Олег Ёлшин
Anthropos phago
Майкл ненадолго замолчал, бросив взгляд на Рональда.
– Вы меня понимаете?
– Сказка!
– В каком-то смысле – да. Мне все равно, какой вы придумаете сюжет. Главное, чтобы ваш герой оказался совершенно голым, раздетым, с обнаженной ранимой душой. Он должен с удивлением взирать на все, словно видит это впервые. На каждой странице он должен делать для себя открытия! Каждый день станет для него откровением. Тогда история оживет и засверкает… Ну что, Рональд! Вы понимаете меня? Это вам не фельетоны писать или эссе. Справитесь?
– Ну,… я не знаю, – он с восхищением смотрел на Майкла. Он любовался этим молодым, симпатичным человеком, который был удивительно заразителен. И это настроение передалось ему.
– Не знаете? – воскликнул Майкл.
– Да! Конечно! Справлюсь!
– Вот! Это то, что я хотел от вас услышать! Дорогой, Рональд Дойл, начинайте писать прямо сегодня…, нет, уже вчера! Этот роман именно сейчас, как никогда, нужен людям. Пора раскрыть их сердца и посмотреть на мир другими глазами. А ваш герой им в этом поможет!
Он немого помолчал и уже спокойнее произнес:
– Даю вам срок неделю… Нет! Три дня! За это время вы придумаете сюжет, определитесь с фабулой и сделаете первые наброски. Что побудило главного героя вести себя так, с какого дерева он свалился, что с ним случилось – я не знаю. Это ваши фантазии. Но, он должен стать ребенком, о котором я вам только что рассказывал. Это главное! Ровно через три дня я вас жду!..
Вдруг громко выкрикнул:
– Что же вы сидите? Время пошло! За работу, мистер Дойл! Мистер, Рональд Дойл!!!
– Закончили? – снова услышал Франк противный скрипящий голос. Старик коротко пробубнил эту историю, потом всего на несколько минут оставил его, но вот его высокая фигура снова нависла над столом.
– Нет! Не успел!
– Торопитесь!
– Куда? – не понял Франк.
– У нас мало времени!
Спорить с ним было бесполезно и Франк пробурчал:
– Еще пару фраз.
Через мгновение он отдал рукопись Дойлу. Тот мельком пробежав глазами текст, воскликнул:
– Дальше!
– Я устал.
– Работаем, черт вас подери!
– Хорошо, – согласился Франк.
Ночью Рональда разбудил звонок телефона. Он с удивлением поднял трубку и услышал бодрый голос Майкла.
– Ну, что?
– Что? – не понял Рональд.
– Как, что? Вы придумали сюжет?
– Но не прошло и суток! Вы мне давали три дня!
– К черту три дня! У нас мало времени! Есть какие-то мысли?
– Ну,… в общем, да.
– В общем или да?!
– Да, мистер Майкл!
– Через десять минут у подъезда вас будет ждать машина. Спускайтесь!
Он посмотрел на часы. Было половина первого. Поспать удалось всего пару часов. Рональд быстро оделся и, ничего не понимая, выскочил на улицу. Он был крайне озадачен. Через мгновение появилась большой черный лимузин. На таких он раньше не ездил. Короткий маршрут через весь город, который безмятежно спал, и вот показался знакомый пустырь, а на нем здание огромных размеров. Что было удивительно, окна почти всех помещений светились. По-видимому, тот, кто здесь работал, не спал никогда.
– Рассказывайте! – с порога воскликнул Майкл. Несмотря на позднее время, он был весел, энергичен и бодр. Он заражал своим оптимизмом, и Рональд моментально забыл об усталости и бессонной ночи.
– История такая! – начал он. – Некий господин… Нет, не господин… Совсем еще молодой человек попадает в удивительную историю. Для него наступают тяжелые времена. Такое случается – это называется черной полосой. Его безжалостно гонят с работы, по нелепой случайности он ссорится с женой, уходит из дома, оказывается на улице, и наконец его грабят, забирая последние деньги, которые были у него в кармане…
– Замечательно! – воскликнул Майкл, – продолжайте.
– Он один, у него нет друзей, родные живут далеко, в другом городе, в другом штате, но помочь они ему вряд ли смогут, поскольку сами считают последние центы. Да и денег на дорогу у него нет. Так, еще совсем недавно успешный человек, становится бездомным бродягой. День и второй, неделя и другая. Он на краю пропасти. Он с таким трудом закончил колледж, получил образование, но найти работу не так просто. И вот уже объедки у ресторанов и скамейки в парках, где он проводит ночи. Что делать? Покончить с собой? Он уже готов на это, остается только решить, как это сделать? Но вдруг останавливается и начинает размышлять. Начинает задавать себе вопросы, на которые раньше не отвечал, просто не хотел! Кто он? Зачем он здесь? Зачем все это?… Человек шагает по своему городу, по стране, по большой круглой планете, снова и снова спрашивая себя – зачем?!!! Нет, он не сломлен! Теперь он с трепетом ценит каждое мгновение, с удивлением понимая, что где-то есть Бог, который непременно поможет, знает, что где-то есть мать и отец, семья. Им тоже непросто. Он не хочет быть им обузой, но теперь он стал другим. Он любит свою жену, понимая, как незаслуженно ее обижал, был несправедлив. Вспоминает голодное детство и юность, потом работу, семью. Учебу! Ничего прекрасней тех лет, что провел в школе – у него не было. А эти зануды-учителя! Как он их ненавидел, но теперь все отдал бы за то, чтобы посидеть хотя бы час за партой, переброситься с девчонкой запиской, сходить с ней в кино. А потом первая любовь. Потом вторая и третья. Он был красивым парнем, его любили, он был баловнем, и все ему удавалось, только этого он не ценил. И сейчас, сидя на скамейке в парке под одиноким фонарем, он это понял. А неподалеку возвышается храм. Величественный собор тяжелым набатом возвещает о начале службы, и человек устремляется туда. И вот, стоя среди тысяч, миллионов людей, ощущая их тепло, дыхание, стук сердец, сливающихся в унисон, он чувствует себя не песчинкой, и уже знает, что не зря пришел в этот мир. И люди эти не зря находятся здесь. Сейчас в этом удивительном храме все были вместе. А орган зыбким звучанием, благородно и торжественно вторил этим мыслям – больше ты не один. И иконы, освященными ликами, взирали, придавая уверенность и силы. Больше ты не один! И таким, обновленным, он выходит из святилища, словно побывал в раю. Солнце ему улыбается, повсюду нарядные люди, теперь они кажутся такими родными, близкими, и в этот миг он чувствует невероятную силу, понимая, что все у него впереди! А вон и его жена. Она скромно стоит неподалеку и ждет его! Такая родная, такая близкая… И тогда он…
– Покончил с собой? – и Майкл дико захохотал.
– Что? – не понял Рональд. Он смотрел на него выпученными глазами. – Вам не понравилось?
– Я пошутил!.. Нет, правда! Вы молодчина, Рональд Дойл! А я был уверен в вас! Я и не сомневался!
Он подошел и крепко пожал ему руку.
– Можете не продолжать, идея мне понятна, вы на верном пути… Поедемте! – вдруг громко воскликнул он.
– Куда?
– Не важно! Вам не все равно?
– Совершенно все равно! – ликовал Рональд. Этот удивительный Майкл заражал его, он дарил удивительную энергию, силу, ему было с этим парнем хорошо, весело и голова кружилась. Если у его героя черная полоса только начиналась, то у него сегодня она закончилась навсегда. Он пишет книгу, ему заплатят сумасшедшие деньги, а еще у него появился замечательный друг. А больше ничего и не нужно…
– Оставьте это. На сегодня все, – проскрипел Дойл. Франк встал и устало побрел к себе в комнату. Вдруг остановился.
– Зачем вы упомянули историю, которая случилась недавно со мной?
– Такая история может случиться с каждым…, – вдруг зло на него посмотрел. – Вы что, не читали мой роман? Вы же сказали, что сделали это!
– Я пролистал. Ознакомился…
– Ознакомились? – заорал Дойл. – Вы идете брать интервью у великого писателя и изволите не читать его роман? Дилетант! Мальчишка! Вы профессионально непригодны! Нужно бы сообщить вашему редактору!
– Некому сообщать. Меня уволили…
– Уволили, – пробормотал Дойл.
– Так дайте мне его! Я не смог найти вашу книгу ни в одном магазине! Вас забыли, Рональд Дойл! Давно забыли!
– Забыли, – успокоился Дойл. – Нет его у меня.
– Как, нет?
– Нет и все!.. Так! Идите!.. Пройдитесь, – вдруг услышал Франк.
– Пройтись? – неуверенно переспросил он.
– Да-да, пройдитесь. Что вы здесь сидите? Сходите в кино, покатайтесь на трамвае, выпейте пива, черт возьми! Погуляйте по городу!
– Я не знаю, – пробормотал Франк.
– Луи, вы мне надоели, идите к черту, покатайтесь на карусели, сегодня вы мне больше не нужны… Деньги остались?
– Деньги?
– Свободны! Завтра продолжим. Все!
15
Он вышел из дома и замер у входной двери. Потом стоял, робко озираясь, и не знал, что делать. Вдруг махнул рукой, и через мгновение свободное такси остановилось рядом. Хотел было сесть в машину, но задал водителю вопрос:
– Месье, вы принимаете французские франки?
В ответ услышал громкий хохот и узнал таксиста. Значит, все это был не сон. Кошмар продолжался.
– А город этот называется Париж! – ликовал тот. – Месье из Шапито?! Садитесь. Пора бы сменить шутку! В следующий раз спросите у меня про дукаты или луидоры, – и снова захохотал. Наконец успокоился, вытирая слезы:
– Туда же?
– Простите? – не понял Франк. Потом вспомнил и пробормотал:
– Почему бы и нет.
– А адрес этого дома вам еще раз записать? – и снова засмеялся. – Чтобы вы не заблудились!
– Нет, спасибо, он у меня сохранился.
Жоан дома не было. Франк несколько раз позвонил в дверь, но в ответ тишина, и он облегченно вздохнул. Его неудержимо тянуло сюда, к этой незнакомой женщине, но он представить себе не мог, что ей скажет. Несмотря на это, выйдя из дома, он уселся на скамейке у подъезда и зачем-то стал ждать.
Ждал долго, озираясь по сторонам. Уже забыл, что делает здесь, с удивлением наблюдая за людьми. Они были, словно с другой планеты, размеренно передвигались по улице, многие улыбались, разговаривая друг с дружкой, что редко встретишь в наши дни в толчее и сумятице огромного мегаполиса. А эти никуда не торопились. Да и толчеи здесь не было никакой.
– Это вы? – услышал он и от неожиданности вздрогнул. Перед ним стояла Жоан.
– Что вы здесь делаете?… Пришли занять денег?… Ах, вспомнила – опять ищете свою Жоан? – и снова эти веселые огоньки в ее глазах.
– Не то и не другое, я жду вас.
– Меня?
– Если не возражаете…
– Право, не знаю…
– Если вы не возражаете, Жоан, и если не очень заняты, хотел бы украсть у вас немного времени.
Она помолчала, потом как-то просто воскликнула:
– Хорошо… Это свидание? Куда пойдем?
– Куда угодно! – обрадовался он.
– А как же ваша Жоан?
– Никак!
– Хотите, поднимемся ко мне, выпьем кофе?
– Нет! – воскликнул он. Находиться в своей квартире, которая стала для него чужим домом, он не мог.
– Давайте пройдемся?
– Хорошо, – просто ответила она и взяла его под руку. Они медленно пошли по его улице, которую он теперь не узнавал. Было тепло, солнце согревало, не давая замерзнуть, и ему казалось, что готов идти так целую вечность.
– Вы обедали? – наконец спросил он.
– На работе перекусила, – ответила она.
– А я не успел. Все бы сейчас отдал за бургер.
– Бургер?
– Да! На вашей улице почему-то не видно ни одного Фаст-фуда! – заметил он.
– Фаст-фуда? – удивилась она. Насколько я понимаю, в переводе с английского это означает “быстрое питание”?
– Конечно!
– А что такое “бургер”?
– Ну, как же?!.. Бутерброд с сыром, ветчиной, помидором, листьями салата и майонезом!?
– А зачем питаться быстро?
– Как, зачем? – удивился он. – Можно, не теряя времени, купить такой бутерброд и по дороге его съесть. Это очень удобно!
– Всухомятку?
– Можно взять стаканчик газировки.
Она остановилась и вдруг спросила:
– Франк, вы не из Парижа?
– Я из Прованса, – почему-то соврал он.
– Прованс! – повторила она. – И что же у вас в Провансе люди идут по улицам и на ходу, как вы сказали, едят бургеры?
– Да, – не понимал он.
– И запивают водой! Газировкой! А к груди у них, наверное, привинчены подносики, чтобы еда не падала на землю, – с удовольствием фантазировала она, – а они идут и на ходу давятся бутербродами… Без ножа и вилки! Листы салата разлетаются во все стороны, майонез капает. О! Как это интересно! А потом измазанное лицо и руки вытирают полами своего пиджака… А можно и чужого. Ведь вокруг много народу. Те тоже едят бутерброды… Бургеры! И никто не узнает, откуда взялись грязные пятна! А потом, удовлетворив аппетит, все довольные спешат по своим делам. А главное – не теряют времени! Как здорово! Я хочу в Прованс! – уже смеялась она.
– Вы никогда не ели бургер? – разозлился он, заметив, что она издевается.
– Почему же. По утрам я делаю себе бутерброд, но, чтобы зайти в ресторан, заказать… бургер и на ходу его съесть?! Нет, этого я не делала никогда. Даже не знаю, где такое продается! Разве что на вокзале? – весело воскликнула она.
– Вы много потеряли, – пробормотал он.
– Франк, вы голодны! Я поняла – вы шутите! Если хотите, мы прямо сейчас пойдем в ресторан и вас накормим! Я составлю компанию! Только есть мы будем медленно, и не так, как у вас в Провансе, а как у нас в Париже. Хорошо!?
– Да! – ответил он, – но сначала немного пройдемся. А потом устроим не обед, а ужин. Хорошо?
– Да, – ответила она.
– Покажите мне ваш Париж?! – попросил он.
– Пойдемте! – улыбнулась она.
И снова мосты через Сену, величественный Собор, Гревская площадь и Елисейские поля, Триумфальная арка. Наконец Лувр. Все было на этих улицах по-другому, не как раньше, теперь Франк знал это точно. Это не плод его фантазии или больного воображения. Наконец остановились у Лувра. Он снова с изумлением бросил взгляд на эту площадь, озираясь по сторонам.
– Странно, совсем не видно иммигрантов из арабских стран, – пробормотал он. – Вокруг одни европейские лица.
– Иммигранты? – удивилась она. – А откуда им в этом городе взяться?
– Как? В последнее время огромное количество беженцев приехало в страну, и не только сюда, но и в другие государства Европы.
– Зачем?
– Как зачем? – он с удивлением на нее уставился.
– Зачем же им ехать сюда, тем более иммигрировать, когда они живут лучше нас. У них нефть, у них огромные деньги. Правда, некоторые посылают сюда учиться своих детей. Но этих не так много.
– Странно. Но люди давно бегут из тех мест. Там неспокойно – войны, перевороты, беспорядки.
– Войны? Франк, откуда у вас такие сведения? Войн не было уже около семидесяти лет!
– А как же…
– Иммигранты! – и она засмеялась. – Нет, иногда приезжают их жены, бросают деньги на ветер, покупают французские наряды, парфюм… Я все поняла! Это наверное в Прованс приезжают несчастные шейхи, ставят бедуинские палатки и просят убежища в вашей провинции, скрывая свои миллионы… Миллиарды!
– Войн не было семьдесят лет? – изумился Франк.
– Франк, вы не учились в школе?
– Не было ни в Африке, ни в Азии, ни на востоке?
– Нигде, Франк! Или вы снова шутите? В следующий раз предупреждайте, когда говорите серьезно, а когда нет. Войны! – и она беспечно засмеялась. – А, может быть, это ваш Прованс постоянно с кем-то воюет? Тайно! Но нам парижанам об этом неизвестно ничего!.. Зайдем? – спросила она, показав на Лувр. – Там в двух залах сейчас выставлена новая экспозиция.
– Я уже ходил, давайте в другой раз, – задумчиво пробормотал он, и они замерли посреди площади, глядя на дворец.
– Жоан, представьте себе, что в этом месте стоит огромная стеклянная пирамида. Прямо посреди площади! Как вам такое – понравилось бы?
– Зачем? – удивилась она.
– Как зачем? Она переливалась бы в свете ярких прожекторов, видна была бы на многие километры. С Эльфелевой башни казалась бы удивительным зрелищем, привлекая внимание ко дворцу.
– Разве Лувр нуждается в рекламе? Думаю, что в этом священном месте все, что имело смысл построить, было воздвигнуто еще несколько веков назад. А больше ничего и не нужно… Я замерзла, пойдемте ужинать.
Франк снял пиджак и накинул ей на плечи.
– Вам будет холодно! – воскликнула она.
– С вами нет, – ответил он, заметив, как она спрятала улыбку.
– Тогда пойдемте быстрее! Так вы простудитесь!
Вдруг отбежала на несколько шагов и воскликнула:
– Но если вы настаиваете, я отвезу вас на вокзал и накормлю бутербродами!..
– Ну, хватит уже! – засмеялся он, а Жоан неслась все дальше.
– Бургерами!.. И измажу майонезом! – слышно было издалека.
– Перестаньте! – кричал он.
– А еще посыплю листами салата!
– Все равно догоню! – кричал он, несясь следом. Наконец настиг ее, схватил за плечи, повернул к себе, держал так и долго не выпускал, глядя прямо в глаза. В эти знакомые-незнакомые глаза.
– А потом накормлю ужасным плавленым сыром и ветчиной, – прошептала она, тоже глядя ему в глаза и улыбаясь. – И что там бывает еще в вашем Провансе? В воинственном Провансе.
– Газировка.
– Да, газировка… И войны…
Они так молча стояли уже целую вечность.
– Все… Я согрелась… Пойдемте! – она легко высвободилась, взяла его за руку и медленно повела за собой, а этот чудесный город шумел вечерней праздной толпой, шелестел осенней листвой, освещая прожекторами улицы и площади. Он совсем не походил на тот Париж, который Франк знал раньше, но в этом Париже ему было удивительно хорошо…
– И все-таки, какое у вас имя – Франк или Луи? – спросила она, когда они подошли к ее подъезду.
– Теперь уже не знаю сам, – задумчиво произнес он.
– Можно я буду называть вас Луи?
– Можно… А почему?
– Если, конечно, вы не возражаете. Мне так больше нравится. Франк – для вас слишком просто. Как медная монета. А Луи – благородно, красиво! Старинное имя! Вам оно очень подходит.
– Значит, Луи! – согласился он.
– До свидания, Луи! – с удовольствием произнесла она.
– До свидания, Жоан, – ответил он.
16
Открыв дверь ключом, который дал ему старик, он пробежал через все комнаты и влетел в кабинет.
– Теперь извольте мне все объяснить, – воскликнул он, – что это за город? Где я нахожусь? Это не Париж, черт возьми! И я не сошел с ума! Объяснитесь, пожалуйста!
– Это мой Париж! – проворчал Дойл, отхлебнув большой глоток коричневой жидкости. Потом крякнул и стукнул пустым фужером по столу. Дойл был совершенно пьян.
– Хотите виски? – прорычал он.
– Нет, – прошептал Франк, удивленно на него глядя.
– Настоящий ирландский виски, а не какая-то дрянь! Давайте!?
– Нет, черт побери! – воскликнул Франк.
– Как знаете…
Дойл выпил еще и тупо уставился прямо перед собой. Только сейчас Франк заметил, что весь стол был завален бумагами, испещренными незнакомым мелким подчерком. Теперь старик ворошил страницы, с ненавистью на них глядя, и бормотал:
– Все не то… Не то, дьявол всех подери… Все пустое!
Франк присмотрелся, это были не его рукописи. Пока он разглядывал старика, тот скомкал бумаги и начал их безжалостно комкать и рвать. Делал это остервенело и с яростью. Наконец собрал огромную охапку, истерзанных в клочья, страниц, привстал и бросил в урну. Едва не грохнулся на пол, угрожающе зашатался, но устоял и снова плюхнулся на стул.
– Что смотришь? – прорычал он. – Журррналист! Писать не разучился? Завтра продолжим.
Он плеснул из бутылки виски, поднес стакан к губам, сделал усилие, и, едва не захлебнувшись, осушил его до дна.
– Все! – выдохнул он, и голова его упала на стол. Говорить с ним было бесполезно.
На следующее утро Дойл был молчалив и задумчив. После вчерашнего он был изрядно помят и выглядел уставшим. Глаза его были выпученными, руки тряслись. Старик напоминал высокую гору, которую всю ночь трепал ураган, он вырывал с его склонов деревья и кустарники, обрушивал камни с отвесных скал, готов был снести этого колосса, который встал на его пути. Но гора по имени Рональд Дойл устояла.
Они, молча позавтракав, прошли в кабинет.
– Я был в городе, который вы вчера назвали “вашим” Парижем, – наконец произнес Франк, – объясните мне, что это значит?
Дойл долго молчал, глядя в пустоту, потом взял корзину с обрывками исписанных листов, отнес ее на кухню, затем вернулся и пробормотал:
– Объяснить? Я уже несколько дней, Луи, пытаюсь это сделать. Наберитесь терпения, всему свое время.
– А что это за рукопись, которую вы порвали вчера. Кто ее написал? Вы?
– Не твое дело, – коротко и зло бросил он. – Работаем…
Они выскочили из подъезда на улицу, где их ждала машина.
– Поехали! – воскликнул Майкл.
– Куда, сэр? – отозвался водитель.
– В кабак! В самый, черт возьми, дорогой кабак в этой дыре!
Через некоторое время остановились в самом центре города. Здесь находился один из самых фешенебельных ресторанов. Раньше Рональд сюда не захаживал. У него и в мыслях не было посещать столь дорогое заведение. Они выбрались из машины, и направились к входу, где гостеприимный швейцар радостно кланялся им, стоя у двери. Рональд остановился и пробормотал:
– Майкл, извините, все произошло так быстро. Я забыл кошелек дома.
– Ничего страшного, старина! Я угощаю!
Потом улыбнулся:
– А что, в нашем кошельке что-то завалялось?
Рональд покраснел, а Майкл тут же воскликнул:
– Шучу! Гуляем! Нужно отметить нашу встречу!
В ресторане приглушенно играла музыка, в солидных дорогих нарядах сидели редкие посетители.
– Я вас не задерживаю? – спросил Майкл. – У вас есть девушка? Наверное, сейчас она одиноко дожидается вашего прихода?
– Девушка? – рассеянно произнес он. – Нет, пока нет!.. То есть, сейчас я свободен.
Ему стыдно было признаться, что в свои 23 года он не знал, что такое девушка. Так сложилось…
– Что будем пить? – спросил Майкл, и помахал официанту, который мгновенно подскочил.
– Можно пива, – скромно произнес Рональд, разглядывая меню.
– Пива? – удивился официант.
– Пива? – засмеялся Майкл. – В этом ресторане подают отличный виски! Ирландский виски! Вы ведь родом оттуда?
– Как вы догадались?
– Это было не так уж трудно, – снисходительно произнес Майкл. Он вернул официанту меню и воскликнул:
– Знаешь что, дружище? Виски!
– Виски, очень хорошо! Что еще?
– И еще виски! А остальное… Ну, сам знаешь! Мы чертовски голодны! Да, Рональд? – и снова засмеялся.
Такой еды Рональд в своей жизни не ел никогда. А Майкл, небрежно тыча вилкой в свою тарелку, все говорил, говорил, говорил. Он поднимал тосты, наливал и снова говорил. О литературе и кино, об актерах и актрисах. Майкл рассказывал о своих поездках по стране. О столице и Лас Вегасе. Рональд с восторгом слушал, получая удовольствие от общения с этим тонким, интеллигентным, молодым человеком. Видно было, что он получил прекрасное образование и, казалось, знал всё. Еще удивляло, как легко исчез официальный тон. Сейчас перед ним сидел просто отличный парень.
– Итак, предлагаю тост за классика мировой литературы – Рональда Дойла, – воскликнул Майкл, и они снова выпили.
– Зови меня просто Майк! – воскликнул он.
– Зови меня просто Рон, – поддержал его Дойл, который еще только знакомился со своим новым именем.
– Вот и познакомились! – засмеялся Майкл, снова чокнулся и они выпили. Сейчас оба уже были явно навеселе. Вдруг Майкл посмотрел в дальний конец зала и помахал кому-то рукой. Оттуда встали трое молодых парней и направились к ним. Следом за ними шла симпатичная девушка.
– Привет Майк, – компания подошла к их столику и радостно поприветствовала.
– Привет, друзья. Садитесь! – предложил Майкл.
– С радостью! – воскликнул один из парней и все уселись за их столик, а Майкл подозвал официанта. Рональд обратил внимание на их длинные волосы. Они были почти до пояса. Обратил внимание на девушку, и уже не мог оторвать от нее глаз. Она была удивительно красива. Таких в своей жизни он еще не встречал. Она, словно, сошла с обложки дорогого журнала.
– Кто этот симпатичный мужчина? – спросила она Майкла, показывая на Рональда, после того, как официант принял заказ.
– В недалеком будущем выдающийся писатель! – пошутил Майкл, потом перевел взгляд на Рональда, который глаз с нее не сводил, и громко прошептал:
– Рот закрой!
Все беззлобно засмеялись, а Рональд смутился.
– Видишь, какое ты производишь впечатление! – сказал девушке один из парней. – Еще неделя твоей стажировки и все будут падать к твоим ногам.
– К ножкам! – добавил другой, все опять засмеялись.
– Это писатель, о котором ты рассказывал? – спросила девушка.
– Намного лучше! – воскликнул Майкл. Тогда я еще не определился с кандидатурой. Он гений. Просто, гений! А это ребята из соседних контор, – повернулся он к Рональду. – Эти трое представляют ансамбль. Кстати, замечательный ансамбль. О них скоро узнает вся страна. А наша красавица – начинающая актриса.
– Как зовут гения? – спросила девушка.
– Рональд Дойл! – скромно представился Рональд.
– Красивое имя, – воскликнула она, а парень рядом с ней добавил, – …придумал тебе Майк! – и все громко засмеялись.
– Прости, дружище. Нам тоже придумали клички. Джерри! – представился он.
– Том! Фил! – услышал он имена других парней и все пожали друг другу руки.
– А как зовут вас? – спросил он девушку. Она на мгновение замерла, помолчала, посмотрев ему в глаза, и от этого взгляда он дрогнул. Он уже не мог его выдерживать, был покорен, и она знала это, заметив его смущение.
– Вивиан! – нежно произнесла она.
– Удивительное имя, – пробормотал Рональд.
– Тоже, как понимаешь, псевдоним! – воскликнул Джерри.
– Можно просто Виви, – улыбнулась она Рональду.
– А меня просто Рон, – ответил он.
– Ронни! Я буду называть тебя Ронни, – мягко произнесла она, и в ее устах это прозвучало, как самое прекрасное имя, которое он только мог услышать. Вот, когда он полюбил свое имя, он гордился им.
Наконец появился официант, который поставил на стол бутылки, стаканы и закуску.
– Поехали! – воскликнул Фил.
– Со знакомством! – поддержал его Том. Все опорожнили бокалы и начали шумно, непринужденно говорить. Рональд не помнил, о чем, и украдкой все смотрел на Вивиан…
– Мне надоел этот кантри! – вдруг воскликнул Джерри.
– Нам нужен рок-н-ролл! – поддержал Том.
– Пойдем, сыграем! – предложил Фил, и троица длинноволосых парней направилась к небольшой эстраде. Музыканты, сидящие там, уступили им места и отошли. По-видимому, их здесь знали. Джерри взял гитару, Фил направился к барабанам, а Том подсел к роялю. Три удара палочками и зал наполнился сумасшедшей мелодией. Рональд слышал такое впервые. Они сыграли несколько тем, а редкие посетители ресторана с радостью им аплодировали.
– Нравится? – спросил Майкл.
– Очень!
– А ведь этих ребят нашли в дыре. Обыкновенные хипстеры. Сейчас им готовят гастроли. А музыку они пишут сами.
Он повернулся к Вивиан и попросил: – Споешь?
– Для тебя, Майкл, все что угодно.
– А для Рональда?! – улыбнулся Майкл.
– И для двоих спою, – она снова заглянула Рональду в глаза, встала и направилась к эстраде. Музыканты заиграли медленную тему, Вивиан запела…
– Кто эта девушка? – спросил Рональд.
– Виви!.. Она тебе представлялась, – ответил Майкл.
– Я хотел спросить…
– Есть ли у нее парень? И кто он из этих троих ребят? Никто. Так, гуляют вместе. Она здесь на кинопробах… Еще вопросы?
Рональд слушал и мечтал, чтобы эта песня никогда не закончилась. У Вивиан был волшебный тембр. Он никогда ничего подобного не слышал. А голос этот волновал, настаивал, он будил в душе невероятные желания, усыплял и снова будил. У девушки был удивительный голос. Рональд был сражен. Майкл встал и с улыбкой направился к ней. Он обнял ее за талию и сделал несколько шагов в медленном танце. Потом повернулся к Рональду и крикнул:
– Потанцуешь?
Рональд покачал головой. Он не умел танцевать. Только смотрел и слушал…
Скоро все вернулись к столику и продолжили наливать, о чем-то громко говоря. Рональд больше не пил. Все чаще он смотрел на Вивиан и уже не мог скрывать интереса.
– Мальчики, я пойду! – вдруг произнесла она.
– Посиди! – воскликнул Джерри. – До утра еще много времени!
– Нет, завтра много дел, – твердо ответила она и посмотрела на Рональда.
– Давай провожу, – вяло отозвался Том.
– Не нужно, в этом городе в такое время даже собаки спят, – улыбнулась она и встала. – Возьму такси.
– Я провожу, – воскликнул Рональд и вскочил с места. Вивиан снова на него посмотрела и спокойно произнесла:
– Хорошо.
– С тебя завтра три главы, Ронни! – воскликнул Майкл. – Я позвоню!
Но Рональд его уже не слышал.
Они вышли из ресторана, и холодный воздух остудил их разгоряченные лица.
– Тебе куда? – спросил он.
– В отель.
– Как назло ни одного такси, – огляделся он по сторонам.
– Здесь недалеко. Пойдем? – сказала она и взяла его за руку. Потом они медленно шли по городу, и он чувствовал, как ее рука обжигает. Он хотел что-то сказать, но не мог. Ничего в голову не приходило. Он никогда такого не испытывал. Ту любовь, которую он знал, была написана рукой несмышленого юноши, а в жизни все оказалось по-другому. Снова и снова он подыскивал нужные слова,… любые слова, но не находил, все было тщетно. Сколько он сумел их придумать, сколько станиц исписать мелким почерком, но одно дело выводить их ручкой на листе бумаге, и совсем другое, говорить такой удивительной девушке. Вот уже показался ее отель. Оставалось несколько сотен метров, уже десятков, всего пару шагов. ВСЕ! Вот порог ее отеля. Она обернулась, заглянув ему в глаза.
– Рональд Дойл, – на прощанье улыбнулась она.
– Вивиан!
– Классик мировой литературы… Ронни… Спокойной ночи?
– Спокойной ночи, – прошептал он, продолжая чувствовать огонь, который исходил от ее руки. Она повернулась, желая ступить в открытую дверь и исчезнуть, вдруг он почувствовал, как Вивиан схватила его за руку и потянула за собой. Это было наваждением. Через мгновение они оказались в пустом холле, через минуту в номере, через секунду ее руки обвивали его шею. Потом Вивиан сбросила с себя платье и увлекла его за собой. Больше он не помнил ничего…Нет, помнил, но не верил в это. Только туман, который застилал глаза и щемящую томную муку…
Утром он не мог выбраться из постели, лежал и смотрел, как она одевается.
– Торопишься?
– Да.
– Иди сюда.
– Нет.
Вивиан выглядела совсем другой. Он был удивлен, но такой она нравилась ему еще больше. Сейчас перед ним была деловая женщина.
– Иди ко мне, – повторил он.
– Ну что? – она прыгнула в постель и наклонилась к нему. – Ты помнешь мне платье, дурачок… Ну все… Вставай! Мне пора!
– Куда?
– У меня сумасшедший день. Примерка, грим, пробы. Стилист, педагог по вокалу… Пойдем… А, хочешь, оставайся здесь? Спи, потом оставишь ключ на стойке.
– Нет, я тоже пойду… Когда мы увидимся?
– Когда угодно, – просто ответила девушка. Вдруг улыбнулась и прошептала:
– Ронни.
– Что?
– Ты такой странный, ты удивительный Ронни, ты не такой, как все… Рональд Дойл!
– Что?
Она закрутила головой, словно стряхивая дурман.
– Ничего… Ронни… А ты был ничего…
Едва он успел добраться домой, как услышал звонок телефона. Это был Майкл.
– Где ты пропадаешь? – бодро спросил тот.
– Нигде. Ходил в булошную, – соврал он.
– В булошную… Хорошо. Пишешь?
– Пишу, – соврал он.
– О чем?
– О любви.
– О какой еще любви? – удивился Майкл.
– О первой.
– Понятно!.. А детство? Где детство? Почему ты начал с середины?
