Ольга Вечная
Веселый Роджер
Часть III
Глава 20
Вера
Модная студия «ФотоПираты» занимает весь первый этаж старого, потрепанного пятью десятилетиями дома в трех остановках от жилища Белова. Она не имеет броских вывесок, яркой рекламы, иллюминации, только баннер над железной дверью с наименованием, выполненным из белых костей на черном фоне любимого символа Вика. Он сам рисовал и уже несколько лет не менял лицо бренда, который стал узнаваем. Внешняя реклама студии не нужна: у нее есть яркий, вызывающий сайт, куда невозможно зайти и не пропасть на несколько часов.
До цели Вера добирается пешком, у нее сегодня выходной и море свободного времени. Она знает, что Вик работает весь день, так как недавно он потерял много денег и сразу нахватал заказов, в том числе и для нескольких журналов. На телефон он не отвечает, да она и не стала бы лишний раз названивать, отвлекать. Но поговорить нужно. Хотя бы просто увидеть его.
Скорее всего, Белов будет недоволен, что Вера мешает, но она на одну минуту, много времени не отнимет.
Внутри здания захватывает дух от контраста неухоженного внешнего вида строения и современной, чистой, дорого отделанной студии. Здесь поразительно светло и просторно, множество стильных фотографий на стенах, принадлежащих Вику и его коллегам, работающим здесь же. Внизу слева на каждой фотографии крошечный пиратский флаг – как подпись. Повсюду статуэтки кораблей, штурвалов, якорей – морская тематика преобладает. Роджеры нарисованы дерзкими, но добрыми и действительно веселыми, совсем не такими, как на флаге в его квартире. Они не пугают, а настраивают на нужную для съемки атмосферу бунта и романтики. Пахнет свежестью с нотками цитрусовых.
– Привет, ученица, как успехи? – широко и ехидно улыбается встречающая на ресепшене Тамара. С тех пор как Вик представил всем Веру своей подопечной, Тома не прекращает ее этим подкалывать. – У тебя сегодня личная съемка или опять ассистировать будешь?
– Как скажет гуру, – улыбается ей Вера. – Он очень занят?
Тома проходит в коридор и заглядывает в один из трех залов для фотосессий, каждый из которых уникально стилизован.
– Виктор Станиславович, к вам пришли.
В ответ короткое резкое: «Занят».
– Вера пришла.
Белов выходит следом, ищет Веру глазами. Он одет в синие джинсы, желтую рубашку, застегнутую на все пуговицы, и красную толстовку сверху с закатанными рукавами, высокие кеды. На улице плюс тридцать, несложно догадаться, почему Вик никогда не зовет ее погулять. Только покататься на машине да сходить куда-нибудь, где есть кондиционер.
– Привет, что случилось? – Он подходит, обхватывает лицо Веры ладонями, тянется и целует в губы, затем отстраняется, смотрит в глаза. – Ты как?
– А ты? – улыбается она в ответ. – Не вовремя?
– Тома, расскажи девочкам анекдот какой-нибудь, я сейчас подойду.
– Если кофе хотите, я свежий сварила. – Тома кивает и послушно удаляется.
– Я ненадолго. Хотела подождать тебя дома, но потом перенервничала. Думала принять успокоительное, но вспомнила, что забыла его у себя. А пока шла в аптеку, поняла, что совсем плохо.
– Из-за чего? – Вик вглядывается в ее глаза.
– Помнишь, я говорила, что ко мне тетя с племянницей должна приехать? Вот я и пошла пересдала анализ на всякий случай.
– Зачем так рано? Ничего мне не сказала.
– Думаю, мало ли, вдруг уже подтвердится. Простыла третий раз за месяц, нажаловалась тете, она говорит: «Странно, что так часто». Заподозрила неладное. Может, есть скрытые вирусы, хорошо бы анализы сдать. Ну я и сказала, что, может, и есть и что сдаю потихоньку. А она говорит: «Какие?» Я: «Разные». Она: «Тогда мы не приедем, если вопрос подвешен».
Белов закатывает глаза и качает головой, Вера уже по его взгляду понимает, что глупость совершила. Для этого она и приехала к нему, чтобы сказал это вслух.
– А потом письмо на почту упало с результатом. Я в анонимной лабе сдавала на той неделе.
– Тихушница.
– Прости. Не сердись только.
– И что там?
– Не знаю. Может, ты посмотришь?
Она снимает блокировку и протягивает ему мобильный. Белов хмурится, пока водит пальцем по экрану, затем читает – глаза бегают.
– Вик, не молчи. – Вера цепляется за его руку.
– Отрицательно. Вот на хрена ты тетю пугаешь?
Вик тянется к ней и прижимается своей щекой к ее – он так обнимает. Прикрывает глаза, Вера следом тоже. Стоят на расстоянии друг от друга, его руки на ее талии, ее – на его локтях, щека к щеке, кожа к коже. Несколько раз он бегло целует ее скулы, шею. Из комнаты, куда недавно зашла Тома, доносится взрыв хохота.
– У тебя там толпа.
– Устал уже, не говори. Кофе будешь?
Вера кивает.
– Думаю, они не приедут. Каждое лето приезжают, а сейчас, наверное, воздержатся. Ну и правильно, безопаснее будет.
Хочется прижаться, уткнуться в его плечо, потому что соскучилась. Она, наверное, уже достала Вика своим нытьем, и такое поведение ей не свойственно, но каждый раз, когда планы напарываются на преграду в виде дня икс, меняющую вектор в сторону кладбища, Вера как будто теряется. Она виновата во всем сама. Виновата насквозь, дальше некуда. И обида так точит сердце, что внутри все болеть начинает от мерзкой жалости к себе, следом накатывают раздражение и злость, а Белов тут как тут, как обычно все эти недели, и ему достается либо вытирать Верины слезы, либо ругаться. Терпит.
Прижаться бы к нему сильно, да нельзя. Вера чувствует запах его кожи, втягивает его в себя изо всех сил, пока позволяют легкие, тянется и касается языком щеки – соленая.
– Ты вспотел, – шепчет она Вику на ухо.
Аромат его кожи перебивает туалетную воду, окутывает ее и очень нравится. Вера любит, как он пахнет, и когда Белов возвращается с тренировки в своем плотном спортивном костюме – кидается встречать до того, как он успеет скрыться в душе. Он всегда моется только дома: в зале нет возможности переодеться в одиночестве. Вера целует его, манит в комнату, и в большинстве случаев Вик ведется, хоть и сильно смущается, что в неподобающем виде. Ей бы вообще хотелось спать у него под мышкой, если бы они могли себе это позволить.
– Точно. Тут жарко, а кондеры на минимуме, – отвечает он.
Вера проводит пальцами по его лбу, собирая крошечные капельки.
– Все будет хорошо, ладно? Позвони тете и скажи, что пусть едут, если не боятся тесноты. Я б скорее сдал билеты из-за твоей недоквартиры, чем из-за скрытых вирусов. Придумают же, – качает он головой. – Вот люди.
– Ты вообще ничего не боишься.
Вспотел, а сейчас под кондиционером стоит. И по дороге домой в машине включит на полную, да и в квартире сплит-система настроена на девятнадцать градусов круглосуточно. Еще и удивляется, почему горло болит. Болит постоянно, в последний раз – несколько дней назад. Вера видела, что Белов сосет леденцы. Сам и слова не сказал, не жаловался, пока она не начала лечить. Оказалось, он все лето так мучается, постоянно продувает. Что ж делать-то с ним?
– Когда дело тебя касается, знаешь же, что нет.
Хороший он. Стоит, слушает внимательно, а самого работа ждет. Его время дорого стоит, – Вера смотрела расценки на сайте – а на нее он тратит его горы.
Белов прижимает ладонь к своей груди, где сердце, Вера тут же кладет свою сверху на его. Как будто на его грудь, хотя до кожи там рубашка, толстовка и его рука, – это их новая секретная фишка.
Он говорил, что триггер срабатывает не каждый раз, что иногда его случайно касаются, полностью избежать этого невозможно. На него налетают на улице, прижимаются в очереди, хотя Вик их и избегает, как и общественного транспорта. И ничего, всё нормально. Бывает, он так живет месяцами, годами, а потом один случай – и все, люк проламывается, и снова больно, и снова страшно. Возможно, именно Вера сорвала слепленный Беловым замок, когда по незнанию схватилась за его ширинку. Это она виновата, но он перетерпит, как и обычно. И может, потом они смогут позволить себе чуть больше.
– Посиди с Томой часик, а потом поедем на съемку за город, погуляешь по лесу. Что дома сидеть? Ты в красивом платье, сделаем несколько фотографий для твоей мамы. Соглашайся.
Отлично, сейчас он мокрый сядет в машину, там замерзнет, потом полдня проработает на жаре, и снова под кондиционер. Еще и воду со льдом тянет постоянно. Вера ненавидит Марата Эльдаровича, ведь не поступи он так с Виком, тот бы спокойно занимался отелем без лишних телодвижений.
– Договорились. Девочек зря не обнадеживай, – улыбается она, слыша очередной взрыв смеха из соседнего помещения.
Да сколько же баек знает Тома?! Иногда кажется, что она универсальный солдат: и за студией смотрит, и персонал гоняет, за бюджетом следит, модерацией сайта занимается, да и на звонки отвечает. Все у нее записано, происходит вовремя, строго по графику.
– Вечером ты мой.
– Забронировала? – улыбается Белов в ответ, кивая в сторону ресепшена.
– У вас только почасовая оплата? За опт полагается скидка?
– Две скидки. Одна… – Вик кладет ладонь на ее левую грудь, – и вторая. – Другую – на правую. – Я рад, что ты приехала. Отдыхай. Если наберешься смелости, стягивай труселя и заходи, поставим тебя в центре. – Он подмигивает.
Вера его отталкивает, фыркает и идет к кофеварке. Когда Белов уходит, появляется Тома:
– У меня пряники есть, хочешь?
– Давайте всё, что есть. Кажется, ждать долго придется.
* * *
Фотографий для мамы в синем платьице на фоне летнего густо-зеленого леса и бурного кристально-прозрачного ручья сделать не вышло, так как Вик забыл, или устал, а Вера решила не напоминать. Он подошел и кивнул в сторону машины. Ну и ладно, сдались ей эти фотографии, можно подумать, в последний раз в лесу. Успеется. Прогулка и так получилась замечательной, удалось отдохнуть, подышать свежим воздухом, расслабиться. И правда, зачем она страху нагоняет? Перебарщивает. Не нужно было ничего говорить тете. Для нее и детей в любом случае нет никакой опасности.
Вечером они идут смотреть баскетбольный матч онлайн в спортивный бар, где Вик с приятелями пьют темное пиво и болеют за ЦСКА, который сегодня рубится с краснодарским «Локомотивом» на их территории. Ладони Белова с самого начала игры не оторвать от Вериных колен под столом, и он уже раз пять получал по ним, когда пытался ползти выше, сопротивляясь ее попыткам остановить его.
Позволить залезть к себе под юбку в общественном месте – точно не в стиле Веры, и его упорство начинает злить и обижает. Еще немного, и она встанет и пойдет домой, о чем строго говорит ему на ухо. Белов выпил и словно не понимает, что не так, смотрит недоуменно. Вера пытается действовать незаметно, но каждый раз ее небольшую войну с Виком замечает кто-то из ребят и начинает громко смеяться:
– Опять получил?! Так его! Руки не распускай, мать твою.
Они все смеются. Один из парней продолжает развивать тему:
– Держи свои лапы и грязные мысли при себе, Белов, или я за свои не отвечаю.
На ее бедро вдруг падает разрисованная рука сидящего рядом Димы, самого болтливого и уверенного в себе, несмотря на большое родимое пятно, портящее левый висок и часть щеки, и бирюзовые белки глаз. Конфликтовать не хочется, угрозы от него не исходит, Вера улыбается, мягко, но настойчиво освобождает ногу и смотрит на Вика. Тот мгновенно серьезнеет, взгляд меняется, становится острым, предупреждающим. Белов не делает замечаний, только громко, перекрикивая шум бара, окликает приятеля по имени и, поймав его взгляд, несколько раз качает головой. На лице написано: «Нет. Остановись». Тот поднимает ладони вверх, сдаваясь, коротко говорит: «Понял» – и улыбается. Белов кивает в ответ и улыбается следом, расслабляется, возвращаясь к матчу. Его руки снова на ее ногах, поглаживают. Ладно, его – пусть лежат, так спокойнее.
Дима, конечно, позволил себе лишнее, но и без того Вера сегодня в центре внимания наравне с матчем: единственная девушка за столом, да вообще в забитом под завязку баре, помимо нее, еще лишь пара женщин. Парни, увлекшись игрой, так сильно кричат, свистят и матерятся, что в конце концов это становится смешным. И хоть они сплошь хамы да раздолбаи, с ними действительно весело. Особенно когда понимаешь, что эти татуированные, вызывающе одетые творческие люди послушно соблюдают дистанцию, которую установил Белов.
– Нет, вы видели? Куда судья смотрел?! – И снова маты, маты, маты.
Вера уже комично не закрывает уши, намекая, чтобы были осторожнее в выражениях, – сегодня это бесполезно. Ей смешно, она откидывается на красном диванчике, тянет свой сок и понимает, что, кажется, начинает привыкать к этой чудной компании. Наблюдает за парнями.
Перед ней: бородатый, как дровосек, не в меру остроумный байкер Джей-Ви, который каждый раз при встрече норовит обнять ее покрепче да поцеловать в щеку; наглый пошляк и бабник, татуировщик Дима, по профессии художник-постановщик в театре, а также бисексуал Сергей, который недавно расстался с другом и теперь в основном молчит, грустит и лишь бурчит сквозь зубы, когда в кольцо ЦСКА залетает очередной мяч, да глушит пиво бокал за бокалом. Ну и Белов, конечно. Татуированный, вызывающе постриженный дизайнер и фотограф ню. Каким образом среди этой не в меру пьяной и не внушающей доверия компании затесалась скромница Вера и почему чувствует себя комфортно – вопрос остается открытым.
В какой-то момент Краснодар внезапно вырывается вперед, и Белову тут же звонит отец, Вик включает громкую связь:
– Пап, мы тут все.
– Алле, неудачники! – Судя по голосу, Стас уже начал отмечать. – Видели счет? Нет, вы видели? Продуете! Именно сегодня ты пожалеешь, что предал юг и свою команду, сынок! – гремит из телефона на весь стол его голос. На заднем плане визжат от восторга девочки и София: «Да, Вик, мы вас сделаем!»
– И не надейтесь, Станислав Иванович, – эмоционально возражает Джей-Ви. – Только два периода прошло, это еще ничего не значит!
– Это кто там? Виталик, что ли? Вот увидишь, в заднице вы сегодня! Так вам и надо всем, самонадеянным баранам. Пора уступить место более достойной команде. Локо-Локо-Локо!
Белов хохочет, Вера тоже, Джей-Ви, Олег и Димка надуваются и скрещивают руки на груди.
– Вы перебарщиваете…
– Пап, мы перезвоним тебе в конце, и только попробуй не взять трубку! – угрожает Вик, на что тот фыркает:
– Золото, считай, наше, а ты будешь месяц ходить в красно-зеленом шарфе. Никто тебя за язык не тянул, сам в пари ввязался.
Красно-зеленый – цвета краснодарской команды.
– Ага, за все время существования спора такого еще ни разу не случалось.
– Все бывает в первый раз. Соня, принеси еще чипсов… Ладно, до связи, парни. Вера, ты-то на моей стороне?
На Веру смотрят строго сразу четыре пары глаз, да и весь спортбар набит болельщиками ЦСКА. Хороший вопрос, за кого она.
– Стас, – произносит Вера извиняющимся тоном, – боюсь, мне при случае тоже придется ходить в красно-зеленом шарфе вместе с Виком. – И зажмуривается.
– Вера, присоединяйся к команде победителей, пока не поздно! – возмущается Стас, а Белов притягивает ее к себе, целует в висок и шепчет на ухо что-то неразборчивое, но, кажется, он доволен.
– Детка, этого не случится, – фыркает Джей-Ви.
– Всем вам по шарфу будет! Ладно, третий тайм начинается. – В трубке слышатся свистки: очевидно, девочки подготовились к матчу основательно. – Созвонимся после.
Матч выходит крайне напряженным, он уже пятый по счету – решающий. В этом году «Локомотив» упирается до последнего, отчего игры затянулись на пол-лета, хотя обычно победитель лиги определялся еще в конце весны. В итоге ЦСКА все же рвут железнодорожников. Как и предполагалось, Стас трубку не берет, чтобы услышать победный клич болельщиков вражеской команды, а София заявляет, что разговаривать с ними не намерена, так как «кони» играли нечестно, это сразу всем понятно.
К концу вечера Белов крайне пьяный и веселый, Вера везет его домой, страшно нервничая, что не справится с управлением незнакомой машиной: он всего лишь пару раз давал ей порулить, да еще и на парковке.
На днях Вик вдруг вписал ее в страховку и сейчас активно болтает с разместившимися на заднем сиденье приятелями, обсуждая острые моменты матча, пока Вера стискивает руль, чувствуя, как от страха ускоренно колотится сердце едва ли не на каждом сложном повороте. Она делает вид, что уверена в своих силах, но внутри от ужаса все сжимается. Хотя машина на автомате и ночью движение практически свободное, но габариты тем не менее непривычные, да и давно Вера не водила.
Изредка Вик все же поглядывает на дорогу и командует, куда свернуть и как лучше перестроиться, чтобы приготовиться к маневру. Она молча, едва справляясь с напряжением, развозит всех его друзей по домам, а потом и хозяина машины доставляет по назначению, где он заваливается спать чуть за полночь, что для него непривычно рано.
– Вера, не забудь сплит настроить, – бормочет сквозь сон.
Конечно, она не забудет, куда денется, хотя сама так и не смогла привыкнуть к этим плюс девятнадцати по Цельсию. При такой погоде люди на улице в пальто ходят.
За эти недели стало обычным смотреть, как Белов спит рядом под одеялом в своем очередном спортивном костюме. На бритой части головы уже начали появляться волосы, отрастая забавным ежиком. Вера бросает взгляд на комод, во втором ящике которого теперь вместо мерзких штук лежат ее вещи, в том числе кожаные обтягивающие легинсы, в которых она пойдет с Виком на концерт этой кошмарной агрессивной группы.
Зачем он вписал ее в страховку, если не собирается влюбляться? Вряд ли каждой девице, способной его увлечь на какое-то время, Белов доверяет машину. Форсирует их отношения, как будто хочет прогнать весь период развития романа по-быстрому, скачками перепрыгивая с одного уровня доверия на другой. И с отцом уже познакомил, и друзьям представил, и живет Вера практически у него, не говоря уже об остальном. Спешит Белов. Куда только? Будто на длительность его отношений влияет какой-то счетчик, и с каждым днем времени становится меньше. Можно подумать, им друг с другом не становится лучше день ото дня, а его поцелуи и приглушенные стоны во время пика удовольствия не волнуют ее больше всего на свете.
Глава 21
Отчеты непотопляемого пирата. Запись 11
Ради нее я буду драться, без шуток.
Не просто готов помахать кулаками, а страстно хочу этого. Хочу на ее глазах разукрасить физиономию какого-нибудь типа, выпендриваясь. Знаю, что не оценит, еще и накричит следом, но почему-то часто об этом думаю. Чтобы вам стало понятнее, напомню: я художник, а не воин. Пока Кустов перепробовал все боевые секции, которые только имелись в нашем районе, я занимался спортивной гимнастикой и рисовал. А когда в восьмом классе сломал руку, ничуть не расстроился и уехал в летнюю художественную школу, с радостью пропустив сборы. Тренер, дядя Коля, мать и отец уговаривали одуматься, пока я восстанавливался, и вернуться в спорт – хоть в чем-то они пришли к согласию. Но мне всегда нравилось именно рисовать, придумывать, фотографировать, а теперь все поменялось.
Вера мне так сильно нравится, что от одной мысли увидеть в темно-карих серьезных глазах отвращение, начинает болеть голова. Это сложно. Сложно жить, все время оглядываясь назад, ожидая подвоха. А кожа на спине и груди, как назло, снова начала шелушиться – пришлось ехать в больницу за рецептом на крем, с завтрашнего дня начну мазаться. Запах у этой штуки не очень, не знаю даже, что и делать. Уйти пока ночевать на диван? Он жутко неудобный. Попросить Веру пожить у себя?
Я ей, конечно же, не доверяю. Надеюсь, она мне тоже, потому что это стало бы худшей ошибкой в ее жизни. Но пока Вера со мной, пока думает, что может попасть в эти несчастные три-пять процентов, у которых антитела к белкам ВИЧ в крови не находятся в первые месяцы, тихо плачет, грустит, читая очередную ненужную ей статью про СПИД, я буду рядом. Как цербер охранять ее, беречь, помогать.
Если до этой минуты вы еще думали обо мне хорошо, сейчас я вас окончательно разочарую: пока Вера в шатком положении, мне с ней легко. Ее проблемы меня не привлекают и не возбуждают, не подумайте – я псих, но не настолько. Дело в том, что рядом со страдающей Верой мне проще быть самим собой. Я омерзителен и внешне, и внутренне, настоящий пират, который лишь разоряет и заслуживает виселицы. В середине августа Вера узнает, что здорова и свободна, и я отплыву в сторону. А пока у меня есть немного времени, чтобы трогать ее, и я буду пользоваться тем, что она мне позволяет.
Буду драться за нее, пока Вере это нужно. Раньше я не думал, что, зная о моем прошлом, на меня можно смотреть без жалости, а она смотрит. Ведет себя, словно не в курсе, что бывают полноценные мужики. Словно то, какой я – норма.
