Нина Дианина
Возвращение в неизвестное. Книга 2
И вот теперь снова, как видение прошлого, она стояла перед ним. Только была еще ребёнком, жила в другом мире, звали её Тина, он годился ей в отцы и между ними стояла пропасть в пару тысячелетий.
– А ведь действительно, – подумал он, – если бы тогда у них с Лорой вспыхнула взаимная любовь и дело дошло бы до страстных ночей, то ребёнок, который родился бы, мог быть именно такого возраста. Это только в этой эпохе он выглядел стариком, а по сути ему всего лишь тридцать пять и с тех каникул прошло всего лишь пятнадцать лет.
– Что? – нахмурилась Тина и опасливо отшатнулась. – Что не так? Почему ты так на меня смотришь?
Мужчина взял себя в руки и попытался улыбнуться. Улыбка вышла напряжённой и кривоватой.
– Не обращай внимания, просто не ожидал, что ты так будешь похожа на мою… дочь, – сказал он хрипло.
Он помолчал, собирался с мыслями и успокоил свои эмоции, откашлялся, а потом сказал уже нормальным голосом:
– Ну что, давай знакомиться ещё раз. Ехать нам вместе долго, будем учиться доверять друг другу. Меня зовут Глен. Мне нужно в Наул. Я сейчас вымоюсь, переоденусь, мы немного отдохнём, а потом я подумаю как нам быть дальше. Хорошо, Тина?
Девочка кивнула, помолчала, испытующе глядя на него, а потом сказала:
– Хорошо. Только меня не Тина зовут. Это как мальчик я была Тин. На самом деле меня зовут Лорна.
И его сердце опять пропустило удар.
Когда маг в свежей чистой одежде вернулся после купания, ему показалось, что вместе с грязью он оставил у ручья и тот самый десяток лет. Старость отступала.
Пока Глен купался, Лорна распрягла их лошадей и пустила их пастись, а сама расстелила одеяло под деревом, где он её ждал, улеглась и заснула. Видимо, бессонная ночь в камере до сих пор давала себя знать.
Он сел рядом. Её лица было не видно, волосы уже высохли и торчали светлыми волнистыми прядями. Мужчина с трудом удержался, чтобы не погладить её по пушистой головке. Однако боязнь испугать её оказалась сильнее, и он отдёрнул руку.
Его цели вдруг потеснились и впустили в свой ряд ещё одну, большую и важную. Да, необходимо было попасть в Наул, забрать друзей и довезти до своей эпохи те ценные книги, но не менее важно стало защитить эту девочку, которая внезапно затмила собой образы всех женщин мира. Надо было дать ей возможность жить, а не выживать, даже если придётся немного задержаться по дороге домой.
Глен вздохнул. Надо было привыкать к себе новому и пересмотреть планы на так внезапно изменившуюся жизнь.
И в числе первых жизненно необходимых пунктов плана на ближайшие дни стало подружиться с Лорной.
* * *
Так вдвоём они и стали пробираться к Наулу, избегая любых контактов. Карта Бриха, хоть и не совсем точная, а местами даже сильно искажённая, всё равно очень помогала, указывая на речки, ручьи и дороги. Пусть медленно, и осторожно, но они день за днём двигались к намеченной цели.
Иногда они двигались по дороге, иногда рядом с дорогой, иногда в полном бездорожье, но самое главное, шаг за шагом приближались к Наулу. Пару раз они заплутались и забрались в какие-то непролазные дебри и им пришлось поворачивать назад, пару раз искали брод и переправлялись через реки.
Сначала Лорна слегка дичилась, но постепенно доверилась своему спасителю, раскрепостилась и стала самой собой, умным, спокойным и смешливым подростком, которому интересно всё вокруг. Глен невольно сравнивал эти два дорогих ему образа: любимой и своей спутницы, пусть даже они и были разного возраста. Какие-то черты характера у них совпадали полностью, другие были полностью противоположны.
Иногда, беседуя с Лорной, маг задавался вопросом, так ли хорошо он знал свою Лору? Может, за её мягкостью и уступчивостью скрывался твёрдый характер и целеустремлённость, которые не разглядел влюблённый студент, а вот жизненные коллизии вывели эти качества у Лорны на первый план? Жизнь на улице, в трущобах, да и ранее в доме дяди после смерти матери, закалили девочку, сделали хитрым наблюдательным бойцом и приучили действовать, не впадая в панику. Может, и в Лоре всё это дремало, убаюканное комфортным проживанием под защитой любящего отца?
Лорна даже умела читать, чем очень удивила Глена. Среди женщин этой эпохи это умение пока было редкостью, Читать девочек в этой эпохе учили только в богатых семьях, да и то не во всех.
Неужели, Лорна происходит из влиятельной, но обедневшей семьи? Что-то не похоже. Она умела готовить, шить, ухаживать за лошадьми, словом, всё то, что умеет делать прислуга.
Выяснилось, что всё куда проще. Девочка была дочкой служанки одной из богатых наследниц Алатая и сопровождала госпожу на занятия. Видимо, любознательная была мама у Лорны и дальновидная, раз сама выучилась грамоте и свою дочь выучила.
Именно книжка, которую маг забрал из кабинета Бриха, объединила Глена с девочкой. Мужчина порадовался, что выбрал любовный роман, а не какое-нибудь занудное руководство для скорняка по изготовлению сёдел.
На привалах они читали и обсуждали описанное в этом романе. Глен, на правах старшего, перелистывал самые откровенные главы, а вот всё остальное: разговоры, описание одежды, поведение и прочие красочные описания вполне можно было использовать как темы для дальнейших разговоров, в которых Лорна обнаруживала житейский ум с одной стороны и подростковый максимализм с другой. Маг учил её хорошим манерам, по её просьбе рисовал в блокноте дамские наряды, а также показывал базовые приёмы самозащиты.
Их путь становился опаснее с каждым днём. Война между Наулом и Алатаем для них означала, что каждый вооружённый отряд с любой стороны мог принять их за лазутчиков, и, особо не задумываясь, просто повесить на ближайшем дереве.
Глава 4
Караван вставал с рассветом, выезжал по холодку, а потом на самое жаркое полуденное время останавливался для обеда и отдыха где-нибудь в тени. Когда солнце уходило из зенита и начинало спускаться с небосклона, длинная череда фургонов продолжала путь, и катилась, пока не наступали сумерки.
К этому времени они приходили к удобному и защищённому месту стоянки. Повозки группами из Наула в Алатай ходили достаточно часто, поэтому дорога была хорошо накатана и все опасные места прекрасно изучены.
Этот караван был большой, с хорошей охраной, да и в каждой повозке ехал вооружённый мужчина, а в некоторых даже не один.
Павел с Коршенем ехали отдельной повозкой, делая вид, что с Элей и Гором свёл только этот совместный путь в Наул. Конечно, весь караван вскоре перезнакомился, и они здоровались с утра, да и вечером могли перекинуться парой слов без того, чтобы привлечь к себе внимание.
Эля, как и в прошлый переход в Коксу, проводила весь день под тентом подпрыгивающего на кочках скрипящего фургона. Только на этот раз фургон был чужой и ехала она с Гором, который изображал её младшего брата. Их за плату взял к себе худой невысокого роста мужчина, который кроме товаров ещё и вёз в Наул свою жену и сестру. Возраст мужчины подбирался к сорока, у него была редкая какими-то клочками борода, намечающаяся лысина, острые черты лица и карие как бусины насмешливые глаза. Звали его Игар. Жена у него была совсем молодая, родом из Алатая, звали её Таса, а свадьба была месяц назад. Так что новоиспечённая жёнушка со страхом ожидала прибытия в Наул, где ей предстоит познакомиться со всем семейством и жить в чужом городе. Игар был вдовец, так что в его доме новую мачеху кроме прочих родственников настороженно ожидали четыре отпрыска. С ними ехала его младшая сестра. Она в своё время вернулась к нему под покровительство, потому что тоже стала вдовой. Двое детей у неё умерли в раннем детстве, однако к счастью выжил третий ребёнок: маленькая дочка, которая сейчас находилась дома на временном попечении бабушки. Сестру звали Лия, лицом и статью она походила на брата, невысокая, стройная, с такими же карими глазами, но в отличие от него улыбки не скрывала, часто шутила, смеялась и весьма эмоционально обсуждала каждую мелочь, которая происходила с ними в дороге.
К своей новой снохе она относилась покровительственно, но не забывала периодически одёргивать и ставить на место. Эля в этот процесс воспитания не вмешивалась, но иногда ей Тасу было откровенно жалко, молодой жене и так было тяжеловато.
Мужчины договорились, что к плате за перевоз была доплата и за питание, поэтому кашеварили Таса с Лией, а потом пассажиры обоих повозок все вместе собирались за ужином у одного костра.
Ехать было скучно, пейзаж не радовал разнообразием, жара расслабляла, разговаривать было уже не о чем, всё что можно обсудили за день, поэтому на второй день пути Эля вытащила книгу о славном путешественнике Нике и, оглядев заинтересованные лица, предложила почитать вслух. Идея всем пришлась по вкусу.
Женщина уселась поудобнее и открыла книгу. В своем прошлом времени, где мир изобиловал источниками необыкновенных историй, чтение книг окружающим вслух почти перестало существовать, Эля таких заинтересованных в слушании людей в её родной эпохе уже просто не встречала. В прошлом каждый человек в любой момент мог выбрать историю себе по душе и наслаждаться ей индивидуально, будь то мелодрама на экране телевизора, мемуары в библиотечной книге или боевик на сайте в интернете. Это можно было сравнить с потоком или гигантским глубоководным озером, в котором можно было плавать, нырять и поглощать эту воду без ограничения даже находясь в одиночку.
Здесь, в этой эпохе, не было даже подобия этого информационного озера, были маленькие лужицы и ручейки, к которым жадно припадали жаждущие. Каждый осколок информации был ценен, новые знания приходилось добывать, вытягивать или за них чем-то платить.
Эля огляделась. На неё смотрели горящие от любопытства глаза, аудитория оказалась на редкость благодарной. Женщина медленно, с выражением, стала читать, интонируя и делая длинные паузы в нужных местах, в которые слушатели вставляли весьма эмоциональные реплики. Она не стала прерывать развернувшееся через некоторое время широкое обсуждение о судьбе оставленной славным Ником невесты, плавно перешедшее в яростный спор между Лией и Гором. Эту словесную перепалку, перешедшую на личности, смог прекратить только Игар, строго зыркнув на раскрасневшуюся от избытка эмоций младшую сестру, после чего она замолчала, однако бросать красноречивые взгляды в сторону Гора не перестала.
– Продолжай, Элина, – Игар спокойно повернулся к чтице, – что там дальше-то было?
Эля снова начала читать, но не успела закончить и полстраницы, как караван остановился.
– Обед уже, спорщики!
Все удивлённо переглянулись. Время дневного отдыха! Первые полдня пролетели быстро и совершенно незаметно.
После обеда и до вечерней остановки славный путешественник Ник продолжал свой воображаемый путь в их компании, сопровождаемый комментариями и критическими замечаниями заинтересованных слушателей, из которых Эля узнала для себя много неизвестных ей ранее интересных бытовых деталей и даже нашла некоторые ошибки в своих представлениях об отношениях в местном обществе.
С наступлением темноты чтение само собой прекратилось, читать при свете костра было неудобно, да и чтица устала.
Она молча сидела на бревне и слушала спор, в который опять ввязались Лия с Гором уже после ужина. Недалеко сидели Павел с Коршенем, столовающиеся из их котла, которые, развлекаясь, время от времени подливали масла в бушующее пламя несовпадения мнений.
Конечно же, этот спор касался мужчин и женщин, их роли в семье и обществе.
Эля с удивлением узнала, что внебрачные дети в этом обществе не осуждаются, если вопрос не касается незамужних девушек. Что делать, смертность мужчин была большая, женщин под покровительством было много, дети в семье были нужны как работники и как обеспечение старости. О пенсиях тут, конечно, и слыхом не слыхали.
Основная проблема для женщин была в том, что ребёнка отдавали мужчине, если он в течение года заявит права отцовства. Поэтому та же Лия, возможно, и могла найти себе кавалера и забеременеть от него, благо возраст позволял, но в результате могла оказаться и без ребёнка. Мужчина мог заявить на ребёнка права, когда малыш чуть подрастёт. Что многие и делали, чтобы мать успела его выкормить. Мнение жён тоже в расчёт не всегда принималось.
– Как опять всё просто и логично, – размышляла Эля, не вмешиваясь, и рассеяно слушала перепалку и провокационные реплики, – перенаселения нет, дети снова нужны и каждый зародыш жизни, который спускается в этот мир, как и прежде ценен, как и женщина, которая его вынашивает и выпускает из себя.
В процессе этих размышлений она подняла глаза и внезапно поймала и на уровне подсознания мгновенно поняла суть осторожного оценивающего взгляда, который Лия бросила сначала на Павла, а потом на Коршеня. Ни Коршень, ни Павел никогда не заявят своих прав на ребёнка, потому что просто никогда о нём не узнают. Лия прекрасно это осознавала и не собиралась упускать свой шанс в полной уверенности, что Игар не будет против ещё одного племянника или племянницы. Чем больше детей в семье, тем лучше.
Эля вздрогнула, опустила глаза и ощутила острый болезненный укол ревности. Что за ерунда! Она ревнует к случайной попутчице? И кого именно?
Да, если не врать самой себе, то приходилось признаться, что обоих. Однако напрашивался вывод, что ни одному, ни другому она сама ничего предложить взамен не может. Ждать верности от Павла? Какой верности? Кому? Наташе, а точнее её памяти? Это нелепо. А ей, Эле, Паша ничего не должен. Да и её ревность что-то очень сильно напоминает чувства младшей сестры, которой просто обидно, что обычное внимание и забота старшего брата достаётся другой.
– Да всё то же касается и Коршеня, – вздохнула Эля, хотя при воспоминании об его ласковых руках, скользящих по телу, она сразу покрывалась сладкими мурашками.
Кто они друг другу? Мало того, какие претензии к Коршеню, если она сама не хочет продолжать никаких отношений. Да, признаться, просто их боится, потому что через месяц им предстоит переход и, возможно, предстоит расставание, и он вообще останется в этой эпохе. А если она привяжется за этот месяц, то расставаться будет очень больно.
Есть и другой вариант – он перейдёт через портал, помолодеет и встретит ему более подходящую женщину. Тоже ничего хорошего.
– А, может быть, я тоже уже беременна? – от этой мысли Эля покрылась холодным потом. – А что будет с ребёнком при переходе через портал? Если я становлюсь моложе, то он… что? Просто уничтожается, потому что не может быть моложе на десять лет или что-то другое?
Но я не смогу войти в портал, зная, что буду виновата в смерти своего нерождённого ребёнка. И остаться не смогу.
Нет, пока не закончится путешествие, никаких сексуальных контактов с мужчинами! Надо держаться подальше. Потом разберусь и пойму, кто мне нужен, кто нет. Замуж выйду или не выйду, всё решу потом. А пока в девушках похожу, мне не привыкать.
Эля настолько углубилась в свои мысли, что не услышала, как Коршень, который заметил, как внезапно её спокойный взгляд изменился, на лице появилось выражение ужаса, и женщина бессознательно на несколько секунд закрыла лицо руками, позвал её по имени несколько раз, а потом, не дождавшись ответа, подошёл и сел рядом.
– Что случилось, Элина? – встревожено спросил он.
Эля очнулась от своих мыслей, увидела рядом Коршеня и шарахнулась в сторону.
– Всё в порядке.
Это прозвучало настолько фальшиво, что ей стало стыдно.
Мужчина явно заметил, как она бессознательно отскочила от него, и сам отодвинулся.
Эля совсем расстроилась. Паника, которая накатила на неё от мысли о возможной беременности, потихоньку сходила на нет, но её первое рефлекторное движение Коршень наверняка теперь неправильно истолкует.
– И ведь не объяснишь, не влезая в выяснения отношений, – грустно подумала она. Ни обижать мужчину не хотелось, ни отталкивать тоже, ни притягивать к себе ближе, чем он есть сейчас. Запутанная ситуация.
Магиня успокаивающе протянула руку и положила ладонь на его плечо .
– Всё хорошо, – уже искренне сказала она, – это мои внутренние страхи, к тебе не относится. Это с пропажей Глена связано и с грядущим переходом.
Она развеяла тревожный вихрь на его коконе, и хотела было поделиться с ним свечением на эфирных слоях, чуть поколебалась, но раздумала. Не нужно, чтобы рядом с ней он чувствовал себя лучше и сильнее.
Она отвернулась от мужчины и успела заметить один быстрый взгляд очень внимательных глаз из-за костра. Пусть сестра Игара не умела читать книги, зато язык жестов и скрытых движений тела знала в совершенстве. Эля быстро убрала руку с плеча Коршеня.
– Интересно, какие выводы Лия успела сделать? – смущённо подумала она.
Вечер плавно перетекал в ночь. Караван утихомирился только когда месяц в окружении перемигивающихся звёзд уже высоко поднялся над исчезнувшим в темноте горизонтом. Охрана тихо расползлась по своим постам. В ночной тишине под уютное посапывание спящих рядом женщин магиня раз за разом тревожно рассматривала свой кокон, но никаких признаков беременности не нашла. Хотя, может быть, ещё рано? Немного успокоившись, она заснула, перед этим твёрдо пообещав себе не допускать никаких близких отношений до конца путешествия.
На следующий день после завтрака славный путешественник Ник снова продолжил путь в их фургоне.
* * *
Караван спокойно двигался к Наулу уже четвёртый день, не встречая никаких поселений. Жить небольшой плохо охраняемой деревней у дороги никто не рисковал. Бандам мародёров ничего не стоило устроить набег, захватить женщин, угнать скотину и оставить после себя лишь угли и пепел от сгоревшего хозяйства.
С утра шёл дождь. Вернее, не дождь, а мелкая морось, которая время от времени сыпалась из набухшего серыми тучами неба. Парусина на фургонах за эти утренние часы полностью промокла, зато спала жара и палящие лучи солнца не выжигали всё живое на равнине, где шёл караван. Растения расправляли листья, земля впитывала влагу, трава, казалось, зеленела на глазах.
Павел ехал в Наул под личиной торговца с побережья. Чтобы поддержать эту легенду, он, руководствуясь советами Коршеня, весь последний день перед отъездом на рынке Алатая подбирал то, что можно было бы с выгодой продать в Науле. Как результат, его повозка была нагружена разными тюками, сундуками и ящиками с разнообразными товарами. Самые важные мешки, где находились оружие и книги, просто терялись в этом количестве поклажи и совершенно не привлекали внимания.
По легенде Павел нанял Коршеня как охранника для своей повозки. Эта работа не подразумевала ночного караула или дневного неусыпного внимания за всем караваном, поэтому для Коршеня это путешествие вылилось в лёгкую прогулку. Обычно один из них правил лошадью, а другой просто сидел рядом в фургоне, они разговаривали, а время от времени менялись местами, не прекращая разговора.
Коршень, наконец, получил возможность задать все вопросы, на которые ему давно хотелось получить ответ. Павел как мог, отвечал. Они говорили обо всём: делились боевым опытом, травили байки, беседовали и на практические и на общие темы, затрагивали философские и мировоззренческие, спасибо возраст это им позволял. За спиной у этих мужчин осталось достаточное количество лет, чтобы можно было бы сделать свои выводы о смысле жизни и роли человека вообще.
Удивительно, но во многом они сходились во мнении, несмотря на культурные противоречия, которых не могло не быть: уж слишком разными были у них жизненный путь и окружение, цели и задачи. Возможно, этому совпадению во взглядах способствовало то, что, по сути, они были одной профессии, охраняли и защищали.
В это утро Коршень был необычно молчалив. Павел не тормошил друга. Он держал в руках вожжи, когда сзади из фургона раздался спокойный голос:
– Я тут подумал и решил всё оставить, да с вами ехать.
– Может, поделишься, почему? – спросил Павел. – Что тебя подтолкнуло к такому решению? Надеюсь, не только интерес к Эле?
– Не только, – чувствовалось, что наёмник не хотел бы касаться темы своих отношений с магиней, однако для полноценного объяснения такого серьёзного решения было необходимо всё-таки представить всю картину, – хотя и привлекательность Элины для меня, конечно, идёт в плюс.
– Понимаешь, – продолжил он, – всегда хотелось чего-то большего, нежели деньги, чего-то более осмысленного, чем простое ведение хозяйства. Точнее сказать, мне всегда хватало еды и денег, но не хватало людей, с которыми я смогу обсудить что-то выше этого. Мы с тобой едем четвёртый день, а обсудили столько всего интересного! Да я за всю жизнь ни с кем не мог об этом поговорить, меня просто не понимали!
– Хочешь сказать, что ты решил уйти отсюда насовсем из-за меня и наших разговоров?! Знаешь, это ничем не лучше, если бы ты сказал, что хочешь уйти из-за своей привязанности к Эле. А если я там пропаду, то что? – хмыкнул Павел.
– Дурак ты, – ответил Коршень, раздражённый тем, что он приоткрывает самое сокровенное, то, чего никому не говорил, а его не понимают. – Я не за тобой пойду и не за Элиной. Я пойду за поиском смысла. А с вами я его быстрее найду.
Потом он помолчал и, уже успокоившись, добавил:
– Да если бы за кем-то, то я просто за тобой бы как за другом пошёл, которому доверяю и с которым чувствую себя лучше и сильнее. Чем плохо? Это с женщинами всё непонятнее. Выйдет замуж за другого – и всё, не поговоришь свободно, только под присмотром.
– Ну-у-у, – протянул улыбаясь Павел, – может быть с другими женщинами и так, а вот с Элей вряд ли. Будет она с тобой разговаривать и в замужестве и без. Она только измены не простит.
– Какой измены?
– Да никакой. Ни как друга, ни как мужа, ни как… хм… близкого человека. Сам потом поймешь. Если хочешь, можно будет её на такой разговор навести, она сама тебе свои взгляды на измену и верность изложит. Насколько я её знаю, она выложит всё честно, без вранья, только запоминать успевай. Вот и разберёшься, наконец, что она думает на тему отношений.
Несколько минут они молчали. Повозка катилась вперёд, слышен был только скрип колёс и мерный стук копыт.
– Ты окончательно с нами прыгать в портал решил, или еще обдумываешь?
– Окончательно. Я ещё вчера решил, а сегодня просто ещё раз обдумал.
– Тогда обдумай ещё и это, – и Павел рассказал о том, что тот переход в Науле сделает всех, кто перейдёт, приблизительно на десять лет моложе, однако говорить о том, что они с Элей из будущего, всё-таки остерёгся. У наёмника так и осталось впечатление, что Павел с Элей и Гленом просто возвращаются туда, где жили раньше, и отсюда и истекает их странность.
После этого сообщения об омоложении Коршень надолго замолчал.
– Это что, получается, что мне там будет где-то тридцать пять?
– Да, – ответил Павел.
– А вам?
– Эле чуть за тридцать, мне немного за сорок, а Глеб старше нас всех, ему за пятьдесят, – он улыбнулся, глядя на ошеломленного друга. – Извини, я тебе тогда сразу это не сказал, просто чтобы не смущать тебя ещё и этим. Если бы ты решил идти в портал с нами, это было бы весомым дополнительным аргументом. А если раздумал, то и незачем тебе знать.
Вечером караван встал у маленькой речки с высоким скользким спуском к воде и густо заросшими берегами.
Коршень чувствовал, что Элина стала его сторониться, и совершенно не понимал почему. Он бы понял, если бы это было сразу после страстного утра, проведённого ими в холодной пещере, но в чём сейчас-то дело? Чем он её обидел?
Нельзя сказать, что он целыми днями терялся в догадках. Просто вспоминал иногда, и эта мысль неприятно колола.
А сегодняшние слова Павла, что Эля не простит предательства, вообще не укладывались в голове. Какого предательства, если между ними ничего нет, она ни жена ему, ни сестра, ни под покровительством?
Вот с Лией всё понятно. Её призывные взгляды, незаметные мимолётные касания и поглаживания не оставляли у мужчины никаких сомнений, чего женщина от него добивается. Лия и на Павла кидала такие же взгляды, когда думала, что Коршень не видит.
Наёмник не хотел себе признаться, но в глубине души хотел бы, чтобы не Лия, а Элина смотрела на него также, но она так не смотрела. Даже наоборот, находила любой повод отсесть подальше, теперь почти не разговаривала и явно избегала его касаться.
Мужчина вспомнил какой замечательный день он провёл тогда с Элей в той природной светлой пещере после того как она упала в подземное озеро. Они спокойно разговаривали, что-то обсуждали, любовались отблесками кристаллов, наросших на потолке. Она ему улыбалась, шутила и не избегала касаться его руки. Это был особенный день, который по-настоящему познакомил их и сделал гораздо ближе. Коршень знал, что в тот день Эля оценила его добровольный прыжок за ней в темноту ледяного озера и испытывала к нему тёплые чувства.
А потом у них была эта ночь, когда они объятиями защищали друг друга от холода и сырости гигантской подземной пещеры.
Он вспомнил и тот всплеск страсти утром, подарившей ему восхитительное блаженство. Даже воспоминание о том поглотившем его сознание взрыве наслаждения породило у него горячую волну внизу живота.
Однако тем утром их близкие отношения так и закончились. Друзья вытащили их из пещеры, и после Элина ничем не показала своей заинтересованности в развитии их связи, а во время путешествия в Наул вообще стала сторониться. Почему вдруг? Что случилось?
Коршень поймал очередной взгляд Лии. Горячая волна, рождённая воспоминаниями, никуда не делась, а Элине, похоже, он стал противен. Почему ему тогда не откликнуться на этот навязчивый призыв, который снимет накопившееся напряжение?
После ужина, когда уже совсем стемнело, Лия где-то отсутствовала целых полчаса, ровно столько, чтобы Игар не начал волноваться и залезла в фургон, когда все уже почти улеглись. Она принесла с собой какой-то лёгкий, почти неуловимый пряный запах, по которому Эля догадалась, что Лия только что занималась сексом. Магиня посмотрела на кокон женщины и догадка подтвердилась.
Выражения лица было не разобрать, но почему-то Эля была уверена, что она улыбается. Лия пошуршала в темноте, устраиваясь на ночь, как-то вкусно с томным довольным стоном потянулась всем телом и затихла.
Эле стало так тоскливо, что даже слёзы подступили к глазам. Ей захотелось сказать какую-то гадость, чтобы снизить градус этого плотного вязкого чужого плотского удовлетворения, которым набухла темнота внутри фургона с приходом Лии. Что-то вроде « Ну и кто на тебя польстился?», но магиня остановила готовые вырваться у неё злые обидные слова. Только сама себя выставит на посмешище, ведь никто не виноват, что она сама загнала себя в ловушку и пытается задавить в зародыше все фривольные мысли.
– Что, и хочется, и колется, и мама не велит? – одёрнула она себя, стирая слезу со щеки. – Я же не собака на сене. Ни к чему срываться на женщине, которая точно знает, чего хочет. Тем более хочет она ребёнка.
Однако из-за злости и обиды сон не шёл, и заснула она уже ближе к утру, поэтому читать до обеда отказалась, сославшись на больное горло.
В течение дня Эля всё-таки смогла взять себя в руки и успокоиться. Когда и на следующий вечер Лия опять пришла на полчаса позже и в темноте глубоко счастливо вздохнула, Эля уже не реагировала так остро. Она загнала ревность поглубже и дала себе слово, что когда пройдёт последний портал, то разберётся со своими комплексами и страхами. А пока будет держать себя в руках. Хотя Коршень тоже хорош, кобель! Или Павел?
Лучше не знать.
Глава 5
Найти Тередина в Науле оказалось очень просто: его лавку с лечебными зельями и снадобьями знал весь город.
Друзьям сразу показали его добротный двухэтажный дом с садом в центре города, на первом этаже которого собственно и была лавка.
Некоторые разногласия возникли ещё в дороге. Осторожный Коршень предложил следовать легенде и идти к Тередину только Эле с Гором. Она придёт туда как одинокая женщина, оставшаяся без покровителя после пропажи Глена и нуждающаяся в надёжном доме и защите. В случае непредвиденной опасности он и Павел останутся в стороне и, возможно, смогут помочь.
Павел напротив полностью доверял написанному в записке. Если Глен сказал, что этот Тередин надёжен, то можно этому незнакомому человеку верить, безусловно, не рассказывая лишнего. Да он и сам не спросит, если правильный человек. Сохранность перевозимых книг и оружия волновала бывшего десантника не меньше, чем собственная безопасность, а хорошо охраняемый дом местного зельевара в этом смысле казался более подходящим.
Аргументом было и то, что они с Элей уже вполне адаптировались к местной жизни, уловили основные правила и нюансы общения и производили впечатление людей из этой эпохи. Некоторые возможные казусы и неизбежные проколы можно будет списать на то, что они приезжие с побережья.
С последним доводом Коршень неохотно согласился, и как один из вариантов предложил Павлу с Элей вдвоём жить у Тередина, а сам он устроится в той самой гостинице «У храма» и будет наблюдать за событиями со стороны и в случае чего поможет.
Элиной реакции на своё предложение он не понял. Она всё ещё его сторонилась, и вроде бы должна была радоваться, раз больше не будет видеть его каждый день, однако женщина почему-то помрачнела.
А вот Павел принял это предложение с энтузиазмом. Встречаться и обмениваться новыми сведениями, если вдруг появятся, они с Коршенем будут на нейтральной территории.
Эля с Павлом зашли в лавку. Звякнул над дверью колокольчик, и они оказались в просторном помещении, перегороженное широким прилавком. Потолок и стены были увешаны пучками трав, какими-то плотно завязанными мешочками, связками каких-то плодов и сушёных ягод. Полочки были уставлены кувшинчиками и горшочками разных сортов и размеров и над всем этим богатством висел густой плотный запах, который было нельзя перепутать ни с чем – запах мазей и лекарств.
На звук колокольчика вышел хозяин: мужчина среднего роста и средних лет, ничем не примечательной наружности, разве только брови и ресницы были слишком тёмными и контрастировали с его светлой шевелюрой, завязанной в хвост по местной моде. Эля по кокону сразу определила, что он маг, пусть не такой сильный как Глеб, но вполне уверенно использующий свой магический потенциал.
– Добрый день, чем могу быть полезен? – он внимательно и строго смотрел на посетителей, видимо, сразу угадав в них приезжих и отдельно цепко поглядел на Элю. Видимо, тоже увидел, что она магиня.
– Мы хотели бы видеть отца Тередина.
– Это я. А что вы от меня хотите?
– Мы приезжие. Мы от Глена Горсета и нам нужна помощь, – негромко, но уверенно произнёс Павел, глядя мужчине в глаза.
Выражение лица Тередина резко изменилось. Из его серых глаз исчезла холодность и строгость, в них загорелись интерес и доброжелательность.
