Наталья Аврора
Разлейте время по бокалам
Цельс Старший всё ещё разговаривал с Постумием Кассием, Гай подошёл к ним и коротко выразил сочувствие скорбящему отцу. Тот сдержанно поблагодарил.
– Кассия отправилась к Юлии Феликс, чтобы поддержать её в горе. Девушка осталась совсем одна. Но я должен сказать, она на зависть мужественно держится. Я предложил ей помощь, но она отказалась. Юлия сразу взяла дом в свои руки, не давая ни одному рабу расслабиться. Она уже успела нанести нам траурный визит… а вот и Кассия.
Постумий кивком указал на вошедшую девушку, с головы до ног укутанную в тёмную шёлковую паллу. Она, не поднимая головы, подошла к телу брата и остановилась у его изголовья. Завёрнутая, как в кокон, в плотную одежду, не обращающая ни на кого внимания, она казалась загадочной и мистически притягательной. Гая тянуло к ней, и в тоже время он боялся подойти и заговорить. Уже несколько минут Кассия неподвижно стояла у мёртвого тела в одной и той же позе, не производя ни малейшего движения. Даже прядки волос не было видно из-под накидки, даже кончик пальчика не показался из-под паллы.
Только Постумий Сатрий понимал, насколько тяжело сейчас его дочери. В эти дни она потеряла двух самых близких людей: мать и брата. Именно, как потерю матери она восприняла её новое состояние.
Вдруг Кассия отвернулась от смертного ложа и пошла в сторону малого атриума. Гай успел увидеть её бледный профиль и, ещё немного поколебавшись, решил заговорить с ней. Быстрым шагом он догнал её и окликнул.
– Что вам угодно, Альбуций Цельс?
Голос прозвучал спокойно и не слишком вежливо.
– Выразить вам сочувствие.
– Выражайте, – безразлично позволила девушка.
Гай Цельс растерялся. Прослужив более десяти лет в войсках, он обогатился не только военным опытом, общался не только с мужчинами, но и заводил близкие знакомства с женщинами, он влюблялся в них и забывал, они его покидали и он сам бросал их. Потому Гай Цельс Легионер считал себя весьма искушённым в общении со слабым полом, полагая, что ни одна женщина не способна его удивить. Но со вчерашнего дня он уже не был в этом уверен.
– Я понимаю, как тяжело вам перенести…
– Понимаете? Что вы можете понимать? – Кассия, до того смотревшая себе под ноги, вскинула взгляд на Гай. Он тут же решил, что не должен был подходить к ней. Её глаза смотрели сухо и вызывающе. На бледном лице без косметики они выглядели, как две бездонные пропасти.
– Извините, я зря побеспокоил вас, – раздосадованный мужчина собрался уходить, но услышал:
– Постойте… простите меня, я не имела права говорить так с вами.
Они посмотрели друг на друга и поняли, что не могут сейчас расстаться. Но Гай не решался что либо сказать, помня предыдущий опыт общения с Кассией.
– Мы можем поговорить чуть позже. – Вдруг сказала девушка.
– С удовольствием, – обрадовался Гай.
– Я провожу вас в перистиль, там вы сможете подождать меня.
– Ведите. Я последую за вами… – Гай Цельс хотел добавить «куда пожелаете», но вовремя понял, как неуместна была бы сейчас эта фраза.
Луций Альбуций Цельс и Постумий Кассий Сатрий, разговаривая друг с другом, исподтишка наблюдали за своими детьми. Когда Гай и Кассия ушли вместе, отцы многозначительно переглянулись.
Стоя в уютном портике у бассейна, Гай с нетерпением ждал Кассию, и потому сразу заметил её появление. В тёмно-коричневой столе, с распущенными не по моде волосами, она, прислонившись к колонне, внимательно осматривала перистиль в его поисках. Найдя Гая, девушка слегка улыбнулась и направилась к нему. Он шагнул ей навстречу и подал руку, помогая спуститься по ступенькам к воде.
– Это моё самое любимое место во всём доме, – проговорила Кассия и, присев, опустила пальцы в воду.
– Поэтому вы улыбнулись, обнаружив меня здесь?
– Я улыбнулась?
– Да, почти незаметно.
– Я сделала это неосознанно. Сказать, почему мне нравится этот портик?
– Почему? Нет, постойте, разрешите мне угадать.
– Попытайтесь… – удивилась Кассия и с ожиданием посмотрела на мужчину. «Он некрасивый, – думала она, – но рядом с ним мне уютно и легко. У меня не возникает желания подбирать слова и скрывать чувства. Почему мне кажется, что он понимает меня и принимает такой, какая есть?»
– Этот портик ближе всех вон к тому цветному дворцу под водой, отсюда он хорошо виден. Он не похож на другие сооружения в бассейне. По-моему в нём есть что-то египетское. Его стены устремлены вверх под наклоном, как стены храма бога Амона в Фивах. Несколько лет назад я видел его. Величественная постройка. Вы обязательно должны побывать в Египте. Вам понравится там.
– С чего вы это решили?
– Вы не менее загадочны, чем та страна.
Кассии явно понравилось сравнение, и она с большим вниманием стала слушать Гая. Он заметил это и продолжил:
– Ещё вам это место нравится по той причине, что из-за того куста вас не видно слева, а из-за статуи милого Купидона – справа. И если сидеть у самой воды, как сейчас, то никто не увидит вас и от колоннады. Мне почему-то кажется, что не раз вы прятались здесь от наставниц и от отца с матерью.
При последнем слове Кассия помрачнела. Следивший за золотыми рыбками, Гай не заметил этого и ждал, как она оценит его догадливость. Но девушка молчала. Мужчина повернулся к ней и осторожно спросил:
– Я вас чем-то расстроил?
– Нет. Вы ни в чём не виноваты. Как это ни странно, вы в точности раскрыли причину моей любви к ступенькам именно этого портика. Сразу чувствуется человек военный, привыкших с ходу оценивать все преимущества местности. Я могу только дополнить: когда восходит луна, это место дольше всех освещается её сиянием.
Они замолчали. И оба подумали о том, что молчать рядом друг с другом им так же легко, как и говорить. Прошло несколько минут, прежде, чем Кассия нарушила тишину:
– Сегодня утром мы с отцом посетили мою мать. Ваши родные писали вам что-нибудь о ней?
– Да, они сообщали о её болезни и переезде за город. Как она себя чувствует?
– Хорошо. Сейчас хорошо. Дело в том, что она больна не физически, а душевно… моя мать сумасшедшая.
Девушка перевела дух, будто проделала непосильную работу. Она впервые произнесла вслух слово «сумасшедшая».
– Бедная… – проговорил Гай. И было непонятно, к кому относится это слово – к Кассии или к её матери.
– Около десяти лет она буйствовала и прогоняла всех, кроме своего врача. А недавно она успокоилась и стала вести себя мирно. Я увидела её сегодня и обрадовалась, но зря, – Кассия начала говорить тихо и монотонно, а потом вздохнула и заговорила быстрее, стараясь поскорее отделаться от неприятных воспоминаний. – Оказалось, в тот день, когда умер Маркус, моя мать переделала прошедшую жизнь. И теперь считает, что её сын умер в младенчестве, не перенеся какой-то болезни. Она думает, что мне около пяти лет и не воспринимает меня, взрослую…
Гая удивило не то, что сообщила Кассия, а то, что она решила доверить эту семейную тайну ему, малознакомому человеку.
– Удивительно вот что: смерть сына успокоила её. Все годы буйства она помнила его и спрашивала о нём чаще, чем обо мне. А когда Маркус умер, она успокоилась. Но сообщил ей об этом отец только через два дня. Она почувствовала его смерть сама и успокоилась. Я подумала, что её сумашествие связано с Маркусом, что она его боялась, – Кассия встала, за ней поднялся Гай. – Узнать бы, что произошло между ними лет десять назад или раньше. Но как это сделать? Маркус мёртв, а мама…
Гай молчал, но чувствовалось, что откровения Кассии он воспринял близко к сердцу.
– При лечении матери вы не пробовали применять гипноз?
– Эвризацес, как только мы его пригласили, около шести лет назад, испытал и это средство. Но, увы, мама ничего не сказала, она пришла в состояние ступора, сидела неподвижно, не реагировала на вопросы ни жестом, ни вздохом, и, не с ужасом смотрела куда-то в даль. Будто видела нечто страшное, какого-то демона. Словом, ничего из этого не вышло.
– Есть ещё один способ, доступный только единицам. Но даже не каждый избранный на это решится.
– Какой способ?
– Вызывание манов.
– Как это?
– Существуют такие люди – медиумы, очень остро воспринимающие потусторонний мир. Через них умеющие, колдуны и маги, способны общаться с манами – неприкаянными душами умерших. Если бы кто-то смог вызвать душу Маркуса и разговорить её… Но в нашей слишком реалистичной стране такое невозможно. У нас никто не верит в чудо. Гаруспики76 и авгуры77 не могут смотреть друг на друга без улыбки при совершении таинств, а самым распространённым колдовством является изготовление ядов. Такие, как Лукуста78, довели это ремесло до совершенства.
– А где можно найти медиумов и колдунов?
– Я встречал одну такую пару в Александрии79, что подле Египта. Но вряд ли они находятся там же, где мы расстались. Постоянно переезжая, они живут на одном месте не более одного года, чаще – два-три месяца. Но если сильно постараться их найти…
Луций не договорил фразу, паузой давая понять, что при желании можно добиться того, чего хочется.
– Я пошлю агентов, они найдут их и привезут сюда, – ухватилась Кассия за новую идею.
– Нет, – твёрдо охладил её радость Луций. – Это невозможно. Они никогда не покидают Египет, точнее не уезжают от Нила далеко и надолго. Маг говорит, что медиум берёт свои силы от Великой реки – так называют Нил Египтяне.
– Жаль, – растерянно проговорила девушка.
И они опять замолчали, чувствуя, что тема беседа исчерпана. Луций, понимая, что Кассия всё время думает о матери, решил отвлечь её и, осознавая, что спрашивать о чём-то совсем постороннем было бы нетактично, попытался слегка изменить ход её мыслей:
– Как чувствует себя Юлия Феликс? Ваш отец сказал, что она держится на зависть спокойно. Это так?
– Да, но с каким трудом это ей даётся! Я бы так не смогла.
– По-моему, вы недооцениваете себя, – возразил Луций Цельс.
– Возможно, но я точно знаю, что в первые дни не была бы способна вести себя так же разумно и рационально, как Юлия. Она не делает ничего лишнего, только то, что необходимо в тот или иной момент.
– Насколько я понимаю, у неё возникла большая проблема: она не может вступить в права наследства. Ведь она незамужняя женщина, не родившая ни одного ребёнка.
– Именно так, – кивнула Кассия. – Если бы Юлия была мужчиной, то в двадцать один год она стала бы полноправной владелицей всего имущества, но – увы… потому она попросила моего отца взять над ней опекунство до замужества.
– Знаете, о чём я думала, когда вернулась домой от Юлии? – Кассия, а за ней и Луций поднялись по ступенькам и пошли вдоль бассейна. Девушка посмотрела на мужчину и, увидев интерес в его глазах, продолжила: – Возле тела Спурия Феликса постоянно стоят несколько человек, и ещё около пятидесяти-шестидесяти, а то больше, сидят на скамьях, разговаривают, ходят. Он весь усыпан цветами. Чувствуется, что при жизни очень многие любили его и уважали, а после кончины – скорбят о нём и будут помнить ещё долго. Кого только я там не видела! И жрецов, и банкиров, и потомков нобилей, и бедняков из старых кварталов. Многие из богачей посещают сначала наш дом, затем дом Феликсов. Или наоборот. Но насколько меньше людей приходит к телу Маркуса, чем к телу Спурия.
– Я ещё не был у Юлии, но не думаю, что вам и вашему отцу выражают соболезнование меньше достойных людей, чем Юлии, возразил Луций Цельс.
– Я буду спорить с вами, – в голосе Кассии появилась лёгкая злость, и Луций порадовался её оживлению. – Правильно вы подметили только то, что к нам, в дом потомков великого рода Корнелиев, одним из представителей которого был Сулла, приходят лишь для того, чтобы выразить соболезнование, а не попрощаться с Маркусом не поскорбеть над ним. Исполнив долг, все быстро удаляются, потому что говорить о моём брате нечего! Точнее, хорошего о нём нечего сказать. А плохое говорить не принято. А в доме Феликсов все горюют от души и по-настоящему жалебт покойного. Как видите, люди приходят в наш дом по одной и той же причине, но с разными мыслями. Это было моё первое возражение вам. А вот второе: вы сказали, что к нам приходят достойные люди. А по каким критериям можно отнести человека к разряду достойных? Чаще всего мы это делаем, ориентируясь на происхождение и занимаемую должность. Но тогда Спурия Феликса придётся отнести к категории низких людей. Ведь он бывший раб, вольноотпущенник, занимавшийся только торговлей и сельским хозяйством. Он никогда даже не пытался стать членом хоть какой-нибудь официальной комиссии. Правда, он был богат, но в Помпеях есть люди и побогаче его. А вот Маркус Кассий Сатрий по происхождению достойный человек! Но скажите мне: кого будут вспоминать долгие годы, как хорошего человека, а кого – наоборот? Вы не решаетесь сказать…
– Я мало знал обоих, – перебил Кассию Луций.
– Тогда я вам отвечу: помнить будут Спурия Феликса, Маркуса очень быстро забудут… или будут долго вспоминать его, как пример распущенности и безнравственности!
Выговорившись, Кассия почувствовала облегчение и некоторую свободу от гнетущих мыслей. Она смотрела в воду бассейна, и видела там рыбок и водоросли, а не равнодушный взгляд матери, преследовавший её с утра. Девушка окинула взглядом перистиль и обратила внимание, что он такой же красивый и просторный, как и несколько дней назад. Что птицы и насекомые ведут всё ту же оживлённую жизнь. Да, случилась беда, которую никто не ожидал. Но разве она уничтожила всё вокруг? Нет, мир не только не престал существовать, но и не слишком изменился. Кассия поняла, что её нервы успокаиваются, привыкая к новой ситуации. Пришла уверенность, что можно жить с теми переменами, которые призошли, нужно только принять их и изменить свой внутренний мир, не изменяя самой себе.
ДЕНЬ 14-й ПЕРЕД ИЮНЬСКИМИ КАЛЕНДА ПО РИМСКОМУ ЛЕТОИСЧИСЛЕНИЮ.
На следующий день были назначены похороны Маркуса Кассия Сатрия. С утра все обитатели дома были заняты печальными хлопотами. Слуги под надзором Арызы готовили поминальную трапезу, сервировали столы во всех четырёх триклиниях и бегали по городу, выполняя поручения хозяев. Накануне Постумий Кассий Сатрий в сопровождении управляющего съездил к семейному мавзолею, стоящему около стабийской дороги, за полмили от Помпей. В нём в каменных саркофагах покоился прах двух поколений Сатриев. Очередные гробы были заранее приготовлены для него самого и жены Ливии. Но Маркус не дождался очереди и, оттолкнув родителей, вперёд них шагнул в объятия Аида.
В полдень его тело бережно переложили на траурные носилки с балдахином и восемь свободных мужчин подняли их. Тут же заиграла заунывная музыка, и в голос заревели префицы80. Если бы эти похороны проходили лет пятьдесят назад, то мимы и трагики нацепили бы посмертные маски предков, тем самым показывая, что и они провожают своего потомка в последний путь.
Вслед за вскрикивающим и стенающим оркестром чёрные носилки покинули дом, навсегда унося из него тело Маркус Сатрия. За ними, опустив головы, шли Постумий и Кассия, соседи и друзья несли цветы и венки. Замыкали шествие траурное шествие профессиональные плакальщицы, усердно отрабатывающие щедрое вознаграждение.
Кассия изредка поднимала голову и взглядывала на тело брата, почти всё укрытое венками и лентами. Во второй раз ей по-настоящему, до слёз стало жаль его, и она заплакала. Впервые она испытала это чувство, когда отец в присутствии Цельсов объявил о смерти Маркуса. Но тогда Кассия не дала волю слезам, ей пришлось провожать гостей, сообщать весть слугам и заниматься другими хлопотами. А сейчас она плакала не стесняясь, не пряча лицо в край паллы и не обращая внимания бесцеремонные разглядывания зевак.
Когда процессия проходила по виа ди Нола, тратуары почти не были заполнены людьми. Но вскоре музыканты, а за ними и все остальные повернули на очень оживлённую виа Стабиана и движение процессии замедлилось. Прохожие или останавливались, с любопытством разглядывая траурную кавалькаду, или шли вровень с ней, обсуждая увиденное. Горожане в очередной раз судачили о таинственном убийстве в доме Феликсов, а приезжие – расспрашивали о том, кого это хоронят так пышно торжественно. До Кассии доносились обрывки разговоров, но у девушки не было желания и сил вслушиваться в них.
– Смотри-ка, жил, как распутник, а провожают почти как брата императора…
– Деньги-деньги…
– Слушайте, а чего ему не хватало? Денег много, положение, благодаря отцу и другим предкам – отличное. Живи, делай карьеру в политике или в армии! Поезди по миру! Так нет же…
– Все богачи такие! Это мы, как ошалелые носимся по городу в поисках хоть какой-нибудь работы, чтобы обеспечить детям будущее. А они…
– Не скажи! Есть среди них и достойные.
Смысл некоторых диалогов пробился к сознанию Кассии. Она стала прислушиваться к ним, тайком поглядывая по сторонам из-под чёрной кружевной накидки.
– Эй, Анк, глянь!
– Куда?
– У лупанара стоит очень грустная Гульпия. Что это с ней?
– А ты не понял? Маркус чаще всех посещал её и очень-очень щедро платил. Денежки он не жалел: у отца их много.
– Теперь понятно, почему она такая…
– Ещё бы! Гульпия стареет: двадцать шесть уже. Ей трудно соперничать с молодыми. Вся надежда – на постоянных клиентов. А они вот мрут…
– Цилия, дорогуша, а брата у этого Маркуса нет?
– Нет, милая, а на что он тебе?
– Был бы он таким же весёлым и щедрым, я бы его подцепила.
– Перебьёшься, он был единственным сыном в семье. Осталась только гордячка Кассия.
– Ну, до женщин я не охоча. Их в нашем заведении ты любишь…
– Ой-ой-ой! Да получше мужчин будут! Только Кассия не из таких.
– А папаша-то у них ещё ничего, молодой…
– Молчи, дура, он такой же, как и дочка, они женщин в тогах81 не жалуют.
– Очень даже обидно!..
– …Лица и фигуры Кассии не видать, а она красавица!
– Кассия?
– Да, сестра твоего Маркуса.
Этот шёпот выделился из гула голосов. Он не утихал, так как говорящие шли у обочины дороги в одном темпе с процессией. Они отставали от девушки только на шаг, но полагали, что их никто не слышит.
– Как бы мне взглянуть в её лицо?
– Зачем?
– Я один раз встречался с женщиной с таким именем. Интересно, вдруг это она?
Девушка заволновалась. Кто может говорить о ней на обочине дороги?
– Где ты мог встретить такую недосягаемую богачку, как Кассия Сатрия?
– У своих хозяев…
Кассия подняла голову и повернулась к говорящим. От резкого движения край паллы сполз, но девушка не заметила этого. Она увидела того самого раба Юлии, о котором почти забыла.
– Да, я именно её видел у своей хозяйки, подумал Асканий. Он вдруг захотел выразить ей сочувствие и даже шагнул в её сторону.
– Ты с ума сошёл? – Вэл поймал друга за руку и утащил в глубь толпы. – Что с тобой приключилось?
– Это она, та самая девушка, подруга Юлии Феликс, – возбуждённо проговорил Асканий
– Да весь город знает, что Кассия Сатрия дружит только с Юлией Феликс.
– Но я-то этого не знал.
– Теперь знаешь, и какое тебе до неё дело? – начал злиться Вэл Сатис.
– Красивая она…
– Да, красивая. А ещё – гордая, своенравная, независимая, загадочная – это ещё не всё! К тому же она имеет незапятнанную репутацию и очень много денег. Меня же волнует другое: Кассия видела тебя. А ведь ты один из подозреваемых. Она может помнить тебя среди рабов Юлии?
Асканий подумал и соврал:
– Скорее всего – нет.
– Ну, и слава Юпитеру, будем надеяться, что это так. Но сейчас мы возвращаемся ко мне, и больше при свете дня ты на мостовых не появляешься. Понятно?
– Да, – вздохнул Асканий. Но он считал, что Помпеи достаточно населены, чтобы в них мог затеряться один человек.
– Даже в Риме случаются ненужные встречи, не говоря о Помпеях, – Вэл будто подслушал мысли Аскания, и тот не стал с ним спорить.
Подходя к харчевне Сатиса, они не почувствовали никакой опасности. Вэл по-хозяйски, привычно распахнул дверь и направился в задние комнаты.
– Стоять! Ты кто такой? – властным голосом спросил хмурый мужчина.
– Кто? Я, что ли? – удивился Вэл.
– Да, ты, – подтвердил незнакомец, приближаясь. – И ты, – он повернулся к Асканию.
– А какое тебе дело, кто я? – Возмутился Вэл Сатис и завёл левую руку за спину, где на поясе, в складках одежды был спрятан кинжал. Он придирчиво оглядел незнакомца и по высоко подпоясанной, цветной тунике определил, что перед ним муниципальный охранник.
– Не ты ли хозяин этой забегаловки? – Мужчина прищурился и, не отводя внимательных глаз от Вэла, положил руку на короткий меч, висящий на боку.
– Моё заведение ты посмел назвать забегаловкой? – Завёлся бывший гладиатор.
В ответ незнакомец пронзительно засвистел. Вэлу не пришло в голову дожидаться, что за этим последует. Он размахнулся и кулаком ударил незваного гостя в челюсть. На самой высокой ноте свист оборвался, и мужчина с грохотом упал на стол с пустыми кружками. Асканий быстро осмотрел людей, находившихся в зале, и понял, что они не собираются встревать в чужую ссору. И только один человек радостно проговорил:
– Браво, Вэл Сатис, браво! С удовольствием узнаю руку знаменитого гладиатора!
– Ещё бы! – Самодовольно принял похвалу Вэл Сатис и собрался продолжить путь, как вдруг дверь от резкого толчка слетела с петель и в проёме показались трое вооружённых людей.
– Кому так сильно и срочно ты мог понадобиться?
– Возможно, Парки это знают, – отозвался Вэл. – Драться умеешь?
– Обижаешь!
Но драться не пришлось. Тот, кто восхищался ударом Вэла, опрокинул под ноги ворвавшимся стол и они неуклюже попадали друг на друга.
– Можно, конечно, подраться, но переломаем слишком много мебели, а мне её жаль. Убежим?
– Убежим, – согласился Асканий.
Они увидели, что их неожиданный помошник выскочил на улицу, и быстро рванули за ширму. Оказавшись в тёмном коридорчике, Вэл втолкнул Аскания в неприметную каморку и они замерли. Послышались разговоры пришедших в себя преследователей.
– Ну и куда они убежали?
– А кто их знает? Здесь темно, как у слона в зад…
– Молчать! – Раздался голос, того, кто остановил их в зале. – Они где-то близко. Позовите слуг, пусть принесут свет.
– А где их взять? Все сбежали.
– И с кем я связался? Говорил ведь вам, что нужно караулить его за ширмой. А вы: здесь нет задней двери, здесь нет задней двери. И что с того, что нет? Как теперь его искать в этом незнакомом доме? Пусть один сходит за лампой в соседний дом. Мы подождём в зале.
Когда их голоса стали доноситься приглушённо, Асканий спросил:
– И вправду нет задней двери?
– Угу…
– А окна?
– Я в них не пролезу.
– Чудесно! – прокомментировал ситуацию Асканий. – Когда они вернуться с лампой, начнётся настоящее веселье.
– Не начнётся. Снимай обувь и иди за мной.
Вэл Сатис на цыпочках стал красться по коридору, Асканий не отставал от него. Ни одна доска не скрипела и не трещала под их ногами. Проходя мимо ширмы, юноша заглянул в зал, стражники пили вино из запасов Вела. Вскоре они добрались до комнаты, которую снял Асканий. Когда затворилась дверь, он спросил:
– Зачем мы сюда пришли?
– Сейчас увидишь.
Вэл скатал половик и забросил его под кровать, проговорив:
– Будто и не было…
Затем поднял крышку люка, которую можно было найти только зная о том, что она здесь есть.
– Прыгай, – распорядился хозяин.
Приземлившись, Вэл потянул за верёвку, прикреплённую к крышке изнутри, и мягко захлопнул её. Они оказались в полной темноте.
– Для кого оборудовано это жильё? – поинтересовался, Асканий.
– Если ты знаешь, что оно оборудовано, то значит, не стоял на одном месте.
– А как же! Нужно ведь было узнать, куда я попал.
– И что ты узнал?
– Что здесь есть кровать, тумба, табуреты…
– И ещё еда и свечи, – добавил Вэл.
– Свечи без огня бесполезны. А жаль. Находиться в темноте не очень приятно.
– Не переживай, мы пробудем здесь недолго.
– Ты думаешь, воины скоро уйдут? Да и как мы узнаем, что они ушли?
– Нам это не нужно.
– Не понял.
– Вот не помню, в юности я задавал столько же вопросов? Дай мне руку и шагай молча.
Вел начал путь так же, как и Асканий ранее: подошёл к левой стене и, пройдя несколько шагов, оказался у того места, где, как решил Асканий, стена обрывается. Не останавливаясь, он свернул налево. Юноша, решивший не задавать больше вопросов, подумал, что они вошли в смежную комнату, но Вэл всё шёл и шёл. Вдруг над их головами раздался грохот. Асканий остановился, он повертел головой, пытаясь увидеть источник звуков. Но, как и прежде, только сплошная тьма окружала их.
– Идём, идём, – весело проговорил Вэл. – Это всего лишь какая-то тяжёлая повозка. Мы с тобой находимся как раз под мостовой.
Они прошли ещё около двух десятков шагов, и Вэл остановился. Через несколько мгновений дневной свет ослепил их. Асканий зажмурился, потом медленно открыл глаза. Вэл уже не стоял рядом, а смотрел на него сверху из люка, подобного тому, в который они только что спустились.
– Выбирайся.
Асканий забросил котомку, прихваченную из комнаты, ухватился за край пола и, подтянув тело, легко выбрался из подземного хода. Встав на ноги, он огляделся. Они находились в маленькой спальне-кубикуле, об этом говорили кровать и шкаф. Скорее всего, комната принадлежала мужчине, так как в ней не было зеркала и туалетного столика. Пол, выложенный крупной мраморной плиткой, полностью скрывал тайный люк. Его невозможно было разглядеть тому, кто не знал о нём. Видимо, у Вэла имелся свой способ определения его местонахождения.
– Вот мы и пришли, – голос Вэла звучал облегчённо и радостно.
– Куда?
– В дом, как раз напротив моей харчевни. А живёт здесь весьма уважаемая женщина. Ты с ней скоро познакомишься. Выйдя из кубикулы, они оказались в маленьком перистиле с уютным садиком из плодовых деревьев. Вэл провёл друга вокруг колоннады и они вошли во второй коридор с правой стороны. Тут их ноздрей коснулся вкусный запах еды, и Асканий вспомнил о том, что уже настало время ужина. Сделав несколько шагов, мужчины попали в небольшую, но удобную кухню. Кухарка, поливавшая соком жарящийся кусок свинины, повернула голову и доброжелательно улыбнулась. Возле единственного разделочного стола хозяйничала миловидная женщина лет сорока. Она всплеснула пухлыми ручками и с мягким упрёком проговорила:
– Вел Сатис, почему ты не предупредил, что будешь не один?
– Я и сам того не знал, – он радостно обнял женщину за плечи и поцеловал в щёку. – Знакомься, друг, это – моя Примигения. А это – Асканий, беглый раб Феликсов.
И без того круглые глаза Примигении, округлились ещё больше.
– Вот это да! Надеюсь, ты не ходил с ним по всему городу, и вас никто не видел вместе?
– Не сомневайся, ходил, причём полдня, и нас очень многие видели вместе…
– Не слишком ли ты полагаешься на свою счастливую звезду?
– Не переживай, любовь моя, всё будет хорошо. Но нам нужно о многом подумать и поговорить. К тому же мы проголодались, как медведи перед травлей. Накрой поскорее.
– Сначала помойтесь, в баньке не жарко, но тепло. А я тем временем позабочусь об ужине.
В маленьком тепидарии с трудом поместились два человека. Хотя им приходилось постоянно следить за тем, чтобы не толкать друг друга, мужчины с удовольствием и не спеша обмылись. Вел Сатис очень легко справлялся со всеми процедурами одной рукой и Асканий выразил ему своё восхищение.
– Это ещё ерунда. Ты не видел как я могу драться одной рукой.
– Видел сегодня.
– Нет, разве это драка? Я надевал щит на правую покалеченную руку и дрался в смертельных схватках так, что многие, ставя на меня, выигрывали немалые суммы.
Когда они расположились в триклинии, значительно уступавшем размерами столовой Феликсов или Сатриев, и поглотили сочную свинину, вкуса которой Асканий не почувствовал, он лёг на спину, прикрыл глаза, и постарался восстановить очерёдность последних событий. Все они были странными и непредсказуемыми. Когда всё началось? Около трёх суток назад. Неужели так мало? Первый день: убийство Маркуса Сатрия и знакомство с Таной. Второй день не принёс никаких важных событий, кроме драки в термопилии. На следующее утро пропал Тана. А была ли эта девушка в его жизни? Она появилась так же внезапно, как и исчезла. Казалось бы, Тана не имеет для него никакого значения, но уйти без неё он не мог. Асканий был уверен, что Тана попала в большую беду. В этот же день, потеряв одного друга, он нашёл другого, а вместе с ним обрёл уверенность и надежду. Асканий прожил в Помпеях слишком мало, чтобы изучить город и узнать его нравы и порядки. А Вэл Сатис за долгие годы сросся с Помпеями, ему известны были все его достоинства и недостатки. Любое новое событие он узнавал одним из первых, и Асканий уже успел понять, что этот человек не так прост, как кажется с первого взгляда. Скорее всего, роль Вэла в жизни города не ограничивается только содержанием дешёвой закусочной недалеко от казарм гладиаторов. Что ещё произошло в этот день? Асканий и бывший гладиатор пришли в ту гостинницу, откуда исчезла Тана. Юноша был уверен, что сможет узнать, какое отношение имеет её хозяин к судьбе девушки. Но, увы! Кто-то убил его перед самым их приходом. Единственная ниточка оказалась оборванной. С утра этого дня Вэл разослал множество своих агентов по лупанарам и богатым домам с указанием добывать сведения о невольницах, приобретённых за вчерашний день. К обеду вернулись многие из них и сообщили, что их миссия окончилась ничем: нигде не появлялось новых рабынь. Правда, один из подростков радостно сообщил, что в лупанар рядом с Приморскими воротами вчера привезли новенькую. Асканий собрался бежать туда, но Вэл остановил его и попросил подростка описать женщину. Её внешность даже отдалённо не напоминала Тану.
После обеда Вэл с Асканием вышли на улицу с намерением лично посетить несколько лупанаров, представляясь богатыми любителями экзотических женщин. Они намеревались выспрашивать для любовных утех блондинок с голубыми глазами. На виа Стабиана они услышаои звуки траурной музыки и остановились. Тут он во второй раз встретился с красавицей Кассией.
Завершились все эти события столкновением в харчевне Вэла Сатиса, окончившемся весьма благополучно. Если бы не тот доброжелатель, перевернувший стол под ноги воинам, им пришлось бы туго, и неизвестно, где бы они сейчас находились.
Асканий сел.
– Что случилось? – Спросил Вэл, видя возбуждение юноши.
– Вспомнился мне один человек.
– Какой?
– Позавчера мы с Таной ужинали в термопилии Азеллины82…
– Почему не рассказал? – рассердился Вел. – Вы ужинали у этой порочной ослицы и ты не сказал мне?
– Не злись, Откуда я мог знать, что это важно? И почему это важно?
– Это гадкое место, туда заходит много всякого отребья.
– Да. Много. Мне пришлось там драться с какими-то олухами, оскорбившими Тану. Когда драка закончилась, тот человек встал и захлопал нам, поздравляя. У него очень колючий, неприятный взгляд.
– Где он сидел?
– Справа от дверей, там же, где сегодняшний случайный помощник в твоём кабачке.