Марина Колесова
Сердце ведьмы
Глава 30
К ужину герцог не вышел, и Миранда поднялась в его комнаты.
Камердинер герцога сказал ей, что тот лёг спать, поскольку неважно себя чувствует, и просил не тревожить.
– Мне можно тревожить! – резко ответила ему Миранда и, отстранив рукой, вошла в комнаты герцога.
Тот, не раздевшись, лежал на кровати, и, только взглянув на него, Миранда непроизвольно ахнула. После чего шагнула к кровати и начала поспешно расстёгивать на нём камзол.
– Миледи, это вы? Что вам надо? – с трудом открыв глаза, пробормотал герцог. – Неужели столь не терпится заключить меня в объятия? Так сейчас не время, я не особо хорошо себя чувствую
Он попытался перехватить её руки, но она властно надавила на его плечо, вынуждая не мешать ей:
– Я вижу, что вам плохо, милорд. Причём настолько, что если сейчас я вам не помогу, то всё может закончиться ещё более худшими для вас последствиями.
Стащив с него всю одежду, она крикнула камердинеру, чтобы принёс два таза, один из которых с водой, и чистые полотенца. Затем быстро сбросила с себя всю одежду и заключила мужа в объятья, плотно прильнув к нему.
Вошедший камердинер в растерянности застыл с тазами на пороге, не зная как реагировать.
Повернув к нему голову, Миранда приказала всё принесённое оставить у кровати и выйти.
Камердинер быстро поставил тазы рядом с кроватью, вынув из пустого тот, что был с водой, потом, сняв с плеча полотенца, положил их в ногах кровати и, стараясь не смотреть на них, тихо осведомился:
– Будут ещё какие-то приказания, Ваша Светлость, или я могу быть свободен?
– У дверей подежурь. Будешь нужен, позову, – бросила через плечо ему Миранда, и он моментально выскочил за дверь.
Герцог меж тем хрипло застонал в её объятьях.
– Я знаю, что вам плохо, милорд, но надо потерпеть… Немного терпения, и вам станет легче, – выдохнула ему в ухо Миранда, пытаясь настроиться в резонанс с его телом.
Через некоторое время герцога стала бить крупная дрожь, а потом его тело изогнула судорога.
Миранда разжала объятия, толкая, чуть сместила его к краю кровати и, подставив таз, заставила нагнуться, шепча в ухо:
– Запихните два пальца в рот, милорд… Чем быстрее вызовите рвоту, тем быстрее вам станет легче. Ну же, постарайтесь…
Герцог не стал упрямиться и последовал её совету, свесившись с кровати, а она тем временем, встав с неё, взяла одно из полотенец, намочила в тазу с водой, после чего, дождавшись, чтобы рвота у него закончилась, подала полотенце, чтобы он мог вытереть лицо. И когда тот, сделав это, в изнеможении откинулся обратно на подушки кровати, медленно осела на пол, и сознание покинуло её.
Очнулась Миранда от резкого запаха аммиака. Судорожно вздохнув и с трудом открыв глаза, блуждающим взором обвела комнату и поняла, что находится в своей спальне. Рядом с ней суетились два лекаря, а чуть поодаль стоял герцог.
– Ваша Светлость, – пожилой лекарь, пихающий ей под нос пузырёк, чуть отвёл его в сторону, – вы что сейчас чувствуете? Что болит?
– Всё замечательно, – она непроизвольно поморщилась и перевела взгляд на герцога: – Милорд, прикажите им оставить меня. Мне не нужна их помощь.
– Вы уверены, миледи? – герцог шагнул к ней ближе, склонился, осторожно коснулся руки, лежащей поверх одеяла, в которое она была укутана.
– Абсолютно. У меня лишь сильная слабость. Я посплю, и всё пройдёт, – убеждённо выдохнула она, вновь прикрывая глаза.
– Тогда не смеем вам мешать, отдыхайте, миледи. Но один из лекарей подежурит в вашей спальне на всякий случай. Он не станет вам досаждать, лишь за дыханием вашим последит, отдыхайте… – ласково погладив её по руке, герцог вышел, за ним последовал старший из лекарей, а тот, что был помоложе, сел на стул у изголовья её кровати.
Миранда плотнее сомкнула веки и вновь провалилась в сумрачное небытие.
***
Когда сознание вновь к ней вернулось, она, осторожно пошевелившись, приподнялась на локте и осмотрелась.
Спальню освещал лишь неверный свет свечей, горевших в высоком канделябре, стоявшем неподалёку от кровати, и было непонятно который сейчас час.
Сидевший подле неё молодой лекарь тут же повернулся к ней и озабоченно осведомился:
– Как себя чувствуете, миледи? Что-то болит?
– Нормально себя чувствую, лишь пить хочу, – негромко выдохнула она, и лекарь тут же, налив что-то из стоящего подле него кувшина, подал ей стакан.
Она взяла его и жадно приникла губами к прохладной жидкости, но моментально отстранилась, почувствовав незнакомый терпкий вкус. После чего с нескрываемым раздражением спросила:
– Что это?
– Настой трав. Не бойтесь, миледи. Этот напиток хорошо силы восстанавливает. Возможно, он не особо приятен на вкус, но и не отвратителен. Пейте.
– Я спросила, что это! – в её голосе зазвучала сталь. – Ответ «настой трав» меня не удовлетворяет, я хочу знать каких трав!
– Простите, миледи, но это секретная рецептура, мой учитель её никому не рассказывает, но результат хороший.
– Да пошёл ты к чёрту со своей секретной рецептурой! – Миранда, выплеснув всё содержимое стакана на пол, со злостью отшвырнула его. – Сам со своим учителем пейте свою отраву! А мне слуг позови! Немедленно!
– Миледи! – ученик лекаря испуганно вскочил. – Что вы такое говорите? Какая отрава? Мы никого не отравили!
– Я сказала: слуг позови немедленно! Ты слов не понимаешь, мне герцогу на тебя жаловаться надо?! – Миранда села на кровати, но тут же от резкого движения у неё закружилась голова, и она вновь завалилась на подушки.
Ученик лекаря, уже было шагнувший к двери, инстинктивно метнулся к ней, чтобы помочь, но она с таким раздражением выкрикнула: «отойди немедленно!», что он, отскочив от неё, моментально выбежал за дверь.
Через некоторое время у её кровати был сам герцог, одетый лишь в халат, двое слуг, старший лекарь и так разозливший Миранду его ученик.
– Что случилось, моя дорогая? – шагнувший к ней герцог, поскользнулся на разлитом ею настое и, едва удержавшись на ногах, раздражённо гаркнул одному из слуг: – Немедленно вытри тут всё!
После чего, осторожно приблизившись к ней, сел на край кровати и взял за руку: – Так что произошло?
– Я не пью то, состав чего не знаю, – сквозь зубы холодно процедила она, – а этот мерзавец говорить его отказался. И слуг позвать, чтобы воды мне обычной принесли, тоже не смог. Вас зачем-то разбудил. Какого чёрта вы приставили ко мне подобного умалишённого?
– Тсс, моя дорогая, не надо так нервничать. Сейчас я со всем разберусь, и всё у вас будет: и вода, и состав напитка… Главное, не волнуйтесь, – герцог повернулся к лекарю, видимо, являющемуся учителем того, который дежурил подле неё: – Что за лекарство оставил?
Тот тут же быстро перечислил травы, на основе которых готовил настой.
– Вас это устраивает, дорогая? Или ему пропорции назвать надо?
– Не надо пропорции. Я и так уже поняла, что пить его не буду. Пусть заберёт его.
– Но почему, Ваша Светлость? – растерянно осведомился, явно озабоченный её поведением старший лекарь. – Настой очень хороший и результаты всегда очень хорошие от его применения.
– Потому что я тупая истеричка, вот почему! Забирайте ваш настой и уйдите с глаз моих долой, пока я не обвинила вас!
– В чём, Ваша Светлость?
– В том, что вы или шарлатан, или колдун! Ещё не решила, что ближе к истине. И пока с обвинениями я не определилась, скройтесь с глаз моих оба вместе с вашим учеником!
– Как вам будет угодно, – забрав настой и испуганно кланяясь, оба лекаря попятились к дверям и поспешно вышли.
– Вы что это так разозлились, миледи? В чём причина? – удивлённо глядя на неё, поинтересовался герцог.
– Прикажите слугам принести мне обычной воды, а после этого оставить нас, – ничего не отвечая ему, всё ещё раздражённым тоном проговорила Миранда.
Герцог тут же повернулся к оставшемуся слуге:
– Графин родниковой воды и стакан! Немедленно!
Дождавшись, чтобы ей принесли воду, и слуга с тряпкой вытер весь пол, герцог выгнал их и, налив в стакан воды, сначала пригубил сам, потом протянул ей:
– Пейте, миледи. Обычная нормальная вода.
– Благодарю, милорд, – Миранда чуть приподнялась на подушках, приникла к стакану и жадно выпила воду, после чего, отдавая стакан, тихо проговорила: – Там в их настое поляница луговая была, мне её сейчас никак нельзя, если вы, конечно, бездыханный труп вместо меня иметь не хотите.
– Так они отравить вас всё же хотели? – герцог схватил её за руку, пытаясь повернуть к себе так, чтобы перехватить взгляд.
– Нет. Ничего они не хотели, успокойтесь, милорд, – покачала она головой. – Они просто не знают, что со мной, поэтому и пытались напоить этим сбором. В других обстоятельствах он безвреден.
– А что с вами стряслось, миледи?
– А вы не догадываетесь, милорд?
– Нет.
– Я убрала наведённое на вас проклятье. Кто-то вам смерти с большим энергетическим посылом пожелал… Поскольку я не колдунья и возвращать проклятья не умею, мне пришлось все мои силы отдать, чтобы его дезавуировать… И луговая поляница при таком раскладе для меня была смертельна. Вот я и разозлилась.
– Вы намекаете, что моя дочь меня всё же прокляла?
– Я не знаю, кто это сделал. Ей это вроде ни к чему абсолютно, но кроме неё колдунов в вашем окружении я не видела, так что думайте.
– А вы не придумали всё это часом?
– Ваше право считать это спектаклем и даже меня обвинить в том, что перед ужином вам плохо стало… Только какая мне с этого выгода? Дочь вашу в колдовстве обвинить? И какой мне в том интерес? Меня её наличие не напрягает ну никоим образом. Ладно, не верите, и не надо. Главное, ещё раз не подставьтесь так, у меня больше сил не осталось на что-то подобное тому, что я сделала. И даже если попробую, то и вам не помогу и сама сдохну… – она раздражённо поморщилась и, откинувшись на подушки, утомлённо прикрыла глаза: – Оставьте меня, милорд. Мне очень сложно и говорить сейчас, и даже думать. Мне поспать надо.
– Извините, миледи. Отдыхайте. Я камеристку пришлю рядом с вами подежурить. Надеюсь, она окажется вам более полезной, чем тот болван, которого я подле вас оставил, – герцог поднялся и шагнул к двери.
– Благодарю, милорд, – едва слышно выдохнула ему вслед Миранда, вновь проваливаясь в глубокое забытьё.
***
Проснулась Миранда нескоро. Однако в спальне по-прежнему горели свечи. На стуле в изголовье её кровати, оперев голову о стену, дремала Лидия.
Как только Миранда пошевелилась, она поспешно вскочила и вытянулась перед ней:
– Вы что-то желаете, Ваша Светлость?
– Который час?
– Полночь скоро.
– Полночь? – непонимающе переспросила Миранда.
– Да, Ваша Светлость, вы около суток спали. Я потому и задремала немного. Извините. Виновата очень. Я доложу Его Светлости…
– Я того не видела, поэтому успокойся и герцогу не докладывай. Ты очень хорошо дежурила. А сейчас подай мне халат и принеси мне поесть что-нибудь.
– А что бы вы хотели? – помогая ей надеть халат, попыталась осторожно уточнить Лидия.
– Да всё равно. Хоть молока с хлебом принеси, и то хорошо будет.
– А ещё что-то можно?
– Если найдут на кухне ещё что-то в этот час, то принеси.
– Хорошо, Ваша Светлость, я постараюсь, чтобы вам понравилось, – проговорила Лидия и выскользнула за двери.
Вернулась она достаточно быстро, причём не одна. Следом за ней в спальню зашёл герцог и, дождавшись, чтобы Лидия установила перед ней поднос с едой, приказал ей удалиться, после чего сел на край кровати и, ласково улыбаясь, осведомился о её самочувствии.
– Уже лучше, милорд. Спасибо, – холодно проронила Миранда.
– Я рад, – он подхватил её руку и нежно поцеловал. – Кстати, я выяснил, что действительно меня прокляла Люсьена.
– И как же вы это выяснили? – беря с подноса кусочек козьего сыра, без всякого энтузиазма поинтересовалась она.
– Днём съездил к ним, допросил Нору. Выяснил, что вчера, когда она наказывала Люсьену, заставляя принять мою волю, та со злостью выкрикнула: «Да чтобы он сдох!», за что была наказана, конечно, ещё сильнее, впоследствии просила прощения и всячески демонстрировала покорность. Но факт остаётся фактом. Она действительно это сказала. Так что выходит, дочь моя и вправду ведьма, но силой своей управляет плохо и не осознаёт её. Поскольку если бы осознавала, то вряд ли стала бы мне желать такого. Хотя как знать… Дом-то я на неё оформил по завещанию. Правда, вряд ли она знает о том. Надо будет, кстати, завещание изменить…
– Зачем?
– Во-первых, ей ничего не оставлю, во-вторых, надо вас в завещании указать, и обязать Джона достойно содержать вас после моей смерти.
– Ещё неизвестно, чья раньше настанет, – иронично хмыкнула Миранда, жуя очередной кусок сыра, – да и не надо мне ничего, если всё же переживу вас.
– Вы с ума сошли говорить такое? С чего вдруг такие мысли?
– Первую жену вы ведь пережили, почему бы не пережить и вторую?
– Прекратите сейчас же говорить такие мне вещи, миледи! Я не желаю слышать подобного! Вот с чего вам умирать? Виктория родами умерла – это бывает.
– Вторыми родами умерла абсолютно здоровая женщина, а вы говорите, бывает… Не складывается у меня картинка, милорд. Вы часом не перед её смертью с матерью Люсьены сошлись?
– При чём тут это? Намекаете, что это она Викторию прокляла? Не знаю, может, и так. Сейчас поздно в том разбираться, хотя думать так мне бы не хотелось… Во время родов вообще-то умирают многие женщины, это тяжёлое испытание родить ребёнка. Но вам того бояться не стоит. Вы же детей иметь не можете, сами сказали. Кстати, а почему вы решили, что не можете?
– Милорд, – Миранда поморщилась, голова ещё была тяжёлая, и придумывать правдоподобную причину её бесплодия ей было нелегко, – неужели до сих пор сами не догадались?
– Нет.
– Первый мой мужчина был не против иметь от меня детей, но Господь их нам не послал. А вот второй иметь их от меня не собирался, поэтому, несмотря на мои уверения, что вряд ли они у меня будут, подстраховался. И о своём бесплодии теперь я знаю наверняка.
– Это как?
– Милорд, возможности инквизиторов и их палачей поистине безграничны, и превратить женщину в бесплодного урода они могут легко.
– Ты хочешь сказать… – герцог непроизвольно скривился, в очередной раз сменив манеру обращения к ней.
– Да, я хочу сказать именно это.
– Какая мерзость…
– Что поделать, – безэмоционально откликнулась она. – Я сожалею, конечно, что вам навязали в супруги такую мерзкую тварь, но в вашем праве меня вовсе не касаться, продолжив развлекаться на стороне. А можете и вовсе вернуть Его Святейшеству.
– Ты совсем рехнулась? Я не это имел в виду! Не это! Как ты могла такое подумать?! – герцог подался вперёд и, схватив её за плечи, несильно тряхнул. – Я сказал мерзко, что они сотворили с тобой такое! Мне тебя жалко! Понимаешь? А ты на свой счёт приняла.
– Успокойтесь, милорд, – Миранда, перехватив, отвела его руки от своих плеч. – Дайте мне поесть. Не считаете меня мерзкой тварью, и хорошо, не считайте дальше.
– А ну объясни, что произошло и почему ты так со мной разговариваешь! – убрав руки, властно потребовал герцог. – Ты на что-то обиделась?
– Ни на что, – не поднимая на него взгляда, холодно выдохнула Миранда. – Вы в своём праве, и я ни на что не обижаюсь. Лишь покорно прошу дать мне поесть, поскольку я очень голодна.
– Точно обиделась… Но на что, не понимаю… Ты бы хоть намекнула. На то, что позавчера сказал, что это может быть спектакль с твоей стороны? Так я уже сказал тебе, что со всем разобрался и больше ни в чём тебя не подозреваю. Ты извинений хочешь? Я готов их принести. Извини! Подозревал тебя напрасно, виноват. Но пойми, в такое трудно поверить, особенно если далёк и от инквизиции, и от колдунов.
– Милорд, я ни на что не обижаюсь и ни во что верить вас не заставляю. Живите своим умом, как хотите.
– Понял… – подавленно хмыкнул он. – Именно на это обиделась. Извини ещё раз. Да, это действительно некрасиво с моей стороны. Ты меня спасаешь, а я вместо благодарности ещё и обвинил. Готов любым способом искупить вину, лишь скажи каким. Драгоценности, наряды, развлечения… Что хочешь?
– Ничего не хочу. Лишь поесть сейчас спокойно хочу.
– Ладно, сам придумывать буду, чем тебя задобрить… Но если всё же хотя бы намекнёшь, буду благодарен. Может быть, тебя порадует, если Люсьену инквизиторам сдам?
– Зачем? – непонимающе повела она плечами.
– Чтобы не прокляла на нервах никого больше.
– В ближайшее время не проклянёт. Для проклятья силу накопить надо.
– А когда сможет?
– По-разному бывает. Но не сразу точно. Так что ближайшее время вы в безопасности. А потом предупрежу, если опять потенциал увижу.
– Как они её набирают силу эту? Прогулки при луне? Какие-то обряды?
– Откуда я знаю как? Я не колдунья. Я лишь их потенциал вижу и ещё могу воздействие их гасить, на себя переключая. Всё!
– Ты же на допросах присутствовала. Неужели никто из инквизиторов подобных вопросов не задавал?
– Милорд, задача инквизиторов обезвредить, получив признательные показания и выявив сообщников, и не более того. Так что не знаю я ответа на ваш вопрос. Лишь знаю, что накапливать силу они могли и в застенках, но лишь если относительно здоровы были.
– То есть после пыток силу они не накапливали?
– Смотря после каких… – нехотя проронила Миранда и вдруг в раздражении повернулась к нему: – Не смейте! Даже думать о таком не смейте! Я не позволю вам такого!
– Во-первых, чего такого ты мне не позволишь? А во-вторых, как не позволишь?
– Милорд! – в глазах Миранды запылал гнев. – Я начинаю сожалеть, что по собственной недальновидности была столь откровенна с вами. Если сейчас, сию же минуту вы не поклянётесь мне, что пытать свою дочь не станете, на мою откровенность и мою помощь больше можете не рассчитывать! Ясно вам?!
– Ты предлагаешь мне рискнуть своим, да и твоим, благополучием в угоду этой маленькой колдуньи?
– Пытки не выход! Да и вы не инквизитор, чтобы уметь пытать без особого вреда для организма. И потом эта маленькая колдунья, как вы выразились, ваша дочь. Вам её не жаль?
– После сегодняшнего разговора с Норой не жаль абсолютно… Самому хочется инквизиторам сдать… Только ведь у них под пытками расскажет она о своей матери, и начнут они о ней задавать вопросы мне… Не хочу подставляться. Проще Люсьену самому приказать вздёрнуть.
– Вы нарушите обещание, данное её матери.
– Чем? Я обещал не выдавать её замуж и только.
– Всё равно это не гуманно.
– А желать мне смерти с её стороны это как?
– Она не знала, что её слова что-то значат.
– Она в тот момент мне искренне желала смерти. Понимаешь? И это после всего того, что я для неё сделал… Неблагодарная тварь!
– Ей есть в кого такой быть. Вы тоже не особо благодарны.
– На себя намекаешь? Что ты мне сына дважды спасла, а я оба раза на тебя за это гонения устраивал, потом меня самого спасла и вместо благодарности опять тебя же подозревать начал. Да, не отпираюсь, было такое, но это была первая реакция, ты не можешь не видеть, что сейчас я искренне пытаюсь исправить свою оплошность. И благодарен тебе, очень благодарен…
– А девочке предоставить шанс исправить свою оплошность вы дать не хотите?
– Если согласишься мне помогать и строго вместе со мной за ней следить, могу рискнуть… Но если честно, не особо хочется. Сегодня весь день думал, всю голову прям сломал, как поступить лучше… Если честно, я бояться её стал, поэтому убить и хочется. И мысли постоянные, что греха в том никакого не будет, поскольку ей же её пожелание верну, ну и то, что колдунов уничтожать – это дело богоугодное…
– А вы никому в сердцах лишнего не желали?
– Вот что желал, то и исполнял всегда! – тут же безапелляционно выдохнул герцог.
– Замечательно! Но вы взрослый мужчина, а она маленькая девочка, которой желание быть взрослой и ревность к вам как к наиболее достойному мужчине из всех, кого она знает, туманит мозг. Мне вон тоже ревность все ориентиры сносит, и я перестаю быть благоразумной.
– Но вы же смерти никому не желаете? Не так ли, миледи? – герцог вновь перешёл на подчёркнуто уважительный тон, что свидетельствовало, что он хочет несколько дистанцироваться и прекратить неприятную для себя дискуссию.
– Не желаю… И никогда не желала… Даже когда меня унижали сильно… Но это ничего не значит, кроме того, что при рождении мне Господь дал более смиренный характер, чем ей.
– Вам смиренный? Вот уж никак не смиренный, скорее неспособный ко злу…
– Возможно, и так, милорд. Но в этом не моя заслуга.
– Не важно, чья, ваша или Господа, в любом случае это данность. А вот Люсьена, как выяснилось, другая… И не учитывать это я не могу. Поэтому либо обещаете мне помогать её жёстко контролировать, либо я прикажу её убить. Всё! Это решение окончательное.
– Хотите ответственность за её смерть на меня переложить?
– На вас? При чём тут вы, миледи? – искренне удивился герцог. – Решение это моё, и вы к нему непричастны никоим образом. Я лишь честно озвучил свои мотивы, поскольку не рискну, не обладая вашими способностями, её контролировать. Мне будет спокойнее и проще убить, и для меня это не проблема. В моём пределе судья лишь я.
– Я согласна, согласна помогать вам её контролировать, лишь пообещайте не пытать девочку.
– Пытать её не будут, обещаю. А вот наказывать, и наказывать строго за малейшее непослушание, будут. Поскольку мне уверенным быть надо, что она не только проклятье в чей-то адрес сказать теперь не посмеет, но и помыслить о ком-то недобро.
Миранда задумчиво посмотрела на потолок, потом тихо проговорила:
– Вряд ли, милорд, подобное сможет её образумить. Для неё страх не особо подходящий рычаг управления. И главное, тут не переусердствовать. Девочка гордая у вас, может и сорваться. Лучше бы вы постарались по-доброму договориться с ней, именно её чувства к вам используя. Иначе в открытое противостояние с ней рискуете вступить.
– Не собираюсь я ни о чём с ней договариваться! Скорее вздёрнуть прикажу и именно это и сделаю, если обычные наказания на неё не подействуют и противостоять мне начнёт! А ты советовалась, что ли, с кем-то, что так уверенно говоришь? – достаточно раздражённо поинтересовался герцог.
Поняв, что снова неосмотрительно породила сомнения в душе супруга, Миранда постаралась быстро оправдаться, недоумённо спросив для начала:
– С кем я могла советоваться, милорд? Это манера размышлять у меня такая, я вспоминала её реакцию и поведение, пытаясь проанализировать и экстраполировать предположительное последующее поведение. Доступно ход своих мыслей пояснила или продолжите подозревать в том, что с лукавым советуюсь, будете?
– Вы столь необычны, миледи, – задумчиво покачал он головой, – что иногда действительно мысли в голову дурные приходят… Не видел больше я таких женщин, лишь Лейла немного похожа по складу характера была, но вы сами склонны её колдуньей считать.
– Вы считаете, что Его Святейшество мог не разглядеть во мне колдунью? Не верите мне, поверьте ему…
– Да верю я вам, миледи! Верю! Просто порой стереотип мышления срабатывает. Не сердитесь.
– А я и не сержусь… Я лишь устала очень, сил совсем нет, вот и раздражает всё, на что до этого реагировала спокойно.
– Может, вас приласкать? – герцог интимно понизил голос.
– Пожалуйста, не надо, милорд… Мне не до этого сейчас точно… Возможно, через несколько дней, но не раньше.
– Вы отказываете мне?
– Вам это очень нужно? Если да, то я могу потерпеть, но вряд ли вам подобное удовольствие доставит, поскольку сил у меня нет никаких, я не преувеличиваю.
– Не могу сказать, что мне это не нужно, но и заставлять вас терпеть мне не хочется. Я подожду, миледи, когда вам станет лучше. Отдыхайте! – он поднялся и направился к двери.
– Благодарю, милорд, – кивнула ему Миранда и продолжила есть.
