Ольга Сергеевна Филюшкина
Во имя любви
Так к утру второго дня
Белогривого коня
В ландо скромное впрягли,
Да Светлане помогли
Поудобней разместится,
К тёте Анне удалиться.
Чтоб вниманье не привлечь,
От напастей уберечь,
С ней только личная охрана,
Да на козлах без кафтана
В прошлом опытный солдат:
У него не счесть наград.
В битве князя много раз
Мартын от верной смерти спас.
Охрана скачет вдоль тропинки,
Одеты скромно, по старинке.
Вперёд проедут, возвратятся:
Засады воины боятся.
Но вот Светлана уж на месте,
Князь получил об этом вести.
Граф снова к ним явился в гости.
«Светланы нет?», – губа от злости
Затряслась, как в лихорадке.
Руки в бешеном припадке
Изломали в щепы трость,
И покинул князя гость.
Месяц он не появлялся,
Разузнать у всех старался,
Где пристанище беглянки,
Даже хаживал к цыганке.
Гонцов слал в каждый уголочек:
За куст, в овраг и под пенёчек
Они сумели заглянуть,
Но им беглянку не вернуть.
Она исчезла, растворилась.
Не мог понять граф, что случилось.
От Светы он не отступился,
На время только затаился.
Граф в предсказанья верил свято
И не жалел на это злата.
Съезжались в графство колдуны,
Ведьмы, маги, ведуны:
В его краях они в фаворе,
Легко им дышится на воле.
А в землях князя много лет
На колдунов и ведьм запрет.
Осуществлён закон с трудом:
Средь тех, кто свой оставил дом,
Обиду многие таят,
Но до поры скрывают яд.
На ведунов граф уповал,
Желая знать: где, кто скрывал
Его любимую Светлану.
И тут: кто – в воду, кто – в сметану,
Кто – в зеркала, а кто – в огонь
Воззрились маги: их не тронь.
Но ни один ответ не дал.
Терпеньем граф не обладал,
И вот счастливейший момент.
«Для Вас имею документ,
Который даст власть без границ», —
Скрывая мрак пустых глазниц,
За капюшоном пряча лик,
Басил волшебник напрямик.
Был он не молод, средних лет,
Но в колдовстве достиг рассвет.
Слегка сутулый, бледноватый,
Рот плотно сжат, нос крючковатый.
Не различить в глазницах очи,
Но зорок он и дни, и ночи.
В окно нещадно ветер дул.
Граф указал ему на стул:
«Я обратил всё тело в слух,
Не слышу даже мерзких мух.
Надеюсь, ждёт перспектива».
Ведун откашлялся учтиво:
«В Ваших землях, это факт,
Есть отменный артефакт!»
«Объясни, о чём толкуешь?»
«Всё узнаешь – возликуешь!
Представьте: туман, голубая река.
У этой реки не видны берега.
И прям среди вод тех колодец пустой.
Вход в этот колодец довольно простой,
А выход непрост, но об этом не время:
Чего забивать себе попусту темя?
На дне есть проход, а в проходе том – дверь.
От двери десяток шагов, граф, отмерь.
Копай неустанно, мой друг, не ропщи.
К восходу, не позже, там меч отыщи.
Его от земли отрывать не спеши:
Держи рукоять и свечу затуши.
Секунд через пять станет виден проход.
Вот тут дёргай меч и врубай полный ход,
Иначе потонешь в руках с артефактом,
И всё это будет бессмысленным актом.
Кто меч тот добудет – тот власть обретёт!
Великая сила к владельцу придёт!»
Поморщился граф, мысли в узел связал,
Прищурившись, хитро, цинично сказал:
«Всё это заманчиво, даже не спорю,
Боюсь, исполненья мечты не ускорю.
А главное: если ты знаешь "где, как?",
Чего ж не добыл ты меча себе, маг?»
«Мне к этой вещице нельзя прикасаться:
Волшебникам стоит меча опасаться», —
Смиренно склонившись, ведун возразил:
«Могу я лишиться магических сил».
Но он утаил то, что сила меча
Дарует хозяину жизнь палача.
Чтоб встреча имела искомый исход,
Рассказ он продолжил немного в обход:
«Меч жертву потребует. Это детали:
Других пусть волнуют чужие печали.
Вы с ним покорите любые просторы».
«Надеюсь, что это не Ящик Пандоры,
И сей артефакт мне добудет жену!»
«Я столь глубоко ощущаю вину…», —
Сказал с сожалением вдумчивый маг:
«Испробовал всё, но, поверьте, никак
Не смог я увидеть, почувствовать место,
Где спрятана Ваша красотка-невеста.
Сильна в этом хрупком создании вера,
И хоть широка в колдовстве моя сфера,
Над нею не властно моё мастерство.
Старанья, попытки – одно баловство.
С мечом Вы хозяин повсюду, везде:
На суше, в горах и лесах, на воде!
Беглянку найти у себя в государстве —
Что мудрецу разбираться в школярстве».
Граф меч отыскал и из недр добыл
И с ним ко двору изменённый прибыл.
Ведьмак ожидал возвращения графа.
Явившись на зов, скромно встал возле шкафа.
Его граф заметил, тогда маг спросил:
«Ты жажду убийства ещё не вкусил?»
«С трудом я пытаюсь сдержаться порой.
Как справиться с этим несчастьем открой,
Иначе ты первою жертвой падёшь!»
«Тогда ты Светланы своей не найдёшь.
Готов на убийство пойти ради Светы?
Тогда лучше слушай ведьмака советы.
Когда кровью князя ты меч обагришь,
Поверь, граф, все земли его покоришь…»
«Она не простит мне убийство отца».
«…Послушай, мой мальчик, совет мудреца!
Отец ей защита, тебе же он – враг.
Придётся отправить беднягу во мрак!
Согласья на брак он тебе не давал,
Лишь только учтивость свою шлифовал».
Граф сжал рукоятку стального меча,
В душе разгоралось насилье, влеча:
«Но люди его вряд ли примут меня.
Скорее, усилия объединя,
Их братство атаку мою отразит,
Война затянуться на годы грозит!»
Ведьмак обернулся и глазом мигнул:
«Все те, кто на службе и кто присягнул,
Коль меч и поднимут, так вместе с тобой.
Прикажешь – свободно пойдут на разбой.
Но тот, кто в отставке, а также прислуга,
Ещё земледельцы, любители плуга
Не будут подвластны потугам меча,
Но жить им, без вызова век волоча.
Ведь ты жаждешь крови, как раненый лев:
Сверши преступления, выпустив гнев!
Ничто не способно тебя удержать!
Конечно, мук совести не избежать.
Лишь светлое чувство, святая душа
Очистить сумеет, порок сокруша…
Но это не нужно: с грехами вольготней.
Чем ты беспощаднее, тем безысходней
Врагов положение – им не спастись.
А после к Светлане своей подластись:
Все женщины любят упрямых и сильных,
Настойчивых, жёстких, неглупых, стабильных.
К тому же, Светлану, когда обнаружим,
И Вы непременно ей станете мужем,
Души я Вашей госпожу,
Для Вас, мой друг, приворожу.
Вы скоро поймёте: назад нет пути.
Зачем упираться? Знай, к цели иди».
Граф к князю заезжает реже:
Ещё воспоминанья свежи.
Он изменился кардинально.
Возможно, это и банально:
Граф стал активным и радушным,
Каким-то мягким, безоружным.
С горою накрывал столы,
К обеду звал и на балы.
Очаровал он всех в округе:
Любой готов ему в супруги
Отдать дочурку иль сестричку.
Граф смог у каждого частичку
Души и сердца зацепить —
Лишь князь не хочет уступить,
Хоть все сменили о нём мненье.
То даст концерт, то представленье,
То лошадиные бега,
Ну, а когда легли снега,
Созвал соседей на охоту.
И вот на ней себе в угоду
Устроил подло западню:
«Я Вас, мой друг, вот в чём виню», —
Сказал он раненому князю:
«Бывает, бросишь червя язю,
Недолго ждёшь: он "хвать" наживку!
Я уж не выпущу паршивку.
Вы, князь, доверчивы не к месту,
Но если сможете невесту
Мою до свадьбы вразумить…»
«Тебе меня, граф, не сломить!
Пускай нет счёта лиходеям
Да твоим шальным затеям,
Хочу тебя предостеречь:
Любви насильем не зажечь.
Не смей и думать о Светлане!»
«Я не желаю слушать брани.
Вы плохо воспитали дочь.
Я в жены взять её не прочь,
А ей как будто невдомёк!
И Вам не нравится, зятёк!
Из Вас, к тому ж, плохой пророк,
Так что напутствие не впрок.
Что я Вам – враг, никто не знает,
Ваш двор вполне мне доверяет,
И я надеюсь без потерь
Забрать всю власть в краю теперь.
Возможно, жизнь свою продлите,
Коль дочку Вы уговорите
Ко мне иначе отнестись…»
«А без меня не обойтись?
Да в преисподню провались,
И там навеки поселись!»
«…Но если Вы мне не союзник —
Не понадейтесь то, что узник
Мне для дальнейших действий нужен.
Я в эти дни так перегружен —
Больше шанса я не дам».
«Дочь свою я не продам».
«А потом не пожалеешь?»
«Ты же совесть не имеешь.
Коль пошёл ты на разбой,
Не уйти мне с головой».
Граф достал свой острый меч
И приправил сталью речь:
«Да, боюсь, Ваш час пробил», —
Князю голову срубил,
Улыбнулся как-то криво,
И сказал: «К княгине. Живо!»
Рукавом стёр кровь с лица,
Дар последний мертвеца.
«Как быть с телом? Укажите!»
«В сани живо уложите
Да гоните вслед за мной!
Я к княгине на постой».
К ней ворвался без доклада.
«Что случилось? Что вам надо?», —
Та взволнованно спросила,
На камзол глаза скосила
И душою обмерла.
Но лишь руки развела:
Ни испуга, ни смущенья,
