Натали Р.
Генеральша. Love story
– Ничего. Я писать ходила. А ты чего? Все же хорошо.
– Да, наверное, хорошо… – она постаралась взять себя в руки. – Посидеть с тобой?
– Иди с папой посиди, – сказала Ирочка.
Варя горько фыркнула.
До комнаты они дошли одновременно с Вейру: хоть он и вышел позже, шаги у него были и быстрее, и шире. Он со всегдашней предупредительностью открыл перед ней дверь, словно и не было никаких размолвок.
– Не плачь, – погладил ее по голове.
– Какой-то кошмар со мной творится, – пожаловалась она сквозь слезы.
– Ничего особенного. Обычная карусель с настроением. Завтра выйдет Солнце, и все образуется.
– Откуда ты знаешь?
– Поживи с мое, будешь знать еще больше, – он помолчал. – А вообще, надо попросить у Кори что-нибудь успокоительное. Нельзя тебе впадать в депрессию. И уж тем более бить меня всякими предметами туалета. Я ведь могу и сдачи дать.
Утром выяснилось, что, пока хозяйские дети спали, Ирочка вымазала их зубной пастой. Надя восприняла это как очередное надругательство иррийских оккупантов и ходила обиженная. Дети, слава богу, отнеслись к случившемуся гораздо проще: подкараулили Ирочку у ванной и с веселыми воплями измалевали ей лицо и одежду губной помадой.
– Мама, смотри, какая я красивая! – объявила она, входя в столовую.
Варя от ужаса чуть не упала со стула, в последний момент вцепилась в надежное плечо Вейру. Ребенок напоминал индейца в боевой раскраске. Крошки помады торчали во всклокоченных кудрях.
– Боже, – простонала Варя. – Как же это отмыть?
Вейру как-то странно подрагивал, прикрывая лицо. Варя присмотрелась и поняла, что он смеется.
– Не вижу здесь ничего смешного, – сказала она с обидой.
– Только не начинай плакать, ладно? – Вейру похлопал ее по руке, красный от смеха. – Жаль, с нами нет твоего любимого культуролога, он бы оценил это произведение варварского искусства. Ой, я не могу!
Ирочка, гордая произведенным эффектом, уже лопала некое подобие каши и замышляла очередную проказу. Правда, ее несколько обескуражило то, что мама вроде бы не рада, зато папа хорошо повеселился. Играть с хозяйскими детишками не только интересно, но и полезно. Вон какую штуку классную придумали!
– Эй, красавица, – папа прервал ее размышления. – Настоящая дама не должна забывать о том, что косметику надо вовремя смывать. Пойдем-ка испробуем на тебе очищающий крем.
– Крем? – облизнулась Ирочка. – А его можно есть?
– Все можно есть, – флегматично ответил он. – Но некоторые вещи – только один раз.
Вернулась Ирочка чистенькая, переодетая и причесанная. Варя благодарно взглянула на Вейру. Она чувствовала к нему почти нежность за то, что он избавил ее от трудоемкого процесса отмывания вырывающегося чертенка.
Вейру оказался прав – Солнце часто выглядывало из-за туч; ко второй половине дня, видно, поняв, что это не страшно, выкатилось совсем и повисло ярким желтым мячиком. От промокшей земли повалил пар. На душе тоже посветлело, словно все дурное и темное испарилось. Варя устроилась на скамейке в саду и читала Ирочке найденные в доме детские книжки. Подошли сынок хозяйки и две мелкие девочки-двойняшки, тоже слушали. Надя ушла к соседке, и отгонять их от тлетворного влияния захватчиков было некому. Потом дети бегали друг за другом по саду, а Варя шила модное платье для дочки Хеддо.
Ее оторвал от шитья шум за забором. Возвращающаяся Надя попалась на глаза подвыпившей компании иррийцев. Те нездорово оживились. Она попыталась добежать до калитки, но ее поймали и теперь горячо из-за нее спорили, чуть ли не раздирая ее на части.
– Эй, вы! – крикнула Варя по-иррийски, подходя к забору. – Оставьте ее и убирайтесь!
– Ладно, сэке Барби, – нехотя проворчал тот, кому в этой стычке светила победа. – Простите.
Компания разбрелась. Надя, дрожа, юркнула в калитку, одарила Варю странным взглядом и исчезла в доме.
Забавно, подумала Варя, они меня послушались. Даже прощения попросили. Вспомнилось, как однажды на снежной Нес-Коаре солдаты охотились на маленького пушного зверька; она пожалела зверушку и велела прекратить. Слово генеральши – закон для солдата. У нее опять возникло ирреальное ощущение, что ничего не изменилось. Нелепое, но настойчивое.
На следующее утро она в сопровождении Вейру отправилась в госпиталь. Кори, узнав, что супруга командира ждет ребенка, пришла в экстаз и на радостях даже не заметила некоторой неувязки в сроках. Теперь она опекала Варю, как наседка кладку, и требовала, чтобы та ходила на обследование чуть ли не каждую неделю.
Грязь на деревенских улицах за сутки подсохла, идти было легко, яркое Солнце щипало глаза и заставляло невольно улыбаться. Но все же Варя отметила, что радостное возбуждение на лицах попадающихся по дороге иррийцев не может иметь под собой столь незначительную причину. Да и в госпитале царила отнюдь не больничная атмосфера. Кори и щупленький доктор заметно пошатывались и бормотали что-то невнятное заплетающимися языками, раненые распевали песни, подыгрывая железными ложками и в разной степени опорожненными бутылками. На ногах держалась одна Элька. Она бесстрастно сновала среди этого безобразия и делала перевязки, иногда отлучаясь.
– Надо за котлом присматривать, – пояснила она Варе.
– Что за котел? – не поняла та.
Элька безнадежно махнула рукой:
– Варю средство от похмелья этим уродам. Сами ведь не догадаются.
– А в чем дело? – спросила Варя. – По какому поводу пьянка?
– Хрен их знает, – Элька пожала плечами. – Праздник какой-то чурбанский. Ну, давай посмотрю тебя, что ли.
– Ты и это умеешь?
– Чего там уметь? Вещь естественная, не какое-нибудь сквозное ранение в мозг. Ща конспект почитаю, там все написано. А хочешь, поглядим на ультразвуке, как оно там плавает? – подмигнула она. – Док в отключке, можно тихонько подобраться к аппарату.
– Да нет, – Варя не была авантюристкой, и препоручать своего ребенка в руки фельдшера-недоучки ей не хотелось. – Дай мне лучше чего-нибудь от нервов, и я пойду.
– Вообще-то самое действенное – это ужраться, – Элька почесала голову. – Но, принимая во внимание… А, вот что я тебе дам, – она подошла к шкафчику, порылась в нем и извлекла пачку сушеной травы. – Заваривай и пей вместо чая – как рукой снимет.
Варя поблагодарила и ушла. Вейру ждал ее на улице, болтая с кем-то из офицеров.
– Не забудь о банкете, – услышала она последнюю фразу.
– Вейру, почему ты мне ничего не говоришь? – обратилась она к нему с легким упреком, беря его под руку. – Что за праздник? В честь чего банкет?
Он уставился на нее, как на новый природный феномен, потом хлопнул себя по лбу и рассмеялся:
– Я и забыл, что кто-то может этого не знать. Сегодня по календарю Ирру первый день весны. Это для нас… ну, как для землян – Новый Год.
– Весна? – удивилась Варя. – У вас же нет времен года.
– Когда-то были. Многие тысячи лет назад.
– Разве так бывает?
– Система Ирру очень изменчива. У нас даже сутки то длиннее, то короче. Праздник весны – очень давняя традиция. Странно, что Асса Минар еще не рассказал тебе этого, – в последние слова примешалась капелька яда.
– А ты бы хотел, – невинно спросила Варя, – чтобы он рассказал мне все-все, и нам с тобой было бы не о чем разговаривать?
– Ха! Я найду о чем с тобой поговорить. Например, о том, есть ли у меня для банкета рубашка в приличном состоянии.
– Даже две, – с готовностью сообщила Варя. – А еще свежевыглаженные брюки, чистые носки и носовой платок.
– Хорошо, что ты со мной, – проговорил он. – Не надо самому думать обо всей этой ерунде…
Варино сердце подпрыгнуло от радости. Впервые он признал, что доволен ею!
К банкету она готовилась очень тщательно. Платье надела новое, ни разу не надёванное, долго занималась макияжем. Вейру следил за ней с неподдельным интересом. Она засмущалась, быстро свернула деятельность и, оставив его переодеваться, стала спускаться по лестнице. На середине замедлила шаг: снизу доносились голоса.
– Нет, командир занят, – говорил Дайне. – Можешь его подождать.
– А когда он освободится? – спрашивал бас с хрипотцой.
– Не знаю, – и заговорщическим тоном: – Он с женой.
– Жена-то, говорят, юная красавица? Силен командир, как я погляжу.
– Не жалуется, – с гордостью подтвердил Дайне.
Варя тихо хмыкнула.
– Парочка – загляденье, – хвастался Дайне, словно это был его личный успех. – Они как будто созданы друг для друга.
– Она вроде появилась недавно, – осторожно заметил басок, – но я слышал, что у нее девочка.
– Девочка – вылитый сэки Вейру. Черная, как уголек. Сейчас прибежит, посмотришь.
– Так они давно знакомы? Ирриец и землянка? Откуда?
– Да уж года четыре. После нерранского разгрома командир летал на Землю как турист. Интересно, говорит, поглядеть на планету, откуда явились эти машины смерти – Волкова, Киплинг, Затонский, Левандакис…
Варя никогда не думала о Романе как о машине смерти. С точки зрения противника все иначе.
– И тут, – продолжал Дайне, – эта безумная любовь… Ездил он на одну одиннадцатидневку, а застрял на все семь. Кажется, она в гостинице работала.
Варя сделала заметку в уме. Забавно, подумала она чуть отстраненно, что подробности о собственном прошлом приходится узнавать вот так – подслушивая чужие разговоры.
– Вообще-то сэки Вейру о ней не распространялся, – признался Дайне с сожалением. – То есть говорил он много, но одни эмоции: ах, какая женщина! это огонь, а не женщина! это моя вторая молодость!.. В общем, ничего по существу.
Вот гадина, неожиданно подумалось Варе. Он ее так любил, а она его бросила. Интересно, что он при этом чувствовал? Ни за что не расскажет. Может быть, он страдает до сих пор?
Она наконец спустилась вниз. В коридоре стояли Дайне и старый солдат, Варя узнала его: это лицо она хорошо помнила на фоне пожара и ужаса. Он тоже вспомнил.
– Так сэке Барби – это вы? – воскликнул он. – Чего ж вы сразу не сказали, что ваш муж – сэки Вейру?
– Я… я… – она не сразу нашлась с ответом. – Мне было так страшно! Я ведь землянка, а вы с землянами не очень-то церемонитесь. Вы могли подумать, что я вру…
Наверху хлопнула дверь, и вскоре показался Вейру Велд. Он тут же заметил солдата.
– Что тебе, Тонне?
– Внучок у меня, родился, командир. Хочу отпуск попросить.
– Конечно, ради такого дела. Бери себе кого-нибудь в компанию и после праздника добирайтесь до базы. Да не задерживайтесь на Ирру, здесь дел хватает, – покончив с этим, он повернулся к Варе. – Ну, моя славная, пойдем открывать празднество?
Она улыбнулась и взяла его под руку. Старый Тонне тоже долго улыбался им вслед.
Банкет проходил в сельской столовой. Собралось множество народа: не только вторые офицеры, составляющие штаб, а все или почти все, у кого был хотя бы крошечный треугольник на рукаве. Кроме офицеров, присутствовали врачи, представитель прессы и культуролог, Асса Минар. Он, ловко оттеснив Элену Мина, занял место справа от Вари. Слева сидел Вейру, и при этом он почти незаметно скрипнул зубами.
Хеддо Мине была в новом платье. Она помахала Варе рукой. Варя заметила, что Хеддо накрасилась, причем весьма искусно, и выглядит помолодевшей лет на двадцать. Вокруг нее суетился Дайне, она посматривала на него свысока.
Вначале Вейру Велд произнес торжественную речь. На второй фразе Варя потеряла нить и затосковала. Но официальная часть как-то быстро сошла на нет, и неожиданно для себя Варя обнаружила, что бутылки и салатницы на столах уже наполовину пусты.
– Выпейте, – предложил Асса Минар, наливая ей в бокал прозрачную розоватую жидкость. – Немножко-то можно.
Вейру, не отвлекаясь от разговора с Трином Велдом, протянул руку и вылил содержимое бокала на пол.
– По-моему, сэке Барби, вас ограничивают в ваших законных правах, – отметил Асса.
– А по-моему, он прав, – возразила Варя. – Не стоит мне пить.
– Тогда вы будете единственной трезвенницей в пьяной компании.
Офицеры в самом деле быстро и целеустремленно накачивались. Вейру опрокидывал одну стопку за другой, и Варя начала опасаться, что он опять что-нибудь сломает. Впрочем, пока до этого было далеко. Он пребывал в благодушном состоянии, улыбался, то и дело ласково трепал ее по щечке, подкладывал на тарелку какую-то еду.
Заиграла музыка, в обширное пространство между столами начали выходить танцующие женщины. Только женщины, без пар.
– Обрати внимание, – шепнул Вейру, опередив Асса. – Традиционный танец, называется «Привет весне». Говорят, он пришел еще из времен матриархата.
– У вас был матриархат? – удивилась Варя.
– Этого не избегает ни одна цивилизация, – перехватил инициативу Асса. – Необходимый этап развития…
Хеддо, минуту назад выпивавшая с Дайне на другом краю стола, вдруг возникла у Вари из-за спины и потянула ее за руку:
– Бросай этих зануд, пойдем танцевать.
– Но я не умею, – не слишком убедительно запротестовала Варя.
– Ерунда, это очень просто.
Хеддо вытащила ее в круг. Танец действительно был очень простой, ритм захватывал. Вскоре первоначальные опасения Вари, как бы Вейру и Асса не подсыпали отравы друг другу в вино, отошли на задний план и просыпались, лишь когда она ловила на себе их восхищенные взгляды. Она ничуть не устала и даже огорчилась, когда музыка смолкла.
– Ты как дерево, – сказал ей Вейру, отодвигая стул, чтобы она села.
Асса незаметно хмыкнул.
Варя застыла в шоке. Чего-чего, а такой встречи она не ожидала.
– Такая же гибкая, плавная, шелестящая платьем… – пояснил Вейру. – Ты что не садишься? Тебе плохо?
Варя плюхнулась на стул.
– У нас человека сравнивают с деревом, если он неуклюж и туп!
– Конфликт ментальностей, – изрек в пространство Асса.
– Извини, – развел руками Вейру.
– Вейриэ, может, мне пойти? – обеспокоенно спросила Варя. – Ирочка лазает во дворе, а ей пора спать.
– Ну, повеселись со мной немного. Дайне ее уложит. Дайне!
Ординарец нехотя оторвался от Хеддо и жалобно воззрился на своего командира.
– Ладно, я составлю тебе компанию, – смилостивилась Хеддо. – Все равно опыта в укладывании детей спать у тебя никакого.
Они ушли, слегка пошатываясь. Варя вообразила, как два пьяных существа будут на карачках гоняться за ребенком, и рассмеялась.
Снова играла музыка. За окнами спускались сумерки, в зале зажгли приглушенный свет.
– Давай потанцуем? – предложил Вейру. – Если ты, конечно, не устала.
– Нет, не устала, – она с готовностью вложила свою ладошку в его огромную лапу.
Обстановка напоминала вечеринки в офицерском клубе. Только вместо расфуфыренных офицерских жен с мужчинами танцевали боевые подруги. И не висело над столами удушливое облако сигаретного дыма – иррийцы не курили, разве что Кори, не пропускающая ни одного наркотического вещества.
Вейру вел свою партнершу со всегдашней кошачьей грацией, несмотря на изрядное количество выпитого. При этом одной рукой он прижимал к себе Варю, а другой нежно гладил ее спадающие на плечи волосы. Она прикрыла глаза от удовольствия. Ноги сами перебирали по полу, а она пребывала в нирване. Прохладные струи воздуха из щелей в деревянных стенах столовой приятно обдували разгоряченное тело, запах мокрой травы смешивался с запахом вина.
Вейру куснул ее за ухо.
– Праздник удался, да?
– Да, – кивнула она, не открывая глаз. – Мы уже уходим?
– Не сейчас. Еще вся ночь впереди.
Он усадил ее за стол отдыхать, сам отошел к Трину, Элену и Раки, играющим во что-то косточками от вишен, судя по всему, на деньги. Варя плеснула в бокал минеральной воды, облокотилась на спинку стула. Народ был уже в стадии глубокого опьянения. На задворках мозга пробежала мысль, что если поджечь эту деревянную столовую, вряд ли кто-нибудь успеет выскочить. Можно одной спичкой покончить со всем командным составом десанта. Но эта мысль быстро исчезла, ни во что не воплотившись. В голове настойчиво толпились совсем другие мысли. Вейру сегодня так мил… Притворяется на публику, или он искренен? И что он имел в виду туманной фразой «вся ночь впереди»? Неужели вспомнил наконец о своих супружеских обязанностях?
Или она просто опьянела от обильных винных паров? Голова слегка кружилась. Она взяла бокал и пару тарталеток и вышла на крыльцо.
Днем грело обманчивое солнце, а ночью от земли шел холод. Варя поежилась. Она хотела вернуться обратно в тепло, но тут рядом возник Асса Минар с ее плащом.
– Спасибо, – удивленно сказала она, засовывая руки в рукава.
– Я увидел, что вы вышли, – объяснил Асса, – а плащ остался. Вы домой?
– Нет, – она покачала головой. – Просто хочу отвлечься.
– Ага, я предупреждал вас: надо было выпить. Сбегать за вином?
– Не надо, это вредно.
– Вы не выглядите веселой, во время праздника это неестественно.
– Веселой? Не знаю. Я как будто в ожидании. Мне кажется, этой ночью свершится что-нибудь необыкновенное… Глупо, да?
– Вовсе нет, – живо возразил Асса. – Но как бы вам не прождать всю ночь. Может, прогуляемся, чтобы скрасить ожидание?
– Да нет, не стоит, – подумав немного, она отрицательно качнула головой. – Вряд ли моему мужу хотелось бы, чтобы я сейчас исчезла.
– Сэке Барби! – всплеснул руками Асса. – Сэки Вейру сейчас гораздо больше думает о спиртном и азартных играх, нежели о вас… как ни больно мне об этом говорить. Так почему бы вам не уделить внимание симпатичному молодому человеку? Который неизменно проявляет к вам больший интерес, чем ваш муж.
Варя вздохнула и терпеливо произнесла:
– Я и так уделяю вам достаточно внимания, сэки Асса.
– Да вы слушаете, о чем я говорю? Ладно, о сэки Вейру я не скажу больше ни слова. Я прекрасно вижу, что у вас творится, но раз вы не хотите об этом, то не надо. Однако я не поверю, будто мое общество вам неприятно.
– Вам хорошо известно, что я считаю вас приятным человеком, интересным собеседником, внимательным другом. Давайте на этом и закончим.
– Нет!
Он помолчал, хрустя пальцами – видно, собирался с духом перед решающими словами.
– Признайтесь, – сказал он наконец, – вам никогда не приходило в голову, что я был бы для вас лучшей парой? Никогда-никогда?
Варя почувствовала, как лицо заливает краска, и возблагодарила небеса, что на улице темно. Она хотела бы провалиться на месте, лишь бы не отвечать на этот вопрос. Асса Минар попал в точку. Она часто обращала внимание, как молодой ученый красив, обходителен, эрудирован, остроумен, интеллигентен. Не раз, особенно в черные дни, ловила себя на мысли о том, что, будь ей предоставлен выбор, она выбрала бы обаятельного культуролога. Но она не ощущала себя вправе сказать ему об этом. Она связана с Вейру Велдом не узами брака, предполагающими возможность развода. Она должна играть свою роль независимо от своих чувств.
Асса Минар принял ее молчание за утвердительный ответ. В чем, собственно, был прав.
– Сэке Барби, – мягко проговорил он, – если вы дорожите своим браком, это ваше дело. Но кому повредит, если мы будем… ну… тихонько встречаться? Что вы теряете? Вам не надо даже беспокоиться о внебрачном ребенке, раз вы уже беременны.
– Сэки Асса, вы пьяны! – с ужасом прошептала Варя. – Дай вам бог завтра утром не вспомнить, что вы мне наговорили!
Она вернулась в столовую, нервно дрожа. Вейру играл с Трином, ставки были крупные. Она присела рядом, вцепившись ему в плечо, словно боясь, что ее оторвут.
– А-а, любимая женушка, – протянул он довольно, перехватил ее и усадил к себе на колени. – Хорошо, что ты пришла. Смотри, как я обчищу старину Трина.
Она обняла его одной рукой за шею. Схватка с Трином не мешала ему целовать Варю в ушко и гладить ей животик. Он был сильно пьян, но это ей даже нравилось. Опьянение не делало его слюнявым мешком на шатких ногах, как многих мужчин в возрасте, зато снимало маску невозмутимой холодности. Вообще-то он был неплох, ох как неплох. Мужественный, хорошо сложенный, сильный и властный – но позволяющий себе быть ленивым, снисходительным, мягким. Она прильнула к его надежному плечу, стараясь выбросить из головы разговор с Асса Минаром.
– Трин, ты на мели, – сообщил Вейру как нечто само собой разумеющееся и сгреб кучку купюр.
Трин поднял голову, поглядел на него мутным взором.
– Дайте отыграться, командир.
– Потом, – Вейру поднялся, не выпуская Варю. – У нас с женушкой есть дела поважнее.
Он сделал шаг к двери и покачнулся. Ого, подумала Варя. Настолько пьяным она видела его впервые.
Она подхватила его под руку, кое-как направила в дверной проем. Он вывалился на крыльцо, увлекая ее за собой. Там его движение затормозила деревянная ограда. Он тут же оперся на нее, притянул к себе Варю, поцеловал в губы долгим поцелуем. Она размякла от неги, кровь прилила к щекам.
– Лапочка, – хрипло сказал Вейру. – У нас будет незабываемая ночь. Я тебе покажу, чему научился за свою жизнь.
Они двигались по темному селу зигзагами, старательно скругляемыми Варей в синусоиду. Вейру обнимал ее, нес какой-то вдохновенный бред и совершенно не следил за координацией движений. Несколько раз им попадались по дороге такие же пьяницы, и они с трудом расходились.
Дверь в дом была не закрыта, в сенях валялась пустая бутылка. Вейру с Варей, преодолев преграды в виде крыльца и двух порогов, начали тяжелый подъем по лестнице.
– Давай здесь и останемся, – предложил Вейру, стаскивая с Вари плащ и собираясь проделать то же с платьем. – Тут мягкий ковер.
– Еще немножко, Вейру, – подбодрила она его. – Последнее усилие!
Он со вздохом потащился за ней, цепляясь за перила.
В конце лестницы на перилах болтались голубые кружевные трусики. Варя не успела задать риторический вопрос об их происхождении. Вейру взял их двумя пальцами и фыркнул:
– Паршивка Хеддо!
Он с силой пнул ногой дверь в комнату Дайне, которую тот скромно называл чуланчиком. Дверь оказалась заперта, но это не спасло. Вместе с вывернутым замком и обломками петель она с грохотом влетела в комнате и шваркнулась на пол, подняв с ковра тучу пыли.
Варе почудилось, что весь дом затрясся. Она ожидала криков возмущения, но из темноты донеслось только недовольное пьяное мычание. Вейру швырнул трусики в направлении звука, мычание стихло.
Ирочкина комната была распахнута настежь. Девочка спала ногами на подушке, ее ботинки висели на люстре, а прочие предметы одежды были разбросаны по углам комнаты. Вместо плюшевого зайца дитя прижимало к груди пустую винную бутылку.
– Унянчили дитятко! – сердито бросила Варя.
– Ладно тебе, – Вейру поволок ее в комнату. – Ей хорошо. И нам сейчас будет хорошо. Нет, не уходи от меня, – он не дал ей зайти к Ирочке, схватил в охапку, впился ей в губы.
При этом, взвалив на себя дополнительный груз, он лишился опоры. Его угрожающе зашатало. Он ввалился в комнату с сильным креном, задев плечом дверной косяк, и рухнул на кстати попавшуюся кровать, не выпуская драгоценной ноши.
Варя принялась развязывать нелепые завязки у него на рубашке, сознавая, что возня с узелками ему сейчас не под силу. Он рванул на ней платье, материя затрещала.
– Ты его порвал! – укоризненно сказала Варя.
Вейру засмеялся.
– Я тебе подарю еще одиннадцать, – и продолжил рвать ткань. – Зачем тебе вообще одежда? Без нее ты гораздо лучше. Под одеждой ничего не видно, вот дерьмо какое!
Варя хотела было заметить, что каждую ночь он может видеть все, что ему заблагорассудится, но по неизвестной причине этим не пользуется, – однако предпочла промолчать: побоялась спугнуть момент.
– Иди сюда, моя радость, – он цапнул ее за ягодицу. – Дай мне войти в тебя…
– Сними сначала штаны, – хихикнув, посоветовала Варя. – А то, боюсь, ничего у тебя не получится.
– Ох, и правда, – пробормотал он и попытался нащупать молнию непослушными пальцами.
– Давай я помогу, – предложила Варя.
Вейру охотно убрал руки за голову и предоставил ей свободу действий. Она развязала ему ботинки, сняла носки, расстегнула молнию на брюках. Он бормотал под нос какие-то непристойности, потом замолчал.
– Вейру… Ты что, спишь?!
Глаза его были закрыты, он ровно дышал, по лицу блуждала улыбка блаженства. Варя затрясла его за плечи:
– Вейру, проснись! Милый, ты не можешь вот так взять и заснуть… Вейриэ!
Он засопел, но не проснулся. Все усилия были тщетны.
– Пьяница чертов! – Варя со злостью запустила в стену его ботинком и заплакала.
Вот тебе и необыкновенная ночь, с горечью думала она. Она вдруг пожалела, что не ушла с Асса Минаром.
Утро было ужасным. Вейру проснулся поздно, едва сев на постели, обхватил руками голову и просидел так с минуту. Потом окинул хмурым вором беспорядок в комнате, Варю, лежащую слишком близко.
– Что тут было? – спросил отрывисто. – Я тебя не изнасиловал?
– Нет, – сказала Варя. Хотела добавить: «а зря», но не стала – Вейру выглядел злым и не склонным к шуткам.
– Вот и прекрасно, – буркнул он и ушел в ванную.
Варя в тоске оделась, отправилась вниз. В коридоре был жуткий бардак: щепки от выбитой двери, осколки бутылок… Можно было подумать, что здесь буянила целая рота.
В кухне возилась сердитая Надя.
– У тебя есть рассол? – спросила Варя.
– Может, и есть, – проворчала она неприветливо, – но стоит ли тратить его на врагов, вот в чем вопрос.
Варя нервно оглянулась. Не хватало только, чтобы Вейру сейчас это услышал.
– Ты с ума сошла, Вейру тебя пристрелит!
– Да? – огрызнулась Надя. – А кто будет готовить жрать его величеству?
– Я готовлю гораздо лучше, – холодно сказала Варя и вышла, хлопнув дверью.
Она не стала говорить Вейру, что у Нади есть рассол: хоть женщина явно ее недолюбливала, ей не хотелось, чтобы трое детей остались сиротами. Но он сам вспомнил, что надо полечиться от похмелья.
– Эй, кухарка, – мрачно сказал он, входя в столовую и наставляя на Надю указательный палец, – найди-ка что-нибудь типа этой огуречной водички…
– Э… – проблеяла та нерешительно.
Вейру грозно сверкнул глазами:
– Не надо мне ничего объяснять! Ищи где хочешь, и если через пятнадцать минут вернешься ни с чем, я нашпигую свинцом твою глупую башку!
Он дотронулся до пистолета. Надю как ветром сдуло.
Ишь, подумала Варя. Смелая перед беременной женщиной, а как пистолет увидела, так вся смелость испарилась.
Завтрак прошел относительно мирно лишь потому, что никто ни с кем не пытался заговаривать. Приплелись Дайне и Хеддо, тоже с больными головами, зеленые и ощетинившиеся. Надя смотрела на Хеддо волком, но той было не до нее: она не могла попасть ложкой себе в рот. Ирочка поела, как всегда, быстрее всех, посмотрела на перекосившиеся похмельные рожи и отпросилась у матери погулять.
Варя тоже не засиживалась за столом. Она поцеловала мужа в щеку на потребу невзыскательной публике и сказала, что пойдет еще поспит после бурной ночи.
Ирочка ревела, сидя на ковре посреди комнаты. Под люстрой стояло шаткое сооружение из детского столика и стула.
– Ты что плачешь, малышенька? – Варя обняла ее, присев рядом. Слизнула соленые капельки со щек. – Тебя кто-нибудь обидел?
– Мои бо-ти-но-чки-и, – прохлюпало дитя, шмыгая носом. – Достать не могу-у!
Ботинки висели, привязанные к люстре за шнурки. Варя встала, отряхнулась.
– Разве это беда? Сейчас я их сниму.
Она осторожно забралась на столик. Потом на стул, потянулась к люстре, затаив дыхание. Один ботинок снялся быстро, другой же был привязан слишком крепко. Варя сама не заметила, как попытки отвязать его поглотили все ее внимание, и она перестала следить за равновесием. Вдруг перед глазами все перекувырнулось, ноги потеряли опору; она не успела испугаться, как почувствовала удар о твердое и боль в виске. Сознание зафиксировало эти ощущения и отключилось.
– Мама, мама! – Ирочка затормошила ее. – Вставай!
Мама не шевелилась. Девочку охватил ужас. Она в панике выбежала из комнаты. Никого из взрослых не было видно.
– Папа! – заорала она, захлебываясь слезами.
Вейру и Дайне угрюмо поглощали в столовой рассол. Услышав отчаянный вопль, Вейру вскочил на ноги, рванул вверх по лестнице.
– Что случилось? – он присел к рыдающей Ирочке.
– Ма-ма! – выдавила она, размазывая слезы по лицу.
– Что – мама? – с похмелья он соображал туго.
– Упа-ла-а…
– Вот дерьмо!
Варя лежала на полу без движения. Вейру перевернул ее, похлопал по щекам, крикнул:
– Дайне!
– Понял, – тут же отозвался он. – Через пятнадцать минут Кори будет здесь, – и исчез.
Перед глазами медленно клубились бесплотные вихри, мелькали разноцветные круги. За ними смутно угадывалось чье-то лицо. Круги разошлись, и Варя увидела, что над ней наклонился Вейру. Она застонала: платой за отчетливое зрение явилась жуткая головная боль.
Она все еще лежала на полу, головой у Вейру на коленях. Он держал ее за руку, от его ладони шло тепло.
– Зачем ты полезла на стул? – спросил он. – Почему не попросила меня?
– Но, – проговорила она с трудом, – ты был такой… такой сердитый…
– Какое это имеет значение? – буркнул он.
Дверь отворилась, вошел Дайне, за ним – Элька в драных линялых джинсах и серой форменной иррийской куртке. В одной руке у нее был чемоданчик, в другой – толстая тетрадь, с которой она не разлучалась.
Вейру уставился на нее с нескрываемым недоверием.
– Это что еще за пугало?
– Док в отключке, – сообщила Элька. – А сэке Кори заперлась в сортире и рычит на унитаз. Да вы не волнуйтесь, я свое дело знаю. Сейчас я осмотрю сэке Барби.
– В моем присутствии, – проскрипел Вейру.
Элька пожала плечами, скинула куртку, которую машинально поймал Дайне, опустилась на колени рядом с Варей. Чуткие пальцы быстро прошлись по всем косточкам.
– Переломов нет, – сказала она. – Переложите сэке Барби на кровать, так будет удобнее и ей, и мне.
Вейру послушно уложил Варю на Ирочкину кроватку.
– Так, – пробормотала Элька. – Ушиблись маленько, но это дело поправимое. Сейчас наложу на висок успокаивающую мазь…
– Дура, что с ребенком? – не выдержал Вейру.
Элька вдруг рассердилась.
– Ну-ка не мешайте мне, а то быстренько выйдете отсюда. Я у вас под ногами не путаюсь, когда вы командуете, вот и вы не лезьте не в свое дело!
Варя ждала, что Вейру с перепою схватится за пистолет в ответ на такие слова, но он сконфуженно замолчал.
Элька раскрыла чемоданчик, стала вынимать оттуда части переносной ультразвуковой установки. Собрала прибор, долго смотрела на экран, водя зондом по слабой выпуклости Вариного живота, время от времени заглядывала в тетрадку.
– Давай скорее! – поторопил ее Вейру.
– Заткнитесь, – коротко огрызнулась она, не отрываясь. – А то не скажу, мальчик или девочка.
– Я и так знаю, что мальчик.
– Откуда? – удивилась Элька.
– Поживи с мое, – торжествующе фыркнул он, – еще не то знать будешь.
Теперь уж Элька примолкла, пораженная до глубины души. Она молча закончила обследование, затем изрекла:
– Все в порядке. Но несколько дней лучше провести в постели.
Варю беспокоила в основном боль в разбитом виске. Она хотела встать к обеду, но Вейру воспротивился, сам принес ей еду в спальню.
– Лежи, – сказал он. – А то хуже будет.
– Можно мне хотя бы в туалет сходить? – вымученно улыбнулась она.
