Маргарита Сысоева
Классный отдых
* * *
Посеял-таки Семенов сомнения относительно местонахождения Виктора в ту роковую ночь.
Прикидывала я и так и эдак. Допустим, Серега посадил его в такси и отправил в «Эдем». То есть, это – не «допустим», этот факт подтверждают обе стороны, и таксист наверняка подтвердит. Доехало такси до разлившегося ручья, Виктор вышел и остался на берегу ждать у моря погоды? Разве не разумнее было на той же машине вернуться в цивилизацию, то есть, до ближайшей гостиницы?
Я исподтишка глянула на Виктора. Он листал толстенный астрологический фолиант. Наверное, у Марианны одолжил. Что ж, вот он, повод для разговора.
– Увлекаетесь астрологией? – я попыталась выразить крайнюю степень заинтересованности. – Я тоже всегда гороскопы читаю. Поразительные совпадения бывают! У меня, вы знаете, был случай и не один!
Я покосилась на Виктора – никакой реакции. Ничего, продолжим.
– Но иногда, правда, прям пальцем в небо попадают, ей богу! Однажды утром, как обычно, слушаю радио. Я всегда с утра астрологический прогноз слушаю. А зачем зря рисковать, когда можно подстраховаться, вы согласны? Если астрологи предупреждают, что в этот день удачи в делах не будет, тогда зачем зря напрягаться? Можно со спокойной совестью отдохнуть. Потом, в удачный день все наверстаешь. И вот как-то утром звезды говорят, что никак нельзя, значит, мне сегодня общаться с родственниками – непременно будет конфликт. И что прикажете с этим делать? У свекрови – юбилей. Естественно, вся родня собирается. У меня и так со свекровью отношения напряженные. А если я к ней на юбилей не явлюсь, такой конфликт будет – звездам и не снилось. Она по конфликтам – профессионал с шестидесятилетним трудовым стажем. Да еще я селедку «под шубой» должна была принести. А если ни меня, ни «шубы»… В общем, куда ни кинь – всюду клин! Подумать страшно! Звезды говорят одно, а здравый смысл – другое. Как тут быть? То ли предсказания слушать, то ли «шубу» готовить? – я перевела дух.
Виктор отсутствующим взглядом посмотрел вокруг.
– Шуба?.. а зачем шуба? Тепло.
Так, мой вдохновенный монолог пропал впустую.
– Да я не про шубу, я про гороскопы.
– Книжку хотите почитать? Пожалуйста!
– Да нет, что вы, спасибо!
– Возьмите, возьмите. Мне Марианна посоветовала, но я все равно ничего тут не понял. А вам, может, пригодится, если интересуетесь.
– Спасибо. А Марианна – интересная женщина.
– Да.
– И красивая.
– Красивая.
– И Ирина была интересная дама.
На этих словах Виктор как будто сжался. Ага!
– А вы ничего не почувствовали, когда видели ее в последний раз?
– Да я ее и не видел, – начал Виктор и сразу осекся.
– Вы хотели встретиться с ней той ночью? Она вам намекнула, что хочет поговорить наедине?
– Да, Раечка, так и было! – с неожиданной горячностью заговорил Виктор. – Она сама, сама меня пригласила. Немного завуалировано, но вполне определенно. Но как я это объясню теперь? После того, что случилось? А вы откуда знаете?
– Догадалась. Она не только вам намекнула. Другие тоже получили завуалированные приглашения на приватную беседу. Они, кстати обо всем рассказали. Советую и вам не запираться.
– Но как я могу рассказать. Это же.… Нет. Я не могу.
– Скажите, Ирина знала о вас что-то такое, что вы хотели бы скрыть ото всех?
– Даже не знаю. Возможно. Да, определенно знала. Я ей почти открылся. Не напрямую. Но она могла понять. А что?
– Не догадываетесь, зачем она вас приглашала в ту ночь?
– Нет. То есть, в тот момент я, конечно, догадывался, зачем. А то, что не напрямую, а так, намеками, оно как раз понятно. Она репутацию берегла. Это я тогда так думал. У меня и сомнений не было. Она производила впечатление такой утонченной женщины. Я думал, что она правильно поняла мои намеки. Но теперь понимаю, что не за этим она меня звала.… И теперь уж совсем ничего не понимаю.
– Вы что же думали, у нее на счет вас матримониальные планы?
– Мат…, да, да, так и думал. И теперь, как представлю, что это могло быть – мороз по коже!
– Да нет же. Ее интересовало совсем другое.
– Да что тут может быть другое? Я, понимаете, развелся с женой. Это после двадцати лет брака. Она сказала, что я никчемный и все такое. Квартиру пришлось ей оставить. С работы ушел. На работу меня тесть устроил. Он там начальником. В общем, надо начинать новую жизнь. А с чего начинать? Ни жилья, ни работы, ни знакомств. Я же двадцать лет отработал у тестя под началом. Ну, я и решил, что лучшим выходом будет снова жениться. На самостоятельной женщине, с жилплощадью. Выходное пособие мне выплатили. На него я приобрел путевку в «Эдем». Я ведь как рассудил? Кто поедет отдыхать в такое место? Извините, Раечка, но, скорее всего, это одинокая женщина не первой молодости. Вот я и подумал, что здесь очень даже вероятно найти подходящую партию. Но как-то не складывалось. Роза Александровна очень строга, Марианна – переживает развод и к новым отношениям пока не готова, а я ждать, сами понимаете, не имею возможности. А вот Ирина Васильевна – идеальный вариант. Она же тут совсем одна. Ей было бы очень кстати мужское плечо. И работа для меня в «Эдеме» нашлась бы. Я ведь работал на складе. Мог бы и здесь хозяйством заведовать. Я Ирине все это разъяснил, в завуалированной форме, конечно. Но я был совершенно уверен, что она меня правильно поняла. И задумалась. У нее такой, знаете ли, задумчивый взгляд стал. И это правильно, нам уже не по двадцать лет. Совсем другой подход к жизни. Все надо взвесить, обдумать. Конечно, тут нужно время. Я и не ждал, что она так сразу ответит.
Я с трудом удержалась, что бы не рассмеяться. Уж больно забавную картинку нарисовало мое воображение. Да, Ирина могла спрятаться за плечом Виктора, но только присев. А вот опереться о его плечо Ирина уж точно не могла. Он бы просто не устоял. А Виктор, между тем, продолжал.
– Наконец она, казалось, приняла решение. И перед самым отъездом, когда мы остались в холле одни, сказала, что хочет поговорить. Я ей предложил поехать с нами, там и переговорить обо всем. Хотел при всех торжественно объявить, так сказать, о помолвке. Но она ответила, что разговор должен состояться без посторонних, так будет лучше. Я еще пошутил, что у меня нет секретов от коллектива, а она, точно, она нехорошо так хмыкнула. А потом эта ночь, такая шумная, выпили, я был на подъеме. Думал, ну вот, конец неопределенности, вступаю в новую жизнь. В общем, перебрал малость и заснул. Когда проснулся – перепугался до смерти. Темно, лежу в каком-то железном ящике. Жуть. В «Эдем» вернулся, когда дождь еще не очень сильный шел. Сначала хотел в дверь позвонить. Потом подумал, что все спят, не хотел шум поднимать. И тут смотрю – у Ирины Васильевны окно открыто. Вот, думаю, сейчас к ней через окно залезу. Романтика! Потом вспоминать будем. Первые, так сказать, семейные воспоминания. Нарвал цветов, какие в темноте под руку попались. Занавеску отодвинул. Начал карабкаться. Тьма кромешная. Думал она услышит, свет включит, вместе посмеемся. А она не слышит и не слышит. Я ее звать начал тихонечко. Не хотелось всю гостиницу перебудить. Не слышит. В комнату спрыгнул, чувствую – мокро как-то. Свет включил, а там.… Как не закричал, не знаю. Парализовало, наверное, от ужаса. Потом в себя пришел. Смотрю – ботинки только испачкал. Разулся, в коридор вышел, к себе поднялся, другую обувь взял, дождевик, деньги, паспорт и бежать.
– А цветы, значит, вы положили?
– Да, то есть, нет. Не положил я их. Просто букет отшвырнул, даже не разглядел, куда он приземлился.
–А ботинки, которые в крови испачкали?
– С собой взял, хотел от них избавиться где-нибудь. А потом просто в ручье отмыл. Благо времени на это было достаточно.
– И никого не встретили?
– Нет. А кого я мог встретить темной ночью, да под таким дождем?
– Кого, кого? Убийцу, конечно.
– Про это я и не подумал. Так испугался, что меня будут подозревать.
– «Скорую»-то вы зачем хотели вызвать? Ведь прекрасно знали, что врачи Ирине уже не помогут.
– Сам не знаю. Наверное, на чудо надеялся.
– Такие чудеса только доктор Франкенштейн совершал. А где вы ливень пережидали?
– В каком-то сарае на краю деревни. Уехать-то ночью не на чем было. Там крыша немного протекала. Замерз ужасно. Или от нервов трясло невозможно. Сна ни в одном глазу. Так переволновался. Но потом залез в сено, которое в сарае было сложено согрелся и заснул. Я вообще-то боялся, что в сене могут быть змеи и мыши, но потом так устал, что было уже все равно. До утра проспал, а утром опять никуда не уехал. Потому что незаметно – как уедешь? Пошел в «Эдем». Хотя и страшно было. Вдруг там маньяк уже всех перерезал? А ручей за ночь так разлился – не перебраться.
– Я же перебралась.
– Плавать не умею. А уж как я обрадовался, когда увидел вас живой и невредимой. Что теперь делать?
– Продолжать запираться бессмысленно. То, что вы были в комнате, все равно вычислят.
– А то, что она уже была, того… вычислят?
– Должны.
– Нет, Рая. Как я расскажу, что ночью полез в окно свататься к мужику? Стыд какой! Сквозь землю хочется провалиться! Нет, буду молчать.
Интересно, оттого, что сбежал из гостиницы, оставив женщин и детей с воображаемым маньяком, ему не хочется провалиться сквозь землю? В это время замигал и на несколько секунд погас свет.
– Это знак, это знак.
– Какой знак?
– Это знак молчать. И вас попрошу, никому не сообщать, о том, что я вам тут наговорил. Слышите, Рая? – в голосе чувствовалась легкая паника.
Он что, еще и темноты боится?
– Рая, вы меня слышите?
– Слышу, слышу.
– Вы мне обещаете? Я вас умоляю, заклинаю молчать!
– Да не переживайте так, никому я не расскажу. Не во мне дело.
Снова вспыхнул свет.
– Это знак! – Виктор потрясал перстом в направлении засветившейся люстры. – Это знак!
Интересно, то, что из двух светильников теперь горел только один – это тоже знак? Наверняка. Вот только, что он означает?
***
Это действительно был знак. Я поднялась к себе переодеться и поторопить Люську. Мы договорились вечером посидеть в баре с Наташей. Милая женщина из коттеджного поселка умирает от скуки. Вот и организуем для нее приключение. Сначала – переправа через речку на наш остров. А ночью – обратная дорога. Будет, что вспомнить.
Мы с Люськой пошли на берег встречать гостью. Наташа расцвела и помолодела. Что значит приключение! Может, конечно, она и не очень помолодела, просто на улице было темновато, а сказать честно – просто очень темно, опять проклятые тучи. Но настроение у нашей гостьи было боевое.
Мы то и дело соскальзывали с кочек, наступали в лужи, чуть не потеряли пакет с домашними гостинцами, которыми собирались закусывать в баре. И все это очень нас веселило. Так, посмеиваясь и перешучиваясь, мы добрались до «Эдема». Хихикать мы перестали, когда подошли к гостинице.
Через широкие окна холла было видно тускло освещенное помещение. Картина, которая предстала нашим взорам, заставила резко притормозить и замолчать.
Конечно, в холле было темновато, ведь по-прежнему светила только одна люстра. Но вполне четко были видны почти все постояльцы «Эдема». Сцена вполне достойная «Ревизора». Все стояли с выпученными глазами, кто-то крестился. Таращились все в одном направлении – в направлении входной двери. Что за чертовщина?
– Заглянем в боковое окно, – скомандовала Люська.
Мы свернули направо, но не успели зайти за угол. Надежды помешали. Они выскочили из-за угла, с расширенными от ужаса глазами. Нас они не заметили. Мы тоже их не ожидали и не успели отскочить в сторону. В результате произошло столкновение, и образовалась куча-мала. Мы барахтались вчетвером. Только Наташа осталась стоять в сторонке.
– Да что же это такое? Что у вас там? Опять Марьюшка померещилась?
Надежды отрицательно замотали головами.
– А кто тогда?
– И…Ирина – всхлипнула одна.
– Обе… – проблеяла другая.
– Как… – заканчивать Люська не стала.
Вскочила на ноги и бросилась к боковому окну. Я – за ней. Картина в холле не изменилась. Все та же немая сцена. Зато из бокового окна мы смогли увидеть то место, которое приковало все взоры. Боже! В полумраке у входной двери стояли Ирины! Сразу две! Они держались за руки и не то, чтобы неподвижно стояли, а медленно пятились к двери. Я растерянно оглянулась. О счастье! По подъездной дорожке шагал Семенов. Под руки он держал Надежд. Не удалось теткам сбежать.
– Что здесь происходит? Эти, – он кивнул на поварих, – чуть с ног меня не сбили, так торопились. И все про двух Ирин бормочут. Я всего на полчаса в деревню сбегал позвонить. Тут опять что-то случилось?
– Ага.
– Там Ирина.
– Вдвоем.
Семенов посмотрел на нас с большим подозрением.
– Всем оставаться на местах. И вам тоже! – это он персонально Надеждам скомандовал. Потому что они все косили в сторону и явно намеревались смыться, как только ослабнет хватка.
– Предъявите до…
Семенов распахнул входную дверь, но фразу закончить не успел – из двери на него вывалились Ирины. Судя по тому, что лейтенант не удержался на ногах, Ирины вовсе не были такими уж бесплотными созданиями. Они полетели на землю вслед за ним. Опять куча-мала. От безмолвной группы в холле отделился Дима. Этого еще не хватало! Я бросилась наперерез. Конечно, в одиночку его было не остановить. Но сзади на Диме, как обычно, повисла Роза Александровна. Так что Ирин не покалечили. Ну, может, они немного ушиблись при падении. Тем более что сверху на них свалились я, Дима и Роза.
– У вас всегда так? – робко подала голос Наташа.
– Последнее время всегда. Мне уже надоедать начало, – подтвердила Люська.
– А ваши документики?
– Нет у меня документиков, меня девочки в гости пригласили. Пирожков вот принесла, – Наташа протянула Семенову пакет.
Он только рукой махнул и повернулся к поднявшимся на ноги Иринам.
– А ваши документики?
По-моему, глупо было задавать такой вопрос привидениям. Но привидения не смутились. Со словами «конечно, конечно» одно полезло во внутренний карман, а другое – в сумочку. Кажется, Семенов не ожидал такой реакции. Последнее время документики ему предъявляли крайне неохотно, если вообще предъявляли. Наверное, привидения показались ему симпатичными.
– А вы вообще-то кто? – спросил Семенов.
– Аля, – сказало одно.
– Аля, – эхом повторило другое.
– Лоцманенко мы, Сергея ищем.
– Нам сказали, он здесь.
– Мы его давно ищем.
– Мы устали, – одно из привидений в голос заревело.
– Аля, Аля, успокойся, все хорошо, – принялось утешать его другое, -
сейчас разберутся, Сергея позовут. Здесь же кругом нормальные люди. Все нормально.
В последней фразе весьма заметно звучало сомнение. То, которое утешало, обхватило плачущего за плечи и провело в холл к дивану. Катенька и Виктор вскочили как ужаленные, и Али уселись на освободившихся местах.
– Прошу извинить, у Али сейчас с нервами не в порядке, – сказало Аля, поглаживая Алю по голове.
Над диваном было гораздо светлее, чем у входной двери. И теперь уже всем, кроме, может, подслеповатой Лады Леонидовны, стало ясно, что никакие это не Ирины. Конечно, они были очень похожи, одно лицо, и рост и фигуры. Только эти два лица были совсем юными. Одеты они были почти одинаково – легкие курточки, шорты и кроссовки. Только на одном курточка была синяя, а на другом – розовая. На головах – одинаковые белые кепочки.
– Граждане, попрошу освободить помещение, – Семенов оторвался от изучения документов.
Никто и ухом не повел.
– Все в сад! – скомандовала Люська.
– Зачем в сад, пойдемте в бар. Думаю, никому не помешает выпить.
– А у меня пирожки, домашние.
И публика переместилась в соседнее помещение.
Но очень уж любопытство меня одолевало. И, прихватив стакан с минералкой, я вернулась в холл. В самом деле, всхлипывающей Але, а, судя по всему, это была девушка, тоже надо чего-нибудь выпить.
– Значит, вы братья Лоцманенко Сергея?
– Почему братья?
– Значить сестры?
– Да нет, почему сестры?
– А кто же?
По-моему Семенов здорово отупел в нашем дурдоме.
– Я – брат, а она – сестра.
– Ага, – Семенов еще раз полистал паспорта. – Вы – Альберт, а она – Альбина?
– Точно!
– А что вы все «Аля», да «Аля»?
– Мы привыкли, нас все так с детства называли. Уж больно имена дурацкие, особенно у меня, – вздохнул юноша.
– А как же вас различали?
– Но ведь мы совершенно разные, – всхлипнула девушка. – Спасибо вам, – поблагодарила она меня за воду.
Я сочла это приглашением остаться. Семенов не возражал.
– Вы, значит, мужского пола, а она, – Семенов кивнул в сторону девушки, – женского.
– Да, конечно.
– По-разному, знаете, в жизни бывает, – многозначительно протянул Семенов.
– Как это?
– Мы не поняли.
– Ничего, не все сразу, еще поймете.
Ребята захлопали глазами. По-моему, они все больше сомневались в нормальности происходящего. Симпатичные ребятишки.
– А где Сергей?
– Здесь что-то случилось?
– С Сергеем?
– Нет, с Сергеем как раз все в порядке. Тут другое. А почему вы его ищете?
– Познакомиться хотели.
– Вы не знакомы с братом?
– Пока не знакомы. Но сейчас нам очень нужно с ним пообщаться.
– Только с ним?
– Да, с ним. А с кем же еще?
– Почему именно сейчас?
– Мы бы и раньше рады были, но повода не было. А сейчас… – Аля, которая девушка, снова разрыдалась.
– Аля, успокойся, все будет хорошо, говорят же тебе, с Сергеем все в порядке. А какой он?
– Кто?
– Да Сергей же.
– В каком смысле?
– Ну, как человек? Мы, понимаете, очень волнуемся. Как он отнесется к нам. Мы сами ни в чем перед ним не виноваты, это любому понятно. Но неизвестно, как он воспримет. У него мог остаться осадок.
– Погодите, погодите, какой осадок у него мог от вас остаться. Вы же говорите, что с братом не знакомы.
– Конечно, лично мы пока не знакомы. Но он мог слышать о нашем существовании. Он даже мог подсознательно обвинять нас в том, что случилось в его семье. Мы не сразу решились к нему обратиться. Изучали вопрос с психологической точки зрения. Очень сомневались, стоит ли его разыскивать. Но потом всё-таки приняли решение обратиться к нему.
– Да. Мы решили попробовать. Отрицательный результат – тоже результат. Если он не захочет нас знать, придумаем что-нибудь другое.
– Не подумайте, что мы навязываемся, мы и одни как-нибудь сможем обойтись. Нам бы только сейчас перебиться. Некоторые проблемы надо решить. А дальше уж мы сами. В общем, тут такая история. Мы с Алей двойняшки, вы же видите. А это больше, чем просто брат с сестрой. Отец нас давно бросил, почти сразу, как мы родились. Нас же двое, очень тяжело с двойней. Мать из сил выбивалась. Она все отца поминала и говорила, что зря его из семьи увела. У него там сын Сергей остался. Поняла она, что на чужом несчастье своего счастья не построишь. Только поздно поняла, когда сама с нами на руках осталась. Потом-то она снова замуж вышла. Только отчим детей не любил. Нас с трудом терпел. Они больше детей заводить и не стали. Еле дождались, пока мы вырастем и их от своего присутствия освободим. Аля и я, мы в текстильный колледж поступили и в общежитие съехали. Дизайнерами одежды будем. Были бы. Но тут история приключилась.
– Аля!
– Ничего, Аля, все равно узнают, а время уходит. В общем, Аля в беду попала. Забеременела, то есть. Вот. А мы ведь только один курс закончили. Я конечно, работу найду, пока, разумеется, не по специальности. То есть, со специальностью теперь никак, у нас заочного отделения нет. Но это ничего. Прожили бы как-нибудь. Но проблема в том, что Аля еще несовершеннолетняя. А в консультации родителей требуют. Иначе грозят потом ребенка отобрать. Мать ее сразу из дому выгнала, говорит, с нами намучилась, больше младенцев не хочет. Пусть, говорит, аборт делает. Но мы не согласны. Мы, решили, что ребенок должен жить, раз так получилось. Он же ни в чем не виноват. А мы его уже любим.
– А отец ребенка?
– Он не в счет. Залетная птица. Случайный человек. Соседки по комнате их с другом в гости пригласили. Ну и там выпили…. Аля же вообще не пьет. А они.… Ну, так все и случилось. Ищи его теперь! Да мы и не собираемся его искать, очень надо! Правда, Аля?
– Правда.
– Нам Сергей-то, зачем нужен? Хотели у него помощи попросить, не материальной, не подумайте. Тут совсем другое. Он же взрослый родственник, понимаете? Может, можно будет сделать, что бы нам ребенка оставили? А материально нам ничего не надо! Остальное мы сами. А как вы думаете, получится? Он не будет против? Может, он тоже, как наш отчим, детей не любит? Но ему от этого ребенка никаких неудобств не будет!
– Да что вы ребята! – я, наконец, решилась подать голос. До этого сидела тише воды, ниже травы, боялась, как бы не выгнали. – Он будет счастлив! Точно вам говорю! Он ведь совсем один на белом свете остался. То есть, он так думал, что совсем один. А теперь и брат, и сестра, а скоро еще и племянник родится! Вот радость-то! Я думаю, ребят надо пока в его апартаментах разместить, пусть отдыхают. Сейчас ужин организуем. А здесь хорошо – свежий воздух, здоровое питание. Лучшего места Але не найти. Как жаль, что Ирина не дожила. Она так о племянниках мечтала.
Лица у ребят просветлели.
– Вы так думаете? Он будет рад? Вот здорово! Знаете, как трудно было его разыскать? Мы такое расследование провели, чтобы его разыскать! Хорошо, что не зря.
– А Ирина – это кто? Его жена?
– Ирина? Ирина – это ваш тоже, так сказать брат, который был сестрой.
– Их тоже было двое?
– Нет. Как раз один. Очень на вас похож. В общем, Сергей сам все пояснит. Семейное, так сказать дело. Идемте, я вам комнату покажу.
* * *
Сергей вернулся в «Эдем» глубокой ночью и на следующий день сиял, как именинник.
Только и было слышно:
– Алюша, выпей соку. Алюша, скушай яблочко. Алюша, не сиди на сквозняке.
Девочка тоже выглядела вполне довольной. С бедняжкой, наверное, еще никогда в жизни так не носились.
К обеду пришла Наташа. Она принесла свежие овощи с огорода и предложение о том, что бы Аля поселилась у нее.
– Понимаете, – объясняла она Сергею, – здесь, конечно, замечательно. Но ведь нет телефонной связи и в один прекрасный момент можно опять оказаться отрезанными от внешнего мира. А в ее положении нельзя так рисковать. У нас с мужем большой дом, все условия. Своих детей нет, и уже не будет. А тут такая милая девочка. А малыш появится – это же такое счастье. Я ведь не работаю, буду сидеть с ребенком, а Аля может продолжить учиться, если захочет, конечно. Мой муж только за.
– Алька – не сирота какая, у нее есть братья.
– Вот именно, Сергей, братья. Вы – холостяк, Альберт и сам еще ребенок. А мы и в средствах не стеснены и бытовые условия отличные. Для малыша нет ничего лучше, чем расти в загородном доме. Приходите к нам вечером. Муж будет дома. Познакомитесь. Переговорите обо всем как мужчина с мужчиной. Я слышала, у вас с бизнесом проблемы. А здесь нужна уверенность в завтрашнем дне.
– Да уж. Тут вы, пожалуй, правы, – Сергей поскреб затылок. – Но обеспечить я их смогу. Руки, слава богу, имеются. Аля – нет. Пусть учится. Больно уж у него кость тонкая. А вот квартирка у меня холостяцкая. Это верно.
– Я про то и говорю. Хорошо, что у девочки есть братья. У малыша будут дядья. Но пусть у него будут еще и любящие бабушка с дедушкой!
– Какие еще бабушка с дедушкой?
– Мы с мужем! Родная мать, я так понимаю, от Али отказалась.
– Отказалась.
– Ну вот! Вы же не хотите, что бы ребенок рос без бабушки с дедушкой.
– Не хочу.
– Значит, договорились. Ждем вас вечером в гости.
* * *
За этими новостями как-то позабылись недавние ужасы.
Погода наладилась. Мы нежились на пляже, вечерами попивали пиво или вино в баре. Аля в сопровождении Марианны и Наташи съездила в город и встала на учет в женской консультации. Сергей носил в бумажнике первую фотографию будущего племянника, сделанную при помощи ультразвука. Аля устроился на лето работать на предприятии у Эрастика. Да и у Сереги проблемы с кредиторами как-то утряслись. Наташа каждое утро приходила в «Эдем», выполняла функции администратора. Аля подружилась с Розой и мальчиками. И заявила, что не вернется в свой текстильный колледж, а будет поступать в педагогическое училище на дошкольное отделение. Дима, тот с Али вообще глаз не сводил. Роза Александровна не возражала.
В общем, несколько дней мы наслаждались отдыхом и хорошими новостями.
* * *
От такого времяпрепровождения Люська начала скучать.
Она лежала в шезлонге, лениво перелистывая толстый изрядно потрепанный том, который накануне одолжила у Марианны. Она аккуратно переворачивала засаленные листы, а я, лежа рядышком на песке, дремала под шорох страниц. Вообще-то я не просто так дремала. Шурик и Юрик помогли мне зарыться в лечебный кварцевый песок по самую шею. И теперь мое тело получало лечебную процедуру.
– Ого, Раиска, смотри, что я нашла! – Люська скатилась ко мне на песок.
– Что это? – я без особенной охоты оторвалась от созерцания своего внутреннего мира и уставилась в книжную страницу, которую Люська упорно совала мне под нос.
– Это заговор.
– Не понимаю.
В самом деле, текст был мелкий, да еще с разными «ятями».
– Это, – Люська выдержала эффектную паузу. – «Заговор на покраденную вещь». Понимаешь?
– Не очень. Ты что, хочешь таким способом вернуть украденное? Думаешь, это так просто?
– А кто пробовал?
Я только пожала плечами. Всего-то полстранички текста, и наша милиция может отдыхать. Звучит слишком заманчиво, что бы быть правдой.
Люська, тем временем, обратилась за поддержкой к Марианне.
– Конечно, заговоры работают, – подтвердила та. – В наше время никто в этом не сомневается, а для недоверчивых есть вполне доступное объяснение. Ведь все, что мы произносим, представляет собой набор колебаний определенной частоты, который устремляется в пространство и начинает там работать, взаимодействовать с другими колебаниями. Определенный результат этих взаимодействий мы можем видеть через некоторое время.
– То есть, мы не просто так сотрясаем воздух.
– Конечно. Недаром говорят: «Слово – не воробей, вылетит – не поймаешь».
– Точно. Иногда скажешь какую-нибудь глупость, и так хочется взять свои слова обратно, а уже поздно.
– А говорят, что мысли – тоже материальны.
– Конечно. Но мысли – это другой энергетический уровень, более тонкий. Это – электромагнитные колебания. По силе и быстроте воздействия произнесенное слово гораздо сильнее. Поэтому все заговоры говорятся вслух. Потому они так и называются. Они представляют собой определенный набор слов, которые иногда кажутся бессмысленными, но эти сочетания звуков при выговаривании дают наибольший эффект.
– Наверное, их надо произносить в определенное время, например, в полночь?
– Совсем необязательно. Любое слово, которое мы отпустили в пространство, не пропадет бесследно. Но, конечно, существуют определенные приемы, усиливающие их воздействие. Это травы, особенно собранные определенным образом, например, в ночь Ивана Купалы, определенное время суток, определенные дни. Тогда, когда наш материальный и тонкий энергетический мир ближе всего соприкасаются друг с другом.
– А какие травы помогают в колдовстве?
– Разные. И среди них – даже обыкновенная крапива. Пучок заговоренной травы кладут под порог.
– Это все так просто!
– Не совсем. И я очень не советую вам баловаться такими вещами. Вы получите результат, но он может стоить вам очень дорого.
– Как это?
– Закон сохранения энергии еще никто не отменял. Вы вторгаетесь в информационное пространство, извлекаете оттуда энергию. Но сама эта процедура требует огромных энергетических затрат, она может повредить вашу собственную энергетическую оболочку. Вы станете уязвимы по отношению к другим энергетическим воздействиям, которые далеко не всегда благоприятны.
– Да, я слышала, что все колдуны – тяжело болеют и умирают в страшных муках.
– Почему же они продолжают колдовать?
– По разным причинам. Одни – просто хотят кому-то помочь и готовы принести ради этого в жертву свое физическое и психическое здоровье. Они доживают до старости, хотя и сильно болеют. Но по доброте душевной не могут отказать просящим в помощи. Других – опьяняет власть, которую они начинают чувствовать, они просто не могут остановиться. Но есть высшая сила, которая быстро прекращает это баловство, даже если для этого приходится физически уничтожить зарвавшегося «волшебника». А есть и такие, которые творят зло просто так. Не могут удержаться, что бы не навредить ближнему. Эти кончают очень плохо.
– Марианна Каримовна, Люся, Рая, пойдемте посмотрим землянику, говорят, она уже созрела! – Катя махала нам рукой с холма.
Марианна приветливо помахала в ответ и встала с шезлонга. Мы с Люськой тоже поднялись.
– Люсь, ты куда? – в недоумении оглянулась я.
Людмила уверенным шагом направлялась в противоположную земляничному месту сторону.
– Ищи!
– Чего искать-то? Здесь земляники нет.
– Оставь землянику детям и беременным. Ищи крапиву.
– Зачем тебе крапива?
– Как зачем? Что бы заговор на «покраденную вещь» лучше подействовал.
– Разве Марианна не убедила тебя, какое это опасное занятие?
– Не убедила. Подумаешь, один маленький заговор. Я никому вреда не желаю.
– Ты хочешь оставить без работы милицию.
– Они мне только «спасибо» скажут. Работы у них и так полно. Вот, наконец, нашла!
Люська вырвала из-под стены сарая пучок крапивы, предварительно обернув его полиэтиленовым пакетом.
Колдовать мы пристроились в Люськином номере. А где еще? Раз она хочет, что бы ее имущество к ней вернулось, пусть и ворожит в том месте, где оно должно быть. Люська ни за что не соглашалась подождать до возвращения в городскую квартиру. Она положила на стол пучок крапивы и взяла в руки книжку.
– Люсь, может, я пойду, не буду тебе мешать?
– Нет, сиди!
– Зачем? Помогать я тоже не собираюсь.
– Просто так сиди, мне страшно.
И уткнувшись в книгу, Люська принялась бормотать.
– На море на Океане, на острове Буяне, стоит железный сундук, а с железном сундуке лежат ножи булатные. Подите вы ножи булатные, к вору Эдику-Арнольдику, рубите его тело, колите его сердце, чтобы он, вор, воротил покражу мою, чтобы он не утаил ни чего, а выдал все сполна. Будь, ты, вор, проклят моим сильным заговором, в землю преисподнюю, за горы Араратские, в смолу кипячую, в золу горючую, в тину болотную, в плотину мельничную, в дом бездонный, в кувшин банный; будь прибит в притолке осиновым колом, изсушен суше травы, заморожен пуще льда, окривей, охромей, ошалей, одервяней, обезручей, оголодай, отощай, валяйся в грязи, с людьми не свыкайся, не своей смертью умри.
Люська перевела дух.
– Какой ужас.
– Да, по-моему это превышение необходимой самообороны. За какую-то галантерею быть прибитым к потолку осиновым колом, обезножить, обезручить и умереть не своей смертью.
– Надо было остановиться на первой части, где он должен выдать сполна имущество. А потом пусть бы катился на все четыре стороны. Проклинать еще его. Обойдется. Тратить свою драгоценную энергетическую оболочку на какого-то афериста. Пусть им лучше милиция занимается.