Ольга Сергеевна Филюшкина
Во имя любви
Между супругов нет моста.
Князь чувств ответных не добился
И от того безумно злился.
С тех пор, как он стал мужем Светы,
Ни каменья, ни конфеты, ни шикарные букеты
Её душой не овладели
И струны сердца не задели.
Хоть ночь на день не раз сменялась,
Княжна ни разу не смеялась:
Она печальной просыпалась
И никогда не улыбалась.
Всегда приветлива, грустна,
Неважно: осень иль весна.
С Изверганом холодна,
Отчуждённость всем видна.
Детей союз их не принёс.
Князь это стойко перенёс,
Хотя в душе жила досада,
А Света вовсе была рада.
Когда раз в год Анюта спросит:
«Дитя под сердцем Света носит?»
Та вяло, грустно оглядится
И, как обычно, объяснится:
«Одна из лучших новостей —
Нам не даёт Господь детей».
И вот княгиня на цепочке
Приносит ночью в спальню дочке
Тот самый заграничный яд,
Не зная, что её наряд
Привлек внимание Михея.
Тот, от волнения потея,
За княгиней тихо крался
Тайным ходом пробирался,
А затем с доносом к магу.
Ведун не стал марать бумагу:
Напрямик рванул до князя
И, немного приукрася,
Заявил: «Княжна виновна!
Строить заговор греховно!
Утверждаю нынче, зная:
Её святость – напускная!
Поспешите убедиться,
Жены паденьем насладиться!
Обнаружен тайный ход:
В спальню Светы он ведёт.
У неё сегодня гость», —
Князь, не сдерживая злость:
«С кем сейчас моя жена?
Неужели неверна?»
«Вас ожидает потрясенье!
Её коварство вне сомненья.
А рядом с ней её мамаша,
Коль быть точнее: тёща Ваша».
«Я что, княгиню не убил?», —
И он, качаясь, отступил.
«Сколько всяких опасений,
Ежедневных угрызений!
Хоть сегодня буду спать,
А не грех свой искупать!»
Через миг на месте князь,
У дверей стоит, таясь.
Слышен чётко каждый звук:
Он в засаде, как паук
Сети всюду раскидал,
Всё, что смог, предугадал.
Диалог из-за дверей:
«Говори же поскорей:
Что пришло на ум Анюте,
О каком идёт речь блюде?»
«Анна хочет лишь помочь.
Вот её слова точь-в-точь:
"Я знаю, верит он Светлане,
Пускай подаст ему в стакане
Небыстродействующий яд.
Её навряд ли обвинят,
А люд простой доволен будет,
Её поступка не забудет.
И Ваня прятаться не станет —
Для всех спокойствие настанет!"»
Светлана пальцы заломила:
«Да ты меня ошеломила!»
С трудом переводил князь дух,
За дверью напрягая слух.
Со лба и шеи пот обтёрт,
Светланы голос крепок, твёрд:
«Желая мною обладать,
Не пощадил князь мою мать.
Он меч поднял свой на отца.
Я ненавижу подлеца.
Мою жизнь бренную сгубил,
Но он всегда меня любил.
Не оскверню я свою душу,
Подав стакан с отравой мужу.
И Вам, родные, не позволю:
Мы настрадались уже вволю».
Князь как-то горько улыбнулся,
К Михею с магом обернулся
И знак подал идти за ним.
Колдун движением одним
Михея приостановил.
Тот недовольно рот скривил.
«Возьмёшь подмогу, только тихо:
Нам ни к чему сейчас шумиха,
И за княгиней в путь обратный!»
«Сюрприз готовится приятный?», —
Михей с иронией спросил.
Ведун лишь пальцем погрозил:
«Ивана с матерью – убить,
Про Анну тоже б не забыть,
Но ею мы займёмся после.
Теперь иди! Я буду возле
Надежды нашей и опоры,
Хотя уж ходят разговоры:
"Наш князь размяк, а всё княжна!
Такая страсть, увы, смешна!"
Имеет слабость он к жене…
Но это предоставьте мне».
Они расстались, а Светлана
Просила маму про Ивана
Ещё немного рассказать.
Та не могла ей отказать:
Они полночи обсуждали,
Что редко всё же выпадали
Такие сказочные дни.
Жаль лишь: не вместе все они.
Ну вот, пора и в путь обратный:
В ту ночь туман был непроглядный,
Дорога через лес вилась —
С трудом княгиня добралась.
Прошла она фруктовый сад
И обернулась вдруг назад.
Увидев слежку за собой,
Она – бежать от них с мольбой.
«Княгиня, ты не торопись!»
«А ну, безбожник, отцепись!»
«Живо к двери и стучись!
Зря на месте не топчись!», —
Михей толкнул княгиню резко,
Закатившись смехом мерзко.
Дёрнул грубо за рубашку,
Приподнял с травы бедняжку.
«Ваня, милый, тут засада!»
«Вот кричать сейчас не надо!», —
Рот княгини сжали пальцы,
Словно ткань стянули пяльцы.
За стеной Мартын проснулся.
Ваня тоже шевельнулся.
Мать, что угорь, крутанулась,
И к Михею обернулась:
«Хвать» обидчика за чуб,
В этот миг слетает с губ:
«Мартын, знай: дюжина их здесь!»
«Ванюша, быстро в подпол лезь!», —
Команду отдаёт старик,
Опыт воина велик:
«В сарае, внучек, там, где плуг,
Припрятан меч, колчан и лук.
И мне скрываться здесь не гоже:
Как ты начнёшь, я выйду тоже!»
Ванюша в подпол прошмыгнул,
В сарае спину разогнул,
Отыскал и меч, и лук:
Старику уже он туг,
А Ванюше в самый раз —
Жертву ищет зоркий глаз.
Княгиня на сырой земле —
Подтёк кровавый на челе.
Защиты нет, кругом злодеи,
И остриё меча на шее.
Тут засвистела тетива:
Багряной сделалась трава.
Обидчик матери сражён,
Стрелою в сердце поражён.
Княгиня бросилась назад
Через фруктовый, пышный сад.
Быстрее мчит к родимой дочке,
А мысли только о сыночке.
Иван послал в цель три стрелы.
Не обходилось без хулы:
Нападкам жёстко подвергался,
Но он на брань не отвлекался.
Мартын уж стар, но сверхотважен,
Его удар в бою отлажен,
Он видит поле, что орёл:
Сей навык в битвах приобрёл.
А меч булатный не поднять:
Пришлось ему дубинку взять.
Вдвоём в бою Иван с Мартынкой:
Один – с мечом, другой – с дубинкой.
Князь Изверган в своей палате
В красном бархатном халате.
А под ним: кольчуга, латы,
В ножнах меч, а пальцы сжаты
От расстройства в кулаки,
И стучат его виски.
Рядом с ним хромой ведун:
«Князь, позвольте, я не лгун:
Вас пытались провести!
Чтоб мне с места не сойти:
Это был спектакль, князь!», —
Говорит ведун, смеясь:
«Нас кто-то выдал без сомненья,
Отсюда это поведенье!
Супруга знала, где Вы есть,
И очень скоро её месть
Настигнет Вас: и всё, конец!
Неужто Вы и впрямь глупец?
Не забывайте: её брат —
Господин тут всех палат,
И угодий, и лесов,
Пашен, кур, коров и псов!»
Его князь грубо перебил:
«Княжну ты сразу невзлюбил!
Убить Светлана неспособна:
Она добра, нежна, беззлобна.
Творца она, мой друг, страшится,
Так что на это не решится.
Её я щедрость осознал», —
И князь как будто застонал:
«Я для её родных палач».
«А ты, мой друг, переиначь:
Ты князь и мог её казнить!»
«Скорей весь мир похоронить.
Да я живу, чтоб быть с ней рядом,
Смотреть ей вслед смиренным взглядом!
Двенадцать лет её терзаю,
В грехах, что в топи, увязаю:
Не слышал жалоб, просьб, стенаний».
«А так же, впрочем, и признаний!»
Ехидно вставил дерзкий маг:
«Она бесстрастна – это так!»
«Ты обещал её любовь,
Тебе б пустить, лгунишка, кровь!»
«Лишь для тебя старался я,
Она, по сути, князь, твоя!»
Тут усмехнулся Изверган:
«Ты старый, злобный интриган:
В ней вера непоколебима,
Она Создателем любима.
Боюсь, что мне с Ним не тягаться».
«Так может, лучше Вам расстаться?
Я – обладатель тёмных сил!
Когда меня ты попросил,
Пытался влезть в её сознанье,
Но были попусту старанья.
Имею дряхлый, слабый вид:
То там, то тут, увы, болит…
Из-за неё теряю мощь:
Ну посмотри, как стал я тощ!
Тебе наследники нужны:
Возьми взамен две, три жены!»
Князь выпил залпом полстакана:
«Возьму в наследники Ивана,
Позволю жить в стенах дворца».
Ведун убрал прищур с лица:
«Быть может, церкви восстановишь?
Тем неприязнь не остановишь
Светланы к мужу-палачу:
Сей акт тебе не по плечу!»
Князь приподнял усталый взгляд:
«Она – единственный мой клад.
Все земли я огню предал,
Однако каждый миг страдал,
Искал отчаянно любви…
Ну, всё… Михея позови».
«Боюсь, его мне не сыскать,
Но я могу предполагать
Что он и дюжина ребят
Твою власть делом закрепят».
Князь удивлённо обернулся.
«Надеюсь, круг уже замкнулся», —
С улыбкой выпалил злодей.
«Седлайте живо лошадей!
Как Вы ослушаться посмели?»
«Ну ладно, хватит, пошумели.
Ваша мягкость всем претит!»
«Светлана это не простит!»
«Оставь её или убей,
Но только, друг мой, не слабей!
Она тебе принадлежит,
Но разве этим дорожит?
Однако вижу, ты не твёрд:
А я тобою был так горд!
Коль ты силён – и я при деле:
Ведь мы же этого хотели!
Я силу дал тебе и власть!
Но погасить к Светлане страсть
Твою, увы, не удалось!»
«Да, это чудо не сбылось.
Я знаю, что живу в аду!», —
Князь резко стукнул по столу:
«Ты лучше время не теряй,
Поворожи и разузнай,
Быть может, я ещё успею
Остановить…» «Сказать посмею:
Я в этом деле с ними вместе,
И это ради Вашей чести.
Забыл, что на мече заклятье?
