Маргарита Сысоева
Классный отдых
Первым делом, конечно, по коридору промаршировали воспитанники Розы Александровны. Потом, постукивая клюкой, просеменила Лада Леонидовна. Прошаркал Виктор. Аля, наконец дождавшаяся возвращения своего Али с работы, пробежала пожелать «Спокойной ночи» Розе и мальчикам. Опять Виктор. Теперь он прошел в обратном направлении – в сторону лестницы. Через некоторое время поднялась Катенька, не одна. Кто же рядом с ней? Неужели вернулся один из Эдиков? Я приникла к замочной скважине. Виктор!
На какое-то время все стихло. Но нет, опять открылась чья-то дверь, в коридоре послышались осторожные шаги. Опять Виктор! Да что ж ему неймется? Теперь придется ждать, когда он вернется в номер. К счастью, ждать долго не пришлось. В сопровождении все того же Виктора, проплыла Марианна. Ее мелодичный голос и бормотание Виктора некоторое время доносились до меня с другого конца коридора. Наконец сладкой музыкой заскрежетал поворачиваемый в замке ключ, открылась и закрылась дверь. Успокоенная несколькими минутами тишины, я выглянула за дверь.
– Раечка!
От неожиданности я вздрогнула. У окна в конце коридора стоял Виктор собственной персоной и делал мне какие-то знаки, вероятно, означавшие, что он просит меня подойти, а может быть, наоборот, не хочет, чтобы я приближалась. В общем, он как-то неопределенно махал рукой в мою сторону и в сторону окна. Я и до этого была не в восторге от лжеотставника, а сейчас определенно его возненавидела. Эх, было бы у меня снотворное, непременно предложила бы. Даже, может быть, двойную дозу. Нет, слишком он тощий, ему и половины обычной дозы хватит. Но у меня в хозяйстве и половины дозы не было. Прикрыв дверь своего номера, я тихонько прошла к окну.
– Раечка, вы только посмотрите, какая ночь! Песня! Звезд-то, звезд высыпало!
– А-а-а, любуетесь. Не спится?
– Как можно проспать такую ночь, Рая!
Этого еще не хватало! Он тут всю ночь, что ли, собирается звезды считать? Я посмотрела на небо, сочувственно покачала головой.
– А знаете, вы можете подняться на крышу, если замок не починили. Оттуда вид будет лучше.
– В самом деле? Раечка, это мне в голову не пришло. Давайте поднимемся на крышу. Я вас приглашаю! – и он странно скрючился.
Видимо, хотел изобразить церемонный поклон.
– Нет уж, увольте, я спать хочу – умираю, немного ноги размять вышла. Так, что «Гуд бай!». А вам рекомендую, если уж все равно не спите, любуйтесь на звезды без помех. Я имею в виду оконное стекло, – и, сделав на прощание ручкой, я пошла к своей двери.
Виктор остался стоять у окна. Почему-то он не икал, хотя я и кляла его, на чем свет стоит.
Проторчав у окна минут пятнадцать, он все-таки ушел к себе. На крышу не полез. Ну, да это его дело. В самом деле, какая крыша? Он же высоты боится.
Я пересчитала жильцов. Роза с детьми и Димой – у себя, Али – у себя, Лада – у себя, Марианна – у себя, Катенька – у себя, Виктор, наконец, тоже. Путь свободен!
Я прокралась к Люськиному номеру. Уже у самой двери вспомнила, что не захватила постель. Вот незадача! Ладно, потом сходим вместе с Люськой. В самом деле, затруднительно в одиночку тащить матрац, подушку и одеяло.
У двери меня ждал сюрприз. Она оказалась заперта. Я тихонько поскреблась. Никакого ответа. Постучала. Тишина. Замечательно! Она не только заперлась изнутри, но еще и заснула мертвым сном! Насколько я знаю Люську, скорее весь «Эдем» пробудится от ночного сна, чем она расслышит мой стук. Хороша бы я была сейчас со своей постелью посреди коридора!
Итак, Людмила забыла о том, что мы решили круглые сутки не запирать дверь ее номера, что бы не создавать преступникам дополнительных помех.
Я немного потопталась перед закрытой дверью и не придумала ничего лучше, чем проникнуть в номер через окно. Надеюсь, хоть окно она не закрыла. Или Люська решила подкарауливать грабителей в наглухо замурованном помещении? Тогда она их до пенсии не дождется.
Стараясь ступать как можно тише, я спустилась в холл и направилась к входной двери.
– Раиса Сергеевна, вы куда?
Черт, совсем забыла про Семенова!
– Да я никуда, просто воздухом подышать захотелось.
– Вы бы днем дышали. Безопаснее.
– Я тут на дорожке постою немного, у крыльца. Далеко не пойду. Не надо за меня бояться.
– Не надо? Да прошлый раз вы в дверь выйти не успели, как вас похитили!
– Ох, не вспоминайте! Такого страха натерпелась! Никогда не забуду! Но сейчас я, честное слово, буду очень осторожна.
Я действительно немного постояла на крыльце, потом спустилась на дорожку. Ночь, в самом деле, была чудная. Напоенный ароматами трав и цветов воздух, треск цикад. От нагретой за день стены шло приятное тепло. А усыпанное звездами небо! Завораживающее зрелище! Напрасно Виктор не захотел лезть на крышу. Впрочем, для меня это к лучшему. Думаю, что сверху он бы меня обязательно заметил. Я планировала быстренько забраться к Люське в окно, открыть изнутри дверь и вернуться назад. Что бы, как ни в чем не бывало, войти в холл и мимо Семенова подняться на второй этаж.
Конечно, мне это не удалось.
Я двинулась вдоль стены. Гравий сразу же предательски захрустел под ногами. Пришлось разуться. Вот и распахнутое настежь Люськино окно! Хорошо, хоть про это она не забыла.
Забраться в Люськин номер через окно оказалось проще простого – рядом с окном к стене крепилась пожарная лестница. Только нижняя ступенька была высоковато. Но, подтянувшись на руках, я преодолела это препятствие, поднялась по лестнице наверх, перебралась на подоконник. И тут – громкий треск и тут же резкая боль в левой кисти заставили меня коротко вскрикнуть. Проклятая мышеловка!
Люська, дико озираясь, вскочила с кровати и хватила меня подушкой по голове. Хорошо, что ей не попалось под руку что-нибудь более увесистое. Стул, например, или косметичка.
– Слава богу, проснулась! – я старалась не стонать от боли и говорить шепотом. – Ты зачем заперлась?
Хорошо, что Люська быстро пришла в себя, освободила мою руку от мышеловки и теперь дула на пострадавшие пальцы.
– Дверь? – Люська растерянно покрутила головой. – Не помню, автоматически, наверное, по привычке. А ты чего так долго не приходила?
– Да никак не могла дождаться, пока все по номерам разойдутся.
– Рая! Раиса Сергеевна, вы где?
Под окнами послышались шаги.
– Рая? – Семенов звал меня полушепотом.
– Атас! Смывайся! – Люська толкнула меня к двери.
И вовремя. Судя по доносившимся из-под окна звукам, Семенов повторял мой путь. Хорошо, что мышеловка уже обезврежена. Я выскочила в коридор и, на цыпочках спустившись в холл, присела на диван.
Через некоторое время с улицы вошел Семенов с моими босоножками в руках.
– Вы здесь?
– Ну да, я же говорила, что далеко не пойду.
– А это? – Семенов протянул мне босоножки.
– Ой, спасибо! Под ними так гравий скрипел, я побоялась, что кто-нибудь проснется, вот и сняла. И, конечно, совсем про них забыла. Большое вам спасибо! Не стоило беспокоиться!
– Да как же не беспокоиться! Сначала вы вышли в ночь. Потом какой-то странный звук, вроде хлопка. Сразу подумал про худшее – про пистолет с глушителем. Выхожу, а от вас одни босоножки остались. Сразу про аннигилятор вспомнил.
– Придет же такое в голову.
– По-моему, все логично. А вы ничего подозрительного не заметили?
– Ничего.
– Странно. Я боялся, что на вас напали. Мне даже крик послышался.
– А мне нет. Может, это ночная птица кричала.
– Может. Действительно на вас не похоже. Вы обычно намного громче кричите. И подруга ваша ничего подозрительного не заметила. Кстати, в ее комнату легко забраться через окно. Оно было раскрыто настежь. Непорядок.
– Ага. Ну, я пойду?
– Идите. Не надо больше гулять по ночам, а то я тут с вами скоро поседею.
– Вы с нами скоро повышение получите.
– Инфаркт я скоро получу, – ответил Семенов. – Кстати, как вы попали внутрь? По-моему, я запер дверь, когда вышел за вами.
– Не заперли, – не моргнув глазом, соврала я. – Наверное, торопились очень. Дверь я заперла. Вхожу – дверь открыта, никого нет. Ну, я ее и заперла, и присела, вас подождать.
– Ну вот, склероз уже заработал, – проворчал Семенов, устраиваясь на диване и, всем своим видом демонстрируя, что разговор окончен.
С босоножками в руках я поднялась к Люське. Она опять закрылась изнутри. Вот раба привычек! Хорошо, что хоть заснуть не успела.
– Ты чего все время запираешься? Усложняешь преступнику задачу. Ему придется орудовать отмычками или ключом. Но это тоже лишний шум.
– Привычка. Я даже не заметила, как закрыла дверь. А зачем нам держать ее открытой, если легче легкого забраться сюда через окно? Даже у тебя с первого раза получилось. И в мышеловку ты так удачно угодила. А перед дверью мышеловку не поставишь.
– Через окно залезть легко, если человек пришел с улицы. А если это кто-то из здешних? Для того, что бы оказаться ночью на улице, ему придется пройти мимо Семенова, который дежурит в холле.
– Надо же, как мы заботимся о преступниках. Разные варианты предусматриваем, что бы им было удобнее. В благодарность они просто обязаны упасть к нам в объятия уже с наручниками на руках.
– Ага, и с повинной в зубах.
– И с мышеловками на ногах.
– А хорошо бы, прямо в медвежьем капкане. Тогда они точно никуда от нас не денутся.
Мы похихикали, потом тихонько прокрались по коридору к моему номеру за постелью, потом вернули на подоконник мышеловку.
***
Ночь я спала плохо – вздрагивала от каждого шороха. Задремала под утро. И тут же была бесцеремонно разбужена двумя незнакомыми толстыми тетками в белых халатах.
– Дератизация! – громогласно провозгласила одна.
– Чего?
– Отраву возьмите! – гаркнула вторая и сунула нам с Люськой по здоровенному газетному кульку, доверху наполненному каким-то зерном.
– Так много! Зачем? – осоловевшая со сна Люська опасливо держала свой кулек в вытянутых руках.
– За все заплачено! – пригвоздила первая и приоткрыла дверь в санузел. – Значит так, один пакет здесь, второй положите у тумбочки. Руки мыть! Яд свежий, очень сильный! Доза – смертельная!
Тетки повернулись к двери, намереваясь покинуть помещение.
– А зачем вы хотите нас отравить? – робко спросила Люська.
Тетки замерли. Потом медленно развернулись.
– Ва-а-ас?
– Отравить?
– А кого?
– Дамочка, русским языком сказано: «Дератизация»!
Наверное, у меня, как и у Люськи – проблемы с русским языком. Я тоже ничего не поняла. Но в отличие от Люськи, вопросов не задавала. Потому что думала, что мне все это снится.
– Де… чего? – переспросила Люська.
– Рационализация? – подсказала я.
Тетки фыркнули.
– Уничтожаем грызунов.
– Зачем? – перед моим мысленным взором тут же запрыгали Чип и Дейл.
– Мыши, крысы. Зачем? Они же заразу разносят! А это – тетка ткнула пальцем в направлении окна – прошлый век. Тем более у вас там даже приманки нет.
– Это не прошлый век, это называется винтаж, – вступилась я за новенькую мышеловку.
– Туда тоже отравы насыпьте, хорошая отрава, новая. Ваш хозяин чуть только услышал, что здесь мышей видели, сразу нас вызвал. И правильно сделал. Прошлый год в соседнем районе эпидемия туляремии была.
– А что это?
– Мышиная болезнь, – снисходительно пояснила тетка.
– Страшная смерть в лихорадке и бубонах, – добавила вторая, и дератизаторши покинули помещение.
– А мне казалось, нам поверили, что мышеловка – это такая дизайнерская штучка, – задумчиво протянула Люська.
– Не поверили, – вздохнула я и начала собирать постель. – Не такие уж они и легковерные, местные крестьяне. Еще и Сереге доложили, стукачи несчастные.
– И что с этим делать? – Люська продолжала, брезгливо морщась, держать в вытянутых руках пакет с ядом.
– Положи рядом с тумбочкой, тебе же сказали.
Тем временем, «Эдем» сотрясался от грохота. Я выглянула в коридор. Тетки, вооруженные кульками с ядом, ломились в мою дверь. Пришлось пойти открыть, пока они все здание не разнесли.
* * *
– Я вот что думаю, – говорила Люська, когда мы с ней после завтрака устроились в шезлонгах на лужайке прямо напротив окон ее номера. – Если «Эдем» служил передаточной базой, значит, в ближайшее время после нашего появления, здесь должен был объявиться курьер.
– Твой курьер с путевками?
– Необязательно тот же самый. Но кто-то должен был забрать товар.
– Ты хочешь знать, кто появился тут вслед за нами?
– Вот именно. То, что пакет столько времени пролежал у меня – случайность, вызванная смертью Ирины.
– Я бы не назвала такую ужасную смерть случайной.
– Сейчас не об этом. Кто приехал вслед за нами?
– Да, пожалуй, никто.
– Послушай, когда я вернулась ночью с бала-маскарада, помнишь?
– Еще бы. Как вспомню, так вздрогну!
– Какая ты стала впечатлительная. Но сейчас не об этом. Когда я вернулась с бала-маскарада, здесь была куча народа. В холле яблоку негде было упасть! Наступить некуда!
– Уж кто бы говорил! Да перед тобой все расступились, даже те, которые были к батарее наручниками прикованы! Но мне нравится ход твоих мыслей. Значит, на тот момент из вновь прибывших в холле был бомжик, два подельника Игоря, семья Павловых. Да, еще Серега, Семенов, ну и я.
– Ого, сколько подозреваемых! Я бы поставила на подельников.
– А я бы нет. Накануне они колесили по округе, никак не могли этот «Эдем» найти. Что, согласись, для курьеров странно. Но тот факт, что «Эдем» они искали ночью и опасались спрашивать дорогу, выглядит подозрительным.
– А кто это подтверждает?
– Исидор. Ну, тот самый бомжик.
– А как насчет Исидора?
– Ты его видела? Кто такому ОКП доверит? Да он всю партию уступит первому встречному за бутылку самогона!
– Тогда остается семья. Очень подозрительная семейка. Номер забронировали, а заселяться не стали. Неестественно себя ведут.
– Учитывая обстоятельства, как раз очень даже естественно. В той ситуации занять номер могли только оголтелые любители острых ощущений или уж совершенные пофигисты. Ни на тех, ни на других Павловы не тянут.
– И все-таки не мешало бы узнать о них побольше. Забронировали номер, должны были явиться в самый подходящий момент, почти вслед за нами. Наверняка где-то записан их адрес и контактный телефон. Надо поискать на рецепшене.
– А как поискать? Там же целыми днями Семенов торчит.
– Можно его отвлечь.
– Чем?
– Придумай что-нибудь! Вот прошлой ночью у тебя очень ловко получилось выманить его из гостиницы.
– Больше он на это не купится.
– Но ведь он иногда отвлекается поесть или по нужде.
– Ест он на рабочем месте, а по нужде надолго не отходит.
– Ну что ж, надо сделать так, чтобы отошел надолго. У тебя слабительное есть?
– Нет.
– Жаль, у меня тоже. Придется бежать в аптеку. Аптека в деревне есть?
– Я бы не стала этого делать.
– Да брось ты! От слабительного ему вреда не будет. Даже наоборот – очищение организма!
– Не в этом дело.
– Тогда в чем?
– Вчера мы купили мышеловки в местном магазине. И вот результат – с утра пораньше пришли тетки с отравой. Сегодня купим слабительное. И кого увидим на утро? Десант врачей с клизмами? Лично я опасаюсь.
– Да, рискуем. Но нам нужно получить информацию. Пойдем, сориентируемся на месте.
***
Ориентироваться не пришлось. Ответ на вопрос пришел сам собой. Первое, что мы увидели, войдя в холл, был выпуск криминальной хроники по телевизору. Надо ли говорить, что для нас с Люськой эта передача стала, как никогда, актуальной. И мы во все глаза уставились на экран. И что же! Сцена задержания в аэропорту наших туристов, в багаже которых была обнаружена крупная партия наркотиков в упаковке от косметического талька!
– Это они! – Люська вцепилась в мою руку.
Конечно, лиц задержанных нельзя было рассмотреть, на их месте были такие мутные квадратики. Но пузо главы семейства, наушники дочери и мамин костюмчик не оставляли места сомнениям. Павловы! Вот это да! Попались голубчики!
Хотя, стоп! Так глупо пытаться провезти наркотики! Да еще куда? В Турцию, практически на их родину!
– Люська, охолони! – Я за руку вытащила подругу на улицу. – Они попали, так же как ты. Товар подложили в багаж, когда они направлялись в «Эдем». Сюда они не заселились, и у преступников не было возможности извлечь этот чертов тальк. А Павловы, скорее всего, что бы не пропадал отпуск, купили горящие путевки в Турцию, и направились туда, не переупаковывая чемоданы.
– Вот, бедолаги!
– Да, не повезло им. Надо скорее разоблачить эту шайку!
– Что предпримем?
– Для начала займем наблюдательные посты.
В это время из гостиницы вышли Наташа и Аля, та, которая женского пола.
– Прогуляться идете? Далеко? – я вспомнила, что не закончила живописать Але картину своего токсикоза.
– И прогуляться тоже, – ответила Наташа. – Аля и Аля пока поживут у нас.
– Почему?
– Надо освободить номер для гостя. Бизнес – прежде всего. Вы же понимаете. Сегодня прибудет новый постоялец. А ребятам у нас будет великолепно. Мы с мужем уже все устроили, комнаты приготовили. И Але будет удобнее на работу и с работы ездить. А то он не высыпается.
– Аля у вас не заскучает? Целый день в одиночестве.
– Не заскучаю. Я днем буду сюда приходить. Помогать.
Я разрывалась между желанием закончить свое повествование и чувством долга. Долг победил. Я поднялась к себе в комнату и устроилась там с вязаньем. Дверь в коридор оставила приоткрытой. Если кто пойдет к Люськиному номеру, обязательно услышу. Сама Люська вернулась в шезлонг на поляне.
***
Новенький прибыл, когда мы сидели за обедом. Его представила вернувшаяся к тому времени Наташа.
Прекрасный экземпляр. Около сорока. Высокий, спортивный, коротко стриженые темные волосы с проседью, при этом – голубые глаза, волевой подбородок. Думаю, Люська пожалела, что расслабилась и пренебрегла макияжем. Незнакомца звали Владимиром.
Надо ли говорить, что, едва дождавшись окончания обеда, Люська сорвалась с места и поспешила в свой номер чистить перышки. Потом, на все лады поминая Эдика-Арнольдика, лишившего ее большей части багажа, принялась искать что-нибудь подходящее в моих вещах. Затем на час закрылась в своем номере. И вот, спустя некоторое время, из номера выплыла интересная, ухоженная, приятная во всех отношениях Людмила. К сожалению, Владимир в это время предавался сиесте.
Люська послонялась перед «Эдемом» и заняла свой пост в шезлонге. Оттуда она могла наблюдать, как перед вечерним чаем Владимир сопровождал на прогулке царственную Марианну. Смотрелись они, надо сказать, великолепно. Где уж было вполне симпатичной, но невысокой и не особенно фигуристой Люське конкурировать с эдакой красотой.
Но, не на такую напали! Тряхнув кудряшками скромного средне-русого цвета, Люська бросилась в атаку. То есть, она буквально как ужаленная вскочила с шезлонга и поспешила вдогонку сладкой парочке. И, видимо, преуспела. Потому что через некоторое время Люська в сопровождении Владимира проследовала по направлению к пляжу. При этом она оживленно жестикулировала и заливисто хохотала. Мне ли не знать смех вышедшей на охоту Люськи!
Мысленно пожелав ей удачи, я вернулась к вязанью. Конечно, я старалась следить за тем, что происходило в коридоре. Но абсолютно ничего, заслуживающего внимание, там не случилось.
Люська вернулась с прогулки в состоянии радостного возбуждения. Вполне понятно. Два часа прогулки на свежем воздухе с таким великолепным самцом! Правда, кавалер оказался скрытным. Когда Людмила, немного стряхнув с себя эйфорию, попыталась сосредоточиться, выяснилось, что ничего существенного она о нем не узнала. То есть, она во всех подробностях представляла его отношение к погоде, к природе и разным видам отдыха. И не более того.
– Да… дела, – Люська почесала затылок. – Может быть, он и есть тот, кого мы караулим. Но какой обаятельный!
– А его семейное положение ты выяснила?
– А смысл? Что мешает ему соврать?
– Может, не стоит понапрасну расточать свое обаяние?
– Да ты что, мать! Такой экземпляр! Да рядом с ним пройтись – это уже счастье!
– Ну-ну. Пару часов счастья ты сегодня у судьбы урвала. Точнее у Марианны. Смотри, как бы она на тебя порчу не наслала!
– Вот еще. Марианна сама сказала, что хочет полежать в номере. Она плохо переносит перемену погоды.
– А что, разве погода менялась?
– Да вроде – нет.
– Вот-вот. А к себе в номер она не поднималась, я караулила.
– Может, она просто не хотела нам мешать. Почувствовала, что третий лишний. А ты могла бы просто за меня порадоваться, а не допросы устраивать.
– Да я и радуюсь. А допросы – это, что бы тебя немного отрезвить. Чтоб не сильно насчет этого Ромео обольщалась.
– Я и не обольщаюсь, просто пользуюсь моментом.
– Рада, если это так. А куда он сейчас делся?
– Сказал, что хочет поработать. У него с собой ноутбук.
– А в какой области он работает, не сказал?
– Говорю же – нет. Шифроваться он умеет.
– Людмила, не теряй бдительности! Помни, что мы с тобой на задании!
– Которое сами себе и задали.
– Сейчас это неважно. Взялись, так надо выполнять. Теперь еще и из-за Павловых. Согласись!
– Да я согласная. Тем более что он весь вечер будет работать, а потом – болеть.
– Болеть? Он от работы болеет? А что это за работа? И чем от нее болеют?
– Да ничем, а за кого! Сегодня вечером по телевизору – прямая трансляция Суперкубка!
– Вот не знала, что ты футбольная фанатка.
– Вообще-то, я не фанатка, я даже не уверена, в каком виде спорта будет суперкубок. Слово «футбол», насколько я помню, не звучало. Но это так заводит! Короче, Владимир – очень активный болельщик. Но он говорит, что болеть в одиночку – совсем не то. И сегодня вечером в «Эдеме» открывается спортбар.
– Как это?
– Ну, телевизор у нас есть. Пиво и другие напитки тоже. Владимир привез с собой целый чемодан дудок, трещоток, колпаков и шарфов. Сейчас в холле дети под руководством Розы и Виктора рисуют плакаты. Будет весело! А Лада Леонидовна будет букмекером.
– Что? Еще и тотализатор?
– Обязательно, что бы активнее болели. Понимаешь, материальный интерес он очень заводит!
– Люська, по-моему, ты уже завелась. Вспомни о деле!
– Да помню, я, помню.
– Вот и прекрасно, а я уже опасалась, что ты потеряна для общества.
– Дело – прежде всего! Ты, кстати, не думаешь, что нам надо заставить преступников как-то активизироваться, что ли. А то мы их так и будем караулить, пока у нас путевки не кончатся. И много интересного можем упустить!
– Ну, ты-то своего не упустишь! Я сегодня лишний раз убедилась.
– Можешь не верить, но все время пока мы прохаживались и мило беседовали, меня грызла совесть из-за того, что покинула наблюдательный пост.
И мы с Люськой составили план. После ужина, выбрав момент, когда все население «Эдема» пребывало на первом этаже, кто – в холле перед телевизором, кто – в столовой, мы с Люськой демонстративно проследовали через холл, объявив, что идем в гости к Наташе и останемся у нее ночевать. Мы рассудили, что до утра, при отсутствии телефонной связи, никто не отследит, что мы туда не дошли. А утром, если никого не поймаем, придумаем какое-нибудь объяснение и для Наташи, и для проживающих на тот случай, если они проявят излишнее любопытство и в ходе очной ставки захотят выяснить, как мы провели ночь.
Чем ближе подходило время к вечеру, тем задумчивей становилась Люська.
– Что закручинилась, красна девица, аль тоска тебя гложет, сушит? Что невесела, что голову повесила?
Люська уставилась на Виктора неподвижным взглядом. В самом деле, что за дурацкую тираду он выдал?
– Гениально! – вдруг прошептала Люська. – Раиска, за мной!
Мне ничего не оставалось, как пойти за ней. Очень уж хотелось узнать, что такого гениального услышала «красна девица».
– Виктор подал мне мысль, – принялась объяснять Люська, когда мы оказались вдвоем в моем номере. – А ведь, прямо места себе не нахожу. Представь себе, мы сейчас уйдем на ночь, а Владимир тут останется с Марианной. Да еще и Катя непонятно, как будто уже холостая. К ней ни тот, ни другой не приезжают.
– И что?
– Что ж тут непонятного. У них начнется праздник. Все возбудятся, раскраснеются. При таких условиях любая может показаться красавицей.
– Не могу представить себе Марианну, дудящей в дудку и скандирующей речевку.
– Ей и не надо этого делать. Она и так достаточно хороша. А тут еще Катенька сможет составить конкуренцию. Короче, меня-то в этот момент не будет и мои шансы заполучить красавца сходят на нет.
– Все это мне как раз понятно. Мне непонятно, в чем состоит гениальность Виктора. Чем тебя так поразили его дурацкие слова про закручинившуюся красну девицу?
– Я придумала, как противостоять этим змеям подколодным.
– Они же еще ничего не сделали. Может, у них и в мыслях ничего такого нет.
– Ха-ха. Подойди к нему поближе и мысли вмиг появятся.
– Постой, ты же еще не выяснила его семейное положение.
– После разберемся. А то, боюсь, поздно будет. Значит, я все придумала. Берем книгу заклинаний и заговариваем его на присуху к красной девице. Ко мне, то есть. Я в этом не сильна, но на один вечер, думаю, хватит. Присушу.
– Люсь, а ты помнишь, что это небезопасно – проникать в энергетическое пространство.
– Помню. Но, во-первых, Бог любит троицу. А во-вторых, оба предыдущих раза я усердствовала для общего блага. Думаю, мне это зачтется. Могу один раз и для себя лично постараться. Никому от этого вреда не будет.
– А если у него семья?
– Тогда я его быстренько отворожу обратно. Мне чужого не надо. Ты же меня знаешь!
Это верно. Люська очень щепетильна в отношении чужого. Будь то деньги, вещи или мужики.
– Ладно, не буду тебя отговаривать. Действуй.
– Нет, Раиска, подожди, не уходи. Мне одной как-то жутковато. Давай вместе.
– Я не хочу делить с тобой этого красавца.
– Да нет, зачем делить? Ты на своего поворожишь. А что такого, немного укрепишь семейные отношения. Мало ли чем он там у своей мамули на даче занимается.
– Знаю я, чем он там занимается. Спит и ест, ест и спит.
– Вот-вот. А когда наестся и отоспится, чего ему захочется?
– Еще поесть.
– Раиска, он у тебя симпатичный и, несмотря ни на что, в хорошей спортивной форме. На него вполне может положить глаз соседка по даче, какая-нибудь змея подколодная.
– Он там с детьми.
– Подумаешь! Умные и красивые дети только украшают мужика. Нет, я считаю, что тебе приворот просто необходим. Не так как мне, конечно. Но тоже не помешает. Давай выбирать заклинания.
И мы с Люськой уткнулись в книгу. Подходящее заклинание нашли не сразу. В основном «разжечь сердце», «навести тоску», «присушить» предлагалось в отношении девицы. Видимо, в те далекие времена молодые люди были более озабочены поисками невесты, чем теперь. Здорово мы их избаловали.
– Вот, нашла! – Люська, довольная собой, ткнула пальцем в книгу. – «Для присухи мужчины». Из светлого веника берется пруток, который кладут на пороге двери, в которую пройдет объект. Как только он перешагнет порог, прут незаметно убирается. Потом этот прут кладут на полок в жарко натопленной бане, приговаривая: «Как сохнет этот прут, пусть сохнет по мне раб божий такой-то».
– Люсь, мне это не подходит. Как я положу прут Вадиму под порог, если между нами не одна сотня километров.
– Да, неувязочка. В моем случае тоже не прокатит. Допустим, я найду веник. Допустим, вычислю, через какой порог Владимир сейчас переступит и смогу, не вызывая подозрений, подложить туда пруток. Может быть, даже смогу быстро и незаметно извлечь его, что, конечно, маловероятно. Но ни при каком раскладе мы не успеваем до вечера протопить баньку и высушить в ней этот веник.
– Читаем дальше!
Мы с Люськой принялись штудировать фолиант дальше, упорно продираясь через «яти» и «еры».
– Нашла! – опять обрадовалась Люська. – Пойти в баню, после паренья стать на тот веник, которым парились и говорить.… Да что ж их всех, чистоплюев допотопных, на банях-то заклинило?
– Видно, не судьба нам с тобой.
– Нет, судьба! Вот, слушай: «На прилучение парня. Пойду я в чистое поле, есть в чистом поле белый кречет. Попрошу я белого кречета….» и так далее. Никаких веников, никаких бань. Всего-то нужно, что выйти в чисто поле и четырежды повторить слова, поворотясь по очереди на все четыре стороны света.
Что мы с Люськой и проделали. Может быть, кто-то и видел нас из окон. Но вопросов не задали. А мы уже отговорку приготовили. Хотели сказать, что пытались угадать завтрашнюю погоду по направлению ветра.
– Ну, все, голубчик, теперь ты у нас в кармане, – Люська довольно потирала руки.
– А на тот случай, если он окажется женат, есть другой заговор. Он наговаривается на землю, взятую между двух гор, – зачитала я. – Эту землю дают в каком-либо кушанье. Для большей действенности прибавляют мелко изрубленные медвежьи когти.
– Перестань, меня сейчас стошнит, – сказала враз позеленевшая Люська. – Предлагаю решать проблемы по мере их поступления.
***
Пожелав всем «Доброй ночи!», мы покинули «Эдем». Бодро топая в направлении реки, удалились на приличное расстояние, на котором нас уже не могли видеть из отеля. После этого, описав порядочный круг, вернулись к «Эдему» с другой стороны. Мы очень торопились успеть до того момента, когда Роза поведет детей в комнату, и Шурик со своим блокнотом займет наблюдательный пост.
Казалось, все прошло удачно. Мы прокрались к отелю с обратной стороны, прижимаясь к стене, добрались до пожарной лестницы и залезли в оставленное открытым Люськино окно. Насколько мы заметили, света в номерах не было. Значит, все еще сидели в холле. Ничего удивительного. Суперкубок – зрелище вполне способное, при правильной подготовке мероприятия, заинтересовать отдыхающих. Даже Роза пошла на послабление режима – разрешила мальчикам не спать до окончания матча. Я бы и сама с удовольствием «поболела» в приятной компании, но дело – прежде всего.
Мы затаились у Люськи в номере. Сначала мы пристроились на диване. Но он предательски скрипел при каждом движении. Поэтому Люська переместилась на кровать, а я заняла место на прикроватном коврике. Жестковато, конечно. Но, зато, задремать сложнее и для позвоночника полезно. Оказалось, очень тяжело сидеть в засаде. То сказать что-нибудь захочется, то почесаться, то чихнуть. В общем, думаю, долго мы бы все равно не выдержали. Честно сказать, я уже изнемогала на своем коврике от скуки и ломоты во всем теле, когда в коридоре послышались осторожные шаги, замершие около нашей двери. Кто-то слегка подергал дверную ручку и, как-будто, прошел дальше по коридору.
Люська воспользовалась моментом и скатилась со своего ложа под кровать. Очень ловко у нее это получилось, практически бесшумно. Молодец. Я тоже не теряла времени даром – заползла в шкаф. Тоже практически бесшумно. Конечно, не в то отделение, где на одной из полок лежала ОКП, а в ту половину, где были развешаны на плечиках уцелевшие Люськины наряды. Правда я здорово запуталась в Люськином черном балахоне, который она называла стильным платьем из бутика. Но довольно быстро и без лишнего шума из него выбралась.