Мора оф Кримс
Мэриан: Начало
«Нет, я не обижаюсь. С чего ты взяла?»
Мэриан возмутило то его прошлое письмо про то, что он якобы не обижен. Но здесь-то отчётливо и совершенно ясно видно, что это не так. Неизвестно только, что произошло.
«Я ему такую простыню накатала, на всё подробно ответила, а он написал мне тут несколько словечек и отправил. Вот так и знала всегда, что мальчишки глупые. Так и знала! Нет, а что он хотел? Он что, хотел, чтобы я с ним то-о-о-олько познакомилась и сразу всё рассказала? Эй, ну… так же не делается вообще-то. Или у них, в их Америке, вообще всё по-другому…» – уныло подумала она. Мэриан не хотела, чтобы Дориан обижался на неё, но и не хотела его уговаривать. Двоякое такое чувство, однако.
«Ты же обижаешься. Когда ты не обижался, то отвечал по-другому».
«Я вообще на тебя не обижен. А за что мне обижаться на тебя?»
«И хватит вести себя как девчонка, ладно? Ты ведёшь себя хуже моей восьмилетней сестры!»
Ответ от Дориана не пришёл, и Мэриан решила отправить ему ещё одно письмо:
«Дор. Ну чего ты так? Что я плохого сказала?»
Только после этого мальчик соизволил ответить.
Но Мэриан не понимала, что это Дориан глупый и неправильно ведёт себя. Когда Дориан слишком долго дулся, Мэриан уже верила в то, что она и правда виновата. Даже начала ругать себя, потому что мало ли, вдруг она действительно что-то не то сказала, это первый в её жизни случай, когда общение с каким-либо своим ровесником или ровесницей заходило так далеко. И когда Мэриан по-настоящему решила, что вина на ней и она нечестно и неправильно обошлась с человеком, её уже невозможно было убедить в обратном и заново внушить ей то, что виноват здесь Дориан. Да и некому было её переубеждать, потому что о их переписке хоть и знали все О’Конноры, но никто кроме самой Мэриан не знал о темах их разговоров: общаются, да и пусть общаются.
«Привет. Да я больше не обижаюсь на тебя».
«И как мне тебе верить? Со своей неискренностью ты всерьёз запутал меня, я теперь не знаю, когда ты говоришь правду, а когда нет».
«Сейчас я говорю честно <3 Поверь мне».
«А что это за значок такой? Ну, где знак меньше и потом цифра три. Если со смайликами твоими я ещё хоть как-то разобралась и начала использовать, хоть раньше и не делала этого, то что это – я вообще без понятия».
«Это сердечко <3»
Прочитав это, Мэриан вздрогнула и не поверила своим глазам. Казалось бы, что тут такого? Но это «сердечко» очень всколыхнуло её. Она не знала, как реагировать: то ли возмущаться, что слишком рано он начал присылать сердечки, то ли радоваться, что хоть кто-то ей их шлёт. И Мэриан с одной стороны терялась в догадках и пыталась понять. что нашло на её собеседника, а с другой стороны ужасно радовалась и мысленно повизгивала от восторга, поэтому решила спросить насчёт сердечка, чтобы узнать наверняка и не терзаться сомнениями:
«Сердечко? За что? Почему?»
«Ты мне нравишься, Мэриан, вот почему)»
В момент, когда Мэриан прочитала это, ей показалось, что мир вокруг неё рухнул.
Глава XVI
Она слишком долго молчала, но от неё никто сейчас и не требовал ответа. Они с Дорианом ждали писем друг друга каждый раз достаточно долго, так почему бы ему и не подождать её ответного письма каких-то лишних пять минут? Эти минуты не сыграют абсолютно никакую роль в его жизни, а вот Мэриан не мешало бы всё хорошенько обдумать. Как хорошо, что Мишель хотя бы сейчас не вертелась рядом и не мешала.
«Что происходит?! – пискнула маленькая Мэриан. – Что?!»
«Что?!» – повторила большая не менее нервно. Она даже не знала, как реагировать на подобное, потому и не понимала, плакать ей или смеяться.
Мэриан зачем-то встала с отцовского стула и сжала в руках край стола, на котором стоял компьютер.
«Не сидится на месте, да?» – поддразнила её маленькая копия, которая несколько минут назад сама прыгала и визжала от восторга, смешавшегося с крайним удивлением.
«Как видишь», – выдохнула большая.
«Что теперь будешь делать?» – поинтересовалась маленькая, заламывая руки и от волнения хрустя костяшками тонких пальцев.
«А что мне делать?» – не поняла та, переводя взгляд с одного угла комнаты в другой.
«У тебя есть три варианта…» – пояснила её выдуманная собеседница, приготовившись загибать пальцы для счёта. Она уже было открыла рот, чтобы продолжить, но настоящая Мэриан прервала её:
«Подожди-подожди со своими вариантами. Ты, кажется, не поняла, что произошло».
«Я-то поняла, это ты понять всё не можешь», – присвистнула маленькая, пожав плечами.
«Ты умеешь свистеть?» – большая недоумённо захлопала ресницами.
«Это ты не умеешь. А я умею всё, что ты можешь нафантазировать», – маленькая с хитрой улыбкой подмигнула.
«А почему я не могу то, что можешь ты? Разве ты и я – не один человек?» – Мэриан наморщила нос. Ей не нравилось то, что её маленькая, пусть и выдуманная, копия, живущая у неё же в голове и растущая вместе с ней, может свистеть, а она, настоящая Мэриан, не может. Тем более, что она всегда мечтала научиться свистеть.
«Потому что ты придумала меня сама и точно таким же образом ты можешь придумать мне любой навык и любое умение, даже такое, которым не владеешь в реальности, – с лёгким раздражением, присущим обычно матери, пояснила маленькая. Большая недовольно скосила глаза на письмо Дориана, которое всё ещё не давало ей покоя. – Вот ты умеешь играть на фортепиано?» – хмыкнула она.
Большая Мэриан мотнула головой.
«А я умею. Потому что ты сама хотела бы научиться играть на нём, вот только возможности нет, а я могу с лёгкостью это делать. И даже на флейте, и на скрипке. По той причине, что если ты сама не можешь, но хочешь, то почему бы не научить тебе меня играть на музыкальных инструментах? „Научить“ – это я образно. Просто в какой-то момент ты пожелала уметь играть на всём этом. Тогда я и научилась. Но „научилась“ звучит так, будто я потратила на обучение годы. На самом же деле нет, я просто в какой-то момент поняла, что умею это делать, и мне это даётся так же легко, как дышать».
«А, хорошо, – безразлично ответила большая, потому что ей, честно говоря, наскучило слушать саму же себя-зануду. – Так вот, как понять его „ты мне нравишься“?» – она нетерпеливо пошевелила пальцами, застыв перед клавиатурой.
«Тебе кто-нибудь хоть раз в жизни говорил, что ты ему нравишься? В смысле, не Дориану нравишься, а тому, кто говорит тебе, что ты ему нравишься. Или тебе хоть раз предлагали дружить?» – сухо спросила маленькая, прикрыв глаза и лениво перебирая пальцами по клавишам фортепиано.
«Нет, но…» – попыталась возразить большая, но её перебили:
«Тебе не кажется это странным?» – нахмурила брови маленькая.
«Может, он хороший! – вспылила большая. – Может, он поймёт меня, в отличие от всех».
«А, может, он просто играет с тобой, – качнула головой вторая. – Иг-ра-ет. Как я сейчас на фортепиано».
«Зачем ему это нужно? Какая ему выгода от этого? – ошеломлённо и несмело спросила настоящая Мэриан. – Он не может играть. Зачем ему это?»
«Вот! – радостно воскликнула маленькая, спрыгнув с табуретки и перестав играть. – Ключевое слово – „играть“. Ему не нужна выгода. Его выгода в общении с тобой и заморачивании тебе мозгов. Это игра. Ему весело от этого. Может, ему просто приятно думать, что ты как дурочка ведёшься на его „ты мне нравишься“. Ты так не считаешь?»
«Я так не считаю», – вспыхнула Мэриан. У неё запылали щёки и от стыда и от злости.
«Плохо, – печально вздохнула маленькая, заскользив кончиками пальцев по чёрно-белым клавишам. – Тогда можешь и не считать. Зная саму себя, в смысле, тебя, я знаю, что нас не переубедить. Если уж мы стоим на своём, то свято верим в это до конца. Делай что хочешь, в общем», – опустошённым взглядом посмотрев в никуда, она испарилась. Исчезла, оставив после себя дымок, который вскоре развеялся.
«Весьма эффектное исчезновение», – подумала Мэриан. Она какое-то время с задумчивым видом постояла возле стола с компьютером, а потом нерешительно снова села на стул.
Мэриан поджала пальцы ног и набрала короткое и очень смущённое:
«Ты мне тоже нравишься».
Ей пришлось сделать над собой огромные усилия, чтобы отправить эти несчастные четыре слова, потому что маленькая Мэриан, так некстати снова появившаяся, отчаянно сопротивлялась и как могла отговаривала большую.
«Не нужно! – взмолилась маленькая, схватившись за кудрявую рыжую голову и забегав по воображаемому пространству. Бегать она, кстати, могла бесконечно, потому что и пространство это можно было нафантазировать такой площади, какой душе угодно. – Ты же будешь жалеть!» – вопила она и тёрла холодные мочки ушей.
«С чего это? – саркастично приподняла одну бровь Мэриан. Она постучала указательным пальцем по краю клавиатуры, а потом ладонью той же руки погладила шероховатую поверхность стола. – Он мне и правда нравится. Почему я буду жалеть о своих же словах, если только что написанное и отправленное мною – с искренностью и без капли лжи? Я добровольно написала это, предварительно хорошенько обдумав и переварив, меня никто не заставлял это делать, – она опустила бровь и повела носом в сторону маминой кухни так, будто оттуда доносился запах ароматной выпечки. – Даже наоборот, меня заставляли не писать. Не знаешь, случайно, кто это делал?» – подколола она маленькую копию, которая, скрестив руки на груди, топталась на месте.
«Знаю, – с наигранным спокойствием и чрезвычайно фальшивой улыбкой ответила та. – Только вот на тебя никак не повлияло это. Толку-то…»
«Такой я человек. Вернее, мы с тобой», – с лёгкой усмешкой произнесла Мэриан, но в её голосе всё равно сквозили некоторые печальные нотки, по которым становилось понятно, что она ощущала вину, хоть и старалась заглушить эти чувства в себе. Она сказала это так, будто не виновата в том, что происходит, будто её заставили написать незнакомому человеку… ладно, малознакомому человеку то, что он ей нравится.
«Мне не нужны твои оправдания! – отчеканила маленькая, и, когда большая понуро опустила голову, смягчившись, добавила: – Он правда тебе нравится что ли?»
«Я не хочу это обсуждать», – снова раскраснелась Мэриан, кусая щёку изнутри.
«Как скажешь, – маленькая скривила губы. – Только сразу становится понятно, что ты к нему неровно дышишь. Здесь даже мысли можно не читать. Это я тебе говорю как человек, который всегда знает о чём ты думаешь».
«Мне только неясно, почему у нас разные взгляды на одну и ту же ситуацию. Это странно!» – настоящая Мэриан пусть и не очень ловко, но попыталась перевести разговор на другую тему. Хорошо, что папа ещё на работе, иначе он выгнал бы её из-за компьютера.
«Ничего странного. Ты считаешь и так, и так. То есть с одной стороны ты понимаешь, что не стоило так быстро начать доверять ему без имеющихся на то причин, а с другой стороны тебя так растрогало это признаньице, что ты не могла не разомлеть и не написать милый ответ. Ты просто гасишь в себе то, о чём не хочешь думать, но от этого не перестаёшь думать о том, что так старательно пытаешься выбросить из своей головы», – шепнула в ответ маленькая.
Мэриан помрачнела.
Суровые будни скрашивала переписка с Дорианом. Письма от него, можно сказать, стали новым стимулом быстро просыпаться по утрам, а рассветы больше не казались такими бессмысленными и нежеланными. Мэриан, открывая глаза в постели утром, больше не проклинала школу и дни, когда нужно было ехать на занятия.
Родители не стали относиться лучше к Мэриан, школьные предметы не стали легче, а обидчицы никуда не исчезли и даже не стали меньше издеваться над Мэриан. Хоть дело и шло к лету, но до тёплых деньков было ещё ого-го как далеко. Температура на улице выше не поднималась, но мир словно стал светлее, теплее и радостнее. Ничего в жизни Мэриан, пожалуй, не изменилось, но грустные мысли практически перестали навещать её.
На упрёки родителей и оскорбления в свой адрес в школе она больше не обращала внимания, потому что знала: стоит ей дома включить компьютер и зайти в почту, как там её ждет человек, которому она может рассказать всё-всё на свете, может открыть все секреты, поделиться тайными мечтами и надеждами без страха, что её осудят, не боясь того, что её назовут Кровавой Мэри. Ведь Дориан не знал и даже представить себе не мог, что его подруга по переписке, едва ей исполнилось тринадцать, убила взрослого человека раскройными ножницами в автомобиле своего отца.
«Помнишь Стива? Я говорил тебе про него недавно, это из-за него в прошлый раз наша команда едва не продула. Короче, мы сегодня с ним подрались.
Сегодня мы со Стивом снова были в одной команде. Честно говоря, мне уже надоел этот придурок. Когда счёт сравнялся и наша команда победила столько же раз, сколько команда противника, все мы решили сыграть ещё раз, чтобы выявить победителя. И что ты думаешь, Мэриан? Мы-то играли, но в последний момент мне прилетел мяч прямо в голову. Я сразу не сориентировался, да и удар был неслабый. Вот и пропустил мяч. Таким образом, я подвёл свою команду. А ведь, возможно, если бы я поймал мяч, мы бы выиграли… Конечно, мне было очень обидно, но тогда Стив после игры подошёл ко мне и врезал. Представляешь, я и так пострадал, а мне ещё и по морде, да? Верх наглости просто. Как выяснилось, это Стив разозлился на меня из-за того, что я пропустил мяч. А когда в прошлый раз мы из-за него чуть не проиграли, я ему и слова не сказал! Тогда, разозлившись уже на Стива, я вмазал ему. У нас началась драка, но, к счастью для этого чувака, нас быстро разняли.
Но я не думал, что Стив первый полезет драться. Он вообще у нас маменькин сыночек, да и в целом почти тихий, вовсе не выглядит хулиганом. Я был удивлён».
Прочитав это письмо, Мэриан распереживалась за голову Дориана. Её правда волновало, не больно ли ему. Потому что она однажды в руках взвешивала футбольные мячи в магазине игрушек, когда они зашли купить Мишель пару новых кукол, потому что у старых волосы после постоянного расчёсывания и купания превратились в мочалку, и мячи по весу показались ей не слишком-то лёгкими. Те, наверное, были игрушечные и для детей, специально лёгкие. А настоящие, вероятно, ещё тяжелее…
«Помню, конечно. Как облупленного. Ладно, шучу, не как облупленного, но знаю.
Это ужасно, что из-за такой нелепой случайности ваша команда проиграла. Тебе сильно было больно? Синяк остался? А когда ты и Стив подрались – какой урон он тебе нанёс? А ты ему? Сколько ты получил ударов? И сколько раз ты ударил Стива?
Я верю, что если бы вас не разняли, ты хорошенько навалял бы этому задире!»
Мэриан понимала, что Стив неправильно поступил, потому что полез к Дориану первым, но и друг Мэриан не очень лестно отзывался о Стиве с самого начала, когда у них ещё ничего не случилось и никто ни с кем не подрался. Дориан тогда написал что-то вроде «он не понравился мне сразу, этот засранец Стив».
Вот это Мэриан, честно говоря, не понимала. Она никогда не одобряла предвзятое отношение к чему-либо, потому что как можно судить о чём-то, чего ты не знаешь? Или о ком-то, кого ты не знаешь? Без разницы, просто как можно думать о чём угодно плохо, если ты не знаком с этим?
Ещё Мэриан не нравилось, что Дориан саркастично называл его «Стиви» и «маменькиным сыночком» только потому, что тот любил свою маму и у них были достаточно хорошие отношения.
«В чём смысл оскорблять человека, который просто хорошо относится к своим родителям, а они к нему? Зависть?» – размышляла она.
Но самого Дориана она знала в десятки раз лучше, чем его неприятеля, а потому не хотела ссориться с первым в своей жизни другом, как и не хотела говорить что-то против, даже если в чём-то была не согласна с ним. Ей не хотелось спорить с Дорианом не потому, что она боялась его, а потому, что не хотела терять. Мэриан успела сильно привязаться к Дориану, и ей лишь оставалось тешить себя мыслью, что Дориан чувствует к ней то же самое. Да вообще, кто знает, может, Дориан – единственный в её жизни человек, которому суждено быть её другом. Но насчёт этого Мэриан не слишком уверена, потому что ей хотелось верить, что люди, желающие общаться с ней, в мире ещё есть, а вот пока что Дориан и правда был единственным, кто не знал о предрождественском кровопролитии.
«Не-е-е-ет, больно вообще не было, просто неожиданно очень. Синяка не осталось. Никакой урон мне Стив не нанёс, я хорошо уворачивался, он не ударил меня вообще, а я ударил его три раза».
Дориан любил рассказывать о себе даже тогда, когда Мэриан об этом не просила. Ему нравилось хвастаться своими достижениями даже тогда, когда речь шла вовсе не о нём, а о Мэриан, но, тем не менее, ей было интересно его слушать, а даже если не очень, то она старательно делала вид, что интересно, чтобы не расстраивать Дориана – человека, который по-настоящему хотел с ней общаться, хотел знать, как у неё дела и чем она сегодня занималась. Мэриан это невероятно ценила, потому что даже какой-то Дориан спрашивал о её делах чаще, чем её родные родители и сестра. Тогда Мэриан сделала вывод, что Дориан больше не какой-то, а её. Её Дориан.
«Никакой урон ему Стив не нанёс? Стив не ударил его вообще? – удивлённо подумала Мэриан. – А как же „Стив после игры подошёл ко мне и врезал“? Так не ударил или всё-таки ударил? И что значит „драка“? Драка – это когда бьют оба, а по рассказам Дориана, бил только он. Если только он, тогда не драка, а избиение, – непонимающе начала объяснять себе Мэриан, пытаясь хоть как-то состыковать то, что написал ей Дориан тогда и сейчас. – Не может же быть, чтобы одновременно и драка, и избиение. И не может быть, что Стив врезал, но при этом не ударил его. Конечно, с точки зрения грамматики – „врезал“ и „ударил“ – разные глаголы, но с точки зрения смысла – практически одинаковые. Тогда где здесь правда? – Мэриан задумчиво почесала голову, запутываясь пальцами в собственных кудряшках. – Ладно, не буду ему ничего говорить про это. У меня у самой грехов-то… Не судите да не судимы будете всё-таки», – решила она, тут же застрочив очередные похвалы Дориану.
«Какой ты молодец! Очень классно, что ты навалял ему! Думаю, больше он не полезет к тебе. И, надеюсь, мячи больше не будут прилетать тебе в голову) Кстати, расскажи, как у тебя дела? Чем ты вообще занимаешься кроме школы?»
«Но Стива всё-таки жалко. Немножко», – вздохнула Мэриан.
«Угу. Нормально, всё как обычно. Школа, тренировка. Ты :) Кроме школы я тренируюсь и качаюсь. Мне хоть и только четырнадцать, но я хочу себе подтянутое тело, бицепсы и кубики пресса на животе, как у всех спортсменов. А у тебя как дела?»
Мэриан на какое-то время перестала дышать и перечитала письмо, заострив внимание на третьем и четвёртом предложении.
«Школа, тренировка», – прочитала она про себя и зависла, вчитываясь в следующее.
– Ты! – уже в голос взвизгнула она, зажмурив глаза и сжав руки в кулаки, пытаясь куда-то деть восторг. – То есть я! Школа, тренировка и я! Он думает обо мне! – завопила Мэриан, открывая глаза и снова перечитывая письмо, которое, как ей казалось, преисполнено нежностью. К счастью, никого поблизости не было, иначе бы родители или Мишель подумали, что Мэриан сошла с ума, раз так кричит на ровном месте.
«Боже, боже, боже! Он такой милый!» – не выдерживает Мэриан, хоть до этого и как-то пыталась сдерживать чувства.
«Пожалуй, – улыбается маленькая. – Даже мне он уже нравится», – усмехается она и тихо смеётся, обнажая белые зубы.
«Вот видишь!» – не скрывая гордости, торжествующе отвечает большая.
«Вижу я, вижу. А теперь пиши ответ! И побыстрее!» – торопит её маленькая, нетерпеливо отбивая ритм ногой.
«Тогда, наверное, хорошо, что у тебя всё так спокойно и одинаково. С одной стороны скучно немного, потому что ничего нового, а с другой – зато без волнений и переживаний. Когда эмоции и мысли со скоростью света сменяют друг друга – очень тяжело. По себе знаю.
Я?) Мне очень приятно быть частью твоей жизни. Правда.
Ты крутой, уже в четырнадцать думаешь о будущем, выстраиваешь какие-то планы. А я нет… пока что.
У меня всё относительно хорошо, но я стараюсь не забивать себе голову плохими мыслями, потому что иначе они будут отравлять мне жизнь».
«Ну, да, пожалуй, хорошо, что у меня всё хорошо. Иногда и правда бывает скучно, но в такие моменты я стараюсь чем-нибудь себя занять. Хоть те же фильмы посмотреть или с тобой пообщаться. Когда общаюсь с тобой, кстати, скучно не бывает.
А мне тоже приятно, что ты часть моей жизни :) Надеюсь, и я – часть твоей жизни.
Да, я правда часто думаю о будущем. Я люблю волейбол и остальные виды спорта, но плотно связывать жизнь со спортом не планирую. Это всего лишь хобби, которому я уделяю прилично времени, но стать великим волейболистом – нет, не моя мечта. Возможно, я пойду в какую-нибудь морскую академию. Или на повара. Да, я понимаю, что это совсем разные вещи, но на самом деле именно о будущей профессии я думаю реже всего, чем о какой-нибудь ерунде, хоть и тоже из будущего. А лучше бы о профессии думал.
Я понял, что ты пока мало что знаешь про себя из будущего, но всё же кем бы ты хотела работать, на кого пойдёшь? Ведь, Мэриан, мы уже в восьмом классе. Как-то надо задумываться о сфере жизни, в которой мы потом устроимся работать, и согласно нашим представлениям уже искать следующее учебное заведение, в которое пойдём учиться после школы.
Я рад, что у тебя всё спокойно, как и у меня».
«Спокойно? – возмутилась Мэриан, с обидой читая ответное письмо от Дориана. – Это у меня-то всё спокойно?! Я где написала, что у меня „всё спокойно“? Я сказала, в смысле, написала, что у меня всё относительно хорошо. И что я стараюсь не забивать себе голову плохими мыслями, потому что иначе они будут отравлять мне жизнь. Он что, не понимает, что такое „относительно хорошо“? Относительно хорошо – это когда у тебя всё хорошо, если сравнивать твою жизнь с жизнью тех, кто похоронил близкого родственника или смертельно болен. Но если сравнивать твою жизнь с жизнями некоторых Дорианов, то у тебя всё просто кошмарно. Меня травят в школе, домашние изжить хотят, а ты говоришь, что у меня всё спокойно? Да если бы не переписка с тобой, мою жизнь даже относительно хорошей нельзя было бы назвать! Моё положение спасаешь только ты, ясно? Ты! Я только из-за тебя каждое утро встаю и действительно радуюсь, что не умерла во сне и теперь у меня есть возможность прочитать очередное письмо от тебя! А раньше у меня даже такой радости не было! Но не потому, что меня заполняют депрессивные мысли, а потому, что я просто раньше вообще на эту тему не думала, вставала утром как обычно, по звону будильника или из-за дурацкой Мишель, пёрлась в эту школу, где все меня ненавидят, так же приходила домой, где у меня тоже нет ни с кем по-настоящему хороших и доверительных отношений, потом делала домашку, ложилась спать, и всё по кругу! Это просто проклятый день сурка, и именно ты внёс в мою жизнь хоть какое-то разнообразие! – Мэриан надоело кричать в своих мыслях, и она устало откинулась на спинку стула, который почему-то показался именно сейчас особенно удобным. – Дурак ты, Дориан».
«Но он сказал, что с тобой скучно не бывает», – вставила маленькая.
«Да», – нехотя согласилась большая.
«Он милый», – смущённо улыбнулась маленькая, ковыряя носком тапка воображаемый пол в воображаемом пространстве.
«Максимально», – мечтательно подумала Мэриан, подпирая щёку рукой.
«Иногда поражаюсь тому, насколько ты бываешь хорошим. Просто лапочка, а. Честное слово!
И да, ты – часть моей жизни тоже! Я бы даже сказала, что ты её большая часть. А мысли – так их ты вообще все занимаешь. Иногда перед школой, когда стоит выбор, прочитать твоё письмо и ответить на него или же позавтракать, я выбираю первое.
Нет-нет, моряк и повар – такие одинаковые вещи! Даже не знаю в общем-то их различия))) Просто одно и то же.
Не знаю, время ещё есть, не нужно торопиться пока так, думаю. Я бы сказала, что мы ещё в восьмом. Не уже, а ещё. Время есть, Дориан, оно, может, само как-то придёт.
Я, наверное, пойду куда-то в область журналистики или телевидения. Что-то такое, скорее всего. Я просто точно не знаю, потому что мой папа хочет, чтобы я пошла на экономиста, чтобы я продолжила потом его бизнес. Но эти цифры, расчёты… это не моё. Я гуманитарий, а не технарь, и эти ваши алгебры с физиками мне просто противны. И нет, у меня по всем предметам отличные оценки, ты не думай, что если точные науки мне тяжело даются, я их плохо знаю. Я хорошо их знаю, но идти туда, где одни точные науки, мучительно и бессмысленно, как я думаю. Я очень хочу в гуманитарную среду, потому что обожаю литературу и языки. Но папа ужасно настаивает на экономике и бизнесе. Господи, Дориан, я просто не знаю, что мне делать! Меня вообще так часто ругают, и за ерунду, и не за ерунду, что раньше я хоть как-то пыталась спорить и возражать, а теперь просто молча это слушаю, проглатываю, потому что не остаётся ничего делать. Я тебе скажу честно. Ты – единственная радость в моей жизни. Во всяком случае, пока что.
Меня радуют твои сообщения, и каждой твоей фразе я так счастлива, так счастлива. Я счастлива иметь такого друга, как ты, Дориан <3»
«Я – лапочка?) Ну, спасибо. Даже не знаю, смеяться мне или плакать. Несолидно мальчику быть лапочкой, но ради тебя… я согласен быть лапочкой, ладно, так уж и быть.
Не стоит не завтракать ради того, чтобы прочитать моё письмо и написать ответ. Это вредно. К тому же, я же не умру, если сразу после пробуждения ты не прочитаешь и не ответишь на моё сообщение? Нет, не умру. Тогда зачем себя мучить? Приходи со школы, пообедай там или поужинай (я не знаю, когда у тебя заканчиваются занятия), а потом спокойно читай то, что я прислал тебе и отвечай. Я забочусь о тебе и не хочу, чтобы ты страдала. Потому что радость от нового письма кратковременна, а в школе ты целый день будешь голодная сидеть. Это неправильно.
Про моряка и повара – это сарказм, да? :(
А если мы дотянем до такого момента, когда времени останется мало, а выбирать нужно будет срочно, и тогда из-за спешки сделаем неправильный выбор? Не-е-е, я так не хочу.
Спасибо, Мэри, я тоже очень рад получать от тебя письма :)
P. S. Я же могу так к тебе обращаться?..»
У Мэриан на последней строчке заметно порозовели щёки, а после прочтения письма ресницы смущённо дрогнули. Маленькая Мэриан тоже молчала и, очевидно, думала.
«Из хорошего – то, что он милый», – не слишком решительно начала Мэриан.
«Повторяешься», – поджала губы маленькая. У неё был какой-то невесёлый вид.
«Знаю», – насупилась Мэриан.
«В какой-то степени я с тобой согласна», – чуть помедлив, ответила её вымышленная копия.
«А в какой степени ты со мной не согласна?» – поинтересовалась настоящая.
«В такой, что я уже не первый раз замечаю, что, когда ты пишешь ему о своих проблемах, он либо игнорирует твои жалобы, либо очень сухо отвечает. Разве ты ещё это не заметила?» – с сочувствием уточнила маленькая.
«Может, ему просто нечего сказать, – робко предположила Мэриан. – Возможно, у него, к счастью, ещё не было такого жизненного опыта, вот он и не знает, что мне посоветовать».
«Он мог бы тебя утешить. Сказать что-то милое, как он обычно это говорит, пожелать всех благ и сообщить, что он надеется, что у тебя, Мэриан, всё будет хорошо. Главное, когда его не просят – он горазд на всякую розово-сопливую ерунду, а когда ты делишься с ним тем, что действительно важно для тебя – он молчит в тряпочку и даже не пишет, что ему очень жаль. Почему ты закрываешь глаза на это?» – маленькая грустно улыбнулась и поправила спадающую на глаза прядь красно-рыжих волос.
«Ты права, конечно, – промямлила Мэриан. – Но у всех же должны быть свои недостатки, так ведь?»
«Тебе не кажется, что это слишком приличный недостаток? Особенно тогда, когда дружишь по переписке, а не в реальной жизни, где вместо слов можно обнять, потрепать по голове», – с серьёзным видом возразила маленькая.
На фразе «можно обнять, потрепать по голове» Мэриан снова покраснела.
«Ой, хватит уже, это я к примеру просто сказала», – усмехнулась копия, закатив глаза.
«Дурацкие примеры», – пробурчала настоящая.
«А нечего тебе так быстро влюбляться в человека!»
«Я не влюбляюсь!» – Мэриан задыхается то ли от обиды, то ли от услышанной правды, так резко высказанной ей самой же себе.
«Все правильно, – хлопнула в ладоши маленькая, тут же довольно потирая руки. – Ты уже. Уже влюбилась».
Большой Мэриан возразить нечего, потому что ложь не любила, а правда слишком смущала её, и она взялась печатать ответ.
«Очень мило, что ты согласен быть лапочкой ради меня. Я ценю)
О… спасибо за заботу. Ты прав. Мне, конечно, будет полезнее позавтракать, но тогда я весь день буду отвлекаться на уроках и думать только о твоём письме и его возможном содержании. Это не менее мучительно, чем быть голодной. Я бы даже сказала, более мучительно. Намного более. Я попробую найти компромисс. Не буду оставлять себя без завтрака, но и письмо тоже попробую прочитать. Хотя бы прочитать, тут уж про ответ речь не идёт.
Дя, это сарказм. А что ты имеешь против сарказма без злобы?
Эх, и снова ты прав. Ну, я в общем-то уже определилась с профессией. Но проблема в том, что и папа мой думает, что он уже определился с профессией для меня. В этом-то и загвоздка. И здесь я не хочу уступать ему. Не хочу, чтобы вся моя жизнь шла наперекосяк из-за того, что я выбрала нелюбимое для себя дело в качестве работы на всю жизнь.
И да, конечно, ты можешь называть меня так! Я буду только рада! Меня так называют дома мама и младшая сестра. Это милое имя для меня – что-то уже такое родное…»
«Дя, это сарказм», – передразнила её маленькая после того, как та отправила письмо.
«Тут-то тебе что не нравится?» – раздражённо выдохнула Мэриан.
«Дя, это сарказм», – ещё более противно повторила маленькая.
«Что плохого в том, что я тоже пытаюсь быть милой?»
«Ты сама уже по себе милая, куда тебе ещё?»
«Тогда почему мы никогда не слышали в свой адрес от кого-либо, что мы с тобой милые?»
«Не ври, от бабушки ты слышала. И я. Мы»
«И всё! Но это наша родная бабушка, и это, кажется, единственный человек, который нас любит! От мамы с папой мы слышали такое только в самом раннем детстве».
«Не знаю, что и сказать», – призналась маленькая.
«Вот и не говори ничего», – огрызнулась большая, вздёрнув нос.