Мария Рассохина
Второе дыхание
– Если есть, то разве что в секретном архиве ЦИ – скептически заметила я.
– Нам стоит попытаться туда проникнуть – обыденно произнесла Лиля, будто это все равно что в школьную библиотеку сходить.
Все взгляды обратились ко мне. Конечно, ведь это мои родители работают в ЦИ. Повезло…
– Попытка не пытка – с нажимом произнесла Лиля, предвосхищая мои возражения и отговорки.
Я не стала упираться, лучше сделать хоть что-то:
– Мне действительно нужно встретиться с родителями – попросить еще денег. А то даже есть нечего. Все продукты, что у меня оставались, погибли.
– Это хороший повод, но его недостаточно, чтобы тебя пустили внутрь.
– Думаю, я сумею этого добиться – заявила я, но в детали вдаваться не стала.
***
У ворот ЦИ скопилась кучка недовольных бунтовщиков, которые требовали возместить ущерб, нанесенный последней волной и предоставить им временное жилье. Их успокоить и обнадежить пытался специально назначенный человек-переговорщик с толпой. Обычно это был харизматичный персонаж с хорошо подвешенным языком, который на деле ничего не решал, но очень ловко и изворотливо беседовал с людьми. К счастью для него, народу пока было не очень много, и он довольно успешно справлялся со своей задачей. Большинство людей понимали, что ждать помощи сверху не стоит, быстрее будет скооперироваться со своими знакомыми и восстановить дома самостоятельно. Но не все собирались мириться с таким раскладом.
Практика показывала, что в ЦИ, если ты там не работаешь, пускают только в двух случаях: либо на собеседование по работе, либо по поручению лица, находящегося на престижной должности, к коим относятся мои родители (так пропустили Аню и Ваню).
Когда я подошла ко входу, один из охранников спросил у меня:
– Девушка, что вам нужно? Сюда нельзя.
В прошлый раз я приходила в ЦИ в нерабочее время, к тому же тогда у входа не было разгневанной толпы, поэтому родителей позвали ко мне без лишних вопросов. В этот же раз пришлось поныть. Если коротко, дальше я говорила что-то вроде этого: «Господин охранник, хнык-хнык, у меня такое горе, мой дом затопило, мне совсем некуда идти! Мои родители работают здесь, мне очень-очень нужно с ними поговорить, хнык-хнык!»
– Хорошо, я сейчас позову твоих родителей.
Я назвала охраннику их имена и должности, и через несколько минут он привел ко мне маму. Мы с ней чуть отошли от ворот.
– Почему папа не вышел? – первым делом спросила я.
– И тебе привет, я тоже скучала – мама попыталась меня обнять, но я отстранилась.
– Да ладно? Вот только не надо мне тут. От вас ни одной весточки не было с тех пор, как вы сбежали из дома.
– Папа на совещании – ответила мама на вопрос, никак не комментируя мое недовольство, будто и не слышала – Как ты пережила вчерашнюю Покрышку? Наш дом цел?
– О да, кстати, его затопило, теперь ему требуются ремонт и генеральная уборка. Спасибо, что поинтересовалась.
Мама закрыла глаза и тяжело вздохнула.
– Но тебе же есть, где пожить пока, да?
– А что, если нет?
Она гневно сжала губы, воздерживаясь от того, чтобы резко меня приструнить.
– Полагаю, что есть, если ты пришла только сейчас.
– Я просто очень гордая. На самом деле я на улице ночевала.
– Прекрати этот цирк! Думаешь, мне легко? Думаешь, я не переживала?
– Пожалуй, да. Я именно так и думаю.
– У тебя деньги закончились, ты поэтому пришла. Иначе бы так и наслаждалась прогуливанием школы и бесконечными гулянками со своими друзьями.
– Да, представляешь, у меня закончились эти жалкие 30 пластинок, которые вы мне оставили, судя по всему, на всю оставшуюся жизнь. Которыми вы решили откупиться от меня! И мне между прочим очень тяжело и… страшно. Я не понимаю, что происходит, и почему вы вдруг забросили меня. Ни одного визита, ни одного письма! Даже Ваню забрали! Неужто эта девчонка отнимает у вас столько времени? Чем вы там, черт возьми, занимаетесь? Почему вы так поступили? Почему? Почему?!
Мама устало вздохнула. Мне показалось, что она вот-вот заплачет
– Мне правда очень жаль, что так вышло. Мне стыдно. Но ты сама видишь, какое время. У нас изрядно прибавилось работы. Времени и сил больше ни на что не остается. Надеюсь, что скоро ты сама все поймешь. Я правда очень рада, что ты пришла, и мы действительно скучали. И чтобы как-то загладить свою вину, я хочу предложить тебе кое-что.
Мне оформили пропуск в ЦИ по причине «временной потери места жительства в связи со стихийными обстоятельствами». За меня поручилась мама. Вот так я и осуществила свой план – устроить перед мамой истерику и добиться прохода в ЦИ.
Наконец-то можно оценить масштабы изнутри! На первом этаже находится отдел трудоустройства. Прежде чем прийти сюда на собеседование, нужно отправить по почте резюме, приложить аттестат об окончании школы и мотивационное письмо. Если соискатель заинтересует работодателя, придет ответное письмо, которое нужно будет показать охране на входе, чтобы пропустили на собеседование.
На втором этаже располагается религиозный отдел. Честно говоря, я смутно представляю, чем они занимаются. Знаю только, что одиумисты топят «чистых и безгрешных» людей, думая, что те могут пройти через стену. Насколько я понимаю, в этом отделе работает и Витина мать, только на стороне опсистов. Чем занимаются эти ребята, и за что им платят – ни малейшего понятия. Думаю, религиозный отдел существует чисто формально. Наш закон требует, чтобы в ЦИ были представители всех религиозных течений для защиты прав их последователей. Но по сути эти люди ничем полезным не занимаются.
На том же этаже находится и заветный архив, вход в который тщательно охраняется. Выше следуют отдел образования, отдел по вопросам безопасности, медицинский отдел. На шестом этаже, который еще называют срединным, находятся мужская и женская комнаты отдыха, где работяги ночуют, а также кухня и столовая.
Мне отвели койку в женской спальне. Мама показала свою кровать и кровать Ани. А сама Аня в это время гуляла по крыше вместе с Ваней. Пообещав, что мы проведем время вместе вечером, мама снова убежала работать. А я решила подняться на эту крышу и застать сладкую парочку врасплох. Очевидно, что Ваня не мог прикрываться «завалом на работе» и был вполне себе свободен, от чего мне хотелось злиться на него еще больше. Уж он-то точно мог бы навестить меня хоть разок!
Я неторопливо поднималась на самый верхний этаж, давая себя время поглазеть на интерьеры и работающих людей, которые ходили туда-сюда с бумагами, пили чай с деловым видом и при этом совершенно не обращали внимания на девчонку, которая пришла сюда как на экскурсию. Они были поглощены работой, да и должно быть привыкли, что в это серьезное заведение стали пускать всех подряд.
Седьмой этаж отведен для подготовки спасателей. Возможно, когда-нибудь и Никита будет здесь заниматься. На восьмом – библиотека и исследовательский отдел, в котором работают мои родители. На девятом – отдел изобретений. Тут был придуман тысяча и один способ использовать листья дар-дерева. Уверена, сейчас работают над тысяча и вторым. Два верхних этажа – самые любопытные и загадочные, я бы даже сказала священные. Здесь даже есть электричество! Тут находятся всякие технические штуки, такие как печатные машинки и… радио! А радио – это наша единственная связь с внешним миром, радио – это книги, радио – это источник знаний, опыта заграничных собратьев. Без него мы бы уже вымерли или в лучшем случае одичали. Я всю жизнь мечтала побывать здесь. Кто ближе всех к той жизни, кто имеет возможность соприкоснуться с той стороной, с тем берегом? Счастливчики, работающие на десятом и одиннадцатом этажах. Мне довелось взглянуть на волшебную технику всего одним глазком, но и этого впечатления мне хватит надолго, я уже успела на мгновение почувствовать себя в будущем.
Наконец, я добралась до последнего этажа. Он представлял собой что-то вроде чердака. Здесь был свален различный хлам, посередине стояла стремянка, ведущая к приоткрытому люку. Я залезла туда, распахнула люк, и на меня будто упало небо, я словно оказалась на вершине горы. Ощущение масштабов, простора и высоты наполнило меня. Боковым зрением я заметила Аню и Ваню, которые беззаботно сидели на краю крыши, свесив ноги. Но я не стала подходить к ним сразу, меня слишком захватил открывшийся вид. Водные стены казались отсюда еще более внушительными, более бесконечными и массивными, властно окружавшими маленькую деревню с маленькими домиками и маленьким лесом. Эта вода могла бы прямо сейчас за мгновение полностью затопить всю деревню вместе с этим зданием, не щадя никого и ничего, но почему-то Покрышки затопляют лишь несколько метров над землей. Кажется, эти стены очень нас щадят. Они определенно обладают гораздо более разрушительной силой, но не используют ее.
Я встала почти у самого края, и мой взгляд поскользнулся и упал вниз на 12 этажей. Я мысленно упала за ним и в ужасе отпрыгнула от края. Тем временем, Аня с Ваней, конечно, уже заметили меня.
– Ничего себе, куда забралась! – радостно воскликнул мой брат, приближаясь ко мне с распростертыми объятиями.
Я позволила ему себя обнять, так как безумно соскучилась и не могла этому сопротивляться, но дальше вознамерилась держать себя холодно.
– Какими судьбами? – спросила Аня с таким видом, будто была рада меня видеть. В целом она выглядела измученной, усталой и совсем исхудавшей.
– Ну я, в отличие от некоторых, не забила на свою семью и соскучилась – произнесла я настолько дерзко, насколько смогла, глядя Ване прямо в глаза.
Он с пониманием воспринял мое недовольство и сказал:
– Знаешь, я часто представлял, что когда-нибудь ты придешь и будешь совершенно справедливо на нас злиться. И представлял, как возвращаюсь домой. Но… я правда не мог.
– Да почему?
– Может, это прозвучит глупо, странно и неправдоподобно, но всякий раз, когда я хотел выбраться отсюда и навестить тебя, приходила волна. Едва я приближался к двери, наступала Покрышка. Кстати, этой сейчас была секретная информация, мама просила меня не рассказывать тебе – признался он, неловко поджав губы.
Как бы мистически это ни звучало, его ответ меня почти удовлетворил. Я невольно бросила взгляд на Аню.
– Ладно, даже если это правда, что насчет писем? Уж одно жалкое письмецо-то можно было отправить!
– Я и отправил пару дней назад. Но должно быть, оно потерялось из-за тех непредвиденных Покрышек.
– Так значит, из-за тебя все эти разыгравшиеся волны – смягчившись, подколола его я. Или не такой уж это и подкол?
– Ну это спорное утверждение.
– Но почему мама запретила тебе рассказывать об этом?
– Она не объяснила, но тон у нее был очень внушительный и серьезный. Только, пожалуйста, постарайся не выдать меня! Я знаю, что долго ты молчать не сможешь, что уж там, я и сам хорош. Но хотя бы попытайся, ладно?
– Ладно, обещаю попытаться.
Мы немного молча постояли, переваривая все сказанное, а потом сели на холодный камень.
– Ну так, вы хоть выяснили что-то? Исследования к чему-то привели?
– Нам ничего не говорят об этом – недовольно пробурчала Аня – Я уже устала быть подопытной крысой. Меня заперли в эту клетку и без конца проводят какие-то дурацкие опросы и эксперименты. Это уже недели две как перестало меня забавлять. Я просто хочу домой. И как меня только угораздило…
Ваня успокаивающе погладил ее по плечу и приобнял.
– Ну а чем вы тут занимаетесь в свободное время?
– В основном сидим здесь, страдаем о нашей тяжелой судьбе и обдумываем планы побега – ответил Ваня – Кстати, по ночам тут отличный вид на звезды.
– Да тут на все отличный вид – заметила я.
– К тому же, сюда очень редко кто-то поднимается. Так что эта крыша стала нашей крышей.
***
На следующий день я без всяких заминок отлучилась из ЦИ, чтобы рассказать своим друзьям об успехе предприятия и обсудить план дальнейших действий. Вся компания продолжала тусоваться у Лили. Даня тоже был там. Когда я приехала, он тихо-мирно сидел на улице и читал какую-то книгу. Рядом Лиля пила чай, наблюдая за Димой и Никитой, которые делали ката. Последний видимо решил поделать крутые приемчики за компанию, неуклюже повторяя за Димой и корча при этом крутые рожи. Они закончили как раз к моему приезду.
Мы вчетвером уединились в доме. Я рассказала обо всем, что со мной произошло.
– Отлично сработано – похвалил меня Никита – дело осталось за малым: облапошить охрану, найти лазейку в архиве и проникнуть внутрь.
– Да, делов-то – подыграл Дима – Ну если серьезно, просто постарайся быть наблюдательнее и не привлекать лишнего внимания. У нас слишком мало информации, чтобы приступать к отчаянным мерам. И побольше болтать с этой Аней. Да и мамуля твоя уж больно подозрительно себя ведет. Она точно что-то знает.
– Вот именно. Но ее так просто не расколешь.
– Но ты ведь смогла добиться того, чтобы тебя пустили – отметил Никита – Значит, если проявить настойчивость и смекалку, можно и еще кое-что узнать.
Прежде чем отпустить меня обратно, Лиля достала из кармана какие-то листочки.
– Вчера мы с Даней сидели на диване. Я читала, а он что-то писал в тетради, а потом передал ее мне, и вот, что там было написано.
Парни тоже с любопытством уставились в листочек, который мне протянула Лиля.
– Так-так-так, любовные послания – потёр руки Никита.
На самом верху была строчка: «Какие стихи тебе нравятся?» Под ней шли следующие слова, написанные Лилиной рукой: «А почему ты мне пишешь? Мы ведь рядом сидим».
«Но ты ведь любишь читать».
«Да, но книги, а не отдельные реплики *улыбающаяся мордочка*, особенно написанные человеком, сидящим рядом со мной, которые могли бы быть просто произнесены устно».
«Все начинается с малого. Сначала так, потом будем очерками общаться, потом новеллами, а там и до романов недалеко».
«Это странно, но любопытно. Мне нравится».
– Как романтично – прокомментировал Никита.
Там было еще много чего написано, но Лиля не дала дочитать.
– Ну и что ты думаешь по этому поводу? – спросила она.
– Тебе правда важно, что я об этом думаю? Лично мне он не нравится, но вижу, что вы нашли общий язык.
– Но почему он решил общаться в письменной форме?
– Очевидно, потому что не умеет нормально вести беседу вслух – вставил Дима, хотя все это время Лиля обращалась конкретно ко мне, не обращая внимания на присутствие парней.
– Ты сама-то что думаешь по поводу этого нелепого подката?
– Так не честно, давая свою оценку его действиям в своем вопросе, ты уже склоняешь меня на свою точку зрения.
– Так и есть. Да ты сама меня спросила. Говори уже.
– Я думаю, что ему очень плохо, и он правда хочет исправить положение. И мне было интересно с ним переписываться. Я узнала много нового о нем.
– Только будь поосторожнее со своим Даней, а то глядишь тоже скоро начнешь мне затирать про Димин пресс.
Парни улыбнулись и переглянулись. Они уже поняли, что не нужно лезть в наш разговор и теперь стояли, скрестив руки, и с любопытством наблюдали. Мы с Лилей немного помолчали, после чего я все-таки отвела ее в кладовку, чтобы задать контрольный вопрос, который не терпел присутствия Никиты и Димы.
– Ну скажи честно, он тебе нравится? Стала бы с ним встречаться?
Лиля нахмурилась, будто только что не защищала Даню и не говорила, какой он интересный:
– Он конечно очень симпатичный и прикольно придумал с перепиской, но у парня не все дома, так что уволь.
Странная женщина. Только что сказала, как ей было интересно, а теперь нос воротит.
– Ну как скажешь – бросила я, мне не сильно хотелось обсуждать их отношения.
На обратном пути я заскочила к себе на участок, чтобы проведать ребят из Витиной хижины. Они пока не были в курсе наших коварных планов и думали, что я живу у Лили. В кладовке сохли простыни и пододеяльники. Они все еще попахивали химозой, с помощью которой была выведена краска. На стенах так и остались следы моего творчества, полностью избавиться от них не удалось, но все же стало гораздо лучше.
По возвращении в ЦИ я решила снова забраться на крышу – уж слишком манящий оттуда был вид. Но уже у самого финиша, на чердаке, где была стремянка, ведущая к люку, мне вдруг очень захотелось пошариться в хламе. В этом помещении никого не было, оно никак не охранялось, и я решила, что грех не воспользоваться. Ради этого я спустилась обратно на несколько этажей за фонарём. И прежде чем начать обследование, убедилась, что на крыше никого нет, чтобы меня не застали врасплох, спускаясь оттуда.
В основном на чердаке были инструменты и старая мебель. Я заглядывала внутрь поломанных шкафов и ящики столов в поисках каких-нибудь интересных бумаг, документов, но почти все они были пусты. Изредка попадались какие-то листочки, но они не представляли никакой ценности. Так я добралась до дивана, стоявшего в углу и покрытого одеялом пыли. Подняла сиденье в надежде найти что-то любопытное во внутренней части и, посветив туда фонариком, увидела квадратный люк с замком. У дивана не было днища, этот люк находился прямо в полу и был всего лишь замаскирован старым диваном. Не питая особых надежд, я подергала замок и к моему удивлению, он поддался. Его почему-то не закрыли. Еще раз оглянувшись по сторонам, я подняла крышку люка. За ней находилась глубокая дыра, до дна которой не доставал свет моего фонаря. Я опустила туда руку, чтобы убедиться, что мне не показалось, и это действительно углубление, а не какая-то оптическая иллюзия.
Дыра была достаточно большой, размером чуть больше печной трубы, туда вполне мог влезть стройный человек. Глубина ее неизвестна. Я ощупала каменные стенки и была рада, что мою руку никто не откусил, и что она не окунулась во что-то мерзкое. Прислушалась – не подвывает ли кто из трубы. Я даже осмелилась просунуть внутрь свою голову и дунуть туда. Ничего.
Не будь дыра каким-то секретным ходом или тайником, она не была бы спрятана под диваном. Можно было замаскировать ее получше, накрыть чем-нибудь как минимум. Человек, который это сделал, рассчитывал, что никто не станет копаться в вещах на чердаке и уж тем более заглядывать в недра пыльного дряхлого дивана. А может этот человек сейчас там, внизу, и сидит притаившись. Меня внезапно окатила волна страха. Я представила, как кто-то тянет меня вниз за волосы или, что казалось еще более пугающим своей реалистичностью – что кто-то стоит у меня за спиной или украдкой наблюдает из-за угла. Я резко повернулась. Посветила фонариком в разные стороны. Ничего. Но выдуманный страх заставил меня быстро вскочить и убежать отсюда на крышу. Там я могла спокойно отдышаться без лишних глаз и отряхнуться от пыли.
Я села на край крыши, свесив ноги, и устремила взгляд в сторону Лилиного дома. Его не было видно отсюда, но я знала, что он где-то там, за деревьями, за другими домами. Я думала о том, как расскажу ребятам о своей находке, и в следующий раз мы как-то сможем исследовать этот тайник вместе, и с ними мне уже не будет так страшно.
Переведя дух, я спустилась с крыши в библиотеку, где отыскала план-схему всего здания ЦИ. Конечно же, никакой потайной трубы там не было. Но выкопать такое ложкой тоже не получится. Значит, об этом ходе знают те, кто проектировал и строил здание. Но знают ли о нем те, кто здесь работают? Сначала я подумала, что хорошая идея – аккуратно разведать у родителей, известно ли им что-нибудь. Но быстро осознала, что без понятия, как это провернуть, не вызвав подозрений. Так что нужно снова посоветоваться с ребятами.
На следующий день я снова поехала к Лиле, сказав родителям, что отлучусь по причине ремонтно-восстановительных работ нашего дома. Подъехав к участку, я услышала голос Димы из открытого окна дома:
– Забавно: ты меня недолюбливаешь, но в своих подколах все время нахваливаешь.
– Это только когда с твоими девчонками общаюсь – послышался в ответ голос Дани, после небольшой паузы он добавил, но как-то неискренне и неестественно – Лошара.
Мне стала интересна эта тема, так что я решила не прерывать разговор братьев своим появлением, а тихонько подойти поближе к окну, чтобы послушать продолжение диалога.
– Так ты ни с кем больше не общаешься, бро – отвечал Дима.
– Это раньше так было. Теперь общаюсь… выпендрежник.
И теперь последнее слово прозвучало больше как прикол или необходимость Дани поддерживать образ, нежели отражение его настоящих мыслей.
– Ты про Лилю?.. Любимый братик – подыграл ему Дима.
– Может быть.
Я ждала от Дани очередной колкости после этих слов, но ее не последовало.
– Строго говоря, вы не общаетесь, а переписываетесь.
– Самый умный что ли? Переписка – это тоже общение.
– Ладно, это явно лучше, чем вслух с тобой разговаривать, если она тебя до сих пор не выгнала. Может, и нам с тобой переписываться начать? Глядишь, наладим отношения.
– Пошел ты – я буквально слышала Данину улыбку, когда он произносил эту фразу.
– Да, пойду-ка пресс качать.
Я услышала, как Дима встал с дивана, и звук карандаша, пишущего по бумаге. Осторожно заглянула в окно, желая увидеть, что происходит. Даня что-то написал на листочке и отдал его Диме. Тот прочитал и довольно усмехнулся:
– Слушай, не пойму, что написано – почерк неразборчивый. Может, прочитаешь вслух?
Должно быть, я слишком громко думала о том, что же могло быть в записке, потому что Дима-таки заметил мое присутствие:
– О, Полина, хочешь посмотреть, что мне Даня написал?
Не дожидаясь ответа, он подошел к окну и показал записку: «хотел бы я иметь такой же пресс, как у тебя». Улыбка расползлась по моим губам.
– Как мило – сказала я совершенно искренне.
– Ну что стоишь! Забирайся скорее сюда по моим волосам – он потрепал свою шевелюру и открыл окно нараспашку.
Я решила ему подыграть и пролезла в дом через окно с максимальной неуклюжестью, на какую была способна, да к тому же испачкала пол уличной обувью, так что мне пришлось вытереть за собой грязные следы и вернуться на улицу (но на этот раз через дверь), чтобы загнать в дом велосипед. Вся эта сцена страшно развеселила парней.
– У меня сейчас от смеха пресс накачается – проговорил сквозь слезы Дима.
Тем временем домой вернулись Лиля с Никитой, которые ходили ко мне на участок проведать ребят из Витиной хижины. Даня понял, что у нас вновь состоится секретное собрание и тактично удалился на улицу. Сегодня он меня приятно удивил, но расслабляться пока рано.
Я рассказала друзьям о своей находке в ЦИ.
– Думаю, нужно туда залезть, но одна я не справлюсь.
– Но как нам попасть в здание, чтобы помочь тебе? С нами не прокатит тот прием, что использовала ты, нас так просто не пустят.
– Вот если бы кто-то из нас мог устроиться туда на работу…
– Но без аттестата о школьном образовании даже на стажировку не возьмут, мы слишком малы для этого.
– Значит, нужно попросить о помощи кого-то, кто уже окончил школу.
– Но кому можно доверить такое дело? Тогда придется посвятить человека во все наши замыслы.
– Может, Даня? – предложила Лиля.
– Ни за что! – резко возразила я – Я ему не доверяю. К тому же, он совершенно не умеет общаться с людьми, никто не возьмет его туда работать.
– Да, к тому же интеллектом он совсем не блещет – добавил Дима.
– Я считаю, это должен быть кто-то из Витиной хижины – предложила я – Они все достаточно образованы и наверняка поддержали бы наши идеи.
Мы незамедлительно отправились к ним. Я была рада увидеть свой дом приведенным в полный порядок – по крайней мере настолько, насколько это было возможно после нанесенного ущерба. Мы рассказали ребятам о всех наших намерениях и Наполеоновских планах.
– Нам? Работать официально? – рассмеялся Тим.
– Но ты будешь кем-то вроде агента под прикрытием. Все во благо миссии.
– Я точно пас – заявил Витя – Не хотелось бы встретить в ЦИ свою мать.
– Я конечно мог бы попробовать – сказал Тим – но работать там действительно не хочется. Недельку еще можно потерпеть, но не больше.
– Да не парься, тебя дольше и не продержат. Уже через пару дней вышвырнут – усмехнулся Егор.
– Ну уж нет, я слишком обаятелен для этого.
В итоге Тим согласился помочь. Он вернулся в Витину хижину и не без труда отрыл свой школьный диплом, чтобы приложить его к письму для работодателя. Тим попросился в медицинский отдел, в котором некогда работали его родители. Этот этап прошел успешно – уже через два дня пришло ответное письмо с приглашением на собеседование, которое тоже было пройдено без труда. Тим тут же приступил к работе и до обеденного перерыва возился с пробирками. К тому же, быстро нашел общий язык с коллегами и порадовал более опытных своими способностями, схватывал налету. Грешил тем, что слишком много болтал во время работы и не мог дождаться обеденного перерыва, чтобы беспрепятственно все обсудить с новыми товарищами. Кроме прочего, встретил несколько своих школьных знакомых, которые знали о его деятельности в Витиной хижине и удивлялись тому, что он решил официально трудоустроиться. Объяснение этому дать было нетрудно, к тому же оно было правдивым, лишь с некоторыми недосказанностями:
– Да понимаешь, школьные занятия ведь отменили на неопределенный срок, домашки нет, работы нет, а жить как-то надо – отвечал он – Вот решил рискнуть и пойти по стопам родителей так сказать, только надеюсь без наркозависимости и смерти от передоза в конце.
– Боюсь, мне тут понравилось – сказал мне Тим, когда на следующий день мы поднимались на чердак во время обеденного перерыва – Раньше я и не замечал, как мне не хватает общения с новыми людьми. И не со школотой, а с собратьями по разуму. И профессионального роста.
Он был не в восторге от того, что временем для официально разрешенной болтовни с коллегами пришлось пожертвовать ради какой-то дырки в полу, так как уже был готов остаться здесь надолго. Но затягивать с делом было нельзя. Обеденный перерыв – самое подходящее время. Все будут отдыхать и кушать, вряд ли кто-то попрется на чердак. В конце рабочего дня этого уже нельзя было гарантировать, нужно действовать сейчас. У нас был час на всё про всё. На чердаке очень удачно нашлась и веревка.
Я надела налобный фонарик и завязала веревку вокруг пояса. Другой конец Тим привязал к себе. Он будет меня страховать, пока я спускаюсь. Я опустила ноги в дыру, залезла туда полностью. Тим спрятался в диван, чтобы не быть обнаруженным, если вдруг кто-то придет. Я медленно спускалась и наконец, смогла различить внизу какое-то подобие дна. Спустившись еще ниже, я поняла, что это вода. Сначала я подумала, что это просто подземные воды и там нет ничего интересного, но все же решила спуститься до конца. Иначе зачем эта труба, если ни к чему необычному она не вела? Вряд ли это такой колодец. Чем ниже я спускалась, тем сильнее чувствовался неприятный запах, точнее даже вонь. Канализация! – промелькнула мысль. Что же еще? Но вопрос про трубу все еще оставался не отвечен. Наконец, я спустилась до места, где труба обрывалась, а неведомая вонь ударила с новой силой. Свет фонарика упал на воду, на поверхности которой лежало бледное безжизненное тело. Увидев чертов труп, я завопила и в ту же секунду почувствовала, что потеряла связь с верхом и, безуспешно пытаясь схватиться за воздух, плюхнулась в воду. Через несколько мгновений рядом со мной упал и противоположный конец веревки, который должен был быть у Тима.
Я оказалась в бассейне из мертвых тел, они были повсюду, я не знала, куда себя деть, силясь найти какой-нибудь спасительный островок или хотя бы стенку, к которой можно прислониться. Меня омывают волны холода и страха. Сердце судорожно стучит в попытках согреть тело, живот скручивает. Мне самой захотелось утопиться от паники или вскрыть себе живот, чтобы он перестал так болезненно стягивать все органы внутри меня. Я крепко зажмурилась, чтобы выдавить боль наружу вместе со слезами и прооралась так сильно, как только смогла. Чтобы не осталось сил на страх, чтобы я просто устало легла на спину в воде и дождалась освобождения, чтобы восприняла тоскливую морозную воду как теплую кровать, а бесконечно терзающий холод как отдых.
Что за трупные мысли? – поймала я себя. Уж не так ли все эти люди поддались смерти? Я снова закричала. И снова. Снова. Снова… Я будто пыталась изгнать демонов из себя. Несколько раз перекрестилась. Я крещусь только когда напугана до самой смерти.
Бояться. Страдать. Мучиться. Плакать. Корчиться. Кричать. Успокоиться.
Обессилев, я даже не побрезгала облокотиться на один из трупов рядом со мной. Я была рада уже от того, что он внезапно не восстал от моего прикосновения и остался таким же бездвижным. Это было тело какой-то немолодой женщины. Возможно, я и могла бы ее узнать, но совсем не хотела всматриваться в ее мертвое лицо. Страх был сильнее любопытства.
Я закрыла глаза, чтобы отдохнуть от ужасного зрелища. Также меня слегка успокоил тот факт, что ничто не схватило меня за ногу, пока я тут вопила. Такой шум точно бы побеспокоил живность или призраков, если б таковые здесь были. Я только надеялась, что сумею остаться живой и выбраться. Я стала думать, почему упала. Все произошло сверху. Другой конец веревки был привязан к Тиму. Значит, скорее всего его застукали и схватили. Другого объяснения я найти не могла. Неизвестно, что творится там наверху. Возможно, весь институт уже подняли на уши. И я не знала, выгодно ли им достать меня или проще бросить гнить здесь. Но я уверена, что моя семья просто так бы это все не оставила. Если бы конечно знала о произошедшем. Должен же кто-то из них рано или поздно заметить, что я пропала. Слишком много вариантов развития событий. В любом случае, уповать лишь на помощь извне было бы глупо. Нужно придумать, как выбраться отсюда самой.
Я открыла глаза, чтобы осмотреть все более трезвым взглядом. И заметила, что здесь плавают не только тела, но и куча листочков Дар-дерева, а еще вещи. Обломки досок, рюкзаки, тряпки… Я осторожно подплыла к рюкзаку, который находился недалеко от меня. Внутри были отсыревшие учебники за шестой класс, письменные принадлежности. Я даже откопала складной нож и решила, что он может пригодиться мне. Чуть дальше я заметила внушительных размеров обломок лодки. Это была ее носовая часть. Здесь было полно всякого добра: посуда, тряпки и… о боже! Я заприметила знакомые детали. Подплыла чуть ближе. Я рассматривала знакомый предмет, сверяя каждую его часть с тем, что осталось у меня в памяти. Вне всякого сомнения – это был Майк! Мой любимый велосипед, который поглотила воронка несколько дней назад! Я вцепилась в него, не в силах поверить, что это правда. До меня наконец дошло, что это место – кладбище всего того, что сгинуло в воронках и Водной стене. Или тайник. Или склад. Все утерянные вещи, утонувшие люди и уже умершие люди, «похороненные» в Водной стене. Конечно, ведь не могло это все пропадать просто так, бесследно. Странно только, что все плавало на поверхности и не тонуло. Хотя быть может, что-то и было на дне, но окунаться в эту воду с головой я не решалась. Все тела выглядели свежими, будто умерли только что. Но многие из них здесь уже не один десяток лет, а все равно выглядят как забальзамированные. Вода за все это время никак их не разрушила.
