Ольга Сергеевна Филюшкина
Во имя любви
Уничтожать – его занятье!
Мне надоели разговоры:
Убей жену и к чёрту споры!»
Светлана с мамой, задыхаясь,
Вбежали в залу, извиняясь.
Одна кричит, как не в себе:
«С мольбой взываю я к тебе!
Забуду всё и всё прощу,
И никогда не возропщу:
Отзови убийц Ивана!»
Лицо смягчилось Извергана.
Другая в плоть его вцепилась,
Словно птица в клетке билась:
«Останови злодея Мишку,
Прошу тебя, спаси братишку!
Я умоляю, Изверган!»
Для князя это, как дурман.
Ведун, что кобра, зашипел
И с каждым мигом свирепел:
«Ну вот, пожалуй, и развязка,
Со смертью дьявольская пляска!»
Колдун схватился за кинжал,
Но князь запястье ему сжал.
Железка звякнула об пол.
Ведун отдёрнул свой подол:
Светлане в горло пальцы впились,
И её ноги подкосились.
Мамаше тоже близок срок.
Князь обнажает свой клинок:
«Вновь жаждет крови меч напиться,
Готов ему я подчиниться!», —
Клинок в плоть мага углубился.
Яд по конечностям разлился,
В удивлении он сгинул:
Нераскаянный покинул
Мир, что он не смог понять,
Полюбить, постичь, принять.
Меч грубой ржавчиной покрылся,
А чуть попозже испарился.
Князь наклоняется к Светлане:
Она как будто бы в тумане.
Он её с пола поднимает,
Едва заметно обнимает,
И просит на кровать прилечь.
Княгиня обретает речь:
«Я благодарна Вам за дочь,
Теперь бы Ванечке помочь:
Он, может, кровью истекает!»
Князь руку Светы отпускает.
Княгиня тянет Извергана,
За ней спешит он без аркана:
«Прошу, за мною, поскорее!»
«На лошадях-то не быстрее?»
В тот миг, как это всё случилось,
У Мартына кровь сочилась
Из ран на торсе и бедре.
Иван воды принёс в ведре,
Рубаху снизу надорвал:
Шутя, он раны промывал.
Солдат сжимал от боли зубы,
Слегка дрожали руки, губы,
Но он несильно пострадал.
Юнец надежды оправдал:
В бою был точен, ловок, смел,
Находчив, выдержку имел,
И без особенных усилий,
Не истязая сухожилий,
Он одолел своих врагов:
Десяток крепких мужиков.
С двумя Мартын смог разобраться:
Пришлось ему поупираться.
И вот на взмыленных конях,
Ворвались двое второпях.
Иван выхватывает меч,
Чтоб жизнь и друга уберечь,
Но перед ним родная мать:
Он руку ей спешит подать.
Та, приобняв его, шептала:
«Какой я ужас испытала,
Боялась, Вам не устоять!»
А в это время её зять
Уже скакал в обратный путь:
«Про обещанье не забудь,
Достопочтенная княгиня!», —
Кричал он, лоб слегка морщиня.
Вернувшись к Свете, пал ей в ноги:
«Я подвести готов итоги.
Тебя неволить не хочу.
Долг все равно не уплачу:
Мне не вернуть тебе отца
И не заставить бить сердца,
Как у влюблённых, в унисон», —
Вздохнул печально как-то он.
«Ты словно Ангел одинокий,
Явилась в этот мир жестокий,
Украсив ликом мой досуг,
Но погрузила в бездну мук.
Ты только "да" скажи в ответ:
В душе других желаний нет.
Не рви надежды моей нить:
Готов тебя боготворить!
Ты можешь чудо сотворить,
Сказав, что рада со мной быть!
Ответив, что меня не любишь,
Ты жизнь мою навек погубишь,
Погрузишь душу мою в ад,
Но я и смерти буду рад!
Лишь взгляд твоих прекрасных глаз
Хочу поймать в последний раз.
Тебе не стану докучать».
«Уже нас поздно разлучать», —
Шептала, чуть дыша, Светлана.
Глаза раскрылись Извергана.
«Твоей заботой дорожу,
С тобой и жизнь навек свяжу.
Надеюсь, я не обманулась:
В душе вдруг что-то шевельнулось,
И сердце ранит слабый ток:
Пророс любви к тебе росток.
Но прекратишь ты беспредел,
И мы уедем в твой удел.
Ты бросишь всякое шаманство
И примешь сердцем Христианство!»
Счастливчик потерял дар речи:
Схватив любимую за плечи,
Он притянул её к груди:
«Постой, мечта, не уходи», —
Вертелось в мыслях Извергана,
И тут печальная Светлана
Впервые за двенадцать лет
Забыла вековой запрет
И улыбнулась кротко, нежно.
Их счастье стало безмятежно.
Вернув хозяевам наделы,
Уехал граф в свои пределы.
Зимою принял он крещенье,
Получил и отпущенье
Своих неслыханных грехов:
Он всё поведал до штрихов.
С той поры иначе звался:
На Назара откликался.
Имя выбрано не зря:
Богу посвятил себя.
А потом и обвенчался.
Год в полном счастии промчался.
Мартом, в двадцать третью ночь,
Родила графиня дочь.
Счастью не было предела:
Весть всех мигом облетела.
Князь Иван стал крёстным крошки.
Она хлопала в ладошки,
Улыбалась во весь рот,
Забавляя тем народ.
А двумя годами позже
В тот же день и месяц тот же
У графини сын родился.
Граф в отцовство погрузился
С головы до самых пят:
Лишь когда детишки спят,
Покидал он их покои.
Нынче счастливы герои.
Так оставим их границы,
Но бумажные страницы
Сохранят о них сказанья
Многим людям в назиданье.
