Мария Мерлот
Побочный Эффект
17. Шестой приступ
Тёплым летним вечером в конце августа император Одэн, принц Ул и Торо ужинали на открытой террасе. Одэн ел совсем немного, больше слушал рассказы молодёжи про их случаи на охоте. Торо умел великолепно изображать других людей. И он, и Ул отлично подражали животным. Вместе они рассказывали истории в лицах, и это получалось очень забавно.
Отсмеявшись после очередной истории, Одэн начал рассказывать историю из своей молодости. Внезапно он остановился на середине фразы, его тело напряглось, его дыхание стало хриплым. Ул и Торо мгновенно распознали начало приступа. Они подхватили императора и уложили на мягкую траву. Торо бросился внутрь позвать слуг и жрицу Долу, принц остался с отцом. Когда прибежали остальные, судорога отпустила императора, но он был очень слаб. Дола дала ему лекарство, и слуги отнесли его в спальню.
– Дола, срочно пошли за Феей, – распорядился принц, устроил отца в кровати поудобней и собрался уходить.
– Нет, – властно прозвучал хриплый голос императора. Он остановил сына за руку. Дола выжидающе замерла в дверях.
– Сядь, – проговорил Одэн, похлопав слабой рукой по краю кровати. – Боюсь, даже Ула мне не поможет. Я чувствую свой конец.
– Отец! – воскликнул Ул. – Она Фея. Она сможет помочь. Всегда помогала.
Одэн только покачал головой, потом сказал с одышкой:
– Ула много раз спасала меня. Я ей благодарен, что прожил так долго и вырастил тебя. Но я знаю, что это последний приступ, я чувствую это. Я хочу, чтобы в мою последнюю минуту со мной рядом был ты, мой сын. Дола, – повернулся он к жрице, – оставьте нас одних.
Дола посмотрела на принца. Ул кивнул. Все, кроме него вышли.
По телу Одэна пробежала очередная судорога. Ул, как мог, массировал его тело. Судорога прошла быстро, но забрала у императора много сил. Он принял из рук Ула лекарство и выпил. Потом помолчал немного и сказал, трудно дыша:
– Ты знаешь, я готов. Я горжусь тем, что оставляю после себя. Ты стал великим воином и будешь замечательным правителем Эреля.
Ул хотел что-то сказать, но Одэн остановил его пожатием руки.
– Я знаю, ты готов. В твоих руках Эрель будет процветать.
Очередная судорога сжала тело императора. Когда она прошла, он слабо улыбнулся и сказал:
– Я так и не закончил мой рассказ. Тот олень погнался за мной и чуть не насадил меня на рога. Я заметил двойную осину прямо перед собой и прыгнул между двух стволов. Олень ломанулся прямо за мной на всей своей скорости и застрял рогами.
Одэн помолчал, чтобы набраться сил, и добавил:
– Вкусный был олень. Это его рога висят в библиотеке.
После этого император впал в забытьё, а Ул опустился на колени около постели отца, взял его руку в свои и прижался к ней лбом. Так он просидел до последнего вздоха Одэна. Он сразу почувствовал, когда сердце отца остановилось. Тогда, наконец, полились слёзы.
Ул не знал, сколько так просидел у тела отца. Наконец, слёзы высохли, и осталась только огромная пустота внутри. Он встал, поцеловал высокий лоб отца и вышел из спальни.
Снаружи в тревожном ожидании сидели Торо и Дола. При появлении Ула они встали и вопрошающе посмотрели на принца. По его потемневшему лицу и по тому, как он оставил дверь в спальню открытой, они поняли, что сейчас услышат. Ул подошёл к ним ближе и негромко сказал: “Он умер.”
Торо шагнул Улу навстречу и крепко обнял его. Дола обняла их обоих и заплакала. Все вместе они вернулись в спальню. Император как будто спал. У него было очень умиротворённое и почти счастливое лицо, но было видно, что жизнь покинула его. Торо обнял свою мать, и по его щекам тоже потекли слёзы. У Ула слёз больше не было.
Потом Дола и Торо по очереди подошли к постели, глубоко поклонились императору и, опустившись на колени, поцеловали его руку.
В Труане Азор и его родители заканчивали завтрак. Слуга подал им кофе и принес свежую почту. Азор бегло просмотрел её и заметил два пергамента с Эрельским гербом. Он надеялся, что одно из них было от Улы, но оба оказались от принца. Одно было адресовано императору, а другое – лично ему. Он протянул первое отцу.
– Интересно, что от меня хочет эрельский принц, – заинтересовался Форг и тут же вскрыл письмо. Он быстро пробежал его глазами, потом посмотрел на жену и сына и сообщил:
– Император Одэн умер. Коронация принца состоится через пять дней. Это официальное приглашение.
– Бедный Принц Ул! – воскликнула императрица. – В таком молодом возрасте потерять обоих родителей!
Азор немедленно вскрыл письмо, адресованное ему и прочитал:
“Дорогой Азор,
Сегодня я потерял отца. Его старая болезнь, наконец, победила. Даже Фея была бессильна. Вы все приглашены на коронацию, но если ты можешь приехать сейчас, хотя бы на день, я был бы рад. Мне бы сейчас очень пригодилась поддержка друга.
Надеюсь тебя скоро увидеть,
Принц Ул.”
– Я поеду в Эрель, – объявил он родителям, – поддержать принца Ула.
Прежде, чем Форг мог отреагировать, императрица горячо одобрила решение сына, и император не стал возражать.
Азор тут же приказал седлать Сореля и вечером уже прибыл в Эрельский замок, непривычно тихий и траурный. Ул встретил его в малом зале. Он выглядел бледным и усталым, но рукопожатие было крепким, как всегда.
– Спасибо, что сразу приехал, – сердечно приветствовал он Азора и, не давая ему заговорить, сказал: – Во всей этой суматохе мы с Улой повстречались.
– Повстречались? Лично?
– Да. И она хочет с тобой поговорить. Я позову её. Подожди её здесь.
– Ул…
– Лучше поговори с Улой.
Принц вышел.
“Вот так поворот,” – Азор не находил себе места и стал мерять зал шагами. – “Теперь кто-то из них перестанет существовать. Это ужасно… Что-то должно произойти, но ещё не произошло… Что же будет?”
Его сердце билось где-то в горле. Ему не хотелось потерять ни друга, ни любимую.
– Здравствуй, Азор. Нам надо поговорить, – Ула, тоже бледная и усталая, лёгкими шагами шла к нему через зал.
– Ула! – он бросился к ней навстречу. – Что теперь будет?
– Один из нас перестанет существовать, – серьёзно ответила она и добавила: – Или даже оба.
– Нет! – горячо возразил Азор. – Я люблю тебя. И Ул мой друг. Моя любовь вас защитит.
– Сначала выслушай меня. Ты далеко не всё знаешь про нас. И теперь пришло время узнать. Сядь вот сюда. Я расскажу тебе нашу тайну, – она указала ему на диван и сама первая села на него.
– Магия Жизни не даётся просто так. У неё есть странный и страшный побочный эффект. Он как проклятие висит над каждой феей. – Ула немного помолчала, как бы набираясь решимости.
– Любая клятва или обещание, точнее, каждая фраза, сказанная со словами клянусь или обещаю в присутствии Цветочной Феи, приобретает магическую силу, становится магической клятвой и обязательно должна исполниться. Любой ценой. И буквально. Ни разу, за всю историю человечества, не было так, чтобы магическая клятва не исполнилась… Это тяжёлое бремя, которое несёт каждая Цветочная Фея. И каждая Фея сама должна решить, открывать ли эту тайну кому-нибудь, или нет. Потому что знание этой тайны опасно, ею слишком легко злоупотребить. Слишком велико искушение этим воспользоваться. Например, давным-давно, много веков назад, когда ещё не было государств и даже больших городов, Цветочная Фея рассказала жителям своей деревни свою тайну и попросила их никогда не клясться в её присутствии. Они согласились, но не могли удержаться и пользовались этим понемножку для своей выгоды. Одна семья жила очень бедно и скудно питалась. Отец семейства поклялся в присутствии Феи, что в следующем году он соберёт урожай больше всех в деревне. Следующим летом налетела саранча и уничтожила почти все посевы в деревне. Только клочок его поля уцелел. Он действительно собрал больше остальных, но какой ценой! Деревня с большим трудом пережила ту зиму. И тогда Фея осознала свою ошибку и попыталась её исправить. Она сама поклялась, что больше никто из жителей её деревни не поклянётся в её присутствии. Два года они прожили тихо и без проблем, а потом на них напали варвары из-за гор и убили две трети всех жителей. Испугавшись, что так исполняется её клятва – путем уничтожения всех жителей её деревни, – она бросилась с ножом на вождя варваров и погибла от его меча.
– Поэтому эрельцы никогда не клянутся? – догадался Азор.
– Да. Люди не знают настоящей причины, но Феи создали эту философию, и она прижилась. Согласись, принцип не обещай, а делай имеет смысл.
Азор кивнул.
– Но незнание этой тайны тоже опасно, как свидетельствует история Феи Умы, которая произошла 19 лет назад:
18. Рассказ Улы
Летний Праздник в Эреле подходил к концу. Отгремел традиционный салют, но народ ещё вовсю гулял и веселился на улицах. В том году император Одэн и императрица Ума отмечали день летнего солнцестояния скромно, в узком кругу, потому что рождение их первенца ожидалось буквально в любой момент. Праздничный ужин проходил в малом зале, и присутствовали только самые близкие люди: главнокомандующий адмирал Шерам с женой и годовалым сыном, цветочная жрица Дола (она же лучшая подруга императрицы и тоже вот-вот ожидающая ребёнка) и премьер министр Пэрт, тоже с семьёй. Вот и всё, не считая охраны императорский семьи и прислуги.
Уже подали десерт, разговаривали о детях, было тепло и душевно. Годовалый Мика, сын адмирала Шерама, доставлял много хлопот своей матери, стараясь во что бы то ни стало дотянуться до большого блюда с пирожными. Она громоздила перед ним преграды из фруктов, ложек и салфеток, а он с большим упорством и изобретательностью продолжал их разрушать и тянуться к сладостям. Отец с гордостью сказал ему:
– Мика, ты очень настойчивый и сообразительный! Из тебя получится отличный полководец!
Гости одобрительно посмеялись. Наконец, искусительное блюдо отодвинули на другой конец стола, и мать смогла заинтересовать Мику большой красивой грушей.
Одэн поделился с гостями, что они ожидают сына, потому что Оракул предсказала, что его ребёнок будет великим воином и принесёт Эрелю небывалое могущество и процветание.
– А я хочу девочку, – улыбнулась императрица Ума. – Цветочную фею, чтобы мне помогала.
– Сначала наследника, – важно заявил Одэн. – А потом фею.
– Может быть, у вас будет двойня, – предложила компромисс жена премьер министра, – сразу и наследник, и фея!
Одэн посмотрел вопросительно на жену.
– Нет, я вполне уверена, что ребёнок один, – покачала головой Ума и ласково погладила свой живот. И тут судорога пробежала по её животу. Императрица обвела присутствующих широко раскрытыми глазами.
– Кажется, начинается, – прошептала она.
У императрицы начались схватки. Дола подхватила её под руку и повлекла в её спальню, распорядившись, чтобы никто не входил без её разрешения, и чтобы приготовили много чистой воды. Счастливое возбуждение охватило всех присутствующих, служанки, не скрывая своей радости, обнимали друг друга. Одэн был вне себя от радости и в то же время сильно нервничал, он знал, какой опасностью для его любимой Умы грозят роды. Чтобы справиться со своим волнением, он попытался шутить:
– Если я узнаю, что это не сын, клянусь, я казню Оракула и всех присутствующих в придачу!
Гости посмеялись вместе с будущим отцом. Оракул никогда не ошибалась. Ума и Дола были уже в дверях, когда наступила очередная схватка. Ума ухватилась за дверной косяк, а Дола напоминала ей о правильном дыхании. Схватка прошла, и они скрылись в спальне Умы.
Следующие 3 часа Дола никого к императрице не пускала, и только требовала время от времени ещё воду, бельё или травы. Наконец, ребёнок родился.
– Поздравляю с прелестной дочкой, – сказала Дола императрице и положила новорожденную Уме на грудь. Девочка недовольно захныкала, двигая крохотными ручками и ножками.
– Какая прелесть, – ласково прошептала Ума, глядя на дочь счастливыми глазами. Только теперь Дола заметила, как все растения в комнате буйно распускались прямо на глазах.
– Ого, только родилась, а уже какая сильная фея! – одобрительно воскликнула Дола и указала на цветы.
Ума была очень усталая и счастливая, но какое-то тревожное чувство сидело внутри как заноза и мешало полностью насладиться моментом.
– Подожди. Что сказал Одэн, когда мы покидали гостиную? – спросила она Долу. Та побледнела и прошептала непослушными губами:
– Что-то про то, что он казнит всех, если не сын…
– Надо вспомнить дословно! – тревожно настаивала Ума, нежно прижимая к себе дочь.
– Не могу вспомнить точно… Я вся была поглощена тобой и родами… – паника явно слышалась в голосе Долы.
Ума закрыла глаза и постаралась сосредоточиться, хотя у неё было совсем мало надежды вспомнить слова мужа. Ей тогда было больно, и осталось только смутное впечатление, что он сказал что-то очень важное. Девочка согрелась на груди у матери и сладко уснула. От этого Уме стало очень спокойно, и вдруг в её голове чётко прозвучал голос Одэна: “Если я узнаю, что это не сын, клянусь, я казню Оракула и всех присутствующих в придачу!”
Она открыла глаза и была абсолютно уверена, что слова вспомнились правильно.
– Он поклялся, что казнит Оракула и всех присутствующих, если узнает, что у него не сын, – сообщила она Доле.
Обе женщины смотрели друг на друга тревожно, и перед их мысленным взором промелькнули лица всех, присутствовавших на ужине – они сами, будущая принцесса, император, премьер министр, главнокомандующий, и их семьи, включая детей, и даже ещё не родившийся ребёнок Долы. Между ними проскочила искорка понимания, и они проговорили одновременно:
– Значит, он не должен узнать.
Повисло тяжёлое молчание. Ума задумчиво смотрела на спящую дочь и нежно гладила её спинку.
– Одэн хотел назвать сына Ул. Значит, ты будешь Ула, – ласково прошептала она девочке. Потом повернулась к Доле: – Об этом будем знать только мы втроём – ты, я и Ула.
Дола вышла в гостиную к гостям и императору, не находившему себе места. На руках у неё крепко спал новорождённый ребёнок, завёрнутый в голубую пелёнку и белое одеяло с голубой лентой.
– Познакомьтесь, – Его Высочество принц Ул, – торжественно прошептала она и подала свёрток императору. – Императрица Ума задремала, ей сейчас нужен отдых.
Одэн расцвёл от счастья. Он не мог наглядеться на своего маленького наследника. Он обошёл всех гостей. Все любовались малышом и поздравляли счастливого отца. Когда малыш заворочался и захныкал, Одэн в сопровождении Долы отнёс его в комнату Умы, и она стала его кормить. Императрица выглядела бледной и усталой, но очень счастливой. Одэн поцеловал их обоих и почувствовал себя на седьмом небе от счастья.
Через месяц у Долы родилась дочь. Роды прошли легко, их принимала сама Цветочная Фея и императрица Ума.
– Я назову её Эра, – сказала Дола.
– Очень красивое имя, и ей подходит, – улыбнулась Ума. Она сидела рядом с кроватью и любовалась на мать и дочь. Когда Ума встала, чтобы объявить о рождении Эры, Дола остановила её, взяв за руку:
– Эра разделит судьбу Улы. Объяви, что родился сын. Я назову его… Торо.
– О, Дола, не делай этого. У Улы нет другого выбора, но Эра может жить прекрасной нормальной жизнью.
– Нет, я всё решила. Уле будет невозможно нести этот груз в одиночестве. А вдвоём они справятся. Подумай сама, когда Ул подрастёт, ему нужен будет преданный друг, знающий и разделяющий его тайну. Ни ты, ни я не сможем быть всё время рядом с ним. А друг сможет.
– Это верно. Но подумай, на какую трудную судьбу ты обрекаешь её.
– Когда Стэн узнал, что у нас будет ребёнок, он очень хотел, чтобы был мальчик. Он говорил, что первенец должен быть воином, чтобы помогать отцу и защищать семью. А потом, говорил, мы родим столько девчонок, сколько захочешь, – Дола улыбнулась сквозь вернувшиеся слёзы, – её муж погиб на войне полгода назад. – Так что решено, моя дочь будет воином.
Ума объявила, что у Долы родился сын Торо. Так Ул и Торо стали закадычными друзьями с самого рождения.
Ума так и не восстановилась до конца после родов. Фея была слабой, её магия тоже была слабой. Её раны продолжали открываться, она теряла кровь и слабела. Через два месяца, перед праздником Осеннего Равноденствия, она умерла. Вместо праздника весь Эрель скорбел и прощался с горячо любимой императрицей. Император был убит горем. Единственное, что утешало и поддерживало его, это его маленький сын, принц Ул.
Дола спасалась от горя, обратив всю свою энергию на обоих детей. У неё было много молока, и она кормила их обоих. Так Ул и Торо стали молочными братьями.
Так они и росли, как Ул и Торо, в компании детей офицеров и аристократов Эреля примерно их возраста. Играли в мальчишечьи игры, обучались военным искусствам. Но в тайне от всех они занимались с Долой как Ула и Эра, обучаясь всему, что должны знать и уметь девочки. Но самое главное, Жрица рассказывала им о Магии Жизни. Ула училась использовать и контролировать Магию, а Эра – ей помогать.
Когда им исполнилось 10 лет, Дола сообщила императору, что у неё есть новости о Цветочной Фее:
– Хорошая и плохая, Ваше Величество. Хорошая – что удалось найти девочку, в которую реинкарнировалась магия Цветочной Феи. Она живёт в маленькой деревушке далеко в горах. Она сирота, но очень привязана к своей подруге, тоже сироте. Я думаю, их надо устроить во дворце вместе, подруга станет жрицей феи, мне на смену.
– Это замечательно! Какая же плохая новость?
– Принц Ул никогда не должен встречаться с феей. Я обращалась к Оракулу, чтобы отыскать девочку. Она указала, где её искать, но потом выдала странное и тревожное предсказание. Она сказала, что если принц и фея повстречаются, то один из них перестанет существовать.
– Вот как! Очень странно! И опасно. Как же нам обеспечить, чтобы они не смогли встретиться?!
– Я всё продумала, Ваше Величество, – Дола рассказала императору об укромной деревушке высоко в горах, где живёт её кузина. Она настояла, что для большей безопасности про это место должна знать только она сама. Торо, конечно, всегда будет сопровождать своего молочного брата, чтобы тому было не скучно, и для охраны принца.
– Но можем ли мы доверить безопасность наследника этой твоей кузине?
– Ваше Величество может положиться на неё, как на меня, – заверила императора Дола. – Я всё устрою.
С тех пор Ула и Эра стали появляться во дворце на праздники солнцестояния и равноденствия. Принц Ул и Торо на это время “уезжали”. Возвращались они всегда довольные и отдохнувшие, и император вскоре свыкся с таким положением дел.
19. Реакция
Ула замолчала. Азор был совершенно ошарашен.
– Но это невозможно! – воскликнул он. – Ул не обладает магией. Растения не реагируют на него.
Ула покачала головой:
“Первое, чему научила меня матушка Дола, это скрывать Магию Жизни. Она придумала для меня специальное упражнение. Она мне сказала:
– Магия Жизни – светлая, прохладная, спокойная сила. Она похожа на воду. Растения интуитивно тянутся к ней. Огонь – горячая и тревожная сила, она отпугивает растения. Вообрази вокруг себя круг, как будто ты сидишь в обруче. Вообрази, что этот круг горит.
У меня получилось. Очень скоро я научилась поддерживать правильную интенсивность этого мысленного огненного круга, в самый раз, чтобы растения на меня не реагировали. Потом я заметила, что чем уже этот круг, тем меньше нужна интенсивность огня, и легче его поддерживать. Вскоре мне было достаточно просто воображать искорки, покрывающие мою кожу. Это вызывало необычное приятное ощущение энергии в коже, которое мне нравилось.
Труднее всего было бороться с соблазном применить магию. Дола давала мне много практики на секретных занятиях, чтобы я уставала. Это работало до поры до времени, но одновременно делало мою Магию ещё сильнее.
К счастью, хоть Дола об этом и не знала, с пяти лет мой отец начал учить принца Ула Магии Огня. Это был ещё один секрет (моя жизнь была полна секретов!), потому что он скрывал, что эрельские императоры владеют Императорским Огнём. Эти две магии смогли сбалансировать друг друга, каждая из них помогала контролировать и скрывать другую.
Помню, когда мне исполнилось 10, отец привёл меня в специальный огненный зал, где мы практиковали управление огнём, и рассказал про Императорский Огонь. Он стал учить меня, как создать огонь из энергии собственного тела. Сказал, первый шаг к этому – это научиться собирать тепло на коже и вызывать на ней ощущение искр. Он очень удивился, когда я смогла создать огонь с первого раза.”
Азор оставался хмурым.
– Ты меня разыгрываешь, – не поверил он.
Ула подняла руку ладонью вверх и на ней расцвёл красивый огненный цветок, как когда-то показывал ей Азор.
– Ул?! – отпрянул Азор.
– И Ула, – сказала фея, погасила огонь и протянула руку к растению рядом с диваном. Растение в ответ выпустило несколько новых листьев.
– Значит… всё это время вы лгали мне… Два самых близких мне человека меня обманывали. Вся эта дружба и… прочее…, это всё игра! – В его голосе было столько горечи!
– Нет! – горячо возразила Ула. – Я должна была играть две роли, чтобы спасти жизни многих людей, близких мне людей, включая мою и Эрину. Но моя дружба и любовь, – они искренние. Я люблю тебя, Азор! И твоя дружба мне дорога тоже. Ты первый, кому я открыла эту тайну. Сразу, как только смогла.
– Как я могу тебе верить? Откуда я знаю, что ты меня не использовала?! – гнев и обида захлестнули Азора.
Ула сжалась, как от удара. Потом она выпрямилась, подошла к стене, где висели в качестве украшения кинжалы, сняла один и протянула его Азору, держа за лезвие.
– Ты прав, мы оба тебя обманывали. Я понимаю, если ты хочешь отомстить за обиду. Один удар избавит тебя от обоих.
Азор схватил за эфес и резко выдернул кинжал из рук Улы. Кинжал был острый. В замке не держали бесполезного оружия. Ула не шелохнулась, только убрала руку за спину и гордо стояла перед Азором. Обида слепила его, но он понял, что она и пальцем не пошевелит для своего спасения. На руке Улы за её спиной выступила кровь и стекала на её платье, невидимая для Азора. Азор в сердцах швырнул кинжал ей под ноги, выхватил свой меч и выбежал из замка, в отчаянии надеясь, что на него нападёт охрана.
– Дорогу Азору, принцу Труанскому! – раздался из замка властный голос принца Ула. Охрана послушно расступилась перед Азором. Он резко обернулся. На мгновение ему показалось, что он сейчас увидит принца, и кошмар развеется. Но за открытыми дверями, в глубине зала он увидел только одинокую фигуру Феи. Азор сорвал свои эмоции на большом кусте роз, одним ударом меча срезав его целиком. Охапка алых, как кровь, роз усыпала всё вокруг. Азор был как в тумане, он шёл, не разбирая дороги, и скоро обнаружил себя в императорской конюшне рядом с Сорелем. Сорель фыркнул и ласково ткнул хозяина мордой. Азор потрепал его по шее, набросил на него уздечку, оседлал и уехал. Домой ему совсем не хотелось, он просто поскакал во весь опор, куда глаза глядят. Глаза, а может быть Сорель, привели его к водопаду, где он бывал и с Феей, и с принцем. Воспоминания нахлынули на него. Гнев прошёл, остались только горечь и грусть. Он уснул, укрывшись плащом, в густой траве на лужайке, где когда-то был контур Улы. Утром он умылся у водопада, а потом неспеша поехал в Труан.
Тем временем Эра и Дола помогали Уле заживить рану на руке. Это заняло гораздо больше времени, чем обычно, но в конце концов даже следа не осталось.
– Эра, ты должна сказать Мике, – сказала Ула.
– Давай вместе? – умоляюще посмотрела на неё Эра. – Я не знаю, как я смогу сказать это ему в лицо.
Через полчаса озабоченный Мика вошёл в библиотеку Ула. Было уже поздно, и срочный вызов к принцу его тревожил. Принц был в халате. Торо тоже был в библиотеке. Он сидел в угловом кресле в тени.
– Ваше Высочество, – поклонился Мика.
– Закрой дверь и садись, – принц кивнул на пустое кресло и сам сел в соседнее. Мика сел, выжидательно глядя на Ула.
– Пришло время тебе узнать, почему я и Торо не можем встречаться с Улой и Эрой.
– Я думал, предсказание Оракула… – неуверенно проговорил Мика.
– Предсказание было, но совсем другое. Мой отец, император Одэн, очень хотел сына. Воина, который принесёт славу и процветание Эрелю. Cогласно предсказанию Оракула. Он настолько этого хотел и настолько был в этом уверен, что привёл в движение сильные магические силы. Я не могу объяснить механизм этого, но если бы родилась девочка, нельзя было допустить, чтобы он узнал об этом. Иначе погибли бы все, кто был во дворце во время моего рождения. Включая тебя и твоих родителей.
– Хорошо, что провидение было благосклонно к нам и послало нам Ваше Высочество.
– Нет. Провидение предпочло здравый смысл. Принцесса может быть наследницей престола, но принц не может быть феей. Родилась девочка, принцесса Ула.
С этими словами принц распустил свои волосы и сбросил халат. Под халатом было платье, изящно облегающее стройную женскую фигуру. На глазах изумлённого Мики принц превратился в фею.
– Как я уже объяснила, мой отец должен был считать, что у него сын. И я 19 лет играла роль принца Ула. Но Эрелю нужна была Фея, и жрица Дола нашла компромисс: она объявила, что нашлась новая фея, но она не может встречаться с принцем. Мнимое предсказание Оракула всё-таки было правдой: я действительно не могла встречаться сама с собой. Либо Фея, либо принц. Так я стала появляться в своём истинном обличии на праздники равноденствия и солнцестояния.
– Круто… – ошарашенно пробормотал Мика. – Так можно и шею сломать!
– Ты пока хорошо держишься, – улыбнулась Ула. – Но сейчас будет ещё круче… Через месяц после моего рождения у Жрицы Долы родился ребёнок.
Мика бросил взгляд на Торо. Тот сидел на том же месте, закрыв лицо рукой.
– Девочка, – продолжила Ула. – Её назвали Эра.
Мика смотрел на Улу большими глазами. Ула кивнула и продолжила:
– Дола приняла невероятное решение, что её дочь разделит мою судьбу, справедливо рассудив, что вдвоём с такой тайной справиться легче. В общем, Эра – дочь Долы, моя молочная сестра и, по совместительству, Торо.
В библиотеке наступила абсолютная тишина. Мика медленно повернулся и посмотрел на Торо. Тот молча распустил свои волосы, поднялся из кресла, снял воинский плащ и вышел на середину комнаты. Перед Микой стояла Эра. В голубом платье, которое ей так шло. Она присела на корточки рядом с креслом Мики и заглянула снизу ему в лицо.
– Ты сможешь меня простить? – осторожно спросила она.
– Я оставлю вас одних, – прервала Ула. – Вам есть, о чём поговорить без меня. Мика, пожалуйста, не делай ничего сгоряча. Если тебе нужно время, возьми тайм аут, – потом она улыбнулась и добавила: – У тебя шея крепкая. Надеюсь, не сломается.
Ула набросила на плечи халат и вышла из библиотеки, плотно прикрыв за собой дверь. В комнате повисло молчание.
– Тайм аут? – тихо спросила Эра.
Мика кивнул, не отрывая от неё взгляда.
– Я буду во внутреннем саду. Ты найдёшь меня там в любой момент, – она вышла.
Мика некоторое время сидел неподвижно, оглушённый всем услышанным. Вдруг раздались тихие шаги, и в библиотеку вошла Дола. Мика почтительно встал.
– Это не их вина, – спокойно сказала она. – И даже не их выбор. Если хочешь сердиться, сердись на меня. Но другого выбора не было. Иначе бы мы с тобой сейчас не разговаривали. И их бы не было.
– Мне просто нужно это переварить, – пробормотал Мика.
– Это правильно.
Мика ушёл, но не пошёл ни домой, ни в казарму. Он бродил по большому наружному парку, лежал на лужайке перед дворцом и смотрел на звёзды. Он ни о чём не думал, а просто прислушивался к чему-то внутри себя. Через час он понял, что хочет увидеть Эру. Просто увидеть. “Она наверняка спит,” – подумал он, но всё-таки побрёл к задней калитке, которая вела во внутренний сад. Она оказалась не заперта. Он прошёл в ту часть сада, где у воинов бывали занятия по ботанике и медицине. Там на диванчике он увидел Эру. Она спала, укрывшись тонким пледом. Её правая рука лежала рядом с головой. Мика вспомнил, как держал эту руку в своей, когда они танцевали на балах. Он попытался представить, что это рука Торо. Он осознал, что не знает, как выглядит рука Торо, тот всегда носил кожаные накладки. При рукопожатии его рука была уже, чем у других воинов, но такая же сильная. Он сравнил её руку со своей и заметил, что мозоли и потёртости были в тех же местах, – мозоли воина, часто имеющего дело с мечом и луком. Эрина рука была мягче, нежнее, но всё же кожа была чуть грубее в тех же местах. Как если бы воин старался сохранить нежность кожи и активно использовал бы специальные смягчающие кремы. Мика улыбнулся, – конечно, Эра так и делала! Эта рука, как ничто другое, помогла ему принять невероятную действительность. Мика растянулся на траве под диваном, укрылся плащом и уснул.
Эра проснулась на рассвете, как обычно. Она потянулась и села. Её ноги спустились с дивана и наступили на что-то… на кого-то! Она с удивлением обнаружила Мику, спящего под диваном. Точнее, уже проснувшегося от толчка. Он сел и улыбнулся Эре:
– Доброе утро. Мне было жалко тебя будить.
– Доброе утро.
Они посмотрели друг на друга и Эра спросила:
– Ты не сердишься?
– Нет. Даже наоборот. Теперь я смогу видеть тебя каждый день.
Эра смущённо опустила глаза. И опустилась на землю рядом с Микой.
– Знаешь, что убедило меня, что это не розыгрыш? – спросил он.
– Что?
– Твоя рука. Это рука и Эры, и Торо одновременно.
Эра посмотрела на свою руку и тихо рассмеялась.
– Удивительно, – сказал Мика, – как такая нежная рука не сломалась от того удара о челюсть Бешеного Пса.
– Она сломалась, – призналась Эра. – Просто Ула её быстро восстановила. Магия Жизни – отличная штука.
– Мда… мне понадобится некоторое время, чтобы свыкнуться с фактом, что девушка моей мечты может остановить на бегу взбешённого Пса. И сразить в бою кучу врагов. И выложить метательными ножами любую картину.
– Это ведь хорошо, когда девушка может за себя постоять?
– Хорошо, если за себя. А если за целый полк?
Эра звонко рассмеялась:
– Тогда только могучий капитан спецотряда её не испугается! – и потом тихо добавила: – А ей только он и нужен.
– Подожди… а как же невеста Торо?
– Нет никакой невесты. Ула нарисовала для меня тот рисунок, чтобы у меня была причина не интересоваться девушками.
После завтрака принц Ул созвал свой спецотряд, главнокомандующего и самых надёжных командиров армии. Торо и Мика были рядом с ним, готовые к любым неожиданностям. Дола объяснила ситуацию, не раскрывая тайну Магии Жизни. Принц Ул превратился в Улу и продемонстрировал обе магии. Ула дала им сутки на переваривание и решение, хотят ли они ей служить.
Вечером Ула и Эра пришли в казарму спецотряда. Казарма гудела от возбуждения, но все воины единодушно выразили ей свою поддержку.
– За такую принцессу и императрицу мы готовы и в огонь, и в воду! – было дружное мнение.
