улыбается и машет.
– Алиса? – Вот теперь мне действительно плохо. Эй, кто-нибудь, плесните морфия! – Погоди-ка… – Прищуриваюсь, вглядываясь в ее лицо. – Так это ты, что ли, выскочила на дорогу? Зачем?!
– Горел зеленый.
– Мне да. Тебе – красный! Вот кто виноват в аварии! О нет, как там моя машина? Ты вообще понимаешь, что ей и полгода не исполнилось?
– Ты что, пилил ногти за рулем? – хмурится Арина.
Она что, не слышит, о чем я тут говорю? Впрочем, после ее слов становится как-то некомфортно. Мать опускает глаза, отчим усмехается. В общем-то, мне плевать, что они думают о моих привычках и пристрастиях, но раздражение вдруг оживляется и цапает чувство собственного достоинства больно и основательно. Прям накричать хочется на кого-нибудь.
– Какая сейчас разница, кто виноват? – жалобно произносит Алиса.
– Очень большая! – возмущаемся мы с Ариной хором. Потом смотрим друг на друга, пытаясь изо всех сил умертвить любимого родственника взглядом.
– Позже разберемся. Главное, что с Виком всё в порядке, – разрешает наш спор Вера, вечная невеста моего сводного брата.
Кстати, где он? А, вон стоит, в окно смотрит.
– Телик-то в порядке? – вдруг спрашиваю.
Артём заметно оживляется, подходит ближе:
– Машину должны были эвакуировать. Если хочешь, я займусь этим вопросом.
– Вик, честное слово, это случайно получилось. Совпадение! – стонет Алиса. Зареванная, милая и жалкая.
Именно такой я ее и подобрал в том баре. Себе на голову.
– Исчезни с глаз, Алиса, – тихо говорит Арина и поворачивается ко мне: – О машине не волнуйся, Вик, отдыхай. Завтра мы тебя доставим домой.
Вера смотрит с сочувствием. У нее такой вид, будто вот-вот разрыдается. Невольно хмурюсь, вглядываясь в серьезное лицо этой малознакомой девушки. Неужто из-за меня печалится? Да быть не может. Красивая, интересная девка, зря Артём не ценит ее. Вера достаточно умная для того, чтобы с ней не скучно было коротать вечера, и вполне хозяйственная, чтобы не бояться, женившись, умереть от голода и задохнуться в пыли. Уникальное сочетание. Артём сказал, что в постели она бревно. Я снова морщусь, то ли от очередного головокружения, то ли от воспоминаний о словах брата. Не то чтобы у меня были когда-то длительные отношения, но полагаю, так не стоит говорить о женщине, с которой живешь.
Наконец все эти люди уходят, и я остаюсь один. Насладиться тишиной не выходит: я тут же засыпаю. А утром Арина с Верой и Алисой отвозят меня домой. Такой вот женский десант по спасению одинокого раненого пирата.
В моей квартире редко бывает столько женщин одновременно. Поймите меня правильно, время эротических экспериментов осталось в прошлом. Шучу. Конечно же, оно у меня впереди. Двадцать шесть, какие мои годы.
Пока я осторожно и медленно разуваюсь, снимаю куртку и аккуратно-незаметно запинываю трофейный лифчик Алисы за комод, его хозяйка сидит на диване с дикой счастливой улыбкой. Вера листает здоровенную пачку фотографий, забытых на столе. А Арина ходит вокруг, причитая:
– У тебя, как и всегда, пустой холодильник. Один увядший укроп!
– Это рукола.
– Вот что ты за человек-то такой? Ну как так можно? Ты хоть иногда в магазин ходишь? Когда снимешь этот дурацкий пиратский флаг со стены?
На этом моменте я ей отсалютовал безымянным пальцем.
– Как тебе не стыдно фотографировать всех этих голых девиц? – Арина поглядывает на фотографии из-за плеча Веры.
– Это искусство, сестра.
– Чужие сиськи-письки – это разврат.
Дальше верхней одежды при других я не раздеваюсь, поэтому приходится залезть под одеяло прямо в рубашке и брюках со стрелками. Конечно, можно было взять одежду попроще из шкафа, пойти в ванную и там спокойно переодеться, но в данный момент это не кажется возможным, потому что при каждом резком движении меня тошнит, а показывать больничный завтрак всем этим милым дамам не хочется. Не настолько он был хорош, в общем-то.
– Я сбегаю за продуктами, – воодушевляется идеей Алиса.
Арина покровительственно ей кивает, разрешая. Как у сестры это получается? Она на всех действует подобным образом: заставляет ее слушаться.
– Пойду хоть кофе сварю, – с этими словами Арина покидает комнату, оставляя нас с Верой и эрофотографиями наедине.
Невеста Артёма, видимо, ухода подруги даже не заметила. Рассматривает мои работы с интересом, я бы даже сказал: жадно.
– А эту я видела в В соцсетях! – вдруг радостно восклицает Вера. – Она повсюду, во всех постах про нежность и любовь. Не знала, что это ты снимал.
Я пожимаю плечами. Как-то неуютно находиться с ней наедине. Зачем она вообще пришла? С какой стати ей помогать мне добираться домой из больницы? Заменяет собой Артёма? Так я бы не обиделся, что у него нашлись дела поважнее. Странно это.
Вера уходит на кухню. Через полчаса появляется Алиса, – не забыла же дорогу – и мы все вместе едим пиццу и смотрим «V значит Вендетта». К счастью, я вырубаюсь в начале фильма. А когда просыпаюсь, рядом лежит только Арина, уткнувшись лицом в подушку. За окном начинает светать. Вот чего мне не спится? А я скажу чего: действие таблеток закончилось.
– Арина. Хей, вставай, – осторожно толкаю сестру в плечо.
– Отстань.
– Принеси воды. – Я переворачиваю ей на шею стакан, из которого падает несколько капель прямо на открытую кожу.
– Ай! Холодно! Спятил?
– Ты осталась, чтобы заботиться обо мне, не так ли?
– Я спать хочу. – Она отворачивается и снова засыпает.
Проходит несколько мучительно-длинных минут, во время которых ребра и язык начинают привлекать к себе внимание сначала редкой пульсирующей болью, затем – монотонной и режущей. В конце концов сестра, кряхтя и постанывая, как старая бабка, поднимается и плетется на кухню.
– Вот спасибо. – Выпиваю воду залпом.
– Вот какого черта, Вик, а? – Арина садится рядом, смотрит в упор. Ее рвано остриженные волосы спутались и торчат в разные стороны, лицо слегка припухло после сна.
Я рассматриваю ее и как будто вижу себя в отражении. У нас разные отцы, но с Аришей мы поразительно похожи, в отличие от Артёма. Он совсем другой: высокий, черноволосый, крупный. С ней же мы ростом метр семьдесят пять и метр восемьдесят три соответственно, зеленоглазы и русоволосы. Конечно, она хрупкая и красивая, а я коротко стриженный небритый мужик с пиратскими флагами на стене и груди, а также цветными рисунками по рукам и торсу. Да, бить тату больно. Нет, ни о чем не жалею.
– Что ты хочешь услышать?
– Почему с тобой вечно случается что-то опасное?
– Чтобы ты поседела раньше времени.
– Я и так уже вся седая. – Арина тянет себя за волосы. – Хорошо, что придумали краску для волос. У вас с Алисой что-то есть?
– Не-а.
– Она думает иначе.
– Понятия не имею, с какой стати.
– Может, дать ей шанс? Кажется, она добрая.
Я оттягиваю горловину футболки и показываю сестре кусочек «Веселого Роджера». Остальная часть черного флага с черепом и песочными часами прячется за повязкой.
– Забыла? – усмехаюсь.
Она кидается мне на шею и начинает рыдать. Трындец, этого еще не хватало.
* * *
Вера появляется в моей квартире следующим утром, через полчаса после ухода Ариши. Это очень странно, учитывая, что ушла она прошлым вечером. А еще потому, что она без пяти минут жена моего брата. Ну и ко всему прочему, сегодня воскресенье. О чем Вера думала? «Не провести ли мне свой редкий выходной в компании сводного брата жениха, которого до этого дня я видела раз пять в общей сложности? А почему бы и нет?»
Немалых усилий стоит добраться до входной двери и открыть ее. Меня шатает, мутит, тошнит и плющит. Все-таки головой я припечатался прилично. Напади на нашу планету зомби сейчас, вряд ли бы я смог спасти мир, подобно киногероям. Впрочем, адреналин умеет творить чудеса. Жаль, правда, что дурь из головы не вылетела при столкновении с подголовником. Тем не менее стараюсь бодро улыбаться, когда гостья переступает порог. Надеюсь незаметно, что я изо всех сил сжимаю ручку за спиной, силясь не спикировать вниз и отбить себе не только затылок, но и лобную кость. На мне футболка с короткими рукавами и спортивные штаны. Вера на секунду задерживает взгляд на руках, затем смотрит в глаза.
Улыбка дается легко. Отчасти из-за обезболивающих, отчасти потому, что Вера значительно облегчает этот процесс, так как вымокла она, без шуток, до нитки. С нее на самом деле капает, лужица на ламинате растет с каждой секундой.
– Тебе подарить зонтик?
– Лучше кирпич, чтобы запустить в кое-кого, – бурчит она и, скинув туфли, проходит в комнату, по пути начиная раздеваться. – Или полотенце.
Мое приглашение Вере не требуется. Кажется, между нами имеется какое-то недопонимание. Иначе как объяснить то, что она… Я, держась за стеночку, ковыляю до спальни и замираю в дверях. Вера стягивает с себя кофту, затем джинсы, оставаясь в одном нижнем белье. Черном, если вам интересно. На ее лице разводы от туши, волосы липнут к вискам и плечам, кусочки грязи «украшают» щеки и ключицы.
– Как же мне холодно! Как холодно! – причитает она, стуча зубами и дрожа всем телом. – На улице плюс десять, я сейчас околею!
Затем видит меня. Смотрит в глаза так уверенно, словно не стоит почти голая перед чужим мужчиной.
– Ничего, что я разделась? Не терпелось с себя снять все это грязное, вонючее и ледяное! Можно в душ? И полотенце? И сменку?
– Да нет, ничего. – Кажется, я вновь обрел дар речи. Не каждый день невеста твоего брата разгуливает перед тобой в нижнем белье.
Добираюсь до шкафа, достаю полотенце, футболку и протягиваю Вере.
– Мои брюки будут тебе велики, полагаю.
– Слушай, это будет слишком ужасно, если я попрошу твои трусы?
– Чего?
– Пока мои не высохнут. Хотя, честно, я бы их выбросила. Просто я действительно искупалась в грязной луже! Пожалуйста. Я потом куплю тебе новые.
– Да ладно, бери. Не жалко этого добра. – Выуживаю из шкафа пару боксеров.
Вера кивает и на цыпочках скрывается в ванной. А я добираюсь до кровати и пытаюсь переосмыслить случившееся. Первый вывод, к которому удается прийти: у невесты моего брата красивое тело. Оно в меру спортивное, округлое, гладкое и дико привлекательное. Как я и говорил раньше, я не снимаю порно. Никогда. Если хотите посмотреть на притягательные женские образы – добро пожаловать на сайт моей фотостудии. Если подрочить – проходите мимо. Так вот, у Веры как раз такое тело, при взгляде на которое думаешь вовсе не об искусстве. Если бы она бросила вызов снять ее в стиле ню, пришлось бы попотеть.
У нее аккуратная небольшая грудь и полные бедра и ноги, на которых акцентирует внимание слишком тонкая талия. Удивительно женственные пропорции. Такие сейчас редкость.
Моется Вера долго. За это время я успеваю перебрать в голове все известные мне ракурсы и виды освещений, чтобы она смотрелась гармонично и утонченно. Нужно будет что-то сделать с ее длинными темными волосами. Возможно, уложить холодной волной в стиле двадцатых-сороковых годов прошлого века. Точно, ей пойдет ретро-фетиш. Уложенные в идеальную прическу волосы, каблуки, корсеты, нейлон, капрон…
Вы действительно считаете, что это вульгарно? Дайте мне Веру, камеру и понятливого стилиста – результат вас поразит. Хотя именно с ней не скатиться в порно будет крайне трудно. Какой бы ни была мода на красоту, женщины с ее типом фигуры всегда будут будоражить и возбуждать мужчин особенно остро.
Вера выходит из ванной минут через тридцать. Чем она там так долго занималась? Раскрасневшаяся, распаренная, пахнущая моим шампунем, в моих футболке и трусах. Смотрю на нее, а сам воображаю на своем лице удары кулаков Артёма.
– Меня впервые так сильно облили. Просто с ног до головы. В довершение всего, я еще и упала в сточную канаву. Благо это случилось у твоего дома. Я здесь работаю недалеко, ты знаешь?
– Сегодня выходной.
– Да я ж посменно.
Она ходит по комнате, протирает полотенцем волосы. Мои боксеры ей как шорты. Почему-то думается о том, что, когда она уйдет, у меня появится еще один трофей. Невероятно странный, не находите?
– Неприятная ситуация, – растягиваю слова, рассматривая Веру с ног до головы и понимая, что хочу фотографировать ее неидеальную фигуру.
Хочу акцентировать внимание на ее недостатках так, чтобы она выглядела потрясающе. Нет, я не ошибаюсь, говорю именно то, что хочу. Идеальные тела и лица не запоминаются. Из них не получится шедевр. А вот из Веры… Почему я раньше не замечал в ней потенциал? Может, потому что не видел в ее взгляде столько бесстыдства, как сегодня, когда она разделась передо мной так, будто делает это регулярно?
– Неприятная?! – срывается она. – Ситуация кошмарная! Твой брат чудовище!
– Артём?
– У тебя их много? Слушай, Вик, ты извини, что я на тебя набросилась. Просто сложно вести себя адекватно в этой ситуации. А ты с ним связан.
– Мы не кровные родственники. У нас даже фамилии разные.
– Ну и что. Все равно связан.
– Это он тебя так?
– Вытащил из машины, швырнул в лужу. Специально сделал круг и вернулся, проехался на полной скорости так, что меня окатило волной с ног до головы. В довершение я оступилась и упала!
Вера подходит ко мне, задирает футболку, показывая большую красную ссадину на боку на уровне груди. Какая же белая и гладкая у нее кожа. Совершенная. Вот бы прикоснуться.
Что я и делаю. Осторожно, костяшками пальцев. Она вздрагивает и отшатывается.
– Извини.
– Руки холодные. Кстати, у тебя довольно прохладно. Я включу радиатор?
– Поверни кран батареи. И еще, у меня есть аптечка в комоде. Да, во втором ящике.
Она идет к комоду, и я прикрываю глаза, вспомнив, что помимо аптечки в этом ящике у меня пачки презервативов, одноразовых перчаток, наручники, ленты, ремни, еще пара забавных «игрушек» и пилки для ногтей. Уже можно начинать делать ставки, о чем Вера подумает.
Отдать ей должное, и бровью не ведет. Достает аптечку, оттуда перекись, ватные диски. Поворачивается ко мне спиной, приподнимает майку, пытаясь в этом положении обработать рану, – Вере жутко неудобно. Понятия не имею, что она себе там решила, но я лежу в кровати и с удовольствием рассматриваю ее красивую спину с выделяющимися в этой позе ребрами и рядком позвонков. Если чуть наклониться влево, вполне можно увидеть грудь, что я и делаю.
– Ничего не хочешь мне сказать? – говорит Вера, не поворачиваясь.
Заметила, как я пялюсь? Тяжело вздыхаю, поправляя одеяло и пряча результат воздействия ее наготы. Черт, не знаю, чего хочу больше – фотографировать ее или трогать.
Я бы сделал пару снимков прямо сейчас, будь фотик под рукой. Пусть бы даже пришлось их сразу удалить. У меня же есть мобильный!
– Чего молчишь?
Хм, с чего бы начать…
– Только предупреждаю сразу: захочешь начать оправдывать Артёма, я развернусь и уйду.
Эмм…
– Между нами точно все кончено. Я больше никогда не позволю ему к себе прикоснуться. Пусть исполняет свои песни другим дурочкам, пусть они им восхищаются. Ты знаешь, как он любит, чтобы им восхищались? О-о-о, это нечто.
– Избавь меня от подробностей.
– Ну, так что скажешь о нем?
– Да мне на него плевать.
– Что? – Вера даже оборачивается.
– Мне плевать на Артёма и на то, будете ли вы вместе.
– Вы с ним не ладите?
– Я ни с кем не лажу.
– Звучит как построение баррикады. Обороняешься?
– Да вроде бы не от кого сейчас. Я, может, что-то не то говорю, но это обезболивающие и тошнота влияют. И еще мне сложно понять, как так сложились звезды, что ты стоишь в моей спальне в моих трусах и с голыми сиськами.
– Арина сказала, что тебе можно доверять.
– Да неужели.
– И попросила за тобой присмотреть, пока она занята. Тем более работать сегодня все равно не выйдет. Куда я в таком виде?
– Спасибо, конечно, но это необязательно. Может, вызвать тебе такси?
– А в чем я пойду? Арина обещала заехать к Артёму и взять что-то для меня. Но приедет она после учебы. Так что будем делать? Ты хочешь поспать, может?
– Вряд ли усну.
* * *
Давненько у меня не было дней, которые так долго тянутся. Некоторое время Вера ходит по квартире. Судя по звукам и запахам – варит кофе в кофемашине. Приносит мне чашку терпкого и сладкого напитка. И хотя сахар я ем редко, выпиваю с удовольствием.
– А что означает пиратский флаг на стене? – вдруг спрашивает она, поглядывая на огромный черный кусок ткани, прибитый над моей головой.
– «Веселый Роджер» не всегда был пиратским знаком, – отвечаю нехотя. У меня заготовлена уже порядком заезженная история для подобных вопросов, которую я вешаю на уши девицам, подобным Алисе. Рассказать ее и Вере?
Она подходит ближе и смотрит на меня. Волосы влажные, небрежно убраны за уши, глаза умные, взгляд серьезный. Обычно я специально создаю подозрительный антураж вокруг себя, чтобы нормальные, адекватные люди отпадали, отсеивались. Держались подальше. И сейчас собираюсь продолжать играть привычную роль. Но вот почему-то как-то нерадостно от этого. Вера смотрит на меня по-человечески, и мне хочется сказать ей правду.
– У тебя особенное отношение к этому символу? Обстановка квартиры говорит о том, что вкус у тебя есть. Но этот черный кусок ткани с жуткими черепом и костями явно не в тему.
Она разглядывает татуировки на моих руках. Их так много, что потребовалось бы не менее часа, чтобы рассмотреть каждую, хотя бы попытаться понять ее смысл. Роджер жжет грудь, его там не замазать, не стереть. Он навсегда.
– Знаешь, – медленно говорю я, следя за Вериной реакцией, – по одной из версий, этот флаг использовали моряки во время страшных эпидемий. С целью дать понять другим кораблям, чтобы не подплывали близко. Есть риск заразиться. Например, чумой или какой-нибудь лихорадкой. Потом уже пираты начали его поднимать для отпугивания более сильных кораблей или устрашения слабых.
– Ты с его помощью предупреждаешь о чем-то?
Черт, она слишком быстро схватывает.
– Неважно, что на том корабле. Пираты или чума. Ничем хорошим это не закончится.
Вера присаживается на край кровати, обдумывает мои слова. Молчит. Иногда становится жаль, что все в моей жизни так по-дурацки складывается. Передо мной женщина, которая мне действительно могла бы понравиться, но она спит с моим братом. А я даже не думаю о том, чтобы попытаться привлечь ее внимание. Потому что… да, все верно, пиратский фрегат – это не то место, куда стоит пригласить девушку. Гавани-то мне не видать. Так и буду дрейфовать по водам депрессии да уныния, пока не потону окончательно.
– Вера? – спрашиваю я, стараясь отвлечь ее от непонятных мне мыслей.
– Мм?
– А ты когда-нибудь работала моделью?
