Марика Моловская
Повесть о армянской мусульманке
14. Страна души
«Пальмы, море, солнце.. Кажется я попала в Рай», – мои мысли поражали меня саму. Я прибыла в место, где могла быть собой и самое главное, здесь, я точно была в безопасности. Черное море омывало этот маленький уголок земли. Здесь разнонациональный этнос, поэтому и религиозный вопрос самый последний, который встает при знакомстве с человеком. Тут никто не показывает на меня пальцем за, то что я покрытая. Никто не оскорбляет за смену религии. Здесь люди понимающие. Но местами довольно хитрые. Я бежала из Грузии сюда, через лес. Ровно два часа беготни по сырой земле, переход через мокрые камни по которым струится вода – один не верный шаг и ты получишб перелом ноги и это лишь в лучшем случае. Прыжки через болота в длину, ямы, которые появляются совершенно незаметно. И быстрый бег с боязнью, что тебя поймают. Абхазия – оккупированная Россией территория для – грузин. О пути и незаконном проникновении в республику через лес знают все, поэтому здесь стоят и охраняют русские солдаты. Но даже самым неопытным удается попасть в абхазские земли через лес. В 2016 году тем более. Переходя через город Зугдиди, который располежен на границе Ингури, я попала с села Рухи в село Тагилони. Двое молодых парней сопровождали меня, весь путь мы шли прошли пешком и разговаривали для поддержки друг друга. И, как только мы дошли до абхазской земли и Грузия была позади – нас встретила машина и еще двое мужчин возрастом примерно от сорока лет. У них в руках было оружие и мне было стало страшно.
– Гамарджоба Гурген, – поздоровался первым один из моих сопровождающих. Ему было двадцать пять лет и он был уже два года женат. Об этом и еще о многом связанном с их биографией я узнала по пути.
– Гамарджоба, Сандро.
– Eна мире? ткван цкума арто рено?1 – задал вопрос второй.
– Мидавртат асе худеша до тек гичебуапут.
Двое незнакомых мне людей прошли вперед, как и Никола (так звали второго парня). Сандро по дружески протянул руку и сказал:
– Пойдем, мы отвезем тебя домой, – моего минутного молчания он добавил: – Не бойся, мы не обидем.
Я медленным шагом прошла к машине и долго сомневалась в том, чтобы сесть к ним в машину. Сердце колотилось бешено, было ужасно страшно. Но потом, разум дал один ответ, который снял с меня хотя бы маленькую часть страха: "Если бы они хотели надругаться над тобой, то сделали бы это еще в лесу и выбросили тело в ближайшую канаву". Вздохнув, я села осторожно в машину и мы двинулись в путь. Насколько мне было известно, мы ехали домой к Александру, имя которого на грузинском было —Сандро. Мы проезжали леса, которые были очень красивы и какие-то старые дома. Я была смотрела на сменяющиеся пейзажи за окном и полностью погрузилась в воспоминания прошлой ночи…
Прошлой ночью..
После того, как Айлин с Хедой вышли, я попыталась устроиться по удобнее и заснуть. Но сон словно навсегда покинул меня, поэтому я лежала и смотрела на звезды, которые были видны через поломанную крышу сарая. Айлин и Хеда вошли в дом, выключили свет и разошлись по комнатам.
Спустя десять минут просмотра на звезды, я закрыла глаза и видела это все во сне. Я не знаю, как такое возможно и, как это все обьяснить..
Артур потянул ручку двери, которая была не заперта. Приоткрыв ее, он просунул голову для проверки обстановки. Заметив, что никого нет, он открыл дверь шире и они все вошли. Севак направился осматривать первый этаж и вместе с ним был Артур. Адам, Григорий и мой дядя поднялись наверх.
– Ты иди в левую комнату, а я посмотрю в правой.
Тем временем Севак и Артур уже все осмотрели все внизу.
– Смотри, че нашел, – Артур показывает Севаку плюшевого мишку, который принадлежит Хеде и начинает показывать непристойные сцены с этим медведем. Севак смеется и подходит к другу.
– Не жадничай, дай мне тоже. – Они вместе начинают издавать стоны и издеваться над плюшевым медведем. Тем временем, пока овцы играют внизу, Григорий нашел валяющегося на полу Мурада.
– Эй, – произносит он, склонившись над ним, – ты живой?
Григорий измеряет его пульс, после чего бьет по лицу. Мурад рефлекторно ударяет серо-глазого Григория по лицу, но тот успевает увернуться.
– Осторожнее, баран.
– Ой, прости! – говорит Мурад при виде знакомого. – Погоди, а, что ты тут делаешь?
– Ну мы как бы тут..
– Мы? Ты не один?
– Севак, Артур, Григорий и дядя Нармины тоже здесь.
– А он, что тут делает?
– Мурад не тупи. Ты же сам дал всю информацию и так глубоко подставил девочек, – Мурад поднялся с пола и присел оперев руки на колена, а лицо на раскрытые ладони. – Он пришел закончить начатое. Мой брат хочет убить Нарминэ, сам понимаешь – мусульманской армянке на земле армян не место.
Мурад вскочил на ноги.
– А ее дядя он вообще какой-то псих.
– Я должен найти Нарминэ! – только Мурад произнес эти слова, как послышались крики Хеды и Айлин.
– Нет, не надо! Пожалуйста.
– Что вам нужно? – спрашивала Хеда, срываясь на крик, – оставьте меня! Не трожьте.
– А ну заткнись! – Адам больно схватил Хеду за волосы и потянул на себя – обжигая ее лицо своим дыханием. Сердце Хеды ушло далеко в пятки.
– Прошу, не трожьте ее! – умоляюще вымолвила Айлин. – Я сделаю все, что вы попросите. Только не трожьте Хеду, она не причем!
– Ну, что скажете ребята? – с похотливой улыбкой спросил Севак, смотря на остальных.
– Как по мне, с двумя сразу лучше.. – ответил Адам.
– Может реально отпустим? – сказал только пришедший Григорий, который смог раслышать весь этот разговор.
– Не-е, ты, что братик.
Тем временем, пока они разбирались, что делать Мурад смотрел со своего небольшого укрытия за всем происходящим. В гостиной поднялся шум, который нарушил дядя Нармины:
– Так, тихо! – закричал он, после чего все замолчали. – Мне не интересно, что вы будете делать с этими шавками. Главное, не забудьте убрать за собой, – смеется.
От этого смеха у меня пошли мурашки и я проснулась. Вскочив со стог сена, мое сердце билось, как бешеное, дыхание было сбито. Но я не понимала, что это был за сон и, что он означал. Но предчувствие чего-то плохого не покидало. Преодолев некую дрожь в теле, я решила все-таки встать, хоть мозг и противился этому. Я уже решила лечь обратно, но пронзительный крик и выстрел, который последовал после заставил передумать. Я вскочила и побежала в сторону дверей, но стоило мне увидеть красную "Жигули", как мой разум окутал туман. Не помню, как я добралась до дверей, как открыла их, но последующие картины еще на долго поместились в моем сознании. Тело Хеды лежало на полу, а из голову струилась кровь. Севак заламывал руки Айлин в то время, как Артур стоял спереди и растегивал ширинку штанов, Адам стоял на коленях перед девушкой и варьировал в ней, резко входя и выходя из нее. Я не видела Мурада и никого поблизости, поэтому взяв себя в руки схватила рядом лежащую лампу. Медленным шагом я направлялась к ним – эти бараны были настолько увлечены своим делом, что незаметили меня. Я стукнула Арутура по голове и толкнула на Адама не устояв, они все вместе упали. Я начала бить их ногами, пинать, пытаться вытаскивать из под них Айлин. Я не знаю, откуда во мне тогда взялось некое бестрашие, но я действовала быстро и во мне откуда-то появились силы, которых раньше я не ощущала. Вытащив заплаканную Айлин, которая была без сил, я потянула ее на себя и попыталась спросить, где Хеда, но в ответ получила лишь невнятные слова и слезы. Я схватила ее за руку и мы побежали к двери, но тут появился он..
– Далеко собрались? – с некой ухмылкой спросил он. Только сейчас я смогла разглядеть и узнать, какой он на самом деле человек. Зачастую, когда наш близкий человек рядом с нами 24/7 мы не замечаем, какой он на самом деле: плохой, черствый. Мы считаем его хорошим и не верим ни во что, что о нем говорят – плохого. Потому что он – наш человек. Если бы мне сказали два года назад, что мой дядя захочет меня убить, изнасиловать или, что-то в этом роде, я бы не поверила. Но, сейчас он стоял передомной осколив свою улыбку. И единственное, что мне хотелось сейчас это – проснуться. Я хотела проснуться. Мне казалось, что это страшный сон, но увы, он таковым не был. Мурад перенес на свою сторону Григория, поэтому когда Артур схватил за волосы Айлин, Мурад выстрелил в него из пистолета. Началась перестрелка. Невозножно было разобрать, кто в кого стреляет. Я упала на пол, прикрывая голову и уши. Подняв голову, я увидела справа от меня валяющееся тело Хеды. Я начала ползти в ее сторону, думала, что она без сознания. Подползая до ее ног, я начала трести ее.
– Хеда, – звала ее я, но она не отвечал, – Хеда.
Я доползла к ее голове и заметила лужу крови и совершенно неприятную картину, после которой начала кричать. Я смотрела на ее окровавленную голову, вернее на то, что осталось от нее. Ее ранили прямо в лоб. Я не хочу подробно рассказывать и описывать этот ужасный момент, который еще долго будет всплывать в моей памяти. Кто-то потянул меня к себе и закрыл мое лицо в своих обьятиях – это был Мурад. В ходе этой перестрелки, Григорий – убил своего брата, выстрелив ему прямо в глаз и застрелил Артура попав ему тремя пулями в грудь. Мурад ранил дядю и убил Севака. Не мало крови пролилось тем вечером, но это был еще не конец.
– Нарминэ, – Мурад попытался привстать и поднять меня. – Пошли, пора выбираться.
Айлин билась в конвульсиях, дрожь пробирала все ее тело и на нее было невозможно смотреть. Перед моими глазами стояла Хеда – я не могла поверить, что ее больше нет. Перед глазами представлялась картина того, какой она была до и, какой стала теперь, все что осталось от нее.
– Григорий, пошли, – Мурад обратился к парню, который сидел на коленях перед своим братом и не мог поверить в увиденное.
– Нет, нет, нет, – все повторял он. – Такого не может быть.. Брат, братец!
– Пошли парень, ему уже ничем не помочь!
– Нет, нет.. – Григорий посмотрел на Мурада красными глазами, взглядом сумасшедшего. – Я не уйду, я останусь с братом!
Он начал кричать, издавать непонятные звуки, после, чего Мурад махнул на него рукой и таща нас с Айлин пошел прочь. Подойдя к двери, я остановилась на пару минут и смотрела на раненное тело своего дяди. Да простит меня Аллах, но я надеялась на то, что его душа попадет в Ад за все грехи, которые он сделал. Я перешагнула через него, наступив ему на грудь – специально, это был мой знак протеста и некой мести. Знаю, глупо, но мне так было нужно. Мы практически добрались до машины, как услышали звук выстрела. Вороны разбежались в разные стороны, как в фильмах ужасов.
– Что там?
– Кажется Григорий.. – он не стал договаривать, но продолжение и так было ясно. Тем вечером не стала и Григория.
"Он скорее всего выстрелил себе в висок, не смог простить себе убийство брата".
– Садитесь в машину, – сказал Мурад, когда мы уже подошли к красному "Жигули". Но когда мы взялись за ручку двери она оказалась закрытой.
– Вот черт! – Выругался Мурад. – Придется идти в гараж за машиной..
– Я пойду..
– Что?
– Но ты же еще слаба, – отказывался Мурад.
– Это не первое в моей жизни изнасилование и случай, когда на меня нападают несколько сразу, – она говорила эти слова, смотря прямо в глаза Мураду и на секунду мне показалось, что он что-то знает об этом. Он не стал противостоять, отговаривать, просто пустил ее за машиной. Мы с ним стояли на месте и ждали Айлин, когда появился яркий свет фар.
– Прячься, – сказал Мурад толкая меня в провоположную сторону машины.
– Нас наверняка уже заметили.. – Мурад закрывает мой рот своей рукой.
– Тихо.
Я повинуюсь ему и сижу тише мышки. Тем временем, Айлин достигла цели и открыла дверь машины, которая была незаперта.
– Ну конечно! Зачем запирать, здесь же нет никого. – Закрыв дверь, она достала запасные ключи из бордачка, которые Мурад всегда хранил там. Сколько лет она знакома с этим парнем? Не сосчитать. А через сколькое они прошли вместе.. Перед глазами Айлин пробежал момент смерти ее сестры – Хеды.
– Ты была самым чистым человеком, которого я знаю, – по щеке скатилась слеза, – Да простит Аллах все твои грехи и дарует тебе вечную жизнь.
Она поставила ключи в замок зажигания и завела машину. Шум. Взрыв. Машина взлетела в воздух, из-за бомбы, которую поставил Адам. Он разбирался в таких вещах лучше наемного убийцы. Несмотря на его симпатичную и казалось бы добрую внешность, таковым он совершенно не являлся.
– Нет! – тут уже закричал Мурад, совершенно не веря произошедшему и побежал в сторону охваченного пламенем гаража.
Мужчина только подьехавший к дому родителей своей любимой жены, не смог сразу понять, что произошло. Но со всех ног двинулся в сторону пожара, надеясь, что там нет его дочери. Он отказался от меня, но он хотел попросить прощения. Все мы совершаем ошибки и заслуживаем прощения, но порой, некоторым из нас не хватает сил попросить прощения, простить, или не хватает времени на мольбу о прощении.
– Нарминэ! – он кричал, что есть мочи и бежал в сторону огня. – Нарминэ!!!
– Папа? – услышав знакомый голос, я встала и посмотрела в сторону доносившегося звука. – Папа! Папочка! – я начала бежать в его сторону. – Я тут.
– Нарминэ! – произнес он обернувшись. – Нарминэ! Дочь моя, – он обнял меня и прижал к себе. Теплые руки охватили мою талию, нежная отцовская рука прильнула к моей голове и я вновь почувствовала себя, той самой маленькой девочкой, которая смотрела вместе с папой на звезды; В поисках Майрик. Я обняла его крепко-крепко, боясь потерять. В этот самый миг, мне показалось, что все уже позади, что все кончено и, что мои отношения с отцом будут налажены. Он простил меня, он здесь, со мной. Обнимает меня и все у нас будет, как прежде. Но, ничего как прежде уже не могло быть..
– Бух! – послышалось два выстрела, а через пару секунд прозвучал еще один. Я открыла глаза – думала, что мне показалось или что это галлюцинации, но нет. Мой дядя стоял неподалеку от меня, покосившись назад. Его черная рубашка была залита кровью, грязное лицо с засохшими царапинами и садинами. В руках он держал пистолет, который был направлен на моего отца.
***
– Мы приехали, – Сандро сжал мою руку, чтобы отвлечь меня от моих мыслей.
– А? Да? – посмотрела на него.
– Почему ты плачешь? – я пыталась сказать, что "все хорошо", но у меня не получалось. Поэтому, я просто мотала головой. – Не бойся, мы не обидем тебя. Сейчас просто придем домой, покушаем, ты отдохнешь, а завтра или сегодня – когда захочешь, отвезем тебя в столицу, ну или куда попросишь.
– Мх, – киваю, – да, хорошо..
– Ну вот и все, выходи и не бойся. Мы люди добрые – не обидем.
– Гамарджоба, – поздоровалась с нами некая полная женщина – мама – Сандро. – Скуаа ина мире?
– Мама, познакомься, это Нарминэ, – женщина посмотрела на меня, – она армянка и побудет у нас, у тебя есть что-нибудь перекусить для нашей гостьи?
– Я поставила мамалыгу, – отвечает сыну и обращается ко мне: – Пойдемте.
Первое впечатление о этой женщине было не самое лучшее. Но в жизни мне довелось понять, что не все кто кажутся на первый взгляд такими отчужденными – как таковыми являются. Мы вошли в дом. Он был сделан из дерева и первое, что бросилось в глаза – это камин. У них был самый настоящий камин!
– Пойдем со мной, – обратилась ко мне женщина, как только мы вошли. Мужчины пришедшие с нами начали о чем-то весело беседовать с другими домочадцами. А мы прошли в соседнюю комнату, которая была справа.
– Ты понимаешь по мегрелски?
– Нет, – тихо ответила я, даже не понимая, что это за язык и, что я здесь делаю.
– Сейчас я принесу тебе горячей воды, умойся и приведи себя в порядок.
– Хорошо, – женщина вышла, а я начала осматриваться. Это была не самая богатая семья, но и не самая бедная. Средний достаток, как мне показалось чуть позже. Через пять минут, она уже несла тазик и ведро с теплой водой.
– У тебя есть с собой чистая одежда?
– Нет.
– Сейчас я поищу для тебя, что-нибудь.. – она прошла к шкафу и достала оттуда полотенце. – Оно чистое.
– Спасибо.
– Тебе обязательно нужно быть с платком?
– Я мусульманка. Платок – это атрибут моей религии.
– Прости, но кроме косынки ничего другого у нас нет, – она кладет на кровать зеленую косынку с яркой росписью золотистых и красных цветов.
– Ничего, это тоже подойдет.
– Вот надень – это вещи моей дочери. Она как раз была твоего возраста.
– Благодарю.
Женщина вышла, а я быстро умылась, привела себя в порядок и посмотрела на отданные мне вещи: брюки черные и теплый свитер. Быстро переодевшись, я надела косынку, сложила свою грязную одежду и открыла дверь. Если при открытии двери были слышны разговоры, смех, то стоило мне ее открыть, как сразу же стало тихо.
– Ты уже все?
– Да, благодарю, – опустила глаза. – А куда мне это все..
– Оставь, Кетино сделает, – кивает в сторону русой, молодой девушки, которая что-то делала возле камина. – Кети, иди помоги ей, а это я помешаю.
Девушка молча отходит от камина и я вижу ее голубые уставшие глаза. Она молча проходит мимо меня, а я иду за ней.
– Лучше скажите, куда мне это все сделать.. Я сама сделаю, я и так вам абуза и не хочу утруждать..
– Ну что ты! Не говори ерунды, ты гость в нашем доме, а гостям нужно помогать и делать так, чтобы они были довольны. Ведь гость – это посланник Бога.
– Посланник Бога?
–«Гость – посланник Бога» – гласит грузинская пословица. На протяжении веков грузинский народ слагал свои традиции гостеприимства. Из поколения в поколение передавались любовь и безграничное уважение к гостю, преданность обязанностям хозяина, традиционному застолью. В итоге в грузинской культуре сформировалась высокая культура гостеприимства. Для гостя принято не жалеть самого лучшего. В прошлые века у народов Грузии даже существовали специальные гостевые комнаты или отдельные дома для гостей, двери которых постоянно были открыты, и гость имел возможность в любое время зайти, поесть и переночевать. Согласно грузинской народной поэзии, гостеприимство ценится больше, чем храбрость, смелость и умелое владение оружием. Грузинский фольклор идеализирует радушного, щедрого хозяина, порицает скупого. Согласно грузинской (и кавказской) традиции гостеприимства, гость у входа снимал оружие и сдавал хозяину или старшему в семье. Этим высоконравственным поведением гость внушал к себе доверие, выражал верность и уважение хозяину. Это означало приход в семью с благими намерениями, с миром и дружбой. Когда в дом приходит гость, хозяин не сидит с ним один, а приглашает соседей и друзей, стремясь создать для гостя теплую и веселую обстановку. А если гость приехал издалека, то он может рассчитывать на внимание со стороны всех жителей села.
– Ого, надо же!
– Да, вот так вот, – Кетино вылила воду с тазика. – А ты куда едешь?
– Не знаю.. Хочу куда-нибудь в город, где спокойно.
– М-м-м, тогда тебе надо в Гагру или Сухум.
– А это далеко отсюда?
– Не так уж прям, но и не близко. Ладно, давай свою одежду, я кину на стирку, мой руки и иди за стол.
– Хорошо, – я отдала ей вещи и направилась в прихожую. – А где у вас можно помыть руки?
– Вон там, у крана, – сказала худенькая, бледная девочка. – Я тебя провожу.
– Спасибо, – она встала и пошла вперед.
– Вот тут.
– Спасибо. – Помыв руки, мы вернулись в прихожую, которая была и гостинной и всем. Присаживаясь за стол, нам поднесли что-то горячее и при этом белое. Люди сидящие за столом (а было их девять), начали класть туда сыр. Я смотрела на все разнообразие, которое лежало на столе и удивлялась, что за новые блюда, запахи мне удалось почувствовать и увидеть.
– Нарминэ, положи сыр, – обратился ко мне один из мужчин, который сидел с нами в машине. Как я узнала позже, его звали Тамаз и он был родным дядей – Сандро. – Ты что стесняешься, не стесняйся!
– Это называется "мамалыга" по-грузински: "х'оми", – пояснила Кетино, которая села слева от меня.
– А что это именно такое?
– Блюдо сделанное из кукурузной крупы.
Остальное время я провела за веселым грузинским застольем, в котором я почувствовала, что нахожусь дома. Вся та боль, что была вчера, была во мне все еще, но они помогали не закрыться мне. Было решено изначально, что я просто побуду у них пару часов, поем и отдохну, а после уеду. Но, эти пару часов затянулись на два месяца. Я помогала им по-хозяйству, научилась закрывать кур, индюшек, свиней. Они уважали мою религию и пространство. Все было чудесно, но так не могло длится вечно, поэтому, я ушла. Был осенний первый осенний день. Я ко всем уже привыкла, как и привыкли ко мне, но я хотела продолжить свою историю. Я хотела жить. Мама Тамара собрала для меня целую сумку с грузинскими вкусностями и сладостями. За такое короткое время они стали моей грузинской семьей, которой я безумно дорожила и совершенно не хотела потерять.
– Будь осторожна и береги себя, – Кетино обняла меня и дала мне в руки маленькую безделушку. – Это тебе на память о нас, не забывай нас.
– Не забуду.
– Ну, давай, – прощаться с Сандро было тяжелее всего, за это время он стал мне старшим братом. – Я буду скучать по тебе.
– И я, по всем вам. Приезжайте в гости, хоть иногда.
– Обязательно и ты приезжай, не забывай нас, – обнял.
– Никогда не забуду, – обняла в ответ. Разняв обьятия, я взглянула на маму Тамару, которая смотрела на меня со слезами на глазах.
– Ну. что вы, мама, не плачьте.
– Ты стала мне безумно родной! Береги себя, – я обняла ее и она меня в ответ.
– И вы себя берегите, – сказала я в ответ.
– Ну все, пойдемте, – сказал водитель, который должен был увезти меня в Сухум. Мы направились к машине, все мои немногочисленные вещи были уже погружены в багажник.
– Да хранит вас Аллах, да дарует Он вам несказанное счастье, мира и добра за всю ту доброту, которую вы для меня сделали, – глаза наполнились слезами.
– Будь осторожна дочка.
Путь был долгий, но довольно интересный. Я вновь была унесена в свои мысли, причем настолько, что незаметила, как мы прибыли до города. Пейзажи сменяли друг друга один за другим и, когда я думала, что мы проехали несколько городов, выяснялось, что мы только проехали один. Нравится ли мне здесь? Безусловно да. Сандро нашел и оплатил мне квартиру в Сухуми на два месяца вперед, осталось лишь найти работу и прикупить одежды. Единственное, что у меня есть из вещей это: те самые брюки и свитер с косынкой, которые мне дали в первый день моего прихода. Два платка, которые мне купила Кетино и два платья.
***
Первый день прошел куда лучше, чем я ожидала. Город Сухум красив и интересен, чем-то напоминает мою маленькую Армению. Очень много армян мне удалось встретить здесь, мне бы хотелось подружиться хоть с кем-то из них.
"Но как они отнесутся ко мне? Ведь я испорченная для своего народа. Я отказалась от Христа и признала Аллаха. Эти вопросы и мысли мучали меня, мне безумно хотелось вернуться домой. Но возвращаться мне было некуда. Не знаю, смогу ли я, когда-нибудь вернутся в Армению? Жить там спокойно на земле своих предков или нет? Неужели мне всю жизнь придется думать, прежде, чем говорить, что я армянка?" Я гуляла по набережной у кафе "Пингвин", смотрела на беззаботных чаек и вдыхала морской бриз. Шла погруженная в свои мысли и раздумия, не обращая внимания ни на кого и ни на что..
___
1 Эна мире? Ткван цкума рено? (перевод с мегрелского?) – кто это? она с вами?
2Мидавртат асе худеша до тек гичебуапут – пойдемте сейчас домой и там поговорим.
3Скуа ина мире? – кто он/она сынок?
15. Истина
В этот день, 1 октября 2016 года, я покинула их дом. Я покинула место, где несмотря на то, что я ушла мне всегда будут рады. Точно так же, как всегда были рады Нарминэ, той самой, веселой армянской девушке. Отец который безумно ее любил и называл своим лучиком света во всем этом мире тьмы. Мои воспоминания – это мое прошлое. То, чего не хочу и не могу забыть. Той ночью, я решилась отца. Человека, которого любила всем своим нутром и сердцем. Я не думаю, что когда-нибудь, смогу полюбить кого-то больше, или хотя бы похоже на ту любовь, которую испытывала к нему.
"Он всегда целовал меня в щёчку, когда прижимал к своей груди, и укутывал своё лицо в моих волосах, вдыхая их запах. Его теплые руки всегда окутывали моё хрупкое маленькое тельце. Не хватало ли мне мамы? Да, очень. Но у меня был Папа, который всячески пытался дать мне любовь за обоих родителей. Каждый день я рассматривала фотографию мамы. Из рамы на меня смотрела красивая молодая женщина с большими карими глазами и невероятной улыбкой.
– Луйснес, всегда стремись к солнцу, даже если подолгу будут лить дожди, иди к нему, стремись к нему.
– Папа, солнце – это ведь Майрик?
– Да, мой свет, она была моим солнцем на Земле и согревала меня теплом. Сейчас она ушла на небо к Богу и оттуда она смотрит на нас.
– А почему мы не можем увидеть её, а она нас может?
– Ты тоже можешь её видеть, луйснес.
– Правда? – обрадовалась. – Как?
– Взгляни на небо, сирун, там твоя мама среди белоснежных облаков, а ночью она приходит к тебе в виде самой яркой звезды.
Тогда я внимательно слушала папу, а после побежала со всех ног к окну и взглянула в небо. Оно было чёрным и ни одной светлой звездочки. Тогда я расстроилась и загрустила. Он подошёл ко мне и обнял.
– Им луйснес, порой мы не видим звёзд, как и не видим света, но он есть всегда. Просто порой нужно немного подождать, чтобы увидеть.
Так каждую ночь, прежде чем лечь спать, я подходила к окну, ожидая увидеть самую яркую звезду, которой должна была быть моя Майрик.
– Папа! Папа! Майрик здесь! – Моей радости не было предела. Я наконец—то увидела самую яркую звезду, свою Майрик – на небе.
– Да, им луйснес, – папа подошёл ко мне и улыбнулся, глядя на моё счастливое, сияющее детское личико. – А теперь иди умываться и спать.
– Хорошо, папочка, – я пошла умываться. Почистив свои маленькие зубки – два из которых у меня выпали – я пошла в свою комнату. Зайдя, я заметила, как папа целует фотографию мамы и ставит обратно на тумбочку у моей кровати.
– Им луйснес, ты умылась?
– Да.
– Ну хорошо, одевай пижаму и ложись.
Я молча сделала, что просил папа. Он помог мне надеть любимую желтую ночнушку с рисунком жирафа.
– А теперь спокойной ночи, – улыбнувшись, сказал папа.
– Нет, – возразила я, хватая его за руку и таща на себя. Папа искренне улыбнулся.
– Ну ладно, какую сказку хочешь? – спросил он, присаживаясь на краюшек кровати.
– Про «Счастье глупца»!
– Но я же рассказывал её в прошлый раз.
– Ну расскажи ещё раз! – умоляла я, смотря на него своими карими глазками.
– Ну хорошо". Он всегда читал мне сказки перед сном и говорил, как сильно любил меня. Важнее и дороже отца и матери у девушки никогда и никого быть не может. Моя семья была для меня всегда примером всего, но Аллах решил забрать ее у меня. Так же, как и забрал мою сестричку – Лили, затем Каринэ и Тиграна.
Лили.. Моя маленькая Лили. Не знаю почему, но мне захотелось запомнить её именно в тот момент, тогда, когда мы сидели в кафе и ожидали наш заказ. Она не была создана для этого мира, он был слишком ужасен для неё, но она являлась его главным украшением. Лилит запомнилась мне именно, такой – улыбчивой, красивой, с длинными волосами каштанового цвета. С большими карими глазами, которые были прекраснее всего и длинными ресничками. Невероятно большим и добрым сердцем, таким же большим, как и её кукольные глаза. Она не была создана для этого мира, он был слишком ужасен для неё, но она являлась его главным украшением.
Сейчас, спустя годы осознаю, что это было испытание – посланное Аллахом.
Моя красивая Майрик охраняла и оберегала меня, каждый раз, когда я теряла надежду, попадала в тупик она подавала мне руку помощи. Мой папа.. самый нежный, добрый и чуткий человек моей жизни. Он заменил мне и отца, и мать, был дорог мне множество лет. Я не виню его в ни чем. В тот вечер, когда дядя выстрелил в него, он прошептал мне на ухо: "Моя им луйснес, мой лучик солнца среди всей этой тьмы, я буду вынужден покинуть тебя. Но ты помни, что ты мой самый важный цветок во всем благоухающем саду. И я всегда буду в твоем сердце, вместе с твоей Майрик.
Люди часто бывают слепы к боли ближнего своего и черствости близкого человека. Мы верим всем сердцем, тому кого знаем с первых дней жизни; не ожидая подвоха. Но он есть и зачастую приносит самую настоящую боль. Я поняла свою истину жизни. Аллах приподнес мне множество испытаний, которые не сломили мой дух. Он подарил мне новых людей, знакомых, новую семью. И я верю, что мои любимые люди, счастливы на небесах. И, что совсем скоро, мы с ними встретимся ИнШаАллах
16. Эпилог
Мы стояли в кафе "Пингвин" и ожидали, когда нам дадут вафельное мороженое, которое продают лишь в этой части Набережной. Высокая девушка с темно-карими глазами и добрым взглядом, подставляла свое белоснежное лицо ярким лучам солнца. Познакомившись с ней, я не прекращала удивляться ее прошлому, которое было болезненно, но не погубило в ней доброту и не сделало из нее черствого человека. Она любила греться под солнцем и греть своей любовью, как солнце других. Но несмотря на любовь к теплой звезде, её цвет кожи был, как у мертвеца. Девушка, которая несмогла придумать ничего лучше, кроме, как сбить меня на велике.
– Так, как ты говоришь тебя зовут?
– Марика.
– Марика.. красивое имя.
– Спасибо и у тебя.
– Спасибо.
– А ты поменяла свое имя при принятии Ислама?
– М-нет. Нет еще.
– А хочешь?
– Я думала сменить имя при переезде в новое место. Но поскольку я здесь и сейчас, я бы хотела, чтобы отныне меня звали – Сулиме.
– Какое красивое имя.
– Да, когда я принимала Ислам, в голове была мысль, что мне нужно прозвать себя именно так.
– Значит это знак от Бога.
– Значит.
– А что случилось с Мурадом?
– Мурад увез меня в Зугдиди и там нашел Сандро и его друга, которые и перевели меня через лес.
– У тебя такая трудная и шокирующая история. О тебе бы книгу написать.
– Если когда-нибудь этим займешься, то напиши в первую очередь обо мне. А потом о других.
– Ха, договорились. И как ты хочешь, чтобы твоя книга называлась и, что именно ты хочешь донести этой книгой до других?
– Я хочу показать им, что какие бы тревоги не были, не нужно падать духов. Жизнь – бумеранг и, каким вы его кинете, такой и получите в ответ. Не судите других людей и не будете сами судимы. И не каждый кого вы считаете падшим, таковым является.
– А как назовем?
– Дневником армянской мусульманки.