Никита Шарипов
Иной мир. Разведчик
И поэтому увернуться от любимого удара Жданова, мощнейшего апперкота, для Ермакова не составило труда. А затем ему так же не составило труда провести контратаку. И полковник, вообще не готовый к такому повороту, получил локтем в челюсть и благополучно завалился на землю лицом вперед.
– Вот же чёрт! – воскликнул Макс, первым врубившись в произошедшее. – Ты его вырубил! Ты его вырубил! Никита, ты его вырубил нахрен!
– И нахрен ты его вырубил? – спросил появившийся из неоткуда Леха Просвердин.
– Тот же самый вопрос интересует и меня, – сказал Антон Балмаков. – Что за фигня у вас тут произошла? Никита, ты за что его так?
– Жданов его первым ударил, – сказал Макс, чтобы поскорее сгладить вину Ермакова перед друзьями. – Ударил, но промахнулся. И Никита в ответ ему заехал. Не промахнулся…
– Просто кто-то же должен его был на место поставить, – спокойным тоном, будто вообще ничего не случилось, сказал Никита. От места драки он уже отошел на три шага и теперь стоял прислонившись спиной к переднему колесу грузовика.
Полковник Жданов начал подавать признаки жизни. Забормотал что-то непонятное и не слишком активно зашевелился. Макс поспешил уточнить:
– Никита, а ты точно уверен, что поставил его на место? Я вот в этом вообще не уверен! А вот в том, что ты себе врага нажил, да! Характер у Жданова далеко не простой!
Никита только улыбнулся:
– И тут ты прав, Макс. Этого горбатого даже могила не исправит, поэтому его проще убить прямо здесь. Но я максимально гуманный человек и поэтому не стану этого делать.
– А вот я вообще не гуманен! – прорычал Жданов и начал вставать. Его налитые кровью глаза смотрели на Ермакова и можно было не сомневаться, что последнему скоро будет плохо.
Полковник совершил молниеносный бросок. Он хотел сгрести Никиту в охапку, а затем в прямом смысле раздавить его. Жданов был прилично крупнее, у него бы это получилось. Но он не учел недавнего опыта, Ермаков вновь оказался готов к таким событиям и, ловко увернувшись, только немного помог обидчику. Так сказать добавил ему еще скорости удачной подножкой. И почти сразу же эта скорость была погашена столкновением головы с колесным диском грузовика.
– Снова вырубил… – Макс сделал глубокий вдох и затем протяжно выдохнул. – Ох и проблемы у нас нарисовались похоже…
– Не такие глобальные, какие нас ждут, если мы пойдем в Заркхар, – сказал Ермаков и присел на корточки возле Жданова. Перевернув его, он довольно хмыкнул, потому что вместо ожидаемого рассечения на лице полковника имелась лишь приличная и все еще растущая шишка на лбу, которая располагалась в аккурат над повязкой, что закрывала утерянный глаз. Пару раз прилично ударив «пострадавшего» ладонью по щеке, Никита громко сказал: – Рота подъем!
– Подъем, подъем… – забормотал обладатель увеличивающейся по секундам шишки и успевшей прилично опухнуть с одной стороны челюсти. – Сейчас я встану… Обязательно встану… Встану, а затем оторву твою наглую голову… Оторву и засуну тебе же в задницу…
– Я не позволю! – Макс, устав смотреть на происходящий каламбур, подошел к Жданову и начал поднимать его. Видя, что тот пытается оттолкнуть его, он довольно грозно сказал: – Я мастер спорта по самбо, полковник, поэтому не советую сопротивляться. Вам неслабо досталось, нужно посидеть и прийти в себя. Я помогу вам дойти…
– Сам дойду! – оттолкнув Макса, Жданов почти упал, но его от падения спасло колесо грузовика. Уцепившись за него обоими руками, он секунду был растерян, а затем его единственный глаз уставился на Ермакова, все так же находившегося слишком близко.
Но повторять ошибок полковник не стал. И говорить какие-либо оскорбления тоже. Все так же смотря на Никиту волчьим взглядом, он прошел мимо него и направился к Крузаку, на котором приехал. И лишь оказавшись у машины громко скомандовал:
– План не меняется, мы выдвигаемся в Заркхар. Балмаков, ты за старшего, командуй. Выдвигаемся через двадцать минут. Машины сожжем…
Последнюю фразу Жданов проговорил тихо и её кроме него не мог слышать кто-то другой. А еще тише он сказал кое-что другое:
– Ты зря это сделал, одноглазый. Ты себе этим смертный приговор подписал. Удавлю во сне, этой же ночью удавлю…
Ни Жданов, ни кто-либо другой не мог знать о том, что Никита все хорошо слышал. Его слух был модифицированным, и таким же было его зрение. И прекрасно услышав всё, что сказал полковник, Ермаков пробормотал:
– Предупрежден – значит вооружен…
– К чему ты это сказал? – спросил Макс, стоявший к Никите ближе всех и прекрасно его слышащий.
– Да так, по ситуации, к месту фраза пришлась.
Макс нахмурился, потому что фраза была сказана вообще не к месту, но не стал ничего говорить вслух. Ермаков странный и с этим можно было как-то мириться. Но теперь помимо странностей имело место открытая вражда. И дабы избежать нехорошего исхода отныне придется постоянно держать ухо востро.
Глава 11
Крарги
Отряд, который состоял в основном из рабов, сложно было назвать организованным. Разномастный народ вел себя шумно, плохо подчинялся командам и в будущем обещал доставить немало хлопот. Но Жданов этого словно не замечал. Или просто не хотел замечать.
В неизвестный Заркхар, о котором знали только Ермаков и Жданов, был где-то далеко и идти до него предстояло много дней. Дороги, или хотя бы мало-мальской тропы в лесу не имелось. И поэтому тропу приходилось прокладывать прямо на ходу. Каким образом на местности ориентировался полковник Максу пока что не удалось понять. Но о том, что он вел их верно, говорили кивки Ермакова. А в том, что Никита знал, где находится странный город, можно было не сомневаться. Инвалид, это надо было принять как факт, знал много всего. Оставалось лишь понять откуда он взял все эти знания. И Макс был уверен, что совсем скоро он разгадает загадку Ермакова.
До наступления ночи от места, где был брошен транспорт, отряд удалился примерно на десять километров. Полтора-два километра в час, именно такой была скорость их продвижения. И на её увеличение, как сказал Ермаков, можно было даже не рассчитывать, потому что все прелести сложного маршрута их ожидали в ближайшем будущем.
Люди разбились на группы, жгли костры и доедали те немногие припасы, которые пока что имелись у отряда. Макс, Леха и Антон ужинали так же у костра. Ермаков и Жданов были тут же, сидели по разные стороны огня. Поведение Никиты вообще не поменялось, а вот подполковник был хмур и делал вид, что кроме него здесь больше никого нет. И он бы так и просидел, если бы Макс не решился задать вопросы, которые по его мнению уже требовали скорейшего решения.
– Ртов много, а еды мало. Завтра утром её не останется совсем. Полковник, вы говорили, что еда не будет проблемой. Но она уже проблема. Скажете хоть что-то? – Макс находился между Ждановым и Ермаковым. Первый сидел в паре метров справа, а второй почти на таком же расстоянии слева.
– Джунгли голодными не оставят, – сухо отозвался главный одноглазый. Второй одноглазый, Ермаков Никита, нарочно громко усмехнулся и сказал:
– Тут я вынужден согласиться, джунгли и вправду не оставляют голодными. Еды навалом, если знать, как её добывать. Крарги знают. И я уверен, что их разведчики уже где-то рядом и наблюдают за нами. Нападение будет перед рассветом, крарги всегда так делают. Часть они съедят на месте и всем съеденным можно будет только позавидовать. А вот тем, кого они уволокут в свои норы, останется пожелать лишь скорейшей смерти. Но можно не сомневаться, что все попавшие в логово краргов будут умирать долго и мучительно. Стать вместилищем личинок, которые будут жрать тебя изнутри, ну что может быть хуже?
Народ у других костров создавал много шума, но именно у костра, который собственными руками развел Макс, была тишина. Но была она недолгой, и нарушил её Жданов. Его, в отличии от Максима, Лехи и Антона, сказанное ничуть не напугало, а скорее развеселило, и он усмехаясь спросил:
– Одноглазый, а ты у нас что, любитель рассказывать на ночь страшные сказки?
– В том числе, – тоже усмехаясь отозвался Никита. А затем он стал предельно серьезным и добавил: – Но крарги не сказка, а реальность. И с этой реальностью мы скоро познакомимся.
– Нет! – рявкнул Жданов. – Не познакомимся, не неси чушь! – Видя, что Макс и его товарищи ждут хоть какого-то обоснования сказанных им слов, он рассказал: – Крарги нападают, это да, но на одиночек и довольно редко, нападения на людей вообще почти не случались, так Митяй говорил. И еще он говорил, что крарги почти никогда не показываются, сидят под землёй и если и вылезают для поиска вместилищ для последующего размножения, то только в сезон дождей. На небе ни облачка, как видите, а значит нам можно не бояться нападения краргов. Других хищников нужно опасаться, но о краргах можно просто забыть.
– Крарги по сути единственная серьёзная опасность на острове, если не считать бахарогов и крупных стай мурхаргов. – Никита, видя что Жданов уже на пределе, специально состряпал максимально хитрую физиономию. – Но ни бахароги, ни мурхарги нам не страшны, нас слишком много, эти трусливые по натуре создания на такую большую толпу никогда не рискнут напасть. А вот крарги нападут, потому что их всегда много. И страха у них как правило вообще нет, потому что они не чувствуют боли.
Видя, что Жданов вот-вот взорвется, Макс хлопками в ладоши привлек его внимание и уверенно выдал:
– Не надо устраивать цирк, полковник. И не надо смотреть на меня так удивленно, я вас за это время достаточно хорошо выучил. Вы хотите кинуться в драку, вы уже почти не можете сдерживать себя. Прошу вас, просто прошу: не видите себя как ребенок, не нужно этого. Слушайте меня, успокаивайтесь, или в ином случае я вмешаюсь и остановлю вас. Я предупредил? Я предупредил!
Все сказанное сильно сузило единственный глаз Жданова. Прищурившись, он почти минуту молча смотрел на Макса, и только потому тихо спросил:
– Метишь на мое место, Максимка?
– Что за глупости говорите, полковник? Мне ваше место даром не нужно, и другим оно тоже без надобности. Всё, чего мне сейчас хочется, это чтобы вы стали более благоразумным человеком. Никита Ермаков рассказывает далеко не глупые вещи и нам всем хочется его выслушать. Учитывайте пожалуйста мнение большинства, полковник!
– Да на одном месте я ваше мнение крутил! – Жданов вскочил и хотел со всей силы пнуть костер, но в последний момент остановил ногу. Оглядев всех сидящих полным гнева глазом, он громко выругался матом, а затем просто ушел.
– Нервный дядька этот ваш начальник, – пробормотал Никита. – С таким нормальной каши не сваришь и надо вам его, хотите вы этого или нет, начинать понемногу осаживать. И чем быстрее вы поставите на место этого самовлюбленного идиота, тем для него и вас лучше.
– Ты думаешь это реально? – спросил Антон Балмаков и тут же выразил свое собственное мнение: – Я вот лично уверен, что поменять этого идиота сможет лишь смерть. Он конченный эгоист и таким останется. И ни нам, ни кому-то другому этого не поменять.
– Значит надо его коллективно понизить и сделать старшим Макса, – тут же оживился Леха Просвердин.
– Мы никого понижать не будем, – сказал Макс, качая головой и глядя на Никиту. – Мне или кому-то другому должность Жданова не нужна. Хочет быть начальником, пусть им будет, но в правах мы его всё же ограничим. И, как посоветовал Никита, попытаемся наставить на путь истинный. Любого человека можно изменить, было бы время и желание. И наш полковник, ведь он все таки НАШ полковник, не будет исключением.
«Ошибаешься ты, Макс, сильно ошибаешься» – мысленно сказал Никита, но в слух говорить чего-то еще не стал. Жданов был из тех людей, которые не меняются даже под угрозой смерти. Убить его на месте, чтобы не мешал работать, так было бы максимально просто и правильно. Но Ермаков к такому был не готов и поэтому ему оставалось лишь терпеть и быть постоянно не чеку, потому что по опыту прошлых вариаций он знал, что без фокусов точно не обойдется. И, конечно же как без этого, Никита не оставлял надежд, что ему все-таки повезет и он сможет изменить полковника Жданова. Изменить того, кто не способен меняться – это своего рода подвиг. А еще это опыт…
– Жданов мне не интересен, хватит про него, – Антон Балмаков пристально смотрел на Никиту. – Крарги, про которых ты говорил, что это за дерьмо? Нам реально стоит их опасаться или это был лишь способ разозлить полковника?
– Реальная опасность, – спокойно ответил Ермаков и совсем без огорчения, будто это было что-то обыденное, он добавил: – Опасность, которой нам вряд ли уже удастся избежать, потому что крарги активны ночью, а сейчас именно ночь.
– А подробнее можно? – не выдержал Леха. – Ты все вокруг да около ходишь, Ник, но толкового так и не сказал.
– Можно и подробнее… – Никита пошевелился, нашел более удобное для тела положение, а затем довольно быстро и при этом предельно четко поведал о неведомых краргах. – Это довольно крупные, размером с овцу, насекомые, которые по внешнему виду сильно напоминают самую обычную земную медведку. Да, можете не смотреть на меня так, медведка с овцу размером, всё именно так и никак иначе, такова тварь под названием крарг. Но, в отличии от медведок, крарги более близки к муравьям, или к пчелам, кому как удобнее. Мне по душе пчелки, поэтому лично я называю логово краргов ульем. Да-да, парни, под землей у краргов есть целый улей и именно там обитает главный крарг – королева краргов. Она немного крупнее своих детишек, с корову размером, но опасаться её в данный момент вообще не стоит, потому что на поверхность она не выбирается вообще никогда. А вот тем, кому повезло оказаться в улье краргов, тем королеву бояться нужно. Ведь умереть им позволят лишь после того, как королева сделает с ними нечто такое, о чем я даже говорить не хочу.
– Ты говорил про личинок, – почти шепотом и при этом совсем не шевелясь сказал Макс. – Давай уже, заканчивай, нам нужно это знать.
– Точно, я уже говорил, – Никита усмехнулся и продолжил. – В общем всех живых, которые подходят по размеру, крарги волокут в улей, и отдают королеве. Нет, не думайте, и не делайте таких ужасающих лиц, ничего страшного королева не делает, она лишь на секунду присасывается своим хоботком к мягким тканям жертвы, и с помощью встроенной в хоботок иглы делает почти безболезненный укольчик. И на этом всё, крарги рабочие уносят жертву и садят её в специальный кокон, который они делают при помощи своих желез. И с этого момента, парни, вы уже можете начинать блевать, потому что дальше будет самое интересное. Дальше начинается развитие личинки, попавшей в кровь, и начинающей ею питаться. Сперва микроскопическая, она доходит до печени, закрепляется там, и начинает расти не по дням, а по часам. Трое суток, может чуть больше, и в твоем животе будет во всю шевелиться уродец размером с новорожденного ребенка. А затем этот «ребеночек» за пару часов превратиться в небольшого, но активного крарга, который тут же захочет выбраться на свет белый. А чтобы как можно скорее вырасти, этот малыш будет кушать. И то, что он будет кушать, на тот момент будет всё еще живым существом. Живым, но неспособным сопротивляться, потому что в материале кокона всегда содержится подлый токсин, который хорошо парализует любое существо, но только не крарга.
– А это точно не выдумка? – спросил Леха, решившийся заговорить первым. – Все так похоже на фильм Чужой, там тоже подобное было. Ник, если ты просто прикалываешься над нами, то ты должен знать…
– Я не прикалываюсь. – Тон голоса Никиты был таким холодным и неживым, что Макс понял, что этот человек говорит правду. И вместе с этим он понял еще кое-что. Всё сказанное одноглазый знает не с чьих-то слов. Он все это видел собственными глазами. И он этого, что более всего странно, вообще не боится. Он, похоже на то, вообще ничего не боится…
– Ладно, хватит жути на ночь, друган, – Антон Балмаков сделал Никите умоляющий жест руками, широко улыбнулся и попытался взбодриться, но вышло у него это плохо. Поглядев по сторонам, на пока еще не спящий лагерь бывших рабов, он передернулся от накатившей на него дрожи и спросил: – Как мы можем защититься от этих краргов? Я думаю, что такой способ есть и надеюсь он тебе известен.
– Способ защиты есть, – кивнул Никита. И будто это что-то совершенно нормальное, он рассказал: – Как только крарги нападут на лагерь и начнется хаос, нам нужно сбиться в одну группу и попытаться убить какое-либо из насекомых. А затем нам всем нужно будет от макушки до пяток испачкаться в гемолимфе, которой в каждом крарге литров десять-пятнадцать. Наша кожа нам за это спасибо не скажет, будут ожоги, и будут они болезненными. Но это, можете не сомневаться, намного лучше, чем почувствовать, как тебя жрут изнутри, а потом доедают снаружи.
– Нам это всем нужно рассказать, правильно? – спросил Макс, который из троицы слушателей держался лучше всех.
– Можешь попробовать, но толку от этого не будет, – Никита поднял руку и обвел лагерь вымышленным кругом. – Большая часть этих людей обречена на смерть. Спасутся лишь единицы, да и то не факт…
* * *
Жданов, не смотря на то, что считал себя главным, каких-либо распоряжений давать не стал и просто завалился спать. Макс, посоветовавшись с Ермаковым, решил выступить в роли часового. Никита убеждал его, что данное действие бессмысленно, что можно просто лечь спать и ни о чем не думать. Но слушать инвалида он не стал. Положиться на одну лишь удачу? Нет, такое точно не для него. Если нападение краргов так неизбежно, то он будет просто обязан подать сигнал тревоги сразу же, как увидит появление первых насекомых.
Жуткий лес нового мира жил своей жизнью, в нем было много страшных звуков, но за два часа, пока Макс просидел у костра, не произошло вообще ничего. Часть рабов постоянно просыпалась, кто-то кричал, кто-то ходил в туалет почти рядом с местом ночлега, и даже пару драк из-за этого было, но в остальном все проходило нормально. Мешала только сонливость, навалившаяся сразу же, как засопели товарищи. И эта сонливость по прошествию второго часа так и не отступила. Но спать было нельзя! Быть таким же беспечным, как Ермаков? Нет, он быть может и знает из всех тут присутствующих больше всего, но именно в этом деле он точно ошибается. Часовой лагерю нужен, без него вообще никак!
– Собрался сидеть у костра всю ночь?
Макс испуганно вскочил и едва не упал в ярко красные угли, потому что костер успел прогореть. Жданов стоял напротив и довольно усмехался. Сонным он не выглядел. В руках у него был автомат, но он стоял на предохранителе.
– Можешь спать, тебе это явно нужно. Я выспался и подежурю.
«Хоть кто-то здравомыслящий!» – мысленно воскликнул Макс, но при этом вообще не показал радости. Странное поведение полковника его не насторожило, он его просто не заметил по причине усталости.
– Да ложись ты уже, ложись. Все будет хорошо, сторожить умею, и в отличии от тебя точно не усну.
В том, что Жданов умеет нести обязанности часового, Макс не сомневался, и поэтому кивком согласившись со всем сказанным он поспешил принять горизонтальное положение и уснуть.
Подкинув в костер дров, Жданов сел подальше от разгорающегося огня и положил автомат по правую руку. Использовать огнестрельное оружие он конечно же не собирался, потому что планировал убить Ермакова максимально тихо. Одноглазый уродец решивший уничтожить авторитет полковника должен умереть этой ночью и смерть его будет максимально естественной.
Половинка шомпола автомата калашникова всегда хранилась в рюкзаке именно для подобного случая. Приставить это оружие к уху, а затем одним мощным ударом загнать его в мозг. И оставить там, чтобы не бежала в большом количестве кровь. Умер от кровоизлияния в мозг, маленький кровоподтек из уха будет тому подтверждением. Досконально изучать труп все равно никто не станет. И подозревать, что это было убийство, так же не будут, потому что ранее Жданов уже два раза проделывал подобное. Чтобы выжить в этом мире нужно быть не только сильным, но и хитрым…
Максим уснул. В лагере было относительно тихо. Лишь из леса доносился крик цикоек, к которому все давно привыкли. Звук был частым и резким, птички не умолкали даже на секунду и благодаря им другие звуки, особенно шуршащие, были почти неслышимы. Пришло время действовать и Жданов, проверив остроту шомпола, решительно поднялся.
Ермаков лежал на боку и был укрыт куском старого клетчатого пледа. Ноги были поджаты к животу. Правая рука находилась где-то в районе подмышки левой, а левая была под головой. Инвалид слегка дрожал, ему было холодно, в своем сне он мечтал согреться. Смерть будет для него настоящим подарком, в этом Жданов не сомневался. А еще он был рад, что парень спал в максимально подходящей для запланированного убийства позе.
Поднести острие шомпола к уху Ермакова Жданов не успел. И делать что-то другое он так же не стал, потому что совершенно неожиданно инвалид оказался далеко не спящим человеком, а в одной из его рук, точнее в правой, появился пистолет, черный ствол которого уставился прямо в глаз полковника.
– Так-то я умирать не планировал, – сказал Никита, а затем громко крикнул: – Макс, просыпайся и буди остальных, вы должны это увидеть.
Не сразу удалось понять, кто зовет и зачем. Макс, уснув казалось секунду назад, с трудом разлепил веки и затем с еще большим трудом заставил себя сесть. Костер горел довольно ярко, его свет освещал и Ермаков и Жданова, которые…
– А ты зачем в него целишься? – спросил Макс, все еще не понимая, по какой причине его разбудил Никита.
– Потому что он идиот! – рявкнул Жданов и начала поднимать руку. Убить Ермакова не получилось, нет, но и о провале пока что рановато было говорить. Да, ситуация полное дерьмо, но выйти сухим из воды всё ещё можно. Выкинуть заточенный шомпол в лес, там его потом точно будет не найти, и после кричать о том, что это покушение на его жизнь – таков был новый план. Придумав его за несколько секунд, полковник перешёл к действию, но он не учел одного…
Никите было смешно, потому что все действия Жданова были известны ему заранее. Если ты хорошо знаешь человека, то для тебя не составит труда предсказать его поведение. Ермаков полковника знал не просто хорошо, он знал его отлично, и поэтому действовал практически безошибочно. Рука с заточкой только начала движение и тут же его прекратила, потому что пуля, каким бы ты ни был быстрым, всё же быстрее.
Выстрел разбудил многих, но первее всех он конечно же разбудил Макса, который до этого момента проснуться пытался, но никак не мог.
– Урод и сволочь, ты мне руку прострелил, ты мне руку… – Жданов, уставившись, на свою руку, в миг заткнулся. Выстрел был, но рана, её не было.
С момента выстрела полковник успел выронить заточку, завалиться на землю и совершить несколько конвульсивных перекатов. От его действий даже костру досталось, потому что он сумел врезать по нему ногой.
Люди, разбуженные выстрелом, продолжали в панике соскакивать, лагерь стремительно оживал, а в это время Никита Ермаков спокойно собирал раскиданный костер в прежнее состояние с помощью одних лишь ног и при этом не забывал держать Жданова все так же на прицеле пистолета. Отсутствие больших пальцев, как показало недавнее событие, пользоваться оружием ему вообще не мешало. Пара ремешков, затянутых очень крепко, надежно прикрепили рукоять пистолета к ладони и вероятность выронить его была практически нулевой.
– Я намеренно промахнулся, но второго промаха не будет, – сказал Никита, а затем обратился к Максу и его товарищам, которые порывались сделать хоть что-то, но не знали, что именно им нужно делать. – Этот гад, – Ермаков кивнул в сторону Жданова, – хотел меня прикончить. Хитрое оружие вон там, можете полюбоваться, изобретательности нашему полковнику не занимать.
Указательный палец левой руки Никиты показал на место, где он недавно спал. Макс, приблизившись к месту пока что неустановленного покушения, ничего не увидел. К поискам подключились Лёха и Антон. Заточка была обнаружена последним примерно через пятнадцать секунд поиска.
– Половинка шомпола АК, – сказал Антоха и передал улику Максу. – Остро заточен, такой в сердце можно одним пальцем загнать, считай игла самая настоящая.
Большая часть разбуженных рабов успела лечь спать обратно. Остались лишь несколько, видимо самые любопытные, но и они потеряли к происходящему интерес сразу же после того, как Никита жестом показал им, что их присутствие не требуется. Знакомый с рабством десятки раз Ермаков хорошо разбирался в жестах, и поэтому он использовал именно тот, завидев который рабы тут же спешили выполнить то, что от них требовалось. А затем, довольный проделанной одним взмахом руки работой, он сказал:
– Жданов не собирался колоть меня в сердце. Он хотел поступить иначе. Полковник, вы расскажете им, как хотели меня убить?
– Не собирался я никого убивать! – прорычал несостоявшийся убийца. Понимая, что оказался в безвыходной ситуации, он не оставлял попыток придумать что-то такое, что поможет ему выкрутиться. И конечно же он не собирался ни в чем признаваться.
Зная, что рассказа не будет, Никита взял роль рассказчика на себя:
– Полковник планировал загнать эту иглу в моё ухо на всю длину и оставить её там до тех пор, пока моё тело не остынет. Уже после этого, это плюс-минус четыре часа после смерти, он бы спокойно вынул её из моей головы, а утром, когда мой труп был бы обнаружен, он бы сказал вам всем, что я умер во сне от внутримозгового кровоизлияния. Раньше он уже проделывал подобное. Рука набита, так сказать.
Жданов старался скрыть растерянность, но выходило довольно плохо. Ермаков не мог этого знать, никто не мог этого знать. Люди, знавшие об этом, давно не числились в списке живых. Как он это сделал? Прочитал мысли? Нет, это бред, никто не умеет читать мысли!
– Полковник, на вас нет лица, – сказал Антоха, продолжая держать улику на обозрении. – Ваша реакция на сказанное является лучшим доказательством того, что это чистейшая правда. Скажете что-то в свое оправдание или так и будете стоять с открытым ртом?
Вздрогнув будто от неожиданного прикосновения, Жданов в мгновение вернул себе грозный вид и прорычал:
– Он все врет, только идиоты поверят в этот бред. Я никого не хотел убивать. Глупая подстава! Вы наивные идиоты, раз верите…
Полковник не договорил. Жуткий человеческий вопль, длившийся меньше секунды, оборвался булькающим звуком, а после сменился тишиной. А затем раздался уже другой вопль, в котором страданий было не меньше, чем в первом, но прозвучал он уже в другой стороне. И окончился он так же, как и первый. А после были новые вопли, и считать их было уже бессмысленно, потому что стало их не меньше десятка.
Макс, успевший испугаться до слабости в ногах, был единственным, кто услышал недовольно сказанную Никитой фразу:
– Всё как обычно невовремя…
Подавив в себе страх, Макс громко крикнул:
– Это крарги? Это они нападают?
– Возможно, – вполне спокойно ответил Ермаков, которого крики не смущали вообще нисколько. – А может и кто-то другой. Пока не увижу, кто жрет людей, ответа не дам. Но по почерку нападения могу дать семидесятипроцентную вероятность, что на нас напали именно крарги. – Никита, все это время вглядывавшийся в темноту, почти незаметно усмехнулся, а затем кивнул сам себе и сказал: – Все, я разглядел нападающих, это именно крарги. Берите оружие, нам нужно убить одного и обмазаться его гемолимфой. И сделать это нужно как можно скорее, потому что скоро наступит вторая фаза нападения и будет совсем худо.
– Убить одного? – возмутился Антон Балмаков. – А почему не всех? Мы не попытаемся помочь?
Автомат застрекотал совсем рядом, кто-то из рабов додумался пострелять, но с меткостью у стрелка оказалось все плохо, и с направлением тоже. Автоматная очередь прошла совсем рядом с Максом, чудом не зацепила. Падая на землю, он успел увидеть как упали остальные. Никита, Антоха и Жданов сделали это нормально, а вот Лёха упал нехорошо. Неужели зацепило или просто оступился? Хотелось бы надеяться на второе. И когда уже у этого идиота кончатся патроны?
Три секунды истекли, автомат смолк, но тише в лагере не стало, а стало еще громче. Еще пару стрелков объявилось, и они оказались посдержаннее, били одиночными, но тоже довольно часто. А затем загрохотал еще один автомат, но с противоположной стороны. Оружия у людей было минимум, но его все же было значительно больше, чем применялось в данный момент. У Макса автомат был, и патроны в нем тоже были, но под рукой его не было, а чтобы добраться до него нужно было встать и сделать почти десяток шагов. Да, такая оплошность вполне могла стоить жизни.
Голос Никиты Ермакова был четким и громким:
– По нам больше не стреляют, можем вставать. И проверьте Лёху, его точно зацепило.
На Макса будто ушат ледяной воды выплеснули, он вмиг оказался возле товарища и сразу же понял, что помогать уже некому. Пуля попала в верхний грудной отдел, ровно в середину, она разнесла позвоночник. По одной только крови, которой было залито все тело, можно было понять, что с такой раной не выживают. Лёха уже был мертв, он умер сразу же, как в него попала пуля.
– Сука… – это было всё, что смог сказать Антоха, бросившийся на помощь другу почти сразу после Макса. – Вот же сука…
Совсем рядом пронеслось нечто жуткое, стрекочущее, и воняющее уксусом. До Макса с запозданием дошло, что это был крарг. Твари добрались до середины лагеря, а они по прежнему…
Пистолетные хлопки зазвучали глухо и совсем рядом. Света костра было недостаточно, чтобы увидеть произошедшее, но Макс все понял и без этого. Крарг напал на Ермакова, повалил его и придавил жуткой тушей к земле. А Жданов, он просто стоял в паре метров с автоматом в руках и ухмылялся.
– Помоги ему! – рявкнул Макс, не зная куда кидаться. – Застрели эту тварь!
Крарг и вправду был похож на гигантскую медведку. Он скрипел, сучил лапками и махал крылышками, которые вряд ли были способны поднять его в воздух и наверняка являлись рудиментами. Ермакову можно было только посочувствовать, стрелять он больше не мог, и каких-либо звуков тоже не издавал. И уже можно было не сомневаться, что Никита мертв.
Макс, расскажи ему кто-то подобное, не поверил бы, если бы не увидел всё собственными глазами. Пистолетные выстрелы раздались вновь, их было два, и после этого крарг стал шевелиться значительно медленнее. А затем Никита, всё так же находившийся под ним, сделал что-то такое, от чего придавившая его медведка-гигант отлетела почти на метр в сторону, а он сам тут же вскочил на ноги. И обнаружившись все так же целым и незначительно измазанным в пахнущей уксусом жёлтой субстанции, Ермаков сделал то, чего от него вообще нельзя было ожидать в данной ситуации – он молнией метнулся к Жданову и треснул того по лицу пистолетом. И как подрубленный, подполковник завалился лицом вперед.
