Николай Иванников
Вепрь
Глава восьмая
Антон приехал, как и обещал, ровно в девять. У него был новенький фиолетовый джип «Гранд-Чероки», который он купил вместо разбитого «Форда-Скорпио» и ничуть об этом не жалел.
Молодой клен озорно шлепал желтеющей лапой по лобовому стеклу и шелестел по обшивке, обсыпая автомобиль алмазной росой. Антон нажал на тормоз и, повернув ключ зажигания, откинулся на спинку сиденья. Огляделся по сторонам.
– Это он? – спросила Славянка.
Павел сложил газету вчетверо, прищурившись, осмотрел джип и только затем кивнул.
– Замечательно. Я могу идти?
– Иди, – хмыкнув, разрешил он. – Иди, сокровище… Пока я тебя не съел.
Славянка сделала ему ручкой и, вильнув на прощание попкой, направилась к джипу. Подойдя, открыла дверцу и молча уселась. Откинула спинку, устраиваясь поудобнее. Антон так же молча наблюдал за ней.
– Привет, – сказала Славянка.
– Здравствуй, здравствуй, – отозвался Антон. – Я тебя уже давно разыскиваю. Слышал, что Скрудж ищет Вепря, и мне бы очень хотелось знать зачем.
Славянка помотала головой:
– Я сама только сегодня об этом узнала, причём очень смутно. Тебе слово «Прелесть» что-нибудь говорит?
– Хм, ты, например, прелесть. У меня даже нижняя губа начинает трястись от того, какая ты прелесть.
– А если в кавычках и с большой буквы?
– Тогда не знаю. Но точно не ты.
– Этим летом мы с Сергеем были в Сочи… – не обращая внимания на его слова начала Славянка.
Она закурила и, отогнав от лица дым, поведала свою сочинскую повесть, добавив все то, что произошло с ней по прибытии в Город. Закончив, Славянка заметила, какими глазами Антон смотрит на нее. Это был взгляд хищника – сильного, свирепого, способного ударом лапы переломить хребет резвой антилопе. Правда, сейчас хищник уже отужинал и голодного блеска в его глазах не было. И еще она видела, как ею откровенно любуются, что придало ей уверенности.
– Ну вот, теперь ты все обо мне знаешь, – закончила она рассказ под тяжелый гул пролетающего над их головами самолета. – А я о тебе ничего не знаю. Почему я должна доверять тебе больше, чем Круглову?
– Ему ты нужна только для того, чтобы прибрать к рукам десять миллионов долларов, когда Вепрь объявится в Городе.
– А если я и тебе нужна для того же?
– Воевать против Вепря? Нет уж, милая, я пас! – Антон потряс головой и отмахнулся, как будто в пространстве вокруг него витала нечистая сила.
– Почему его все так боятся? – спросила Славянка. – Я жила с ним под одной крышей целый месяц, и он показался мне добрым, хорошим человеком.
– Он не человек, он дьявол, золотко. Может, очень добрый и очень хороший, но дьявол. У него девять жизней, и он смотрит свысока на всю земную суету. Я не знаю, есть ли у него какие-то цели, но мне кажется, что наверняка есть. Когда он находится рядом, у меня ощущение, что в сердце мне пытаются затолкать толстую занозу. У меня и сейчас такое же чувство, золотко, не знаю откуда оно исходит – от тебя ли, из ближних кустов, от этого самолёта…
Высунувшись из окна, Славянка подняла голову. Самолет собирался садиться. Он делал почетный круг над городом, ожидая разрешения на посадку. Девушка перевела взгляд на кусты. Ветви их слабо шевелились, стряхивая с листьев мокрую пыль.
Антон довольно улыбался, поглаживая рычаг скоростей.
– Дурацкая шутка, – обиделась Славянка. – Вообще-то я могу и уйти, если тебе так не нравится мое присутствие.
Какое-то время она молчала, теребя в пальцах сигарету. Антон попробовал обнять ее за плечи, но она оттолкнула его.
– Не трогай меня. Я тебе уже всё рассказала.
– Это тебе так кажется. Так о какой «Прелести» ты там говорила?
Она повела плечом. Вся злость на него испарилась.
– Я и сама ничего об этом не знаю. Машенька говорила мне об этом как о чем-то существенном. Это какие-то дорогие документы или что-то в этом роде. Причем настолько дорогие, что Круглову Вепрь понадобился не из-за тех десяти миллионов долларов, как ты считаешь, а именно из-за этой «Прелести». Больше я ничего не знаю и знать не хочу. Гораздо интереснее знать, как мне выжить в этом городе до приезда Сергея.
– Ну, в этом я тебе помогу. Доставлю тебя к любимому живой и здоровой. Поверь мне, в этом городишке я пока еще имею кое-какой вес, и трогать тебя, пока я того не хочу, мало кто решится.
– А Круглов?
– Круглов? О нем можешь забыть. Это теперь не твоя забота. Он и без того перегнул палку, а тут ещё ты появилась со своей "Прелестью".
– Хотелось бы верить, – вздохнула Славянка. – И что же теперь?
– Первым делом довериться мне полностью. Чем меньше у тебя будет сомнений, тем лучше. И перестань считать, что я только и думаю о том, как бы переспать с тобой.
– Да нет, – смутилась Славянка, – я так не считаю, с чего это ты взял?
– Ну, хорошо. Тогда, я думаю, мы сможем стать друзьями… Ну что, поедём, подруга? Я отвезу тебя в гостиницу. Это небольшое частное заведение, там проживают в основном иностранцы, но хозяин мой давний знакомый и у него всегда найдётся свободный номерок для моих друзей. Там, между прочим, имеется замечательный ресторанчик, где мы с тобой сможем спокойно всё обсудить, а заодно и пообедать.
***
Самолёт, который Славянка с Антоном видели в небе над Городом, был стареньким уже «Ту-154» авиакомпании «Сибирь-Аэро», и прибыл он в город прямым рейсом из Сочи.
Лужи на посадочной полосе, сияющие всеми цветами бензиновой радуги, превратились в клубы густого тумана, когда колеса самолета коснулись бетонки, и все вокруг сразу же затряслось, затрещало, загудело на разные голоса.
Местное время было одиннадцать часов утра.
– Прибыли. – Магистр расстегнул привязные ремни. – Счастливчик вы, Сережа.
– Это еще почему? – поинтересовался Вепрь, глядя в иллюминатор и гадая о погоде за бортом.
– А потому, что вы уже на месте. Вы у себя дома. А мне до Владивостока ещё пилить и пилить. А я ужас как этого не люблю.
Вепрь посмотрел на него с интересом:
– Вы боитесь летать, Дмитрий Сергеевич? Тот горестно закивал:
– Ещё как. Чем, вы думаете, я занимался всё время, что мы были в полёте?
– Вы спали как убитый.
Магистр помотал головой.
– Я умирал со страха, а глаза закрыл для того, чтобы было меньше вопросов с вашей стороны по поводу выражения моего лица.
Раздался бодрый голос стюардессы, вещавшей заученное:
– Уважаемые пассажиры! Наш самолёт произвёл посадку в аэропорту Смуглое. Температура за бортом – двадцать один градус выше нуля, давление – семьсот шестьдесят миллиметров ртутного столба. Местное время – одиннадцать часов утра. Просьба всем оставаться на своих местах до полной остановки самолета. Командир самолета и экипаж прощаются с вами и желают всего доброго.
– До свидания, красавица, – Вепрь перевёл стрелки на часах. – Только поторопитесь, пожалуйста, я уже и без того опаздываю.
– Куда вы так торопитесь, Серёжа? – заинтересовался Магистр.
– На поезд.
– Вот как?! Значит, вы тоже собираетесь ехать куда-то дальше?
Вепрь покачал головой:
– Нет. Встречаю.
– Встречаете? И кого же, если не секрет? Уж не ту ли красавицу, с которой мне выпало несчастье вас разлучить?
– Нет. Где она и что с ней, мне неизвестно. Но я надеюсь её отыскать. А встречаю я человека, с которым вы незнакомы, Дмитрий Сергеевич.
– Понимаю. Он ваш хороший друг?
– Более того. Он – это и есть я. Только другой. И у меня есть ко мне дело.
В иллюминатор было видно, как к самолету подруливает трап. К выходу проследовали трое пилотов. Некоторые пассажиры говорили им "до свидания". Когда пилоты поравнялись с Вепрем, тот тоже попрощался.
– Необычный вы человек, Серёжа, – приходил в себя Магистр. – Я всё не могу к этому привыкнуть. Но я почему-то вам верю. Или же всё-таки?..
– Я говорю правду, Дмитрий Сергеевич, правду и ничего, кроме правды. А вы не могли бы отплатить мне той же монетой?
– Какой разговор, Серёжа! Спрашивайте, не стесняйтесь.
– Что такое «Прелесть»? – Вепрь выжидательно уставился на Магистра.
Тот, казалось, ждал этого вопроса и даже бровью не повёл.
– Хороший вопрос. – Магистр довольно потеребил свой широкий нос. – Я давно ждал его и всё боялся, что мы с вами расстанемся, а вы промолчите… Услыхали это слово от Ливерганта и смекнули, что это и есть то самое, правильно?
– Точно так.
– А «Прелесть», Сереженька, это… – Магистр сжал кулак и поднес его к самому лицу Вепря. – Это все!
– Какое прекрасное объяснение, – заметил Вепрь. – Если «Прелесть» – это все желаемое, то я уже нахожусь почти в прелестном, состоянии. Мне не нужна никакая «Прелесть», все, что я желаю, я и без неё рано или поздно получу.
– Вам, дьяволам, легко живется, – позавидовал Магистр, – а что делать нам, простым смертным?
Он повернул к Вепрю потное бугристое лицо и спросил на этот раз уже совсем другим тоном:
– Признайтесь, Сережа, она ведь у вас?
Вепрь выдержал его взгляд и покачал головой:
– Её у меня нет. Она мне не нужна. А вы так и не ответили на мой вопрос.
Но Магистр, казалось, не слышал его.
– Отдайте её мне, – жалобно канючил он. – Вам она абсолютно не нужна. С ней вы или без неё, вы останетесь тем же Вепрем, которого боялся сам Чёрт. А я без «Прелести» всегда буду просто Магистром.
– А кем вам бы хотелось стать? – поинтересовался Вепрь.
Магистр тоскливо покачал головой:
– Вам известно, что такое безграничная власть, Серёжа?
– Ну… я считаю, что это власть без границ…
– Верно. Если вы когда-нибудь сумеете правильно воспользоваться моей «Прелестью», вы получите эту самую власть.
– У меня её нет, – с расстановкой повторил Вепрь.
Магистр ему не верил. Откровенного разговора у них не получилось.
С Магистром Вепрь не попрощался. По дороге к аэровокзалу они разлучились: Магистр остался дожидаться своих чемоданов, а молодой человек, прибывший налегке, направился к такси.
Сев в первую же попавшуюся «Волгу», он назвал пункт назначения: «Вокзал», не торгуясь, согласился на запрошенную сумму и вскоре стоял на перроне. Поезд задерживался. Минут через двадцать пять в далеком пересечении рельс появилась его уставшая полосатая голова.
Седьмой вагон, прикинул Вепрь, с головы состава. И стал присматриваться.
Мимо него медленно проплывали вагоны, в запылённых окнах можно было рассмотреть множество подробностей вагонного быта и лица пассажиров, всматривающихся во встречающих. Того, кого ждал Вепрь, среди них не было, ибо он знал наверняка, что его никто встречать не будет. Он хотел сделать свое возвращение неожиданным.
Вагон номер семь остановился как раз против Вепря. Проводник, сойдя на перрон, встал у выхода. Переминаясь, Вепрь закурил.
Первой вышла пожилая рыжая женщина с двумя внуками. Те несли большую плетеную корзину, у женщины был такой же яркий, как ее волосы, чемодан. Следом за ними долго и шумно покидала вагон многодетная семья, которую с восторгом встретило такое же большое семейство; на какое-то время они загородили Вепрю обзор. Вскоре их попросили слегка потесниться, и Вепрь сразу же увидел того, кто ему был нужен.
Он возмужал, хотя Вепрь и не рассчитывал, что встретит здесь того самого Олежку Волкова, какого он знал несколько лет тому назад. Перед ним стоял Шершень, и он тоже сразу же узнал Вепря.
Он взяли друг друга за руки и быстро, по-мужски, обнялись. Шершень, для которого эта встреча была полной неожиданностью, выглядел совершенно ошалевшим, Вепрь довольно улыбался.
– Ничего не понимаю. Как ты узнал, что я возвращаюсь?
– Ха-ха, одичал ты там за колючкой, совсем от меня отвык. Ничего сложного в этом не было, поверь мне.
– Да, я понимаю… Но я всё равно не ожидал… Ты на машине?
– Нет, я сам только-только объявился в Городе, об этом не знает пока ни одна живая душа. И не хотелось бы, чтобы знали.
Шершень поправил лямку спортивной сумки.
– По глазам вижу, что у тебя ко мне дело. Причем крупное, верно?
– Мой взгляд стал меня выдавать, – с задумчивым видом изрек Вепрь. – Наверное, я начинаю стареть. Да, Олежа, да, мой мальчик, у меня действительно есть к тебе дело, и оно действительно важное. Для меня.
– А для меня?
– Для тебя не очень. То есть что я говорю – тебя оно совершенно не касается. Просто мне потребуется небольшая помощь. Но встречаю я тебя совсем не поэтому.
– Я знаю, – сказал Олег, и они снова со смехом потрясли друг другу руки.
Вепрь обнял Шершня за плечи.
– Куда ты собирался первым делом? – поинтересовался он, когда они, остановившись около шашлычника, купили по шашлыку и стакану вермута.
Олег набил рот мясом, отхлебнул из стакана и неопределенно мотнул головой.
– К тете Нине, – ответил он, прожевав. – Сперва подарок надо купить. Ты не поможешь мне с выбором? А то я, знаешь ли, отвык от этого дела…
– Какой разговор, Олежа. И с выбором, и с деньгами…
– У меня есть деньги…
– Заткнись и слушай. Твоих денег только на подарок и хватит. На хороший подарок, я имею в виду. А у тебя ведь еще и Сонька есть, и теща будущая… Ты не забыл о них?
– Нет, конечно, – смутился Олег.
– Вот видишь. А Соня стоит того, чтобы ради неё не жалеть денег. – Вепрь достал из кармана бумажник: – Держи. Вот кредитка. Здесь пятьдесят тонн баксов, рублями, правда. Смело можешь делать покупки в лучших магазинах города. Можешь, конечно, обналичить, если тебе так удобнее.
Олег покрутил карточку в руках:
– Да, ты всегда был богатым человеком.
– Я всегда был умным человеком, – поправил его Вепрь. – И не отказывался от самой чёрной работы.
Олег посмотрел на него с интересом. Похлопал карточкой по указательному пальцу.
– Это аванс, как я понимаю? – спросил он.
– Можешь считать это чем угодно, – ответил Вепрь. – Главное, это неплохие деньги. И потом, разве я тянул тебя когда-нибудь на дела, которые противоречили бы твоим принципам?
Шершень хмыкнул.
– Ладно, разговоры о деньгах наводят тоску… – Вепрь махнул рукой. – Допивай вино, и поехали по магазинам. На свете появилось много нового, и я хочу тебя со всем этим ознакомить.
Спустя пять минут они уже колесили по Городу. Довольный богатыми клиентами таксист долго возил их по магазинам, и к трем часам Олег был наконец экипирован для появления перед своими близкими.
– Приехали, – сказал Вепрь, когда такси остановилось перед домом тети Нины. – Здесь я тебя, пожалуй, оставлю. Сейчас будет сцена, которые я не очень люблю. А мне пора передохнуть. Я уже забыл, как это делается.
Они попрощались, Вепрь подождал, пока Олег войдет в подъезд, и похлопал таксиста по плечу:
– Отель «Хэль-Хаус» знаешь?
Тот прищурился:
– Интуристовская гостиница? Новое здание за церковью?
– Именно. Вези туда, и мы с тобой распрощаемся.
Около отеля Вепрь сунул таксисту пятьсот баксов, озабоченно посмотрел на свою щетину в зеркало заднего вида и, покачав головой, вышел из машины.
Гостинице «Хэль-Хаус» еще не исполнилось и полутора лет, однако это был уже один из самых престижных отелей в Городе. Случайному проезжему трудно было бы найти себе в нем приют. Основную массу клиентов составляли иностранцы, причем не просто туристы, а те, кто надолго обосновался в Городе, в основном коммерсанты различных мастей. Хотя жили здесь и довольно известные учёные, и даже один писатель с именем.
Хозяина отеля звали Эдик Нечаев. Это был долговязый детина со светло-русыми вьющимися волосами, голубые глаза его смотрели на мир с детской наивностью. Курил он сигареты с ментолом, задумчиво наблюдая, как тлеет бумага, и балуясь со струйкой дыма. Несмотря на всё это, а также на молодость хозяина (ему не было ещё и двадцати четырех), отель был многим обязан именно ему. А он в свою очередь – Вепрю, но ни тот ни другой никогда об этом не вспоминали, потому что Эдик был братом Оли Нечаевой.
Он сидел за столом спиной к двери, в ушах у него торчали наушники.
Войдя в кабинет, Вепрь подошел к столу и аккуратно снял с Эдика наушники.
– Привет дельцам теневой экономики!
Эдик вздрогнул и развернулся вместе с креслом на сто восемьдесят градусов. Выражение ужаса сошло с его лица, но не так быстро, как хотелось.
– Фу, бл-лин! Это ты, Серёга!
– Конечно, я. А ты решил, что тобой наконец-то заинтересовалась ФСБ?
Эдик нахмурился:
– Дурацкая у тебя шутка получилась, Серега.
– Ты ещё не поздоровался со мной, – напомнил Вепрь.
– И не подумаю. Ты меня напугал.
Что Вепрю нравилось в Эдике, так это то, что тот не стеснялся признаться в таких вещах. Он был выше условностей.
– Ты где столько времени пропадал? – спросил он раздраженно. – В Городе слухи поползли, что тебя убили. Никто, конечно, в это не поверил, все до сих пор считают тебя кем-то вроде Кащея Бессмертного, но мы-то с Ольгой прекрасно знаем, как на самом деле обстоят дела…
– Хорошо, я зайду к ней, успокою.
– Успокою… А меня кто успокоит?
Вепрь хмыкнул и потрепал его по волосам.
– У тебя появились проблемы, малыш?
– У меня всю жизнь проблемы, – вздохнул Эдик. – Как только появился слух, что тебя прихлопнули, моментально полезли всякие личности с предложениями об охране и непрозрачно намекнули, что вскоре она мне понадобится. Ты же знаешь, что сейчас уже нет рэкета, есть охранные службы, которые числятся в штате и получают огромную зарплату… Их уже не прельщает возможность быть схваченными за руку во время передачи денег.
– Ага. А платить ты, значит, не намерен?
– Конечно, нет. Раз ты живой, кого мне бояться?
Вепрь снова хмыкнул:
– В таком случае как там обстоят дела с моим номером? Ты еще никого не успел туда вселить?
– Увы, – Эдик развел руками. – Я же сказал, что тебя в Городе считают мертвым. А зачем покойнику номер в отеле? Я держал его до последней минуты и сдал сегодня утром хорошему знакомому.
– Кому именно, если не секрет?
– Ты его прекрасно знаешь. Антон Малышев. Малыш.
– Малыш? Ха! Его что, Алёна из квартиры выгнала?
– Пока нет, насколько мне известно. Хотя думаю, что выгонит, если узнает, для кого он снял номер.
– И для кого же?
Эдик изобразил в воздухе нечто волнистое:
– Думаю, она его любовница. Кр-расавица. Малыш просил номер на пару недель, и я не отказал, ведь я думал, что тебя убили, а Малыш не последний человек в Городе.
– Ну и трус же ты, Эдуард. Порой мне просто стыдно за тебя.
– А что я такого сделал? – спросил Эдик невинно. – Просто не отказал в просьбе хорошему человеку.
– А мне, значит, отказываешь?
– Я этого не говорил. Мне кажется, что будет гораздо лучше, если ты остановишься у Ольги. Она с ума сходит, а это будет для нее большим сюрпризом. Да и Анька обрадуется. Она скучает по тебе.
Аньке, Олиной дочери, было пятнадцать лет, и она очень любила своего старшего брата.
– Ладно. Уговорил. Еду к Оле. Но сначала я хотел бы взглянуть на эту девчонку.
– На какую ещё девчонку?
– Ну, эту… Протеже Малыша… Мне интересно знать, кто она.
Посмотрев на часы, Эдик постучал пальцем по стеклу.
– Полтора часа назад они отобедали и укатили в неизвестном направлении. Но если хочешь, я могу выяснить.
– Да уж, сделай милость… А что – она даже не представилась?
– Почему же, всё оформлено как положено. Она записана как Елена Иванова, но когда она назвала себя, Малыш так недвусмысленно усмехнулся, что сразу стало ясно – она врёт.
– Хм-хм, если что-нибудь выяснишь, дай мне знать, я буду тебе очень обязан.
Вепрь направился к выходу. В дверях остановился:
– Да, если вдруг снова нагрянут господа охранники со своими предложениями, то назначь им встречу и звони мне. И не вздумай сам прикрываться моим именем – это может плохо кончиться. Ты ведь не знаешь, что это за ребята?
Эдик покачал головой.
– Вот видишь. Пока, Эдуард,
Вепрь покинул отель, глубоко задумавшись.
Глава девятая
С утра небо над Городом обиженно хмурилось, обещая великий потоп, пока часа в два пополудни не начался самый настоящий осенний дождь, который усердно долбил крышу автомобиля.
Выйдя из машины, Вепрь раскрыл зонт и огляделся. Он стоял в окружении десятиэтажек, равнодушно взирающих на него с многометровой высоты. Интересующие его окна на пятом этаже одного из домов были задернуты шторами, за стеклом виднелись цветы.
Он ещё некоторое время постоял, наблюдая, потом сложил зонт и снова забрался в автомобиль. Порывшись в бардачке, он вынул оттуда потрепанный исписанный ежедневник. Поплевав на пальцы, быстро перелистал страницы, нашел нужную надпись и прочитал вслух:
– "Курженко Валерий Анатольевич, год рождения – 1955, место рождения – не важно, место жительства – улица Грибоедова, дом 69, квартира номер 57. Женат, две дочери… – та-ак… – начальник смены котельной…". Примерный семьянин, надо полагать. Что ж, я не виноват, что ты грешил в молодости.
Вепрь захлопнул ежедневник, бросил его обратно в бардачок и вылез из машины. Коротким броском добежал до подъезда.
Там, под далеко выступающим вперед козырьком, стояла компания подростков – четыре девушки лет по пятнадцать, разукрашенные, как детские куклы, и пятеро парней того же возраста. Все курили и что-то шумно обсуждали. Когда Вепрь подошел к ним, они замолчали, а потом зашушукались,
– Ребята, пятьдесят седьмая квартира в этом подъезде? – уточнил он, чтобы в случае ошибки ему не пришлось возвращаться – Вепрь был суеверным.
– Да, в этом, – ответила одна из девиц после непродолжительного молчания. По вопросительному взгляду он понял, что она из этой квартиры, по-видимому, одна из дочерей Курженко.
– А что вы хотели?
Внимательно оглядев её, Вепрь отметил, что девица довольно миленькая, хотя напрасно так увлекается косметикой. Добела выжженные пергидролем вьющиеся волосы с черными корнями, тонкая коричневая сигарета с ментолом в тонких пальцах, пухлые губки со слоем помады – таков был ее портрет.
– Ты Виктория Курженко? – спросил он деловито.
– М-м… Ну и что с того? А ты мент, что ли?
Ласково улыбнувшись, он вошёл в подъезд. На пятом этаже позвонил в квартиру 57. "Одну минуту!" – крикнул из-за двери женский голос. Наконец послышалось шарканье и щелкнул замок. В появившуюся щель просунулась женская голова в бигуди. Симпатичная дамочка лет тридцати семи – сорока, причем вылитая старшая дочь. Такие же обесцвеченные волосы, надутые губы, и даже немой вопрос в глазах делал выражение ее лица, похожим на дочь.
– Добрый день, – сказал Вепрь.
– Здравствуйте, – отозвалась дамочка.
– Как бы мне Валерия Анатольевича увидеть?
– Его сейчас нет, но он скоро будет. Может, ему передать что-нибудь?
– А вы его супруга, надо полагать? Антонина Васильевна?
– Да, – дамочка кокетливо улыбнулась. – А разве мы с вами знакомы?
– Владимир, – представился Вепрь. – Вот теперь мы знакомы. Собственно, я мог бы поговорить и с вами.
– Слушаю.
– Я представитель компании "Терра Нова", – начал Вепрь. Для своей легенды он специально выбрал компанию, рекламу которой буквально заездили на местном телевидении, чтобы перед ним после первых же слов не захлопнули дверь. К тому же в компании "Терра Нова" у него были кое-какие, связи, и он подготовился на тот случай, если Курженко вдруг что-нибудь заподозрит и позвонит или даже лично съездит в офис компании. – Я представитель компании "Терра Нова", я к вам по делу, Антонина Васильевна.
Женщина недоумённо пожала плечами.
– Мне бы хотелось поговорить с вами. Вы не против, если я пройду?
Заметив, что женщина подозрительно прищурилась, он улыбнулся ей самой своей очаровательной улыбкой и поднял руки:
– Я не бандит, Антонина Васильевна, и не вооружён.
На самом деле за поясом брюк у него был заткнут пистолет с полной обоймой, но обыскивать его здесь, похоже, никто не собирался.
– Вот мои документы.
Осторожным движением Вепрь вытащил из внутреннего кармана пиджака один из своих многочисленных паспортов на имя Русецкого Владимира Ивановича и, раскрыв его на месте фотографии, показал Антонине Васильевне.
– Похож?
Он на секунду сделал серьезное лицо, а потом вновь расцвел в улыбке. Ещё бы не был похож, ведь сфотографировался на этот паспорт он только два дня назад.
– Похож, – подтвердила женщина, раскрывая перед Вепрем двери. – Впрочем, я и без того не боюсь. Ну вломится к нам в квартиру кто-нибудь – ну и что с того? Что ему брать-то у нас? Телевизор с севшим кинескопом? Холодильник с десятком яиц? Или ковёр, который Валерке ещё от бабки достался? А бриллиантов у меня нет и никогда не было.
– Всё равно надо бы поостеречься, – заботливо проговорил Вепрь, пройдя в комнату. – К вопросам безопасности нельзя относиться беспечно, Антонина Васильевна
– Называйте меня Тоней, – сказала хозяйка, и Вепрь понял, что с ним в открытую кокетничают. – Я, между прочим, не настолько уж старше вас, чтобы вы обращались ко мне по имени-отчеству… Нет-нет, садитесь вот в кресло, Владимир, у этого стула сломана ножка.
– Договорились, – сказал Вепрь, усаживаясь в кресло. – А вы называйте меня Володей.
Хозяйка устроилась в кресло рядом с телевизором, закинув ногу на ногу (ножки у неё были достойные), и улыбнулась:
– Я слушаю.
– Значит, к делу. – Вепрь вынул из кармана распухший бумажник, помимо денег набитый бумагами и фотографиями. – Вы смотрите сериалы по местному телевидению, Тонечка?
Женщина недоуменно скривилась:
– Как вам сказать… Те, что показывают вечером, смотрю все подряд. А днем я на работе.
– Значит, вы наверняка видели рекламу нашей компании. Эту, знаете… – Гость повторил жест Танечки Ермоловой, фотомодели, снявшейся в рекламе "Терра Новы". Её пригласил на съёмки Эдик Нечаев, у которого был солидный пакет акций этой компании.
– "Мы протянем вам руки, когда другие их уже опустят, – процитировал Вепрь голосом томного супермена из ролика и поднял кверху сжатый кулак. – "Тер-р-ра Нов-ва"!"
Тонечка прыснула, забила от восторга босыми ножками по паласу и умело повела плечом, отчего халат полуобнажил её аппетитную крепкую грудь. Вепрь посмотрел на маленькую родинку на левой груди и почесал кончик носа.
– Собственно, вот, – сказал он, раскрыл бумажник и вынул стопку фотографий. – Посмотрите на это, и вам все станет ясно.
Тонечка поправила халат и принялась перебирать снимки, которые за солидное вознаграждение сделал для Вепря профессиональный фотограф. Любая халтура в этом деле могла свести на нет все старания Вепря.
На снимках этих были виды трехкомнатной квартиры в новом доме неподалеку от центра. Десятки ракурсов. Сверкающая сантехника. Начищенный паркет. Германские обои. Виды из окон и с лоджии. Словом, полный набор для каталога.
Тонечка, пролистав все снимки, снова сложила их в стопку и посмотрела на гостя.
– Это квартира, – пояснил он. – В только что построенном доме. В центре, недалеко от цирка.
– Да, я узнала местность. Если вы хотите, продать эту квартиру, вы ошиблись адресом. Бабушка в Америке пока помирать не собирается.
– А что, у вас есть бабушка в Америке? – ухмыльнулся Вепрь.
– У меня есть мечта иметь там страшно больную бабушку.
– Считайте, что мечта ваша осуществилась. У меня есть для вас одна такая бабушка. Не в Америке и вполне здоровая, но очень щедрая.
Тонечка недоумевала. У нее появилось предчувствие чего-то необыкновенного.
– Я опять ничего не поняла, – проговорила она жалобно. – Поясните, Володя, если не трудно.
– Поясняю, – с готовностью отозвался Вепрь. – Дело в том, Тонечка, что наша компания решила открыть свой филиал в вашем районе и довольно долго подыскивала помещение под офис. Выбор пал на ваш дом, учитывая его удобное месторасположение, и на вашу квартиру…
– Квартиру? Мою квартиру? – Хозяйка залилась звонким смехом. – Ну вы даете, Володя! Ничего умнее вы не могли придумать? Я понимаю ещё, если бы это было какое-нибудь административное здание, Дворец культуры или институт какой-нибудь… А тут ведь жилой дом не первой свежести, тесная конура, пятый этаж… Зачем вашей фирме понадобился пятый этаж, Володя? Не было других вариантов?
– Эх, Тонечка, я тоже так считал, пока не взялся за эти поиски. Вариантов было множество, но все они один за другим отсеивались. То бабулька упрямая, не хочет никуда переезжать, то просто боится обмана, то мы сами боимся обмана – вы ведь знаете, наверное, сколько сейчас совершается преступлений на этой почве? Вот мы и сомневались. Так что в нашем списке вы остались последней, Тонечка. И я прошу вас, тщательно подумайте, это очень выгодное предложение. Обмен ваших двух комнат на наши три в центре в новом доме без всякой доплаты, а даже наоборот.
– В каком смысле наоборот? – недоверчиво спросила хозяйка.
– В том смысле, что, в случае вашего согласия, наша компания предоставляет вам карточку, которая подтвердит ваше право на приобретение в любом из своих магазинов автомобиля с тридцатипроцентной скидкой. Если же вас не интересует автомобиль, вы можете продать эту карточку любому лицу или же обратно компании.
Тонечка ошарашенно покачала головой:
– Да-а, это действительно выгодное предложение. Мне даже не верится.
Вепрь коротко пожал плечами:
– Всё очень просто. Каждому в жизни даётся шанс. Одни его используют, другие предпочитают не связываться. Это ваш шанс, Тонечка. Я ни в коем случае вас не тороплю, подумайте, посоветуйтесь с мужем, с детьми… Ведь у вас две дочери?
– Две, – вздохнула Тонечка. – И к обеим уже парни ходят.
– А комнаты только две, – подбросил дров в огонь Вепрь, поднимаясь с кресла. – Пожалуй, мне пора. А вы подумайте тщательно, Тонечка, не торопитесь отказывать. Я вам завтра перезвоню или лучше наведаюсь.
– Завтра воскресенье, – напомнила Тонечка.
Вепрь только развёл руками.
– Что ж, мне приходится работать и в воскресенье, – он подошел к двери и взялся за ручку. – А вы ведь никуда не собираетесь завтра уезжать?
– Да куда мне уезжать, вы уж скажете, Володя! – Тонечка всплеснула руками. – Кормёжка, стирка, уборка, снова кормёжка.
– Тяжела женская доля, – Вепрь почти переступил порог, но в последнее мгновение передумал.
– Да, я забыл вам сказать, – он подошёл к хозяйке почти вплотную и, взяв пальцем за подбородок, приподнял ей голову. – Вы чертовски привлекательная женщина, Тонечка.
Та игриво хохотнула:
– У меня ведь муж, Володя.
– Ему повезло, – сказал гость серьезно и поцеловал её прямо в горячие мягкие губы. Она ничуть не была против, даже наоборот – Вепрь почувствовал, что ему начинают отвечать, а ещё через несколько секунд оказался в железном кольце Тониных рук.
Потом они наконец оторвались друг от друга, тяжело дыша. Вепрь вытер губы.
– Ничего не осталось, – переводя дух сказала Тонечка. – Я без помады.
– Ты прелесть, – единственное, что Вепрь нашёлся ей сказать. – Но мне пора.
"Какая досада, что тебя угораздило стать женой Валерия Курженко, – думал он, разглядывая надписи на стенах. – Ни за что ни про что угодишь под жернова моей мести. Хотя какого черта? Я знаю тебя всего лишь несколько минут, нас связывают пара слов, стопка фотографий и один поцелуй в прихожей. Судя по всему, ты первостатейная стерва и ткнуть мордой в дерьмо тебя следовало еще много лет назад. А потому заранее извини за неудобства, которые я причиню тебе в ближайшем будущем…"
