Нина Дианина
Две в одной
Глава 7
Всё получилось как и предвидел Ингер. На рассвете Керт, у которого были ключи, сходил в библиотеку и убедился, что копия манускрипта исчезла из шкафа. Лже-Линни заглотила крючок. Осталось ждать, когда сработает ловушка.
Рано утром вместе со стражником, который пошёл открывать садовую калитку, отправился невыспавшийся зевающий Корин. Он залез на дерево и спрятался в листве, имея прекрасный обзор всех прилегающих тропинок сада, выходящих к калитке.
Утро плавно превращалось в день, когда удобно сидевший на дереве Корин заметил служанку, которая шла по тропинке сада в направлении калитки и катила перед собой пустую садовую тачку. Корин чуть не свалился с ветки, пытаясь рассмотреть её лицо. Служанка остановилась за самым близким к стражнику поворотом тропинки. Женщина, невидимая охранником за кустами, воровато оглянулась, залезла в куст, вытащила оттуда что-то тяжёлое, завёрнутое в тёмную ткань. Она положила груз в тачку и, уже не скрываясь, повезла её прямо к калитке, где не задержавшись даже на минуту, беспрепятственно прошла, всего лишь перекинувшись парой слов со стражником. Углубившись в парк, она повернула сразу же на первом повороте аллеи и скрылась из глаз.
Корин, кубарем скатившись с дерева, подбежал к стражнику и спросил:
– Кто у тебя тут прошёл только что?
– Брен, помощник садовника, землю вёз для посадок. Цветы они что ли там сажают, – снисходительно буркнул охранник.
Корин не стал ни объяснять ничего, ни бежать за исчезнувшей за поворотом женщиной. У него был чёткий приказ господина барона: проследить за выносом манускрипта из замка и доложить. Догонять и хватать приказа не было. Поэтому парень поправил выправившуюся от лазания по деревьям рубашку и отправился искать барона, чтобы доложить ему о выполненном задании.
* * *
Нисса беспрепятственно пересекла парк, не встретив никого по пути. Она подошла к тому месту в ограде парка, где могла пролезть сквозь прутья, и вытащила из кармана фартука платок, оставшийся ещё с того времени, когда нужно было изображать помощницу зеленщика.
Женщина сняла фартук и чепец, надела платок и сразу стала похожа на простую небогатую горожанку. Она засунула чепец и фартук в мешок, который и был той тёмной тканью, который Корин увидел с дерева, закатила тачку поглубже в кусты, пролезла в щель между прутьями, сначала перекинув туда мешок с манускриптом. Задание было почти выполнено, осталось только добраться до Чиса, где она оставила вещи. Уже оттуда можно было незаметно, притворяясь направляющейся в столицу к родственникам провинциальной дамой с сумками и сундуками, уехать на хорошо охраняемой многоместной общественной карете, на которой перемещались между городами мещане и небогатое низшее дворянство.
Добраться до Чиса не было проблемой. Ещё покупая у коллеги по ремеслу секрет ограды графского парка, Нисса договорилась, что через четыре дня в течение недели он с двумя лошадьми будет ждать её в условленном месте в лесу недалеко от парка. Теперь надо только дойти до этого места.
Нисса взвалила мешок на плечи, пересекла дорогу, огибающую ограду парка и углубилась в заросли, растущие вдоль дороги. Через час под большой сосной она увидела лошадей и ожидающего её человека в простой одежде. Всё шло по намеченному ей плану. Однако расслабляться было ещё рано. Добыть книгу – это была только часть задачи. Теперь надо было сохранить добытый манускрипт. Коллеги по ремеслу не упустили бы свой шанс, если бы она потеряла бдительность.
* * *
Корин отыскал своего начальника в кабинете милорда. Там же был и баронет Дорт Вансет, светловолосый сухопарый молодой мужчина со спокойным взглядом синих глаз. Он выполнял обязанности адъютанта при милорде, а к этому ещё и массу других, иногда очень щекотливых поручений. Его можно было назвать левой рукой графа. Правая рука графа, барон Ингер, тоже доверял Дорту целиком и полностью. Они с Дирком встретили тогда ещё совсем юного баронета Дорта Вансета более десяти лет назад, возвращаясь из столицы. Юный Дорт помог им в стычке с грабителями, и в благодарность Дирк позвал его на работу к себе в замок. Третий сын небогатого баронета сразу согласился, так как особого выбора сияющих перспектив у него просто не было. К тому же парень и сам сразу проникся симпатией и доверием к этим благородным господам. Господа несколько лет приглядывались к юноше, давая различные иногда очень непростые поручения. Постепенно обязанности Дорта выросли вместе со статусом, доверие стало полным и безоговорочным, и, положа руку на сердце, Дирк уже много раз в душе поблагодарил напавших на него тогда грабителей.
Пять дней назад Дорт уехал с поручением к старому графу в поместье и пропустил все последние события, связанные с лже-Линни.
А теперь они уже втроём сидели в креслах у окна, на столике рядом стоял поднос с наполовину уничтоженным завтраком. Ингер рассказывал, Дорт задавал уточняющие вопросы, а Дирк молча слушал, задумчиво поглядывая в окно.
Когда в кабинет вошёл Корин, они одновременно повернули головы и молча посмотрели на него, ожидая новых сведений.
– Ушла она, милорд. Я сам видел. С тачкой. В садовую калитку и потом в парк. Стражник пропустил её как помощника садовника Брена. Книгу вытащила из кустов, куда ночью припрятала. Я следить за ней не стал, чтобы не спугнуть. Всё как приказал господин барон.
Мужчины переглянулись.
– Итак, первая часть игры закончена, – сказал граф, словно проводя черту. – Остались мелочи, однако их обязательно нужно доделать.
– Что именно ты имеешь ввиду? – спросил Ингер.
– Ну хотя бы то, что нужно забрать оригинал манускрипта у господина мага, который он явно хотел прибрать к рукам. Но не удалось. – улыбнулся граф. – Надо тайно перенести оригинал в сокровищницу и там запереть в отдельный сундук.
– Ты доверяешь магу после этих событий?
– Да, всё так же. Даже больше.
– Почему?
– Потому что я всегда знал, что изучение магии для него является страстью. Да, он не удержался и утащил этот ценный манускрипт, который случайно нашёл в моей библиотеке. Для меня это была просто книга, для него кладезь знаний. Ясное дело, если бы он сказал мне, какой ценностью владею, я засунул бы книгу поглубже в сокровищницу и запер. Керт именно этого боялся, а вовсе не желал украсть манускрипт, чтобы продать и обогатиться.
Согласитесь, когда появилась эта лже-Линни – он наступил на горло собственной песне и предупредил меня, откуда стоит ожидать опасность, зная, что может подмочить свою репутацию в моих глазах. А ведь легко было промолчать. Тогда мы просто поймали бы эту незадачливую воровку, но проблемы продолжились бы. Керт выдал себя и выставил в неприглядном виде, защищая мои же интересы.
– Я сам займусь переносом оригинала манускрипта в надёжное место, – добавил граф. – Это моя забота. А вот проследить за воровкой в Чисе будет ваша.
Дорт, поручаю тебе. Да дайте ей уйти сначала подальше чтоб не заподозрила, что мы за ней следим. Манускрипт пахнет, возьми собаку, проследи путь, где остановилась, как уехала. Ну, в общем, всё проследить и очень осторожно, чтоб не спугнуть её. Может, она в Чисе задержится на несколько дней. Подумай, кого можно послать в столицу вслед за ней.
Граф повернулся к Ингеру:
– Ингер, а тебе надо съездить к своему деду. Навестишь, а заодно посоветуешься насчёт нашего так внезапно проявившегося любителя чужих манускриптов.
– Дирк, как я могу сейчас тебя оставить?! До нашего поместья день пути в один конец.
– Так и оставишь, всего на два дня. Завтра с утра и выезжай. Послезавтра вечером вернёшься. Совет от опытного человека в таком деле важен. Я и с отцом потом съезжу посоветуюсь. Но у меня Осенний бал на носу, мне не уехать никак! К нему дорога ещё дольше – два дня в один конец. Так что пока только письмо напишу, да пошлю гонца. Ну и само собой подумать о дополнительной защите замка нужно.
– Что вы имеете ввиду, милорд? – покосился на него Дорт, явно принимая последнюю фразу как упрёк.
– Слишком свободно эта чужая магиня перемещалась по замку. Нужно как-то усилить у стражи невосприимчивость к иллюзиям. Артефакты нужны. Сами знаете, именные артефакты намного лучше работают, чем общие. Ингер, – обратился к барону Дирк, – нужно с Кертом поговорить на эту тему. Он теперь мне здорово должен. Пусть думает, как артефактами усилить магическую защиту замка.
* * *
Глава безопасности замка сидел в своём кабинете и просматривал вести из скворечника за последнюю неделю, пытаясь задним числом проверить, можно ли было только по слухам, гуляющим по замку, просто вычислить наличие в замке чужого человека, однако на данный момент вывод был неутешителен. Выходило, что засечь лазутчика было нельзя. Кроме жалоб кухарки на то, что кто-то нагло украл с подноса пирог, ничего соотнести с присутствием чужака было невозможно. То есть, при решении этой задачи скворечник был бесполезен. Если бы лазутчица случайно не засветилась в архиве, они бы так никогда не узнали об её проживанию в замке.
– Дирк как всегда прав, – думал Ингер, – надо ехать советоваться с дедом. Неизвестный магический противник – дело слишком серьёзное.
Только очень сильный маг. мог заинтересоваться манускриптом, в котором написан трактат по усилению магической силы. В этом сомнений нет. Если ловушка Керта, спрятанная им в тексте трактата, сработает и убьёт вора в процессе экспериментов – это будет просто исполнение мечты! А если не сработает? Если этот маг сможет обойти эту ловушку? Или вообще догадается, что ему подсунули фальшивый манускрипт?
Барон вспомнил своё намерение посмотреть, нет ли чего про Анику и Керта, пролистал последние отчёты из скворечника за месяц и наткнулся на отчёт Гера двухнедельной давности.
Гер писал, что Илли в разговоре с подругами рассказывала, что вот уже неделю как каждый вечер господин Керт приходит к госпоже Анике перед сном, садится у её кровати и часами рассказывает ей сказки. Причём самих этих сказок Илли не слышала, потому что её отсылали, как только Керт усаживался у кровати с приготовленной ко сну Аникой и возвращалась, когда госпожа уже спала.
Ингер задумался:
– Сказки – не сказки, Керт не абы что, а сильный ментальный маг. Видимо, так он племянницу и лечил от её страхов. Видимо, у него получилось, если судить по изменившейся Анике и по тому, что больше по вечерам Керт к ней не приходит. По вечерам у него теперь другое увлекательное занятие, он теперь ловит чужих магинь, – усмехнулся Ингер. – Надо выполнить указание Дирка и зайти к нему как-нибудь. Повод есть прекрасный и весьма актуальный: посоветоваться по поводу повышения магической защиты замка. Слабовата она у нас, как выяснилось.
* * *
Второй день Аника, активно перемещаясь по замку, выполняла прямое указание графа: составляла список, не приближаясь к библиотеке. Вчера она наведалась к мажордому Дорею, уверенной рукой управляющему всей прислугой, к главной экономке, ведающей всеми прачками, гладильщицами и прочими работницами, к главному повару, который ничтоже сумняшеся просто велел пересчитать всех по головам и вспомнить, кто отсутствует.
Сегодня с утра помощница графа навестила Рика – командира гвардии замка и Бранта, начальника стражи. Вот им никого не надо было пересчитывать по головам, у них все давно были сосчитаны и пересчитаны, поэтому Аня просто переписала выданные ей списки и в отдельную графу внесла, откуда они прибыли.
Аня уже побывала у главного садовника и теперь собиралась на псарню к егерям. Закончить сегодняшний трудовой день Аня хотела разговором с главным конюшим, чтобы потом остаться на конюшне и повидаться со своей лошадью, встречи с которой она ждала со страхом и с надеждой.
С этой суматохой и тревогами последних дней Ане никак не удавалось выбрать время, чтобы спокойно зайти в конюшню и встретиться с Ласточкой, молодой ласковой кобылой, принадлежащей Анике. Воспоминания об этой лошади Аня вытащила из памяти баронессы, как и то, что она сама время от времени выезжала на прогулку по окрестностям замка.
– Как много у нас общего с Аникой в характере, – в очередной раз поразилась Аня, – мы как два отражения одной личности в двух мирах. У меня ведь в юности тоже были попытки ходить в конную секцию, да обстоятельства не позволили.
Узнает ли её Ласточка новую Анику? Захочет ли признать пришелицу в теле хозяйки?
Помощница графа не задержалась долго в каморке у главного конюшего, быстро дополнила список и переписала имена его работников. Она вышла из каморки и пошла в дальний угол конюшни, где находилось стойло её Ласточки.
Аника всегда очень любила лошадей. Когда её муж, будучи ещё женихом, подарил ей красивую молодую соловую кобылу, она была счастлива и расценила этот подарок как хороший признак к грядущему замужеству, как доказательство того, что будущий муж внимателен к ней и постарался заранее узнать её вкусы и привычки, чтобы угодить невесте. Правда, позже Аника узнала, что всё гораздо проще и прозаичнее. Это просто её отец посоветовал господину Тервискаю в качестве свадебного подарка вместо дорогого колье подарить лошадь. Вот отец-то очень хорошо знал свою дочь.
Когда молодая женщина переехала в графский замок, она не забыла захватить и свою кобылу, которую ещё перед свадьбой назвала Ласточкой. С разрешения графа баронесса держала её в графской конюшне, выплачивая некоторую сумму за содержание лошади.
Аня, волнуясь, медленно подошла к стойлу. Ласточка, почуяв её шаги и запах повернулась и поглядела на неё своим светло – карим глазом. Аня улыбнулась ей, и негромко позвала: – Ласточка, ты меня узнаёшь? – потом протянула руку и медленно погладила по светлой морде.
Ласточка понюхала её руку, всхрапнула и потянулась к карману на платье. Аня вытащила из кармана заготовленную морковку и протянула лошади. Шершавые губы коснулись Аниной ладони, забирая лакомство. Светло – карий глаз опять внимательно пробежался по хозяйке. Аня осторожно стала гладить лошадь по шее и провела рукой по светлым волосам гривы. Кобыла снова обнюхала её лицо, фыркнула и переступила ногами.
С каждой минутой у Ани крепла уверенность, что Ласточка её признала и увидела в ней ту самую основную личность, распавшуюся на два отражения в разных мирах. По сути, лошади всё равно, какое именно отражение пришло сегодня к ней в конюшню. Эта мысль наполняла Аню восторгом. Молодая баронесса щедро поделилась с ней своей жизнью и уходя подарила Ласточку.
Аня не была одета для длительной конной прогулки, всего лишь повседневные блузка, юбка и туфли, не было шарфа, который она обычно надевала на голову, чтобы закрыть и укрепить причёску. Однако немножко прогуляться верхом очень хотелось, поэтому она всё же вывела лошадь из конюшни и попросила Дила, работавшего неподалёку, оседлать Ласточку дамским седлом.
Аня помнила, что у баронессы и Дила, сына главного конюшего были замечательные дружеские отношения, несмотря на то, что он был простолюдин, а она аристократка. Они познакомились ещё много лет назад, когда Дил, тогда ещё худенький мальчик, только начал помогать отцу в конюшне. Тогда юную баронессу с этим мальчиком объединила искренняя любовь к лошадям.
Прошло десять лет, Дил превратился в рослого весёлого кудрявого ладного паренька с лукавой улыбкой и пушистыми ресницами, Ему сейчас было семнадцать, а ей почти тридцать, однако это не мешало их дружбе, а наоборот помогало. Большая разница в возрасте переводила их отношения из плоскости мужчина – женщина в область младший брат и старшая сестра. Когда Аника была свободна и хотела прогуляться верхом, то просила себе в сопровождающие Дила и главный конюший всегда шёл ей навстречу.
Иногда она ездила с парнишкой недалеко на реку, где он чистил и мыл графских лошадей, а она мыла и чистила Ласточку, а потом помогала ему.
Это был их важный секрет, потому что не следует госпоже, помощнице самого графа, заниматься грязной работой. На прогулках они болтали о всякой всячине, брызгались и хохотали, купая в речке лошадей. Она учила его грамоте, рисуя буквы на песчаном берегу, а он рассказывал ей о лошадях и их повадках. С Дилом Аника чувствовала себя свободной, возможность побыть кем пожелает: или старшей взрослой сестрой, или семнадцатилетней девчонкой, у которой всё впереди. Эта существовавшая только на время прогулок свобода ей очень нравилась. Это была отдушина, которая помогала Анике жить. В этот короткий период не существовало ни душного этикета, ни угнетающей её любви к графу, ни прошлого, ни будущего. Были просто прогулки, ветер в лицо, стук копыт, её красавица Ласточка и никаких других забот.
Аня одна, без сопровождения Дила, не спеша выехала за ворота замка, вспоминая умение ездить верхом и привыкая к этому одновременно. Тело помнило, руки сами правильно держали повод, а память баронессы указывала привычную дорогу вокруг парка. Сегодняшняя прогулка укладывалась уже в Анину копилку воспоминаний. Это была уже её собственная прогулка, её Ласточка. Баронесса Эргет ушла в другой мир и оставила ей потрясающее наследство – свою жизнь.
Аня уже почти совсем подскакала к конюшне, когда ветру удалось окончательно растрепать ей волосы, пара шпилек выпала и строгая причёска начала рассыпаться. Аня немного не доехала до ворот и остановилась. Подскочивший Дил бросил на землю седло и сбрую, которые в этот момент тащил в конюшню, и помог ей спуститься с лошади. Молодая баронесса, как могла, заколола себе волосы, взяла Ласточку под уздцы, и, ещё разгорячённая прогулкой, пошла рядом с пареньком, который сразу стал ей рассказывать что-то смешное, вызывающее улыбку.
Аня завернула за угол и сразу не заметила Ингера, выходящего из конюшни им навстречу.
* * *
Это было не дежавю. Это было явление, ещё не получившее своего имени – повторное явление незнакомки. Барон опять в первый момент не узнал Анику в этой милой разрумянившейся женщине в блузке с расстёгнутой верхней пуговицей, с небрежно заколотыми волнами волос, из которых на тонкую шею выбивались мягкие завитки.
Женщина шла навстречу Ингеру, выходящему из ворот конюшни, вела под уздцы светлого окраса кобылу с белой гривой и счастливо улыбалась мальчишке – конюшему, который шёл рядом с ней и нёс седло и упряжь. Она повернула голову, увидела барона и погасила свою улыбку. В тот же момент Ингер узнал Анику, и ему отчаянно захотелось повернуть время вспять и снова пережить это мгновение неузнавания, увидеть эту прекрасную незнакомку, чтобы она так же счастливо улыбнулась ещё раз, но только на этот раз ему, Ингеру.
– Да что со мной? Я перестал узнавать Анику, которую знаю уже десять лет, – подумал он. – Хотя… Теперь кажется, что я и не знал эту женщину. Вернее, знал и не видел. Или видел, но не знал. Но я не помню, чтобы наблюдал раньше, как она так счастливо улыбалась. И как меняет женщин причёска!
Аника наклонила голову, приветствуя барона:
– Добрый день, господин барон! – она вынула из кармана сухарик, угостила с ладони Ласточку, отдала повод Дилу, не забыв погладить и похлопать свою лошадь на прощанье. Конюший повёл кобылу внутрь конюшни.
– Не могли бы вы меня просветить, чем закончились ваши поиски одной известной нам обоим дамы? – Аника повернулась и пошла рядом с Ингером по направлению к замку.
– Добрый день, госпожа Аника! – барон был сама вежливость. – Поиски закончились успешно. Мы посмотрели на эту лже-Линни и дали ей уйти с награбленным. Ваш дядя убедил нас, что это будет самым лучшим выходом для всех. По крайней мере, на данный момент.
Он шёл, поглядывая на молодую женщину искоса и отмечая, как она быстрым движением застегнула верхнюю пуговицу блузки, как на ходу пытается затянуть волосы потуже, как гасит во взгляде радостный свет от прогулки и быстро превращается в ту баронессу Анику Эргет, которую он почти каждый день встречал в кабинете графа последние годы.
– Можно ли мне возвращаться в библиотеку? Я по ней соскучилась, – Аня тоже незаметно разглядывала барона. Уж слишком внимательно он на неё смотрит, и почему-то взгляд у него какой -то удивлённый.
– Да, теперь уже можно вернуться. Эта особа ушла из замка, все засады убраны. Так что можете теперь снова спокойно сидеть в библиотеке, не опасаясь, что вам в чай подольют какого-либо усыпляющего зелья, чтобы без помех обыскать шкафы.
Аня даже остановилась, представив себе эту картину и своё бесчувственное тело, безвольно откинувшееся в кресле.
– Ну, не стоит так пугаться, уже нет никакой опасности! – Барон успокаивающе взял её под локоть и повёл дальше. – Вы теперь можете заниматься чем хотите и когда хотите. Например, поехать на конную прогулку. Вы, я смотрю, сегодня уже покатались?
Безусловно, глава безопасности знал всё про привычки обитателей замка. Он знал, что помощница графа привезла с собой кобылу и иногда, в сопровождении сына главного конюшего совершает прогулки по окрестностям. Из скворечника доходили сведения, что иногда она даже сама моет свою лошадь. Время от времени устраивалась Большая охота, на которую прибывала вся знать и тогда Ингер видел Анику на её красивой белогривой соловой кобыле в толпе дам, окружающих леди Синту. Молодая баронесса, как и все, была в костюме для верховой езды и своим строгим и отстранённым видом ничем не отличалась от той Аники, которую он почти каждое утро встречал в кабинете Дирка.
А вот эта новая баронесса была для Ингера откровением. Он попытался незаметно перевести тему в эмоциональную плоскость, чтобы немножко приоткрыть ту раковину, в которую опять спряталась эта незнакомая ему женщина.
– Вашу лошадь зовут Ласточка? Очень красивая лошадь. Я сразу обратил на неё внимание, ещё на первой Большой охоте, когда вы только приехали в замок.
Барон это только что выдумал, чтобы разговорить спутницу. По его опыту стоило только поинтересоваться любимцем собеседника и сразу будто бы открывались какие-то шлюзы и из собеседника изливался поток эмоций, несущих нужные и ненужные сведения.
– Правда? Она действительно, очень красивая. Когда я увидела её в первый раз…
И разговор о любимых лошадях плавно покатился дальше. Аня увлеклась, опять немного разрумянилась. Ингер стал рассказывать ей смешную историю, стараясь вызвать на её лице ту самую сияющую улыбку, которая так его поразила.
Они медленно шли по дорожке парка к садовой калитке. Аня отметила, что барон так и не отпустил её локоть и даже немного прижал её к себе. Она чувствовала тепло его тела, ей понравился его слегка уловимый запах, какой-то очень мужской, без цветочных нот, запах повседневных мужских забот, с долей какого-то терпкого незнакомого аромата.
Ей было приятно вот так потихоньку, не торопясь, идти рядом с симпатичным мужчиной, который тонко шутил и откровенно пытался её развеселить.
– Замечательное продолжение конной прогулки, – думала Аня во время разговора. – Жаль только совсем расслабиться нельзя, чтобы не ляпнуть что-нибудь подозрительное. Вон как Ингер вопросами аккуратно рулит. Надо бы перехватить управление.
– Вы совсем сдавили мне руку, господин барон! – она остановилась. Ингер как-то растерянно поднял на неё глаза, выпуская её локоть из захвата своей ладони.
– Можно, я сама обопрусь на вас? – и, не дожидаясь ответа, подхватила его под руку. – Скажите, а вы взяли вашего Малыша ещё жеребёнком?
И Аня стала расспрашивать барона о его вороном жеребце Малыше. Ингер легко попался на ту же удочку, поток его вопросов резко иссяк и превратился в поток ответов.
Он увлечённо что-то рассказывал, пока внезапно не обнаружил себя в стоящим уже внутри замка, в центре большого холла перед парадной лестницей. Аника уже убрала свою руку с его локтя, а теперь молча стояла напротив, глядя на него снизу вверх и улыбалась уголком губ. Ингер прервал себя на полуслове, поклонился и церемонно сказал:
– Я совсем заговорил вас. Спасибо за прогулку, дорогая баронесса. Простите, вынужден откланяться. Надеюсь, это не последняя наша прогулка.
Ему захотелось, чтобы она, прощаясь, протянула ему руку для поцелуя. Она сделал какое-то движение рукой, но опустила руку на платье и присела в полупоклоне.
– Я тоже надеюсь, господин барон, – женщина кивнула, повернулась и пошла к лестнице, ведущей к коридору, где находились её покои.
Ингер поклонился в ответ и с трудом заставил себя отвернуться, чтобы неприлично долго не смотреть ей вслед.
