Мора оф Кримс
Мэриан: Начало
«А может и нет», – без улыбки смеётся маленькая.
«А может и нет», – согласилась Мэриан, твёрдо решив прочитать конец не прямо сейчас, а тогда, когда она до него дойдёт. Ведь так интереснее.
Болезнь никак не повлияла на внутреннее состояние Грейс. Более того, она только ещё больше возненавидела Мэриан, действительно считая, что именно из-за гадкой О’Коннор она простудилась.
– Это из-за неё я попала под дождь! – противно визжала Грейс так, что, кажется, если она повизжит ещё три секунды, у всех лопнут перепонки, но все, кроме Мэриан, старательно делали вид, что жалеют, всячески соболезнуют ей и как ещё больше им стала омерзительна Мэриан.
– Бедная Грейс, – вздыхала Бритни, гладя подругу по спине.
– Бедняжка, – вторила ей Аманда.
– Не переживай, Грейс, мы зададим О’Коннор, – вступилась за старосту одна девочка. Страшная тихоня, удивительно, что она подала голос тогда, когда её не спрашивали.
– Ничего, что я тут стою? – кашлянула Мэриан.
– Тебя здесь нет, – отрезала Аманда.
– Ты не пустила меня домой! – завопила Грейс, взмахнув руками. – Как ты могла? Я же принесла тебе домашнее задание, как можно было не пустить меня домой, если я стою под дождём? Ты и правда монстр! Тебе совсем не было меня жаль!
Мэриан неосознанно попятилась при этих словах.
– Пустить домой человека, из-за которого у меня нет друзей все те годы, что я здесь учусь? – вскинула брови Мэриан. – Ты слышишь себя?
– Это не из-за меня у тебя нет друзей, – покачала головой Грейс, прищурившись.
– Ты просто нам не нравишься, – послышался голос из толпы. Мэриан не видела девочку, сказавшую это, но это и не требовалось, потому что её одноклассница говорила за всех. Каждая здесь была на стороне Грейс.
– Да, – с весьма спокойным видом подтвердила староста. – Так ведь? – спросила она толпу, сделав паузу.
Кто-то кивнул, кто-то вслух согласился. Но, тем не менее, все они сейчас поддерживали Грейс. А Мэриан – никто. Против троих-то тяжело, а против всех… невозможно.
– Вот видишь, – криво усмехнулась Грейс.
– И ты даже сейчас всё ещё настаиваешь на том, что мне необходимо было тебя пустить домой? – уточнила Мэриан, пытаясь поставить Грейс этим вопросом в тупик.
Мэриан не любила оскорблять никого. Ей не нравилось обзывать людей, не приводя им совершенно никаких аргументов. Это как-то низко, неумно. Намного лучше, когда ты просто приведёшь такие аргументы, исходя из которых человек сам поймёт всё про себя. Но, как правило, никто же и никогда не хочет думать, что проблема заключается в нём самом, а не в окружающих.
– А ты хотела, чтобы я намокла под дождём? – язвительно произнесла Грейс. – Что ж. Я и правда намокла под ним, – пожала плечами она, чуть поморщившись. – Но, слушайте, девочки, – обратилась она ко всем, повернувшись к Мэриан спиной и пробежавшись взглядом по толпе. – Вообще, что мы хотим от убийцы, правда же? Если она так жестоко убила человека, то что ей стоит просто закрыть передо мной дверь, а? Это же самый безобидный вариант, как считаете?
Конечно, все были согласны.
«Что ты слушаешь их, лохушка?! – непонимающе воскликнула маленькая Мэриан в голове у большой. – Живо ответь им! Над тобой же открыто смеются, а ты что, как терпила какая-то?» – с досадой присвистнула она.
«Точно» – с некой обидой согласилась в мыслях большая Мэриан.
– Кстати, ты права, Грейс, – вкрадчиво и медленно ответила Мэриан, протягивая гласные буквы. Ей хотелось улыбаться, но эту зловещую улыбку она приберегла на момент эпичнее.
– М? – переспросила Грейс. Её губы изогнулись в отвратительной ухмылке. – Наконец-то у кое-кого появился мозг, чтобы это осознать, – с пафосом возрадовалась она и заправила длинную чёрную прядь волос за ухо.
– Но, слушайте, девочки, – обратилась к одноклассницам Мэриан, пародируя Грейс, стараясь максимально скопировать голос и даже тон. – Ведь и правда, оставить под ливнем – самое меньшее, что я могу сделать тебе, – шепнула Мэриан в ухо Грейс, наклоняясь ближе.
Грейс рефлекторно увернулась.
Мэриан говорила шёпотом, но это был очень демонстративный шёпот. Потому что ей нужно, чтобы её слышали все.
– Это же самый безобидный вариант, как считаете? – и вот теперь она широко улыбнулась, её светлые серо-голубые глаза загадочно заблестели. По выражению лица девочки неясно, шутила она или всерьёз говорила, но никто не решился возразить или сказать что-то против.
Глава XV
Отчаявшись, она перестаёт проверять электронную почту. Сначала заходит меньше трёх раз в сутки. Отсутствие письма огорчает её, и теперь она проверяет почту один раз и только вечером. Но, вконец разочаровавшись, и вовсе бросает это дело, проклиная Дориана и мальчишек в целом самыми последними словами.
Ей обидно.
Ведь она столько сделала для того, чтобы к Дориану вернулся его сертификат, а ему сложно просто написать ей. Содержание возможного письма от Дориана её совершенно не беспокоило, потому что ей важен сам факт того, что он должен написать ей первым, а говорить они могли бы о чём угодно, учитывая то, что Мэриан в силу своей начитанности может поддержать разговор на любую тему.
Она не могла разобраться в себе и понять причину странного желания общаться с этим мальчиком, но, правда, и не пыталась понять этого, поскольку просто не хотела. Собственная резкая смена поведения тоже удивляла, но Мэриан не желала думать обо всём этом. Ей просто хотелось послушать про Статую Свободы, про американцев, про штаты, в которых уже успел побывать Дориан и так далее. Узнавать новое – прекрасно, правда же? Но, быть может, Статуя Свободы, американцы и штаты – всего лишь предлог для общения с Дорианом?
Быть может, но Мэриан считала это запретной темой для размышлений.
Однажды, где-то через месяц, за завтраком в выходной день отец ненавязчиво намекнул ей, что там кое-что пришло по почте.
– Это неправда! – сначала вскрикнула Мэриан, до конца не веря в только что услышанное. Она подскочила на стуле и чуть не расплеснула чай.
– Тиш-ш-ше, – недовольно прошипел отец.
– Да-да, – быстро исправилась девочка и поудобнее перехватила чашку. Она так и замерла, ожидая продолжения фразы папы. Чай уже казался не таким горячим, хоть от него и шел пар, поэтому Мэриан осторожно сделала глоток, тихий и маленький. Она чувствовала, как горьковатая тёмная жидкость лилась по горлу, и чуть поморщилась от терпкого вкуса. У них дома закончилось молоко, а чёрный чай без молока пить невкусно.
«Лучше вообще не пить чай, чем пить просто чёрный чай или чёрный чай, в котором мало молока», – тихо вздохнула Мэриан в то время, когда отец молчал, набирая воздух в лёгкие для продолжения диалога.
– Сегодня я проверял почту, там что-то от твоего Дориана. Я не стал читать, письмо же тебе. Потом прочитаешь и скажешь, что там твой мальчик написал, – небрежно бросил он наконец.
Мужчине всё равно на это, а вот у Мэриан уже тряслись руки от волнения, беспокойства, смущения и нетерпения; от всех этих чувств, переполняющих её, Мэриан хотелось визжать и радостно кричать, но в Лондоне вообще не положено быть эмоциональным, так что она, едва сдерживая дрожь, просто кивнула.
– Ладно, скажешь, только если там что-то про сертификат. А если какая-то ерунда вроде «привет, как дела?», лучше не трогай меня, – передумал отец.
– Хорошо, – хихикнула Мэриан. Она с громким стуком поставила чашку с недопитым чаем на стол, со скрипом отодвинулась на стуле, встала, разгладила платье и мигом отправилась к компьютеру, на повороте в комнату чуть не вписавшись в дверной косяк.
«Доброго времени суток (потому что я не знаю, в который час ты читаешь это). Извини, что не писал тебе. У меня были дела, а ещё мне только сейчас пришёл сертификат. Спасибо тебе, Мэриан, за то, что отправила мне его. Я очень обязан тебе. Теперь я смогу стать участником того спортивного клуба, как и мечтал. Спасибо ещё раз за то, что помогла моей мечте сбыться.
Расскажи мне, как у тебя дела, что у тебя нового? Да, я ничего не знаю о тебе, но хотел бы узнать. Мне правда интересно узнать о человеке, который помог мне. Я думаю, ты хорошая. Плохой человек не стал бы помогать незнакомцу.
Ты не против познакомиться со мной ближе? Я бы рассказал о себе, а ты о себе :)»
У Мэриан ёкнуло сердце, но она так и не поняла, из-за чего именно, даже перечитав письмо три раза. Она не знала, что вызвало у неё больше эмоций: предложение познакомиться или столько комплиментов и благодарностей за раз.
Она тут же начала набирать ему ответ.
«Что, так быстро растаяла?» – кисло спросила маленькая Мэриан, но большая отмахивается от неё.
«Не до тебя сейчас», – она вскинула брови, задумавшись над тем, что написать.
«Ты уже простила его, так ведь? Он даже неискренне извинился, – грустно рассмеялась маленькая. – Очнись».
«Он искренне!» – зло отвергла это возражение Мэриан. Ей сейчас не до искренности, потому что слишком долго она ждала его письма.
«Нет. Искренность – она другая».
«Слушай, почему ты просто не хочешь порадоваться вместе со мной. Разве ты – не я?» – недоумевала Мэриан.
Конечно, мысли большой и маленькой Мэриан часто могли расходиться, но не настолько же. Маленькая Мэриан проигнорировала этот вопрос:
«И что, сейчас ты напишешь ему что-то вроде „да, Дориан, я тебя прощаю. Ничего, что ты не писал мне, я понимаю“? Так? Не будь собачкой, которая ждёт хозяина, чтобы тот кинул ей палку. Пожалуйста!» – жалобно просила она, сложив руки в умоляющем жесте.
«Да при чём здесь собаки, палки и хозяева? Может, он правда был занят, а ты всё утрируешь. Тебе не нужно беспокоиться за меня. За себя, в смысле. Тебе не нужно беспокоиться за нас. Всё будет хорошо. Если он будет плохо себя вести со мной, я так ему и скажу, обещаю», – вздохнула Мэриан. Её пальцы замерли над клавиатурой, ожидая разрешения от своей маленькой копии.
«Интересно, разговор с самой собой же, но не с собой, а человеком-копией себя считается монологом или всё же диалогом? Нужно подумать на эту тему», – эта мысль быстро проскочила у неё в голове, не застряв в рыжих кудряшках.
«Мэри, – рвано выдохнула маленькая. – Ради нас. Ради нас не доверяй ты ему так сразу. Он ещё ничего не сделал, чтобы заслужить наше доверие».
«Но он ещё ничего не сделал, чтобы и заслужить наше недоверие», – возразила Мэриан. – Или не заслужить наше доверие».
«Мыслишь весьма здраво, но я бы на твоём месте так сразу бы не кидалась на него. Хотя разве я не на твоём месте? Разве ты – не я?»
«Понятия не имею, почему наши мнения прямо сейчас так расходятся. Это странно, что один человек может думать так по-разному, и при этом каждая сторона этого человека на все сто процентов уверена в том, что именно она права», – пожала плечами большая Мэриан и, дождавшись, когда маленькой стало нечего отвечать, она начала быстро стучать пальцами по клавиатуре папиного компьютера, хоть ей и всегда говорили, что нажимать на буквы нужно мягко и осторожно.
«Привет, я вовсе не сержусь на тебя. Я была рада помочь тебе с сертификатом. И да, я совсем не против познакомиться», – печатала она, одновременно с этим раздумывая над его словами.
Эти его улыбочки всегда смешили её. А ещё она не использовала их до него. Теперь будет.
«Мне тринадцать, из хобби у меня в основном чтение. Наверное, что-то ещё, но пока больше в голову ничего не приходит. Возможно, потом что-то напишу ещё о своих увлечениях», – написала она и поставила точку.
«Подожди!» – остановила её маленькая Мэриан, выглядя чрезвычайно напуганной.
«Что ещё?» – устало вопросила большая.
«Так он не знает?!» – глаза маленькой Мэриан стали похожи на два блюдца.
«Видимо, нет, – чуть помолчав и подумав, ответила большая. – А хотелось бы знать наверняка».
«Хотелось бы, – с тоской повторила маленькая. – Слушай, так мы можем спросить у него это!» – озарило её, и она от радости даже подпрыгнула на месте.
«Ты что? – фыркнула большая. – Вот иногда ты умнее меня, но сейчас не тот случай. Мы не будем у него это спрашивать. Он может что-то заподозрить и поспрашивать у кого-нибудь насчёт меня. И тогда точно узнает. Я не стану узнавать это, а просто буду радоваться тому, что хоть кто-то хочет со мной познакомиться, хоть даже дурацкий интернетный мальчик».
«А как тебе такая мысль, что даже если мы намекать ему и затрагивать тему убийства Джексона не будем, а он потом всё равно узнает об этом, только уже находясь в дружбе с тобой?» – подмигнула маленькая.
Мэриан задумалась.
«В чём-то ты права, но я не думаю, что это так далеко зайдёт. Вряд ли у нас с ним получится дружить. Это невозможно. Он мальчик, я девочка, я тут, он там. Рано или поздно у нас закончатся темы для разговоров, а новые не появятся, потому что мы не видимся в реальной жизни, у нас нет общих проблем, которые можно было бы обсудить, – невесело подытожила Мэриан. – Это не затянется надолго, вот увидишь».
«Я знаю, что не затянется. Только будь осторожна, – мягко ответила маленькая. – Просто не хочу, чтобы в твоей жизни продолжали появляться люди, из-за которых бы ты грустила. Их уже достаточно в твоей жизни. Больше не нужно».
Мэриан перечитала уже готовое письмо и быстро отправила, чтобы копия самой себя в её голове не начала читать нотации, потому что упрёки от самой себя же в свой адрес даже более обидны, чем если бы другой человек обвинял её в чём-то.
В школе дела не складывались.
Казалось, Моррисон словно становилась всё злее с каждым днём, а обидно называть Мэриан не прекратили, вместо этого «ассортимент» прозвищ только расширился.
И дело даже не в том, что Мэриан надоело это терпеть. Просто даже самому сильному человеку было бы невозможно противостоять целому классу. Даже если он круче каждого по отдельности, даже если он умнее каждого, сильнее, но в битве, где на его стороне лишь он сам, а против него – все остальные, он априори проиграет. Слабые никогда не пытаются в одиночку бороться с кем-то сильным. Они сбиваются в стаи и находят себе жертву, уже будучи в стае, таким образом создавая иллюзию своей власти, могущественности и превосходства. Слабые, как правило, глупые, и оттого не понимают, что все знают про их никчёмность.
А Мэриан почти не пыталась противостоять этой стае. А что она могла сделать? Она же не староста класса и даже не любимица учителей. Она – Мэриан О’Коннор, рыжеволосая конопатая убийца со светлыми ресницами и бровями, которых не видно. Она была изгоем ещё задолго до предрождественских событий, но сейчас в полной мере поняла, какого это – так кардинально отличаться от всех. И если рыжих и конопатых людей в Ирландии полно, хоть и не в Англии, но они есть, то что делать с тем, что она, может быть, единственная девочка в мире, ставшая убийцей через два месяца после своего тринадцатилетия?
В фильмах и книгах быть «особенной» намного лучше и интереснее. Там ты время от времени поправляешь волосы и, заправляя прядь за ухо уже пятый раз за минуту и опустив взгляд на книги, которые держишь в руках, загадочным и томным голосом заявляешь, что «не такая, как все» и что всем лучше держаться от тебя подальше, ведь ты – особенная. В фильмах и книгах с «особенными» все хотят дружить, ведь на то они и особенные. Кто знает, может, именно у этой странной девчонки, не ходящей на вечеринки и не гуляющей с мальчиками после, до и вместо дискотек, вдруг обнаружатся магические силы, которые вскоре помогут спасти целый город?
Мэриан уже начинала ненавидеть такие истории, потому что все они умалчивали о настоящей жизни изгоев в школе, вместо этого внушая людям ложь и всячески убеждая их в том, что быть «особенным» круто. Быть особенным круто, если ты особенен своим талантом, классно умеешь делать то, что не умеют другие или просто красивый. Но Мэриан не попадала ни под какой из этих параметров.
Она выклянчивала у мамы пудру и просила тушь, потому что не хотела быть не такой как все. Но раз за разом получала отказ, а потом и вовсе своими бесконечными мольбами добилась того, что ей пригрозили долгосрочным наказанием, если ещё раз не то что попросит, а даже намекнёт на покупку косметики. А Мэриан не хотелось быть наказанной. Как и не хотелось быть объектом насмешек в школе.
«Из двух зол стоит выбирать меньшее», – мудро заметила маленькая.
«Ага, как же, – поддразнила её настоящая Мэриан. – А если я не могу выбрать, что не хочу больше: быть с наказанием или оставаться „прыщавой“ в школе?»
«Ты „Кровавую Мэри“ забыла. С этим ты как раз-таки ничего не можешь сделать. Разве что повернуть время вспять и предпринять что-то другое или не ехать в Барклейс. Но перемещаться во времени ты пока не научилась. Да и никто не научился…»
«Жаль, что никто не научился», – посетовала Мэриан.
«Даже если бы научился, то машина времени стоила бы очень дорого», – заметила маленькая.
«Как две мои почки?» – предположила большая.
«Как двадцать две», – хмуро ответила та.
«Вот это уже хуже», – вздохнула большая, потерев глаза.
«Кстати, если ты до сих пор не выбрала из двух зол, то хочу сказать, что если ты выберешь попросить пудру с тушью ещё раз, то тебе мало того, что всё равно не купят, так ещё и накажут. А так, если не попросишь, то не накажут. Но и в школе, конечно, ничего не изменится».
«Ага, я поняла», – грустно промямлила большая, пытаясь соврать даже самой себе, что насовсем оставила идею запудривать лицо и красить ресницы с бровями.
«Ого! Звучит классно! Наверное, ты прочитала очень много книг. Мне нравится читать, но не настолько, чтобы чтение было моим хобби. Я люблю спорт, особенно волейбол и велосипед. Собственно, поэтому и хотел поступить в тот спортивный клуб, а участвовать в соревнованиях нужно именно в вашем городе, главный директор и по совместительству основатель этого клуба – лондонец. Он уж потом, когда раскрутился, открыл филиалы в разных странах и городах, в том числе в Вашингтоне. В общем-то, мне нравятся почти все виды спорта, но играть в волейбол и кататься на велосипеде круче всего, как мне кажется. А какой спорт любишь ты?
Расскажи вообще про свою жизнь, про Лондон. Я не успел побывать в Англии так много, чтобы почувствовать вашу особенную загадочную атмосферу, но мне понравилось. В Лондоне я постоянно тренировался, чтобы не провалиться на соревнованиях, а после соревнований и победы сразу улетел обратно. Поэтому у меня не было времени лучше узнать ваш город. Но, я надеюсь, ты расскажешь мне обо всём, потому что мне правда интересно и очень хочется знакомиться с чем-то, чего я не знаю, а узнавать новое – всегда круто».
«Спасибо. Да, я достаточно много прочитала книг. Всегда много читала, много читаю, и, думаю, всегда буду много читать. Для меня немыслима жизнь без чтения и книг. Во время чтения ты проживаешь новую, другую жизнь, отличную от твоей. Каждая книга – это целый мир. Никогда не понимала нечитающих людей и людей, не любящих читать. Для меня эти люди практически с другой планеты.
Интересная история про основателя клуба! Никогда ранее не слышала этого, да и не припоминаю, чтобы до встречи с тобой когда-то знала этот клуб. Просто мне эта тема не слишком интересна, оттого и не особо разбираюсь. Так-то, конечно, если я была бы фанаткой спорта, всё бы знала.
Не сказать, что из спорта мне что-то прям сильно бы нравилось, но я люблю танцы (это же тоже в какой-то степени спорт, да?) и играть в бадминтон. Но у нас на улице в бадминтон редко можно поиграть. То дождь, то ветер, но я люблю и дождь, и ветер, из-за плохой погоды я не страдаю. Дождь я люблю больше, чем бадминтон)
Даже не знаю, что тебе рассказать. Странно как-то слышать: «расскажи про свою жизнь». Не от тебя странно, а вообще, от любого человека странно, хоть я никогда и ни от кого не слышала подобной просьбы. Про Лондон тоже не знаю, что рассказать. Так забавно и глупо, правда же? Всю свою жизнь живу здесь, а не знаю, чем поделиться. Но это из-за того, что ты неправильно сформулировал предложение. Тебе нужно конкретизировать как-то, чтобы я знала хоть примерно тему, которая тебя интересует. А то я начну рассказывать про магазины здесь, а ты скажешь, что хотел услышать про людей… В общем, ты понял».
«Это прикольно, что ты такая начитанная. Ха-ха, не всем же любить спорт, верно?..
А я думал, что если ты живёшь в Лондоне, ты знаешь все лондонские компании и бренды… что-то вроде того.
Да, танцы – это один из видов спорта, просто менее распространённый, и когда говорят про спорт, танцы приходят на ум в последнюю очередь. Или вообще не приходят. А бадминтон – это классно. Я хорошо играю в бадминтон.
А плохую погоду я не люблю. Мне нравится солнце, потому что в хорошую погоду тренироваться лучше, как-то настроение сразу улучшается.
Ничего, если бы меня кто-то спросил про Вашингтон, я бы тоже не сразу ответил. А ты и правда расскажи мне про людей».
Мэриан не понравилось, что Дориан как-то слабо отреагировал на её любовь к чтению.
«Будто его спорт важнее моего чтения», – обиделась она, но в следующем письме никак не дала понять, что ей не понравилась его реакция.
«Конечно, не всем любить спорт. Спорт – всего лишь один из видов хобби, а увлечений вообще много. Да хоть рисование даже, которым увлекается моя младшая сестра. Ты её видел.
Если живу в Лондоне, я не обязана знать все лондонские фирмы. Ты бы ещё сказал, что думал, будто если я живу в Лондоне, то должна знать всех лондонцев по имени и ещё было бы полезно знать каждого в лицо. Забавно, я смеялась потом ещё долго над твоим сообщением. Ты только не обижайся, потому что правда смешно.
И да, я в курсе, что не все думают о танцах при упоминании спорта. А ещё я уверена в том, что если бы играла в бадминтон с тобой, то обязательно бы выиграла, хе-хе.
Жаль, что ты не любишь дождь. Дождь – это красиво.
Про людей… хм. Люди разные. Если это Лондон, то не значит, что все здесь мрачные под стать городу. Хотя, признаюсь, я никогда не встречала в моём городе каких-то очень открытых и позитивных людей. Только свою бабушку, но она и не из Лондона.
Люди здесь сами себе на уме. Они… никакие. Мало кто про себя рассказывает, много закрытых людей, которые считают расспросы грубостью, неуважением и влезанием в личное пространство. Есть и злые, и жадные, и предатели. Хорошие тоже, наверное, есть, но я пока не встречала таких, если честно, хоть ты и, возможно, не поверишь в это. Да в любом городе есть и плохие, и хорошие люди. Не бывает городов, в которых живут только плохие или только хорошие люди. Но в целом пока что у меня нет положительных впечатлений о лондонцах».
«Ну, признаюсь, кроме занятий спортом мне ещё нравится смотреть фильмы. Не могу определиться с жанром. Все фильмы по-своему неплохие. Но только не мелодрамы! Терпеть не могу их. Когда моя мама включает их по телевизору, я сразу же ухожу в другую комнату и закрываю дверь. Иногда она заставляет меня пересматривать вместе с ней её любимые сопливые кино, и мне нехотя приходится соглашаться, хоть я и долго сопротивляюсь. Я надеюсь, ты не любишь мелодрамы…? И да, я видел твою сестру, но мне она не понравилась, если честно. Какая-то бледная и блёклая. Ты лучше. Ты ярче.
Блин, вот затупил я, когда ляпнул про то, что если ты живёшь в Лондоне, то должна знать все лондонские бренды… Неудобно получилось.
Да, когда-нибудь сыграем в бадминтон, думаю.
М-м-м, ты странная. Как можно любить дождь? Мокро, грязно, везде лужи, и всё пахнет дождевыми червями.
Мне очень жаль, что за всю твою жизнь ты не встретила ни одного хорошего жителя своего города. Хоть мне и кажется это невозможным, но я верю тебе. Но как насчёт твоих родителей? Они тоже не относятся к хорошим людям или ты просто не стала брать их в расчёт, потому что они твои родители?
А в Вашингтоне люди разные. Каждый по-своему особенный. Есть и плохие, и хорошие. Но, знаешь, они именно разные. Здесь нет одинаково плохих или одинаково хороших. Просто нет похожих. Вашингтонцы как снежинки. Не в том плане, что холодные, ха-ха, а в том, что каждый здесь – уникален. Хоть я живу в Штатах, и штат от штата расположен недалеко, но я никогда не был в каком-нибудь другом штате. Только в Вашингтоне, где я, собственно, и живу. Ну, в Айдахо, конечно, я тоже был. Правда, в детстве. Я родом из Айдахо вообще-то, просто когда мне было пять, родители переехали в Вашингтон по работе, а потом приняли решение остаться. Айдахо я не помню уже, зато отлично знаю Вашингтон. Из-за этого я так сказал про Лондон и про то, что странно, что ты не знаешь свой город. Просто ты в Лондоне жила и живёшь, должна знать Лондон даже лучше, чем я Вашингтон.
Ты не обиделась?»
«Заранее скажу, что нет, я не обиделась. Мне было смешно, только и всего.
Фильмы – это круто! Я тоже люблю фильмы. Наверное, после чтения у меня это любимое увлечение, но только после чтения!!! Не сказала бы, что все фильмы по-своему неплохие. Есть интересные, а есть неинтересные. От некоторых я в восторге и пересматриваю их по сто раз в год, а некоторые такие скучные, что хочется выключить на десятой минуте.
У тебя милая мама :) Я улыбалась, когда читала твоё письмо. Правда :) Я тоже не люблю мелодрамы (некоторые и правда такие сопливые, что аж тошнит), но ради мамы посмотрела бы, как же тут откажешь, хе.
Я люблю фильмы ужасов. Совершенно разные. К слову, я не особо привередлива в выборе ужастика. Могу хоть про зомби, хоть про призраков. Вот это по-настоящему интересно! А не ваши эти комедии, детективы…
Мне с одной стороны приятно, что ты считаешь меня красивее моей сестры, потому что мне никто ещё никогда не говорил, что я красивее Мишель (я не помню, упоминала ли её имя, но её зовут Мишель, а дразню я её Вермишелью), а с другой стороны, мне немножко обидно за неё, потому что она хотела бы быть красивее меня. А ещё с третьей стороны (хоть и не шибко уверена, что третья сторона существует), ей постоянно говорят, что она красивее меня, поэтому, думаю, это будет честно, если хоть кто-то когда-то посчитает меня красивее неё. Так что, спасибо. Я оценила. Честное-честное слово :)
Да ладно, всё в порядке, не переживай насчёт этого.
Как? Как мы сыграем в бадминтон, если мы не то что в разных городах, а в разных странах? И нас отделяет океан! Ты же даже не, например, в Шотландии, из которой можно приехать в Англию на машине или автобусе. Океан, Дориан! Какой бадминтон… Мечтатель ты.
А вот это обидно. Почему это, если я люблю дождь, то я странная? Я просто другая. И если мне не нравится солнце, в отличие от тебя, если я отличаюсь от тебя, то что, я обязательно странная? Готова поспорить на Биг-Бен, что у вас в Вашингтоне кому-нибудь точно нравится дождь.
Дождь – это особенное явление. А гроза – вообще что-то потрясающее. Это эстетично и атмосферно. У нас дождевых червей нет. И почему ты называешь запах дождя, запах свежести запахом дождевых червей? Это некрасиво и неэстетично. Конечно, как ты будешь любить дождь, если он у тебя ассоциируется с червями…
Жаль… Или не жаль… Ты всё равно не можешь мне ничем помочь. Увы, Дориан.
Мои родители… Я пока что не хотела бы это обсуждать. Только если мы познакомимся ближе, и я буду достаточно хорошо тебя знать. Тема семьи не слишком приятна мне, и я не хочу говорить о родителях с кем попало.
Про вашингтонцев слушать интересно. Наверное, круто жить в таком месте, где все разные. Немножко завидую, но не чёрной завистью. Белой)»
«Хорошо, что ты не обиделась. Я рад, что тебе было не грустно, а смешно, ведь смех продлевает жизнь.
Круто, что у нас нашлось общее хобби. Тогда мы можем обсудить те фильмы, которые посмотрели мы оба. Но как мы поймём, какие фильмы смотрели и ты, и я? Наверное, придётся перечислять все и искать общие. Будет весело, я думаю)
Тогда тем более не беспокойся за сестру, раз уж все всегда говорят, что она красивее тебя. По-моему, она какая-то уродина, а быть блондинкой – так вообще кошмар. Терпеть не могу блондинок. Блондинки глупые. Я это и по личному опыту знаю, и по фильмам видел.
Не знаю. Как-нибудь сыграем. Может, когда-то встретимся. Я хотел бы с тобой встретиться.
Ладно, извини, пожалуйста. Ты не странная, ты и правда просто другая. Да-да, сдаюсь, ты права, я знаю одного вашингтонца-любителя дождя. Это случайно не ты?))) И Биг-Бен можешь оставить себе, он мне не нужен всё равно.
Я попробую полюбить дождь. Потому что хочу понять тебя и твою любовь. И хочу открыть для себя что-то новое, потому что, как я и говорил, люблю узнавать новое.
Мне жаль, что я ничем не могу помочь тебе. А хотел бы.
Так вроде мы уже познакомились, не? Ну ладно. Когда мы познакомимся поближе и узнаем друг друга лучше, я хотел бы послушать о твоих родителях. И я для тебя… «кто попало»? Ладно, я не обижаюсь, это же правда. Я не обижаюсь».
«Забегая вперёд, по тону последнего абзаца твоего сообщения видно, что ты обижен. Очень. Сильно. Обижен! На что ты обиделся, я даже не поняла, если честно. По-моему, всё очень логично. Но я сначала отвечу тебе на твои предыдущие абзацы, а потом перейду к этой теме.
Да, это правда хорошо, что у нас есть темы для разговоров. А когда общие просмотренные фильмы закончатся, можно договориться и выбрать какой-то новый, который посмотрим оба, а потом обсудим. Но это в дальнейшей перспективе, конечно)
Мне тоже не нравятся блондинки. Нет, я люблю свою сестру, но иногда она бывает такой противной, что хочется ка-а-ак треснуть её. Но нельзя, иначе меня накажут. Да, я люблю Вермишель, но не хотела бы себе подругу-блондинку или быть блондинкой. И насчёт уродины я бы не сказала, она довольно милая и симпатичная девочка. Скорее всего, ты плохо разглядел её, когда мы были в аэропорту. И я бы хотела, чтобы ты больше не оскорблял мою сестру. Мне лично неприятно это слышать. Спасибо за понимание.
Встретимся?! Ты серьёзно?! Нет, Дориан, я всё больше и больше удивляюсь тебе. Это же невозможно. Повторюсь, ты мечтатель. Вроде взрослым и умным кажешься, а говоришь такую чепуху. Не подумай только, что я против нашей встречи. Я наоборот очень даже «за». Обеими руками «за»! Просто… как? Как мы встретимся, если живём в разных странах? Вот возьми и напиши мне, как именно мы встретимся, раз уж ты считаешь, что это возможно. И не смей говорить, что не знаешь и не подумал перед тем, как написал.
Ты прощён.
Может, тот вашингтонец – я. А, может, и не я. Кто знает, кто знает)
Конечно, Биг-Бен я оставлю себе. Он самой мне нужен, а у вас есть Статуя Свободы, вам Биг-Бен ни к чему.
О… мне очень приятно, что ты попробуешь полюбить дождь. Когда я прочитала эту твою фразу, мне сразу так тепло стало. Сейчас пишу это и улыбаюсь. Ты такой милый.
Да, ты не можешь мне ничем помочь. Но спасибо хоть за то, что хотел бы помочь. Это ценно.
Вот, теперь я напишу пару слов о твоей псевдо-обиде. Что такого в том, что я назвала тебя «кем попало»? Конечно, может, это было довольно грубо, но зато прямолинейно и – что самое главное – правда. Просто… даже месяца не прошло с того момента, как мы познакомились. Ну, скоро месяц будет. Но мы же правда недостаточно хорошо друг друга знаем. И виделись всего лишь раз. Ладно, извини, наверное, мне нужно быть осторожней в выражениях. Надеюсь, ты перестанешь на меня обижаться».