Олег Борисович Антонов
Столкновение образов
5. Встреча на «Птичьем дворе»
Светозар вздрогнул, когда на его плечо легла чья-то рука. Обернувшись с недовольным выражением, чтобы послать подальше невоспитанного посетителя бара, он удивился, и на лице его проступила слабая улыбка.
– А, это вы, Аркадий Борисович. – Спрашивать, каким образом его нашёл Учитель, совершенно не хотелось. Уже час он сидел здесь в одиночестве, глотая безвкусное пиво, поглощенный нерадостными мыслями, стараясь избавиться от них, безуспешно пытаясь не думать ни о чем, но это плохо удавалось.
– Как у тебя дела? – поинтересовался Учитель, устраиваясь на соседнем насесте. – Отходишь после встряски?
– Да вот, сижу…
– Это я заметил. Дай, думаю, посмотрю, как проводит время герой дня, – усмехнувшись, Учитель подтянул к себе пульт меню и набрал заказ. Из-под стойки с негромким стоном гидравлического привода выдвинулся манипулятор и поставил перед ним широкую чашку с ломтиками чипсов и кружку пива с высокой шапкой пены.
– А здесь ничего, уютно. – Оглядываясь, проговорил Учитель негромко и взял кружку. Подув на пену, чтобы отогнать её от края, он пригубил и довольно причмокнул: – И пивко здесь хорошее разливают, да?
– Вполне, – согласно кивнул Светозар и постучал ногтем по стойке. Вынырнувший из-под стойки манипулятор ухватил длинными суставчатыми пальцами опустевшую кружку, над которой он сидел уже минут тридцать и скрылся.
– А я здесь ещё не бывал, – Учитель подтолкнул пульт обратно к Светозару. – Название смешное, сразу видно, что человек с фантазией работал. И зачем только они сюда ходят?
Действительно, зачем? Светозар попал в «Птичий двор» совершенно случайно, приняв предложение заботливого Сипи расслабиться после такого тяжелого дня в каком-нибудь увеселительном заведении. Вернувшись в кабинет после встречи с компаньоном с трясущимися от гнева руками, он долго расхаживал по кабинету, бормоча проклятия и угрозы в адрес друзей-предателей и ловушек корпорации, которые так ловко расставлял президент Томас, и в которые он так легко попадал.
Не собирался он сажать компаньона в тюрьму, надо было просто на пару месяцев удалить его от руководства, чтобы развернуть компанию в новом направлении. Без помех и ненужных споров. Он бы еще спасибо сказал, потом, когда увидел, какие деньги можно делать. Так было задумано. В конце концов, Сергей мог бы продолжить заниматься своими лесами, как руководитель небольшого подразделения, кто против? Хочешь деревья сажать – пожалуйста! Только не мешай зарабатывать деньги! А то с этими деревьями много не заработаешь, только на хлеб с маргарином. В крайнем случае, получил бы свою долю и мог даже отделиться, как филиал, если бы не воспринял новой идеи.
Что плохого в том, что он решил поставить на поток производство клонов? Пусть это сейчас запрещено в России и сопредельных странах, но ведь скоро вполне могут и разрешить. Тогда конкурировать с большими фирмами не получится, раздавят, как танк муравья, и не заметят. А так можно было заранее занять свою позицию, укрепить базу и наладить надежные каналы сбыта. Сейчас органы выращивают потихоньку и по отдельности, да и то на это косо смотрит общественность, мнение которой формируют СМИ, подконтрольные ТНК, тут Историк и Архитектор были правы. Зачем фармацевтическим корпорациям терять даже небольшую, по их меркам, прибыль? Вот и позволяют богатеньким буратинам заменять то одно, то другое вышедшее из строя. Это же как запчасти для машин, заказал себе почку или печень новую, если денег нет таких, чтобы в МАМу забраться или времени нет, сидеть в модуле по году. Можно, конечно и полгода, но стоить это будет не в два раза дешевле, а лишь на двадцать процентов меньше, кто же станет платить? Вот и решил он помочь всему платежеспособному человечеству, проживающему в России и на её окраинах. Почему нельзя сделать хорошее дело для людей? Ах, как бы хорошо пошёл такой товар в «горячие точки», да и стареющая Европа брала бы такой товар влёт! Тут ведь чем хороша задумка: наличие альтернативы! Можно принять заказ от конкретного лица и вырастить в модуле, пусть только частично напоминающего МАМ, но работоспособного, полноценного клона заказчика, нуждающегося в замене каких-либо органов; потом только знай, вырезай то, что понадобится для замены. Тут ведь с машинами прямая аналогия – если что-то одно износилось и требует замены, то недолго ждать и отказа соседних деталей. А второй вариант еще дешевле: вырастил банк органов лишенный иммунной защиты и быстренько распродал, не придется долго хранить, а иммунитет врачи восстановят при пересадке. Так что здесь поле деятельности непаханое, есть, где развернуться умным и предприимчивым!
Да, хорошо, что он не стал делиться своими задумками с Сергеем, тот сразу бы воспротивился, крик бы поднял. Нет, надо же было так ошибиться в его оценке, не учел, что компаньон окажется таким живчиком, сбежит из расставленной ловушки и нарушит его планы. А тут ещё эта катастрофа!..
Помощник тогда, в кабинете, пытался напомнить о соблюдении рабочего режима, но был с бранью отправлен по неопределенному адресу, осыпан градом трубок и прочих предметов, попадавших под руку разъяренному клиенту во время беседы. И решил предоставить клиенту более комфортные условия для эмоциональной разрядки и создал посудную лавку. В руках раздраженного Светозара, находящегося в послестрессовом шоке, как решил Сипи, появилась бейсбольная бита, после чего он принялся азартно крушить стоящее на полках изобилие стекла и фарфора, размахиваясь от души и вкладывая всю душу в удар; и при этом ясно сознавая, что придется теперь заново начинать своё дело, менять все планы, сдвигать сроки… От трезвого осознания того, что придется уступить тому, кого он считал слабее себя, и глупее, от себя-то свои мысли не утаишь; что проиграл компаньону, который оказался умным и ловким, сумел выскользнуть из расставленной ловушки, да ещё и поставил своего противника на колени, злобная ярость только нарастала. И жалкой подачкой теперь казалось пожизненное право пользоваться услугами корпорации, о котором с торжественным видом объявил ему Томас, вручив подписанное им и тремя известными юристами свидетельство после того, как закончилась встреча с компаньоном. Хотя, если подумать, это давало определенные перспективы, новые возможности в будущем, но думать сейчас об этом совсем не хотелось… Завтра он начнет работать, изменит кое-что, найдет новых партнеров, знакомые с деньгами у него есть, свет клином не сошелся на «Лесах Сибири», есть время для маневров…
Вообще-то, при входе в «Птичий двор» посетителю предлагалось стать на время птицей, почувствовать себя пингвином или уткой, орлом или курицей, для чего предлагалось примерить оболочку любого вида пернатых, на выбор. Самых разных размеров и расцветок, прямо глаза разбегались. Но Светозар становиться уткой или петухом наотрез отказался, и занял место за стойкой бара, разместившегося вокруг ствола гигантского дуба, метров трех в диаметре. Он не обращал внимания на павлинов и страусов, прохаживающихся вокруг, или плавающих в подсвеченном из-под воды пруду уток и чаек, нырявших за какими-то червяками в глубину… Плевать ему было на сов, сидящих на ветках или орлов, падающих стремительно с неба и хватающих когтями зазевавшихся… Он сидел лицом к дереву, разглядывая грубую потрескавшуюся кору и не слыша птичьего гомона за спиной.
Учитель тоже отказался принимать необычный облик, и теперь они вдвоем сидели у стойки бара, единственные люди среди царства пернатых. Светозар ухмыльнулся, представив себя в роли несушки. Интересные ощущения должны испытывать те, кто на такое согласится.
– Да, чего только здесь нет, – покачал головой Учитель, отворачиваясь от счастливо суетившейся мамаши-утки, раскрякавшейся над своим выводком, гуськом направлявшимся к пруду. – Можно всю жизнь здесь прожить, но так и не перепробовать всё, что предлагает своим клиентам корпорация. Действительно, неистощима фантазия человека.
Светозар покосился на него, почувствовав в словах не восторг, а насмешку. Вот уж кто бы помалкивал, подумал он хмуро. Не хочешь смотреть, как отрываются те, кто достиг вершины и теперь желает за свои деньги испытать то, что в Большом мире не купит ни за какие деньги, так не смотри. Не трать свое время на созерцание тех, кто пришел сюда получить удовольствие, испытать новые ощущения. Здесь люди хотят отдохнуть, а не заниматься рассуждениями о высоких материях. Для этого, наверняка ведь, есть свои заведения, типа «Бочки Диогена» или «Палата номер шесть»…
Четвертая кружка опустела, добавив немного размытости в восприятии окружающего и смыв немного раздражительности. Но в груди ещё шевелился колючий клубок обид и Светозар заказал сразу две кружки, темного и светлого, решив сегодня напиться. До зеленых соплей! Всё-таки повод у него был, и весьма значительный. Герой он или не герой, в конце-то концов?!
– Конечно герой, – двинул к нему кружку Учитель, – тут ни у кого сомнений нет.
– Тогда почему мне так не везёт? – горько усмехнулся Светозар, когда столкнувшиеся кружки издали хрустальный звон. – Что говорит по этому поводу теория, Учитель? Или нет ещё такой теории, что описывает жизнь?
– Насколько я знаю, – поставил кружку и утер тыльной стороной ладони пену Учитель, – такой ещё нет. Если ты говоришь о жизни человека, конечно.
– Да. Я говорю о том, что одним всё дается легко и просто, а другим… Удача и состояние одним достаются с рождения, другие же всю жизнь могут биться, как рыба об лед… и ничего не добиться. Или получать немного удачи с таким довеском неприятностей, что сразу тебе повеситься или лучше немного погодя утопиться… – Светозар ткнул рукой в сторону пруда, где кипела жизнь водоплавающих клиентов.
– Жизнь тем и хороша, что в ней ничего заранее не определено, – пожал плечами Учитель. – Иначе скучно станет, да и кто согласится жить под фатумом?
– А, к черту всё эти рассуждения! – выкрикнул Светозар и поднял кружку над головой. – Давайте выпьем за тех, кто добивается всего сам! Эй, вы там, в пруду!.. Айда сюда, гулять будем!
Несколько уток, топтавшихся на берегу повернули к ним свои головы, что-то прокрякали друг другу и отвернулись, продолжив копаться в грязи, и он разочарованно отвернулся к стойке.
– Вот так и в жизни. Каждый рад своему болоту и плевать хотел на других…
– Не стоит так огорчаться, Зар, – похлопал его по локтю Учитель. – Если бы они знали, что вы спасли сегодня многих из них, то сейчас вокруг было бы не протолкнуться.
– Да только никто не узнает, иначе здесь, наоборот, уже никого не осталось, – презрительно скривился Светозар. – Они бы все дружно кинулись выяснять, где находятся их жирные тела и требовать срочного возвращения…
– Вы так думаете? Мне так не кажется…– собрал морщины на лбу Учитель.
– А я точно знаю, – отрезал Светозар и решил сменить тему, опасаясь, что начнет болтать лишнее. Сам ведь от предложения Томаса устроить грандиозные торжества отказался, а теперь обижаешься, нехорошо.
– А всё-таки, Аркадий Борисович, как вы попали в этот мир обетованный? Не хотите открыть свою тайну герою дня? Я ведь сегодня вроде агента «ноль-ноль-семь», всё про себя знаю, а сказать никому вокруг, кроме вас, не могу. А ведь очень хочется…
Светозар пьяно расхохотался и грохнул пустой кружкой по стойке.
– Эй, бар-р-мен однорукий, давай ещё!.. Мы крякать не будем, и кукарекать тоже! Пить будем…
Поглаживая переносицу, Учитель подождал, пока перед Светозаром не появится новая кружка и, взглянув вопросительно на него, не передумал ли тот слушать, пожал плечами.
– Тут тайны никакой нет. Я сюда попал случайно.
– Ага, как и все остальные, – усмехнулся Светозар. Он с первого дня знакомства строил догадки, каким образом стал клиентом корпорации этот провинциальный учитель, пренебрегающий теми возможностями, которые предоставлял этом мир своим обитателям, изменявших себя до неузнаваемости и становясь похожими на красоток или красавцев с глянцевых обложек журналов. Спрашивать напрямую раньше казалось неудобным, а вот сейчас почему-то захотелось узнать.
– Работа в сельской школе никогда не дала бы мне такой возможности, – не обратив внимания на недоверие в голосе собеседника, продолжал Учитель. – Но получилось как в поговорке: не было счастья, да несчастье помогло. Не поехал бы я в Новоград по школьным делам, так и не попал бы сюда.
– Что-то слишком сложно для меня, – нахмурился Светозар, и припал к кружке, словно это могло помочь.
– Да, это звучит парадоксально. Но так оно и было. Я приехал в областное управление; нам должны были выделить оборудование для школы, компьютерный класс… И тут выясняется, что заказанное в ИНТе оборудование по распоряжению одного… чиновника передали в городскую школу, где оборудование уже было, год назад получили. А у нас такие компьютеры старенькие, что перед детьми стыдно. А мы с ребятами задумали несколько проектов, полгода с институтом договаривались, как лучше скомплектовать наше оборудование, денег-то выделяют немного. Ехал я туда как на крыльях летел, а тут на тебе… Вот я и высказал всё, что думал в кабинете начальства, а в коридоре меня прихватило… Второй инфаркт, как потом сказали врачи. В общем, свалился я у стеночки в коридоре, а очнулся уже здесь…
– Так что, получается? – удивился Светозар. – Вас министерство образования сюда отправило?
– Нет, куда уж там. На таких, как я министерство тратиться не станет, – рассмеялся весело Учитель. – Меня искал руководитель отдела ИНТа, узнавший как-то о неожиданном решении управления и приехавший разбираться. Вот он и отправил «Скорую», что за мной приехала не в больницу, а в корпорацию, с которой институт как-то связан, он быстро договорился…
– Невероятно, – недоверчиво пробормотал Светозар. Хотя такое возможно. Томас же сказал, что сотрудничает с этой организации. А новоградский институт к СОЧ имеет прямое отношение, являясь их подразделением. Видно, Учитель для них представляет какой-то интерес, раз они пошли на такие расходы. По-другому он действительно никак не мог сюда попасть, учителям платят так мало, что Аркадий Борисович и за три жизни не накопил бы таких денег. Но чем он для них важен, Светозар не понимал.
– И что теперь? – поинтересовался он у задумчиво теребившего подбородок Учителя. – От вас что-то взамен потребовали?
– От меня? – удивленно посмотрел на него Учитель. – Нет, хотя я предлагал как-то отработать свое пребывание здесь, в любом качестве. Но Томас даже обиделся на такое предложение. Сказал, что я больше принесу пользы, если постараюсь воспользоваться своим пребыванием здесь для того, чтобы как можно лучше познакомиться с этим миром и теми возможностями, которые он дает клиентам.
– Зачем? – спросил Светозар и тут же высказал свое предположение. – Наверное, потом институт попросит вас отчет написать. Вроде того, что вас как бы в разведку послали, от СОЧ. Им ведь должно быть интересно узнать, что здесь происходит, так сказать, независимый взгляд изнутри.
– Я об этом не думал, – сознался Учитель, нахмурившись. Потом покачал головой: – Нет, какой из меня шпион…
Они посидели молча, потягивая пиво из кружек.
– Худа без добра не бывает, – усмехнулся вдруг Учитель, и пояснил вопросительно уставившемуся на него Светозару: – Зато все оборудование сразу к нам отправили, испугались чиновники, что я помру прямо у них в коридоре… Теперь я могу иногда посмотреть на моих учеников, поговорить. ИНТ постарался, молодцы. Томас сказал, что меня хорошо подлатают, за полгода управятся.
– Как, за полгода? Для полной обработки сюда на год идут, не меньше, – удивился Светозар.
– Да и меня хотели оставить на год, да только я не могу. В школе уроки кто будет вести? Я ведь три предмета веду. Вот и вытребовал, чтобы меня отпустили пораньше…
Светозар удивленно уставился на Учителя, сдерживаясь, чтобы не сказать какую-нибудь обидную глупость. Ну, дает, мужик, ну народник задрипанный, идеалист хренов… За то, чтобы сюда попасть другой полжизни отдаст, если денег нет. А этот обратно, в свою глушь торопится. Вот из-за таких потом и появляются компаньоны-недоумки, чистоплюи и мечтатели. Не понимающие, что деньги не пахнут и зарабатывать их надо любыми путями. Сегодня наверх поднимается тот, кто не гнушается ничем. Взять тех же политиков, которые становятся президентами только потому, что знают: сегодня пообещай побольше и сразу всем, а завтра, когда станешь наверху, можно делать совсем наоборот…
– Послушайте, Аркадий Борисович… А зачем, по-вашему, людям этот мир? – махнул рукой вокруг и едва не свалился Светозар, пять кружек давали о себе знать. – Я говорю не про тех, кто здесь. С ними понятно. Но Томас ведь хочет открыть ворота этого мира для всех. Вот зачем, а?
– Я тоже думал об этом, – с интересом посмотрел на него Учитель и отодвинул чашку с чипсами. – Если интересует моё мнение…
– Конечно, Учитель, – с самым серьезным видом кивнул Светозар. Ему действительно стало интересно, что может сказать случайно попавший сюда человек. Не из тех, для кого этот мир предназначен. Повезло ему попасть сюда по счастливой случайности, как обычному прохожему, которого с улицы взяли да и забросили на закрытый частный курорт для миллионеров. Живи, наслаждайся, представь себя одним из избранных, на какое-то время… Но потом тебя вернут обратно на улицу. Что такой человек теперь думает о своей жизни?
Учитель поражал его своей открытостью, было в нем что-то притягивающее, вызывающее доверие. В Большом мире таким людям трудно приходится, но они упорно продолжают держаться своих убеждений, даже в самых жестких условиях. Вот только работать с ними очень трудно, нет в них гибкости, не умеют они приспосабливаться к быстро меняющимся реалиям современной жизни. Но послушать их можно, всегда мыслят нестандартно.
– За те три месяца, что я здесь, мне показалось главным не то, что появился новый мир. Такое уже говорили, когда появлялось что-то новое – книгопечатание, кинематограф, телевидение, компьютеры, голография… Каждый раз объявляли новую эру в истории человечества, но затем выяснялось, что для человечества всё это было не более, чем очередное средство для удовлетворения потребностей, не особенно изменившихся за последнюю пару тысяч лет. Одни использовали эти средства для получения удовольствий, другие – для обретения или преумножения личного богатства, третьи стремились использовать для промывания мозгов и возвышения над толпой. Хлеба и зрелищ!.. Несколько процентов могли реализовать свои мечты, остальные оставались неудовлетворенными, кляня жизнь и судьбу, изредка вставая на дыбы и в слепой ненависти уничтожая то, чего не имело, но хотело иметь. Не понимая, что причина неудовлетворенности сидит в них самих. Священники обещали рай на небесах, после жизни; ученые решили, что можно решить все проблемы с помощью науки и создать рай на земле при жизни; оказалось, что для всех никак не получается, человеческая природа такова, что мерилом качества жизни испокон века было не духовное, а материальное. Единицы могли стать творцами, подобно богам, творящим свои миры, куда мог попасть каждый желающий, прочитавший книгу или посмотревший фильм. Остальные должны были довольствоваться тем, что им предлагали. Но ведь каждый мечтает о своем, невозможно единицам представить мечты всех. И снова человечество оставалось неудовлетворенным.
И вот – новое чудо, с помощью новых технологий и компьютеров человек научился создавать мир, где он стал всемогущим богом. Не повторится ли старая история? Не знаю, но верю, что теперь у человечества появилась возможность заняться собой, не в общем, а конкретно каждым. Может быть теперь человек приблизился к тому, чтобы начать познавать себя по-настоящему. Такие попытки предпринимались и раньше, только опять же отдельными выдающимися личностями, но ведь каждый из них познавал лишь себя. А остальные? Не каждый захочет напрягаться, изучая труды философов и психологов, утруждать себя упражнениями йогов или аутотренингом, стремясь научиться контролировать свои мысли и заглянуть себе в душу. На это нужно время, а в нашем мире свободного времени всё меньше, мы все больше становимся винтиками громадных общественных механизмов, теряем свободу выбора, даже не замечая этого. Мы добровольно становимся скопищем потребителей, сами принимаем за главное правило жизни одно – заработай как можно больше и сразу потрать. На ненужные услуги и вещи, которые производишь, продаешь сам себе и затем потребляешь, не задумываясь о том, нужно ли это тебе. Замкнись в маленьком мирке, где в размеренном чередовании работы, всё больше похожей на выполнение механических операций, и отдыха, всё больше похожего на зарядку аккумуляторов, не остается времени на познание самой великой загадки – себя самого. Но так делают все вокруг, стадный инстинкт преодолевают лишь единицы…
За их спинами что-то тяжелое плюхнулось в воду, и тут же в пруду загомонили.
– Мрак какой-то, – вздрогнув, сказал Светозар, не оборачиваясь. Учитель резко обернулся и привстал, но через несколько секунд со смешком развернулся обратно и поерзал, устраиваясь поудобнее. Светозар не выдержал и оглянулся: здоровенный страус пытался выбраться из пруда, куда, видимо, свалился, поскользнувшись на илистом берегу. Вокруг суетилась крякающая толпа. Или стая, усмехнулся Светозар, потом махнул на эти рассуждения рукой: какая, в общем-то, разница? Вчера они могли толпиться на какой-нибудь вечеринке или приеме, сегодня они стая пернатых, а завтра где-нибудь в степи будут бегать в стаде слонов или верблюдов…
– Получается, что нам теперь и роботов незачем делать – сами такими становимся. Огромная экономия, – покачал он головой и захватил горсть соленого миндаля из заказанной Учителем тарелки. Но есть ведь ещё и те, кто создает новое, занимается наукой, культурой, даже в космос ещё летают.
– Это все верно, но их немного, этих творческих личностей по сравнению с остальными. Если сравнивать с тем, что было сто лет назад – их стало меньше, в полтора раза. Не по количеству, а по соотношению ко всему населению Земли. А насчет роботов – разве я не прав? – пожал плечами Учитель, глотнул пива.
– Я, конечно, утрирую, но мы ведь договорились, что я высказываю свое мнение. Так вот, здесь, в этом мире я увидел надежду для всех.
Учитель помолчал, словно ожидая вопроса, но Светозар ничего не сказал. Ему показалось, что сейчас этот, немолодой уже человек, проживший большую часть жизни, но так и не понявший, что в ней главное – это вовсе не познание своей сущности, а утверждение себя. Сейчас начнет произносить речи о всеобщем счастье, молочных реках и кисельных берегах… Может, еще и про коммунизм помянет, с него станется, с философа доморощенного… Но на Светозара уже навалилось, как обычно бывало после нескольких кружек пива, умиротворение и нежелание что-либо делать. Пусть Учитель говорит, если хочет, почему бы и не послушать? Может, он и вправду знает что-то нужное всем, разглядел то, чего другие не заметили.
– Главная цель человека – познание самого себя, своей сущности, души, если говорить попросту. И в этом Медицинский Автономный Модуль вместе с компьютерами и устройствами связывающими их в единую систему, может оказать бесценную помощь как прибор, позволяющий человеку заглянуть в глубины своего сознания. Раньше ведь как было? Доступ туда был открыт священнику на исповеди или психоаналитику вао время сеанса, этим людям человек открывал самое потаенное, то, о чем сам даже не догадывался. Но эти люди, считая себя способными все понять и сами себе позволяющие судить других, сами имеют свои убеждения, свои взгляды и мотивы… Они не могут воспринимать чужой внутренний мир беспристрастно, в чистом виде. Они видят других через неровное и не всегда чистое стекло, искажающее увиденное иногда столь сильно, что это приводит к печальным последствиям. Но об этом много говорили и говорят, дело в другом.
Здесь, в этом искусственном мире, человеку дается возможность самому изучать себя: выявлять свои скрытые желания и стремления в чистом виде; обнаруживать склонности и таланты, о которых он и не догадывался; проверять себя в деле, пробуя делать всё, что душе угодно. Сначала инстинкты будут брать своё, но после того, как человек перепробует все плотские и чувственные наслаждения, которые только сможет вообразить, придёт время, когда он скажет: и это было!
И останется ему только одно – разбираться в себе самом. Это ведь самое увлекательное занятие – исследование своей души… Здесь человека ждут такие приключения тела и духа, о которых он и не мечтал. В чём это будет выражаться и как? Не знаю, думаю, что у каждого по-своему. К этому финалу, по идее, должны приходить все, кто сюда попадает. Через различное время, но это, по-моему, обязательно должно происходить. И знаете, Зар, я даже нашел этому достаточно весомое подтверждение…
– К-какое, интересно? – заинтригованный, подался к нему Светозар, попал локтем в пролитую им же самим лужицу пива на деревянной стойке, рука соскользнула, и он дернулся, чтобы вернуть равновесие. Учитель было засуетился, предлагая ему салфетки, но он только пренебрежительно поморщился. Костюм можно в любую секунду приказать заменить, стоит только мигнуть. Не-ет, есть здесь свои преимущества, помимо тех, о которых говорит Учитель. И это ему нравится гораздо больше, чем перспектива заниматься изучением собственной души. Но уж если придется, как утверждает этот мечтатель-утопист, то лучше узнать побольше, вдруг потом пригодится.
– По статистике, что я нашёл в Сети. Томас, после ознакомления с ними не стал со мной спорить, заметьте… Получается, что не менее тридцати процентов клиентов всех компаний и корпораций, что занимаются подобными делами, изменили направление своей последующей деятельности, сменили профессию после пребывания в виртуальном мире. Понимаете? И таких насчитывается не одна тысяча. Это ведь о многом говорит…
– Мм-м, догадываюсь, – с умным видом кивнул Светозар, ему захотелось по-дружески похлопать Аркадия Борисовича по плечу и сказать что-нибудь, вроде: Ну, ты даешь мужик, ну и головастый!» Но он сдержал свой порыв, для этого они выпили еще недостаточно.
– Вот что необходимо для наших детей, – мечтательно глядя перед собой, проговорил Учитель, и тут же на лице его появилось выражение досады. – Ну почему у нас так мало людей это понимают, а? Ведь в этом мире, пусть даже попав сюда на небольшой срок, хоть на месяц, подросток сможет найти свою цель в жизни, свой идеал, выбрать занятие по душе. После его возвращения нам, взрослым останется ему помочь развить свой талант. Сколько гениев могли бы воплотить свои мечты в реальность!.. Вот вы, Светозар: разве вы не мечтали в детстве стать художником или актёром, космонавтом или моряком? Сумей вы попробовать свои силы во всех этих ипостасях, проверить себя на соответствие мечте, разве не выбрали другой путь, не стали другим, более значимым для себя и других?..
Светозар задумчиво шевелил губами, обдумывая слова Учителя и вспоминая своё детство. Конечно, он мечтал. О многом. Мечтал стать гонщиком Формулы-1, хотел петь песни и даже гитару освоил, только отец твердил, что надо учиться делать деньги, а мать… Но теперь-то что об этом говорить, поезд ушел. Что-то, конечно есть рациональное в словах Учителя, но… Тут его осенило, и он поднял ладонь, останавливая Учителя, хотевшего что-то добавить к сказанному.
– А не получится ли так, Аркадий Борисович, – с ехидной усмешкой начал он, глядя на Учителя, придвинувшегося к нему, чтобы не пропустить ничего в птичьем гомоне, внезапно усилившимся по непонятной причине. – Что придут сюда детки, да вместо красок и мольбертов, понаделают себе автоматов да гранат, по памяти восстановят тот мир, из которого ушли на недолгий срок и начнут косить от бедра?! Или решат, что не лучше ли провести предоставленное время в поисках недоступных в обычной жизни развлечений, начиная с мороженого, которого они не успели попробовать и заканчивая многолюдными оргиями, ведь здесь это можно запросто организовать… Что вы тогда будете делать?
Учитель медленно выпрямился и с изумлением покачал головой: – Нет, я так плохо о детях не думаю. У вас, наверное, детство было невесёлое, Зар.
– Да что вы говорите? – зло рассмеялся Светозар. – Я детство своё провел получше многих… Ладно, не в этом дело. Вы говорите о нормальных детях, а как быть с теми, кто заполняет колонии для несовершеннолетних? Кто с детства не знает ничего другого, кроме убожества и грязи, воспитывается подонками и преступниками, подростком попадает в колонию, а затем всю жизнь кочует по тюрьмам? С ними-то как, вы думали? Такой сюда попадёт – что он будет здесь делать?
– Да как вы не поймёте, – возмутился Учитель, – что преступниками детей делает только общество! Уж я-то знаю это получше вас! Все эти догмы о первородном грехе и врожденных преступных наклонностях, оставьте шаманам от науки и жрецам. Только общество создает условия для преступности, это скопище безразличных ко всему, кроме своих потребностей, людей. Вы вспомнили разговор с Историком, но инстинкт охотника это не агрессивность по отношению к себе подобным. Это главный стержень, который дает исследователей и путешественников, врачей и писателей, художников и архитекторов. Это основной стимулятор развития общества!
Социальное неравенство ещё долго будет сохраняться в нашем обществе, но, если каждый ребёнок получит возможность использовать свои потенции в полной мере, то это неравенство для него перестанет играть роль раздражителя, как красная тряпка для быка на корриде. Для него главным станет не то, что имеют другие, а то, что он сможет сделать, чего сможет добиться сам, как сумеет выразить себя в творчестве…
– Ага, – небрежно продолжил Светозар, когда Учитель решил смочить пересохшее горло, – вот такие и начнут строить здесь мир на свой лад: замки возводить, армии собирать, чтобы соседей грабить, да пиратствовать на морях-океанах. Это ведь сейчас модно, Учитель. А подростки впитывают в себя всё, чем их потчуют с экранов правительства или ТНК, если принимать всерьез гипотезы Историка и Биолога. Народ должен быть как покорная корова, жующая свою порцию соломы в стойле и не брыкающаяся, когда её доят. И когда понадобится, должен покорно проследовать на бойню, если вдруг возникнет необходимость в очередном локальном конфликте сократить немного численность возрастающего населения или решить вопрос, кто будет распоряжаться нефтяным краном…
– Да, конечно, будут проблемы, – спокойно согласился Учитель и заглянул в опустевшую кружку. – Но есть ведь ещё и романтика исследований, в космосе, в океане… Как это у вас получается? – кивнул он на стойку бара, под которой прятался манипулятор бармена.
