Наталья Николаевна Землянская
Наследники Белого слона
– Почему же он закрыл дверь? – Джем вдруг почувствовал себя гончей, взявшей след.
– У него была такая привычка, – как попугай повторил юноша.
– А он…
– Извините, но это все, что я считаю нужным сообщить вам! – перебил юноша и повернулся, чтобы уйти.
– Постойте! – крикнул вдогонку Джем: у него осталось явственное ощущение, что ему рассказали не все. – Может, вы дадите номер вашего телефона?
– Это лишнее, – высокомерно ответил юноша, и предупредил: – Не вздумайте крутиться вокруг нас и вынюхивать! Или натравить на нас журналюг! Вам будет дорого стоить вторжение в частную жизнь!
***
За приличную мзду – платил, разумеется, Очкарик, – санитар морга выложил им фамилию умершего отца семейства. Разыскать по этим данным его родных не составило бы труда, но этого и не понадобилось: юнец-зазнайка неожиданно позвонил сам тем же вечером.
– Мне кажется, – сказал он, – вы были правы: нам действительно стоит встретиться ещё раз.
– Может быть сегодня? – дерзко предложил Джем.
– Сегодня?.. Не хотелось бы переполошить сестёр… Впрочем, завтра будет и некогда, нужно готовиться к похоронам.
Он назвал адрес и сказал:
– Подъезжайте к чёрному ходу, там будет ждать человек – он проведёт вас в дом, и постарайтесь, чтобы сёстры вас не заметили.
– Едем! – коротко бросил он Очкарику, который уже собирался на боковую.
– Но комендантский час…
– Успеем! Поторопись.
Он первым спустился в гараж, сел в машину, и тут на его голову обрушился удар. Теряя сознание, он вскользь заметил чужой силуэт на заднем сиденье.
***
Придя в себя, он обнаружил что находится в небольшой комнатушке. Судя по доносившимся издалека звукам, это была задняя комната какого-то увеселительного заведения. Над ним склонилось несколько дюжих молодцов, с увлечением поливая его водой из ведра. Ведро очень смахивало на помойное.
– Хватит! – приказал чей-то знакомый голос и, с трудом повернув ноющую от удара голову, он увидел господина Головастика собственной персоной. – Очнулся, сука?! – злобно осклабился тот и, подойдя, с силой ударил его ногой в лицо.
– Мне казалось, две недели еще не прошли… – с трудом выговорил Джем.
В нем снова поднялась глухая ярость, но он был вынужден корчиться в луже на полу, и от этого делалось еще хуже.
– Не прикидывайся целкой, урод! – прошипел Головастик, брызгая слюной. – Хочешь сказать, не ты натравил на меня киллера? – и он снова ударил лежащего. – Ну-ка, ребятки, покажите этому козлу Диснейленд! – и ребятки дружно принялись месить пленника ногами.
Они обрабатывали его всю ночь. Время от времени размытое лицо Головастика приближалось к нему и ласковый голос спрашивал:
– Так кто подослал ко мне наймита? Кто-кто?.. Ах, не знаешь!..
Под утро они засунули его в машину и выкинули на каком-то пустыре.
Спустя три дня Очкарик забрал его из больницы.
– Тебя домой отвезти или сразу на кладбище? – поинтересовался он, увидев, как его отделали.
– Похихикай у меня! – буркнул Джем – Сам давно ли под себя ходил? А поедем мы по одному адресочку…
– Прямо сейчас? – усомнился Очкарик. – Да с такой рожей никто и разговаривать не станет!
Взглянув в лобовое зеркальце, Джем признал, что друг прав.
Они заехали к одной приятельнице Очкарика, та держала косметический салон, и в её заведении его как следует подретушировали.
– Ну, ещё куда ни шло… – загадочным тоном сказал Очкарик, оглядывая его, когда Джем наконец вырвался из рук визажиста. – Теперь в самый раз отправиться в какое-нибудь уютное местечко с манящим названием вроде "Boys Blue"
– Перестань! – простонал Джем, разглядывая в зеркале свою искусно затюнингованную физиономию – вид у него теперь был откровенно пошлый.
– На губки-то надо было посильней акцент сделать, – тоном знатока посоветовал насмешник и, жеманно беря несчастного под руку, пропищал: – Идем, милый…
***
Дверь открыла одна из сестёр – они видели её тогда в морге.
– Что угодно? – спросила она, разглядывая Джема с брезгливым недоумением.
– Могу я видеть вашего брата?
Он хотел было для пущей убедительности добавить, что у них была назначена встреча, но тут она сказала такое, что заставило его прикусить язык.
– Его застрелили два дня назад… Убирайтесь! – и она уже хотела захлопнуть дверь, но тут появилась другая сестра.
– Подожди, Кати. Кто там? – и Джем решил, что нужно действовать решительно, иначе он останется не солоно хлебавши.
Нахально протиснувшись вперед, он отодвинув Кати в сторону.
– Мне нужно поговорить с вами! – умоляюще воскликнул он, обращаясь ко второй сестре. – Дело касается вашего отца – ваш брат собирался сообщить мне…
– Так вы – знакомый брата? – с непонятной интонацией спросила она, и Джем не понял: то ли удивилась, что у её заносчивого братца могут быть знакомые такой двусмысленной наружности, то ли наоборот все его дружки были такими.
– Не совсем… – замялся он, но его всё же пригласили войти.
Очкарик остался в машине.
Сестры были настолько выбиты из колеи двойной потерей, что даже не поинтересовались его именем. Джем решил, что оно и к лучшему. Не стал говорить и о том, что должен был встретиться с погибшим как раз в момент убийства: не хватало, чтобы его затаскали в полицию из-за какого-то сопливого аристократишки, – ведь Головастик вряд ли соизволит подтвердить его алиби. Девушки по недоразумению сочли его за знакомого своего брата – пусть так оно и будет.
Когда Джем принялся довольно невразумительно объяснять им причину своего появления в их доме: дескать, брат что-то там такое хотел ему рассказать, и не будут ли они так любезны, Кати резко его перебила:
– Вы из полиции?
– Нет. Видите ли, у меня есть причины предполагать, что смерть вашего отца могла быть неслучайной.
– А смерть брата?..
– Возможно это как-то связано.
– Но почему вы этим интересуетесь?
Обстановка явно усложнялась, и тогда он решил пойти ва-банк.
– А что, если вашего брата убили именно из-за того, что он хотел мне что-то рассказать? Что-то, касающееся смерти отца?
Девушки молча посмотрели одна на другую. Потом Кати сказала:
– Два года назад отец стоил несколько миллионов. После своей смерти он не оставил нам ничего. Жалкие крохи… Сохранилось лишь то, что было вложено в акции разных компаний – довольно приличная сумма в прошлом, но сейчас из-за беспорядков… Ну, вы понимаете… – она замолчала.
– И куда же уплыли все деньги? – спросил Джем.
– Часть, как мы сумели проследить, пошла на пожертвования во всякого рода благотворительные организации вроде Общества "Спасение Души", – Джем почувствовал как при этих словах его сердце резко подпрыгнуло в груди, – и прочие, а значительная доля его состояния исчезла неизвестно куда.
– Ваш отец был религиозным человеком? – быстро спросил Джем.
В его ушах звучали слова Бесцветного: " Это секта. Секта. Вот, что это такое…"
– Вовсе нет! – хмыкнула одна из девушек.
– Не особенно… – поправила другая.
– А куда ещё, кроме этого общества он переводил деньги?
– Так сразу и не вспомнишь… Но у нас есть список, – сказала Кати.
– Брат перед смертью высказал предположение, что отца шантажировали, – перебила её сестра. – Вроде он несколько раз заставал отца у телефона за непонятными разговорами, и было ещё какое-то письмо.
– Оно пропало, – снова включилась в разговор Кати, – скорее всего, отец сам уничтожил его. И вообще он очень изменился за этот год, стал подолгу запираться у себя в комнате, хотя раньше никогда этого не делал.
– А синее пятнышко? – думая о своем, спросил Джем.
– Синее пятнышко? – удивились они.
– Да… Такое, как треугольник – вот здесь… – он показал пальцами. – Татуировка.
Девушки задумались.
– Не знаю, – озадаченно сказала Кати. – Кажется, он как-то упал с велосипеда. Или я ошибаюсь?
– Вы рассказывали обо всем этом полицейским?
– Да. Правда, мы не упоминали о татуировке. Я и не замечала её… Вы считаете, что оно как-то…
– Я не знаю, – мягко перебил Джем. Ему не хотелось говорить лишнего. – А что же случилось с вашим братом?
– Его застрелили через окно, – сухо ответила Кати.
– Это был рикошет, – пояснила сестра. – Следователи установили, что пуля ударилась в стену рядом с его головой и попала в него на излете. Они склонны считать, что это случайное убийство – в тот вечер в нашем квартале была перестрелка.
Возникла долгая пауза. Джем решил, что пора уходить. Сдаётся, он узнал всё, что можно было, а Лейтенант разнюхает недостающее.
– Простите ещё раз, что побеспокоил вас – произнес он, вставая, – и примите мои самые искренние соболезнования.
Девушки снова переглянулись и Кати неуверенно сказала:
– Мы хотели бы показать вам ещё кое-что – не знаю, упоминал ли Жорж об этом… Но дайте слово, что вы никому не расскажете!
– Нет! – вдруг резко воскликнула её сестра. – Не надо. Уходите!
***
– У вас есть что-нибудь новенькое по этому делу? – спросил комиссар.
Стоявший перед ним навытяжку человек в штатском кивнул:
– Из морга исчез труп Рувира. Санитар божится, что тот вдруг встал и ушёл.
– И кишки прихватил? – фыркнул, закуривая, комиссар.
– Нет, – обиженно ответил подчиненный. – Санитар – запойный пьяница, но после этого случая он не хочет выходить на работу.
– Выходит, ещё один? – комиссар выпустил изо рта сизое колечко дыма.
– Труп могли и украсть! – возразил полицейский.
– Отпечатки сняли?
– Ничего интересного. Но мои люди выяснили, что не так давно в одну из клиник поступил человек, подвергшийся, по словам его знакомого, нападению со стороны хулиганов. Он был в очень тяжелом состоянии в результате интоксикации тем же препаратом, что обнаружили в тканях Рувира. Этот человек – близкий друг Александера.
– Вот как? – брови комиссара взлетели вверх. – Почему же они нам не сообщили об этом случае?
– Видимо, врач получил на лапу.
– Интересно-о…
– Да, и ещё насчет сбежавшего покойника: наши эксперты утверждают, что теоретически этот препарат можно выделить обратно в чистом виде из мертвых тканей – или как там по-научному…
– Теоретически? Что они имеют в виду?
– Можно, но никому пока это не удавалось.
***
– Девчонки хотели ещё что-то рассказать или показать, чёрт его знает, но потом вдруг передумали, – закончил свой рассказ Джем.
– Ты и так много узнал, – подытожил Очкарик.
– Подумать только! Ведь я ещё тогда решил, что с этим самым Обществом не все чисто!
– Абсурд. Что ты можешь поставить им в вину? Они зарегистрированы, у них имеется разрешение властей, существуют филиалы в других городах, а что касается передачи в их собственность дядюшкиного дома, – всё законно, я проверил это, когда ты просил, через знакомых юристов. Нам не к чему придраться.
– Но отец этих девчонок пользовался услугами прохиндеев из Общества!
– И что? Хочешь знать, к ним бегает половина города – сейчас, видите ли, стало модным лечить нервы, – и большинство живы-здоровы, причем, среди них полно богатеев почище твоих знакомых…
–… и все они неврастеники! – ехидно докончил Джем.
– Большие деньги – большая морока, – серьезно ответил Очкарик. – Кроме того, людям зачастую хочется просто выплакаться в чужую жилетку, а серьёзно страдают немногие. В Обществе же работают солидные специалисты. Твой знакомый мог, конечно, страдать каким-то расстройством нервной системы, а его родственники этого не замечали или не хотели замечать. У этой истории есть подозрительный душок, но у нас нет доказательств причастности к этому Общества, ведь умерший перечислял деньги во многие организации.
– Доказательства будут! – упрямо пообещал Джем.
– Зачем тебе вообще во все это ввязываться? Какое это имеет отношение к пропаже твоего дядюшки?
– А аптекарь? Аптекарь, с которым у дяди были неизвестно какие общие дела? У того ведь тоже был шрам, как у старухи с парохода и у этого филантропа!
– Ну и что? Мало ли, какие у людей бывают шрамы, вон рубцы после удаления аппендикса тоже у многих похожи!
– Я не стану спорить, а ты кончай меня поучать. Лучше скажи, нашёл что-нибудь про этого проклятого белого слона?
– Ага! Как грязную работу – так мне! – и на лице Очкарика появилось самодовольное выражение, как бывало всякий раз, когда представлялся случай блеснуть эрудицией.
Однако, вопреки ожиданиям, он не сообщил ничего существенного.
– Я нашел лишь краткое упоминание о неком культе, незначительно распространенном в Центральной Африке. Его последователи поклоняются мифическому белому слону: он забирает их души после смерти и перевозит в потусторонний мир – что-то вроде африканского Харона… Куда ты собираешься?
– Хочу наведаться ещё раз к девчонкам. Может, они передумают.
– Кстати, я бы на твоем месте заехал в Музей: его директор большой спец по Африке – вы ведь хорошо знакомы?
– Были… – буркнул Джем.
***
В этот раз Джем и Лейтенант встретились в большом супермаркете.
– Кто пытался убрать Головастика?
– По слухам – кто-то из своих. На его месте я тоже подумал бы на тебя.
– Я что, один у девушки клиент?!
– Не думаю…
– Мы должны от него избавиться! Ты обязан мне помочь! Что, хочешь получить своё просто за красивые глазки?!
– Не нервничай, время ещё есть. Теперь о деле: со спасителями чужих душ разговаривать будешь сам, если что узнаешь – оставишь условный знак в уговоренном месте или свяжешься со мной по коннектору. С девчонками – поаккуратней, они уже доложили в Отдел по расследованию убийств, что приходил какой-то педик насчёт братца. Там очень этим заинтересовались, так как в определённых кругах муссируются сплетни, что его грохнул любовник…
– Ну, спасибочки!
– И последнее: как я узнал, твой старикашка отсидел в своё время за то, что проводил над людьми недопустимые опыты. Какие – не удалось выяснить: официальную документацию уничтожили и все материалы по этому делу засекречены, но я полагаю, нам и не нужно этого знать – целее будем.
– Я сам буду решать, что нужно, а что – нет!
***
Директор Музея встретил Александера прохладно.
– Чем могу быть полезен? – сухо осведомился он.
– Бросьте дуться, старина, – развязно воскликнул Джем. – Ведь мы в расчёте!
Коротышка нахмурился:
– Тем более я удивлен, что вы вдруг заявились.
– У меня к вам сугубо деловой разговор…
– Хотите всучить ещё какую-нибудь подделку?
Джему с трудом удалось разыграть искреннее удивление – неожиданный удар пришелся ниже пояса:
– Позвольте, о чём это вы?
– А вы не знаете?! – маленький человечек аж покраснел от негодования.
Джем, разумеется, догадывался, но продолжал глядеть на собеседника невинными глазами.
– Экспертная комиссия установила, что коллекция старинных предметов, принадлежавших якобы жрецам майя, и привезенная вами из Южной Америки – почти сплошь подделка. Надо отдать должное – очень искусная и добросовестная подделка…
– Но, помилуйте! Это было десять лет назад, я тогда был ещё студентом и не мог так уж хорошо разбираться… Не хотите ли вы сказать, что я сам это всё и смастерил? – нагло вопросил Джем. – И куда, в таком случае, смотрели эксперты в то время?
– Ну, не знаю, не знаю… – начиная остывать, пробубнил Директор. – Среди частных коллекционеров тоже идут разные кривотолки насчет вас… Откровенно скажу, господин Александер, ваша репутация может сильно пострадать!
"Самое время дядюшке вылезти из подполья," – подумал Джем, – " не сегодня-завтра вся эта военная чехарда, дай Бог, закончится, и как бы за меня не принялись всерьёз…" – а вслух спросил:
– И кто же это распускает обо мне грязные сплетни?
– Понятия не имею… – сердито отозвался коротышка.
– Давайте забудем о наших недоразумениях, – миролюбиво предложил Джем. – Лучше скажите мне вот что: вам известно что-либо о так называемом культе Белого Слона? Он зародился где-то в центральной части Африки ближе к западным берегам…
Коротышка призадумался.
– Да-а… – протянул он, – среди некоторых африканских племен существует такое поверье, что души умерших переселяются в слонов, но в то же время другие утверждают, что образ разгневанного слона могут принимать демоны…
"Весьма похоже на правду…" – Джем невольно поежился. Перед его внутренним взором живо встала картина: огромное чудовище на фоне звездного неба.
– Белый же слон – это скорее обобщенный символ веры в прекрасную жизнь там, за гробом: восседая на нем, душа умершего попадает в рай.
– А в наше время?
– Сейчас, насколько я знаю, он почти забыт.
Джем задумался над услышанным: он не очень-то был склонен к мистике, считая, что у всякого "чуда" есть рационалистическая основа, просто люди не всё ещё знают о том мире, где сами обитают.
– Вас ещё что-нибудь интересует?
– Да, – поспешно ответил Джем, – я хотел показать вам одну вещицу – мне подарил её студент-араб на память… Что вы о ней скажете? – и он достал маленькую коробочку.
В ней лежало украшение: замысловатая завитушка, в которой после долгого изучения можно было угадать человеческую фигурку с копьем, прикрепленная к плетеному узкому кожаному ремешку. Аль Ами вытащил эту коробочку в ресторане, когда они все уже были изрядно навеселе, и провозгласил:
– А эту штучку я подарю тому, кто угадает, что здесь лежит!
Когда очередь дошла до Джема, он сказал:
– Талисман… – и выиграл.
Коротышка извлек на свет божий лупу в черепаховой оправе.
– Слоновая кость… Примерно прошлый век, но на глаз, конечно… Это что-то вроде сувенира – такие дарили непременно с каким-нибудь пожеланием. Но много вы за неё не возьмёте, – подковырнул он, возвращая безделушку. – Гораздо полезнее будет держать её при себе, скажем, во время поездки на Ближний Восток, и, вытаскивая при всяком удобном случае, сообщать, кто вам это подарил. Ведь этот араб, наверняка, птичка высокого полета… И позвольте откланяться. Я спешу.
Часть 2
Джем долго размышлял над предостережением Лейтенанта насчет сестёр убитого, но всё же решил еще раз наведаться к ним: " Пусть видят, что мне нечего бояться".
Видимо, потому что он явился к ним в своем обычном облике, они приняли его гораздо приветливее, чем в прошлый раз. Или они просто выполняли инструкции, данные следователем.
– Я всё-таки взглянул бы на то, что вы мне не захотели показать прошлый раз, – объяснил он. – Даю слово, что никто ничего не узнает.
Они заколебались, наконец Кати сказала:
– Почему это вас так интересует – я имею в виду то, что случилось с нашим отцом… С братом?
Он ответил честно:
– Потому что с одним моим близким родственником произошла странная история – я не хочу вдаваться в подробности, поскольку и сам ничего толком пока не понял, но боюсь, что его миллионы уплывут у меня из-под носа так же, как уплыли у вас деньги вашего отца. Согласитесь, что подобное очень неприятно.
Они, естественно, согласились: сам того не ожидая, он нашел к ним нужный ключик.
Одна из сестёр принесла картонный ящик. Там лежал видеодиск и стопка газетных вырезок. Молча, она вставила диск в видеомагнитофон и включила телевизор. Запись была не очень хорошего качества. Звука не было. Сначала они увидели салон большого авиалайнера. Пассажиры занимались обычными делами: спали, ели, читали… Затем монотонная обстановка полёта неуловимо изменилась. Крупным планом мелькнуло взволнованное лицо стюардессы, потом – кабина пилотов: множество цветных кнопочек, тумблеров, рычажков… Снова пассажирский салон – среди людей поднялась паника, это было понятно даже без слов. Резко изменился ракурс, самолет трясло…
– Да они падают! – воскликнул Джем.
Последним кадром был распяленный беззвучным криком слюнявый ротик ребенка…
На экране замелькали полосы, а потом вновь появилось изображение – тоже самолет, только другие люди – и такой же конец.
– Потрясающий натурализм! Будто снимали скрытой камерой…
– Вы считаете, это кино? – спросила Кати, пристально глядя на него.
Они досмотрели пленку до конца. Остальные сюжеты были примерно такими же, только актеры разные. Отличался по содержанию лишь последний фрагмент: самолет, судя по всему, остался цел, только какие-то бандитского вида парни, которые перед этим устроили что-то вроде захвата воздушного судна, открыли люк в багажном отсеке и выпрыгнули наружу с немыслимой высоты: камера бесстрастно зафиксировала проплывающие вверх облака, – так, как это увидел бы падающий вниз человек. На этом запись кончилась.
– Классно снято! – оценил Джем, – Хотя, качество могло бы быть и получше… – и оборвал сам себя, заметив устремленные на него мрачные взгляды. – Что?.. Хотите сказать, это – документальные кадры?! Ну, если это снимали очевидцы… Удивительно, что записи уцелели.
Кати вместо ответа подала ему одну за одной газетные вырезки. В них описывались различные случаи авиакатастроф.
– Папа просто с какой-то педантичностью вырезал такие заметки из газет, – пояснила она. – Хотя сейчас и газет-то никто не читает.
Он бегло просмотрел их и пожал плечами:
– Здесь везде пишут, что находили «чёрные ящики», но нигде ни словечка о том, что были найдены или уцелели какие-либо видеозаписи… Да это и невозможно! Неужели в каждом роковом рейсе непременно находился человек, который так хладнокровно всё это снимал… Абсурд! Даже если учесть нынешнее маниакальное стремление каждого снимать всё и вся…
Сёстры снова переглянулись, и одна из них достала из ящика целую газету, примерно четырехдневной давности. На развороте была большая статья, посвященная дерзкому ограблению.
Пятеро рецидивистов совершили его средь бела дня, перебив кучу людей, захватили заложников, и потребовали самолёт. Их просьбу удовлетворили и позволили им подняться в воздух, но когда собирались посадить их на военный аэродром, пилот неожиданно сообщил, что бандиты выпрыгнули. При этом он заявил, что они выбросились из самолета без парашютов. Ему не поверили и налётчиков долго искали в предполагаемом районе приземления, но ничего не нашли. Тут же были помещены и фотографии троих головорезов – Джему они показались знакомыми, и вдруг его словно током ударило: он же только что видел их на экране!
– Не знаю, что и сказать… – растерянно произнес он. – Но даже если это подлинные съемки… Как эти записи могли попасть к вашему отцу? Чем он занимался?
– Недвижимостью.
– А он любил летать?
– Он никогда в жизни этого не делал – он боялся, – презрительно ответила Кати.
– И еще он мечтал ограбить банк… – невпопад заметила её сестра.
– Он умер в тот же день, когда было совершено это преступление, – продолжала Кати.
– Хотите сказать, ваш папочка всё это подглядел? – усмехнулся он, желая разрядить слишком уж напряженную обстановку.
– Вот это мы и собираемся выяснить! – сказала Кати, и в её руке появился пистолет.
– Вы хотите сдать меня в полицию?
– Нет, – кровожадно ответила Кати. – Мы только хотим узнать, где нам искать свои деньги. Вам придётся немного задержаться у нас в гостях. Не двигайтесь!.. – прикрикнула она, заметив его попытку встать. – Мы отнюдь не собираемся шутить…
Незадачливые наследницы продержали его в подвале два дня, пока к ним не нагрянула с обыском полиция: Очкарик заявил о его исчезновении. За эти дни девицы поработали над ним на славу: почище, чем Головастик со своими дружками.
– Знаешь, – сказал Джем, провожая взглядом полицейскую машину, увозившую "гостеприимных" хозяюшек, – сдается мне, что и брата своего они же укокошили: так у них профессионально всё получалось.
– Им надо было подойти к тебе с другой стороны, – хихикнул Очкарик, – и держу пари – ты бы не устоял!
* * *
– Больше я никуда не отпущу тебя одного, – заявил Четыре Глаза, когда они вернулись к нему домой. – От тебя и так немного осталось.
За окнами лил дождь. Где-то вдали погромыхивало, и было непонятно – то ли это гром, то ли разрывы снарядов.
– Боевики напали вчера на артиллерийские склады на окраине, – сказал Очкарик, заметив, что Джем прислушивается к звукам, доносящимся с улицы.
– Господи, какая тоска! – Джем бросился на диван. – Ну, почему у нас вечно что-нибудь не так? Знаешь, в детстве я мечтал об Острове…
– О чём, о чём?
– Об острове. Таком, где не было бы никого, кроме дорогих мне людей: сначала это были мама, отец и сестрёнка, потом – девочка, в которую я был влюблён… И чтобы время не имело там своей силы: мама бы вечно оставалась молодой и красивой, сестра – маленькой и забавной… Мы бы жили среди густой зелени под пальмами в большом прохладном доме на берегу моря, там, где шорох прибоя… А весь остальной мир – он просто бы не существовал…
– И ты бы смог быть почти единственным человеком на Земле?
– Да. Мне никто не нужен… Особенно теперь.
– Ты – мизантроп.
– И знаешь, что я сделаю, когда у меня будут деньги?
– Устроишь всемирную катастрофу?
– Я куплю себе остров.
* * *
Табличка на двери дома, где помещалось Общество "Спасение Души" – бывшего дядюшкиного дома – гласила, что прием посетителей временно прекращён. Джем всё же постучал. Дверь открыл знакомый верзила-охранник.
– Написано же… – грубовато начал он.
– Я хотел бы переговорить с кем-нибудь из служащих, – твердо заявил Джем.
– Здесь только доктор Чедвик, но я не уверен, что он вас примет.
– Мне не нужна консультация. Я просто хочу задать несколько вопросов.
Его провели по знакомым с детства комнатам в маленький кабинетик. За столом сидел тот самый болтун, который довел его в прошлое посещение до головной боли. Перед ним мигал дисплей компьютера, а вокруг были разбросаны книги и журналы.
– Что привело вас к нам? – с любезной улыбкой спросил он. – Опять какие-нибудь вопросы по поводу собственности?
"Вот почему они меня пропустили!" – догадался Джем.
– Нет, – сказал он, – меня интересует совсем другое. И чтобы не отвлекать вас надолго, перейду прямо к делу. Какого рода психическими расстройствами страдал некий Марк Гласс? – он назвал фамилию любителя авиакатастроф.
– Позвольте-позвольте! – возмутился доктор. – Но врачебная этика не допускает разглашения… Это все равно, что тайна исповеди!
– Тогда смотрите… – и Джем всунул в узкую щель на панели процессора диск, который позаимствовал в доме сестёр-разбойниц.
– Что это по-вашему? – спросил он, когда запись кончилась.
– Понятия не имею! Но причем здесь мой подопечный?
– Я надеялся – вы мне поможете это выяснить.
– Ничем не могу вам помочь! – упрямо заявил доктор Чедвик. – Я слышал, что Марк Гласс скончался и в его доме произошло несчастье. Полиция занимается этим делом?.. Вот им я и расскажу, если спросят. А теперь – уходите, у меня много работы!
– Вы делали членам Общества какие-нибудь инъекции?
– У нас не больница и не клиника! Мы просто выслушиваем и помогаем снять напряжение… Люди делятся с нами самым сокровенным – тем, в чём не решились бы признаться ни священнику, ни даже родной матери, а вы хотите, чтобы я разболтал это первому встречному?! Кто же после этого мне поверит?
– Но серьезно психически больным людям…
– Таким мы рекомендуем соответствующие лечебные заведения – на добровольной основе или уж в крайнем случае – принудительно.
– А имя Клары фон Гогенштауф вам знакомо? – гнул своё Джем. Так звали ту старуху с парохода – он на днях вспомнил её имя, которое подглядел при регистрации на рейс. – Она обращалась к вам?
– Я не могу всех упомнить! Возможно, с ней работал кто-нибудь из моих коллег… Она могла обратиться в наше отделение где-нибудь в другом городе!
– Но у вас же есть списки членов? Свяжитесь с вашими коллегами и узнайте! – настаивал Джем.
Он не собирался уйти без добычи – у него оставалось слишком мало времени от тех двух недель, что подарил ему Головастик.
– Я дам сведения, касающиеся моих пациентов, только представителям закона – и на законных основаниях! – голос доктора сорвался на крик.
– Вот как? – зловеще спокойно осведомился Джем.
Затем он также спокойно протянул руку и снял с доктора очки. Противник был в преклонных годах и Джем не думал, что тот сможет оказать серьёзное сопротивление. Следовало опасаться охранника и Джем двинулся, чтобы запереть дверь, но доктор Чедвик вскочил и схватил его за руки. Между ними завязалась борьба, которая еще неизвестно, чем закончилась бы, – доктор оказался не по годам проворен и ловок, но Джему удалось оглушить его. Связав противника, он уселся за его стол.
– Сейчас посмотрим! – отдуваясь, пробормотал он. – Сей-ча-ас! Все крысиное гнездо разворошим…
Ему повезло: доктор Чедвик не успел включить защиту и поэтому ему не понадобилось выбивать из него пароли. Вернее, подфартило доктору – в противном случае его вполне могла постичь участь принца Джалла. Но потом везение покинуло Александера. Он успел вывести и распечатать только часть списка членов Общества – адреса, фамилии и краткое резюме после каждого имени, как в дверь постучали:
– Доктор, откройте! У вас всё в порядке? – Джем узнал голос верзилы.
Снаружи настойчиво дергали за ручку. Схватив драгоценный список, Джем быстро открыл окно и выпрыгнул. Прыжок получился неудачным – он сильно подвернул ногу. Прихрамывая, он обогнул дом и подбежал к оставленной на задней улице "старушке" Очкарика.
***
Джем не спешил возвращаться домой. Еще до визита к доктору Чедвику у него появилась одна мыслишка, и теперь, когда список пациентов доктора жёг ему карман, он решил проверить возникшие подозрения. Но для этого ему нужны были папки Бесцветного.
Он действовал по наитию, у него пока не было никакой идеи, насчет того, как могут быть связаны между собой старуха с парохода и самоубийство Рыжеволосой и аптекаря; какая связь между сердечным приступом у торговца недвижимостью и катастрофами авиалайнеров; имеет ли отношение ко всему этому принц Джалла и пресловутое Общество, будь оно неладно! А главное – с какого боку тут затесался его дядюшка?.. Если, конечно, между всеми этими кусочками мозаики вообще что-то есть…
Он долго петлял по улицам, пока отыскал нужную, и вычислил дом, на чердаке которого оставил своего страшного знакомого. Машину пришлось бросить за три квартала от нужного места: пешеходу легче укрыться от внимательных глаз патрулей.
Поднявшись на последний этаж, он остановился. Над головой чернел люк, ведущий на чердак. Он вдруг почувствовал прилив страха. Чернеющий квадрат наверху представился ему дырой, ведущей в преисподнюю. Он прижался к стене, чувствуя, как подгибаются разом ослабевшие ноги. "Что, брат, наделал в штанишки?" – и устыдившись, взялся рукой за холодную перекладину металлической лестницы, ведущей наверх. Он понимал, что там нет трупов убитых полицейских, внутренний голос говорил ему, что и папок там, скорее всего, тоже нет, но он не хотел отступать, словно какая-то сила упрямо толкала его вперед.
Люк оказался опечатанным. Он сломал пломбы и, нажав головой, приподнял крышку. На чердаке было темно. Он зажег предусмотрительно взятый из машины фонарик и осмотрелся. Здесь ничего не изменилось – все те же кучи голубиного помета и пыли. Луч света выхватывал из темноты полусгнившие подпорки, почернелые кирпичи стен. Бесцветный тогда вытащил свое богатство откуда-то сверху – светлый круг пополз по изъеденным плесенью балкам. Чердак простирался во всю длину дома, разделённый на отсеки, свободно сообщавшиеся между собой. Он принялся шарить в поисках чего-нибудь, на что можно было бы встать и попытаться дотянуться до балки перекрытия, и в своих поисках отошел довольно далеко от дыры люка. Внезапно луч фонарика наткнулся на сидящего человека, – Джем даже не успел осознать и испугаться, как сидящий поднял голову, и он с ужасом узнал в нём мертвеца, которого ему показывал комиссар в морге!..
