Николай Иванников
Вепрь
– Да, я помню, – Тамара Георгиевна впусти ла девушек в квартиру. – Вы даже целовались с ним на перроне, помнится. Я тогда удивилась даже – мой Костик и вдруг целуется с такой красавицей! А потом подумала, – а ведь Костик у меня уже не мальчик, он в университете учится, на соревнованиях по дзюдо дерется, почему бы ему и не целоваться с красавицами? А вы проходите, девочки, проходите. Снимайте туфли и проходите… Костя, к тебе пришли! Он за компьютером сидит, – пояснила она. – Как с утра сел, так оторваться не может. Наушники на голову нацепил и ничего не слышит… Костя! Нет, не слышит. Ничего, сейчас я его растормошу.
Тамара Георгиевна нырнула в комнату, а девушки, скинув туфли, остались стоять в прихожей. Славянка, сняв с плеча свою сумку, поставила её под вешалку. Женька а интересом озиралась по сторонам, одобрительно качая головой.
Судя по квартире, люди в ней не бедствовали. Нет, конечно, они не были "новыми русскими", но достаток в семье имелся.
Потайные вентиляторы на подвесном потолке гнали вниз прохладу, треугольные листочки живых цветов, оплетавших косяки зеленой паутиной, тихонько шуршали под этим искусственным сквознячком.
– Путёво живут граждане… – шепотом сообщила Женька, но тут же осеклась, потому что из комнаты вышел Костя. Увидев его, Женька подозрительно прищурилась и торопливо провела кончиком языка по губам.
За прошедшие два месяца Костя несколько изменился. Во-первых, он стал носить очки в тонкой позолоченной оправе, которые он, впрочем, тут же снял, едва только увидел Славянку. Во-вторых, начал бриться. Белесого пушка над верхней губой и на подбородке у него уже не было. И вновь Славянка заметила, что Костя чертовски напоминает ей Сергея.
– Славянка, – произнёс Костя тихо, – ты всё-таки пришла. Я давно ждал тебя, думал, ты вот-вот появишься, а потом и надеяться пере стал. А ты пришла…
– Конечно, за мной ведь должок, – девушка вынула из кошелька двадцать пять тысяч и протянула их Косте.
– Да ладно тебе, – смущённо потупился тот, теребя очки. – Из-за такой мелочи…
– Бери-бери! Потому и отдаю, что мелочь. Если бы ты занял мне миллионы, я бы тебе их никогда не отдала… Если ты так сильно смущаешься, можешь напоить нас чаем с тортом. Костя встрепенулся.
– Ой, девчонки, что это я вас в прихожей держу?
– Вот именно, – отозвалась Женька.
– Проходите в гостиную, не стесняйтесь… Мам, ставь чайник, я в магазин, за тортом!
Костя выхватил из пальцев Славянки деньги, подмигнул ей своими близорукими глазами и влез в кожаные туфли. В длинных, ниже колен, шортах горчичного цвета, в которые была заправлена ярко-красная майка с надписью по диагонали, он выглядел не по сезону.
– Осень на улице, – покачала головой Славянка. – Ты не замёрзнешь в маечке?
– Нет, что вы, девочки, – успокоила Тамара Георгиевна, проплывшая мимо них из гостиной в кухню. – Он каждое утро на дворе холодной водой из ведер обливается. А зимой собирается в проруби купаться! – Последние слова она говорила уже из кухни, громыхая чайником.
– О-о-о! – протянула Женька то ли уважительно, то ли язвительно. – А на потенцию это не влияет?
Костя так и замер. Потом, покраснев, как собственная майка, повернулся к любопытной гостье.
– Это Женька, – поспешно представила её Славянка. – Женька Носова, моя подруга. Не обращай на неё внимания, она слегка чокнутая, – Славянка постучала пальцем по виску. – Слабоумная.
Костя успокоился, краска сошла с его лица, и он выскочил из квартиры.
– Сейчас будем пить чай, – говорила из кухни Тамара Георгиевна. – Хорошо, что вы пришли, девочки, очень даже кстати – хоть Костика от компьютера оторвали, это никому не удаётся сделать. Добро бы чем путным занимался, а то все каких-то монстров по экрану гоняет… Девчонки, а может, вы есть хотите?
Славянка подумала, что завтрак в пельменной не пошел ей впрок, но промолчала, зато Женька, сразу повеселев, шагнула в кухню.
– Я бы перекусила, Тамара Георгиевна. А то, знаете ли, забегалась сегодня – то туда, то сюда… Вас не затруднит?
Женька озорно подмигнула Славянке, уселась на кухне на табурет, и через минуту они с Тамарой Георгиевной уже бойко болтали на кулинарные темы. Нахмурившись, Славянка встала у окна, скрестив руки.
Женькино поведение ей не понравилось. Уж больно хищно смотрела она на Костю, развязно себя с ним вела и нагло навязывалась его матери.
Хмурилась она недолго. "Может, я ревную?" – мелькнула отрезвляющая мысль. И мгновенно возразила: "Чего это ради, зачем он мне нужен? Сопляк… Компьютерщик к тому же… Что с того, что он дар речи теряет, когда меня видит? Он и от Женьки одурел. От вымени ее позорного глаз отвести не мог. Кор-р-рова!"
Наградив Женьку еще парочкой эпитетов, она тут же простила ей все на свете и повеселела.
– Тамара Георгиевна, может, вам помочь?
– Нет-нет, Славочка, ничего не надо. У себя на кухне я управляюсь сама. Спасибо, девочки.
Славянка пожала плечами. Она слегка удивилась – еще никто не называл ее Славочкой. Было в этом имени что-то такое ласковое, что вечный ледник у неё в груди слегка подтаял, холодной глыбой тронулся с места, освобождая пространство для тепла и добра. По крайней мере Славянке так показалось сначала, но, едва взглянув на Женьку, которая вовсю обсуждала прелести профессии будущего программиста Кости, она снова помрачнела. Женька не только была полной дурой, но к тому же с удовольствием демонстрировала это. На все знаки заткнуться она не реагировала.
Тамара Георгиевна достала из холодильника бутылку белого вина ("Старый замок", девчонки, по пять капель еще никому не вредило"), а потом из магазина вернулся Костя – и пошла потеха! Женька, не в силах отказать себе в удовольствии, начала атаку на Костину девственность, и только такой простодушный человек, как Тамара Георгиевна, могла этого не заметить. Несчастному Косте кусок не лез в горло. Вскоре Славянке его глупый вид прискучил.
Кстати, о планах. О них действительно уже пора бы и подумать. С чего бы начать?
– Женя, – обратилась Славянка к подруге, – ты сильно не набивай живот, нам с тобой сегодня ещё много дел предстоит.
– Каких дел? – Женька изумленно захлопала глазами.
– То есть как это каких? – Славянка сделала вид, что чертовски удивлена. – А гостиницу кто за нас искать будет? Нам ведь где-то надо ночевать сегодня…
– Ночевать? – переспросила Тамара Георгиевна.
Простая душа – она мгновенно клюнула на удочку и распростерла свои гостеприимные объятия!
– Господи, девчонки, вы что, правда, решили в гостинице ночевать?! С ума сойти! Это же разориться можно!
Славянка сделала убитый вид и покачала головой:
– Конечно, Тамара Георгиевна. У нас здесь и знакомых-то хороших нет… кроме вас…
– Никаких гостиниц, – хозяйка взмахнула рукой. – Переночуете у нас. Площадь у нас позволяет.
– Спасибо, конечно, но мы дня на три…
– Да хоть на неделю. Савелий в Москве на конференции, когда вернется, неизвестно. Да это и не важно.
Та-ак, где неделя – там и две. А Савелий, верно, ее муж. Костин отец то есть. Костя у нас, выходит, Савельич по батюшке.
– У нас же не квартира, девчонки, у нас дворец. Один раз как-то сразу десять человек ночевали – и ничего! А уж двум таким птичкам как-нибудь найдём место.
Один вопрос был решен. Бегство из Города временно откладывалось на неделю-другую, Славянка немного успокоилась: время терпит, и если Сергей ищет ее, то они вскоре встретятся.
После обеда Костя пригласил их в свою комнату. Она напоминала секретную лабораторию сумасшедшего профессора, какой ее изображали в старых фильмах. На длинных столах вдоль стены были разбросаны груды старых потрепанных книг, запыленных тетрадок, в металлических подставках стояли колбочки, пробирки, реторты, на стене висели мощные термометры, друг на друге громоздились покрытые толстым слоем пыли осциллографы. Компьютер у окна был единственным предметом в этом бардаке, который выглядел не столь отчужденно: Шторы на окнах были приспущены, из-за чего царил лёгкий сумрак.
– Ну и берлога, – заметила Славянка, озираясь.
– Ага, – Костя довольно потер руки. – Я это так и называю – берлога.
– Иначе и не назовёшь… Кстати, у меня к тебе один вопрос, студент. Одну минуту, я сейчас.
Она принесла свою сумку, из которой извлекла портативный компьютер, пролежавший все это время на дне под тряпками.
– Это называется ноутбук, – пояснила она,
– Знаю, не «чайник». Где ты его взяла?
– Где взяла, там уже нет. Считай, что мне он достался по наследству. У меня есть причины полагать, что в нем запрятана прорва очень интересной и – что самое главное – дорогой информации.
– А какая проблема?
– Проблема в том, что я не знаю, с какой стороны к нему подходить и на какую кнопочку нажимать, чтобы он заработал.
– Ну, этот вопрос как раз по моей части.
Взяв у Славянки ноутбук, Костя сел за стол, поднял экран. Девушки устроились за его спиной.
– Хороший компьютер, – одобрительно отозвался Костя, быстро, как заправская машинистка, шлепая по клавиатуре. – Эта игрушка стоит не меньше восьми тысяч баксов. ММХ-технология, диск на пять гигабайт, тринадцатидюймовая матрица… А что конкретно тебя здесь интересует?
– Всё, – заявила Славянка. – Всё, что может оказаться интересным. Дело в том, что я не знаю, что конкретно там зарыто. Но наверняка есть что-то ценное.
– Хм, – задумался Костя. – "Что-нибудь ценное"… А как я различу, что тут ценное, а что лажа?
– Костенька, миленький, – положив руку ему на плечо, Славянка по-сестрински чмокнула в щеку, – для тебя ведь это как орешки щёлкать. Ты, главное, мне покажи, что откопаешь, а там уж я разберусь, важно это или нет.
– Папка «Конвент», – начал он. – Это единственная здесь неслужебная папка. Если есть желание, можно в ней покопаться. Есть желание?
– Есть-есть. Копайся.
Выяснилось, что папка «Конвент» состоит из множества других папок. Их штук пятнадцать. Все они назывались по-русски, причем в основном мужскими именами: «Семен», «Лазарь», «Фидель», «Аркадий», «Магистр», «Феликс». Некоторые звучали прямо-таки угрожающе. Например, «Душегуб» или, ещё того хлеще, – «Потрошитель». И одна папка называлась "Судный день".
– Впечатляющий списочек, – заметил Костя. – С кого начнём? Может быть, с "Потрошителя"?
– Нет. – Славянка постучала ногтем по слову «Магистр», увиденному на экране. – Посмотри сначала вот здесь.
Выбор её был не случаен. На память сразу пришел последний с Сергеем день в Сочи, их разговор на кухне перед самым отъездом. "Не стоило нам здесь оставаться, Славяна. Твой сосед по гостинице оказался не таким уж дураком. Его и зовут соответственно – Магистр". – "Это не имя, это ученая степень". – "Вот именно".
Компьютер принадлежал ему. На диске имелась папка, названная его именем. Что это значит? Какие-то личные записки, дневники, фотографии?
Однако можно было рассудить и по-другому. Кроме его имени здесь имелось еще с десяток, ноутбук мог принадлежать любому из них или даже всем вместе взятым. Вдруг запись сведений о себе – обязательное условие какой-нибудь тайной организации. "Козы Ностры". Или «Конвента», к примеру.
Это звучало вполне разумно, а потому в этих файлах стоило покопаться.
Костя потёр пальцами глаза, вынул очки и, покосившись на девушек, нацепил их на нос.
– Поехали, – провозгласил он с интонацией первого космонавта.
В папке «Магистр» было всего четыре файла. «Пекин», «Амур», «Воздух» и еще "Подводный флот".
– Судя по их значкам, – пояснил Костя, – это обычные текстовые документы. Сейчас взглянем, что за сообщение он там оставил…
Но взглянуть не удалось. При первой же попытке раскрыть файл «Пекин» в центре экрана появилась вежливая просьба ввести пароль для открытия документа. Костя чертыхнулся и быстро затарабанил по клавиатуре. Компьютер ответил, что пароль указан неверный, такими темпами открыть документ им не удастся. Из недр аппарата послышался звон колокольчика.
– Чёрт! Так я и думал. Попробуем другие.
С другими документами результат был тот же. Компьютер динькал, запрашивая пароль, и только. После безуспешной попытки открыть "Подводный флот" Костя сдался и, откинувшись на спинку стула, мрачно изрек:
– Не получилось.
– То есть как это – на получилось?! – Славянка возмущенно выпрямилась и, посмотрев на Женьку, толкнула ее локтем в бок. – Нет, ты слышала? Костя, кто из нас программист, ты или я?!
– Я только учусь, – ответил Костя по-прежнему мрачно. – На втором курсе. Нет, кое-что я, конечно, умею, но на это потребуется время, много времени.
– Что ты имеешь в виду?
– Эту защиту можно сломать. Сломать можно все, что угодно. Но на это нужно время. И специальная программа. А у меня этой программы нет, и переписать я её смогу только в понедельник в университете.
– Ладно, в понедельник так в понедельник. Однако ты покопайся ещё, может, что и найдёшь, – настойчиво просила Славянка.
Костя снова придвинулся к компьютеру и, немного подумав, забрался в папку «Лазарь». Несколько файлов, хранящихся в этой папке, так же, как и в случае с файлами «Магистра», открываться наотрез отказались. И названия они носили не менее загадочные: «Лёд», «Алдан», «Алмаз» и "Северный флот". Когда Костя вошел в папку "Судный день", Славянка даже вздрогнула, в глаза ей бросилось слово «Прелесть» – единственный хранящийся там файл.
– Стой! – воскликнула она. – Вот то, что мне надо! Посмотри, что это, Костенька, это очень важно! Только осторожнее! – Ей почему-то показалось, что стоит Косте сделать неверное действие, дотронуться случайно не до той клавиши – и «Прелесть» исчезнет, испарится, и Славянка так никогда и не узнает, за что ей подписали смертный приговор.
Костя пожал плечами:
– Только не надо волноваться. Твоя «Прелесть» не просто текстовый документ, а программа. Вот, смотри, я ее запускаю…
Он щёлкнул клавишей ввода, фон экрана стал тёмно-синим, и в нем открылось небольшое белое окошко с сообщением: "Устройство D не читается. Возможно, нет компакт-диска".
– Устройство D… – тихо повторил Костя. – Вот оно что.
Он повернулся к Славянке.
– К этой «Прелести» должен прилагаться компакт-диск. Где он?
– Компакт-диск? – Славянка на мгновение зажмурилась, соображая, но через секунду уже рылась в своей сумке. – Был диск, был, я помню. Плёночкой обклеенный… Я думала, что на нём музыка, и ещё удивилась тогда, почему это на нём ничего не написано… Вот!
Она извлекла из недр бездонной сумки прозрачную коробочку с лазерным диском внутри. Костя достал из стола бритвенное лезвие и аккуратно срезал пленку. Открыл крышку и вынул компакт-диск. Все цвета радуги побежали по его блестящей поверхности. Потом по мановению Костиной руки компьютер выдвинул вперед свою челюсть, церемонно вложенный диск был тут же втянут внутрь.
– Ну, Константин Савельевич, не подведи!
Костя запустил файл «Прелесть», снова появился синий фон, пролетевшая по диагонали искорка взорвалась в правом нижнем углу разноцветным фейерверком, а когда он сник, стала видна предупреждающая надпись: "База данных «Прелесть» защищена от несанкционированного доступа. Введите кодовое слово".
– Чёрт!
Костя в сердцах врезал кулаком по столу.
– Всё засекречено! Славянка, где ты взяла эту штуку? Без пароля это не компьютер, а так – дорогое украшение для стола. Ну ничего, не расстраивайся, завтра я попробую взломать это дерьмо!
Вынув компакт-диск, он осторожно вложил его в коробку и закрыл крышку ноутбука.
Славянка задумчиво посмотрела на Женьку, которая не отводила от Кости восхищённого взора.
***
Парень был худосочный, сутулый и кривоногий, острые локти торчали словно наросты, между большим и указательным пальцами левой руки было неумело вытатуировано имя «Лена», со следами попыток свести. Ему было лет шестнадцать, к нижней губе его приклеилась сигарета.
Шалтай подвёл «Олдсмобиль» к подъезду, надавил на клаксон и указал на заднее сиденье: «Садись». Парень, отклеив сигарету и кинув ее под ноги, наклонился к приоткрытому окошку.
– Ты Михаил Рюмин? – спросил Антон, не глядя на него.
– Да. А что?
– Садись в машину, есть разговор.
– Какой разговор?
– Серьёзный. Садись, не бойся.
– Да я и не боюсь…
Парень пожал плечами, открыл заднюю дверцу и забрался в машину. Вскоре «Олдсмобиль» вывернул на улицу и весело полетел из города.
– Куда мы едем? – начал волноваться парень.
Антон помолчал немного, чтобы парень разволновался ещё больше, и проговорил равнодушно:
– Двадцать второго августа из Калачевских гаражей ты угнал машину. Вишнёвую «четвёрку». Кто с тобой был ещё, и куда вы дели тачку?
Парень сделал удивлённый вид и, разведя руками, затряс головой:
– Какую «четвёрку»? Вы что, ребята, это гон. Я не при делах!
Шалтай захохотал.
– По фене ботаешь? – спокойно спросил Антон, медленно повернувшись назад. – Сейчас перестанешь.
Он наотмашь, совсем несильно, ударил парня по лицу, тот мотнул головой, но второй удар, в переносицу, заставил его дернуться всем телом и схватиться руками за нос.
– Кто был с тобой и куда вы дели тачку? – повторил Антон.
С самого утра у него страшно раскалывалась голова. Не хотелось заниматься никакими делами, тянуло просто проваляться весь день в постели, но вдруг приехал Шалтай, заявив: "Я нашёл его", – и пришлось подниматься и ехать на другой конец Города. Поэтому он был сейчас не в настроении, раздражаясь от того, что из него пытаются делать дурака.
– Ты будешь отвечать или мне спросить ещё раз?
– Я не угонял, – всхлипнул парень, – Это всё фуфло.
Антон вздохнул:
– Мишенька, давай поговорим с тобой как мужик с мужиком, согласен? Без лишних слов и обманов, договорились?
Парень опять всхлипнул и кивнул.
– Договорились. Я не угонял.
Шалтай хихикнул, как может хихикнуть человек, только находясь в предвкушении расправы. Видимо, парень тоже почувствовал в его интонации что-то пугающее, потому что он вдруг тихо вскрикнул и открыл дверцу, пытаясь выпрыгнуть на полном ходу. Антон успел развернуться и врезать ему кулаком в лоб. Парень сморщился и заскулил, дрожа всем телом.
– Мы едем со скоростью сто двадцать километров в час, – безмятежно сообщил Антон, растирая костяшки пальцев. – Если ты хочешь умереть, скажи мне, я помогу тебе гораздо быстрее и проще.
Вынув пистолет, он приставил его ко лбу парня и с неожиданной злостью процедил сквозь зубы.
– Я сделаю это позже, а пока ты мне нужен живым, понял, сука?
Антон сопроводил вопрос тяжелой оплеухой, парень, сообразив, что ответ из него выбьют в любом случае, судорожно закивал головой.
– Вот и отлично, – Антон убрал пистолет. – Хотя мне почему-то кажется, что говорить правду ты не собираешься… Ох и упрямый же ты, Миша!.. Сверни вот здесь налево, – велел он Шалтаю. – Там пруд есть, к нему проселочная ведёт. В рощице и остановишься.
Он вынул из бардачка наручники, держа их двумя пальцами за цепочку, показал парню и мило улыбнулся:
– Ты слышал что-нибудь о допросе третьей степени?
Парень окаменел, из приоткрытого рта показалась слюна. Похоже, что он пистолета не так испугался, как этого равнодушного блеска наручников.
Шалтай тем временем свернул с бетонки, пересек полосу грязи и поехал по полузаросшему травой проселку. Начинающие желтеть листья монотонно гудели на верхушках деревьев. С северо-запада набежали тучи, но они были еще далеко, дождь начнется не раньше чем через час. "Управимся, – подумал Антон. – Должны успеть. Не хватало еще нам из-за этого ублюдка завязнуть здесь в грязи".
Да, если пойдет дождь, проселок в мгновение ока превратится в болото, по которому разве что на тракторе можно будет проехать.
Шалтай остановил машину на самом берегу пруда. Они выпихнули парня наружу и подвели к березе. Он не сопротивлялся, смирившись, видимо, со своей участью. На его лице был написан страх. Слюни по-прежнему подтекали из приоткрытого рта. Антон брезгливо поморщился и предоставил менее чувствительному Шалтаю действовать самому.
Тот не имел ничего против. В считанные секунды парень был приперт спиной к березе и пристегнут к ней наручниками.
– Ну как, ты не надумал рассказать мне правду? – спросил Антон. – Мне всего лишь надо знать, куда вы подевали ту тачку. А имена своих приятелей, если не хочешь, можешь не называть. Просто тебе в этом случае придется расплачиваться одному. Понял?
Парень уже знал, что надо немедленно отвечать, и, торопливо, захлебываясь слюной, пробормотал:
– Я понял, понял… Не знаю…
Ответ был чересчур неопределённым, а потому тут же последовал резкий удар кулаком в живот.
– Тучи, – Шалтай поглядел на небо. – Быстро ползут. Еще минут пятнадцать – и будем выбираться отсюда. Мне совсем не хочется ночевать рядом с этим придурком.
Антон с ним согласился. Вытащив из багажника алюминиевый ящичек, он поставил его у самых ног парня.
– Мы сейчас уедем и вернёмся скорее всего только завтра. Если ты такой тупой, придётся тебе здесь немного поторчать. Но ты будешь не один. Здесь, – Антон толкнул ногой алюминиевый ящичек, – осиное гнездо. Для тебя это хорошая компания. Думаю, когда мы вернемся, ты возьмёшь на себя ещё и угон самолёта, и террористический акт в Намибии. Спокойной ночи, ур-род.
Он расстегнул защёлки, пнул ящик и, мельком взглянув на выпавший в траву серый шарик, быстрым шагом направился к машине под мерный осиный гул. Через секунду парень его окликнул:
– Ребята, постойте! Эй, подожди! Не уходи! Я расскажу, расскажу, не бросайте меня здесь!
Похоже было, что он начинал впадать в истерику, к тому же к нему подбирались первые осы. Но его абсолютно не было жаль.
Антон сел на капот «Олдсмобиля», скрестив на груди руки. Потом не спеша закурил и угостил сигаретой Шалтая.
– Знаешь, Миша, – сказал он после некоторого молчания, – я грешный человек. Такой грешный, что тебе и не снилось. И если существует на свете рай, то мне никогда там не бывать. Хотя в грехах своих я руководствовался принципами, которые уважаю сам и заставляю уважать других. Я ненавижу закон, потому что он мешает мне жить так, как мне хочется, но уважаю законопослушных граждан. Простых, маленьких людей, которые хотят жить тихо и мирно, каждый день ходить на работу, по пятницам пить водку, а в выходные на старенькой машине выезжать на дачу. А такие суки, как ты, мешают им это делать, – он соскользнул с капота и направился к парню. – Ну а если мешают, то они совсем не уважают мнение и желания Антона Малышева. А я очень не люблю, когда не уважают моё мнение. Лично мне этот человек почему-то ужасно нравится! Шалтай, тебе нравится парень по имени Антон Малышев?
– Безумно, – ответил Шалтай, разминая пальцы.
– Вот видишь, Мишенька, всем нравится Антон! Мне, ему – всем! Так почему же тебе он так не нравится? – подойдя к парню вплотную, Антон залепил ему ладонью по уху. – Зачем ты лезешь со своим свинячьим рылом ему поперёк дороги? – сильный шлепок по другому уху. Голова у парня моталась, как на верёвке.
– Я… я расскажу, – с трудом произнес он. – Мы были втроём. Я… и ещё двое. Макс и Стасик.
– Какой Макс? Какой Стасик? Ты вообще разговаривать умеешь?
– Максим Гринько и Стае Никитин. Мы живем по соседству. Максим – этажом выше, а мы со Стасом – на одной площадке. Мы хотели просто покататься. Но перед самой дамбой у нас кончился бензин, и мы столкнули машину в реку.
– Вам что, сукам, заняться больше было не чем?
– Антон, – окликнул его Шалтай.
Но тот не оглянулся. Он злобно смотрел парню в глаза, пытаясь найти хоть искорку разума. Но не видел там ничего. Только страх и тупость.
– Антон, – снова позвал Шалтай. – Сюда кто-то едет.
Антон развернулся. Со стороны трассы по тому же самому проселку к ним летел тёмно-синий автомобиль. Было ясно, что здесь он не на прогулке. Цель его была в той же самой роще, в какой стояли они. Антон, засунув руку под куртку, нащупал рукоятку пистолета. Шалтай сделал то же самое, щурясь вдаль.
– "БМВ", – определил он немного погодя. – Интересно, кто это?
Автомобиль, стремительно влетев на холм, сразу понесся вниз, прямо на них. Метрах в пятнадцати от «Олдсмобиля» водитель резко затормозил, машина замерла. Антон крепче сжал пистолет, но через секунду в голове у него все смешалось. Глупо моргая, он увидел, как из «БМВ» с широкой улыбкой на загорелом лице выбирается тот, кого он уже не ожидал увидеть в живых.
Шалтай тоже ошалело смотрел на приехавшего человека.
– Я вас приветствую! – воскликнул Вепрь, направляясь к ним. – И перестаньте дёргать свои пистолеты, кто же так встречает старых друзей?
Он подошел к ним и встал напротив Антона.
– Тошка, не смотри на меня как на ископаемое. Да, это я, Серёжа Комов, твой старый знакомый.
Продолжая все так же широко улыбаться, он протянул Антону руку.
– Ты… Откуда ты?
– Из Сочи. Да не трясись ты, я не привидение. Что удивительного в том, что человек позволил себе немного отдохнуть в Сочи?
Антон уже пришёл в себя:
– Я ждал твоего возвращения, Вепрь. У меня был для тебя небольшой сюрприз, и, появись ты на несколько дней раньше, ты бы его получил.
– Ты о Славянке? – спросил Вепрь.
Антон кивнул:
– Ты уже в курсе. Значит, ты уже виделся с Эдиком.
– Виделся, виделся…
– Знаешь ты и то, что Славянка твоя исчезла.
Вепрь с улыбкой поднёс к лицу раскрытую ладонь. На ней лежал пожелтевший березовый лист. Вепрь дунул. Лист парашютиком опустился к нему под ноги.
– Это мне тоже известно.
– Я оберегал её для тебя, – медленно проговорил Антон. – Но, видимо, не сумел убедить её в этом. Я думаю, она предпочла покинуть Город, чем рисковать, дожидаясь твоего возвращения. А если бы ты задержался ещё на пару месяцев? А, Вепрь?
– А кто сказал, что я против тебя что-то имею? Ты мне очень нравишься, Тошка. Как это ты здесь разглагольствовал? "Всем нравится парень по имени Антон Малышев"? Я абсолютно с тобой согласен.
Шалтай с Антоном переглянулись. Этих Антоновых слов Вепрь слышать не мог. Их никто не мог слышать, кроме парня у берёзы и Шалтая.
– Я вообще-то здесь по другому поводу. – Вепрь задумчиво смотрел на парня у березы.
– Хочу купить у тебя этого ублюдка. Сколько ты за него просишь?
Антон опешил. Еле удержался, чтобы глупо не захлопать глазами.
– То есть как это, купить? Зачем он тебе нужен?
– Нужен, – осклабился Вепрь. – Порою появляется надобность и в листе лопуха. Так сколько? Только не завышай цену, мне известно, сколько стоит «четвёрка» девяносто второго года.
Вытащив из кармана стопку долларов, Вепрь сунул её Антону.
– Здесь половина цены. Вторую половину ты заберёшь у Гринько. А то, что ты стрясешь с Никитина, будет твоим гонораром. Ключи от наручников.
Антон протянул ему ключи. Расстегнув наручники, Вепрь подтолкнул парня к пруду.
– Умойся. Мне в машине не нужна блевотина.
Он направился к «БМВ», но потом остановился, повернувшись к Антону.
– Между прочим, час назад убили Громова, – сообщил он. – Его самого, секретаршу и охранника. Так что поспеши, Антон, прибрать к рукам громовское хозяйство, пока это не сделал кто-нибудь другой. Но учти – это не первое и не последнее убийство в нашем городе. Будь осторожнее.
Он сделал знак парню, чтобы тот садился в машину, и вскоре исчез, словно его и не было.
Антон ошарашенно переваривал сказанное Вепрем.
