Мария Рассохина
Второе дыхание
– Вы не читали ее прежде?
– Нет, но знаем основные положения, их рассказывают при поступлении на работу в исследовательский отдел. Читать книгу полностью не требуют. Раньше на нее активно ориентировались при поиске выхода. Но когда все теории о том, как выбраться, были испробованы на практике и опровергнуты, она стала никому не нужна. Ее положили в архив и очень долгое время не пользовались. Но я решила ознакомиться с ней лично и удостовериться, что мы ничего не упустили, потому что уже не знала, что мне делать – мама разволновалась и вся напряглась – Я больше не могла так работать. Каждый день придумывать и тестировать всякие дурацкие гипотезы, которые не работали, писать об этом отчеты, а на деле не выяснять ничего полезного. Годами. Безрезультатно. И до меня также годами работали сотни других людей. Я пошла на эту работу, чтобы обязательно, во что бы то ни случилось найти выход. Я была в полнейшем отчаянии. Я конечно предполагала, что рано или поздно настанет творческий кризис, но он слишком затянулся. Поэтому я так погрузилась в работу, когда появилась Аня. Наконец-то какой-то прорыв, пространство для исследований, новое дыхание, новая надежда! Я работала практически без отдыха, но он мне был не нужен – только бы найти зацепку.
Я впервые наконец поняла маму и перестала обижаться на нее. Я бы хотела, чтобы она сразу сказала мне о своем страстном желании действовать, а не сваливала все на начальство, которое заваливает ее работой. Ведь как раз в этом желании мы с ней были похожи. Я могла бы рассказать ей все с самого начала.
– И что, эта книга помогла тебе?
– Пожалуй да. В одной из версий говорилось о том, что через стену можно пройти в определенный период, который называют «состоянием полного хаоса».
Я понимающе закивала, вспомнив, что рассказывала Лиля.
– Я что-то слышала такое и раньше, – продолжала мама – об этом упоминалось во время того же обучения, но как-то вскользь.
– Что конкретно подразумевается под «состоянием полного хаоса» – неизвестно – пожал плечами папа – Но мы думали, что это происходит сейчас, и провели серию классических экспериментов: отправили нескольких добровольцев попытаться пройти через стену – до, после и во время Покрышки, той, которая затопила и наш дом. Но все они погибли. И тут мы опять возвращаемся к схеме из трех вариантов. Первый – мы сделали что-то не так, отправили людей не в то время не в том месте. Второй – состояние полного хаоса еще не было достигнуто. Третий – полный хаос – это чушь собачья и никак не связан с возможностью выйти отсюда. Мы пока мыслим оптимистично и рассматриваем только первые два варианта. Последняя Покрышка показала, что то был не предел, нас может ждать и кое-что покруче.
Затем я рассказала, как нашла тайный ход. Лица моих родителей переменились. Это было не удивление, а такой вид, будто они спалились, попались. Им хотелось что-то сказать, но они не стали меня прерывать. Я объяснила, как Тим помогал мне, и как в итоге свалилась в воду.
– Ты была в архиве?! – не выдержала мама.
– Успокойся. Не так громко – предостерег ее папа, он старался сохранять невозмутимость, но тоже был очень обеспокоен.
– Что? – непонимающе спросила я – Да нет же, не в архиве, а в каком-то подземном пруду с мертвыми телами и утерянными вещами.
Мама тяжело вздохнула:
– Это и есть архив.
Я была озадачена:
– То есть как? Я же видела архив. Он на втором этаже, у входа дежурит охрана.
– За той дверью ничего нет, это для отвода глаз. Для любопытных вроде тебя.
Получается, я сама того не подозревая, попала туда, куда изначально и планировала попасть. Это оказалось гораздо проще и гораздо страшнее, чем я представляла. Оказалось, не так сложно проникнуть в архив, гораздо сложнее выбраться.
– И все сотрудники об этом знают? – удивилась я.
– Нет, меньшая их часть знает. Только сотрудники определенных отделов, включая наш.
– Хотя многие догадываются – добавил папа – Но никто это не обсуждает.
– Но почему вы называете его архивом? Там же нет никаких документов.
– Не совсем так. Там есть источники – начал разъяснять папа – На истории вы должны были проходить, что источники бывают не только устные и письменные, но и вещественные. Так вот это склад вещественных источников, по большей части. Раньше много времени отводилось изучению тел и вещей, оказавшихся там. Как динозавров изучают по останкам. Но потом архивом стали пользоваться гораздо реже, так как уже узнали все, что могли узнать важного. Теперь группа спускается туда раз в несколько месяцев, чтобы достать всякий утерянный хлам для переработки.
– А почему там ничего не тонет? И как тела так хорошо сохранились?
– Подземные воды в сочетании с соком листьев Дар-дерева – хороший консервант, который к тому же поддерживает всё на плаву. Большая часть листьев попадает туда естественным образом, во время Покрышки, но для нужного эффекта приходится их добавлять вручную. А что касается тел, со временем они все равно тяжелеют и опускаются под воду. На поверхности остаются те, что поновее.
Меня снова передернуло от воспоминания о бабушкиных пустых глазах, глядящих на меня из-под воды.
– А каким вообще образом туда все попадает?
– Под землей есть «коридор», соединяющий архив с Водной стеной. По нему течение и приносит тела вместе с мусором. Это обнаружили еще основатели, когда пытались выбраться из деревни при помощи подкопа. Центральный Институт не случайно построен на этом месте.
В целом, мне понятно, почему существование кладбища решили скрывать. Это привлекло бы слишком много ненужного внимания. К тому же, местечко абсолютно жутчайшее, врагу не пожелаешь такое увидеть. Лучше пребывать в счастливым неведении.
Дальше я рассказала родителям о том, как обнаружила свой велосипед, о тщетных попытках выбраться собственными силами и о том, как в конце концов вода сама подняла меня наружу. Папа с мамой были ошарашены. До сих пор они думали, что мне кто-то помог выбраться.
– Не припомню, чтобы прежде такое случалось. Это просто невероятно.
– Это наверняка связано с последней Покрышкой. Я уверен. Определенно связано!
В конце концов я дошла до самой интересной части и пересказала историю Тима. Прежде в своем рассказе я специально не упоминала Аню, чтобы произвести большее впечатление, но родители догадывались, к чему все идет. Когда я закончила, они выглядели так, будто их опасения подтвердились. Они тоже что-то подозревали.
– Вы в итоге смогли выяснить что-то насчет этой девки? Почему вы так долго с ней возились?
– Выяснилась одна странность. Недавно мы связались с городом по специальному радиоканалу, назвали фамилию, имя и отчество, которыми Аня представилась, описали ее внешность. Там подтвердили, мол, была такая девушка, только она считалась погибшей в пожаре. Как раз в тот день, когда появилась здесь.
– Интересно. Про пожар она не упоминала.
– Мы решили не спрашивать ее напрямую, чтобы не спугнуть. Но думаю, сейчас уже нет смысла тянуть.
– Да, надо допросить ее хорошенько.
В моем воображении Аня сидела в нашей гостиной, привязанная к спинке стула. Пока она без сознания, я сижу рядом на диване и любуюсь тем, как она уронила голову на плечо, как ее красивые длинные волосы спадают на лицо. Была в этой картине какая-то эстетика. Когда она приходит в себя и отказывается отвечать на вопросы, я бью ее по лицу. Я уже вижу ее разбитую губу, из которой сочится тоненькая струйка крови. Очень соблазнительно.
В реальности же она послушно пошла к нам сама и никак не сопротивлялась. Она понимала, что в этом нет смысла. Знала, что рано или поздно придется объяснить свои действия и была к этому морально готова. Но я все равно не упущу возможности хоть разок ей врезать.
Ваня, конечно, тоже пришел.
– Как ты прошла через стену? – спросила я.
– С помощью гугл-карт.
– Чего?
– А, вы же не шарите… Жаль, такая шутка пропала.
– Просто расскажи нам, как ты прошла через стену, и все будет хорошо.
– Да прям?
– Ну типа.
– Точно не для меня.
Я решила, что настал подходящий момент и вмазала ей по носу.
– Полина! – осуждающе воскликнула мама.
– Ах ты дрянь мелкая! – заорала Аня, вытирая рукой струйку крови.
– Да это цветочки по сравнению с тем, что мне пришлось пережить из-за тебя!
Аня угрожающе зыркнула на меня и выпалила:
– Я убила человека.
На несколько мгновений воцарилось молчание. Больше всех поразился Ваня.
– У нашей деревни был алкоголик-председатель. И однажды в очередной раз сел за руль нетрезвым. Сбил моего отца, тот умер – последнюю фразу Аня проговорила быстрее остальных, на выдохе, явно не желая задерживаться на этом воспоминании. Я знала, что ему все сойдет с рук, потому что он важная шишка с кучей денег, он и прежде отмазывался.
Спустя несколько дней после аварии, он заявился на порог моего дома. Как раз в тот момент, когда я резала картошку для супа. Скорее всего, хотел предложить денег или даже извиниться, но мне было плевать. Как только он раскрыл свой мерзкий рот, я резко развернулась и швырнула в него ножом. Я не промахиваюсь. Метать меня научил отец, он был военным. Нож угодил точно в горло. Чтобы замести следы, ночью я затащила тело в его дом и подожгла. Я была напугана и растеряна. Надо было сразу вызвать пожарных, но я удрала в лес, в сторону Водной стены. Случайно прошла через нее. И когда очухалась здесь, поняла, что это отличное место, чтобы спрятаться от тюрьмы. И может даже начать новую жизнь. Пришлось вам соврать. Рассказала то, что первым в голову пришло, сочинять более стройную теорию было некогда.
– Но раз ты так не хотела, чтобы Водные стены были разрушены, почему так серьезно подошла к проверке своей гипотезы? – спросил папа.
– Очень серьезно – добавила я, злобно зыркнув на Аню.
– Я вообще не думала, что это как-то может помочь с поиском выхода. Просто успела заметить одну закономерность, которая упростила бы вам жизнь внутри деревни.
– Но я безусловно поражен тому, как ловко ты мне пудрила мозг все эти дни – наконец подал голос Ваня.
Аня глубоко вздохнула и опустила голову в пол, едва сдерживая слезы.
– Я не помню, когда в последний раз с кем-то так общался, как с тобой. Думал, мы откровенны друг с другом. Но оказывается, я ничего о тебе не знаю. Сколько еще ты планировала мне лгать?
– Да я ничего не планировала! – воскликнула Аня сквозь прорвавшиеся слезы, я еще никогда не видела ее такой ранимой – Какие к черту могут быть планы?! Я совершила преступление, случайно угодила сюда, влюбилась в тебя и решила скрыть правду, чтобы меня тут же не погнали ссаными тряпками – захлебываясь слезами тараторила она – Здесь я смогла переключиться и снова почувствовать себя счастливой. Здесь мне было спокойно. А ты бы как-то по-другому поступил на моем месте? Сразу признался бы, а?
– Как минимум я не стал бы сбрасывать твою сестру в колодец с трупами и швырять в нее ножи.
– Ладно, да, ты прав. Что я могу сделать, чтобы ты меня простил?
– Рассказать то, о чем тебя с самого начала просят. Как ты прошла через стену?
Какое-то время Аня сидела молча. Возможно, пыталась что-то выдумать, но присутствие и влияние Вани не давали ей полной свободы мысли. Она больше не была так смела в своем вранье.
– Как я уже сказала, это вышло практически случайно – начала она – Я не была до конца уверена, что смогу пройти, но терять уже было нечего. После поджога я рванула к Водной стене. Достаточно было пройти несколько метров через лес, чтобы подойти к ней вплотную. Я любила периодически приходить туда и чувствовать ее красоту, величие, загадочность, непостижимость и ужас.
В тот день был сильный ветер, огонь с дома перебросился на лес, и вот уже все полыхает. А я до последнего не обращала на это внимания, сидя у стены и пытаясь осознать, что наделала. Все произошло очень быстро, путь домой оказался отрезан. Я оказалась в ловушке между водой и огнем. Между тем, чтобы сгореть заживо и утопиться я выбрала второе. Но вдруг заметила, что в нижней части стены, примерно в полуметре над землей, вода изменилась. Обычно течение было направлено вертикально, но в этой области оно пропало, и вода стала спокойной, как в озере. Прежде я никогда такого не видела, сколько ни сидела у этой стены. Я осторожно протянула руку к воде и мельком коснулась ее. Затем просунула руку в воду по самое запястье и спокойно вынула ее. Ничего не произошло. Нам говорили, что от малейшего соприкосновения со стеной тебя тут же засасывает внутрь, и ты захлебываешься. Но я будто просто опускала руку в бочку. Раздумывать и удивляться больше не было времени: я легла на живот, набрала побольше воздуха и заползла в этот «проход». Вода взбаламутилась, а дальше я помню только, как очнулась здесь.
– Очень интересно! – воскликнул отец – Я почти уверен, что это из-за совместного действия стихий: воды и огня. И возможно даже земли, если вода изменилась лишь на небольшом расстоянии от земли. А без ветра огонь бы не распространился.
Я знаю, что идея гипотезы о стихиях принадлежит папе. Он придумал ее много лет назад, но дальше дело не пошло. Никак не могли придумать, как ее проверить.
– Боюсь, вам может понадобиться еще один ингредиент.
– О чем это ты?
– Я уже говорила. О страхе. Ведь мне было смертельно страшно.
– Это может быть совсем не связано с твоей дурацкой гипотезой – влезла я.
– Ну как знаете.
– Нужно провести серию экспериментов – встрепенулась мама – Завтра же приступим! – Ты должна была рассказать сразу – сердито обратилась она к Ане – Мы потеряли слишком много времени с тобой.
– Ладно, она уже и так устала – вступился Ваня.
– Да, бедняжка, так устала! – я не упустила возможности съязвить.
– Думаю, мы пока никуда не опаздываем – продолжил мой брат.
– Надеюсь, что это так.
***
Я стояла, скрестив руки на груди и прислонившись к дереву, и наблюдала за тщетными попытками команды вызвать какие-либо видимые изменения в водной стене и найти проход, о котором рассказывала Аня. Сама она растерянно ходила рядом с рабочими и только качала головой. Рядом лежала цистерна с водой – пожарные были начеку.
Сначала к воде подносили горящие факелы, но этого огня разумеется было недостаточно. Было глупо полагать, что от такой ерунды Водная стена поддастся. Затем, пожертвовав значительным количеством драгоценной древесины развели два огромных костра – великолепнейшее зрелище. Никакого эффекта. Поджигать целый лес, чтобы вызвать еще большее пламя – неоправданный риск. Нельзя было идти на это, не будучи до конца уверенными, что все сработает. Поэтому после череды неудач огонь полностью потушили.
Мои родители стали что-то обсуждать с Аней, когда я уходила из леса, направившись в сторону Диминого дома. Я могла бы послушать, о чем они говорят, но суть и так была понятна. А уверена ли Аня, что все так и было? Снова наврала? Возможно, было выбрано неподходящее время или место? Может, то была разовая акция, случайность? Действует только с той стороны? Слишком много факторов, которыми нельзя пренебрегать. Много неточностей и неуверенности.
Может, разрушение Водной стены вообще зависит не от нас? Мы не можем просто пойти открыть дверь во внешний мир. Это решать не нам. Стихия ведет себя как хочет, и мы зависим от нее. Еще никогда мы не чувствовали себя настолько непричастными, неспособными повлиять на стихию. Остается только довериться ей.
Собравшись все вместе дома у Димы и Дани, мы с ребятами долго обсуждали эту тему, и некоторые были настроены радикально.
– Все-таки надо было поджечь этот лес – спокойно заявил Витя.
Ира вперилась в парня круглыми глазами:
– Серьезно? Ты так легко об этом говоришь?
– А у нас есть еще какие-то варианты? Способ «сидеть и ждать» не прокатил, мы уже сто лет им пользуемся – и ничего.
– Витя прав – вступила Стеша – в таких вопросах нужно быть готовыми к решительным действиям. Что нам еще остается? Мы уже ничего не можем контролировать.
– Я тоже так думаю – поддержал Дима – Все эти годы мы слишком осторожничали, но никто не говорил, что решение будет простым.
– Но только представьте, что будет, если это не сработает! – не выдержала Ира – Целый лесной пожар тяжело потушить – мы останемся без ресурсов, не говоря уж о том, что погибнут люди. А может и вся деревня сгорит.
– Мы в любом случае скоро умрем – также спокойно продолжал Витя – Не от пожара, так от голода. Во время последних Покрышек большая часть урожая была уничтожена. И это в случае, если мы не утонем и не замерзнем от еще более суровой волны, которая, я почти уверен, нас ждет.
– Да с чего ты это взял? Все еще может прийти в норму!
– С какой стати? С каждым днем все становится только хуже. Вода сама подбивает нас к действию. Буквально припирает к стенке и говорит: «сделайте что-нибудь наконец или я вас утоплю!» Тут больше нечего ловить.
– Брюс Ли говорил: «Не заботьтесь о безопасном побеге – положите перед ним свою жизнь!»
– Кто это?
Пока ребята спорили, остальные, как и я, сидели в раздумьях, не готовые твердо встать на какую-то определенную сторону. Конечно, Ире сложно было выдержать напор трех человек, вскоре она устала спорить и воскликнула:
– Да какого черта вы все молчите! Неужто вы с этим согласны? Не терпится сгореть заживо?
– Мы просто думаем: это нелегкий вопрос, сложно выбрать что-то одно – попытался успокоить ее сидящий рядом Тим.
– Скорее странно, что вы так легко определились, ребята – заметил посерьезневший Егор – Не пойму, как можно так уверенно говорить об этом.
– В любом случае, пожалуйста, давайте не будем ссориться из-за этого – подала голос Инга – Решение принимаем не мы, а ЦИ.
– Они уже приняли решение – сердито бросил Витя – Решение продолжать отсиживаться и ждать, пока все само произойдет. Очень смело и неожиданно – раньше мы такого не пробовали! Ну, теперь-то все получится!
Витя разошелся не на шутку, Егор по-дружески похлопал его по спине, пытаясь усмирить пыл:
– Ну ладно, бро, полегче. Из тебя бы вышел отличный вождь. Ты самый лучший мужик в этой деревне – сто процентов! На первом месте мы с тобой стоим. Первее, конечно, все равно ты, я уже после запятой иду. Потом уже Димон, Никитос, Даня, ну а там после них Тима.
– Ясно, чтобы подняться в твоем рейтинге, надо психануть – весело заметил Тим – Возьму на заметку.
– Но выше третьего места я тебя все равно не поставлю, учти.
– Ну и ладно. Тогда я составлю свой рейтинг… главных дебилов деревни. И первое место присуждается…
– Как здорово – везде-то я первый!
Мы немного расслабились, Витя тоже притих, но в его глазах, которыми он уставился в одну точку, читалось много невысказанного гнева. Я заметила, как он бросил несколько взглядов на своих союзников, Диму и Стешу, и снова уставился. Затем он встал и вышел на улицу. Инга последовала за ним. Неведомая сила потянула туда и меня. Похоже, я во многом была согласна с Витей, но пока не отдавала себе отчета. Я встала рядом, разговор вела в основном Инга.
– Как ты? – спросила она.
– Я бы сам к чертям все поджег, плевать, что там решили неженки из ЦИ!
– Ты правда готов так легко поджечь свой дом?
– Это не мой дом, это моя тюрьма.
– А что тогда твой дом?
– У меня его нет. Семья, к счастью, есть, а дома нет.
– Это неправда. Уж мне-то можешь не рассказывать. Я знаю, что тебе нравились наш образ жизни и наша Витина хижина.
– Вы самые свободные из всей деревни. Насколько это вообще здесь возможно – добавила я.
– Конечно, я получил возможность жить получше некоторых. Но сейчас появился реальный шанс все изменить, а мы не хотим им пользоваться.
– Это нормально. Люди боятся, и не зря. Мы же не знаем, чем все может обернуться. К тому же прошел всего день с тех пор, как мы узнали об этом способе. Такие решения не принимаются на скорую руку. В ЦИ вовсю думают над этим. Уверена, что скоро все изменится.
Они немного помолчали, затем Инга перефразировала свой вопрос:
– Ты готов так легко поджечь свою хижину?
– Не легко, но да, готов.
***
Чтобы отвлечься от нескончаемых споров, Лиля позвала меня прогуляться вдвоем. Я была не прочь пройтись и проветрить голову.
Мы вышли на дорожку. Лиля сняла обувь и пошла босиком по сырой земле, время от времени прикрывая глаза от наслаждения.
– Хорошо… Попробуй и ты.
Я послушалась и сняла свои лапти. От соприкосновения с прохладной землей я немного взбодрилась.
– И куда же мы идем?
– Да просто. Гуляем и всё.
Мы шли не спеша, под ногами чувствовались маленькие камешки.
– Иногда я представляю, как мы будем жить, когда выйдем отсюда! Там ведь будет все по-другому. Другая земля. Я обязательно сравню ощущения… А что будет с этим местом? Будет ли здесь кто-то жить или оно уже станет непригодным для жизни? С одной стороны, я так хочу посмотреть внешний мир, на море и горы. А с другой – ужасно боюсь, что никогда не смогу вернуться домой.
– Я думаю точно также.
– Почему нельзя просто вот так гулять, смотреть на звезды и ничего не решать, не распутывать ничьи замыслы?
– Еще нагуляемся снаружи. Правда, в школу заставят ходить.
– Они летом не ходят в школу.
– Тогда тем более, летом точно нагуляемся. Красота…
Мы прислонились к какой-то березе. Постояли так еще немного.
– Я как будто хочу впитать это место до конца, но ведь нет никакого конца. Почему так невыносимо красиво? Я хочу чувствовать еще.
Мимо прошел какой-то парень, задержав взгляд на мне.
– Привет, это ведь ты летала по волнам с Тимой?
– Что-что? – изумленно переспросила я.
– У него еще нога сломалась, мы с друзьями спасли вас и помогли наложить ему шину.
Я вспомнила, как Дима рассказывал, что нам помогли какие-то ребята из центральной школы.
– А, это были вы. Спасибо большое за помощь.
– Да не за что. Тим не раз выручал нас с домашкой. Он в порядке?
– Более-менее.
– Ну и славно, удачи – парень махнул нам и собрался продолжить путь, но я его остановила.
– Постой!
– А?
– Что ты имел ввиду, когда сказал, что я «летала по волнам»?
– Да это просто фигура речи, Полина – вмешалась Лиля – Парень хотел красиво выразиться.
– Да в общем-то я бы не сказал, что приукрасил. Мы видели, как гребень волны поднялся аж над верхушками деревьев, будто перепрыгнул их, а потом опустил вас двоих на воду. Только нога у Тимы пострадала, а вообще при резком падении можно было легко разбиться.
– Ясно… Спасибо.
Я вспомнила ощущение полета. Но прежде мне казалось, что это был лишь один из подобных снов, которые я видела довольно часто: медленно тону, но могу дышать под водой; убегаю от приближающейся Покрышки, и в последний момент взлетаю; прохожу через Водную стену, но не попадаю на ту сторону и не захлебываюсь, а возвращаюсь в то место, из которого пришла – один из самых мучительных кошмаров. Когда я очнулась после падения с крыши, в голове на несколько мгновений всплыли воспоминания о полете над соснами – волна несла меня. Я была уверена, что это сон.
У воды есть разум? Бог направил ее нам в помощь?
ГЛАВА 10
Это было величественно прекрасно и в то же время ужасно. Мы с Димой стоим на той самой цветочной полянке, на которую он заманил меня однажды. Витя и Стеша были на противоположном конце деревни с той же целью. Пару минут назад мы развели большой вольный костер, намеренно нарушив все правила безопасности. И вот высвободившееся пламя уже взбирается по стволам, по ветвям, листьям, как когтистый пронырливый зверек, готовый превратиться в зверя и поглотить все вокруг своей огромной пастью. С одного дерева огонь перепрыгивал на другие, передавался между ними как смертоносный вирус. Я стою и не отдаю себе отчета в том, что мы натворили. Не понимаю, что происходит. Жарко, глаза слезятся от дыма, с трудом дышу через рубашку. Предварительно мы взяли с собой немного воды специально для того, чтобы намочить ткань.
Пламя разбегается, расплывается, разлетается, отрезая нам дорогу к выходу. Должно быть, люди уже заметили дым, и сюда направляются пожарные, но пока они доберутся… Этот огонь уже невозможно будет контролировать.
В какой-то момент мне стало невыносимо жарко и страшно, я повернулась к Водной стене и увидела сквозь нее противоположную сторону. Выжженная земля и скелеты деревьев. Раньше это было сокрыто от наших глаз, за водяной толщей нельзя было ничего разглядеть. Но свет от огня позволил увидеть сквозь нее. Что это значит? Может, пора? Теперь мы сможем пройти? Правда, Аня описывала все несколько иначе…
На раздумья уже не было времени, огонь подкрался вплотную к нашим спинам. Совершенно невозможно дышать. Мы с Димой переглянулись, взялись за руки и сделали шаг в воду.
Как говорил Брюс Ли: «Жить – связывать. Изолировать – умереть».
Страх и ощущение рвущего жара на спине и затылке. Первый порыв – заорать от боли, но я сумела стиснуть зубы и сдержаться, чтобы не захлебнуться.
Что-то произошло. Первоначально знакомое ощущение обрастало незнакомыми ощущениями, обретало новую, стискивающую виски, сдавливающую внутренности высоту. Высоту в прямом смысле. Как в том сне, который оказался реальностью. Только на этот раз я была в сознании.
На мгновение я оказалась в воздухе, беспомощно пытаясь ухватиться за воду. Невероятных размеров озверевшая ревущая волна подбросила меня над макушками деревьев и вместе со мной обрушилась на землю.
Что мы черт возьми натворили? Возомнили себя богами.
Я не знала, где Дима, нас разбросало в разные стороны. Я почувствовала себя в эпицентре шторма. Когда вода уже должна была успокоиться – она не успокаивалась, бушевали волны, не давая возможности даже нормально вдохнуть и за что-то уцепиться. Меня бросало из стороны в сторону, припечатывало к деревьям, пока они полностью не оказались под водой. Воздух пронизывали крики людей. Волны будто жонглировали нами.
В какой-то момент меня занесло на крышу. Это оказалась крыша школы. Вода поднялась до немыслимой высоты. Но я не успела ни за что ухватиться, и вскоре ненасытная стихия вновь подхватила меня. Я лоб в лоб сталкивалась с Лилей, с Тимом, но попытки ухватиться за руки были разорваны. Каково сейчас Тиму с его ногой?
Что мы натворили?
От этих аттракционов меня вырвало, но рвота, разбавленная водой, тут же влилась обратно в рот. Так себе супчик.
Я потеряла счет времени, когда вновь почувствовала опору под собой. Спустя целую вечность вода все-таки успокоилась, и я снова оказалась на крыше школы. Все, кто еще был в воде, стали подплывать сюда. Те, кто еще остались в сознании, помогали людям в отключке, чьи тела безвольно болтались на воде.
На этот раз волна была в разы сильнее. Люди, находившиеся рядом с окнами в момент «извержения» вытаскивали из себя осколки. Из тех, кто выжил. Кто-то потерял один или оба глаза. Все здания оказались затоплены в один миг, против такой разрушительной силы им было не устоять. Все оставшиеся в живых люди распределялись по крышам трех зданий, которые вода затопила не до самого верха: окраинная школа, центральная школа и Центральный Институт, а также забирались на Холм. Поначалу некоторые люди залезали на деревья, как и при обычной Покрышке, наивно полагая, что все рассосётся через 3-4 часа. Но поняв, что это надолго, плыли к ближайшему островку спасения. Деревня большая, а сухих точек всего четыре – кому-то приходилось тратить на дорогу изрядное количество времени и сил, но деваться некуда. Кто мог – доплывал. Другие люди, более слабые: пожилые, больные могли утонуть на полпути.
Тут на крыше какая-то женщина рожала, а я чувствовала себя виноватой в этом.
Кто-то истекал кровью, а я чувствовала себя виноватой в этом.
Все они кричали и ругались, а я чувствовала себя виноватой в этом.
Кто-то испускал последний выдох и их мертвые тела сбрасывали в воду, а я чувствовала себя виноватой в этом.
Я и была виновата. Виновна. Мы были виноваты. С Димой, Витей, Стешей. Надо было слушать Иру. Где все они сейчас? Почему я их не вижу? Живы ли они? Надеюсь, родители с Ваней в порядке. На Аню плевать – пусть помрет.
Постепенно собиралась огромная толпа. Мы помещались на крыше только потому, что как минимум треть людей погибла и не занимала место. Чтобы отвлечься от мучительных криков и стонов, я слезла с крыши и окунулась в воду на несколько минут – там практически ничего не слышно. Но в мутной воде видна затопленная деревня и тонущие тела. Мы не сможем это восстановить. Я закрыла глаза. Пробыв под водой в тишине, решила перестать прятаться и принялась помогать остальным. Нижняя половина моей рубахи и рукава, штанины пошли на повязки и жгуты. Вещи, которые могли пригодиться, находили прямо в воде, ведь из затопленных зданий много чего повсплывало наружу. Я присоединилась к тем, кто плавал в поисках полезных вещей.
Наконец, я углядела и Диму на крыше. Он без тени прежних колебаний и сопротивлений ходил и вправлял людям конечности. Я заметила, что его сопровождает какая-то женщина и по внешнему сходству догадалась, что это его мама. Она контролировала действия сына, с наиболее тяжелыми случаями разбиралась сама. Вскоре они разделились. Я была рада увидеть Диму целым, решила не подходить к нему, чтобы не отвлекать. В какой-то момент он глянул в мою сторону, и мы просто кивнули друг другу. Обсудим все позже, сейчас не до того.
Затем в мое поле зрения попал и Никита, мы вместе искали вещи, которые могли пригодиться. Только я плавала на поверхности, а он нырял в глубину, заплывал в квадратные отверстия, оставшиеся после разбитых стекол, и исследовал верхние этажи затопленной школы. Он доставал на поверхность одеяла и матрасы. Ночью это нам пригодится. Дело уже близилось к вечеру.
Спасатели, которые могли погружаться на большую глубину, нашли в мед кабинете специальные медицинские приборы и даже уцелевшие баночки с лекарствами.
На крышу затащили три купели и в две из них набрали воды. Сначала нужно подождать, пока основная грязь осядет. Когда приблизилась ночь, воду из одной бочки аккуратно перелили в пустую, осадок вычистили тряпками. Из третьей бочки в освободившуюся также перелили воду. В первую бочку с водой налили йод, во вторую кинули листьев черемухи, чтобы сделать воду более-менее пригодной для питья. Пить уже безумно хотелось, но нельзя, нужно выждать несколько часов. Скорее всего, утолить жажду мы сможем только завтра утром, а то и днем.
С едой дела тоже обстояли плохо. Размокший мякиш хлеба и другие изделия из теста походили на чью-то рвоту и теперь годились разве что на корм птицам. Плавали помятые фрукты и овощи – единственное, что еще пока можно употреблять в пищу.
Настало время готовиться ко сну. Крики поутихли, но порой то тут, то там раздавались стоны. Женщина благополучно родила мальчика. Это ее четвертый ребенок. К счастью, он быстро заснул и не создавал лишнего шума. На матрасы положили больных и раненых. Все делились друг с другом одеялами, простынями и теплой одеждой. Тут меня нашла Лиля, с ней был Даня. Возможно, они плыли сюда вместе, потому что их дома находятся недалеко друг от друга. Лиля подошла ко мне и шепнула:
