Мария Мерлот
Побочный Эффект
5. Обещания и клятвы
На следующий день все отсыпались и отдыхали. После позднего завтрака Азор решил испытать своего нового коня и пригласил Ула на конную прогулку вдвоём. Торо начал ворчать, что в таких условиях ему невозможно исполнять работу телохранителя.
– Мне нужно с ним подружиться, – сказал принц Ул. – Это гораздо легче сделать, когда мы вдвоём. И, по-моему, он тоже дружелюбно настроен. Не удивлюсь, если у него такое же задание – подружиться со мной. Вряд ли мне грозит опасность.
– Тебе может и не грозит. А я запросто могу умереть от скуки. Если бы я заранее знал, как опасно быть твоим телохранителем, я бы ни за что не согласился.
– Теперь уже поздно отказываться, – широко улыбнулся Ул.
Принцы уехали довольно далеко. В широком поле они испытывали коней на скорость, в лесу – на маневренность и преодоление препятствий. Разговаривали, в основном, о лошадях. Азор считал себя знающим и опытным конником, но он узнал много нового от эрельского принца. Ул подсказал, как модифицировать седло и уздечку, чтобы сделать их удобнее для животного; рассказывал о психологии лошадей и учил Азора, как добиться понимания с конём без принуждения. Конь Ула слушался его малейшего движения, как будто читал его мысли. Он вытворял, казалось бы, удивительные вещи, которые напомнили Азору разговор с отцом. Но после объяснений Ула в этом не было никакой магии, а только здравый смысл. Азору удалось установить похожий контакт с Сорелем. Конечно, им было всё ещё далеко до полного взаимопонимания, как между Улом и его конём, но ведь это было только начало, и уже Азор смог добиться от этого эрельского скакуна большего, чем от всех своих предыдущих.
Наконец, они повернули назад, и Азор решился спросить Ула о рисовании:
– Твои воины все как один хорошо рисуют. Признаюсь, я удивился, когда увидел вашу рисовательную игру. Какое-то не воинское занятие. Почему рисование, а не стрельба или борьба?
– Ну, этого у нас тоже хватает, – рассмеялся Ул, – Просто, я сам люблю рисовать и ценю это умение в других. Можешь считать это капризом избалованного принца.
– Что, ты специально отбираешь в свой отряд тех, кто хорошо рисует? – усмехнулся Азор.
– Нет. Когда я только познакомил их с этой игрой, многие рисовали посредственно или даже совсем не рисовали. Но игра их зацепила. И чем больше они в неё играют, тем лучше рисуют. А чем лучше рисуешь, тем приятнее. Ты сам попробуй! Эх, жаль только, они меня исключили.
– Ты меня заинтересовал. Обещаю, когда приедем в замок…
Но Ул не дал ему договорить и оборвал его резким и неожиданным: “Стой!” Азор даже коня остановил.
– Я терпеть не могу, когда люди дают обещания, – это прозвучало довольно сердито.
Азор запоздало вспомнил, что у эрельцев обещания и клятвы считались неуважением к собеседнику. Они практиковали принцип “не обещай, а делай”.
– Это просто фигура речи, – поспешил загладить ситуацию Азор.
– Будь так добр, и не используй эту фигуру речи при мне. Она меня бесит. Обещания, клятвы и тому подобные штуки.
– Извини. Но все так говорят и не придают этому особого значения, – Азора удивила такая сильная реакция Ула. Обычно он был очень сдержан.
– Вот поэтому и бесит. Например, что ты хотел сказать?
– Что я хочу попробовать рисовать, когда приедем во дворец.
– Так и скажи, что хочешь попробовать. Зачем давать обещание? А что, если, когда мы приедем во дворец, ты уже не будешь хотеть? Или у тебя обнаружатся более важные дела? Раз ты пообещал, придётся рисовать. А это неправильно, рисовать надо потому, что хочется, а не потому, что пообещал.
– Тогда не буду рисовать.
– Значит, нарушишь своё обещание?
– Получается, что так.
– Тогда зачем давать обещание, если ты заранее готов его нарушить?
– Чтобы подчеркнуть силу намерения.
– Тогда так и скажи – “Я очень хочу попробовать рисовать” или “Я намерен порисовать”. Это правильнее выразит твою мысль, чем обещание.
– Да, наверно. Но что не так с обещанием?
– Обещание или клятва – это серьёзно. Это значит ты жизнь свою положишь, чтобы выполнить сказанное. Если ты обещаешь налево и направо, и не придаёшь этому значения, то твои обещания обесцениваются. И что ты будешь говорить, когда тебе действительно надо будет пообещать?
– Я вижу логику в твоих словах. Но, по-моему, ты слегка перегибаешь палку.
– Хорошо, я перегибаю палку. Но можешь ли ты, пожалуйста, в качестве личного одолжения, не обещать и не клясться в моём присутствии?
– Хорошо, я постараюсь.
– Спасибо! – улыбнулся Ул. Улыбка у него была замечательная, искренняя. Глаза в ней тоже участвовали, и даже, кажется, уши.
В это время воины отдыхали и развлекались вместе как могли. Кто-то чистил и точил оружие, труанцы и эрельцы делились байками и шутками. Кто-то сел за карточный стол. Сеп теперь был при деньгах и тоже играл. Группа воинов метала ножи в мишень. Среди них были Бешеный Пёс, Торо и Мика. Бешеный Пёс надеялся доказать своё мастерство в метании ножей, но весёлая и задиристая натура Торо затрудняла эту задачу. Торо славился своим острым языком и талантом подмечать характерные черты в людях. Он отлично рисовал шаржи и имитировал походку, жесты, мимику и интонации других людей. Это было не зло, но забавно. Пока он имитировал других, Бешеный Пёс не мог как следует сосредоточиться от смеха. Но когда Торо стал имитировать Пса, тот разозлился. Пёс уважал только силу и воспринимал себя очень серьёзно. Поэтому смех на свой счёт, пусть и дружелюбный, воспринял в штыки. Его раздражение мешало его меткости, что только подлило масла в огонь.
– Кончай обезьянничать, – свирепо сказал Пёс и набычил шею.
– Это называется юмор, – дружелюбно ответил Торо, но сделал такое же движение плечами. Несмотря на огромную разницу в телосложении, движение получилось точь в точь Псовое. Окружающие прыснули от смеха. Это была последняя капля, и Пёс взбесился. Он угрожающе пошёл на Торо, который был на полголовы ниже и в два раза тоньше его.
– Клянусь, – зарычал Бешеный Пёс сквозь зубы, но очень отчётливо, – я с тебя шкуру…
Тут Торо заметил за спиной Пса принцев, которые только что вернулись с их конной прогулки. Торо не мог дать Псу договорить. Он сработал как пружина и заткнул Бешеного Пса правым кулаком, вложив в удар весь свой вес. Никто не ожидал этого, и меньше всех – Пёс. Торо почувствовал хруст и боль в кулаке, и понял, что какая-то косточка сломана. У Пса была рассечена губа, и фразу он не договорил. Его бешенство сменилось оторопью, но он быстро опомнился:
– Ты! – снова зарычал он и был готов ринуться на Торо.
Ул отреагировал сразу. Он молниеносно оказался перед Псом и властно поднял руку.
– Прошу прощения за некрасивое поведение моего телохранителя, он плохо переносит вынужденное безделье. Он будет наказан, – спокойно сказал Ул. Было в эрельском принце что-то мощное и властное, что остановило даже взбешённого Пса. Ул повернулся к Торо:
– Ты под домашним арестом до завтрака завтра. Начиная немедленно.
– Слушаюсь, Ваше Высочество, – склонил голову Торо, развернулся и ушёл.
– Мика, – обратился Ул к капитану своего отряда, – обработай, пожалуйста, рану Бешеного Пса из нашей аптечки.
Мика кивнул и немедленно вышел за аптечкой. Ул ещё раз извинился перед Псом и Азором, и пошёл переодеться.
Торо ждал его в своей комнате, которая служила прихожей к комнатам Ула. Первым делом принц осмотрел и потрогал руку Торо.
– Средний палец сломан, – сочувственно сказал он, и добавил уважительно: – Мощный был удар.
– Я решил, что лучше сломанный палец, чем снятая шкура, – пробормотал Торо. – Ну и челюсть у него! Как чугун.
Капли пота выступили на его лбу от боли. Ул быстро достал аптечку, смазал запястье Торо обезболивающей мазью, и кисть онемела.
– Следующие 5 минут будет больно, – предупредил Ул.
Торо набрал воздуха и кивнул. Ул на ощупь пальцами соединил части сломанной кости и держал их так, пока они не срослись. Торо тихонько стонал сквозь зубы. Наконец, Ул отпустил палец, Торо сделал несколько длинных вдохов и осторожно согнул и разогнул кулак.
– Спасибо, – поблагодарил он Ула. Принц приготовил для него напиток, и Торо выпил.
– Вовремя ты заткнул Бешеного Пса, – одобрительно сказал Ул. – Молодец, хорошая реакция.
– Те, у кого плохая реакция, в окрестности тебя не выживают.
– Узнаю брата Торо, – уже шутит, – улыбнулся Ул и начал массировать его палец. – Теперь расскажи, что же произошло.
После рассказа Торо он сказал задумчиво:
– Может, если бы ты держал свой острый язык за зубами, то и выживать не надо было?
– Да он ржал над другими вместе со всеми. Кто бы мог подумать, что он даже малейшую шутку в свой адрес не может переварить.
Ул закончил массаж и сказал:
– Теперь отдыхай, а я пойду гасить твой международный конфликт.
Тем временем Мика обрабатывал рану Бешеного Пса. Она быстро заживала. Губа уже не болела, но щекотно покалывала. Настроение Пса заметно улучшилось.
– А Торо-то, вполне может врезать, – уважительно сказал он. – А на вид такой хлипкий.
– Ещё как может, – подтвердил Мика.
– Да кто он такой? Как вашего принца угораздило такого несерьёзного телохранителя завести?
– Ну, его серьёзность ты только что на себе испытал. И лучшего врача во всей эрельской армии не найти. Не зря его мать – верховная цветочная жрица, то есть почти что главный врач Эреля.
До ужина ещё было время, и принц Ул вернулся в казарму к остальным воинам. Он с удивлением заметил, что Сеп опять играет в карты на деньги. “Откуда у него деньги?” – подумал он. Когда Сеп в очередной раз расплачивался, он достал монеты из мешочка-кошеля с труанским гербом. “Наверно, ему наконец повезло, и он крупно выиграл у труанцев.” Ул подошёл к играющим поболтать и поздравить Сепа. Но когда Сеп заметил Ула, он вдруг виновато спрятал кошель в карман. Ул сразу понял, что тут что-то неладно. Он дождался конца игры и сказал Сепу:
– Пойдем со мной, надо поговорить.
Они прошли в комнату Ула. Торо как раз был в ванной комнате, и Сеп подумал, что они с принцем одни.
– Откуда у тебя труанские деньги, Сеп?
– Я крупно выиграл вчера, – ответил Сеп, бросив короткий взгляд на принца, но тут же отвёл глаза.
– У кого?
Сеп помялся. Все эрельцы знали, что Улу невозможно соврать. Он каким-то непостижимым способом всегда знал, когда ему говорят правду, а когда ложь. И он терпеть не мог, когда ему врали, считая это личным оскорблением своему высочеству.
– У принца Азора, – наконец тихо ответил Сеп.
Сталь блеснула в глазах принца.
– Что он хотел от тебя?
– Ничего.
– По-моему, ты врёшь, – сказал Ул ледяным голосом. Он достал из ножен свой длинный кинжал и подошёл к Сепу. Сеп окаменел и боялся поднять глаза на принца. Холодный метал кинжала коснулся его шеи под ухом.
– Я хочу знать правду, – прозвучал суровый голос Ула. – А за ложь я отрежу тебе ухо.
Холодный пот выступил на лбу Сепа.
– Мы правда играли с принцем Азором, и я отыграл своё кольцо и деньги.
– Что он хотел от тебя? – повторил Ул.
– Мы просто болтали о том, о сём. Он хотел узнать, какие девушки нравятся Вашему Высочеству.
– И что ты ему ответил?
– Сказал, что не знаю.
Сеп почувствовал, как кинжал врезался в мочку его уха. Капля крови засверкала на клинке.
– Я хочу знать дословно ваш разговор, – голос Ула был спокойный, но холоднее кинжала.
Сеп не выдержал и рассказал Улу свой разговор с труанским принцем, как мог дословно.
– Это всего лишь слух, Ваше Высочество! Если он хочет сорить деньгами, чтобы послушать глупый слух, почему бы и нет?
Ул ничего не сказал, но во взгляде его теперь сквозило презрение и жалость. Он убрал кинжал от уха Сепа, вытер его салфеткой и засунул в ножны.
– Завтра утром поедешь в Эрель. Отвезёшь письмо императору, – промолвил Ул наконец.
Сеп рухнул на колени:
– Не губите, Ваше Высочество!
– Мне не нужны в отряде воины, которых можно купить. Но я дам тебе ещё один шанс. Как только доставишь письмо, поступай в распоряжение Мастера Зана, будешь помогать обучать воинов. А деньги я верну хозяину. Ни к чему поощрять продажность, – Ул властно протянул руку, и Сеп покорно положил в неё труанский кошель.
– Тут не всё. Я часть потратил, – прерывающимся голосом сказал Сеп.
– Не важно, – Ул указал ему на дверь, и Сеп вышел.
Всё это время Торо был в ванной комнате и всё отлично слышал. После ухода Сепа он постучался и вошёл к принцу.
– Ты всё слышал? – мрачно спросил Ул. Торо кивнул.
– Низко летает труанский принц, – неодобрительно проговорил он.
– Это ладно, что ещё ожидать от врага, – заметил Ул, – Но Сеп… продажная шкура!
– Я думаю, он действительно думал, что продает просто слух. Тем более, что мы сами этот слух и распустили. Точнее, моя мама.
– Торо, ты бы стал продавать про меня слух?
– Нет, конечно. Я бы соврал что-нибудь покрасивее. Эх, жалко Азор ко мне не подкатил с мешком золота. Я бы ему такого насочинял! – Торо оглядел себя критично в зеркале и огорчённо добавил: – Наверно, я слишком неподкупно выгляжу.
Ул слабо улыбнулся, но хмурая складка между его бровей не разгладилась.
– Ладно, я скоро вернусь, – Ул положил труанский кошель в карман и вышел из комнаты.
Он пошёл искать труанского принца и нашёл Азора в его личном кабинете – библиотеке. Ул бросил кошель с золотом на стол и мрачно сказал:
– Мне очень стыдно, что один из моих воинов такая дешёвка, – развернулся и вышел.
За ужином принц Ул был немногословен. Он поддерживал светскую беседу с императором Форгом, но не более того. Форг с энтузиазмом провозглашал тосты за дружбу принцев, Ул вежливо соглашался, а Азор чувствовал себя отвратительно. Он хотел поговорить с Улом наедине и извиниться, но Ул ушёл из-за стола одним из первых, сославшись на то, что ему надо написать отцу письмо.
– Захвати что-нибудь поесть для Торо, – шепнул он Мике, проходя мимо.
В своих комнатах он действительно сел писать письмо отцу. Скоро пришёл Мика с небольшой корзинкой, в которой обнаружился богатый ужин для Торо.
– Ого! – воскликнул довольный Торо. – Только мне столько не съесть, а Его Высочество сейчас не в духе. Может, поможешь?
Мика был сытый, но остался ради компании.
– Честно говоря, я не ожидал, что ты Псу врежешь, – сказал он Торо. – Не то, чтобы он этого не заслужил, но… как бы не в твоём стиле. – В его взгляде был явный интерес и даже некоторое уважение. – Удивительно, как ты руку не сломал.
– Сам удивляюсь, – поддержал Торо, аппетитно поглощая ужин.
Тем временем Ул закончил письмо, свернул и положил его в почтовую трубу, но запечатывать пока не стал. Он вышел к Торо и Мике.
– Сеп больше не в отряде, – сообщил он капитану своего отряда. – Он будет помогать Мастеру Зану. Завтра я отправлю его с письмом в Эрель.
На вопросительно поднятые брови Мики он пояснил:
– Он слишком много играет. Мне это не нравится.
Когда совсем стемнело, и Торо уже крепко спал, принц Ул плотно задёрнул занавески, запер все двери и погасил весь свет. Подождал, чтобы глаза привыкли к темноте, и убедился, что в комнату не проникает никакой свет, и совсем ничего не видно. Тогда он раскрыл ладонь, на которой оказался маленький шарик голубоватого огня, достал из своего личного мешка бутылочку со специальными чернилами и поставил её на стол. При свете огня на ладони он вынул из незапечатанной почтовой трубы письмо к императору и на свободном месте написал несколько строк этими чернилами. Когда чернила высохли, новые строки исчезли с бумаги, будто их никогда не было. Ул свернул письмо, вложил его в трубу и запечатал. После этого он лёг спать.
6. Последний день праздника
После завтрака принц Ул проводил Сепа и вручил ему запечатанную трубу с письмом императору:
– Это письмо надо доставить как можно быстрее и вручить лично в руки Его Величеству. Лёгкой дороги!
– Будет сделано, Ваше Высочество, – поклонился в ответ Сеп и пришпорил коня.
Возвращаясь к своим комнатам, Ул проходил под открытыми окнами труанской казармы, и до его слуха донеслось его имя. Труанские воины обсуждали эрельского принца. Ул замер и прислушался. Похоже было, что труанцев задел повышенный интерес девушек к принцу Улу и его ответная холодность.
– И что они в нём нашли! Сплошная надменность и выпендрёж.
– Ну экзотика всё-таки. И принц.
– А он-то! Весь из себя и нос воротит.
– Да он зелёный ещё совсем, не знает, небось, с какого боку к ним подойти.
– А по-моему, наоборот, он слишком избалованный. Вон как они на шею ему вешаются.
– А я вам скажу, он просто папенькин сынок. Император ему сказал “ни-ни”, вот он и слушается.
– Вряд ли, – возразил голос Бешеного Пса. – Принц Ул очень даже себе на уме.
– А мне кажется, он в кого-то влюблён, – Ул узнал голос Рико, самого молодого из труанских воинов. – Если любишь по-настоящему, то остальные девушки просто меркнут и перестают существовать.
– Ну, Рико, ты известный романтик!
– Скажешь тоже – настоящая любовь! – захохотали другие воины.
– А Вы, Ваше Высочество, какого мнения?
– Я склонен согласиться с его капитаном, что принц Ул высоко летает, и запросы у него высокие, – прозвучал голос Азора.
Разговор переключился на что-то ещё, и Ул пошёл к себе.
До начала состязаний этого дня была ещё пара часов, и он предложил Торо:
– Я буду рисовать. Хочешь присоединиться?
– Наконец-то! – воскликнул Торо. – Я смогу делать свою работу и телохранить тебя!
– Ты сможешь не рисовать ничего такого, что приведёт к международному конфликту? – улыбнулся Ул.
Торо демонстративно глубоко задумался и потом сказал:
– Не могу гарантировать. Давай, я лучше буду мыть тебе кисточки.
* * *
Тем временем Сеп мчался во весь опор по дороге к эрельскому замку. Время близилось к полудню, он устал и проголодался. Пресекая небольшой ручеёк, он решил остановиться и перекусить. Сеп расположился у ручья, достал еду из рюкзака и устроился в тени большого дерева. Рюкзак лежал рядом, и из него выглядывал конец трубы с письмом для императора. Сеп ел и поглядывал на неё. Ему было очень неспокойно на душе. Он понимал, что сильно провинился перед принцем, и хотя принц Ул сказал, что просто переведёт его из отряда, император Одэн был гораздо более вспыльчивым. Что, если принц написал в письме, в чём провинился Сеп, и император прикажет его казнить? Что, если сам Ул просит его казнить, вопреки тому, что он сказал Сепу? Может быть, он везет свой собственный смертный приговор?
Сеп достал трубу с письмом и стал её рассматривать. Удивительно, как такая безобидная и даже изящная вещь может нести в себе смерть. У трубы была плотно пригнанная крышка, залитая по краю воском и скреплённая личной печатью принца Ула. Сеп вспомнил, как в детстве он с братом наловчился вскрывать запечатанные письма из школы, которые учителя присылали их родителям. Пожалуй, он смог бы вскрыть это письмо, а потом подогреть воск по краю и опять его запечатать, не повредив самой печати. Конечно император доверяет воину спецотряда своего сына, ведь он ещё не знает, что Ул его разжаловал. Он не будет внимательно рассматривать печать, а просто вскроет его. А если даже и будет, Сеп может это сделать так аккуратно, что останутся только маленькие царапины. А царапины запросто могли образоваться в рюкзаке при перевозке.
Сеп отложил трубу и вернулся к еде. Вскрыть императорскую почту, – это серьёзное преступление. За такое точно могут казнить.
Но мысль о том, что он, возможно, везёт свою собственную смерть, не давала ему покоя. И Сеп решился. Он тщательно вымыл руки, осторожно вскрыл трубу и достал письмо. Он развернул лист пергамента и прочитал:
“Дорогой отец,
Праздник проходит интересно и плодотворно. Мне удалось побывать на болотах и на северном хребте. Познакомился с многими видами их оружия. Новейшая модель их арбалета имеет необычный механизм, который улучшает баланс и стабилизирует стрелу (дальше был приведён рисунок этого механизма).
С принцем Азором налаживаются дружеские отношения. Его правая рука – воин по прозвищу Бешеный Пёс – сильный воин, но вспыльчив.
Сеп опять сильно проигрался. Я перевожу его из отряда в распоряжение Мастера Зана, сразу по прибытии во дворец. Пусть помогает учить воинов стрельбе и метанию.
Твой преданный и любящий сын,
Принц Ул”
Камень свалился с души Сепа. Казнить его не собирались. В гораздо лучшем расположении духа Сеп вложил письмо в трубу, восстановил печать, быстро собрался и поспешил во дворец.
* * *
Когда принц Азор заглянул к Улу поздним утром, он нашёл его в маленьком саду, примыкающем к комнатам Ула. Ул рисовал, а Торо весьма воинственно (и метко) метал ножи в переносную мишень. Азор попросил поговорить наедине с Улом. По кивку Ула Торо вышел в комнату, и принцы остались одни в саду.
– Принц Ул, я хотел бы пояснить по поводу Сепа, что я не одобряю игры в долг, и особенно с гостями. Мои воины сделали ошибку, и я хотел исправить ситуацию и оплатить его долг, – сказал Азор.
– Ага, и заодно расспросить его о том, о сём.
– Просто зашла речь о девушках и я спросил, какие тебе нравятся.
Ул был ниже Азора, но держался очень величественно. Он шагнул ближе и взглянул Азору прямо в глаза:
– И часто Ваше Высочество оплачивает долги своих гостей? Любопытство, конечно, не порок. Но твой способ его удовлетворить не делает тебе чести. Почему бы не спросить меня, а не подкупать моего воина?
– Это не был подкуп, просто зашла речь! К тому же он ничего мне не сказал.
– Да?! – в глазах Ула засверкали молнии. – А теперь посмотри мне в глаза и повтори то же самое. Но прежде, чем ты начнёшь говорить, знай, что если ты соврёшь, то упадёшь гораздо ниже в моих глазах.
“Какого чёрта! Кто он такой!” – подумал Азор, отвечая Улу гневным взглядом. Но в то же время он вдруг почувствовал, что не может соврать Улу. Не потому, что якобы упадёт в его глазах, а потому что упадёт в своих собственных глазах, если скажет неправду. Потому что Ул был такой человек, что заслуживал только правды. Потому что соврать ему было всё равно, что соврать самому себе. И если быть честным с самим собой, то, что он сделал, действительно было подкупом.
Поэтому он ничего не сказал, а только гневно и зло сверлил взглядом Ула. Эта молчаливая дуэль продолжалась несколько секунд. Потом взгляд Ула смягчился, и он неожиданно улыбнулся:
– Спасибо, что не стал врать. Я это очень ценю. Но мне нужно время остыть.
– Я понимаю, – ответил Азор.
Вскоре начался заключительный турнир праздника: поединки воинов. Поединки велись тренировочным оружием на специальной площадке. Если воин касался земли за границей площадки любой частью тела, он считался побеждённым. Император Форг объявил турнир парным и предложил принцу Улу, как почётному гостю, выбрать себе партнера из труанцев, “для укрепления дружбы между Труаном и Эрелем”. Он был уверен, что тот выберет Азора. Неожиданно для всех Ул выбрал Рико. Азор понимал, что Ул “ещё не остыл”, но удивился его выбору. Рико был самым молодым из его воинов и, соответственно, самым неопытным. Хоть и подавал большие надежды. Пусть не Азор, но тогда Бешеный Пёс был очевидным выбором, как самый сильный воин.
– Хм, я ожидал, что он выберет Азора, – сказал император своей жене, сидящей рядом.
– Я тоже, – поддержала императрица.
– Кто принимает наш вызов? – крикнул Ул.
– Я, – немедленно откликнулся Азор.
– И я! – тут же присоединился Бешеный Пёс.
Император Форг объявил 2 минуты на обсуждение стратегии. Пёс демонстративно оскалился на Рико и громко прошептал:
– Я из тебя котлету сделаю.
Ул повернулся к Рико, который явно нервничал, хоть и старался это не показать.
– Может быть ты не хочешь бороться против своего принца? Если ты не уверен, что хочешь участвовать, ещё не поздно отказаться. Я выберу кого-нибудь другого, – предложил ему Ул.
– Нет, нет. Мы часто боремся с ним на тренировках. И это большая честь для меня быть в команде с Вами, Ваше Высочество.
– Хорошо, – улыбнулся Ул. – Значит, я могу на тебя положиться?
– Да, Ваше Высочество, я оправдаю Ваше доверие.
– Принц Азор сильнее, как воин. Так что я возьму его на себя. Тебе придётся прикрывать меня от Бешеного Пса.
Рико сглотнул комок в горле и кивнул.
– Пёс не так страшен, как кажется, – продолжал Ул. – Он слишком массивный, и это его слабое место.
– Да? – голос Рико звучал неуверенно.
– Да. Когда он делает выпад, используй инерцию, вот так, – и Ул показал Рико пару манёвров.
Азор дал Псу совсем короткие инструкции: “Убери Рико, а потом жди моего сигнала. Не вмешивайся, пока я не скажу.”
В поединке Рико держался хорошо, ловко избегал ловушек Бешеного Пса и не давал тому вклиниться между ним и Улом. Принцы боролись друг с другом. Оба были сильные воины, примерно равного мастерства. Азор был сильнее физически, но Ул – более гибкий и подвижный.
Наконец, Бешеный Пёс смог оттеснить Рико и бросился на него, загоняя в угол. У Рико не было места увернуться. Он приготовился вцепиться в Пса и утащить его с собой за границу. В этот момент бич Ула зацепил Пса за ногу. Бешеный Пёс споткнулся и упал. Рико воспользовался моментом и заблокировал Пса болевым приёмом. Бич, намотанный на ногу Пса, был теперь бесполезен, и Ул бросил его.
У Азора была всего доля секунды, на которую отвлёкся Ул, чтобы помочь Рико. Он воспользовался этим, чтобы сделать резкий выпад мечом. Ул парировал удар, но чуть медленнее, чуть ниже, чем хотелось бы. Меч Азора прошёлся кончиком по кожаной накладке на правой руке Ула. Тренировочный меч был тупой, но всё-таки разрезал кожу, и накладка упала на землю. Ул удвоил свою энергию и сфокусировал всё своё внимание на Азоре. Ему оставалось только положится на Рико, что тот сможет удержать Пса ещё некоторое время.
Рико не подвёл. Пёс рычал и ругался, угрожал Рико и обзывал его предателем, но Рико продолжал держать его в блоке. Пёс был гораздо тяжелее Рико, так что надежды вытолкнуть его за границу у Рико не было. Он просто продолжал его блокировать.
Принцы сражались стремительно, как два вихря. Их недавняя размолвка из-за подкупа явно придавала обоим злости. Но Азору мешало чувство вины перед Улом, и постепенно, очень медленно, Ул теснил Азора к границе. В конце концов по сигналу императора Форга прозвучал гонг, означающий конец поединка.
– Ничья! – объявил император с улыбкой. – Надо и другим дать показать мастерство.
– Ну конечно, молодёжь любит похвастаться, вот они и боролись друг против друга, – добавил он императрице.
Торо подошёл к Улу, снял свою защитную накладку и протянул принцу:
– Я схожу за запасной.
– Спасибо, – кивнул Ул.
Дальше сражались другие воины. Торо и Мика оказались весьма успешной парой, они победили даже Бешеного Пса в паре с другим труанцем. Принцы больше не участвовали и наблюдали турнир рядом с Форгом. Потом Бешеный Пёс предложил Мике выступить в паре, но только одна пара решилась выступить против них и проиграла.
– Хочешь, покажем им класс, в стиле принцев? – вдруг спросил Ул Азора. – Ты и я против всех желающих?
Азор задумался, недоверчиво глядя на Ула. Потом у него появилось хитрое выражение, как на портрете, который когда-то нарисовал Ул.
– Можно… Только это будет слишком просто. Они будут мешать друг другу.
– Вот и посмотрим, как быстро они это сообразят, – подмигнул Ул.
Принцы оказались очень эффективной парой, они инстинктивно чувствовали друг друга и действовали очень гармонично. Они отражали атаку за атакой, и вскоре поток нападающих иссяк.
– А ты неплохо умеешь драться, – небрежно бросил Азор принцу Улу.
– Ты тоже ничего, – ухмыльнулся Ул. Отношения принцев заметно потеплели после совместного сражения.
Император Форг был в восторге.
Празднование завершилось великолепным фейерверком и балом, где принцы продолжили свою игру, начатую на предыдущем балу: после каждого танца оба старались охарактеризовать свои впечатления одним словом.
– Так какие же девушки тебе нравятся? – наконец спросил Ула принц Азор.
– Всякие разные, – рассмеялся Ул. – И чем разнообразнее, тем лучше!
– А если серьёзно?
– Если серьёзно… то умные и внимательные.
* * *
Сеп, как и было ему поручено, по прибытии в эрельский дворец немедленно вручил письмо Ула лично в руки императора Одэна. Император бегло взглянул на печать и сразу же вскрыл письмо. Он развернул его и тут же поднял глаза на Сепа:
– Подожди пока в приёмной, – и распорядился принести Сепу еду и питьё.
Сеп вышел в приёмную, а император Одэн внимательно прочитал письмо сына. Потом он вызвал к себе Сепа и спросил:
– Его Высочество вручал тебе это письмо лично?
– Да, Ваше Величество.
– Имел ли кто-нибудь ещё доступ к этому письму, пока ты его вёз?
– Нет, Ваше Величество. Я ни с кем не встречался, и письмо всё время было под моим надзором.
– Значит, ты его прочитал, – нахмурился Одэн и протянул письмо Сепу. Сеп остолбенел. Рядом с подписью принца Ула, там, где раньше ничего не было, теперь краснели слова:
“Но если он вскрыл моё письмо, то ему не место во дворце или армии. Лично тебя прошу пощадить его жизнь.”
– Нет, – еле слышно пролепетал Сеп.
– Да, – жёстко сказал Одэн. – Это специальные чернила. Любой свет, будь то солнце, луна, свеча, или лампа; любой свет, достаточный, чтобы читать, проявляет эти чернила. С задержкой. Так что при первом прочтении их не видно.
Только Императорский Огонь в его самой слабой, голубой, вариации не проявлял этих чернил. Но об этом император умолчал. Сеп рухнул на колени, не в силах произнести ни слова.
– Ты совершил государственное преступление, которое заслуживает казни, – в глазах Одэна сверкали молнии. – Только чтобы уважить просьбу моего сына, я оставляю тебе жизнь.
Император вызвал охранника и приказал отправить Сепа в каменоломни на неопределённый срок.
