Мария Рассохина
Второе дыхание
И он сейчас тут!
Он дома у меня –
Здесь классная тусня,
Прикольная мазня.
Заходи на чай ко мне
Оу-е-е-е!
Выступление группы «ПолТима» продолжалось целую вечность. Мы орали в каждой комнате и прыгали на кроватях. Пару раз мне показалось, что кто-то стучится в дверь. Возможно, это приходили жаловаться соседи, но у меня и в мыслях не было открывать, кто бы там ни был. Случайно (или не совсем) уронив тяжеленный книжный шкаф в комнате родителей, мы с Тимом хохоча побежали вниз, чтобы посмотреть, что там попадало и разбилось, и видна ли в потолке вмятина. Решив, что все исправно, мы рухнули на диван и почувствовали, что нам совершенно нечем дышать. Промокшая насквозь от собственного пота, я протянула руку к окну, чтобы открыть его и проветрить комнату, но вдруг чьи-то прохладные жесткие руки крепко схватили меня сзади и оттащили от окна. Я поняла, что это точно был не Тим, и в панике начала извиваться и вырываться. Надо мной раздавались какие-то голоса, но я не могла их различить. В конце концов в глазах помутилось, и я отключилась.
Повсюду вода. Холодная вода. Я тону. Начинаю барахтаться, но ударяюсь о что-то твердое. Открываю глаза. Надо мной лицо Лили, я лежу в ванной и пытаюсь отдышаться, с ужасом оглядывая отвратительно разукрашенные стены. Голова страшно раскалывается.
– Что произошло? Как ты вошла? – спросила я у Лили.
– Ты не хотела нам открывать, пришлось сломать замок – Лиля пожала плечами.
– Кому «вам»?
– Мне, Никите и Диме. Мы шли тебя проведать.
– А где Тим? – спохватилась я.
– То есть? Не знаю, его здесь не было, когда мы пришли.
– Как?!
– Мы услышали твой смех, ор и страшный грохот. Стучались, но ты не открывала. Потом услышали шум приближающейся воды. Тогда Дима сломал замок. Мы успели забежать в дом в самый последний момент прежде чем обрушилась волна, и увидели, как ты тянешься к ручке окна. Слава богу, Дима успел тебя оттащить, иначе бы затопила тут все! – Лиля уже перешла чуть ли ни на крик – И что ты тут вообще натворила? Что ты сделала со своим домом? Я еле нашла у тебя чистую одежду! – моя подруга уже совсем не скрывала своего негодования, и на ее голос прибежал Дима. Он осторожно просунул нос в дверь и спросил:
– Очухалась уже?
– Эй, тут занято, красавчик – раздраженно бросила Лиля – Не надо подглядывать под предлогом беспокойства.
– Как скажешь, босс – щёлка послушно прикрылась.
– Прости, что накричала. Но это… Оххх. Ты, должно быть, надышалась краской, и тебе привиделся Тим. Но зачем… – она еще что-то говорила, но я перестала слушать, пытаясь осмыслить произошедшее.
То есть, все это время я была одна. Сама неведомым мне образом уронила шкаф и изукрасила весь дом. И пела глупые песенки, и танцевала на столе. Я выскочила из воды, торопливо надела чистую одежду и выбежала из ванной. Все выглядело не так, как некоторое время назад: не так броско и красочно, явно не доставало каких-то цветов. А точнее, белого и красного, которые привез Тим. На стенах были довольно нелепые очертания разных цветков, которые в моей галлюцинации имели ярко-красные, оранжевые, нежно-розовые и белые оттенки, а не грязно-желтые и зеленые. Я рванула в кладовку. Велосипед Тима стоял нетронутым на прежнем месте. Я в ужасе схватилась за голову, припоминая события последних часов и осознавая, что все это было лишь видением, в котором Тим оказался моим вторым «я». Раздвоение личности, прямо как в «Бойцовском клубе». А ведь нам было так весело! Я жалобно простонала от досады. Неужели этот запах так сильно повлиял на мое сознание? Я уронила голову в ладони и заплакала. Тут в кладовку вбежала Лиля и протянула мне мокрую тряпочку:
– Вот, чуть ни забыла, дыши в это, пока вода не ушла. Потом проветрим тут все. А то вдруг тебе еще что-нибудь привидится.
Я послушно взяла из ее рук тряпочку и стала хныкать в нее. Лиля помогла мне встать с пола, поглаживая по голове, ввела в гостиную и усадила на диван рядом с Димой и Никитой. Окно было накрыто мутной пеленой воды, в которой как всегда плавал мусор. Я смотрела на нее и представляла, как вода затопила бы весь мой дом, если бы ребята не появились вовремя. По стенам сочилась вода, стекая в предусмотрительно подставленные ведерки. Мы всегда стараемся сделать дом максимально герметичным, затыкать щели, но полностью защитить его от проникновения воды невозможно. Надежнее всего оборудован погреб – защитить еду от влаги важнее всего.
– Мда, красота… – саркастично заметил Дима, особое внимание уделяя столу, залитому остатками краски – Что случилось? Где Ваня и Аня?
Я тяжело вздохнула и рассказала всё: как родители и брат меня бросили, как я решила «оторваться», и что мы с Тимом творили в моих галлюцинациях. Дима понимающе кивал, но как только я закончила, с упреком сказал:
– Понятно. В общем, вместо того, чтобы обратиться за помощью к друзьям, ты учинила беспредел в собственном доме, не задумываясь о последствиях. Это так на тебя похоже.
Меньше всего мне сейчас хотелось слышать слова осуждения. И без Димы я прекрасно понимала, что натворила глупостей.
– Ладно, давай мы поможем тебе поднять шкаф – сказал Никита.
Я благодарно кивнула и поднялась в свою комнату, ребята пошли следом. Наверху меня также не покидало ощущение, что все здесь выглядит иначе, несколько скучнее и бледнее. Дима с Никитой встали по обе стороны от шкафа и довольно ловко и быстро поставили его на место. Я заметила, что несколько полок треснуло, но Никита пообещал сделать новые. Лиля начала бережно поднимать книги, внимательно изучая каждую, пока я старалась как можно быстрее раскидать их по уцелевшим полкам. Некоторые книги порвались и изрядно попортились. Потом я заметила, что Лиля особенно долго изучает одну толстую старую книгу в потрепанном переплете и с пожелтевшими страницами. Это были «Дневники основателей». Имелись ввиду основатели нашей деревни, которые первыми оказались в заточении среди водяных стен.
– Я думала, что эта книга существует в единственном экземпляре и хранится в секретном архиве ЦИ – сказала Лиля.
Я пожала плечами:
– Должно быть, мама взяла ее для исследований.
– Даже если ей дали разрешение воспользоваться книгой, она точно не имела права выносить ее из института.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Либо кто-то из твоих родителей украл книгу, либо существует второй экземпляр, что очень сомнительно.
Я не знала, что и думать.
– А почему вообще эта книга такая секретная? Почему бы не напечатать несколько экземпляров? «История деревни», например, чуть ли ни в каждом доме есть.
– Не знаю точно, но «История деревни», с которой мы все хорошо знакомы – это официальное толкование. А как известно, в учебниках истории есть недосказанности и искажения. Обычно дневники являются гораздо более достоверными источниками.
– Всегда есть информация, недоступная простым смертным – подытожил Дима.
– В любом случае, книга из секретного архива – это любопытно. Думаю, мне хватит одной ночи, чтобы прочитать ее – Лиля прижала книгу к груди и взглянула на меня, как бы прося разрешения. Я машинально кивнула, погруженная в свои мысли.
– Она должно быть написана на старомодном наречии, со всякими твердыми знаками на конце слов и прочее.
– Да, но я разберусь. Я уже читала такие книги – отмахнулась Лиля, словно для нее это было проще простого.
Была уже почти полночь, но вода почему-то до сих пор не ушла. Такого еще не бывало. Затяжные дожди, гроза, Покрышки несколько раз в неделю, а теперь это – нарушение временных рамок. Пожалуй, самое страшное для нас. «Сухое окно» больше не сухое. Если так будет и дальше, мы не сможем топить печи, проветривать помещения без риска все затопить, а также ходить в школу, в магазин, к врачу, да вообще куда угодно – без риска самим быть накрытыми волной. Мы бы жили как те самые основатели, до тех пор как они определили временные рамки, в которые может быть Покрышка. Может, их знания из книги нам действительно пригодятся.
Следующие несколько часов прошли так: Лиля сидела на диване в гостиной и внимательно изучала книгу, Дима каждые пятнадцать минут спрашивал у нее «Ну что?», а она отвечала «Не мешай». Я лежала на кровати в своей комнате, приложив мокрую тряпочку к носу и молясь о том, чтобы вода скорее ушла, и я смогла выйти на улицу и вдохнуть свежий воздух. Меня подташнивало, голова страшно болела, я устала торчать в духоте. Никита сидел рядом и пытался отвлечь меня рассказами о школе и своих новых успехах в области фридайвинга. Исчерпав эти темы, он спросил:
– А как же ты все-таки умудрилась опрокинуть этот шкаф?
– Сама не понимаю. В моей галлюцинации мы с Тимом захотели его подвинуть в сторону, чтобы написать что-нибудь смешное на куске стены, к которому он был прислонен, а потом поставить на место. Что-то вроде «послания потомкам», людям, которые после нас будут жить в этом доме, задумают сделать перестановку и найдут эту надпись. Ну и уронили.
– Им и без того достанется целый дом с посланиями – улыбнулся Никита.
– Ну это я надеюсь рано или поздно сотрется и облезет, а та надпись должна была сохраниться надолго. К сожалению, мы так и не успели ничего написать.
– Мне жаль, что с твоими родителями и Ваней так получилось – сказал Никита после небольшой паузы – Ты не на шутку разозлилась… А когда вообще в школу собираешься пойти?
– Никогда – равнодушно бросила я.
– А как же твоя мечта стать книгописцем? – изумился Никита – Там ведь смотрят на оценки по русскому и литературе. Уверен, ты передумаешь.
– Какой в этом смысл? Очевидно, что скоро все изменится, и ты это знаешь. Поэтому, когда мы так близки к чему-то невероятному, я не собираюсь тратить время на дурацкую школу и приложу все усилия, чтобы приблизиться к разгадке.
Никита хотел что-то сказать, но вдруг вода за окном начала спадать. Я бодро вскочила с кровати, побежала вниз и вышла на крыльцо. Меня резко обдал свежий прохладный ночной воздух. Каждая клеточка тела наполнилась энергией и новой жизнью. Я дышала так жадно и глубоко, словно только что провела несколько минут под водой.
Следом за мной на улицу вышли остальные. Дима осмотрел дверь в том, месте, где он сломал замок, и пообещал починить. Мы решили немного прогуляться, но не успели даже уйти с участка, как увидели страшную картину: на толстую ветвь дерева, росшего через дорогу, был нанизан человек. Как шашлык. Ветка проткнула его живот и торчала за спиной. Бездыханное тело, истекающее последними каплями крови. При виде этого ужаса я завопила и от страха крепко вцепилась в Диму. У особенно впечатлительной Лили подкосились ноги, и она чуть ни упала, но Никита вовремя ее подхватил. Постепенно вокруг дерева собрался народ. Какая-то женщина громко заплакала и застонала от отчаяния, признав в человеке своего мужа. Вздохи, причитания, крики, слезы; двое мужчин подставляют стремянку к дереву и снимают тело; противный чавкающий звук; от вида дыры в теле с торчащими внутренностями все мое нутро выворачивает наружу…
Я знаю, что подобное бывало и раньше, но очень редко. На уроках ВВП нам говорили, что такое может произойти по двум причинам: либо человек не сгруппировался, либо волна оказалась слишком сильной. Или все вместе. Но в данном случае, по-моему, имела место быть вторая причина.
Вскоре Никита с Димой разошлись по домам, чтобы убедиться, что с их семьями все в порядке. Лиля осталась ночевать у меня, так как чувствовала себя слишком плохо для того, чтобы куда-то идти. Тем не менее, поспав часа четыре, она тоже ушла, не забыв прихватить «Дневники основателей». Я хотела проводить подругу, но та четко дала понять, что хочет побыть одна. В отличие от Лили, я всю ночь не могла заснуть и постоянно думала о произошедшем за последние 24 часа: галлюцинация с Тимом, найденная запрещенная книга, затяжная Покрышка и, наконец, труп на дереве.
В связи с событиями прошедшей ночи, утром по радио объявили, что школьные занятия отменяются на неопределенный срок.
Я просто не находила себе места и, чтобы отвлечься, поехала в Витину хижину. Я ездила к ним в любой непонятной ситуации и уже практически стала там своей.
– Ха! Уверен, все так бы и было, если бы я в действительности к тебе тогда пришел! – заявил Тим, когда я рассказала о свой галлюцинации – В следующий раз обязательно зови меня на подобные мероприятия! – он от души хохотал над моей историей.
Затем мы стали обсуждать капризы стихии и случай с тем бедолагой, который был проткнут ветвью. Беседа постепенно приобрела философский тон. Мы спорили о смысле фразы «проживи каждый день как последний».
– Но вдруг в последний день я захочу сделать что-то ужасно глупое или даже злое? Вдруг я решу убить человека или поджечь дом?
– Но тут важно задать себе вопрос: «действительно ли я хочу тратить последний день своей жизни на то, чтобы навредить другому человеку? Неужели нет более интересного занятия, которому я хочу посвятить последние часы?» – сказал Витя.
– Допустим, но если я так ненавижу этого человека, что совершенно точно хочу потратить последний день на то, чтобы избавиться от него. Пусть помрёт раньше меня.
– Да что ты заладила: убить человека да убить человека! – воскликнул Витя – Не хочешь ты никого убивать! Я почти уверен, что ты хочешь признаться в любви какому-нибудь парню! Стандартный, банальный сценарий – он скучающе отмахнулся.
– Да ну тебя.
– Ты прав, Вить – заговорщически улыбнулся Егор – Всё так банально, это правда. Я всегда восхищался твоим философским складом ума. Поэтому, раз уж на то пошло, я должен тебе признаться: я люблю тебя!
И Егор полез к Вите с обнимашками, пытаясь дотянуться губами до его щеки, пока тот уворачивался. Строгий и скептичный Витя смягчился и засмеялся, а Ира стала хватать Егора за волосы и вопить с притворной яростью:
– Отстань от него, стервятник! Это мой парень!
– Истеричка ненормальная! – писклявым голосом заорал Егор, подыгрывая Ире – Мы еще посмотрим, кому он достанется!
Мы от души хохотали, наблюдая за этой сценкой из мыльной оперы, и по моему телу снова разлилась волна любви к ним всем.
Я сидела с ребятами до самой ночи, после чего мне приспичило просто погонять на велосипеде по деревне. Улицы слегка оживились, но обычно в это время народу гораздо больше. В данный момент мне было все равно, придет Покрышка или нет, хотя все-таки теплилась надежда, что то была единоразовая акция и больше подобного не произойдет. Однако эта надежда не оправдалась. Когда отрезвляющий холод воды накрыл меня, я вспомнила, что, кажется, оставила окна дома открытыми… Или нет? Не помню! Я мучилась этой мыслью несколько часов, пока вода не ушла.
Я увидела то, что и боялась увидеть. По пути к дому я уже морально подготовила себя к такому исходу событий, но какая-то часть меня тогда еще надеялась, что пронесет.
На земле валялись тряпки, книжки, листочки и всякий мусор. Я слезла с велосипеда и несмело подошла к распахнутому окну гостиной, чтобы заглянуть внутрь дома. Комната была затоплена где-то на пол метра. В воде плавали разные мелкие предметы. Вот растяпа! Тут дело даже не в том, что погода чудит, а в моей собственной невнимательности. Такое могло произойти даже в обычное время. Если куда-то надолго уходишь – закрывай окна! Без Ваниного контроля я никуда.
Я подошла к двери в нерешительности. Нужно зайти внутрь и оценить весь ущерб, попытаться хоть немного привести дом в порядок. Но я боялась увидеть его во всей своей разрухе, увидеть каждую сломанную вещь, которая хранила частичку меня, боялась масштабов бедствия. Мою голову будто зажало в тиски. Дрожащей рукою я взялась за ручку двери и потянула на себя. Меня тут же сшиб с ног поток холодной воды, вылившейся наружу вместе с парой стульев, тряпками и мусором. Резкий холод и удар головой о ступень крыльца взбодрили и разозлили меня. Я совсем не подготовилась к этому, думая лишь о собственном страхе и безысходности. Я оказалась на сырой земле, но тут же в ярости вскочила и агрессивно зашагала обратно к двери.
Переступив порог, я поднялась по лестнице, по которой с верхнего этажа потихоньку продолжала стекать оставшаяся вода. Я заглянула в свою комнату. Здесь также царил полнейший бардак: все книги и размокшие тетрадки валяются как попало, свечки раздавлены и размазаны по всей комнате, мебель перевернута, а одежда раскидалась по всем углам и щелям – что-то зацепилось за ручку двери, что-то – за гвоздь на стене, что-то свисало из открытого окна. То же самое было и в других комнатах. Внезапный порыв моей энергичности, пробужденный злостью, тут же испарился. Из горла наружу просился неистовый крик, но я была настолько шокирована, настолько не пропускала в себя осознание произошедшего, что не могла выдавить ни звука. Теперь тиски оказались на горле, не давая моему отчаянью выхода, и пропуская лишь слезы. Это было как во сне, когда хочешь закричать, но никак не получается, голос куда-то пропадает. И все кажется таким нереальным, как во сне.
На кухне картина была еще хуже: повсюду осколки посуды, столовые приборы, разбросанные остатки еды – словно чья-то рвота. И по всему дому – куча мусора с улицы, который принес поток воды. Теперь мое жилище, убежище, единственное место, где можно было чувствовать себя в безопасности, стало похоже на заброшенный дом с призраками, в котором совершили зверское убийство.
Я ступала все медленнее и дрожала от собственных шагов. Вдруг мою стопу будто начали разрывать пополам. Нож, застрявший в щелке между половицами. Лезвие проткнуло мой лапоть и вонзилось в ногу. Крик боли разорвал тиски на горле и наполнил собой весь дом, и я рухнула на пол в груду осколков. Мой стон звучал как чей-то чужой, ударяясь о каждую стенку и проникая в меня обратно через уши. Я вопила не как резаная, потому что и была резаная. Вопила, будучи резаной? Я вопила, резаная? Резаная, пронзенная, проколотая, продырявленная в десятках мест. Как стена с вмятинами от пуль, как бочка с вином, из которой просочились кровавые струйки.
Я кое-как приподнялась и, встав на четвереньки, доползла до дивана, оставляя за собой кровавую дорожку, села и сняла лапоть, чтобы осмотреть пораненную ногу. Искать аптечку и вообще надеяться, что она осталась в пригодном состоянии, не было никакого смысла. Я отодрала кусок от своей испещрённой красными кляксами рубахи и перемотала им стопу. Дрожь в руках унять никак не удавалось. Я надела дырявый лапоть обратно и встала на ноги. Все тело тряслось. Я поковыляла к выходу, желая лишь одного – поскорее найти кого-нибудь из друзей. Села на велосипед и поехала к дому Никиты. Моя здоровая, левая, нога работала за двоих, правой я едва двигала, касаясь педали самым носочком.
На улицах суетились люди. Все, кто открыл на ночь окна, чтобы проветрить свой дом, теперь остались без дома. Конечно, после первого раза стоило быть осмотрительней, спасатели тоже предупреждали об этом на вечернем обходе. Но люди просто открывали окна по привычке (как они делают это каждый день в одно и то же время на автомате, руки сами действуют), не особо задумываясь о том, что Покрышка вполне может снова прийти ночью. В летнюю жару особенно сильно хочется впустить в дом немного ночной прохлады. Я ехала, слушая ужасающие крики, обреченные вздохи, плач людей.
Добравшись до Никиты, я увидела, что там тоже все плохо. Они с Евой сидели на крыльце и тихо обсуждали, что делать дальше. Мне захотелось присоединиться к их спокойствию, но я все еще тряслась от тревоги и холода. Я прохромала на крыльцо и села между братом и сестрой, чтобы согреться. Они аккуратно меня обняли. Было немного больно, но тепло.
Я вспомнила, как мечтала о том, чтобы Ваня встречался с Евой, а потом бы они поженились, и мы с Никитой стали родственниками. И как Ваня мог меня бросить? Ему ли не знать, что без него мне просто не выжить.
– Кто-то из знакомых точно сможет нас приютить – сказала Ева – Вы сейчас пойдете к своим друзьям, а я – к своим. Через три часа встречаемся здесь и обсуждаем ситуацию. Хорошо?
Мы с Никитой кивнули и отправились к Лиле. К счастью, ее дом не был затоплен. Когда мы приехали, они с мамой помогали с уборкой своим пострадавшим соседям. Увидев нас, Лиля тут же прибежала, отвела нас в дом, обработала мои раны, даже зашила порез на стопе и дала свежую одежду.
– Мы закрыли окна минут за десять до того, как пришла Покрышка. Решили, что уже достаточно проветрилось. Просто повезло.
Мы сели пить чай.
– Живите у меня сколько надо. Думаю, мы хорошо проведем время вместе. Мама в ближайшие дни редко будет появляться дома – работы привалило.
В назначенный час Никита поехал домой – встретиться с Евой и забрать свою одежду. Я попросила его заехать ко мне и прихватить некоторые вещи. Вернувшись, он сообщил, что Ева тоже устроилась у своих друзей. Вскоре после этого в дверь постучались Дима с Даней. Меня не слишком радовала перспектива жить с Даней, но здесь я уже ничего не решаю. К тому же, не пустить его в этот непростой период было бы бесчеловечно. И может, он будет вести себя сдержаннее в чужом доме, тем более в Лилином.
– Даша и Диана были дома, когда все произошло – рассказывал Дима, имея ввиду своих младших сестер – Им здорово досталось, но спасибо на том, что живы. Мы отвезли их в больницу и сразу пошли сюда. Маме несколько суток придется дежурить – очень много раненых.
– У меня места на всех хватит – сказала Лиля, после того как братья рассказали о своей ситуации.
После этого они ушли, чтобы сообщить матери о том, что нашли ночлег и забрать из дома вещи. Тем временем мы с Никитой и Лилей пошли помогать Лилиным соседям. Семье с двумя маленькими детьми и двумя стариками. Друзья уговаривали меня сидеть дома и отдыхать, но я совсем не хотела оставаться одна, наедине со своими мыслями и изъявила твердое желание поработать. Было уже семь утра. Тело исстрадалось, устало и хотело спать, но мозг противился сну.
Спасатели делали несвоевременный обход, объявляя о том, что пока занятия во всех учебных заведениях отменены на неделю, а дальше – по ситуации. «Правительство предпринимает активные действия для выявления причин и решения проблемы».
Соседский дедушка плохо ходил, но хорошо играл на гитаре. Под музыку уборка пошла бодро. Песню мы все знали и подпевали:
А я снова промок
И во сне утонул,
И сухой уголок
Нигде не найду.
А я снова дурак
И окно не закрыл
И поток – как же так?
Весь мой дом затопил
Ну и ладно, ну и ладно –
У соседа посплю!
На работу утром рано
Как и прежде пойду
На работе, на работе
Будет очень тяжело,
Но моей мамане вроде
Еще больше не везло
Может раньше было лучше,
Ну а может и нет.
Раньше люди жили суше,
Значит не было бед,
Значит все было прекрасно –
Никаких тебе проблем,
И светило солнце ясно,
И не мучились ничем!
Ну и ладно, ну и ладно –
У соседа посплю!
А мне много сна не надо,
Я работать люблю!
На работе, на работе
Будет очень тяжело
Но мне жить в этом болоте
Очень-очень весело!
Ну и ладно, ну и ладно
Будет все у нас как надо!
Ну и ладно!
Совместными усилиями мы вымели из дома все осколки и мусор, расставили по местам мебель, постирали постельное белье и одежду. Чтобы все это развесить, в сушилке пришлось натянуть несколько дополнительных веревок. Тем временем матрасы в доме уже более-менее высохли, и на них можно было спать. На все это ушло часа три. Работы оставалось еще достаточно, но мы решили, что закончим после того, как отоспимся. Силы были уже на исходе, хотя мне на удивление понравилось заниматься коллективной уборкой. Тогда я подумала, что все не так плохо, несмотря на то, что пропало много важных вещей. Я поняла, что все поправимо и разрешимо, и благодарила судьбу за то, что никто из моих близких не погиб этой ночью. Родители и Ваня определенно были в безопасности в ЦИ.
Вернулись Дима с Даней, и мы все впятером завалились спать на одном диване, так как других кроватей или раскладушек в Лилином маленьком домике не было. Но в этот день я и не желала ничего другого, кроме как заняться вместе со своими друзьями самым приятным занятием в жизни – сном. Я лежала между Лилей и Никитой, в тепле и безопасности, и за несколько секунд до того как отрубиться, подумала о том, что всю жизнь бы так спала.
Я проснулась где-то в 14 часов от того, что мне стало невыносимо жарко. Открыв глаза, я увидела, что Лиля и Никита обнимают меня с двух сторон, а из окна шпарит солнце. Из-за этого я страшно вспотела. Все еще сладко спали и сопели. Рядом с Никитой лицом друг к другу лежали Дима и Даня. У последнего голова была чуть запрокинута, так что Дима практически утыкался лбом в его раскрытый рот. Должно быть, еще никогда они не были так близки и спокойны друг с другом.
Я осторожно выбралась из объятий друзей и вышла на улицу. Солнечный свет с новой силой врезался в глаза, провоцируя головную боль. Погода вела себя так, будто ничего не случилось, будто не было десятков затопленных домов, людей, оставшихся без крыши, потерявших все, погибших от ранений, утонувших во сне. Я села в тень под яблоню на все еще сырую траву и стала ждать, пока еще кто-нибудь из ребят проснется. Даня вышел первым и подсел ко мне:
– Ты это… Знаешь что… – он знатно напрягся, хотя раньше за словом в карман не лез – Извини, что был с тобой груб – закончив фразу, он с облегчением выдохнул.
– Ты извиняешься, чтобы с моей помощью подкатить к Лиле? – я сразу разгадала его замысел и решила не церемониться.
– Фух, ну слава богу ты все поняла и мне не пришлось подыскивать слова, чтобы объяснить это. Спасибо, что облегчила мне задачу.
– И ты думаешь, я буду тебе помогать после всех прекрасных слов, что ты говорил?
– Я же извинился.
– Как удобно. Можно всю жизнь унижать людей, а потом просто сказать «извини», когда тебе что-то понадобится и все забыть.
– Какую всю жизнь? Мы едва знакомы.
– Я говорю не только о себе.
– Что происходит в моей семье – не твое дело.
– Все-таки частично мое. Дима мой друг.
– А, ну конечно, я и забыл, что ты готова убить за его пресс!
– Почему ты так зациклился именно на его прессе? Есть много других вещей и частей тела, к которым можно придраться.
– Черт с тобой. Сам разберусь – он проигнорировал мой вопрос, встал и ушел с участка не пойми куда.
ГЛАВА 8
– Еще чуть-чуть и этой халупе пришел бы конец. Я услышал шум воды, думал – показалось, но сейчас такое время, может произойти что угодно, поэтому я на всякий случай поспешил закрыть окна – рассказывал Тим, когда я приехала навестить ребят в Витиной хижине.
– Наш бизнес сильно пострадает от того, что школьные занятия отменили – серьезно констатировал Витя – Придется искать другую подработку.
– Вы могли бы помогать в уборке тем, чьи дома пострадали накануне – подсказала я – Сейчас это очень востребовано.
– Да, мы рассматривали этот вариант.
– Можете начать с моего дома – взбудоражено предложила я – И вообще переезжайте ко мне раз такое дело! Целый дом пустует.
– Ну «переезд» – довольно громкое слово. Мы погостим, а потом посмотрим по ситуации – улыбнулся Витя.
– Очень знакомый дом – сказал Тим, когда он с остальными пришел ко мне на участок – Мы здесь не жили случайно?
– Мне тоже так кажется.
Я специально не рассказывала Тиму о том моменте из моей галлюцинации, где он узнавал наш дом. Мне хотелось, чтобы он сам подтвердил мои догадки, вспомнил все без подсказки.
– Егорка, ты помнишь?
– Хм, кажется да, смутно. Не здесь ли жила бабуля, которая с невероятным интересом выслушивала чепушню, что я писал?
– Именно так – подтвердила я – Моя бабушка уделяла тебе много внимания, я даже немного ревновала ее.
– А еще тут был-жил славный паренек. Видимо, Ваня.
– Ага.
– Жаль, что он уехал. Пообщались бы, поностальгировали.
– О, а это наверняка я нарисовал! – весело воскликнул Тим, указывая на одно из цветных пятен на стене – Ну в смысле, галлюциногенный я.
– А кто его разберет теперь – я пожала плечами.
На помощь в уборке также пришли Никита, Дима и Лиля, и вдесятером мы довольно быстро управились с восстановлением моего дома.
– И все-таки это нужно стереть, иначе я отказываюсь тут жить – заявил Витя.
Я была только за – самой страшно смотреть. Тим с Ингой серьезно подошли к вопросу. Избавиться от такой стойкой краски было непросто. Они прочитали состав на банках из-под краски, обсудили, с помощью каких веществ можно вывести ее с одеял и простыней, а также стереть с деревянных стен, и пришли к выводу, что смогут достать все необходимое.
– Ура! Эксперименты! Как здорово наконец применить свои знания на практике! – восторгались они и перебрасывались всякими химическими терминами.
– Вот ведь ботанские радости – закатывал глаза Егор – Хлебом не корми, дай понаучничать.
Когда ребята поехали обратно за нужными веществами и своими вещами, мы с Лилей, Никитой и Димой стали обсуждать «Дневники основателей». Нам страшно не терпелось узнать, что же Лиля там вычитала. К счастью, книга уцелела. Какое-то время Лиля собиралась с мыслями и постукивала пальцами по обложке.
– В этой книге мне все было знакомо и известно, кроме одной теории. Там сказано, что пройти можно в период, когда стена станет наиболее уязвимой. Они называют это «состояние полного хаоса»: природа начинает вести себя не так, как обычно, нарушая все законы. Вы раньше слышали о таком? Конечно, не слышали. Думаю, вы согласитесь, что с нашей погодой сейчас как раз творится нечто подобное.
– Уже была проведена срочная серия экспериментов – сообщила я – Если б это сработало, мы бы уже знали.
– Есть еще кое-что – продолжила Лиля – Здесь сказано, что в нужный момент «все должны оказаться в воде». То есть, если я правильно понимаю, в определенный день, когда придет волна, жителям придется не прятаться от воды, а наоборот.
– Значит, всем надо будет покинуть помещения? – спросил Никита – Даже больным и старикам?
– Вполне возможно – обеспокоенно подтвердила Лиля – Для многих этот день может стать последним.
– Но это лишь предположение. Мы не знаем наверняка – вмешалась я – Вдруг за «воду» может сойти и горячая ванна?
– Слишком просто – усомнился Дима – Первый вариант звучит логично. Вдруг именно поэтому мы и не выбрались раньше? Не многие захотят жертвовать собой, к тому же не зная точно, сработает ли это. Представляю, как в дом к какой-нибудь рожающей женщине врываются и говорят срочно прыгать в воду.
– Либо просто бесцеремонно разбивают окна дома. Так себе перспектива.
– И как вообще понять, что в воде оказались все жители деревни? Как это проконтролировать? Некоторые обязательно спрячутся. Все что угодно может произойти.
– Это действительно кажется неосуществимым и бесчеловечным, и мы можем гадать сколько угодно, но нужно ведь искать реальные ответы – сказала Лиля, пересекая наши рассуждения, пока мы совсем не отчаялись – Уверена, где-то есть информация, которая поможет нам во всем разобраться.
