Олег Борисович Антонов
Столкновение образов
Историк пожал плечами: – Насколько я знаю, пока всё принятые меры ни к чему хорошему не привели. Меня больше интересует прошлое, о будущем я судить не берусь.
Светозар взглянул на Учителя, застывшего с забытой кистью винограда в руках. – А вы, Аркадий Борисович, что скажете? Вы с будущим работаете напрямую.
– Я ведь не специалист в области истории, но это выглядит вполне правдоподобно. Если не секрет, откуда такие сведения? – Учитель внимательно посмотрел на Историка и тот улыбнулся открыто.
– Никаких секретов я не открывал, Учитель. Все эти сведения печатались в газетах и журналах, если хотите, я дам вам конкретные названия и номера.
– Да, пожалуйста, – согласно кивнул Учитель. – Это пригодится, если я ещё смогу работать…
– Конечно, сможете, – подмигнул Учителю Архитектор и уверенно заявил: – Да из МАМы вы выйдете свежим, как огурчик, ещё не один десяток лет сможете работать в полную силу.
– Спасибо, друзья, – признательно улыбнулся и склонил голову Учитель. – Надеюсь, что так и будет.
– Никаких сомнений, Учитель. В том, что касается здоровья, корпорация никого не обманывает, – подтвердил биолог и принялся за персик, начав обдирать с него кожицу.
– Хорошо, что в моем бизнесе таких монстров, – усмехнулся Светозар, стряхивая арбузные косточки в тарелку и с хрустом разламывая громадный ломоть с темно-красной мякотью, сахарно сверкнувшей на изломе.
– А в какой области вы работаете? – поинтересовался биолог, разглядывая косточку персика так, будто никогда прежде не видел.
– В области биотехнологий, – после секундной заминки ответил Светозар, решив, что нет смысла скрывать область своих интересов. Вряд ли биолог работает в практической области, судя по всему, он тоже учёный. А теоретики ему не страшны, хоть и знают много, только превращать свои знания в деньги не умеют.
– И вы уверены, что в этой области дела обстоят по-другому? – с удивлением посмотрел на него биолог, а Историк, хотевший что-то сказать, сдержался и с интересом прислушался.
– Надеюсь, что да, – криво усмехнулся Светозар, поражаясь наивности этих ученых. Взяточничество, как и бюрократия, есть везде, сами же это признают. Какой бизнесмен не дает взяток, в той или иной форме, без этого невозможно работать! Только много ли можно выгадать в этой области, нарушая технологии, и каким образом можно проворачивать махинации, он не знал, и пока не представлял. Но послушать предположения было бы интересно. Но, скорее всего, эти ученые просто автоматически переносят то, что есть в одной отрасли, на все остальные. И не замечают абсурдности такого допущения.
– По крайней мере, я не нарушаю технологий, что впрочем, и невозможно, не экономлю на материалах и не даю заказчикам миллионных взяток. Работаем честно.
– Видимо вы ещё не сталкивались с большими заказами и работаете в новых структурах, где чиновники ещё не осознали своих возможностей, – с сомнением покачал головой биолог. – В областях, связанных с медициной можно наблюдать ту же картину, что и в строительстве, на транспорте или сельском хозяйстве.
– Возможно, – не стал спорить Светозар и решил подзадорить самоуверенного биолога. Пусть расскажет, что знает. – Только это всё слова, Генрих, где факты?
– А я что говорил? – вскрикнул неожиданно Историк и довольно посмотрел на Архитектора, не обращая внимания на биолога, застывшего с приоткрытым ртом. – Видишь, какие аналогии? Везде одно и то же. Так что не расстраивайся, Зодчий ты наш, не только у тебя есть проблемы.
– Так я и не расстраиваюсь, – добродушно усмехнулся Архитектор. – Жаль только, что все видят проблему и принимают её как само собой разумеющееся, мало кто хочет изменить устоявшийся порядок. А ведь это отвратительно, когда на нас паразитируют монстры…
– Вам что, революционеров не хватает? – прищурился на него Историк. – Могу показать некоторых, я ведь специализируюсь по началу прошлого века, у меня такие есть представители, что волосы дыбом встанут от ужаса…
Но Светозар хотел послушать биолога, что-то он слишком уверенно говорит, может, знает что-то такое, что ему пригодится в работе?
– Погодите, – остановил он Историка, взмахнув рукой, и обратился к биологу: – Так что,
Генрих, вы хотите сказать, что в здравоохранении тоже есть такая система? Допустим, если говорить про фармацию, я могу согласиться: контроль за выпуском лекарств дает хорошую возможность для поживы, но в остальном? Есть ведь, например, технологии, которые уже несколько лет используются, те же модули… – Светозару показалось неудобным говорить о МАМах, в которых все присутствующие пребывали, но более яркого примера как-то на ум не приходило. Раз начал, то чего теперь идти на попятную, решил он и продолжил: – Здесь-то никаких проблем с внедрением не было, а? И кому корпорация должна платить взятки? Какому министерству или ТНК?
– Почему же не было проблем? Были проблемы, и сейчас есть, – пожал плечами биолог и, подергивая себя за косичку, уставился на блюдо с фруктами, словно решая, что бы ещё съесть. Все вокруг молча ожидали пояснений, но биолог ещё с минуту оглядывал блюда, потом, так и не выбрав ничего, пожал плечами и, глядя на Светозара черными насмешливыми глазами, невозмутимо продолжил.
– Вот смотрите, такой пример. Модули были созданы, первоначально, для спасения безнадежных больных, которых нельзя было оперировать сразу. Требовалось сначала восстановить разладившиеся функции организма, чтобы он мог перенести дальнейшие операции. Использование генных технологий позволило лечить на клеточном уровне, перестраивать работу всех систем организма человека. Мы научились без вреда для всего организма уничтожать раковые клетки, приводить в норму обменные процессы, теперь практически не осталось неизлечимых болезней… Но разве МАМы стали использоваться повсеместно и они теперь, спустя десять лет, легко доступны? Нет! А почему? Да потому, что все ТНК, занимающиеся производством лекарств и другой продукции, связанной с медициной не позволили этого сделать, и будут ограничивать широкий доступ к модулям всеми силами.
Сколько сейчас стоит удовольствие попасть в модуль и прожить год? Вот именно, очень дорого, и это ещё в корпорации ВиАйПи, чьими клиентами мы являемся. В других компаниях цены гораздо выше. А ведь себестоимость модуля и всего, что связано с обслуживанием, составляет едва ли треть от этой суммы. Если же производство модулей расширить, а это вполне по силам современной промышленности, то доступ к модулям получили бы не только те несколько десятков тысяч избранных, а миллионы людей, многим из которых модули могут спасти жизнь.
– Господи, но почему же так не сделать? – искренне возмутился Учитель, обводя всех взглядом глубоко посаженных глаз. – Неужели всё так просто и кто-то препятствует этому? Но почему?
– Потому, Учитель, – угрюмо ответил биолог, виновато опустив глаза, – что это невыгодно. Если в модуле можно за несколько месяцев не только излечить от всех болезней, но и сделать коррекцию всевозможных физических отклонений, избавить человека от тех недостатков, которыми его наградила среда и наследственность, кто тогда станет покупать продукцию компаний, занятых производством лекарств и косметики? Представьте себе мир, где каждый человек красив и здоров, раз в десять лет он проходит обследование и корректировку в модуле, позволяющие ему стать долгожителем. Кто тогда станет постоянно покупать те продукты, которые сегодня обещают некрасивым -красоту, немощным – здоровье, безнадежным больным – исцеление?
Сейчас миллиарды людей постоянно тратят деньги, они пользуются косметикой и лекарствами, большинство из которых вряд ли приносят реальную пользу, но на рекламу которых тратятся огромные средства. Огромная армия специалистов и врачей, которые состоят, явно или не сознавая этого, на службе корпораций, получающих астрономические прибыли от продажи своих товаров. Они никогда и никому не позволят разрушить их мир, позволяющий им оставаться на вершине власти. Они довольны существующим положением вещей и считают себя хозяевами жизни и творцами истории. Сами-то они наверняка пользуются модулями, для них входная цена не проблема, при их-то доходах.
– Но со временем это ведь изменится? – с надеждой спросил Учитель, и Светозар хмыкнул, удивляясь, каким образом попал в этот мир такой наивный клиент. Действительно, откуда у обычного учителя такие деньги? Надо будет как-то выяснить это у него самого. Он ведь идеалист, романтик… Если правильно задавать вопросы, то всё расскажет.
– Есть ведь такие организации как ЮНЕСКО, ООН или ВОЗ, разве они не обладают достаточным влиянием, чтобы изменить такое положение дел к лучшему?
– Вряд ли они способны изменить что-то, – скептически отмахнулся от такого предположения биолог. – А такая общественно-экономическая структура как СОЧ, пока ещё не в силах бороться с монстрами – ТНК, хотя это они разработали и начали производство модулей. Они быстро набирают силу на космических исследованиях, производстве челноков и разработке программ, привлекая самых лучших специалистов в мире. Лет через пять они будут способны на равных вступить в борьбу и тогда нас ожидают большие сюрпризы… Сейчас же они производят модули по ограниченным квотам под зорким контролем заинтересованных монстров. Лишь небольшое количество модулей поставляется в те больницы, которые способны заплатить. И они не могут понижать цены, которые им навязали. Разногласия в мировом сообществе играют на руку ТНК. Будем надеяться, что они останутся такими же упорными в своих благородных намерениях и не обрастут бюрократических панцирем, сковывающим свободу мыслей и действий.
– Да, они имеют очень хорошие шансы изменить ситуацию, – согласился задумчиво Историк. – Если их программы, не только компьютерные, но и социально-экономические найдут поддержку в ряде крупных государств. Они ведь предлагают такое, что сможет изменить не только методы управления, но и государственную политику.
– Каким же образом они это сделают? – недоверчиво осведомился Архитектор. – Я очень уважительно отношусь к СОЧ, это замечательная организация, но… Они что, нашли способ изменить чиновников? Уж не предлагают ли они заменить армию чиновников компьютерами? Только на такое никто не согласится…
– Это точно, – поддержал его Светозар и посмотрел на Историка с такой же скептической усмешкой. – Столько уже было фильмов про диктатуру роботов, что теперь никого не заставишь подчиниться машинам. Кто же захочет становиться рабом роботов? Люди предпочтут, чтобы ими правили жадные и нечистые на руку олигархи, умеющие через своих марионеток ублажать толпу.
– Нет, какие ещё роботы? – рассмеялся Историк и удивленно покачал головой, словно поражаясь такому обороту беседы. – Никто не предлагает ставить к управлению государством компьютеры, хотя в этом есть большой смысл. Ведь многие заводы и даже целые перерабатывающие комплексы управляются компьютерами, работают без сбоев и никто не сомневается, что они делают это лучше людей. Но одно дело, если робот делает автомобиль, и совсем другое – если он решает человеческие проблемы. Я лично предпочел бы видеть на месте многих президентов и политиков компьютеры, соблюдающие правила обычной логики и не совершающие глупостей, приводящих к конфликтам. Только это всё несбыточные мечты… Сломать созданные книгами, кинематографом и телевидением штампы сумасшедших роботов, мечтающих захватить власть над Землей будет очень сложно, но со временем мы, возможно, всё-таки придем к этому.
– Так что же предлагает СОЧ? – напомнил Учитель Историку, прервавшему свою речь, чтобы выпить вина.
– Уфф, хорошо-то как, – держа в руке опустевшую пиалу, оглядел погружавшуюся в сумерки котловину Историк. Внизу, вокруг озера загорелись цепочки огней, отражаясь и покачиваясь в черном зеркале озера. Теплый ветерок теперь дул снизу, принося с собой влажный запах отдающей тепло воды. Первые звезды появились справа, над горами а слева догорал золотом закат, подсвечивая тонкую дымку собиравшихся над вершинами облаков.
– Сейчас я отвечу Учителю, – уважительно приложил он левую руку к груди, – а затем предлагаю совершить небольшую экскурсию по моим владениям, на этом ковре-самолете. Хочу кое-что вам показать…
9. Катастрофа
Владельцы корпораций, оказывающих самые дорогостоящие услуги, всецело полагались на тех, кто проектировал и строил хранилища, надежно пряча их от посторонних глаз. Местоположение хранилищ, в которых на различные сроки помещались модули, являлось самым большим секретом корпораций, оберегаемым так же строго, как в свое время, до появления спутников, военные скрывали расположение пусковых установок баллистических ракет.
Поиски мест, где располагались хранилища, велись постоянно. Иногда появлялись сенсационные сообщения о том, что раскрыта тайна одного из хранилищ, но вскоре выяснялось, что это было очередной «уткой», рассчитанной на возбуждение интереса пресытившихся потребителей, которых уже не пугали «летающие тарелки» или взрывы бомб террористов. Предположений о том, где располагаются хранилища, было столько же, сколько тех, кто их высказывал. Хранилища могли находиться в глубоких шахтах, покоиться на дне океана или располагаться в космосе. Периодически появлялись сообщения и статьи известных аналитиков, где приводились цифры и указывались возможные координаты… Только всё это на поверку оказывалось досужими вымыслами. Корпорации знали, за что им платят деньги и выполняли свои обязательства перед клиентами.
Обнаружить хранилища и добраться до их содержимого хотели разные люди и по разным причинам: экономическим, политическим, религиозным или чисто личным. Охоту за хранилищами вели не только частные лица, но и организации. Среди которых были террористические, желающие устроить торг сведениями или заложниками; группы антиглобалистов, пытающихся остановить расширение экономического господства ТНК; банды анархисто-радикалистов, недовольных всем на свете и совершающих безумные акции. Несколько религиозных сект, посчитавших величайшей несправедливостью получение недостойными доступа в рай при жизни, также заявили о своих намерениях добраться до хранилищ.
Доберись кто-нибудь из этих лиц или организаций до хранилищ, по миру прокатился бы шквал скандалов, экономических потрясений и политических перемен. Однако за десять лет, прошедших с появления первого хранилища, так ничего и не произошло. Проявлялось ли в этом забота сторонних сил, можно было только догадываться, но каждому здравомыслящему было понятно, что без поддержки власть имущих тайна хранилищ давно была бы раскрыта. Наивно было полагать, что всевозможные разведывательные организации, обладающие возможностями разыскать иголку в стоге сена, не знали, где располагаются хранилища. Видимо руководители таких организаций были людьми разумными и рассчитывали когда-нибудь воспользоваться такими услугами, если уже не пользовались. Тем не менее, владельцы корпораций, чьи тайны оставались нераскрытыми, вправе были гордиться своими сотрудниками и собой.
В корпорации VIP лояльность сотрудников обеспечивалась строгим отбором, жестким контролем собственной службы безопасности, но основной упор делался на оговоренное в контракте сотрудников право стать клиентом корпорации, самому сотруднику или члену его семьи. От такого права никто из сотрудников не отказался, хотя резоны у каждого были свои. Негласно существовала и угроза наказания за предательство, это упоминалось в неявной форме при приеме на работу, но не отражалось в контракте. Возможности корпорации впечатляли людей недалеких, полагающих, что руки корпорации достаточно длинны, чтобы найти и наказать предателя. Но за всё время работы корпорации никто из сотрудников не нарушил режима секретности, что только повышало стоимость акций корпорации и придавало ей ауру надежного и респектабельного предприятия. Желающих стать клиентом корпорации становилось всё больше, особенно возрастало их число после очередного террористического акта или громкого политического убийства. Где ещё можно было найти столь надежное убежище?
Хранилище модулей, а для посвященных сотрудников корпорации – объект ХМ-4, двигалось по лунной орбите высотой триста километров, так, чтобы как можно меньше быть заметным для излишне любопытных наблюдателей с Земли. Лунные научные станции на «обратной» стороне имели прекрасно оборудованные обсерватории, только их специалисты были загружены научной работой на несколько лет вперед, в их планы не входили наблюдения окололунного пространства. Станции дальнего обнаружения метеорных потоков, расположенные на высоких селеноцентрических орбитах и работающие в автоматическом режиме, сканировали внешнее, по отношению к их орбитам пространство в поисках приближающихся к Луне объектов и совершенно не интересовались медленными и движущимися по низким лунным орбитам телами.
Никаких исследовательских спутников к Луне никто в ближайшие годы не планировал запускать, обитаемые станции располагались между Землей и Луной, а челноки, совершающие регулярные рейсы к Луне двигались по оптимальным траекториям, составленными компьютерами. Никто из пилотов не собирался заниматься посторонними делами, высматривая то, что не имеет отношения к полету. А пассажиры, имевшие возможность наблюдать на видовых экранах картины окружающего космоса больше интересовались самой Луной. Вероятность случайного обнаружения такого микроскопического, по космическим меркам, объекта, представлявшего шар, диаметром тридцать метров, была очень мала. А маскировка хранилища уменьшала эту вероятность ещё на порядок, делая объект невидимкой для сторонних наблюдателей, не вооруженных специальной техникой.
Визуально заметить объект ХМ-4 можно было только с очень близкого расстояния и только на светлом фоне. Незначительное излучение объекта не могло быть заметным издалека, оболочка поглощала большую часть энергии, падающей на неё. Каждый час с помощью узконаправленной антенны посылался кодированный пакет импульсов, содержащий информацию о состоянии всех систем объекта на ближайший ретранслятор. Перехватить это послание можно было, только оказавшись на пути узкого луча радиоволн, но система наблюдения объекта за всё время своего существования таких объектов не заметила. Основная задача объекта – оставаться незамеченным, выполнялась успешно с момента выхода на лунную орбиту.
Возможно, что военные таких стран, как Китай, США или Россия, имеющие в своем распоряжении эффективно действующие системы слежения за космическим пространством или сотрудники земных обсерваторий могли наблюдать за сборкой и монтажом этого хранилища на космическом заводе-комплексе СОЧ, расположенного между Луной и Землей, если их это интересовало. Но после того как представители КОСКОМа подписывали акт о соответствии объекта всем нормам космического права, объект переходил в собственность корпорации, и дальнейший его путь невозможно было предугадать. Сотрудники корпорации запускали реактор, энергия поступала на двигательные установки, включались системы защиты и маскировки, и хранилище превращалось в невидимку для обычных средств наблюдения, вроде оптических телескопов или радаров.
Управляющая система ИСКРА, относящаяся ко второму поколению систем искусственного разума, брала на себя управление и выводила хранилище на такие траектории, где встреча с искусственными или естественными телами была маловероятна. Координаты хранилища знали только те работники корпорации, которые непосредственно занимались хранилищем и имели специальные полномочия. Раз в три месяца проводилась дистанционная проверка работоспособности систем хранилища. Раз в полгода хранилище принимало корабль-челнок, на котором доставлялось всё необходимое для дальнейшего функционирования и новые модули, взамен тех, чей срок хранения заканчивался. На челноке прибывала и группа специалистов корпорации для проведения инспекции всех систем, регламентных работ по замене узлов и агрегатов, они же меняли модули.
Всё остальное время хранилище перемещалось в пространстве в полном одиночестве, скрываясь от посторонних взглядов с помощью системы маскировки, включающей активные и пассивные элементы. От нежелательных встреч хранилище уклонялось с помощью двигательных установок, использующих энергию «чистого» реактора, если достаточно было изменить траекторию движения и скорость. Если же на пути хранилища встречалось что-то, представляющее угрозу столкновения, а с помощью двигателей уклониться было невозможно, то в арсенале хранилища имелись небольшие реактивные снаряды-«прилипалы», которые могли состыковаться с посторонним телом и с помощью своих двигателей изменить траекторию тела так, чтобы оно прошло на безопасном отдалении от хранилища. Для защиты от метеоров, обладающих высокой скоростью могли использоваться лазеры, встроенные в корпус и способные в импульсе «выдать» огромную мощность, достаточную для превращения в плазму небольших тел.
ИСКРА использовала для принятия решений данные собственной системы наблюдения, общие сообщения со станций дальнего обнаружения и специальную информацию, поступающую через спутники-ретрансляторы из штаб-квартиры корпорации. Казалось бы, все было предусмотрено и безопасности клиентов корпорации ничто не угрожает. Два года безаварийной эксплуатации космических хранилищ убедили руководство корпорации в том, что поводов для беспокойства нет. Но, как говорил поэт, ничто не вечно под Луной…
Метеорный рой был замечен станциями дальнего обнаружения за три минуты до расчетного столкновения с поверхностью Луны. Рой представлял собой несколько десятков камней, самый большой из которых не превышал десяти сантиметров в диаметре и несколько сотен мелких частиц, летевших с удвоенной второй космической скоростью относительно Луны разреженным скоплением, растянувшимся почти на тысячу километров.
Предупреждение передавалось в эфир постоянно, метеорный поток должен был пройти по касательной к поверхности, часть его составляющих должна была столкнуться с поверхностью Луны, вызвав серию мелких вспышек на обратной стороне. Опасная область пространства была объявлена на восемь часов закрытой для «челноков», на самой поверхности метеорный рой ничему не угрожал, ближайшая станция располагалась в тысяче километрах от оси потока. Остальная часть потока частиц проследует мимо Луны и под действием сил тяготения достигнет через несколько часов атмосферы Земли, сгорая в верхних слоях. Кто-нибудь заметит в ночном небе несколько падающих звездочек, и сможет загадать желание.
ИСКРА приняла метеоритное предупреждение, обработала полученные данные и принялась за моделирование дальнейших событий. Траектории хранилища и метеорного потока пересекались; метеоритный поток, представляющий в пространстве расширяющийся к поверхности Луны конус имел диаметр не менее двух сотен километров. Наибольшая плотность частиц приходилась на центр, где двигались самые крупные тела, движение которых зафиксировали станции дальнего обнаружения и на основании данных их движения проводились расчеты. Влияние тяготения со стороны Земли на мелкие частицы потока, которые не учитывались в прогнозе станций, по расчетам управляющей системы расширяло опасную область почти вдвое. Через секунду ИСКРА начала маневрирование с помощью двигателей, стремясь выйти за пределы опасной области. Полной мощности двигателей хватало, чтобы выйти из конуса, но покинуть опасную область вовремя не получалось.
Вероятность попадания мелких частиц, движущихся за пределами расчетного конуса, в корпус хранилища была небольшой, один на сто тысяч, но раз угроза была, значит к ней надо подготовиться. ИСКРА развернула хранилище так, чтобы система наблюдения давала максимальный обзор той области пространства, откуда двигался рой. Лишь один из шести лазеров защиты можно было использовать для поражения цели в этом направлении, чтобы использовать следующий, необходимо было развернуть корпус. Будет ли на это время, ИСКРА однозначно ответить не могла. Поступающие данные о потоке были общими, станции дальнего обнаружения рассчитали опасную для полетов область и дальнейшими расчетами себя не утруждали. Постоянно передавая предупреждение об опасности, программы станций перешли к дальнейшему наблюдению.
Всё, что было возможно предпринять для предотвращения угрозы, ИСКРА сделала. Хранилище продолжало свое движение с нарастающей скоростью, система наблюдения уже обнаружила самые крупные тела потока, опасности они, как и было рассчитано, не представляли. Самые мелкие частицы система наблюдения, не предназначенная для поиска таких мелких объектов, могла обнаружить только за несколько секунд до столкновения с корпусом хранилища, лазер был готов. ИСКРА продолжала рассчитывать варианты, при которых она успевала пустить в ход хотя бы ещё один лазер…
Метеоритная пыль, слишком мелкая, чтобы представлять реальную опасность, ярко вспыхивала при столкновении с матово-чёрной поверхностью хранилища, на которой появлялись микроскопические кратеры, рассмотреть которые можно было только в микроскоп. ИСКРА ждала приближения более крупных гостей. Лазер выбросил невидимый столб света, в котором ярко вспыхивали микрочастицы, и превратил в облачко плазмы частицу размером со спичечную головку. Она могла пробить внешнюю оболочку хранилища и даже повредить внутреннюю, потеряв энергию в промежуточном наполнителе. Сила отдачи толкнула хранилище к Луне, ИСКРА компенсировала отклонение от расчетной траектории изменением работы двигателей, увеличивая на несколько секунд время, оставшееся до выхода из опасной области. Расчеты давали основание считать, что через шесть секунд вероятность столкновения с самыми мелкими частицами потока значительно снизится. Начался разворот корпуса вокруг оси, чтобы второй лазер встал в ту позицию, откуда можно было еще раз ударить по частицам потока.
В техническом центре штаб-квартиры корпорации, куда стекалась вся информация по действующим объектам, дежурный техник секции ХМ, которая включала шесть объектов, заметил на экране тревожный сигнал и обнаружил, что очередное сообщение от объекта ХМ-4 не поступило. Это его не очень-то обеспокоило, такое иногда бывает. Что это за объект и где он находится, техник не знал, да и никогда не интересовался, это не входило в его обязанности. Он должен был следить, чтобы вся поступающая на его секцию информация приходила вовремя, передавалась по назначению и правильно копировалась на архивные носители. Если же информация не поступала, то это была не его забота. Согласно инструкции техник передал сообщение об отсутствии данных от объекта по служебной цепочке, и с чувством выполненного долга открыл отложенный в сторону детективный роман в мягкой обложке. До конца дежурства оставалось два часа и десять минут.
Дежурный инженер отдела дистанционного технического контроля (ДТК), находившийся этажом ниже и под контролем которого находилось двенадцать действующих объектов корпорации, получил сообщение и озабоченно нахмурился. За работоспособность систем объектов отвечали монтажники и производители комплектующих, но за связь с объектами отвечали работники департамента ДТК. Отсутствие данных телеметрии могло означать не только неисправность передающей системы, это могло быть результатом сбоя системы связи, которая состояла из нескольких звеньев. Инженер запустил работу диагностической системы, которая должна была проверить всю цепочку связи от объекта до штаб-квартиры. Он знал, где примерно находится объект ХМ-4, но доступа к координатам у него не было. Не дожидаясь ответа диагностической системы, дежурный инженер, согласно инструкции, отослал сообщение о нарушении связи с объектом ХМ-4 менеджеру департамента эксплуатации и ремонта объектов (ЭРО). Инженеру очень не хотелось, чтобы причиной отсутствия данных от объекта оказалась ошибка аппаратуры связи, за которую отвечал его департамент. Пусть это окажется сбоем одного из ретрансляторов, которые иногда случаются, или, что ещё лучше, причина кроется в помехах естественного происхождения, вроде магнитной бури. Тогда через пятьдесят шесть минут данные снова начнут поступать и ему не придется кропотливо выявлять причину сбоя, который может повториться. Тогда придется собирать дежурную команду и создавать новую цепочку связи, а это может занять не один час. И вряд ли за такое погладят по головке и дадут премию.
Для подстраховки, на самый крайний случай, инженер затребовал от поисковой системы сведения о том, кто из специалистов по объектам группы ХМ сегодня дежурит. И, уже просто ради досконального соблюдения протокола, послал запрос о наличии свободных челноков на ближайшем космодроме. Сомневаться в том, что с объектом ХМ-4, обладающим тройным запасом прочности, имеющим тройное дублирование всех систем и способным работать не менее года в автономном режиме, без пополнения запасов и ремонта могло что-нибудь случиться, ему и в голову не пришло.
В ожидании результатов работы диагностической системы, которые должны были появиться минут через двадцать, инженер продолжил просмотр на резервном экране свежего голливудского триллера.
Менеджер ЭРО, отвечающий за четыре внеземных объекта корпорации торопливо вызвал всю информацию по объекту ХМ-4 за последние сутки, связался с дежурным инженером ДТК, поинтересовался, когда будут получены результаты проверки канала связи, и одобрил его действия. Он также послал в поисковую систему корпорации запрос о местонахождении всех специалистов по внеземным объектам, и просмотрел процедуру срочного вызова этих людей в штаб-квартиру. До следующего сеанса связи с хранилищем ХМ-4 оставалось чуть больше тридцати минут, за это время он должен выяснить, где находился объект, в каком состоянии были системы хранилища во время последнего сеанса связи и составить список возможных проблем на борту. Затем он отдал инженеру ДТК распоряжение собрать дежурных специалистов, пусть познакомятся с данными и дадут свои рекомендации.
Сбор в комнате совещаний он назначил через десять минут, значит, во время обсуждения они начнут получать данные проверки системы связи. Если в назначенное время данные от объекта снова не поступят, придется принимать какие-то меры. На основании рекомендаций дежурных специалистов готовить докладную записку для директората корпорации, с конкретными предложениями. Лучше всего, если бы это оказалось просто сбоем из-за помех или сбоем одного из звеньев системы связи; хуже будет, если обнаружится неисправность в цепочке связи с объектом, которую придется устранять специалистам ДТК; если же причина отсутствия связи выявится на самом объекте, то придётся посылать своих ремонтников для проверки и отладки оборудования на месте, а это выльется в большие расходы и займет не меньше суток. Менеджер понимал, что чем сложнее система, чем больше вероятность возникновения неполадок. От этого никто не застрахован, но на показателях работы департамента обязательно скажется не в лучшую сторону. Даже если причиной неполадок окажется брак производителей комплектующих, всё равно, неприятно. Согласно инструкции, он связался с приемной директора департамента и забронировал время для обязательного, в таких случаях, доклада. Ему назначили время вне очереди, ровно через час.
