полная версия

Михаил Бард
Невеста призрака

– Сегодня он заявился ко мне, – хмыкнул Гаскон. – Швырнул партитуру со своими правками, сказал, что лучше него главную роль никто не сыграет. И потому он «великодушно сделает это». Я чуть сердца не лишился – в таком бешенстве он был!

Сердца не лишился – как же.

– …и тут же поспешили обзвонить продюсеров?

– Само собой, – Гаскон расплылся в улыбке. – Ничто так не снимает стресс, как шелест купюр.

Изабель стиснула полы пальто.

– Это всё? Больше никаких распоряжений от него не поступало?

– Ты меня удивляешь, Идо. В постели с ним не наговорилась?

Вопреки собственным ожиданиям Изабель вспыхнула.

– Нет, – отмахнулся начальник, не дождавшись ответа. – Сказал только, что ты явно испугаешься такого внезапного успеха, а потому велел, чтобы я приложил усилия, чтобы удержать тебя в кресле режиссёра.

Изабель закрыла глаза, веля себе успокоиться.

Как ловко Эрик лишил её путей отступления. Как удачно обыграл их ссору. Как изящно оставил позади убийство.

Она восхищалась этим мужчиной так же сильно, как и злилась на него.

Но, по крайней мере, он не заставлял её выступать.

– Мсье Мартен… – девушка вздохнула, опустив голову. – Об этом я и хочу поговорить.

– Даже не смей заикаться об увольнении. Никуда я тебя не отпущу.

Она закусила губу. Эрик собрался исполнить на сцене не короткую арию и даже не её часть. Он решил сыграть главную роль.

Как когда-то давно.

Не этого ли она от него добивалась?

– Мы… не сработаемся с Призраком Оперы.

Гаскон расхохотался.

– Мы поссорились! Серьёзно! И не хотим друг друга видеть!

– Ах, во-о-от в чём дело, – Гаскон утирал слёзы смеха. – Идо, тебе не кажется, что лучше извинения не придумаешь?

Она сжала губы в линию, отчаянно краснея.

– Но… виновата в ссоре я, – тихо произнесла девушка. – Эрик делает это мне назло.

Гаскон вздохнул, потирая голову.

– Идо, – он затянулся. – Главное правило любого мужчины: если женщина не права – извинись.

Она подскочила, чувствуя хлынувший к щекам жар. Теперь Изабель казалась себе маленькой, капризной девочкой.

– Вздумаешь сбежать – пожалуюсь Валуа. А потом – сама знаешь – буду болтаться в петле за невыполнение его приказов.

Изабель задохнулась от такой наглости и равнодушия Гаскона. Подойдя, она выхватила партитуру с правками Эрика.

– Я вас ненавижу!

– Зря. Лично я готов расцеловать каждый франк, что ты мне приносишь.

Изабель вышла, стиснув кулаки, сгорая от стыда и злобы. Жиль вскинул брови, глядя на неё. Он не успел ничего спросить – так быстро девушка ринулась в свой кабинет.

Изабель чуть ли не вышибла дверь, подошла к столу. На нём лежал букет чёрных роз – явно, от Эрика, – от которого она поспешила избавиться.

Однако стоило ей увидеть конверт с подписью «П.О.», злоба оставила её. Пальцы задрожали, сердце дрогнуло, руки остыли.

Она боялась, что в этом послании Эрик потребует, чтобы она вернула ему обручальное кольцо.

Глава 27

«Мадам де Валуа, думаю, я слишком долго не напоминал вам о том, как отвратителен ваш характер, как глупы и наивны ваши поступки, и что ваши поспешные решения заставляют меня сомневаться в наличии у вас разума. Бог тому свидетель, но нет в мире человека, которого я презирал бы сильнее, чем вас.

Однако личные чувства не помешают моей работе. Как и ваши необоснованные обида и злость не должны убить в вас профессионала. Оставьте свои претензии за порогом моего театра, сосредоточьтесь на постановке и работайте с тем же упоением, что и всегда.

Я не желаю вести с вами беседы вне работы, не хочу вас видеть, не собираюсь приглядывать за вами и тратить свои драгоценные время и нервы на уроки для такой неблагодарной дряни. Надеюсь, наши чувства взаимны.

Ваш голос по-прежнему задевает мои заледеневшие чувства, но его слишком мало, чтобы мириться с вашей персоной.

Искренне ваш, П.О.»

Изабель опустилась в кресло, читая письмо Эрика, перечитывая его, касаясь пальцами аккуратного, изящного почерка. Он был в ярости, когда писал это, от самих букв, их наклона и формы веяло искренним гневом.

И любовью. Не мрачной, не жестокой, не маниакальной.

Жертвенной.

Выйти на сцену, только чтобы удержать её? Ненавистную женщину? Ох, Эрик…

Ты не обязан переступать через себя.

В конце концов, девушка прекрасно понимала его ужас перед сценой.

Изабель закусила губу, сдерживая эмоции. Конечно, в письме он сказал, что не будет приглядывать за ней, но девушка ему не верила. И потому не спешила радовать его слезами.

– Жиль, – произнесла она, голос звучал ровно и спокойно. – Почему ты ещё здесь? Скоро репетиция.

– Так ты же сама меня попросила…

– А теперь отменяю просьбу, – нахмурилась девушка. – Кыш.

Закатив глаза, парень ушёл, бросив напоследок что-то очень грубое и не слишком цензурное.

Изабель ещё раз пробежалась взглядом по письму Эрика и убрала его в ящик стола. Может, написать ему ответ и посмотреть, как он «не приглядывает» за ней?

Нет. Не дождётся. Да и чем можно ответить на такое письмо? Если Изабель скажет, что её обижают его слова, Эрик обрадуется, если она разозлится – он будет счастлив, если скажет, как сильно любит его – он отмахнётся. Да и любая её реакция может заставить его передумать играть главную роль.

Она прочитала сценарий, в котором не было ни одной страницы, которую Эрик не исчеркал бы своими правками. Фактически, он почти полностью изменил историю, вычеркнул часть персонажей, добавил новых.

Но сценарий стал в разы интереснее!

Изабель закусила губу, тяжело вздохнув.

Чёртов гений. Чёртов любимый, обожаемый, невыносимый гений.

Тряхнув волосами, Изабель поднялась с кресла и, забрав новый сценарий, направилась в танцевальный класс. Девушка твёрдо решила, что если Призрак Оперы будет ей противоречить и спорить, она ответит ему той же любезностью, что была в его письме.

Когда она пришла, артисты и музыканты разбирали новые партитуры.

– Изабель! – воскликнула Косет. – Почему моего персонажа вычеркнули? Что я такого сделала Призраку Оперы?

– Спроси у него сама, – вздохнула девушка. – Я ему не секретарь.

– Он разговаривает только с тобой!

Изабель сжала губы в линию, опустив взгляд в либретто. Косет кипела от злобы, но помочь ей девушка ничем не могла.

– Чего ты ждёшь от меня? – ответила Изабель. – Невеста Призрака – всего лишь моя роль. Роль. В реальной жизни я тоже подчиняюсь его требованиям.

– Но..!

– Никаких но. Я не знаю, что вы успели придумать обо мне и этом мужчине, но не верь слухам. Мы не пара.

По крайней мере, сейчас.

– Чистая правда, – произнёс Призрак Оперы из-за спины девушки, заставив Изабель подпрыгнуть. Как обычно, он подобрался к ней бесшумно. – И терплю я её только потому, что она приносит моему театру прибыль.

– Как хорошо, – не сдержалась Изабель, и её голос звучал выше, чем обычно. – Что наши чувства взаимны.

Взгляд Эрика обжёг её гневом, девушка ответила ему подчёркнутой злобой.

Злобой, которая едва не угасла от бешеного биения сердца.

– Прошу прощения! – в их безмолвную перепалку вмешался Жиль, помахав паре своим вариантом сценария. – Мсье Призрак… моя роль очень сильно расширилась. Вы точно ни с кем меня не перепутали?

– Нет, – процедил Призрак Оперы, ещё мгновение буравя Изабель взглядом. – Будешь смешить зрителя своей физиономией и делать моего персонажа выразительнее.

Глаза Жиля округлились. Повернувшись к Косет, он спросил, что не так с его физиономией. Изабель вздохнула. С лицом Жиля было всё в порядке, просто Эрик его терпеть не мог.

– Сегодня утром я получила письмо, в котором говорилось, что личные чувства не должны убивать в нас профессионалов, – произнесла Изабель, глядя на кого угодно, но только не на Эрика. – Правда, не помню имени отправителя.

– Ещё одно слово, мадам, и ваша новая постановка закончится, не начавшись.

– Просто напоминаю всем, – громко проговорила девушка. – Что мы одна команда и работать должны сообща. Надеюсь, ВСЕ это поняли.

Труппа таращилась на них в тихом ужасе, в то время как Жиль задумчиво сощурил взгляд. Изабель вздохнула. Парень беспокоился обо всех, со всеми общался и с каждым стремился подружиться. И Изабель воспринимала его, как хорошего друга.

Но даже ему она ни за что бы не рассказала о случившемся.

Все тайны Эрика, все его переживания, он сам принадлежали только ей. И делиться Изабель не собиралась.

Она и впрямь сошла с ума.

– Приступим, – вздохнула Изабель, хлопнув в ладоши. – Косет, роль жертвы Хайда переходит тебе.

Девушка побелела, взглянув на Призрака Оперы.

– Изабель… ты тоже хочешь от меня избавиться?

– Боже мой! Ничего с тобой не случится!

– Как знать, – Эрик хмыкнул. – Лично меня крайне раздражает, когда кто-то переигрывает.

Косет попятилась и спряталась за спину Жиля, прикрыв лицо сценарием. Удивительно. Капризная и несговорчивая певица сейчас была такой робкой и хрупкой, что Изабель было её даже жаль.

– В нашем театре никто не переигрывает, – произнесла девушка, по-прежнему не глядя на Эрика. – Разве что, излишне драматизирует.

– Согласен, мадам. Не рухните в обморок от очередного… потрясения.

Изабель вздрогнула, краснея до корней волос. Вцепившись пальцами в либретто, она подошла к артистам, не позволяя Эрику увидеть своё пылающее лицо. И как у него всегда получается оборачивать против девушки каждый её выпад? Изабель завидовала его красноречию.

– Действие первое, – вздохнула она, опустив сценарий на стол, взглянув на артистов. На всех, кроме Эрика. – В новой версии мы не знакомимся с Джекилом, а сразу погружаемся в действие. Жиль, твой персонаж натыкается на труп…

– Прошу минутку внимания, мадам, – хмыкнул Эрик, заставив Изабель сжать губы в линию. Её лицо пылало от его вкрадчивого голоса, от его бесцеремонности. – Как по вашему, хорошее ли это решение – мгновенно бросать зрителя в гущу событий?

– …вы же знаете ответ.

– Я очень хочу услышать ваше честное и непредвзятое мнение.

Изабель глубоко вдохнула, мгновение глядя в пустоту перед собой. Что ему ответить? Оскорбить его? Ему это понравится. Огрызнуться? Нет. Эрик, словно хулиганистый мальчишка, только этого и добивается.

Лучше и безопаснее быть честной. Так он хотя бы не выйдет из себя.

– Это рискованно, необычно, смело, – пожала плечами девушка. – Вы отказались от экспозиции в начальных ариях, позволив зрителю додумать происходящее. Мне нравится такой подход.

– Ни за что не сказал бы по вам, что вы любите риск. Скажите, вы могли бы пойти на него пускай не для себя, но ради близкого человека?

Господи. Нашёл же время.

Изабель закусила губу, скосив взгляд на мрачную фигуру Призрака Оперы. Ей казалось, что сам воздух накалялся от его злобы.

Вздохнув, она обернулась, хмуро посмотрев ему в глаза.

– Ради близкого человека я пойду на любой риск. Как бы сильно он ни выводил меня из себя, как бы отвратительно себя ни вёл, – она стиснула кулаки. – Потому что я люблю его.

Эрик сощурился, вглядываясь в лицо девушки. Если его и успокоили её слова, то он ничем этого не выдал. Единственное: он скользнул взглядом по её рукам и, увидев на безымянном пальце обручальное кольцо, едва заметно выдохнул.

Неужели всё это время он боялся посмотреть на её руки? Боялся, что их отношения действительно закончены? Изабель хотелось бы верить, что однажды они помирятся, что однажды он откажется от своего затворничества.

Да и… кто сказал Эрику, что он от неё избавится? После всех пережитых ужасов?

Он принадлежал ей.

Как и она – ему.

А потому ему пора исправиться, пора возвращаться к нормальной жизни, пора восставать из могилы и вновь блистать на сцене.

– Мы готовы начать? – выдохнула девушка.

– Да, – с мрачным видом прохрипел Призрак Оперы. – Приступайте.

Изабель отвернулась, борясь с желанием обнять мужчину. Иногда, несмотря на тяжёлый характер, он казался ей до безумия очаровательным.

– Итак… Жиль, твой персонаж натыкается на труп. Ты не врач, не полицейский, а потому сначала вообще не должен понимать, что перед тобой мертвец.

Закусив губу, она посмотрела на парня, чувствуя на себе пристальный взгляд Эрика.

– Будет ещё лучше…

– …если ты будешь пьян.

Изабель вновь вспыхнула. За месяц совместной жизни Эрик стал слишком хорошо угадывать её мысли.

– Это я люблю, – расплылся в улыбке Жиль.

– Пьяного ты должен отыграть, а не стать им, – Изабель пролистала сценарий. – Сиди рядом с трупом, толкай его локтем в бок. Кто у нас играет мертвеца?

Эрик расплылся в самодовольной улыбке, когда ладонь поднял один из самых известных артистов Lacroix Тиери Трифаль. Его Призрак Оперы и в лицо, и за спиной называл напыщенным индюком.

– Зрители будут удивлены, – только и произнесла Изабель, вздохнув. – Обещаю… я точно уволюсь после этой постановки.

– Вы увольняетесь после каждой, мадам, – парировал Эрик. Сегодня он решил цепляться к каждому её слову. – Возможно, для вас было бы мудрым решением встретить проблему лицом к лицу, а не сбегать от неё.

Изабель скрипнула зубами, низко опустив голову.

– Как видите, от вас я ещё не сбежала.

– Разве я выгляжу, как проблема? – хмыкнув, Эрик обошёл Изабель, поймав на себе её гневный взгляд. Его улыбка сейчас была особенно лукавой. – Я выгляжу, как решение проблем.

Девушка сделала два шага назад, точно слова мужчины обожгли её. Зажмурившись, она тряхнула волосами, мысленно обругав себя за такую красноречивую реакцию.

– Мсье, – выдохнула Изабель. – Если вы и дальше планируете отвлекать меня, я попрошу вас удалиться.

– Разве я отвлекаю вас, мадам? Я не хотел, – его насмешливый голос звучал почти искренне. – Право, мне бывает трудно сдерживаться рядом с той, кто мне так искренне…

Он улыбнулся, выдержав театральную паузу, свысока глядя на Изабель.

– …ненавистен.

Девушка прерывисто выдохнула, сжав либретто пальцами.

Это будет крайне сложная постановка.

И как она заставит Эрика правильно играть, когда он ведёт себя так, словно с цепи сорвался? Изабель закусила губу, глядя на труппу. Никак. Может, Призрак Оперы и решил взять главную роль, но перед премьерой он вознамерился уничтожить её нервы.

Нужно занять его работой. Пусть блистает своим гением, а на неё не обращает внимания.

– Мсье Призрак, – вздохнула девушка. – Акт первый, действие десять. Джекил и Хайд спорят…

– Я впервые появляюсь в третьем действии.

– Я знаю, где вы появляетесь! – вспылила она, стиснув кулаки. – Начните отсюда. Вы должны одинаково хорошо отыгрывать обоих персонажей. А потому Джекил должен быть святым, как апостол, а в Хайде я не хочу видеть никого, кроме Люцифера. Вам понятно?

Эрик выразительно приподнял бровь. Подчиняться Изабель он не собирался, однако брошенный вызов задевал его честь, как артиста.

К тому же, как-то раз он признался Изабель, что в молодости мечтал сыграть самого красивого, самого блистательного ангела, падшего из-за своей гордыни.

Люцифера.

Девушка вновь испытала мрачное торжество, когда лицо её возлюбленного застыло, когда он взял свой вариант сценария и подошёл к зеркалу.

Изабель выдохнула, утирая лицо ладонью.

– На чём мы остановились? Ах да… Жиль, твоя реакция должна быть ярче, чем у обычного человека, но без излишних кривляний. Мы показываем труп, но не должны напугать зрителя. Пугать его будет Хайд.

Сидя на стуле, парень делал пометки на полях, слушая указания Изабель. Осторожно бросив взгляд на Эрика, девушка продолжила разбирать сюжет.

И, вновь увлекшись работой, не заметила, как прошёл день.

Она не знала, в какой момент Эрик покинул класс, но сделал он это бесшумно и без лишних замечаний. А значит её задание он воспринял слишком серьёзно.

В кабинете Изабель не нашла дальнейших распоряжений, писем, записок – ничего. Но зато обнаружила упакованный обед. Эрик не готовил, не умел и не желал учиться, еду он заказывал в ресторанах, и она всегда была высшего качества.

Неважно, что он был зол на Изабель, заботиться о ней мужчина не переставал.

Закрыв глаза, она покачала головой. Эрик сегодня всё утро выводил её из себя, срывал репетицию едкими комментариями, вёл себя невыносимо. Пора и ей проявить характер и показать Призраку Оперы, что терпеть его выходки у неё не было никакого желания.

Пускай девушку и грызло чувство вины, пускай она и чувствовала себя последней эгоисткой.

Ничего. Эрику полезно злиться. В гневе он выходит из своего склепа.

В этот вечер пища отправилась в мусорное ведро. Как и на следующий день. И на следующий. И так всю неделю. На вторую подарки от Эрика стали роскошнее, а девушка избавлялась от них с куда большим остервенением. На третью неделю Изабель каждый вечер хотелось плакать от злости и бессилия, но она по-прежнему не позволяла Призраку Оперы насладиться своими эмоциями.

На четвёртую неделю она, оставаясь в своём кабинете, чувствовала только глухую боль и усталость. На репетициях Эрик выжимал из неё все соки, и каждое утро ей было всё сложнее заставить себя вернуться на работу.

Но, что хуже всего, она тосковала. По его поцелуям, объятиям, прикосновениям. Когда Эрик говорил, Изабель хотелось его убить, но стоило ему запеть, как она изнывала от желания.

Вот только сам Эрик оставался внешне спокоен, холоден, невозмутим. Изабель отвечала ему тем же. Ей казалось, что в противном случае он передумает играть главную роль.

Потом весь следующий месяц в знак мести Изабель как будто бы случайно каждый день пела что-нибудь. То помогая артистам настроиться, то указывая им, какой должна быть роль. Эрика тоже не избежала эта участь, ему приходилось слушать тот голос, над которым он сам долго и кропотливо работал.

И, должно быть, на генеральной репетиции Изабель переборщила. Это она поняла по той злости, той свирепости, с которыми Эрик прервал её исполнение, впившись поцелуем в губы.

Он грубо прижал девушку к стене, стиснул пальцами волосы, почти причиняя боль, вцепился в одежду. Изабель охнула, когда Эрик прикусил её губу, и это привело его в чувства.

Теперь она понимала, что имел в виду Гаскон, когда просил девушку перестать держать Призрака Оперы «на голодном пайке».

В его поцелуе был чистейший, свирепый, дикий голод.

Её дыхание сбилось. Эрик смотрел ей в глаза, тяжело дыша, и его тело, такое жаркое и знакомое, напряглось в её объятиях. Изабель сжала губы в линию, не сразу осознав, что на них таращились артисты. Если бы они были наедине, их ссоре пришёл бы конец.

Чёрт. Чёрт! Чёрт!!!

– Надеюсь, – выдохнул Эрик, отпрянув от неё. Изабель не сразу выпустила его из объятий, – это заставит вас заткнуться, мадам.

Артисты в недоумении переглядывались. Жиль же, у которого до сих пор никак не получалось подружиться с Эриком, самодовольно ухмылялся. Когда мужчина прошёл мимо, парень произнёс:

– Вы точно угрожали ей, а не провоцировали?

Изабель вспыхнула. Эрик с подчёркнутым презрением провёл пальцем по своей нижней губе, скосив взгляд на девушку.

– Мадам в курсе, что ничем хорошим это для неё не кончится.

Сгорая от стыда, Изабель подошла к мужчине и, наконец, сделала то, о чём мечтала два бесконечных месяца репетиций.

Дала ему пощёчину.

Вернее, замахнулась для этого, но не смогла коснуться лица мужчины. Его реакция была превосходной, он перехватил руку девушки и несильно, но твёрдо сжал.

Нахмурившись, Изабель попыталась вырваться из захвата. Эрик не отпустил.

– Мадам, – его губы изогнулись в нахальной, лукавой усмешке. – Опасно быть такой несдержанной. Пройдёмте со мной, я знаю хороший способ успокоить нервы.

Изабель ахнула, когда мужчина дёрнул её за руку, увлекая за собой. Он небрежно отсалютовал артистам:

– Продолжать без нас. Мы надолго.

Глава 28

Ни разу не обернувшись, Эрик привёл Изабель к кабинету, порой резко дёргая её за руку, стоило ей затормозить, остановиться или заговорить с ним. Он открыл дверь своим ключом и затолкал сопротивлявшуюся девушку внутрь.

Когда он запер кабинет изнутри, Изабель подошла к столу, шаря по нему взглядом в поисках чего-нибудь тяжелого, острого, опасного.

Бумаги, документы, письма, записки, черновики…

– Соскучилась?

Подойдя, Эрик опустил ладони ей на талию, зарывшись носом в крупные кудри. Изабель со стоном выдохнула. По коже пробежали мириады мурашек, а шею обожгло жарким дыханием мужчины.

– Не дождёшься, – прохрипела она, закусив нижнюю губу.

– Неужели? – он коснулся губами её кожи. Девушка изогнулась, стискивая кулаки. Она ощущала, что он улыбался. – Тогда объяснишь, почему ты всё время бесишься? Почему так сильно боишься на меня посмотреть?

– Я нич…

Мужчина приспустил воротник её свитера, осыпая лёгкими, невесомыми поцелуями оголившееся плечо.

– Эрик…

– Давно я не слышал этого имени, – прошептал Призрак Оперы.

– Пожалуйста, – тонким голосом произнесла она. – Перестань…

– И почему я должен тебя слушаться?

– Потому что, – она со стоном вдохнула, лихорадочно соображая, – потому что… я всё ещё… в ужасе.

Эрик невесело хмыкнул, всего на секунду остановившись.

– Сейчас станет ещё страшнее.

С этими словами он опустил на стол свою белоснежную маску, сжал плечи девушки, развернул лицом к себе и вновь поцеловал. Не так сердито, как в первый раз, но требовательнее, настойчивее. Изабель со стоном выдохнула, ответив на ласку, сжав мягкую рубашку у него на груди. Это заставило девушку вздрогнуть, опомниться. Эрик был в дорогостоящем сценическом костюме – одежде, не предназначенной для интимной близости.

Эрик скользнул губами к её шее, прикусил нежную кожу. Изабель прерывисто выдохнула. Всякий раз, когда мужчина целовал её с таким пылом, на её теле оставались красновато-бордовые следы.

– Погоди, – прошептала она, изгибаясь, дрожа от его жарких прикосновений. – Эрик… одежда…

– Ты права. Она мешает.

Девушка не это имела в виду, но смогла лишь охнуть, когда Эрик стянул с неё свитер. Она попыталась прикрыться, но мужчина не позволил ей этого сделать, поцелуями спускаясь к груди.

– Ну и кто из нас, – прохрипела она, – соскучился?

В ответ Эрик прикусил чувствительное место. Изабель сжала зубами костяшку пальца, чтобы не вскрикнуть.

– По крайней мере, – прошептал он, вновь прильнув к губам девушки, – я этого не скрываю.

Изабель хотела поспорить, возразить, но стоило остаткам одежды упасть на пол, как все её аргументы улетучились. Каждый раз оставляя её обнажённой, мужчина не спешил раздеваться сам. Каждый раз Эрик наслаждался её беспомощностью, видом её тела, его жаром и мягкостью. И каждый раз Изабель теряла голову, когда его губы и руки касались тех мест, что обычно были прикрыты одеждой.

Она так и не смогла привыкнуть к его пылкой страсти.

Эрик теснее прижимал её к столу, покрывая долгими поцелуями вздымавшуюся грудь. Изабель вздрогнула, когда с рабочего места с грохотом свалились её тяжёлые книги.

Мужчина оборвал ласку, обжигая дыханием чувствительную кожу девушки. Она взвилась в его объятиях, крепко стискивая сильные плечи. Изабель всякий раз сгорала от стыда из-за того, каким красноречивым становилось её тело в руках Эрика. Однако упрёков от мужчины она ещё не слышала. Ему как будто бы нравилась такая низменная, плотская страсть.

Он поднялся поцелуями выше и прикусил мочку уха девушки. Его руки задержались на её талии, замерли. Жмурясь, Изабель была готова убить Эрика за медлительность.

– Иди на диван, – прошептал он.

– М-м…

– Если мы испортим твои чернови…

Он не договорил. Изабель поцеловала его, оборвав на полуслове, стиснув пальцами мягкий воротник рубашки. Распаляясь, девушка забывала обо всём вокруг, и существовали в целом мире для неё только она сама и Эрик.

Стиснув её в объятиях, мужчина неловко шагнул назад, едва не падая вместе с девушкой, тянувшей его вниз. С трудом он добрался до дивана, толкнул Изабель на мягкую поверхность. Она тяжело дышала, её пышные кудри разметались по подушке, она забыла о стыдливости и о том, что ей следовало бы прикрыться.

Эрик окинул её с головы до ног долгим пылающим взглядом.

– Как же ты прекрасна, – произнёс мужчина, большим пальцем надавив на её нижнюю губу.

Она только прерывисто выдохнула, когда Эрик, склонившись, поцеловал её, сжав её руки, сплетя пальцы. После ссоры Изабель было страшно вообразить их воссоединение, она не представляла, каким образом хоть один из них решится переступить через собственную гордость. Ей казалось, что оставшись с ним наедине, она не испытает ничего, кроме страха и злобы.

Но Изабель была счастлива.

Его прикосновения опаляли жаром кожу, его поцелуи возвращали затосковавшему сердцу пульс. Забывшись, Изабель вскрикнула, взвилась, когда их тела слились в порыве страсти. И крик этот был вызван вовсе не болью и не страхом.

Обычно Эрику нравилась её эмоциональная реакция, как и Изабель нравилось, когда этот вечно сдержанный, собранный мужчина срывался на стоны и рык. Но в этот раз он накрыл поцелуем её губы, глуша так распалявший его голос.

Изабель вцепилась руками в его плечи. В этот раз в их близости не было ни намёка на прежнюю романтическую нежность. В этот раз были грубость, злость, отчаяние, ярость. Как с его стороны, так и с её. Изабель была зла на Эрика, потому что он слишком долго сдерживался, а Эрик зол на неё – потому что она слишком правдоподобно изображала недотрогу.

И в этот раз экстаз был до того красочным, что Изабель, содрогаясь в объятиях мужчины, с трудом вспомнила, как дышать. Она ни разу не теряла сознание в постели с ним, но сейчас была близка к этому.

Впрочем, когда Эрик без сил рухнул рядом, когда, тяжело дыша, крепко поцеловал её, девушка поняла, что и для него эта вспышка удовольствия оказалась непривычно сильной.

Прильнув к мужчине, Изабель вглядывалась в его глаза, пальцами осторожно скользя по линии ожогов на груди. Эрик перебирал пальцами её мягкие кудри и впервые за два месяца его губы тронула мягкая улыбка.

– Эрик, – прошептала она, – нам же… работать надо.

– Да.

– Премьера завтра.

– Вот именно.

– А мы…

Он улыбнулся шире, запечатлев поцелуй на её губах.

Они надолго умолкли, подолгу глядя друг другу в глаза. В такие моменты мужчина казался прекраснее кого-либо из живущих на Земле.

– Ты превзошла себя, – наконец, выдохнул Эрик. – Выбила меня из образа. Теперь эти блеющие овцы из труппы будут надоедать тебе, начнут умолять, чтобы ты заставила меня смягчиться.

– А ты смягчишься?

Он ответил после недолгой паузы.

– Ради тебя, – с этими словами он поцеловал её ладонь, – я пойду на всё.

Изабель закусила губу. Встретившись с ней взглядом, Эрик тут же пожалел о своих словах.

– Не взду…

– Уходи из театра и живи со мной!

Мужчина закрыл глаза и тяжело вздохнул, приподнявшись на диване.

– Не начинай.

– Эрик, – нахмурившись, она тоже приподнялась, не позволяя ему сбежать. – Нам НУЖНО об этом поговорить. Сколько ни уходи от этого разговора, но так больше продолжаться не может.

– Ты хоть представляешь, как мне даётся это возвращение в нормальную жизнь? Чего мне стоило снова взяться за главную роль? – огрызнулся он. – Ты помнишь, к ЧЕМУ привёл мой успех в последний раз?

Изабель умолкла.

– Я лишился всего. И взялся я за главную роль, чтобы ты, неблагодарная дрянь, не поддалась импульсу и не сбежала. Глупо было оставлять тебя на свободе. Нужно было запереть в театре и не слушать твоих постоянных жалоб.

Девушка глухо вздохнула. Он так чеканил слова, будто поведение Изабель уже долгое время огорчало его. Сжав губы в линию, она прильнула ему, стиснув в объятиях.

А ведь она тоже боялась его потерять, боялась, что он вновь сбежит и замкнётся в себе.

– Эрик, – прошептала она. – Я прошу об этом не из-за своего эгоизма. Я хочу, чтобы… чтобы малыш был рядом с папой.

Мужчина застыл. До него не сразу дошёл смысл слов девушки, он даже на какое-то время перестал дышать.

– Ты уверена? – прохрипел он.

Она кивнула, крепче сжав его в объятиях.

– Как давно ты узнала?

– Когда мы только начали репетировать, – произнесла девушка, ткнувшись носом в его плечо. Эрик был таким отстранённым и безэмоциональным, что Изабель чувствовала себя виноватой в беременности. – Я понимаю, что ты не в восторге, но я ни за что не избавлюсь от него!

– Глупая… откуда вообще такие мысли?

– От твоей вечно угрюмой физиономии, – проворчала она, выпустив его из объятий. – Мог бы хоть улыбнуться!

Эрик не пошевелился. Нахмурившись, Изабель придвинулась ближе и взглянула ему в лицо, собираясь снова отругать возлюбленного.

И тут же вздрогнула, проглотив все свои упрёки.

Эрик сжал губы. В его глазах сверкали сдерживаемые слёзы.

Изабель хотела было что-то сказать, но слова не сорвались с губ. И этого мужчину в театре считали монстром? Подумать только. Этот хладнокровный, расчетливый убийца, злой дух мщения, бесчувственный гений едва сдерживал слёзы, узнав, что скоро станет отцом.

– И вообще, – негромко произнесла Изабель, обняв его за руку, опустив голову на плечо. – Сам дурак. Нет бы пообещать мне, что всё у нас будет хорошо, что мы перестанем ссориться, что ты будешь учить музыке не только меня.

Он провёл дрожащей ладонью по лицу.

– Изабель, – прохрипел он, – жизнь моя… я… я собирался сорвать твою постановку.

Девушка приподняла бровь.

– Я два месяца к этому готовился, мастерил ловушки, – продолжал мужчина. – Осталось только подпилить декорации, чтобы они рухнули под весом труппы. Кто-то просто сломал бы ноги, кто-то сразу погиб бы…

Он прерывисто выдохнул.

– Зачем, Эрик?

– Чтобы разорить тебя, – со злобой процедил он. – Оставить без гроша, лишить репутации. Тогда ты без всяких возмущений пришла бы ко мне под крылышко.

Изабель вздохнула.

– Гаскон насоветовал?

– Это так очевидно?

Изабель едва заметно улыбнулась.

– Жиль бы посоветовал тебе петь серенады под моими окнами, – она пожала плечами. – Скажи… почему ты готов обсуждать наши проблемы с кем угодно, даже с меркантильным Гасконом, но не со мной?

– И что я бы тебе сказал? Что пристрелил этого идиота Бувье, потому что ты мне дороже, чем кто-либо ещё?

Девушка сжала губы в линию, не сразу найдясь с ответом.

– Эрик, – улыбаясь, она закрыла глаза. – Хорошо выступишь, и мы в тот же вечер отправимся выбирать новое жильё. Никаких тесных мансард и бездонных подвалов. Обычная квартира, в которой поместятся трое.

Он молчал так долго, что Изабель не надеялась на ответ.

– Дом, – наконец, выдохнул Призрак Оперы. – Эрик де Валуа III заслуживает жить в своём доме.

– Господи, никаких Эриков! Меня и один с ума сводит!

Но Эрик в ответ только лукаво улыбнулся, встретившись с ней взглядом. Он справился с нахлынувшими эмоциями, подавил их, подчинил.

– Я слышал, женщины называют сыновей в честь своей первой любви. Это правда?

– Вот появится сын, тогда и посмотрим! – огрызнулась Изабель. – Дочка тебе совсем не нужна?!

– А у неё будет невыносимый характер мамы?

– Да!

– Тогда я перестану уделять тебе всё своё внимание, – хмыкнув, он надавил большим пальцем ей на губу. – Ты согласна быть на втором месте, ангел мой?

Изабель сжала пальцами плед, вглядываясь в лицо мужчины. Она хмурилась, но на самом деле не злилась. В глубине души девушка испытывала смятение.