Мора оф Кримс
Мэриан: Начало
– Bonjour, – в класс зашла мадам Дюваль.
– Bonjour, мадам Дюваль, – все хором поприветствовали её.
– Садитесь, – разрешила она.
Все тихонько сели. Чья-то парта скрипнула только.
– Так, все есть? – спросила учительница французского, не смотря на девочек, а листая учебник.
– Да, мадам Дюваль, – сказала одна Мэриан назло. Все остальные молчали, потому что каждая девочка знала, что Грейс здесь нет.
– Так да или нет? – не поняла учительница и подняла глаза, обводя взглядом класс.
– Нет, – покачали головами несколько девочек. Среди них были Аманда и Бритни. Тут уже Мэриан промолчала. – Грейс нет, – пояснили они вразнобой.
– А… – протянула мадам Дюваль. – Моррисонь. Да, знаю её. Староста ваща. А что с ней? Кто знаеть?
Аманда и Бритни подняли руки, желая ответить. Больше никто не знал. Мэриан тоже знала бы, если бы кто-то из этих двоих удосужился сообщить.
– Говорите, – разрешила мадам Дюваль. – Ви же её подружки, вернё?
– Ага, – шмыгнула носом Бритни. – Она заболела.
– Да, – с грустью подтвердила Аманда. – Кажется, простуда.
– Как жаль, – уголки губ мадам Дюваль опустились. – Виражаю свои соболезнования. Как так получилось? Вам известнё?
– В субботу она пошла к Мэриан О’Коннор, – прошипела Аманда, кинув на Мэриан полный злобы взгляд. – Грейс, как старосте класса, нужно было сообщить Мэриан домашнее задание, так как в субботу Мэриан в школе не было по причине, что в тот день она с семьёй должна была встречать в аэропорту свою старую бабк… – Аманда осеклась и поправилась: – свою старую бабушку. Мэриан отпросилась у миссис Трейси, а миссис Трейси ей разрешила не ходить в школу. Вот Мэриан и пропустила школьный день, а Грейс после школы в субботу пошла к Мэриан домой. И попала под сильный дождь. А у неё не было с собой зонтика, так ещё Мэриан не хотела пускать её домой. Грейс мне сама сказала, – ядовито сообщила Аманда.
– Какой кошмарь, – зацокала языком француженка. – Скорейшего виздоровления вашей подружке, но я не думаю, что Мэриан не пустила бы Грейс к себе в дождь. Мэриан кажется хорошей и доброжелательной девочкой, – засомневалась мадам Дюваль.
– Но, мадам Дюваль, – возразила Аманда, – тем не менее, она не пустила.
– Мэриан, – окликнула её учительница. – Можешь сказать нам, как это билё по-настоящему? – попросила мадам Дюваль.
– Аманда не лжёт, – спокойно ответила Мэриан. – Я правда не пустила Грейс. Да, она пришла ко мне, чтобы сообщить домашнее задание. Но начался дождь, и я не разрешила ей зайти в дом. Потому что мы с Грейс – враги, – громко объявила Мэриан на весь класс. Было даже слышно эхо. – Грейс постоянно издевается надо мной, она смеётся надо мной, – отчеканила Мэриан. – Она настраивает всех против меня. У меня нет подруг в классе из-за неё. Она подговаривает всю школу игнорировать меня. Грейс прилюдно оскорбляет меня и придумывает мне обидные прозвища. Почему я должна была пускать её домой? – бесстрашно спросила она. Но никто не ответил. Ни мадам Дюваль, ни какая-нибудь из девочек.
– Аманда, – позвала Мэриан уверенным голосом, – ответь мне, с каких шишей я должна была поступить по-другому?
Аманда поджала губы. Ей было нечего сказать.
– Бритни, может, ты скажешь? – выдохнула Мэриан.
Та не ответила тоже.
Мэриан набрала в лёгкие воздух, чтобы продолжить, но мадам Дюваль остановила её взмахом руки.
– Спасибо, Мэриан, ми поняли, – негромко произнесла она. – Итак, девочки, – учительница хлопнула в ладоши, призывая всех ко вниманию к себе. – Пусть это вам всем послужит уроком. На то, как ви относитесь к людям, как ви ведёте себя, как ви поступаете, вам отплатять той же монетой. Надеюсь, ви достаточно сознательние, les filles, чтоби учиться на чужик ошибкак. Потому что на своём опите это не слишком корошо ощущать. Лучше наблюдайте за окружающими и смотрите, как тикают носом ик, чем ви почувствуете на себе карму, когда ткнут носом вас. А теперь ми начинаем наш урок французского языка, – поучительно сказала мадам Дюваль. Сейчас она даже не старалась говорить на английском без акцента, но Мэриан это не смущало. Она любила её французский акцент, он не казался ей смешным или некрасивым.
«Верно сказала бабушка, когда сказала, что всё будет хорошо», – подумала Мэриан, записывая сегодняшнюю дату в тетради.
За день Мэриан больше не пересекалась с Амандой и Бритни. Но чем меньше оставалось до конца занятий, тем сильнее становилось нетерпение Мэриан: ей так хотелось поскорее прийти домой, чтобы проверить почту и узнать, что же там написал Дориан.
Мэриан, конечно, понимала, что там ничего интересного не будет, а только адрес, на который нужно отправить сертификат, да и на этом, скорее всего, их общение закончится. Потому что зачем ему дружить с какой-то там девочкой, которую он видел всего раз? Да и вообще какой смысл общаться по почте?
«Это сложно, – вздыхает она. – И глупо. Но так скорее всего подумает он. Я-то хотела бы общаться. Пусть и так ужасно, ожидая ответы целыми днями».
Прочитав ответное письмо от Дориана, Мэриан расплылась в улыбке: Дориан не просто отправил свой адрес, а ещё и рассыпался в благодарностях и поздравил с Новым годом.
Ей было до безумия приятно, и она сначала даже не знала, как реагировать. Потому что уже вечер первого дня года и не очень прилично поздравлять. Это надо было делать раньше. Но, с другой стороны, если она не поздравит его, то будет неприлично уже с её стороны.
«Привет! Хорошо, на днях мы отправим тебе сертификат.
Спасибо за поздравления, мне очень приятно :) Тебя тоже с Новым Годом, Дориан. Но у нас это событие не принято пышно праздновать. Мы только поздравили друг друга, вот и всё. А у вас как с этим делом обстоит? Ну, я имею в виду, как в Америке празднуют Новый Год?»
Мэриан вдыхает побольше воздуха, и на выдохе жмёт на кнопку «Отправить».
«По-моему, не очень позорно получилось», – надеется она.
«Да всё в порядке, что ты переживаешь, – отмахнулась маленькая Мэриан. – Любишь ты волноваться по всяким пустякам».
Большая Мэриан хмыкнула. И неясно, что это значило.
– Папа, – несмело позвала Мэриан.
Мужчина по-хозяйски расселся на диване, закинув руки на спинку, и не слышал дочь, потому что голос ведущей новостного канала заглушал негромкий оклик Мэриан.
– Папа! – повторила она громче.
– Не мешай, Мэриан, сейчас важный выпуск, – отмахнулся он и прибавил громкость.
– Папа, но это важно! – возразила Мэриан. Ей приходится перекрикивать телевизор, но с этим у неё всё в порядке, она и в обычное время довольно громко говорит.
– Что может быть такого важного, чтобы отрывать меня прямо сейчас? – злится отец. – Я только пришёл с работы, зачем именно в этот момент мешать мне насладиться спокойным времяпрепровождением? Уже отдохнуть нельзя, – ворчит он, выключая звук на телевизоре.
– Извини, – робко промямлила девочка.
– Так что ты хотела сказать? – устало вздохнул отец.
– Я хотела сказать, что Дориан отправил нам адрес. Мы можем уже завтра отправить ему сертификат, – Мэриан попыталась улыбнуться, но в такой напряжённой ситуации это получилось не слишком хорошо. Улыбка всё равно выглядела фальшивой, так что скоро вновь исчезла с лица.
– А, опять ты с этим сопляком, – фыркнул отец. – Мне даже интересно, думаешь ли ты хоть о чём-то, кроме него? Наверняка у тебя на уме один Дориан. Что ж, ты девочка, да ещё и в переходном возрасте. Возможно, это нормально, – задумчиво почесал подбородок он.
Мэриан хотела что-то сказать, но отец перебил её:
– Видимо, в твоём возрасте у девочек принято думать только о мальчиках.
У Мэриан то ли от смущения, то ли от удивления, то ли от гнева запылали щёки.
– Это неправда! – неумело возразила она.
– Как же неправда, если мы с тобой в последнее время обсуждаем только сертификат и этого твоего Дориана?
– Папа, послушай, – нахмурилась Мэриан. – Я просто хочу сделать доброе дело. Я просто хочу вернуть важный документ его обладателю, потому что, кажется, он прилетал в Лондон только для того, чтобы получить его. Понимаешь, пап, он потратил огромные деньги на этот сертификат. И, конечно, ему очень обидно было из-за того, что потерял его. Поэтому логично, что я хочу вернуть ему сертификат, потому что это справедливо – обладать тем, чем ты должен обладать.
– Ты не можешь думать только о сертификате. Если ты думаешь о сертификате, значит, до этого думала о Дориане или сразу после мысли о сертификате к тебе придёт мысль о Дориане, – рассудительно заявил мужчина. – Поскольку сертификат и Дориан взаимосвязаны, ты не можешь думать о чём-то одном.
– Почему ты постоянно ищешь какой-то подвох, почему ты всё время ищешь его в каждом моём поступке, во всём, что бы я ни сделала, ни сказала? – не выдержала Мэриан и топнула ногой. – Я лишь хочу помочь человеку, зачем ты приплетаешь сюда какие-то другие и глупые вещи, зачем ты придумываешь мне мои мысли? Почему ты мне не веришь, если я говорю, что не думаю о самом Дориане, а думаю о сертификате?
Отец помрачнел.
– Марш в свою комнату, сегодня ты без ужина, – сухо ответил он и отвернулся от дочери.
– Это нечестно! – завопила Мэриан так, что её совершенно точно услышал весь дом. – За что?! Просто за что? Что я такого сказала?
– Ты в непозволительном тоне обращалась ко мне. Ты не должна так разговаривать со старшими, – спокойно, прикрывая глаза, ответил отец, словно наказать дочь совершенно на ровном месте для него ничего не значило.
– Несправедливо! – не унималась Мэриан. – Разве я что-то сказала не так? Почему ты наказываешь меня за то, что я сказала правду?
– Ты перечила мне. Разговор окончен, Мэриан О’Коннор. А теперь иди в свою комнату и не выходи из неё до завтрашнего утра.
Мэриан давит в себе слёзы и выходит из зала.
Она медленно плетётся по лестнице вверх, на пролёте останавливается и смотрит в маленькое окошко. Оттуда видно улицу. Сумерки уже сгустились над Лондоном, но ещё не настолько поздно, чтобы ложиться спать, поэтому чужие окна светились тёплыми огоньками, от которых почему-то становилось уютно на душе. Эти далёкие огоньки – оранжевые звёздочки грели сердце и тянули в сон.
Мэриан было обидно, что на неё накричали просто так, но думать о плохом и анализировать их разговор совершенно не хотелось. Хотелось просто смотреть на огоньки, фонарные столбы, считать тёмные силуэты прохожих и думать только об этой ерунде, но только не о том, что сегодня ей не разрешат не то что ужинать вместе со всеми за столом, а даже в одиночестве.
«Итак, сегодня я целый день без еды, – весьма невесело подумала Мэриан. – Позавтракать я не успела, в обед я была в школе, а без ужина я в качестве наказания. Правильно бабушка говорила. Конечно, мы себе так желудочки испортим, особенно я, если буду целыми днями ничего не есть».
Она осторожно нащупала свои рёбра через кофту.
«Да, если я так буду голодать, я скоро стану Амандой номер два. А мне этого не хотелось бы».
Мэриан последний раз грустно взглянула на светящиеся окошки домов и поднялась на второй этаж. Волоча ноги, она поплелась в свою комнату и закрылась на защёлку.
«За что мне вообще всё это? Что я такого сказала? Это так странно – наказывать своего ребёнка только за то, что он сказал правду. И странно не верить своему ребёнку, если предпосылок не верить ему не было. А всё из-за этого дурацкого Дориана. Если бы не он со своим тупым сертификатом, всё у меня было бы хорошо, и меня бы не оставили без ужина, – всхлипнула она. – Жалко меня. Больше в жизни ему ничего не напишу. Ни словечка. Не дождётся! Ещё писать этому предателю… Обойдётся! А ведь он сейчас даже не знает, что меня наказали из-за него. Сидит там в своём глупом Вашингтоне, в машинки играет да кораблики по реке Гудзон пускает. А, Гудзон же в Нью-Йорке… Да неважно! Что ему стоит из Вашингтона туда приехать. Раз плюнуть. Всё равно он придурок. Сертификат потерял он, а страдаю я», – с этими безрадостными мыслями она улеглась спать, даже не почитав книжку перед сном и не переодевшись в пижаму – настолько ей было грустно и обидно.
Ведь одно дело, когда тебя наказали, и ты понимаешь за что, а совсем другое – когда наказали, а ты даже не представляешь, что же такого сделал.
Глава XIV
То было унылое серое утро. Солнце даже не имело возможности пробиться сквозь тяжёлые тучи, которые кое-где расстелились по небу полотном, а кое-где плотно скучились, образовывая целые грязные комья.
Мэриан проснулась сама. Не от будильника, не от того, что её будит младшая сестра. Она просто проснулась, будто кто-то слегка подтолкнул. Тем не менее, самочувствие её было, мягко говоря, не очень.
Она почувствовала себя совершенно вымотанной, будто и не спала.
Мэриан настолько привыкла к своим обычным ритуалам, которые проводила перед сном, что, когда проснулась, не почувствовала себя собой. Странно, конечно, что чтение книжек перед сном, переодевание в одежду для сна и пожелание сладких снов Шегги так влияют на самочувствие Мэриан утром. Впрочем, совсем необязательно, что если Мэриан ночью всё это сделает, то проснётся в хорошем настроении.
Ей плохо спалось сегодня. Её снова мучали кошмары, а она-то думала, что уже отделалась от них.
«Почему Джексон снится мне снова? Суд для него ничего не значил? И неужели даже после смерти он не понял, что виноват сам?» – первые, хоть и очень сонные мысли уже пробрались ей в голову.
«Если он призрак, как в ужастиках, то не должен оставить свою смерть просто так, а должен желать свести тебя в могилу», – недовольно ответила маленькая Мэриан. Что ж, конечно, она тоже плохо спала. Потому что все проблемы большой Мэриан – её проблемы тоже.
«Давай только не будем с утра о всяких Джексонах, ладно?» – нервно потянулась Мэриан, устало зевнув.
«Себе это скажи, ты первая начала», – возразила маленькая Мэриан.
Глаза слипались и не хотели открываться, несмотря на то, что спать больше не было желания.
«Хоть спички меж век вставляй», – посетовала она в мыслях то ли себе, то ли маленькой копии себя.
«Зубочистки, – подсказала маленькая. – Так эффективнее».
«Да ну тебя, – обиделась большая. – Только проснулась, и сразу ты мне всякие гадости говоришь. То с призраком пристаёшь, то с зубочистками. Себе свои советы посоветуй», – огрызнулась большая.
«А я – это кто?» – закатила глаза маленькая.
Большая промолчала, потому что тут и сказать нечего: очевидно всё и так. Этот спор выиграла не она. Ну, как бы она, но и не она, потому что она – это она, а та Мэриан у неё в голове – это немного другое. Наверное.
Мэриан выглянула в окно и тут же отвернулась. Смотреть там явно было не на что.
В животе забурлило, и Мэриан скорчилась не то от неприятных ощущений, не то из-за того, что вспомнила вчерашний конфликт с папой.
«Поешь. Потом почистишь зубы и остальную мутоту сделаешь, а сейчас тебе жизненно необходимо что-то закинуть в себя», – сообщила маленькая Мэриан таким тоном, будто познала жизнь и жизненного опыта у неё больше, чем у настоящей большой.
«Наконец-то что-то путное сказала, – обрадовалась девочка, но тут же её плечи поникли, а воодушевлённая улыбка пропала с лица. – А если я опоздаю в школу?» – заволновалась она, забегав глазами по комнате.
«Поверь, тебе лучше позавтракать, чем расчесать волосы», – едко заметила маленькая, и большая крадучись пошла по второму этажу и лестнице вниз, направляясь прямиком на кухню, сейчас казавшуюся Мэриан не просто кухней, а чем-то, что укажет ей путь в рай.
Несмотря на то, что Мэриан уделила много времени завтраку, она успела полностью собраться в школу – и не спеша, а в комфортном для себя темпе, настолько много времени у неё ещё оставалось впереди.
После завтрака она собралась сама, потом разбудила Мишель, на что сама Мишель очень удивилась, поскольку знала, какая её старшая сестра засоня.
– Это же я тебя всегда бужу! – не понимала Мишель, в сотый раз говоря одну и ту же фразу за то небольшое время, пока Мэриан ей заплетала косички.
– А сегодня я. Что не так? – уже начинала злиться Мэриан.
– Ничего, – удивлённо хлопала ресницами Мишель. – Просто непривычно.
Мэриан проигнорировала это и доплела косичку, случайно дёрнув сестру за волосы.
Надо признаться, Мэриан жутко радовало отсутствие Грейс уже второй день. Это, оказывается, так круто, когда тебя никто не называет «прыщавой» и «Кровавой Мэри». Но, конечно, она понимала, что рано или поздно эта лафа закончится. Закончится во всех смыслах. И в том смысле, что бабушка скоро улетит обратно в Дублин, и в том, что Грейс скоро поправится и вернётся в школу. А значит, совсем немного осталось до конца её прекрасной жизни – жизни без гнёта родителей, хотя, честно говоря, папа, пока бабули нет в комнате, ведёт себя так, как и вёл, а мама пока держится и не решается гнобить Мэриан, пока бабуля где-то поблизости. Но вот-вот та уедет, и снова всё будет как раньше. Снова она станет «Кровавой Мэри» или «прыщавой», а дома её могут невзлюбить ещё больше, чем прежде. Особенно мама, потому что бабушка ей ужасно не нравилась, а ещё больше ей было противно от того, что какая-то бабка учит её, как воспитывать детей.
Мэриан даже казалось, что Грейс каким-то чудесным образом заболела именно из-за того, что к Мэриан прилетела бабушка. Мэриан не знала, как связана Грейс с бабушкой, но, в любом случае, была очень счастлива. И так странно, что бабушка пообещала Мэриан, что всё будет хорошо, будто знала, что Грейс заболеет и не придёт в школу…
Школьный день был лучше вчерашнего. Аманда и Бритни больше не пытались делать накаты на Мэриан, а остальные одноклассницы игнорировали присутствие Мэриан. Просто не замечали её и никак к ней не обращались, будто она вообще в классе не сидела. Но это, конечно, для Мэриан много лучше, чем если бы толпой начали над ней издеваться. Со стороны учителей тоже не было плохого отношения: Мэриан справедливо оценивали и не снижали отметки только из-за того, что она – Мэриан О’Коннор.
После школы Мэриан, Мишель и отец заехали на почту и таки отправили злосчастный сертификат, который она целый день таскала с собой в портфеле.
Конечно, Мэриан решила, что когда придёт домой, то напишет Дориану по электронной почте, что отправила сертификат, но на самом деле она до сих пор была обижена на него. Почему из-за какого-то незнакомого ей человека ей приходится страдать от наказаний? Кто вообще этот Дориан, что он такое, чтобы приносить ей неприятности при том, что она ему ещё и добро делает?
– Как вернёмся домой, напиши своему мальчику, что мы отправили ему его бумажку, – зевнул отец на светофоре.
– Нет, – буркнула Мэриан. – Не напишу.
– Почему? – удивился он, глянув в салонное зеркало заднего вида на старшую дочь.
– Потому что, – пробормотала она, настойчиво не смотря на отца, хоть и чувствовала, что тот ищет встречи взглядом с ней.
Снова дождь. Капельки воды тихо барабанили по стёклам и крыше машины.
Никому в её семье не нравился дождь. Все находили дождливые дни отвратительными, все проклинали погоду и небо в такие дни, и никто не хотел выходить на улицу.
В общем-то, большинство лондонцев так относилось к дождю, а не только старшие О’Конноры и Мишель. К сожалению, даже бабушка не понимала любовь Мэриан к дождю.
Но Мэриан действительно нравилась плохая погода. Чем хуже – тем лучше.
– Я тебя не понимаю, Мэриан, – высказался мужчина. – Ты же так хотела отправить ему сертификат. Сейчас что случилось? Видишь, ты ведёшь себя непредсказуемо, а потом обижаешься, что все к тебе плохо относятся. Может, дело не в нас?
– При чём вообще здесь это? – вспыхнула Мэриан. Её голос потонул в гуде машин вокруг, только поэтому звучал менее грубо.
– Тогда объяснись, – спокойно ответил отец.
Мэриан промолчала на это, но не потому, что ей нечего сказать, а потому что ей не хотелось разговаривать. А зачем вообще с ним разговаривать? Она может говорить всё что угодно, и пусть даже будет права, но отец никогда не признает этого. Он всегда будет считать её глупой своенравной девчонкой, самой себе на уме. Он всегда будет считать её не то что хуже Мишель, а хуже всех на свете и в целом причиной всех проблем в их семье. Нет смысла говорить с человеком, если уже заранее известно, что он не ответит на твои слова положительно.
– Некрасиво молчать, Мэриан. Некрасиво… – поругал её отец, но таким доброжелательным голосом, будто сказал что-то хорошее.
– Мне всё равно, – безразлично ответила она, дохнув на окно и написав своё имя на запотевшем стекле. Она с усилием давила в себе желание сказать папе, что он тоже некрасиво себя ведёт по отношению к ней и что донимать её, почему она там кому-то не напишет – не верх приличия.
– Тогда не удивляйся тому, что все плохо к тебе относятся, – ядовито выплюнул отец, крутанув руль. – И потом не жалуйся, что у тебя нет друзей.
– У меня нет друзей и сейчас. У меня никогда их не было, – в тон ему ответила Мэриан, вглядываясь в окна проезжающих мимо машин.
Отец никак не ответил на это.
– Если бы, папа, ты больше интересовался моей жизнью, ты бы знал это, – будто невзначай упрекнула девочка.
Мэриан было уже как-то всё равно на то, оставят её без ужина сегодня или нет. Вечно голодать они не могут её заставить, это же зверство, а лжи в словах Мэриан нет. Рано или поздно они же должны понять, что несправедливо относятся к ней.
«Как жаль, что то, что мой папа успешный бизнесмен, никак не помогает ему в воспитании детей», – вздохнула Мэриан.
«Но к Мишель он, тем не менее, очень хорошо относится. Если бы к тебе относились так же, как к Мишель, как думаешь, ты бы подумала о том, что из твоего папы вышел плохой родитель?» – подколола её собственная маленькая копия.
«Не знаю», – честно призналась большая, не пожелав сознаться даже себе в том, что если бы к ней относились так же, как к младшей сестре, она бы посчитала родителей идеальными.
«Ты знаешь, – подмигнула маленькая. – Ты всё знаешь. Ты ведь только что подумала об этом. О том, что ты бы не посчитала своего папу плохим, если бы к вам с Мишель относились одинаково хорошо».
«Хватит! Я не буду сейчас слушать от тебя то, что не хочу», – отрезала Мэриан.
«Да ну? Ты же прекрасно понимаешь, что я права. И вот только не молчи сейчас так, как молчала в разговоре с папой, ладно? Я не переношу твоего молчания».
Но Мэриан ничего не подумала ей в ответ, или, привычнее сказать, не ответила ей. Потому что не то настроение сейчас, чтобы вести диалоги со всякими несуществующими девочками, да ещё и копиями самой же себя в собственной голове.
Шли дни.
Бабушка всё не уезжала, а Грейс всё не появлялась в школе. Это радовало. Но родители становились всё более напряжёнными, а Дориан всё не писал Мэриан. Конечно, она понимала, что и ей нечего сказать ему, и с его стороны нет ничего такого, что можно было бы рассказать. Они ведь даже не друзья. Так, знакомые…
«Вот придёт ему конверт… – грустно размышляла Мэриан. – Он сухо поблагодарит меня через электронную почту… И всё. Конец. Ни тебе „давай дружить“, ни тебе „я хотел бы с тобой общаться“».
Она понимала, что у них нет общих тем для разговора. Она ведь не мальчик, не гоняет с друзьями в футбол и не смотрит спорт по телевизору. Они даже не в одной стране. О чём они могут говорить?
Ни о чём.
– Америка – это совершенно другой мир, – поучительно говорил папа, покачав головой.
– Почему? – удивилась Мишель.
– Да, почему? – тоже спросила Мэриан.
– Там всё по-другому, – информативно ответил отец.
А что именно «по-другому» – никто из девочек не понял, но спросить не осмелился.
– Может, у них там небо другого цвета? – шепнула Мишель старшей сестре, подтолкнув её локтём.
– Очень может быть, – хихикнула Мэриан, толкая ту в ответ.
– Я думаю, там интересно, – уже громче высказалась Мишель.
– Там интересно, – согласился отец с задумчивым видом. Он смотрел куда-то вверх, будто Америка находится у них на потолке.
– А я знаю, что в Нью-Йорке холоднее, чем в Лос-Анджелесе, – заявила Мэриан. – В Лос-Анджелесе пляжи и пальмы.
– Совершенно верно, – без особых эмоций похвалил отец, распрямляя газету, от которой у него посерели пальцы.
– Мэри, ты хотела бы жить в Америке? – вдруг поинтересовалась Мишель, зевая.
– Не могу ответить точно, – пожала плечами Мэриан. – Мне и здесь очень нравится.
– А-а-а… – разочарованно протянула Мишель.
– Но я бы, наверное, хотела побывать там, – поспешно добавила старшая, и Мишель расплылась в милой улыбке.
– Я бы тоже, – поддакнула та.
– Как-нибудь побываете, – пообещал отец и нахмурился, слюнявя палец и переворачивая очередную страницу.
Мэриан старалась не думать о Дориане, потому что тот казался ей ужаснейшим предателем.
«Я же ему такое большое дело сделала, а он…» – тоскливо вспоминала она.
С одной стороны, общаться хотелось. А с другой, общаться не хотелось. Но больше, конечно, хотелось, чем не хотелось. Но хотелось, чтобы они общались по его инициативе. Чтобы он писал ей, спрашивал, как у неё дела, как она проводит дни.
А он молчит.
Это и злило, и расстраивало одновременно.
«А если он знает, что я убила Джексона?! – с ужасом думала Мэриан. От подобных мыслей ей сразу становилось плохо. – Или не знал, а потом узнал? – обеспокоенно размышляла она, меряя свою комнату шагами. – Нет, ну а как бы он узнал-то?» – она пыталась утешить себя тем, чтобы просто не думать об этом, но не думать не получается, и она применяла другие методы привести разум в порядок.
«По новостям», – рассудительно ответила маленькая Мэриан, хотя, конечно, знать этого не могла.
Большая Мэриан почти вздрогнула от осознания.
«Или от кого-то», – предположила маленькая, как-то странно пожав плечами.
«От кого?» – не поняла большая и замерла возле окна.
Птички радостно напевали свою вечернюю мелодию, но Мэриан не становилось веселее от их счастливых трелей.
«Да хоть от кого, – хмыкнула маленькая. – Ты всё-таки у нас известная личность. На всю Британию прогремела, может, и до Штатов дошла», – поддразнила маленькая.
Большой Мэриан иногда казалось, что с ней мысленно разговаривает не её копия, не она сама, только уменьшенная, а какая-нибудь Грейс или Аманда. Но не Бритни. Та какая-то не такая и плохо вписывается в их команду.
«Не думаю, что дошла, – засомневалась Мэриан и тут же покрылась мурашками. Не от сквозняка и прохладного воздуха в комнате, а при одном только представлении лица Дориана, когда он узнал, что отвечает ему по почте вовсе не невинная девочка-подросток, а самая настоящая убийца. – Ты меня успокаивать должна, а ты что?»
«Ты дошла до Америки, будь спокойна», – эта фраза впечатывается в мозг, и она ещё долго слышит, как она эхом раздаётся в коридорах её сознания.
Даже спустя день слышит.
И спустя три дня тоже.
Однажды наступает день, когда бабушке всё же пора улетать. А Мэриан бы так хотелось, чтобы этот день никогда не наступил. Но когда он всё-таки наступил, ей хотелось вцепиться в бабушку, крепко стиснуть её в объятиях и никуда-никуда не отпускать. Или хотя бы дождаться, пока улетит бабушкин самолёт. Пусть бы бабуля осталась жить с ними. Ей, Мэриан, было так хорошо с бабушкой…
Однако, она не смогла даже попросить бабушку остаться. Не смогла не пустить её на самолёт. Какая-то неведомая сила не позволяла ей этого сделать. Она внутри понимала, что бабушка не может остаться и должна уехать, и если Мэриан любит бабушку, это не означает, что бабушка должна жить здесь. Ей нужно вернуться домой, в Дублин.
Сама Мэриан так не думала. Так говорил ей её внутренний голос.
Но всё равно бабушка не сможет быть с ней вечно. Она не сможет всегда оберегать её и защищать. Поэтому Мэриан должна сама научиться это делать, а не надеяться на кого-то, даже на того, кого она так любит. Ничто и никто в мире не вечен. И люди, которых ты любишь, тем более.
С возвращением бабушки домой всё возвращается на круги своя. Иронично, правда? Ведь когда говорят «на круги своя» – подразумевают, что всё стало так же хорошо и спокойно, как прежде. Но у Мэриан почти никогда не бывает хорошо и спокойно, а постоянные нервы из-за, мягко сказать, не самых лучших отношений с родителями – её рутина и обычное состояние.
Исчезла бабушка – исчезло и спокойствие Мэриан. Бабушка вернулась домой – вернулась и Грейс в школу.
Поэтому Мэриан всерьёз задумалась над тем, чтобы переехать к бабушке в Ирландию. Но что от этого изменится? Вряд ли много что. Она только избавится от проблем в семье. А в школе не факт, что будет лучше. Всё-таки о ней правда услышала вся Великобритания, а не только Англия. В Дублине ей придётся привыкать к новому коллективу, и нет никакой гарантии, что там её примут и что у неё появится хоть одна подруга. Кто знает, может, в Дублине всё будет ещё хуже, чем здесь… Поэтому Мэриан, вздохнув, приняла решение остаться тут. У неё нет выбора, переезд в Дублин был бы очень болезнен. К тому же, хоть Мишель и противная, но Мэриан не хотелось оставлять её одну. Иногда Вермишель бывает довольно милой, особенно тогда, когда не вредничает. Да и с родителями тоже жалко расставаться, всё-таки это её родные мама и папа. И Мэриан как-нибудь постарается наладить с ними отношения.
Дориан так и не писал. Почта шла долго, и Мэриан уже начинала считать, что голубиной почтой было бы быстрее, а если бы голубю ещё бы и на его голубином языке объяснили, что и куда отправлять, шанс на успех в разы повысился бы.
«Наверное, нужно будет открыть голубиную почту с дрессированными и обученными голубями, когда вырасту», – лениво подумала Мэриан, болтая свешенными с кровати ногами. Она листала страницы новой, непрочитанной книги и заглядывала в конец.
«Не смотри в конец, – зевнула маленькая Мэриан. – Узнаешь развязку – и зачем тогда читать всю книгу, если уже знаешь, чем закончится?»
«Если там смерть героя, я успею морально подготовиться», – смело аргументировала большая Мэриан.
«Как глупо. Всё равно будет больно прощаться с ним и принимать факт его смерти, а за книгу ты успеешь не морально подготовиться, а полюбить его», – цокнула её копия и закатила далеко глаза.
«Как правило, мне всегда больше нравились второстепенные персонажи», – облизнулась Мэриан и проверила уголок обложки, насколько он острый, аккуратно проводя по нему подушечкой большого пальца.
«Так сказала, будто я не знаю», – скривилась маленькая.
«Второстепенные герои интересно смотрятся на фоне скучных протагонистов», – с какой-то непонятной улыбкой и пустотой в глазах пояснила большая.
«И жду не дождусь, когда ты усвоишь урок, что по статистике второстепенные герои в книгах умирают в несколько десятков раз чаще, чем главные. Главные на то и главные, чтобы оставаться живыми в конце, даже если они бесят многих читателей своей правильностью».
«Но второстепенный герой может остаться в живых!» – возразила Мэриан, нахмурившись. Она не успела хорошенько разобраться в конце, поэтому и не поняла ещё, кому уже заранее начинать ставить свечки за упокой.