Марсия Андес
Подпусти меня ближе
Блондинка делает ещё один глоток, а потом поднимается на ноги.
– Уже уходишь? – насмешливо спрашиваю я, пытаясь скрыть свою нервозность и негатив.
Она берёт свой шлем и поворачивается ко мне, впиваясь своими ядовитыми глазами.
– Да, – коротко и тихо отзывается Соня.
Я фыркаю, быстро скольжу по губам языком, затем усмехаюсь и медленно встаю на ноги, словно смакую каждое своё движение. В последний раз, когда мы с ней виделись, я сидел в инвалидной коляске, теперь же я полностью здоров. Я стал гораздо выше Розиной, а она заметно похудела. Стала изящней и привлекательней.
– Не останешься? – притворно спрашиваю. – Скоро мой бой. Посмотри хотя бы, раз пришла.
Она бросает взгляд на ринг, затем скользит им по мне и останавливается на моих ногах. Соня смотрит на меня с таким видом, словно до конца не может поверить в то, что я могу ходить. Или думает, что у меня вместо ног протезы?
– Ты дерёшься?
– Как видишь, со мной всё отлично, – отмахиваюсь я. – А вот с тобой… – она резко вскидывает голову, и я скептично улыбаюсь, понимая, что задел за живое. – Катаешься на байке? Светлые волосы? Кожанка? Серьёзно?
Она нервничает. Нет, она пытается злиться, но у неё ничего не получается.
– Зачем ты пришла, Розина? – холодно спрашиваю я.
Она переступает с ноги на ногу.
– Ты же сбежала в тот раз. Зачем вернулась? – я сильно сжимаю зубы, негодуя от одного её присутствия. Я выбит из колеи и обескуражен этой встречей, а я терпеть не могу такие моменты.
– Ты сам меня оттолкнул, – она смотрит мне в глаза.
– И? – я вскидываю бровь – Ты кричала, что не бросишь меня не при каких обстоятельствах, а тут я просто психанул, и ты тут же сбежала. Если бы ты действительно меня любила, тебе было бы плевать на мои слова. Кому нужен жалкий колясочник… Ты только и ждала повода, чтобы избавиться от меня.
Я почти осекаюсь, потому что только сейчас вдруг понимаю, что всё это время был обижен на неё за этот поступок. Я был тогда сломлен и подавлен, я готов был срываться на всех, кто был рядом со мной, потому что я утопал в отчаяние. И я оттолкнул её. Я не хотел, чтобы она смотрела на меня с разочарованием и с сочувствием. Потом я жалел об этом поступке, но факт того, что девушка просто так взяла и сбежала из города, оставив всё, даже меня, лишь доказывал, что я, инвалид, был ей не нужен.
А теперь у меня всё прекрасно, и пусть она подавится своей беспомощность.
– Не правда, – бормочет Розина, глотая ртом воздух, словно собираясь разреветься. – Я…Я…
– Я… Я… – передразниваю её, злясь ещё больше. – Что ты, Розина? Я лишился бокса по твоей вине. Так, зачем ты вернулась? – я уже не контролирую то, что говорю. Эмоции берут верх надо мной.
– Конечный пункт определяешь не ты, – говорит она.
– Что?
– Это ты шлёшь мне письма? – почти вскрикивает Розина, и я даже теряюсь. – Ты написал это, и я пришла. Сраный конечный пункт! Сознавайся!
Скрещиваю руки на груди. Так, значит, она тоже получает эти чёртовы послания?
– Ты про карточки со всяким бредом? – недовольно бурчу я. – Мне они тоже приходят, но я давно уже перестал их открывать, так что понятия не имею, о чём ты. Я про тебя ни черта не знаю, и уже не помню даже, когда вспоминал о тебе в последний раз. Мне заняться больше нечем, как тебе писать подобное. Но раз ты пришла, тогда почему бы тебе не остаться, Розина? – я улыбаюсь. – Эй, Шершень, – я оборачивается к барменше. – Поставь мне бой. Сейчас.
– Что? – она озадаченно смотрит в нашу сторону. – Он у тебя заказной через час.
– Мне плевать. Тогда позови Макса, скажи, что хочу размяться. Живо, шевелись, – снова смотрю на Соню. – Что, Розина. Хочешь посмотреть, каким я стал? – я нагибаюсь к ней почти вплотную. – Каким ты меня сделала…
Я ухмыляюсь из-за растерянного взгляда девчонки и разворачиваюсь.
– Дай мне минуту, Розина. Я покажу тебе, кто я теперь.
Направляюсь к рингу, хватая лежащие рядом со стойкой перчатки для смешанных боёв, и на ходу надеваю их. Девочки за столиком слева начинают пищать и звать меня, замечая, что я собираюсь выступить. Проворно забираюсь на ринг, довольно улыбаясь.
– Эй, красотки, кто хочет, чтобы я побил Макса?
Они взвизгивают ещё сильнее. Обычно мы не дерёмся друг с другом, только если вообще нет желающих и клиентов, которые хотят подзаработать на участии в спаррингах, но иногда мы устраиваем тренировочные бои, вроде этого.
Я смотрю на Розину, которая всё ещё стоит на том же месте и сжимает в руках свой шлем. Усмехаюсь. Пусть посмотрит, каким я стал и кто я теперь. Крики девушек уходят на задний план, когда мой партнёр поднимается на ринг.
Мы начинаем драться.
Это не бокс. В боксе ты можешь применять только руки, атаковать и защищаться, а здесь правил никаких нет. Руки, ноги, захваты, голова. В пах только бить нельзя, кусать, да глаза выцарапывать, но какой нормальный мужик будет заниматься подобным?
Я отвлекаюсь на Розину и получаю удар коленом в живот. Дыхание перехватывает, но я ухожу от захвата и со всей силы заезжаю парню в лицо. Макс тут же падает на ринг, девчонки визжат ещё громче, а я смотрю в сторону, где стояла Соня. Её там нет. Осмотрев зал, я понимаю, что Розина сбежала.
Фыркнув, я помогаю противнику подняться. Дальше драться нет никакого смысла. И вообще, нафига я организовал этот бой?
Я спускаюсь с ринга и недовольно снимаю перчатки. Пыл от встречи с прошлым постепенно сходит на нет, оставляя только потерянность и обескураженность. Поверить не могу, что только что разговаривал с Розиной, это же немыслимо…
Ленинград – Никого не жалко, никого
Матвей.
«Конечный пункт» – бар, который открылся лет шесть назад в нескольких кварталах от моего дома, где я жил с родителями. Тогда у него было другое название. «Рюмка». У меня с ним связаны неприятные воспоминания, поэтому особой симпатии к этому месту я не испытываю, в отличие от Егора Штормова, который сроднился с ним настолько сильно, что даже уже считает своим вторым домом. Здесь он проводит больше времени, чем в своей съёмной квартире.
Изначально, когда «Рюмка» только открылась, – это было неприметное заведение, направленное на узкую аудиторию. Обычно сюда приходили заядлые алкоголики, прячущиеся от своих родственников, и всякий остальной сброд. Помещение было тесным, тёмным и прокуренным. Здесь подавали не прожаренные шашлыки и подозрительные салаты. В туалетах постоянно воняло, зеркала были грязными и неприятными, посетителей было мало, а иногда и вовсе никто не приходил.
Ещё когда я учился в школе, мне довелось работать здесь. Я хотел подзаработать на новый телефон, потому что старый случайно разбил в одной из драк, в которую меня втянул Шторм. Экран треснул, корпус прогнулся, а большая часть кнопок вообще перестала отвечать на мои нажатия. Проще было выбросить его на помойку, чем починить.
У меня был кореш, который работал в баре на полставки, и я попросил его замолвить за меня словечко. Я хотел отработать пару месяцев, купить сотовый и свалить отсюда куда подальше. В итоге меня свели с владельцем, и тот предложил мне подработать на складе. Нужно было таскать привезённый товар в коробках из грузовика в подсобку. Естественно, речи о трудовом договоре и каких-то документов не шло, я ведь тогда всё ещё учился в школе.
Я согласился. Приходил после занятий в среду и в пятницу и помогал разгружать провизию. В день получал около штуки, и планировал уже в конце месяца распрощаться с этим притоном, пока однажды случайно не «открыл» одну из коробок. Она была плохо запечатана и в любом случае не выдержала бы своего «путешествия» от машины до склада. Дно коробки разорвалось, и содержимое вывалилось наружу.
Оказалось, что владелец незаконно добывал всякую технику, а потом продавал её. Скорее всего, где-то воровал или ещё что. Мне тогда было всё равно. Я испугался, что если меня увидят с открытой коробкой, то неприятностей мне точно не избежать. Быстро отнёс её на склад и сделал вид, что ничего не произошло.
А когда я пришёл в следующий раз за деньгами, владелец заявил, что нашёл открытую коробку на складе и что я стащил что-то из неё, хотя я вообще ничего не брал и даже не успел толком рассмотреть, что было внутри. Мне сказали, что если я не верну деньги за украденное, то он пойдёт в полицию и заявит на меня. Владелец требовал вдвое больше того, что я заработал у него во время смен. Мне пришлось согласиться на условия.
Денег, естественно, у меня не было, да и не собирался я отдавать то, что заработал честным трудом. Сразу же после разговора с мужчиной, я сам направился в полицию.
Я ненавижу своего отца, но у него есть отличные связи не только в военной структуре, но и в правоохранительных органах. Начальник отдела – знакомый моего папы. Он раньше часто бывал у нас дома с семьёй на ужинах, пока мои предки не развелись, так что я решил обратиться именно к нему. Я рассказал всё, как было на самом деле, и заведение «Рюмка» быстро прикрыли. Владельца поймали с поличным и посадили за сбыт краденного, а бар был продан с целью получения денег на адвокатов, которые даже не смогли помочь этому придурку.
В последствии «Рюмка» ещё несколько раз то открывалась, то закрывалась, пока не перешла в руки нынешней владелицы. Шершень полностью переделала помещение и создала «Конечный пункт», место, куда стягиваются все любители хорошо отдохнуть, повеселиться, подзаработать и посмотреть на кровавые бои.
Для меня же «Рюмка» осталась «Рюмкой», а уж ковбойский стиль, смешанный с джазовой музыкой, боями без правил и периодическими концертами различных групп и исполнителей меня вообще никак не привлекает.
А ещё я недолюбливаю Шершня. Раздражают такие женщины, которые всё держат под своим контролем и считают, что мужики обязаны ползать у них в ногах. Ей же перечить даже страшно, она тебя своей грудью задушит. Я как-то пересекался с ней ещё в самом начале, когда Егор только пришёл сюда работать, она, конечно, вряд ли это помнит, но я уж точно тот случай никогда не забуду.
Тогда Егор впервые дрался здесь на ринге и, конечно же, победил, а Шершень стояла рядом со мной и наблюдала за ним. И тогда она мне заявила что-то типа «Шторм будет моим» или «Я его трахну, вот увидишь». Я думал, что просто ослышался, потому что было много народу, и шум разрывал мою голову на части. Я пришёл только ради того, чтобы поддержать друга, а не общаться с подобными бабами. Мне было жарко, душно, а ещё меня тошнило, потому что я наглотался перед выходом из дома своих бесполезных таблеток, которые даже не помогали. С тех пор каждый раз, когда я вижу владелицу «Конечного пункта» я испытываю тоже самое, что и тогда.
И вот я снова здесь по настоянию Егора следую за рыжим официантом, который направляется к какому-то Лёхе, у которого я буду на побегушках. Никакого желания оставаться здесь, а, тем более, работать, у меня нет, но ведь Шторм меня потом сожжёт на заднем дворе, если я сбегу.
Знал ли я тогда, когда таскал коробки с ворованной техникой из грузовика на склад, что спустя несколько лет меня жизнь снова закинет в это место? Ни за что на свете не поверил бы.
Парнишка останавливается, открывает дверь и заглядывает внутрь.
– Шершень послала к тебе помощника, сказала, чтобы ты объяснил ему, что и как делать.
– Зови, – слышу низкий голос.
Рыжий отстраняется и смотрит на меня, кивая на дверь. Я ничего не отвечаю и лениво захожу в комнату, прикрывая за собой дверь. Здесь небольшое подсобное помещение, которое заставлено всяким хламом, папками с документами и прочими ненужными вещами. Окна здесь нет, места слишком мало для того, чтобы можно было свободно дышать.
За столом сидит парень лет тридцати-пяти, может быть, меньше, со светлыми волосами и выделяющейся родинкой на щеке. У него нос с горбинкой и тонкие губы, телосложение худощавое, ноги длинные, вытянутые из-под стола.
Лёша смотрит на меня исподлобья, откладывая в сторону какие-то бумаги.
– Здоров, – бросает парень. – Как звать?
– Матвей, – спокойно говорю я, проходя ближе и без разрешения садясь на стул.
– Отлично. Меньше разговоров, больше дела, – блондин откидывается на спинку стула, и мне почему-то кажется, что своей фразой он меня только что затроллил. Типа я спокойный и молчаливый. – В общем, задача такая. Я буду давать тебе различные посылки, а ты будешь их относить. Документы, деньги и всё такое. Ничего сложного. Как курьер. Для начала три сотни за один заказ, потом посмотрим. Вопросы, страхи, предложения?
Я смотрю в его серые глаза и пытаюсь собраться с мыслями, но они разбегаются по всей голове из-за ноющей боли. Мне нужно на воздух, здесь слишком душно и противно.
– Три сотни за каждую посылку? – неспешно тяну я. – Идёт.
Думаю о Шторме. Наконец, он от меня отстанет. Тем более, что работа несложная, просто разносить всякую чепуху и получать за это деньги. Всё равно, что гулять по городу, а тебе за это ещё и платят.
– Отлично, – Лёша довольно улыбается. – Пару недель будешь на испытательном сроке. Даю одну посылку, ты её относишь, затем возвращаешься сюда и получаешь деньги. Если всё будет нормально, через пару недель буду давать тебе за раз больше посылок, чтобы сто раз не мотаться по городу, – он достаёт из-под стола небольшой пакет и ставит на стол. – К каждой посылке прикреплён адрес, так что не потеряй его. Возникнут проблемы, звони.
Парень кладёт на столешницу свою визитку. Я медлю, вглядываясь в пакет, и думаю о том, что же там внутри? Почему-то вспоминаю старого владельца, который заставлял меня разгружать ворованные вещи, и сомнение сковывает каждую клетку моего тела, но потом я снова вспоминаю надоедливого Егора и вздыхаю. Плевать, что там. Работы легче не придумаешь…
Беру пакет и визитку.
– Понял, – бросаю я для приличия, затем разворачиваюсь и направляюсь к двери.
Три сотни за посылку… Мне кажется, или это слишком много? Хотя, я не в курсе расценок нынешних курьеров, так что плевать. Главное, чтобы заплатили, остальное совершенно не важно. Тогда я смогу нормально покупать свои транквилизаторы и радоваться жизни. Ну, насколько это вообще возможно в моём состоянии.
Therr Maitz – My Love Is Like
Егор.
– Ну, и где этот петуш? – недовольно бурчу я, пытаясь привлечь внимание Шершня, которая обслуживает посетителей.
Их сегодня много, и все они, по крайней мере, большая часть точно, пришли посмотреть на мой бой. Многих я вижу не в первый раз, некоторые лица мне незнакомы. В нашем заведении большой поток посетителей: кто-то приходит, кто-то уходит, так что я стараюсь особо не привыкать к постоянным клиентам. Да и как-то без разницы, какой народ приходит, главное, чтобы делали ставки, а дальше дело за мной.
В этот раз посетителей куда больше обычного, и я уже догадываюсь, кто постарался привлечь к нам клиентов. Скорее всего, все они здесь только ради того, чтобы посмотреть на мой бой с племянником Арчи, который, кстати, до сих пор ещё не появился.
– Скоро будут, – откликается Аня, проходя мимо меня.
Я наблюдаю за её движениями, но совершенно не вижу их, потому что все мои мысли сейчас вертятся вокруг недавней встречи с Розиной-младшей. Я нервно постукиваю пальцами по столешнице, пытаясь справиться с противоречивыми эмоциями, перехватывающими всё моё сознание. Хочется выместить на ком-нибудь своё раздражение, сорваться и избить до такой степени, чтобы противник превратился в месиво из мяса и костей.
Я пытаюсь успокоиться, потому что предстоящий бой заказной, и я должен его в любом случае слить, а после этого я просто свалю из бара, найду на улице какого-нибудь нарывающегося на неприятности гопника и изобью, чтобы это раздражающее дикое желание внутри меня исчезло.
Находиться за барной стойкой и ждать, когда появится мой противник, слишком утомительно. Не могу больше стоять на одном месте, у меня чешутся кулаки, и если я срочно не выйду на ринг, то наброшусь на первого попавшегося под руку беднягу.
– Только не забудь, – в сотый раз напоминает мне Аня. – На твой проигрыш поставлены большие деньги, так что постарайся не облажаться.
– Да знаю я, – раздражаюсь я. – Дай сюда.
Я выхватываю стакан с каким-то напитком из руки девушки и залпом осушаю его. Горло обжигает, и я кривлюсь, но мне становится легче. Шершень никак не комментирует мой внезапный порыв – я осматриваю толпу, веселящуюся под громкую живую музыку, и мне неожиданно становится тошно, вот только я никак не могу понять, из-за чего.
Перед глазами стоит Розина: её светлые волосы, тонкое тело и взгляд, который единственный из всего её образа никак не изменился. Я злюсь ещё больше, пряча руки в карманах и пытаясь перестать прокручивать в голове наш с ней разговор. Из-за этого я завожусь ещё больше, и скользкая змея медленно начинает обвивать моё горло, постепенно сжимая его своим телом. Ещё секунда, и её ядовитые зубы вонзятся в мою кожу, и яд направится прямо к моему сердцу.
– Это они, – Шершень толкает меня в плечо, чтобы я вернулся в реальность.
Проследив за её взглядом, я вижу Арчи, медленно пробирающегося к барной стойке. На нём чёрный распахнутый плащ и странная шляпа, которая кажется мне до дикости нелепой. Я сдерживаю ухмылку, когда мужчина подходит к нам и вальяжно присаживается на свободный стул.
Рядом с ним останавливается парень чуть постарше меня. Он среднего телосложения, костлявый, но высокий, с рыжими волосами и веснушками на лице. У него кольцо в правом ухе, сине-зелёные глаза, и одет он в обычную футболку и спортивки. Не знаю, как хорошо он умеет драться, но если отстойно, то я его с одного удара уложу. Это проблематично, поскольку мне нужно, чтобы всё было в точности да наоборот. Меня должны отправить в нокаут в этом раунде.
Да простят меня все те, кто будет сегодня ставить на мою победу…
– Моя дорогая Шершень, – расплывается в улыбке Арчи. – Плесни-ка мне немного бренди.
Аня кривится в ухмылке и отходит от нас, чтобы достать с другого конца бара нужную ей бутылку.
– Что, Егор, готов? – обращается ко мне мужчина.
Я прожигаю взглядом своего будущего противника и криво улыбаюсь. На лице рыжего нет ни единой эмоции, и мне вдруг кажется, что у него какие-то проблемы с головой.
– Я всегда готов.
– Надеюсь, ты помнишь о нашей сделку? – он облокачивается локтями о столешницу.
Я медленно перевожу взгляд на Арчи и немного прищуриваюсь.
– Конечно.
Тот расслабляется и бросает взгляд на Аню, которая как раз подходит к нам с бутылкой и наполненным бренди стаканом. Она ставит его перед посетителем и упирается рукой в бок. Сейчас она выглядит как заядлая домохозяйка, предлагающая свою стряпню своему мужу.
– Познакомьтесь, это Антон, – Арчи кивает на своего племянника.
Мы смотрим на парнишку, но тот вообще никак не реагирует. Я представлял его более мягким и податливым, когда думал о нашем спарринге. Рассчитывал, что со мной будет драться избалованный мальчишка, который предъявил своим родителям свой очередной каприз. Хочу, мол, драться на подпольных боях и победить. Хотя, признаться, какое-то странное желания на День Рождения.
– Шершень, готовь толпу, – решительно тяну я, уже представляя, как выйду на ринг и буду играть на публику, главное, не заиграться.
– Ага.
Я усмехаюсь.
– Готовься, если тебе нужно, – обращаюсь к Антону, а потом достаю под стойкой свои перчатки без пальцев и разминаю шею.
Плевать уже какой у меня противник, главное, побыстрее с ним расправиться. Не терпится уже заехать кому-нибудь по физиономии.
Забыв обо всех на свете, я поднимаюсь на ноги и направляюсь в сторону ринга. Толпа немного расступается, замечая меня, и, когда понимает, что скоро начнётся представление, начинает галдеть и провожать меня приветственными возгласами. Эмоции, преследовавшие меня по пятам с момента моей встречи с Розиной, скапливаются в одной точке, изнывая от желания взорваться и разлететься по всему моему телу.
Я хватаю микрофон, который мне протягивает одна из официанток, коротко улыбаюсь ей, забираюсь на ринг и машу ди-джею, чтобы он приглушил музыку. Когда шум немного стихает и уходит на задний план, я привлекаю к себе внимание посетителей.
– Скоро начнётся мой бой, – говорю в микрофон, и мой голос разлетается по всему помещению. – Так что поторопитесь сделать ставки. Как обычно Шершень у барной стойки, – я показываю на девушку рукой, и некоторые из гостей оборачиваются, чтобы взглянуть на неё. – Что, народ, хотите увидеть настоящий бой?! – вскрикиваю я, пытаясь завести толпу, и люди начинают улюлюкать. – Я не слышу!
Возгласы усиливаются – часть толпы направляется к Ане, чтобы сделать ставку, остальные окружают ринг, пытаясь оказаться в первых рядах и увидеть то, как я буду надирать задницу Антону. Кстати, где он?
Осмотревшись, я замечаю парнишку недалеко от ринга. Возвращаюсь в угол, перевешиваюсь через тросы и отдаю официантке микрофон, после чего снова иду в центр. Делаю несколько выпадов, чтобы завести толпу, снимаю футболку и, улыбаясь, бросаю её в людей. Её ловит какая-то девчонка, и визги в первых рядах усиливаются. Я машу кому-то рукой, немного подпрыгиваю, разминаясь, затем облокачиваюсь спиной о тросы, пристально наблюдая за тем, как мой противник поднимается на ринг и замирает на противоположной стороне.
Облизываю губы – время тянется медленно, и моё нетерпение только увеличивается, а вместе с ним и всё остальное, вплоть до злости, пронзающей мои внутренность. Я смотрю на толпу, и глупая мысль о том, что где-то в этой каше может быть Соня, решившая вернуться обратно, путает все мои мысли. Я ищу взглядом в толпе девчонку, но лица незнакомые и расплывчатые. Всё превращается в сплошной круговорот, и я бросаю это дело. Снова смотрю на рыжего, оценивающе сколько по нему взглядом.
Его лицо, словно камень. Он так сильно боится или же просто не от мира сего?
Когда Шершень выходит на ринг и объявляет, что спарринг начинается, я довольно улыбаюсь, отстраняясь от тросов и оказываясь в центре ринга. Визги и крики уходят на задний план – Аня спускается вниз, позволяя мне властвовать в этом месте, и я изо всех сил сдерживаюсь, чтобы не ударить противника раньше времени.
Антон подходит ближе и останавливается напротив меня. Так, Егор. А теперь спокойно. Просто поиграй с ним и сделай так, чтобы твои удары были не такими сильными, как обычно. Я должен слить этот бой. Я должен проиграть. Я должен, иначе у меня будут проблемы.
Кто-то свистит, оповещая нас, что бой начинается, и практически в этот самый момент Антон замахивается. Я не ожидаю такой внезапной атаки и с трудом уклоняюсь. Несильно заезжаю ему в челюсть кулаком.
Рыжий отшатывается и трясёт головой, затем уклоняется от моего следующего замаха, ударяет меня в голову. Прикрываюсь предплечьями от следующего удара.
Нужно проиграть, нужно проиграть.
Отшатываюсь назад и натыкаюсь на тросы, снова смотрю в толпу, вспоминая Розину, и неприятное чувство сковывает моё горло. После встречи с ней весь мой мир переворачивается с ног на голову. Я то злюсь, то смеюсь, то хочу придушить кого-нибудь. Поверить не могу, что какая-то девчонка смогла выбить меня из равновесия, это же бред полнейший.
Нахрена вот она вернулась?
Я замахиваюсь и ударяю Антона ногой в грудь, заставляя его наткнуться на тросы и вернуться обратно ко мне, заезжаю ему под рёбра кулаком.
Что ей нужно от меня? Сидела бы в своём Питере до конца своей жизни и не вспоминала бы о моём существовании. А тут заявилась, на, Егор, встречай меня.
Меня неожиданно хватают за голову и ударяют колено в лицо. Боль пронзает моё тело, рёв толпы оглушает, и голова начинает кружиться. Я на автомате ухожу от замаха Антона, трясу головой, сплёвывая кровь, пытаюсь сфокусировать взгляд на противнике.
Ещё и обвинила, что это я ей эти сраные письма шлю. Мне что, заняться нечем? Чёртова Розина! Как же бесит меня, твою мать!
Я сжимаю зубы и ударяю противника в челюсть – злость на Соню переполняет меня, и я тону в ней, словно в тягучей бочке с мёдом. Бесит, бесит, бесит…
Антон неожиданно падает на бок и больше не двигается, а я в замешательстве смотрю на его тело и не могу понять, что происходит. Он в нокауте? Да я же его совсем чуть-чуть задел, какой нахрен нокаут?!
Толпа ревёт ещё громче, и я с запозданием понимаю, что победил. Я, чёрт возьми, победил в заказном бою, в котором должен был проиграть.
Бросаю взгляд на Шершня, которая стоит возле барной стойки, затем на Арчи, сидящего рядом с ней, и тоскливая мысль, остужающая мой пыл, проникает в голову.
Мне конец. Я труп. Арчи прибьёт меня, сожрёт с потрохами, потом высрет и нассыт на меня.
Твою мать…
Розина, я убью тебя. Это всё твоя вина…
Wuuha ft Ali – Закон Каменных Джунглей
Матвей.
– Посылка из «Конечного пункта», – говорю я в домофон, стоя перед подъездом многоэтажного дома.
Этот адрес указан на карточке, которую всучил мне Лёша вместе с пакетом.
– Десятый этаж, квартира 135, – женский голос вырывается из динамиков, после чего пиликает оповещение, что я могу войти.
Я возвращаю наушник обратно в ухо и решительно открываю дверь, проникая внутрь недавно построенного дома и решительно направляясь в сторону лифта. Музыка обволакивает меня и спасает от давящей тишины – смотрю на цифры и наблюдаю за тем, как кабинка спускается с 7 на 1 этаж, а потом двери лениво разъезжаются в стороны, позволяя мне зайти внутрь.
Я нажимаю на кнопку с номером «10» и смотрю на своё отражение в небольшом зеркале, висящем на стене слева. На мне чёрная кепка и наушники в ушах, глаза карие, волосы короткие, чёрные, выгляжу я чертовски уставшим, словно не спал несколько дней подряд.
Поправляю козырёк и вздыхаю. Это первая моя посылка, которую я должен отнести по адресу, и я понятия не имею, что внутри неё. Да и мне как-то всё равно: отдам пакет и вернусь обратно в бар за деньгами.
Широко зеваю, облокачиваясь о стену лифта, и прикрываю глаза. Лениво. Ничего не хочу делать, вот бы сейчас вернуться домой и завалиться в постель. Эх. Заберу три сотки и куплю себе чего-нибудь.
Голова снова ноет, но не так сильно, чтобы обращать на неё внимания. Это всегда происходит, когда я долго слушаю музыку, но без неё я точно окончательно двинусь.
Лифт останавливается – я неохотно выхожу из него, сворачиваю налево, скольжу взглядом по квартирам и справа нахожу сто тридцать пятую. Рука тянется вверх, чтобы позвонить, но я не успеваю, потому что дверь открывается, заставляя меня замереть на месте.
Я встречаюсь взглядом с зелёными глазами девчонки. Она ниже меня, но явно старше лет на пять-семь. Её волосы тёмные, выше плеч, лицо бледное с идеальными бровями. Верхняя губа у неё сплошная без заострений, из-за чего я сразу вспоминаю мультик «Ким пять с плюсом».
– Новенький? – читаю по губам, потому что в ушах всё ещё наушники, девушка открывает дверь шире и отступает, чтобы я смог войти внутрь.
Я не мнусь, прохожу в квартиру и прикрываю за собой дверь, ловко вынимая правый наушник и вешая его на ухо, чтобы не болтался. Протягиваю пакет девчонке, осматривая её с ног до головы. Она в домашних шортах и в майке – лямки красного лифчика плотно стягивают плечи, и я заглядываюсь на них, на пару секунд выпадая из реальности.
– Спасибо, – девушка забирает у меня посылку и ставит на тумбочку. – Подожди, принесу деньги.
Её голос медленный, но уверенный – хозяйка немного улыбается, затем разворачивается и уходит. Я осматриваюсь – здесь уютно, убрано и приятно пахнет, не то, что в моей квартире.
А ещё, кажется, хозяйка пекла недавно пирог.
Девушка возвращается, на ходу роясь в своём кошельке. Она достаёт оттуда несколько купюр и протягивает мне.
– Это за посылку, – томно тянет хозяйка, оказываясь куда ближе, чем нужно. Я забираю деньги, никак не реагируя на то, что девушка нарушает моё личное пространство. – А это, – она зажимает между указательным и средним пальцами ещё штуку и подносит к своему лицу, – если останешься и составишь мне компанию.
Я вскидываю бровь, оценивающе скользя по ней взглядом. Она симпатичная и явно не из тех, кто стесняется рядом с парнем и строит из себя невинную овечку.
– Мне в бар нужно, – тяну я, намекая своим голосом, что меня всё-таки можно попробовать уговорить остаться.
Брюнетка встаёт на носочки и выдыхает мне в лицо:
– У меня есть пиво, – её губы почти касаются моих. – И травка…
Мурашки скользят по моему загривку, и я усмехаюсь.
– Ладно, – соглашаюсь я.
Она улыбается так, словно получила самый долгожданный подарок, и осторожно засовывает обещанные деньги мне в карман джинс. Девушка судорожно выдыхает, томно прикрывая глаза, и еле заметно касается кончиком языка моих губ. Затем резко отстраняется.
– Меня зовут Надя, – безмятежно бросает девушка, хватая пакет, который я ей принёс.
Она останавливается в дверях и прислоняется к косяку, вскидывая бровь, словно намекая, чтобы я тоже представился.
– Матвей.
Стаскиваю кроссовки, неровно оставляя их возле пуфика, затем медленно подхожу к Наде, лениво вытаскивая второй наушник и накручивая провода на пальцы, чтобы они не спутались в кармане.
– Туда, – она хватает меня за плечо, когда я оказываюсь практически вплотную к ней, и разворачивает в сторону комнаты. – Располагайся. Я принесу пиво.
Я ничего не отвечаю и прохожу дальше, осматриваясь по сторонам. Здесь диванчик и большая плазма на стеклянном столике. Шкаф с книгами, комод, какие-то цветы и велотренажёр в углу. Я сразу вспоминаю квартиру Шторма, у него там тоже вечно всякие гири и тренажёры, что раньше было у родителей, что сейчас.
Удачно я зашёл. Халявное пиво, ещё и заплатили за то, что я останусь. Интересно, все клиенты Лёши такие или просто сегодня мой день?
Я сажусь на диван и облегчённо вздыхаю. Телевизор находится напротив меня, он выключен, и я вижу своё одинокое отражение. Мне почему-то становится неловко, и едкое желание уйти отсюда въедается в мою голову, но потом в комнату возвращается Надя, бросает на диван пару банок пива, какие-то крекеры и садится рядом со мной, протягивая мне самокрутку с такой невинной улыбкой, словно это просто конфета.
Я забираю самодельную сигарету и усмехаюсь – девушка ставит между нами пепельницу, после чего щёлкает зажигалкой и затягивается. Едкий запах травки расползается по комнате – я зажимаю самокрутку между губами и уже собираюсь забрать у хозяйки спасительный огонь, но Надя сама приближается ко мне и щёлкает перед моим носом зажигалкой. Я затягиваюсь, расслабляясь.
Если бы Егор узнал, что я балуюсь травкой вместе с незнакомой девчонкой, он бы меня убил. Парень весьма категорично относится к подобным вещам. Мне как-то всё равно. Моя жизнь и так идёт под откос, я сижу на транквилизаторах, куда уж хуже? Тем более из-за травки голова настолько затуманивается, что я даже не чувствую боли. Зато потом…
Мы молчим, но мне настолько уютно рядом с Надей, что вряд ли нам вообще нужны хоть какие-то слова. Дым расползается по комнате – я откидываюсь на спинку дивана и расслабляюсь.
