Макс Бутт
Интернальность
– Не тронь его!– произнес он таким же сдавленным слегка подрагивающим голосом, не глядя на стоящего позади него.– Ты его не получишь. Никогда.
Монстр не обратил внимания на слова человека и сделал шаг к двери. Все еще плохо соображая, инстинктивно, Стрельцов отпустил столб и, хорошо оттолкнувшись, кинулся на чудовище с кулаками, абсолютно не думая о последствиях. Пару раз он успел ударить и ощутить непробиваемую твердь под старым плащом. Живое ли оно вообще? Эта мысль успела пронестись в голове у Егора, прежде чем могучая рука оттолкнула его словно куклу, отбросив на несколько метров в сторону. Упав в грязь плашмя, Стрельцов не сразу смог подняться. Голова все еще кружилась, перед глазами плыли разноцветные круги, тело плохо слушалось, руки и ноги были словно ватные. К тому же еще эта скользкая грязь. Ругаясь и кряхтя, Егор смог-таки встать на колени и увидел, как чудовище одним сильным ударом буквально разнесло в щепки заколоченную дверь, вырвав петли вместе с частью стены. В результате образовалась огромная дыра, достаточного размера, чтобы монстр прошел внутрь лишь слегка пригнувшись. Теперь оно было внутри. Один на один с маленьким беззащитным ребенком.
Вновь в душе Егора вспыхнуло пламя ярости и негодования. Он не мог позволить этому существу причинить вред мальчишке. Он не хотел вновь переживать это снова: иметь возможность что-то сделать, что-то предпринять, и тем не менее, остаться в стороне, позволить произойти страшным вещам. Стрельцов поднялся на ноги и, шатаясь, направился к зданию. С каждым шагом ему становилось легче. Головокружение отступало, затихала тупая ноющая боль во лбу, рука становилась тверже, шаг увереннее. Он зашел внутрь. Запах затхлой сырости ударил в нос. Егор оказался в узком темном коридоре с облезшими стенками, полусгнившим провалившимся полом и почерневшим от плесени потолком. Но здесь было вовсе не темно. Под потолком, в старых металлических поржавевших плафонах тускло горели лампочки, придавая внутреннему интерьеру весьма жуткий вид. Это показалось бы странным, но Егор думал в этот момент вовсе не об освещение в заброшенном здании. Он смотрел вперед, в полумрак, туда, где в конце коридора лился яркий свет из-под приоткрытой двери. Из-за стен доносился глухой стук каблуков по деревянному настилу и какая-то возня. Стрельцов замер на пороге, вслушиваясь и вглядываясь, будто стараясь увидеть и услышать сквозь стены.
Внезапно раздался короткий детский вопль. Он явно исходил из-за двери в конце коридора. Егор рванул туда что было сил. Не останавливаясь, он попробовал выбить дверь плечом, но с первого раза сделать этого не получилось. А тем временем из комнаты послышалась какой-то шум и неровное утробное дыхание. Находящийся в пограничном состоянии между шоком, яростью и отчаяньем, Стрельцов стал раз за разом отходить назад на несколько шагов и, разбегаясь, обрушиваться на дверь всем своим телом. Но выбить ее не получилось ни со второго и не с третьего раза. Однако, отступать Егор не собирался. Он продолжал свои попытки. И прежде, чем у него, наконец, получилось снести с петель старую дверь, звуки борьбы по ту сторону совсем стихли.
Ворвавшись в хорошо освещенную комнату, Егор с ужасом увидел стоящего на коленях монстра, а перед ним распростершееся на полу бездыханное тело мальчишки. Отчаянье захлестнуло душу. Необратимость случившегося. Как же он мог вновь допустить такое? Как? Он прошел через столько преград. Смог вырваться, казалось из безвыходного положения и все равно проиграть. Стрельцов прислонился спиной к стене и, обхватив голову руками, сполз на пол.
Это неправильно! Так не должно быть!
Ведь он боролся до самого конца.
Когда ему говорили бросить все, отступить, он не отступил.
Когда страх поражал все тело, он находил в себе силы двигаться дальше.
Все было совершенно иначе, нежели тогда, в день гибели Саши. Егор не бросил все на самотек, не стал надеется на везение. Он старался.
И как же так? Почему все обернулось провалом.
Егор до хруста сжал пальцы в кулаки и до скрипа стиснул зубы.
Нет! Он так просто этого не оставит…
Чудовище, стоявшее все это время перед телом ребенка, стало грузно выпрямляться и в этот момент сильный удар между лопаток, заставил его пошатнуться и вновь опуститься на колени. Издав сдавленный рев и обернувшись, существо увидело Егора с лицом, искаженным в гневе, и куском металлической ржавой трубы в руках. Он глубоко дышал, раздувая свои ноздри и неотрывно смотрел в черные окуляры противогаза, одетого на голову чудовища.
Еще один замах. Еще один удар.
Существо пошатнулось, но не упало, а уперлось своими мощными ручищами в пол. Оно хотело помешать человеку, но не успело. Следующий удар пришелся по голове. Осколки стекла брызнули из правого окуляра противогаза. Монстр болезненно вздохнув повалился на бок и в следующую секунду ощутил целую серию яростных ударов по голове и плечам и рукам.
– Сдохни, тварь!– вопил в ярости Егор, непрерывно размахивая трубой. Неизвестно откуда, взявшаяся сила позволяла ему раз за разом наносить удар своему противнику. Но он не неуправляем. Стрельцов прекрасно понимал, что остановиться только тогда, когда существо будет лежать на полу так же неподвижно, как и мальчик.
Он бил и кричал. Кричал и бил. Он остановился лишь когда понял, что его руки сейчас попросту отваляться от перенапряжения. Егор выронил трубу, и она с гулким звоном ударилась об пол, откатившись лежавшему на боку чудовищу. Оно не дышало и не шевелилось, недвижимой горою возвышаясь над полом. Был этот монстр мертв или жив было непонятно. Да и не собирался Стрельцов проверять это. Волна безудержного гнева схлынула, оставив после себя пустоту и безысходность.
Он сел на пол и осторожно положил на колени тело мальчика. Тот действительно не дышал. Лежал неподвижно, откинув голову назад. Тонкая детская шея была покрыта синяками. Это был след от громадной руки чудовища, душившей его своей безжалостной стальной хваткой. Егор аккуратно застегнул ворот куртки, чтобы закрыть этот след насилия. Ему не хотелось видеть мальчишку таким. Пусть выглядит спящим.
Стрельцов хотел встать и унести тело с собой, но ноги отказались разгибаться. Он судорожно сжался всем телом и застонал со всей горечью и тоской, что накопилась в его сердце. Словно раненый зверь. Налившись в уголках глаз, по щекам побежали скупые мужские слезы. Душа требовала разрядки, и Егор готов был бы разрыдаться насколько это только возможно. Но сделать этого не получалось. Вместо облегчения он чувствовал лишь нечто тяжелое растущее внутри груди, давящее на сердце и легкие, а в место плача были лишь неуклюжие стенания и вздохи.
– Прости меня.– дрожащим голосом сказал Егор, глядя на бледное лицо мальчишки.– Я хотел спасти тебя, но не смог. Как и тогда. Слышишь меня?– он потряс детское тело, но оно было безвольным словно тряпичная кукла.– Прости меня, пожалуйста. Прости, Сашка.
Стрельцов не заметил вовсе, что произнес имя покойного сына. От того и не стал задаваться вопросом, почему вдруг он так сказал? То ли этот мальчик так сильно напоминал ему Сашу. Пусть и не внешне, но сильно. Или же это вновь пресловутое чувство собственной вины давало о себе знать? Может быть Егор попросту переносил все свои внутренние переживания на этого ребенка? В любом случае для него на руках сейчас лежал не чужой незнакомый мальчишка, а его родной Саша. Такой же беззащитный, бездыханный, безвозвратно утраченный.
Поглощенный своим внутренним горем, Стрельцов не сразу услышал шорох за спиной, а когда, наконец, услышал, то было уже поздно. Существо, оказавшееся живым, встало во весь свой рост и, стоя к Егору спиной, стало снимать с головы противогаз. Резиновая маска упала на пол и послышался звон стекла. Разбился второй окуляр. Расправив могучие плечи, чудовище стало медленно поворачиваться, и Стрельцов с замиранием сердца следил за тем, когда он, наконец, увидит лицо существа. Ему уже начали видится самые нелепые и омерзительные образы, которые могли родиться в его мозгу, но то что в результате предстало его взору, повергло настоящий шок. Разум отказывался верить глазам, ибо увидеть такое в реальности казалось невозможным. На Егора, из-под полога капюшона, сверху в низ, смотрело его собственное лицо. Глаза, нос, губы, скулы. Это было его лицо. Или то, что было похоже, точь в точь. Какая-нибудь маска. Абсолютно беспристрастное, лишенное эмоций, с взглядом, пробирающим до костей.
Совершенно непонятно, каким чудом, Егор смог сохранить остатки спокойствия. Не сойти с ума, не впасть в буйную панику, не броситься бежать сломя голову, не лишиться чувств. Ведь увидеть такое любой из людей мог разве что, только в зеркале. Но ни как ни глядя на огромное трехметровое существо с совершенно нечеловеческими пропорциями.
А может быть все дело в том, что Стрельцов в действительности, все-таки лишился рассудка и все это лишь плод его больной галлюцинации? А как иначе объяснить все те невероятные события, что с ним произошли в этом МЕСТЕ? Да и само МЕСТО может быть лишь плодом воображения. Слишком все парадоксально. Слишком нереально.
Однако, ни одна из этих мыслей не посетили в тот момент голову Егора. Он просто смотрел на свое собственное лицо. А оно смотрело на него. И чем дольше это продолжалось, тем скорее уходил ужас, посетивший душу Егора в тот момент. Постепенно он смог прийти в себя и, поняв, что стоящее передним чудовище с его ликом не галлюцинация. Самым верным в тот момент он почитал задать какой-будь вопрос.
– Что же ты такое?– спросил Стрельцов и понял, что его голос едва слышим им самим.
Существо ответило. Голос его был низким. Безукоризненно четким и ровным. Словно говорило не живое существо, а какой-то робот.
– Я то, что было задолго до тебя. Задолго до появления первого человека. Я, то, что будет после того, как в этой вселенной не останется ни единого живого существа. Я, то, что двигало тобой всю жизнь, определяло направление, в котором ты шел вперед. Я, то, что ставило тебя перед выбором, когда это было необходимо, заставляло тебя принимать решение, делать смелый шаг вперед, или просто плыть по течению. Я судьба.
Егор не сразу понял смысл услышанного. Не сразу уловил суть. И, тем более, не сразу поверил, что стоящее перед ним чудовище это сама судьба. Да из людей вообще может поверить в такое.
– Ты пытался бороться со мной.– продолжало говорить существо.– Хотя тебя и предупреждали, что выйти победителем из такого поединка невозможно. Никто и никогда не мог выиграть битву со мной. Но бороться и проиграть, это еще не так уж и плохо. Хотя многие предпочитают поддаться и позволить нести себя вперед течению жизни.
– Так ты моя судьба?– смог, наконец, произнести Егор, не отрывая взгляда от существа.
– Твоя? Нет. Абсолютное большинство людей настолько эгоистичны и алчны, что спешат даже меня себе присвоить. Так вот слушай и запоминай: я не принадлежу никому. Ни тебе, ни кому-либо еще. Неужели ты из тех наивных, кто столь самоуверенно полагает, что все в его жизни зависит только от его поступков? Оглянись! В мире живут миллиарды людей. А сколько живых существ во всей вселенной! Неисчислимое множество. Даже в этом забытом всеми МЕСТЕ живут люди, и они влияют на жизни друг друга. Каждый следующий шаг как круги на воде, расходятся во все стороны, затрагивая жизненные нити других людей. Все это сплетается в причудливую сеть, последовательность событий внутри которой предугадать практически невозможно.
– Зачем ты гонялась за мной? Зачем мучала?– спросил Егор, все еще не веря тому, что слышит и видит.
– Я гонялась? Я мучала?!– судьба громогласно расхохоталась, от чего показалось, затряслись пол и стены.– Ты сам решил со мной бороться. Ты сам решил дать мне бой. Я дала тебе выбор и ты его сделал. И преследовать я тебя не могла. Разве ты не слышал фразу: от судьбы не уйдешь. Бегать от меня все равно, что пытаться обогнать свой собственный зад. Делать это глупо и бесполезно.
– Тогда для чего это все? Для чего я оказался здесь?
– Чтобы сделать еще один выбор. Либо продолжать идти вперед самому, либо позволить нести себя течению. Либо бороться за нечто большее, либо сдаться и остаться с тем, что есть. Решать придется тебе.
– О чем ты? Я не пойму.
– О твоем будущем.– существо наклонилось и приблизило свое лицо к лицу Егора, а потом посмотрело вниз.– И о твоем прошлом.
Стрельцов невольно опустил взгляд следом и снова оказался шокирован. Вместо белокурого кучерявого курносого мальчишки у него на руках лежал Сашка. Его родной сын. Причем не мертвый, а живой. Все с тем жизнерадостным взглядом и легкой улыбкой на губах. Егор потерял дар речи. Он не мог понять, что ему делать, радоваться или плакать, смеяться или страдать от горя. В то, что перед ним действительно предстал его живой, настоящий Сашка, верилось с трудом. С другой стороны, все происходящее окончательно потеряло реалистичность и, значит, могло случиться все что угодно.
– Папа, ты пришел за мной?– Сашка заговорил и голос его зазвучал, как настоящий. Да, черт возьми, это был его настоящий голос!
Егор молчал. Он не мог понять, что ему говорить, что ему делать.
Тем временем, существо направилось к выходу. Но перед тем, как выйти в коридор снова обернулось.
– Делай свой выбор сейчас. Но помни: у каждого выбора есть свои последствия. И нет одного универсального способа решить все проблемы. Можно смириться с тем, что произошло и просто попробовав начать строить свое будущее с начала. А можно бороться за свое прошлое. Бороться, но при этом погружаться все глубже, увязая в трясине.
Существо отвернулось и неспешно вышло в коридор. Его гулкие тяжелые шаги постепенно стихли, оставив Егора наедине со своим сыном.
Стрельцов сидел на полу, обнимая Сашку. Казалось, вот он живой и здоровый, каким-то чудом вернувшийся с того света, смотрит с надеждой, будто ожидая чего-то. Разве это не повод для радости? Разве не должна душа обрести мир и покой? Но ведь не может быть такого, чтобы мертвые оживали. Никто оттуда никогда не возвращался. Причем только что Саша был совсем другим мальчиком, совершенно не похожим на него, с другой внешностью, другим голосом. Пусть и с похожими повадками и чертами характера, но другого. И оттого на сердце становилось тревожно. Как бы не хотелось Егору поверить в происходящее, но что-то все-таки не давало ему покоя.
Выбор между прошлым и будущим.
О чем говорило это существо? О том, что Стрельцову необходимо решить, как жить дальше. Сжигать мосты и начинать сначала, или же продолжать держаться за ушедшие вещи.
Он снова опустил глаза и посмотрел на сына. Тот был необыкновенно молчалив. Лишь продолжал смотреть на своего отца. Пристально, но доброжелательно.
– Папа, ты пришел за мной?– повторил свой вопрос Саша.– Помнишь, ты говорил, что никогда меня не бросишь? Я знал, что ты всегда сделаешь то, что обещал. Я это понял, когда однажды просил тебя купить мне компьютерную игру, а ты пообещал, что подаришь мне ее на день рождения. И подарил.
От услышанного у Егора перехватило дыхание. Грудную клетку сдавило неведомой силой, сердце стало стучать медленно и сильно, отдаваясь в висках каждым следующим ударом. Саша никогда не разговаривал подобным образом, но то, что он сказал задело за живое.
– Я не всегда делал так, как обещал.– с трудом произнес Стрельцов, подавив внутри неприятное чувство.– Того самого обещания, я так и не сдержал. Я не смог быть рядом, когда это было нужно больше всего. И мы с мамой потеряли тебя. По моей вине. Знал бы ты, сынок, как я винил себя. Я считал, что все кончено. Что жить дальше незачем. Я так хотел вернуть тебя, но понимал, что это невозможно. И от того становилось еще больнее.
– Но я здесь, папа! Я вернулся! Ты же видишь это.– Сашка приподнялся и уселся на коленях у своего отца, улыбаясь и продолжая внимательно смотреть в глаза.
– Да. Я это вижу.– неохотно отозвался Егор, при этом зажмурившись с усилием.
Все те месяцы, после той ужасной потери он так сильно хотел вернуть своего погибшего сына, или хотя бы увидеть его ненадолго. Но вот, сейчас, когда это стало возможно, он почему-то очень хотел, чтобы все окружающее оказалось лишь дурным видением. Открыть глаза и оказаться где-нибудь в другом месте. Например, обнаружить себя спящим в том самом старом автобусе, ведомым пучеглазым ворчливым шофером.
Но видение не исчезало. Сашка по-прежнему был здесь.
– Что такое, папа?– озабоченность показалась на лице ребенка.– Ты не рад быть со мной? Ты не хочешь, чтобы я вернулся?
Теперь Егор прекрасно понимал, что все это обман. Чудовищная ложь, воплощенная либо его собственным сознанием, либо чьим-то недобрым умыслом. Нужно было положить этому конец.
Но как?
Просто так, отмахнуться, как от галлюцинации не получалось. Сашка по-прежнему сидел у него на коленях. Вполне материальный, осязаемый, непохожий на плод воображения.
Оставалось лишь одно, попытаться решить эту проблему, сделать выбор, как говорило то существо.
И выбор предстоял нелегкий.
Стрельцов вновь зажмурился и глубоко вздохнул, но на этот раз для того, чтобы собраться с мыслями. Но когда он открыл глаза, то наткнулся на умоляющий взгляд своего сына. Он смотрел на своего отца снизу-вверх, едва не рыдая, громко шмыгая носом и кусая губы. Мальчик внезапно рванулся вперед и крепко обнял Егора.
– Папа, не уходи!– закричал Саша пронзительным детским голоском.– Не бросай меня снова! Ты должен остаться со мной! Я хочу, чтобы ты остался! Прошу, пожалуйста! Ты ведь сам говорил, что всегда хотел вернуть меня!
Егор молчал. Слушал детские вопли и молчал. Старался быть невозмутимым, как если бы Саша, как это бывало прежде начал бы просить новую игрушку, или какое-нибудь лакомство. Это было лучшее, что он мог сделать сейчас. Выждать, не поддаться искушению. Не уступить. Не сказать «да».
Егор осторожно обнял голову своего сына, уткнувшись носом в его макушку, вдохнув запах его волос. Но не почувствовал ровным счетом ничего. Словно все это действительно было иллюзией. Он крепче обнял ребенка и прижал к своей груди, судорожно хватая воздух.
– Я бы многое отдал, хотя бы за минуту со своим сыном.– произнес, наконец, Стрельцов.– Но минуты будет слишком мало. Мало будет часа. Мало будет даже целой вечности. Я потерял его однажды и не смогу вернуть, даже если очень захочу. А ты, уж прости, не мой сын. Ты лишь его воспоминание. То, что я хотел видеть. И я не могу остаться с тобой. Мне нужно двигаться дальше.
Егор почувствовал, как детские ручки обняли его еще крепче.
– Тогда спой мне, папа. Помнишь, как ты пел мне на ночь?
Саша отпустил своего отца и удобнее устроился у него на коленях, положив свою голову на грудь.
– Конечно, я спою.– ответил Стрельцов, улыбаясь сквозь слезы. Постепенно успокаиваясь внутри, он закрыл глаза и слегка подрагивающим голосом запел знакомые ему слова:
Солнце село до утра,
Спи, сынок мой, спать пора.
Брось игрушки, не носись,
Поскорее спать ложись…
Когда Егор закончил колыбельную, то понял, что руки его опустели. Он сидел абсолютно один посреди пустой комнаты. Но на душе его было легко, как никогда до этого.
15.
Просидев в одиночестве не меньше получаса, Стрельцов не без труда поднялся на ноги и поплелся к выходу. Если его сын оказался лишь иллюзией, то все те ушибы и ссадины, что он заработал за последние три дня, выдуманными отнюдь не были. Кряхтя и потирая перенапряженные руки, Егор вышел на крыльцо. Здесь его уже ждали. Проводник сидел на скамейке и потягивал сигарету, задумчиво глядя в даль. Обернувшись, он кивком пригласил сесть рядом, а затем предложил закурить.
– Спасибо,– сказал Стрельцов, крутя в пальцах сигарету,– все эти три дня курить абсолютно не хотелось. Хотя я тот еще курильщик. А вот теперь я, кажется, готов выкурить целую пачку.– он затянулся и, скривившись, потер себе живот.– Да, и есть вдруг захотелось.
– Оживаете потихоньку.– усмехнулся Проводник и достал из своей сумки ржаной сухарь.– Вот, возьмите, хоть голод притупите немного.
Егор охотно взял и его.
Некоторое время они посидели молча. Стрельцов по очереди, то делал большую затяжку, то с аппетитом хрустел сухарем. Он и вправду чувствовал себя необыкновенно живым и бодрым. Даже не смотря на смертельную усталость и боль в некоторых местах. Ему даже показалось, что начало показываться солнце. По крайней мере, пелена, постоянно закрывавшая небо, стала гораздо тоньше.
– Что это все было?– неожиданно произнес вслух Егор. Он не рассчитывал услышать ответ. Это просто был вопрос, адресованный в никуда, родившийся в недрах души, от всего пережитого за последние три дня.
Но ответ все-таки последовал.
– Это испытание, страшный сон, иллюзия.– сказал Проводник, не отрывая взгляда от горизонта.– Называйте это как угодно. Я предпочитаю именовать это «шанс». Вы прибыли сюда потому, что хотели исцелиться. Вам дали шанс сделать это. И, насколько я понимаю, вы им прекрасно воспользовались.
– Да уж, тоже мне шанс.– усмехнулся Стрельцов.– Я чуть не погиб пару раз. Не очень-то похоже на исцеление.
– Разве? А от чего вам тогда легко на душе сейчас?
Егор лишь усмехнулся в ответ. Он запихнул в рот остатки сухаря, но не проживав до конца продолжил говорить:
– Неужели, это жуткое огромное существо, что преследовало меня, было судьбой?
– Существо?– теперь усмехнулся Проводник.– Существо было плодом вашего воображения, а судьба конкретного облика не имеет. У каждого она выглядит по-своему.
– Хм, внутри, она мне сказала иное.– возразил Стрельцов.– что нет персональной судьбы, моей, или чьей-то еще. Есть лишь судьба общая для всех нас.
– Хм, я думаю, здесь оба утверждения по-своему правы.
– Это как так? И большое и маленькое? И белое и черное? Такого быть не может.
– Почему же? Смотрите. Представьте, что все наше существование, это одна большая дорога. Или даже переплетение бесконечного множества дорог. Судьба задает нам направление движения. Из пункта А, в пункт Б. А мы уже сами выбираем, как нам двигаться вперед. Быстро, или медленно. Идти в толпе, подчиняясь общим правилам, или же лезть вперед, толкаясь и протискиваясь. Быть в середине, или плестись по обочине. Судьба направляет нас, а потом ставит перед выбором. Выбираешь, идешь дальше. Так что вся наша жизнь, это постоянный выбор и движение вперед. Хотя некоторые люди, предпочитают постоянное повторение, по кругу, изо дня в день.
Проводник докурил свою сигарету и выкинул окурок в ближайшую лужу. Он встал со ступени, отряхнувшись и, сделав несколько шагов, жестом пригласил следовать за ним.
– Идемте, вам пора.
– Мне можно уйти отсюда?– будто не веря, удивленно спросил Егор. В его памяти сразу же всплыли все его попытки покинуть это МЕСТО.
– Не «можно», а «нужно».– уточнил Проводник.– Вас ждет нормальная жизнь. Вечное движение по кругу не для вас. Таков был ваш выбор.
Стрельцов встал со ступеньки и поплелся следом за человеком в дождевике, но неожиданно остановился, задумчиво глядя себе под ноги.
– Как вы сказали? Движение по кругу?
Он вдруг вспомнил жителей поселка. И в особенности полную рыжеволосую женщину и ее маленького сына, который постоянно норовил убежать к реке.
– Те, кто живет здесь, они такие же, как я.– с озарением в глазах произнес Егор.– Только они сделали иной выбор.
– Да. Это так.– закивал Проводник.– Эти люди тоже пришли сюда когда-то в поисках исцеления. Но когда пришло время выбирать, они выбрали бесконечную иллюзию и жизнь одним днем, тем самым, который привел их в это МЕСТО. Они решили, что так им будет легче. Только вот настоящая жизнь, она для тех, кто идет вперед, а не для тех, кто предпочитает жить прошлым. Для последних существуют такие вот МЕСТА, где несчастные люди могут с головой окунуться в свою собственную жизнь.
Выслушав это, Егор вдруг понял, что могло случится в жизни той женщины. Она наверняка потеряла своего ребенка. Например, ее малыш мог утонуть в озере, когда остался без присмотра своей мамы. Теперь эта женщина винит себя в смерти сына, а прибыв в это МЕСТО, не смогла покинуть его и теперь обречена навечно переживать один и тот же момент, независимо от того спасет она ребенка, или нет.
– Целая вечность.– сказал вслух Егор.
– Да, именно так.– неожиданно подхватил Проводник.– Здесь у любого оставшегося в запасе целая вечность.
– И что, они никогда не смогут уйти отсюда?
– У любого выбора есть свои последствия. Так устроен мир.
– Да. Я уже это слышал.– снова задумавшись, произнес Егор.– Но разве люди не должны получать второй шанс?
–Это МЕСТО и есть второй шанс.– Проводник посмотрел на Стрельцова так, будто он не понимал откровенно простых вещей.– Если ты им не пользуешься, то это твоя вина.
– Звучит довольно жестоко.
– А разве не жестоко винить исключительно самого себя за то, в чем, может быть, ты и вовсе не виноват? Зачем такому человеку нормальная жизнь, если нормально жить не хочет и не может?
Проводник вопросительно посмотрел на Егора и тот нехотя согласился.
– Вам же уже говорили, что судьба, это вещь не персональная.– продолжал говорить человек в дождевике.– Поступок любого из нас влияет на множество других людей вокруг. Вот, например, расскажите мне свою историю.
Егор тяжело вздохнул. Говорить о прошлом, которое теперь над ним не довлело, ему не хотелось. А вдруг воспоминания о случившемся вновь утянут его в трясину самобичевания? Вдруг все, что он пережил здесь, окажется напрасным? Но с другой стороны. Что если это возможность доказать самому себе, что ты теперь способен идти вперед, скинув с души камень вины?
Егор еще раз вздохнул. Пройдя вместе с Проводником пару минут в полном молчании, он наконец начал свой рассказ:
– У меня с моей бывшей женой был сын. Звали его Александром. Нет, точнее Сашей. Ему было семь лет. Он только что пошел в школу. Ему нравилось учиться, общаться со сверстниками.– Стрельцов помолчал пару секунд, собираясь силами.– Был, правда, один недостаток: школа находилась в получасе ходьбы. И наиболее короткий путь к ней лежал через заводской квартал, который теперь, после закрытия предприятия, стал полузаброшенным, мрачным и опасным, особенно по ночам. Моя жена боялась, что может случиться что-нибудь плохое и потому мы с ней по очереди встречали нашего сына после работы.– Егор остановился и отрешенно посмотрел вдаль.– Однажды, у моей жены случился аврал на работе и она не могла вовремя освободиться. Естественно встретить Сашу предстояло мне. Но меня попросили задержаться на работе. Ненадолго, минут на двадцать-тридцать, не больше. Я согласился. Подумал, что сын дождется меня…
– А он не дождался.– подхватил рассказ Проводник, видя, что Стрельцову становится тяжело говорить.– Поверьте, мне часто рассказывают подобные истории. Люди часто делают выбор, кажущийся им незначительным. Но правда жизни в том, что незначительных выборов не бывает. Любой маломальский поступок имеет свои последствия, зачастую несопоставимые с ним самим.– он понимающе посмотрел на своего собеседника и положил ему руку на плечо.– Рассказывайте, что было дальше. Говорите, как бы трудно вам не было.
Егор с трудом проглотил подступивший к горлу комок. Прохладный ветер щипал глаза и слезы сами по себе стали катиться по щекам.
– Я искал Сашу всю ночь. А потом целый день. Исходил весь район и соседние районы тоже. Мы обратились в полицию. Она подключилась к поискам. Вечером следующего дня, нашего сына нашли мертвым, в канаве у железнодорожной насыпи. Его задушили. При этом не взяли ничего ценного. Было еще кое-что… В общем, полиция быстро исключила возможность ограбления. А еще через месяц виновного нашли. Им оказался местный сторож. В прошлом судимый за педофилию. Многие говорили, что его отпустили досрочно. Вроде как, за хорошее поведение.
Стрельцов вытер рукавом глаза и посмотрел на Проводника. Теперь в его глазах была вовсе не скорбь, а постепенно разгорающаяся ярость.
– Подумать только, ведь его вообще могло там не оказаться, в тот день.– с негодованием стал говорить Егор, вновь зашагав по дороге.– Он бы не встретился с моим сыном, не убил бы его. И тогда кто знает, как бы все обернулось. Может быть, мой Сашка поплутал бы немного и вернулся домой. Или я, в конце концов, нашел бы его. И даже мое опоздание не сыграло бы никакого значения. Ничего плохого не случилось бы.
– Вот видите!– прервал его, воскликнув Проводник.– Послушайте, что вы сами говорите! Вы уже не ищите во всем только свою вину. В этом и есть суть: когда дело касается нескольких людей, то не бывает одного виноватого. Всегда есть несколько способов избежать чего-либо плохого. И я думаю, что из ваших родных, на самом деле мало кто, винил во всем вас. Бывшая жена, например.
– Она меня вообще никогда ни в чем не обвиняла.– мрачно кивнул Егор.– По крайней мере, в открытую. Но мы быстро отдалились друг от друга. Я решил, что лучше разойтись, а она, похоже, хотела начать все сначала.
– С вами?
– Наверно… Я не знаю. Я был слишком поглощен всем этим самокопанием и самобичеванием.
Они шли по дороге, а Стрельцов продолжал говорить о своей жизни, а Проводник внимательно его слушал, старался давать советы. На входе в поселок они еще раз закурили и далее шли молча, вплоть до самого последнего дома, изувеченной избы Егора. Забрав вещи, мужчины двинулись в обратный путь по Колхозной улице, уже по направлению к реке.
Теперь Егор заметил кое-какие перемены в жителях поселка. Если в первый раз они смотрели на него с подозрением, равнодушием, или даже презрением, то теперь их взгляды стали полны молчаливой зависти и тоски. Возможно, они вспоминали те моменты, когда сами могли сделать правильный выбор и покинуть это МЕСТО, а может попросту вновь и вновь внутренне переживали свои маленькие драмы. На окраине поселка, перед тем как свернуть к шаткому мосту, Стрельцов пересекся взглядами с рыжеволосой женщиной. Она смотрела на него с такой же тоской, как и все остальные. А он хотел крикнуть ей, что теперь все понимает, о все-таки решил промолчать.
Далее последовал обратный путь. Узкая речушка, вода в которой теперь казалось не такой мутной и узкий мост, оказавший гораздо крепче, чем это могло показаться раньше. И дорога через поле и мертвый сухой лес, теперь не была такой узкой, неровной и грязной. Весь окружающий мир теперь играл иными, куда более живыми и яркими красками. Хотя, возможно, это было лишь иное восприятие действительности. Ведь часто, нам, обуреваемым тягостными мыслями, любой самый погожий день кажется мрачным и безрадостным. И, напротив, сильный дождь, обрушившийся средь бела дня, заставший тебя на улице без зонта, не расстраивает, наоборот, бодрит и радует. Вот и теперь Егор, смотрел кругом и не узнавал то МЕСТО, в которое прибыл тремя днями ранее.
